"ГРУ и атомная бомба" - читать интересную книгу автора (Лота Владимир)

Глава первая Военный разведчик по воле судьбы

Его жизнь и работа в военной разведке уникальны. Результаты его деятельности отражены на страницах нескольких объемистых секретных дел. На каждом из них написано: «ХРАНИТЬ ПОСТОЯННО». Ниже — «Ахилл» — оперативное имя разведчика.

Хранить постоянно — значит вечно.

Первая запись сделана в анкете самим Адамсом. На вопрос работника управления кадров военной разведки Красной Армии «Кто вас рекомендует в разведку?», он ответил: «Начальник разведки товарищ Берзин».

В начале 30-х годов в России активно развивалась отечественная промышленность. От военной разведки требовалась точная информация о том, как подобные процессы происходят в странах Западной Европы и США. Для решения этой сложной задачи нужны были технически грамотные специалисты. Таких специалистов в то время было мало. Одним из них был инженер Артур Адамс. Ян Берзин лично знал этого человека и однажды пригласил его на работу в военную разведку. Адамс согласился. Берзин поручил одному из своих заместителей А. Х. Артузову подготовить ходатайство в «инстанцию» по делу Адамса. 25 октября 1934 года Артузов отправил в ЦК ВКП(б) следующее короткое письмо: «Просим откомандировать в распоряжение Разведуправления РККА т. Адамса Артура Александровича…»

Ходатайство военной разведки было удовлетворено.

За все годы работы в военной разведке у Адамса было два оперативных псевдонима. Последний из них — Ахилл.

Какая связь могла быть между Адамсом и легендарным древнегреческим полубогом, трудно сказать. Можно только предположить, что если мифологический Ахилл был лучшим воином древних греков, то и руководители РУ РККА, видимо, хотели, чтобы Адамс стал лучшим военным разведчиком. Мог ли он оправдать их надежды? Ведь когда Адамс пришел на работу в военную разведку, ему было уже 50 лет.

Адамс родился 25 октября 1885 года в городе Эскильстуна в Швеции. Отец его был инженером. Мать — учительницей из Петербурга.

Детство Артура было безрадостным. В раннем возрасте он остался без родителей. В 1890 году умер отец А. Адамса. Мать, оставшаяся с тремя сыновьями на руках, переехала на постоянное жительство в Россию к своим родственникам. Вскоре она заболела и в 1896 году скончалась.

Старшие братья Георгий и Бернард пошли каждый по своей дороге жизни. Один уехал в Швецию, второй — в одну из стран Западного полушария. Больше братья никогда не встречались.

Артура взял на воспитание друг отца инженер Винтер, сын которого впоследствии станет членом-корреспондентом Академии наук СССР.

В те годы Винтеры жили в Чудове. Когда появилась возможность, старший Винтер, известный инженер, устроил Артура в школу при Минных классах Балтийского флота, которые находились в Кронштадте.

Во время последнего года учебы Адамс вступил в кружок, организованный городским комитетом РСДРП. Стал изучать политическую литературу и выполнять отдельные задания городской организации, хранил нелегальную литературу, распространял листовки и прокламации. В 1903 году Адамс окончил эту школу и получил диплом регулировщика минного прибора Обри.

После окончания обучения молодой Адамс работал в Николаеве и Херсоне, арестовывался за участие в забастовках, был в ссылке в Олонецкой губернии. Бежал в 1906 году из-под стражи и приехал в Петербург. Встретил повзрослевших друзей детства Винтера и Красина. Так как Адамс числился в жандармерии как «участник революционных бунтов» и не мог поступить учиться, Красин посоветовал ему выехать за пределы России для получения образования. Друзья, используя свои связи, помогли Адамсу получить фальшивый паспорт на имя Бориса Тимченко, знакомого Артуру с десятилетнего возраста. Красин дал Адамсу рекомендательное письмо к инженеру Вольдемару Ридеру, сотруднику фирмы «Интернешнл дженерал электрик» (ИДЭ), которая располагалась в Германии.

В 1906 году А. Адамс тайно выехал из России.

Прибыв в Германию, Артур уничтожил документы Бориса Тимченко. Став гражданином Швеции, Адамс с помощью рекомендательного письма Красина поступил на работу в фирму ИДЭ.

В Германии Адамс прожил всего два месяца. Ридер включил его в состав бригады монтажников, которая отправилась в Италию на завод Франка Тосси, в пригороде Милана, для принятия генераторного оборудования и сопровождения его в Аргентину.

В Италии Адамс, уже имевший хорошую техническую подготовку, жил около полугода, выезжал по делам фирмы в Каир, Александрию и другие города.

В Аргентину он попал в качестве монтажника по сборке контрольно-измерительной аппаратуры электростанции, строившейся в окрестностях Буэнос-Айреса.

Адамс обладал обостренным чувством справедливости. Оно сформировалось в его душе за годы тяжелой и безрадостной жизни. Во всех странах, где бы он ни находился, Артур быстро находил товарищей, участвовал в их борьбе за лучшую долю. В Буэнос-Айресе он стал членом русского клуба «Авангард». Естественно, он активно включился в работу местной социал-демократической партии.

1 мая 1907 года на демонстрации социал-демократических организаций в Буэнос-Айресе произошло столкновение с полицией. Часть демонстрантов была расстреляна. Остальные демонстранты призвали ко всеобщей забастовке и требовали немедленной отставки начальника полиции, который был ответствен за расстрел. Адамс принял участие в забастовке, был арестован, затем освобожден из-под стражи.

Через два дня начальник полиции был убит анархистами. В городе начались облавы. Различные общественные организации и рабочие клубы были закрыты. Русский «Авангард» свои двери не закрыл. Полиция разгромила клуб, арестовала всех его посетителей, в том числе и Адамса, и бросила их в трюмы голландского парохода, который следовал в Амстердам.

Длительный путь из Латинской Америки в Европу закончился для Адамса и его товарищей неудачно. В Амстердаме высланных из Аргентины забастовщиков на берег не выпустили. Власти приказали капитану корабля доставить «живой груз» обратно в Буэнос-Айрес.

Второй переход через Атлантический океан был значительно труднее первого, но и он был не последним для Адамса.

Когда пароход прибыл в аргентинский порт, местная полиция сделала все, чтобы не выпустить на берег тех, кого она отправляла в Голландию. Адамса и других иностранных рабочих, с которыми он уже более двух месяцев жил на океанском пароходе, перевели в трюм небольшого судна береговой охраны. Ожидать второй отправки в Европу пришлось около двух месяцев.

Демократия по-латиноамерикански всегда отличалась большим своеобразием.

Полиции все-таки удалось перебросить весь «живой груз» на итальянское судно, следовавшее в Геную. В уругвайском порту Монтевидео при первой же возможности Адамс бежал.

В Уругвае Адамс нашел новых друзей, которые помогли ему прожить в этой стране несколько месяцев, пока в Аргентине утихнут полицейские преследования социал-демократов. Когда обстановка в Аргентине нормализовалась, Адамс вновь появился в Буэнос-Айресе, встретился с Ридером, который работал главным инженером на стройке электростанции. Адамсу удалось получить полный расчет с фирмой и забрать свои документы. Снова не без помощи Ридера он бы включен в состав команды специалистов аргентинского флота, которая направлялась в США для принятия построенных там для Аргентины двух крейсеров.

В июне 1908 года Артур Адамс прибыл в США. Никаких документов для пересечения американской границы не требовалось, да их у него и не было. Он имел при себе только свидетельство о рождении, выданное в Швеции.

На верфи в г. Куинси (штат Массачусетс), где строились корабли для Аргентины, Адамс работал не долго. Он решил обосноваться с Америке, получить образование и хорошую работу. Перебравшись в Нью-Йорк, Адамс устроился на работу на завод электрических машин, начал искать друзей по Минным классам Балтийского флота. Госпожа удача помогла Адамсу и на этот раз.

Через несколько месяцев Адамс смог узнать, что его друзья по кронштадтской школе Богоразов и Чертухов живут в Канаде. Он нашел их адреса и, не надеясь получить скорых ответов, направил им письма. Первым откликнулся Чертухов. Он жил в Торонто, работал в университете и приглашал Адамса к себе. Приглашение было принято, и Адамс оказался в Канаде, где и написал заявление о приеме в Торонтский университет. В 1908 году он уже был студентом инженерно-механического факультета.

Первое время студент Адамс скромно жил на средства, заработанные в Аргентине. Потом учился и работал слесарем-инструментальщиком на автозаводе. Некоторое время трудился инспектором по котлонадзору в Торонтском порту. Для работы в порту требовалось канадское гражданство. Адамс подал соответствующее заявление в службу иммиграции и натурализации и в 1912 году получил паспорт гражданина Канады по натурализации, родившегося в Швеции. После окончания курса обучения Адамс успешно защитил дипломный проект и получил сертификат инженера-механика. Перед ним открылись новые перспективы. Он переехал в США, работал на автомобильных заводах Форда и в других технических фирмах на различных инженерных должностях. В 1916 году он был призван на службу в армию США, окончил курсы офицеров национального резерва, получил воинское звание капитан, затем — майор.

После увольнения из армии по рекомендации компартии США, делегатом учредительного съезда которой он был, Адамс работал в первом представительстве РСФСР в США. Возглавлял его Людвиг Карлович Мартенс, который был активным участником революционного движения в России. В 1919 году Л. Мартенс был назначен официальным представителем РСФСР в США, организовал Общество технической помощи Советской России. Ввиду отказа американского правительства признать РСФСР в 1921 году был отозван в Москву.

В январе 1921 года А. Адамс тоже возвратился в Россию. Он уже был не тем молодым социал-демократом, которого до полусмерти избили жандармы в Херсонской тюрьме. Его жизнь с 1905 по 1921 год была похожа на длительный и трудный полет молодого сокола.

В Москве жизнь А. Адамса была заполнена сложной и напряженной работой. Об этом можно судить лишь по некоторым этапам его инженерной карьеры. С 1921 по 1923 год он — директор Московского автомобильного завода АМО. История «приобщения» американского инженера А. Адамса к созданию отечественного автомобилестроения полна неожиданных событий.

Адамс, до этого работавший на американском автозаводе, всячески стремился создать на московском предприятии современное производство, но в то время это было невозможно. Инженер-практик, он все-таки наладил ремонт военных машин, которые в октябре 1922 года приняли участие в параде на Красной площади, стремился внедрить методы массового автопроизводства. Однако создание передового машиностроения выдвигало огромное количество технических вопросов, которые в одном цеху или даже на одном отдельно взятом заводе сделать было невозможно.

В это же время судьба впервые сводит его с представителем военной разведки. Произошло это случайно. Однажды на АМО заехал на служебном автомобиле Ян Берзин. В автомобиле что-то вышло из строя и требовалось сделать ремонт. Пока заводские мастера устраняли неисправность, Я. Берзин и А. Адамс познакомились. Это знакомство окажет влияние на всю последующую жизнь молодого инженера.

Вскоре А. Адамс перешел на работу в планово-технический отдел Центрального управления государственными автомобильными заводами. В 1924 году он назначается на одну из руководящих должностей в ВСНХ СССР, а позднее получает должность в Авиатресте.

В последующие годы техническая карьера А. Адамса активно развивается. В 1925 году он — инженер авиаотдела Главного управления военной промышленности, некоторое время работает главным инженером завода «Большевик» в Ленинграде. Потом возвращается в Москву и занимает должность члена коллегии Главного управления авиационной промышленности СССР, становится помощником начальника этого управления.

Талантливый инженер, прекрасно знающий иностранный язык и хорошо разбиравшийся в различных отраслях техники, А. Адамс привлекает внимание военной разведки. Он снова встречается с Я. Берзиным, который уже стал начальником Разведуправления РККА. По просьбе Берзина Адамс выполняет первые информационные задания.

В 1935 году А. Адамс становится сотрудником военной разведки. Перед длительной зарубежной командировкой он проходит полное медицинское обследование в Центральном клиническом госпитале Наркомата обороны. В заключении, подписанном помощником начальника госпиталя Рейлингером, было, в частности, сказано: «Нуждается в систематическом врачебном наблюдении и лечении…» Заключение врачей не остановило Адамса.

О том, что заставило его в таком возрасте принять рискованное предложение стать военным разведчиком, А. Адамс скажет в одном из своих писем из Нью-Йорка начальнику военной разведки. Но об этом письме несколько позже…

После короткой подготовки к разведывательной работе, которой руководили начальник Разведуправления управления С. Урицкий и его заместитель А. Артузов, Адамс в конце 1935 года убыл в специальную командировку в США для ведения военно-технической разведки. Перед убытием в нелегальную командировку Адамс поставил одно условие. Он попросил Урицкого четко определить его положение в сложной иерархии РУ. По мнению Адамса, он должен был подчиняться только начальнику РУ и выполнять его личные указания. Урицкий согласился. Уровень положения Адамса в Главном управлении авиационной промышленности был слишком высок. Возраст разведчика тоже заслуживал особого уважения.

Руководитель нелегальной резидентуры военной разведки в Нью-Йорке Ахилл, а это был А. Адамс, ничего не знал о том, что союзники России в войне против Германии — США и Великобритания — втайне от Москвы ведут секретные работы по созданию атомной бомбы.

Ахилл жил в Нью-Йорке, был президентом «Технологической лаборатории», имел широкий круг знакомых. Несколько американцев, не будем называть их точные имена, делились с ним научно-технической информацией военного характера, поскольку видели в нем представителя России, принявшей на себя основную тяжесть войны против фашистской Германии. Добровольные помощники Адамса, люди высокообразованные и обеспеченные, не понимали тонкостей политических замыслов американского руководства, но осознавали, что с фашизмом в Европе было бы покончено быстрее, если бы союзники России оказывали ей более эффективную военную помощь. Эти американцы и делились с Адамсом некоторыми своими техническими разработками.

Поздно вечером 21 января 1944 года Ахилл возвращался после очередной встречи с агентом Эскулапом, который был ценным источником информации. От него разведчик получал материалы о ходе разработок в США новых типов боевых отравляющих веществ, отчеты о влиянии новых ОВ на человеческий организм, а также образцы разрабатываемых средств индивидуальной защиты. Все эти сведения были признаны в Главном санитарном управлении Красной Армии очень важными.

На встрече Эскулап сообщил Ахиллу о том, что один из его старых друзей работает в лаборатории, которая занимается теоретическими разработками создания конструкции атомной бомбы.

Являясь инженером высокой квалификации, Адамс сразу понял особую значимость полученной от Эскулапа информации.

Центр не ставил перед Ахиллом такого рода задачу. Полученное перед убытием в длительную командировку от Директора задание содержало разделы по химии, авиации, танковой промышленности, радиотехнике и электромеханике. В одном из разделов задания, который назывался «Электротехнические приборы поражающего действия», требовалось, чтобы Ахилл добывал материалы «о лабораторных и полевых испытаниях по всем установкам поражающего действия, работающим на принципах электростатических, тепловых, ультразвуковых, световых и ультракоротковолновых электромагнитных воздействий, которые создают изобретатели так называемых «лучей смерти». Но об атомных исследованиях в США в задании не было ни слова. Более того, разведчику строго рекомендовалось «не отвлекаться по прочим, хотя бы и соблазнительным, возможностям, ограничиваясь извещением о них Центра…»

Это задание А. Адамс получил в 1939 году. В том же году А. Эйнштейн обратился с письмом к президенту США, в котором говорил о необходимости начать работы по созданию атомной бомбы. К началу 1944 года в этой области в США многое изменилось.

После встречи с Эскулапом, которая состоялась в одном из ресторанов, Ахилл решил немедленно сообщить в Центр о полученной от агента информации и свои предложения по добыванию данных об урановой бомбе.

На следующий день условным сигналом он вызвал на экстренную встречу Мольера — главного резидента военной разведки в Нью-Йорке и подробно обсудил с ним возникшую ситуацию. Мольер (а это был офицер военной разведки П. Мелкишев) согласился с предложениями разведчика.

Через день в Разведуправлении Красной Армии была получена радиограмма от Ахилла, в которой говорилось о том, что в США ведутся интенсивные работы по созданию атомной бомбы. Разведчик сообщал, что решением этой проблемы занимается группа ученых, работающих в закрытом научно-исследовательском центре. Они изучают процессы получения нового взрывчатого вещества. Одной из секций руководит старый знакомый Эскулапа, который мог бы передать основные материалы исследований представителю страны, воюющей против Германии.

Ахилл предложил привлечь этого ученого, которого звали Мартин Кэмп (фамилия изменена), к сотрудничеству с разведкой на основе его прогрессивных взглядов и личных убеждений.

Разведчик также сообщил в Центр о том, что он планирует провести первую встречу с ученым в конце января. Американец согласился на этот контакт.

И эта встреча вскоре состоялась в одном из небольших городов на побережье Атлантического океана.

Ученый, с большой симпатией относившийся к Советскому Союзу, хотел, чтобы в России узнали об американской программе создания атомного оружия. С учетом этого Ахилл смог убедить ученого передать материалы научных исследований.

Очередная встреча советского разведчика с американским ученым должна была состояться 23 февраля. Ключ к американской атомной бомбе мог оказаться в руках Ахилла.

Далее события развивались не так, как требуют строгие инструкции военной разведки.

Контакт Ахилла с будущим агентом должен был получить одобрение в Народном комиссариате государственной безопасности. С этой целью начальник Главного разведывательного управления Красной Армии генерал-лейтенант И. Ильичев направил начальнику 1-го управления НКГБ СССР комиссару госбезопасности 3-го ранга П. Фитину следующий запрос: «Прошу сообщить имеющиеся у вас данные на американского гражданина Мартина Кэмпа».

Обычный запрос из военной разведки вызвал в управлении Фитина оживление. Сотрудникам управления, возможно, была известна фамилия Мартина Кэмпа. Вероятнее всего, они расценили письмо Ильичева как акт, подтверждающий действенность соглашения между Фитиным и Ильичевым, достигнутого на совещании у Берии в начале года.

Фитин 8 февраля направил следующий ответ начальнику военной разведки:

«Интересующий вас американский гражданин Мартин Кэмп является объектом нашей разработки. В связи с этим просим сообщить имеющиеся у вас данные о нем, а также сообщить, чем вызван ваш запрос».

Переписка между двумя секретными службами продолжалась. Но 24 февраля Центр уже дал указание Ахиллу: «…контакты с «Кэмпом» прекратить».

Однако сделать это было уже невозможно. Не дождавшись затянувшегося ответа из Москвы, Ахилл, как он и договорился с Кэмпом, 21 февраля выехал на встречу с источником.

Разведчик, готовясь к проведению этой операции, полагал, что Кэмп может принести на встречу важные документы, которые нужно будет срочно фотографировать. Для этих целей он захватил с собой фотоаппарат и несколько кассет с фотопленками.

Ахилл прибыл в город, где планировалась встреча, за двое суток до назначенного времени. Он внимательно изучил обстановку в районе проведения операции, принял все необходимые меры предосторожности.

Встреча с Кэмпом произошла поздно вечером 23 февраля.

Ахилл получил от источника тяжелый портфель с документами о ходе исследований, проводимых в лаборатории.

Кэмп попросил разведчика к утру возвратить ему все материалы.

Когда разведчик прибыл на конспиративную квартиру, хозяина которой он предусмотрительно на два дня отправил к родственникам в соседний населенный пункт, то обнаружил в портфеле около тысячи листов различных документов. Там же лежали образцы чистого урана и бериллия.

Трудно даже представить, как Ахилл, которому в 1944 году уже шел 59-й год, несколько часов без отдыха фотографировал секретные инструкции и отчеты о ходе исследований.

Рано утром, когда над Атлантикой занимался рассвет, Ахилл возвратил своему знакомому его документы и договорился об очередной встрече, которая должна была состояться приблизительно через месяц.

Кэмп не был агентом Ахилла. Условия, на которых он согласился передавать информацию, нельзя было классифицировать по устоявшейся шкале разведывательной терминологии. Но источник добровольно делал очень опасную и очень ценную для Ахилла работу. Разведчик решил вручить Кэмпу значительную сумму американских долларов за переданную им информацию. Однако ученый категорически отказался принимать какое-либо вознаграждение. Он спокойно и с большим чувством собственного достоинства сказал:

— Я действую не в интересах России и не против своей страны. Передавая вам эти документы, я защищаю Будущее, которое атомная бомба может погубить, окажись она в руках политиков только одной страны.

В очередной сеанс радиосвязи Ахилл направил в Центр донесение, в котором сообщал о полученных от Кэмпа материалах. Это были доклады о работе различных отделов лаборатории за 1943 год.

В очередной день связи с курьером Центра в Москву было отправлено 18 закрытых научно-технических документов.

В военной разведке не существовало и в настоящее время вряд ли существует такая форма переписки, как личные письма разведчика начальнику ГРУ. Может быть, Ахилл был первым, который нарушил привычную схему работы и позволил себе написать из Нью-Йорка два личных письма начальнику Главного разведывательного управления (Главному директору). Одно из них он написал и отправил вместе с документами, полученными от агента. Вот некоторые выдержки из этого уникального письма:

«Дорогой Директор! Обычно я ограничиваюсь передачей материалов без сопроводительного письма потому, что в теперешней обстановке теряет смысл из-за больших промежутков времени между писанием и получением ответа. На сей раз характер посылаемого материала настолько важен, что потребует как с моей стороны, так и с Вашей, особенно с Вашей, специального внимания и срочных действий вне зависимости от степени нагрузки, которая, я не сомневаюсь, у Вас в настоящее время огромна.

Не знаю, в какой степени вы осведомлены о том, что здесь в США усиленно работают над проблемой использования энергии урания (не уверен, так ли по-русски называется этот элемент) для военных целей. Я лично недостаточно знаю молекулярную физику, чтобы Вам изложить подробно, в чем заключается задача этой работы, но могу доложить, что эта работа здесь находится в стадии технологического производства нового элемента — плутониума, который должен сыграть огромную роль в настоящей войне. Только физики уровня нашего академика Иоффе могут разобраться в направляемых Вам материалах.

Для характеристики того, какое внимание уделяется этой проблеме в США, могу указать следующее:

1. Секретный фонд в один миллиард долларов, находящийся в личном распоряжении Президента США, уже почти израсходован на исследовательскую работу и работу по созданию технологии производства названных раньше элементов. Шесть ученых с мировым именем — Ферми, Аллисон, Комптон, Урей, Оппенгеймер и другие (большинство имеет Нобелевские премии) стоят во главе этого атомного проекта.

2. Тысячи инженеров и техников заняты в этой работе. Сотни высококвалифицированных врачей изучают влияние радиоактивного излучения на человеческий организм. В университетах, где были сконцентрированы исследовательские работы (Чикагский, Колумбийский и др.) построены огромные здания специально для этих работ. Специальная комиссия, состоящая из наивысших военных чинов и ученых, руководит этими работами.

3. Три основных метода производства плутониума применялись в первоначальной стадии исследования: диффузионный метод, массо-спектрометрический метод и метод атомной трансмутации. По-видимому, последний метод дал более положительные результаты. Это важно знать нашим ученым, если у нас кто-нибудь ведет работу в этой области, потому что здесь затратили более ста миллионов долларов, раньше чем установили, какой из этих методов более пригоден для практического производства этого нового элемента в количествах, могущих оказать влияние на ход текущей войны. Созданы новые химические и физические организации по производству ряда вспомогательного оборудования и материалов. Так, например, производство тяжелой воды, которая раньше была лабораторной редкостью, теперь нужна в количествах сотен тонн. Ураний и бериллий высокой чистоты нужны в количествах тысяч тонн. В числе посылаемых материалов имеются спецификации на все материалы, идущие в процесс производства. Пилотный завод в 700 киловатт производит один миллиграмм плутония в день. Первая большая установка в 50 000 киловатт будет пущена 1 мая с. г., и подачу продукта предполагают начать в сентябре. В стадии строительства находятся несколько заводов и все они размещены в районах крупного производства электроэнергии (штаты Миссисипи, Новая Мексика и др.). Уран добывается в Канаде.

4. Мой источник — специалист высокой квалификации. Он был бы еще более полезен нам, если бы с ним могли бы встретиться наши физики и химики. Если возможности подобного производства у нас имеются, то мы должны немедленно использовать мою связь и послать сюда минимум два человека и знающих язык и тему или предмет. Сначала нужно в срочном порядке, а не в порядке очередности, ознакомиться с посылаемым мною материалом. Это огромная работа. Это только начало. Я буду несколько раз получать от него материал. В первой оказии около 1000 страниц. Материал совершенно секретный. Я здесь вертелся около университетов около двух лет и до последнего времени ничего конкретного узнать не мог. Здесь научились хранить секреты. На каждом предприятии имеется отдел ФБР. Персонал тщательно проверяется. Лица, работающие на этих предприятиях, не имеют права оставления их территории, которые охраняются воинскими частями. Здания, в которых производятся испытания с плутонием, находятся вдали от человеческого жилья. Стены зданий около 40 футов толщиной из баритового цемента. Контрольная установка, откуда производится управление испытанием, находится в 25 милях от самих зданий…

5. Мой источник сообщил, что уже проектируется снаряд, который будет сброшен на землю. Своим излучением и ударной волной этот взрыв уничтожит все живое в районе сотен миль. Он не желал бы, чтобы такой снаряд был сброшен на землю нашей страны. Это проектируется полное уничтожение Японии, но нет гарантии, что наши союзники не попытаются оказать влияние и на нас, когда в их распоряжении будет такое оружие. Никакие противосредства не известны всем исследователям, занятым в этой работе. Нам нужно также иметь такое оружие, и мы теперь имеем возможность получить достаточно данных, чтобы вести самим работы в этом направлении.

Мне трудно писать. Мое зрение весьма ограничено. Но мое письмо не так важно. Важен материал. Надеюсь, что ему будет уделено нужное внимание и последует быстрая реакция, которая будет мне руководством в дальнейшей работе.

Я считаю, что практичные американцы, при всей их расточительности, не тратили бы таких огромных человеческих ресурсов наивысшей квалификации и гигантских средств на не обещающую результатов работу.

Прошу выразить Вашу реакцию на это предложение “проволокой” (по радиосвязи).

4. Посылаю образцы ураниума и бериллиума.

Привет. Ахилл».

Материалы, добытые А. Адамсом, поступили в Разведуправление в июне 1944 года. Резолюции начальника ГРУ на письме разведчика были короткими:

«1. Материал срочно обработать и направить тов. Первухину.

2. Сообщить Ахиллу оценку по получению ее от тов. Первухина».

После необходимых процедур обработки и учета материалов Ахилла они были направлены народному комиссару химической промышленности СССР М. Г. Первухину.

Удалось найти письмо, которое начальник ГРУ генерал-лейтенант И. Ильичев 26 июня 1944 года направил Первухину. В нем говорилось:

«При этом направляю Вам по прилагаемой описи добытые агентурным путем сов. секретные материалы различных научно-исследовательских организаций США на 985 фото и 19 листах по вопросу об использовании энергии урана для военных целей.

Ввиду особой секретности проводимых в США работ по рассматриваемым в материалах вопросам, прошу ограничить круг лиц, допускаемых к изучению этих материалов…

Приложение:

1. Опись материалов на двух листах.

2. Материалы на 985 фото и 19 листах.

3. Объяснение терминологии, употребляемой в материалах, на 1 листе…»

Личное письмо Ахилла начальнику ГРУ легло в основу «Краткой справки к материалам по изучению проблемы использования энергии урана», которая была также направлена М. Г. Первухину.

Для того чтобы понять ценность материалов, которые Ахилл получил от своего источника, необходимо познакомиться с перечнем присланных им документов. В нем много пунктов. Есть и такие:

— Конструкция эстративного завода — 36 фотолистов.

— Восстановление сырого продукта «49». Материалы Клинтонской лаборатории — 34 фотолиста.

— Доклад о ходе работ по производству урана на конференции в Вилмингтоне — 19 фотолистов.

— Экспериментальная продукция расходящейся структуры цепи Ферми — 34 фотолиста и многие другие документы.

Через некоторое время от М. Первухина в ГРУ поступило письмо, в котором излагалась оценка материалов, полученных от А. Адамса.

На копии перечня материалов по УР-235, направленных в адрес Первухина, сохранилась следующая запись: «Все вышеуказанные материалы, по отзыву Народного Комиссариата химической промышленности СССР, представляют исключительную ценность. Письмо от 21 июля 1944 года за № П-109 сс».

Разведуправление незамедлительно сообщило Ахиллу эту оценку. Впервые за годы работы на нелегальном положении Адамс получил от Директора военной разведки благодарность и премию в размере его двухмесячного денежного оклада за инициативу, проявленную при добывании этих документов. (А. Адамс не знал, что добытые им материалы изучал академик И. В. Курчатов и дал им очень высокую оценку) (См. приложение 1).

Ахилл был приятно удивлен. Он вспомнил 1937 год, когда направил в Центр также несколько десятков документов, полученных от агента Карла о системе радиовооружения американской армии. Для изучения тех документов 10 августа 1938 года приказом наркома обороны СССР К. Ворошилова была создана специальная комиссия, главная задача которой состояла в изучении и внедрении американского опыта в практику управления войсками Красной Армии. Тогда, даже при явной значимости добытых им материалов, он не получил от руководства Разведуправления никакого поощрения. Значит, полученные им от Кэмпа документы действительно были очень важны. Ради этого стоило рисковать.

На следующей встрече с Кэмпом разведчик получил еще 2500 страниц закрытых материалов по атомному проекту и новые образцы.

Если исходить из того, что обычная фотопленка имеет 36 кадров, то Ахилл на конспиративной квартире для фотографирования документов использовал 69 черно-белых фотопленок.

Фотоотпечатки этих документов также были направлены в Наркомат химической промышленности. Вместе с ними были отосланы образцы урана, бериллия, графита и тяжелой воды.

Сохранилась опись этой «посылки». Вот она:

«— один флакон тяжелой воды,

— один кусок урана в цинковой оболочке,

— два маленьких куска урана,

— один маленький кусок бериллия…»

Это была большая удача Артура Адамса.

Особый интерес представляло письмо Ахилла начальнику военной разведки. В нем говорилось и о том, что США планируют сбросить свои первые атомные бомбы на японские города. Эту информацию Адамс прислал в Центр в середине 1944 года. В США еще не было изготовлено ни одной атомной бомбы, однако цели уже были определены. Поражение американского флота в Пёрл-Харборе не забывалось.

Самое страшное в работе разведчика — попасть в сети контрразведки. На профессиональном языке это положение называется провалом. Когда такое происходит, силы КРО (контрразведывательных органов) берут под контроль всю работу и все связи разведчика. Затем следует арест, длительное следствие и суровое наказание. Даже очень опытным разведчикам порой не удается избежать такой ситуации.

Так случилось с Рихардом Зорге и десятками других военных разведчиков. В годы войны тот, кто попадал в руки гестапо, оказывался в аду, выхода из которого не было.

Американская контрразведка тоже была опасным и коварным противником. Германский разведчик Эрих Гимпель, прибывший на территорию США для срыва работ по американскому атомному проекту, ничего сделать не смог. Он был выявлен контрразведкой, арестован и по решению суда приговорен к смертной казни. Но в связи с кончиной американского президента Ф. Рузвельта суровый приговор был заменен на пожизненное тюремное заключение.

Ахилл знал, что в случае провала в условиях военного времени его ожидало подобное наказание. Он был очень осторожен и осмотрителен, тщательно готовил каждую встречу с любым своим агентом, продумывал все возможные варианты выхода из критической ситуации, которая могла возникнуть в любое время. Он прекрасно знал обстановку в США, постоянно следил за ее изменениями и учитывал их в своей опасной работе.

Обстановка в Нью-Йорке и других городах, где ему приходилось встречаться со своими агентами, была крайне напряженной.

Агенты Федерального бюро расследований и военной контрразведки, которая называлась Джи-2, уделяли особое внимание охране всех объектов, связанных с реализацией программы американского атомного проекта «Манхэттен инжениринг дистрикт». Лица, которые подозревались в связях с левыми организациями США, под благовидными предлогами лишались допуска к секретной информации и отстранялись от работы.

Ахилл знал о том, что его источник в студенческие годы придерживался левых политических взглядов, некоторое время был связан с компартией. Разведчик понимал, что рано или поздно ФБР обратит внимание на этот факт в жизни ученого. Профессиональная подготовка Ахилла и его большой жизненный опыт подсказывали ему, что давняя связь Кэмпа с левыми организациями и есть та самая ахиллесова пята, которую ему необходимо более всего беречь от проницательных взглядов агентов ФБР.

На каждой встрече разведчик учил Кэмпа осторожности и предусмотрительности. Ахилл и сам принимал чрезвычайные меры предосторожности, что и позволило ему доставить в Нью-Йорк большое количество фотопленок, образцы урана, бериллия и тяжелой воды. Можно сказать, что он передвигался по территории США с «атомной бомбой» в кармане.

Разведчик понимал, что он находится на грани провала. Однако сознательно шел на большой риск. В мае, июне и августе Кэмп передал Ахиллу еще около 1500 страниц закрытых материалов. Темпы работы в лаборатории были очень высокими. Американские специалисты уверенно продвигались к намеченной цели — созданию атомной бомбы. Москва регулярно получала информацию о ходе работ. Об этом свидетельствует еще один документ.

В сентябре Кэмп на встречу не прибыл. Разведчик не смог увидеть его и в октябре. Ахилл понял, что с его Другом, так он называл Кэмпа, что-то случилось, но что именно, он не знал и не имел возможности установить причину прекращения связи.

В ноябре Ахилл вынужден был обратиться за помощью к Эскулапу. Он попросил своего проверенного агента посетить город, в котором жил и работал Кэмп, и выяснить, что произошло с ученым.

Прошло еще несколько дней. Наконец Эскулап сообщил, что их общий знакомый тяжело болен. Какой-то еще мало известный медицине недуг приковал его к койке в госпитальной палате, и надежды на быстрое выздоровление нет.

Кэмп, как и другие ученые, еще не знал, что работа с радиоактивными веществами опасна для здоровья человека. Не знал об этом и военный разведчик Артур Адамс, перевозивший образцы урана в карманах своего пальто.

За годы пребывания на нелегальном положении вдали от любимой жены и друзей, которых он оставил в Москве, Ахилл привык к одиночеству. Но оно было условным — он всегда чувствовал надежную руку Центра, руководившего его работой.

Так было и в тот обычный ноябрьский вечер 1944 года, когда главный резидент военной разведки в Нью-Йорке вызвал Ахилла на встречу. Они встретились на конспиративной квартире. Мольер поздравил Ахилла с днем рождения и передал ему наилучшие пожелания от Директора.

Разведчик был очень обрадован, когда получил короткую записку от жены. Она сообщала из Москвы: «…25 октября мы праздновали твой день рождения, насколько могли сделать это весело в твое отсутствие. Я дала обед для нескольких старых друзей с цветами и вином… Мы пили за твое здоровье, за победу над фашистами. Все было очень приятно, но было бы во много раз лучше, если бы ты сам в этом участвовал. В следующем году все будет иначе…»

Ахилл передал жене свое письмо, в котором, в частности, сообщал: «Дорогая Дот, сегодня мне исполнилось 59 лет. Мне хотелось бы, чтобы следующий день рождения я встретил в СССР. Я надеюсь, что я приеду еще до него… Основания для такой надежды есть. Сейчас главное — война. Победу одерживают наши войска — и это самое важное…»

Теплые, добрые слова из Москвы от самого близкого и любимого им человека были для него, уставшего от напряженной работы вдали от Родины, глотком живой воды.

Артур Адамс очень любил Дороти Кин. Эти два необыкновенных человека познакомились в середине 20-х годов. Подружились. В 1930 году в Берлине был зарегистрирован их брак.

Доротея, родившаяся 1 мая 1898 года в американском городе Бостон, знала несколько иностранных языков, любила театр, книги, увлекалась живописью. С 1921 года она проживала в Москве и работала в московской конторе газеты «Нью-Йорк таймс».

Когда Артур Александрович находился в нелегальной командировке, она жила в Москве. В годы войны, когда немцы рвались к советской столице, по указанию руководства Разведуправления Д. Кин была эвакуирована в город Фрунзе. В 1943 году она возвратилась в Москву и ожидала приезда мужа. Сотрудники Разведуправления Красной Армии оказывали ей всяческую помощь. Она получала 1000 рублей в месяц (а это были большие по тем временам деньги), улучшенный продовольственный паек и в зимнее время — дрова, специально нарезанные по размеру печи в квартире Адамса.

Мольер сообщил Ахиллу о том, что Директор предоставил ему исключительное право вербовать агентов, имеющих доступ к атомным секретам, без санкции Центра. Такое право начальник ГРУ предоставлял очень редко и только тем разведчикам, которые пользовались его особым доверием.

Подробно обсудив дополнительные возможности получения документов по атомной проблеме, разведчики покинули конспиративную квартиру. Было около 12 часов ночи. В такое время в чреве железобетонного Нью-Йорка очень неуютно. Улица, на которую они вышли, была покрыта мраком и напоминала угрюмое ущелье. Разведчики расстались как чужие и незнакомые люди, растворившись, словно привидения, в густой пелене нью-йоркской ночи.

Ахилл прошел по темной улице метров двести, свернул в ближайший переулок, где был припаркован его серенький фордик. Когда он проехал первые километры, то неожиданно обнаружил, что какая-то машина неотступно следует за ним. Разведчик провел несколько специальных проверочных маневров и пришел к окончательному и твердому выводу: за ним ведется скрытое наружное наблюдение. Возникла критическая ситуация — он попал в поле зрения контрразведки.

Это был еще не провал, так как у Ахилла не было с собой никаких компрометирующих материалов или других доказательств его незаконной деятельности на территории США. Видимо, контакт Адамса с представителем Центра был замечен контрразведкой, и это было уже опасно. Необходимо было разобраться, почему контрразведка проявила интерес к его персоне, и принять срочные меры по локализации возникшей угрозы провала. Используя специальные приемы, разведчик хотел оторваться от наружного наблюдения. Он мог это сделать, но решил не делать этого. В случае неудачи (что было не исключено) он мог бы дать агентам контрразведки подтверждение того, что владеет методами, известными только сотрудникам специальных служб.

Опасность была велика, и выход из этой ситуации можно было найти, детально изучив причины ее возникновения.

Адамс понял, что этот ноябрьский вечер был днем окончания его разведывательной работы, а может быть, и жизни, если он не сможет вырваться из-под контроля агентов ФБР. Он мог рассчитывать только на свои силы и профессиональное мастерство. Разведчик также был глубоко уверен в том, что Центр не оставит его в беде и не бросит на произвол судьбы.

Последующие недели и месяцы пребывания Артура Адамса в США были для него тяжелейшим испытанием. Агенты контрразведки не спускали с него глаз. Они пытались найти доказательства, подтверждающие его принадлежность к иностранной разведке и позволяющие обвинить его в незаконной деятельности. Но таких доказательств не было. Контакты с Кэмпом, с агентами Карлом и Эскулапом контрразведка не зафиксировала. Ахилл сразу же после возникновения чрезвычайной ситуации прекратил всю свою разведывательную деятельность. Он работал на частной фирме, вел внешне спокойную и размеренную жизнь. Это требовало от него много сил и самообладания, он ждал момента, когда Центр организует его возвращение в Москву.

Получив сообщение от Мольера о том, что подготовка операции по его вывозу из США подходит к завершению, Ахилл несколько недель усыплял бдительность следивших за ним контрразведчиков: посещая одного из своих знакомых в Нью-Йорке, он по вечерам выводил его чудесного спаниеля на прогулку. Агенты ФБР постепенно привыкли к тому, что этот странный, как они считали, пожилой и болезненный человек выгуливает по вечерам шаловливого пса. Они знали и хозяина квартиры, которую посещал их подопечный, и кличку собаки. Четверо агентов ФБР не сомневались в том, что этот человек никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет от них скрыться.

В тот день Адамс, как обычно, вышел на прогулку с собакой. Но на этот раз спаниель возвратился к дверям своего владельца один. Адамс навсегда растворился в многолюдном Нью-Йорке.

Прячась от агентов ФБР, разведчик переезжал из города в город, сменил 5 конспиративных квартир. Прошло еще много дней, когда, наконец, сложная операция Центра по его вывозу из США успешно завершилась. О ее проведении руководство ГРУ постоянно информировало лично И. Сталина.

В конце 1946 года Ахилл благополучно прибыл в Москву, где его ожидала Дороти.

А. Адамс работал в военной разведке в очень трудные годы. Некоторые, такие же, как и он, талантливые разведчики погибли в застенках репрессивных служб наркома Берии.

Голова Ахилла тоже несколько раз была на плахе НКВД.

В ноябре 1937 года Главное управление государственной безопасности НКВД обвинило А. Адамса в том, что он поддерживал связь с неким Блюгерманом, который был исключен из канадской компартии «за контрреволюционную деятельность».

Дальше — больше. А. Адамса обвинили в том, что в период работы в Главном управлении авиационной промышленности он проводил якобы умышленно закупку оборудования за границей по завышенным ценам и был связан с иностранным подданным, «подозреваемым в шпионской деятельности». За такие обвинения в те времена могли расстрелять. Руководителям Разведуправления удалось защитить своего разведчика. Однако в 1938 году он все-таки был отозван из нелегальной командировки и 14 июня того же года уволен из рядов РУ РККА.

Судьба, которая привела А. Адамса в военную разведку, продолжала творить с ним чудеса. В 1939 году его вновь принимают на работу в Разведуправление и опять направляют в Нью-Йорк налаживать разведывательную работу и добывать научно-техническую информацию.

НКВД продолжает интересоваться его персоной. В августе 1940 года начальник Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенант Голиков получил письмо из ГУГБ НКВД, в котором сообщалось, что А. Адамс «показаниями арестованного изобличается как резидент американской разведки». После такого обвинения выжить было практически невозможно. Адамс выжил. Опять удалось доказать, что человек, о котором шла речь в письме, был однофамильцем разведчика и работал в Китае, а не в Америке.

До последних дней своей жизни разведчик не знал о том, что творилось за его спиной. Он свято верил в то, что Советский Союз, гражданином которого он стал только в 1946 году, был лучшим в мире государством. В этом он был глубоко убежден. И никому не позволял сомневаться в искренности своих чувств.

В мае 1943 года Директор в очередной радиограмме писал Ахиллу о том, что при «достаточном желании он может найти нетронутые возможности и поможет Родине в ее великой борьбе…»

Это замечание вывело Ахилла из себя. Вот тогда он и направил свое первое личное письмо Директору. Вот часть его текста:

«О своих возможностях я Вам уже сообщал. Но на ваш вопрос, имеется ли у меня желание помочь Родине в ее великой борьбе, хочу дать ответ. Но здесь я перестаю писать Вам, как начальнику, а пишу как просто неосторожно выразившемуся человеку. И вам придется меня извинить.

Я ни Вам, ни кому другому старше Вас не позволю ставить вопрос о том, есть ли у меня желание помочь Родине. Я в течение большей части моей жизни боролся за социализм даже до появления на свет социалистической Родины. Я ее сын по сознательному выбору.

Ряда Директоров, родившихся в Союзе, давно нет в живых, а мне, иностранцу, доверяли участки работы, где я постоянно находился под непосредственным влиянием квалифицированных буржуазных представителей. А вы ставите вопрос о моем желании помочь Родине. Объясняю это просто Вашим желанием агитировать меня. Так вот сообщаю, что меня агитировать не нужно. Мне не нужны такие указания, в которых говорится, что моя Родина нуждается в помощи. Если можете дать конкретные указания, как добыть новый источник в той конкретной обстановке, в которой я здесь живу, то это будет полезно. Ахилл».

Это письмо было доложено начальнику Главного разведывательного управления генерал-лейтенанту И. Ильичеву. Такое послание мог написать только смелый человек, который имел огромный душевный потенциал, твердо шел по своему жизненному пути и обладал удивительно высоким чувством собственного достоинства.

Военная разведка — служба очень привередливая. Она долго и тщательно отбирает своих «поклонников», терпеливо воспитывает их, учит своим премудростям. Далеко не каждый может стать под ее знамя и пройти под ним десять, двадцать, а то и более лет.

Разведка — служба очень ревнивая. Она, прежде всего, любит и уважает тех, кто служит только ей одной и готов работать на нее день и ночь.

Разведчики — это обычные люди, обладающие особыми способностями и характерами, им присущи все человеческие слабости, они тоже хотят спокойно жить, иметь семьи, растить детей, но не у всех это получается.

Адамс уехал на боевую работу в США и пробыл там в общей сложности около десяти лет. Все эти годы Доротея Кин ожидала возвращения мужа. Такое положение нормальным назвать трудно. Такова жизнь и работа в разведке. Тот, кто принимал правила игры этой секретной службы, должен был сознательно подчинить ей свою личную жизнь.

А. Адамса и его жену длительное время разъединяло огромное расстояние — Атлантический океан и Европейский континент, на котором бушевал огненный смерч Второй мировой войны. Объединяла их великая сила любви и уважения друг к другу. Несмотря ни на что они сохранили свою любовь, свою семью. Об этом свидетельствует содержание писем, которыми они изредка обменивались.

25 октября 1944 года А. Адамс писал жене из Нью-Йорка:

«Пользуясь возможностью, посылаю тебе несколько строк. Дорогая Дот… я надеюсь, что я приеду в СССР к празднованию 1-го Мая и твоего дня рождения. Судя по тому, как обстоят дела на войне, основания для такой надежды есть. Ничего важного, о чем стоило бы сообщать в моем письме, у меня не происходит. Сейчас основное в нашей жизни — это война. Победу одерживают наши войска, и это главное.

Самым впечатляющим событием в моей жизни за последнее время стал просмотр советского фильма «Радуга», который показывают в американских кинотеатрах. Он произвел на меня сильное впечатление. И не только на меня. Местная пресса восторженно о нем отзывается, народ толпится около кинотеатров в Нью-Йорке и я этим очень горд.

Я надеюсь, что еще получу от тебя почту в ответ на это письмо. Когда у меня есть возможность передать тебе письмо, я всегда пишу тебе. Жду от тебя добрых вестей. Для меня твои письма очень важны. Жаль, что они приходят крайне редко. Посылаю тебе свою любовь… Дик».

В одном из ответов жена писала Артуру Адамсу:

«Сердце мое, мне все кажется, что даже если ты в чем-то и изменился, то очень мало. Даже глупо писать тебе об этом. Но я мысленно сотни раз говорила тебе это. Интересно, осознаешь ли ты, как много и часто я о тебе думаю и какой невероятно одинокой я себя ощущаю без тебя. Я вполне понимаю твое страстное желание поскорее вернуться домой и участвовать в восстановительной работе. Нисколько не сомневаюсь, что ты найдешь себе подходящую работу и будешь плодотворно трудиться. Естественно, понадобится перестроить самого себя, но когда возникает такая необходимость, тебе это всегда удается. Ты должен говорить себе, что такой день скоро настанет, ты вернешься домой. И этот день недалек! Хотя я временами и прихожу в отчаяние, но я должна тебя успокаивать. Здравый смысл подсказывает мне, что все это будет. Я жду тебя с нежностью и надеждой. Будь здоров и осторожен… Твоя единственная…»

Еще одно письмо Адамс написал жене 9 декабря 1944 года, когда он уже попал в поле зрения американской контрразведки. Вот некоторые строки из этого письма:

«Моя дорогая девочка! Твои письма от 12 августа и 21 сентября я получил с задержкой. Иногда я не могу контролировать ситуацию, и поэтому я не всегда получаю почту, как только она приходит. Но последнее твое письмо доставило мне огромное удовольствие. Большое тебе спасибо. Только пару дней спустя я смог отправить тебе телеграмму, что я получил твои письма. Хотел бы получить твой ответ и на это письмо. Но я знаю кое-что из твоих «хождений по мукам» и это меня очень огорчает. Большинство жертв можно было избежать, я в этом уверен. Более 25 лет нужно, чтобы выработать у народа отношение к жизни с учетом интересов носителя жизни, обычных людей. В нормальных условиях это сравнительно нетрудно сделать. Что же касается тебя, то это чертовски грубая ошибка и вина моего ведомства, которое допустило, чтобы ты прошла через весь этот ад, как иностранка, и все это несмотря на то, что они знают, кто мы, черт возьми, такие. Принцип «забота о человеке» — очень относителен. Уверен, что ты знаешь русское слово «бесцеремонность». Я считаю, что именно это качество главным образом присуще нашим чиновникам. Человек с ограниченным уровнем развития практически не может понять, что он существует для народа, а не наоборот. Хотя меня дома долго не было, но, как я понимаю народ и его права, — в нашей стране безусловно что-то нарушено. Это еще одна причина, по которой мне следует возвращаться домой как можно скорее. Уверен, что это будет меня очень раздражать. А может быть, я найду какой-нибудь выход. Знаешь, я иногда вспоминаю наш арест в Москве и ложное обвинение в краже какого-то багажа в поезде Киев — Москва (Адамса и его жену наряд милиции действительно задержал в 1938 году около Большого театра по какому-то подозрению. — В. Л.), на котором мы даже не ехали. Бесконтрольный произвол губит человеческое достоинство…

Я должен заканчивать, так как глаза устают очень быстро. Надеюсь, что получу еще что-нибудь от тебя. Не беспокойся о цензоре. Его мало интересует наша личная переписка, он прежде всего должен следить, чтобы не было утечки секретной информации, составляющей государственную тайну. Рад, что ты следишь за здоровьем.

У меня все нормально, но нужно сменить декорации. Я устал от той жизни, которую веду. Настает время перемен.

Будь здорова, моя дорогая Дот…

С любовью Дик».

Встретились они на даче ГРУ в Серебряном бору в кругу самых близких соратников. Был среди них и Мольер — полковник Павел Петрович Мелкишев, который являлся главным резидентом военной разведки в Нью-Йорке и встречался с Ахиллом в США.

Когда А. Адамс возвратился в Москву, он был награжден медалью «За победу над Германией».

Из служебной характеристики на Артура Адамса: «…В общей сложности Ахиллом завербовано 16 агентов, при этом он действовал инициативно, проявляя смелость и настойчивость…

С помощью резидентуры Ахилла добыто 367 документальных материалов, большинство из которых были ценными и весьма ценными и полностью соответствовали разведывательным задачам…»

Вторая половина 1946 года в жизни Артура Александровича была спокойной. Он и его жена приняли советское гражданство, ему было присвоено воинское звание «инженер-полковник» (это единственный случай в истории военной разведки, когда разведчику-нелегалу, возвратившемуся в Центр после длительной работы за рубежом, было присвоено такое высокое офицерское звание. Даже Герой России Ян Черняк, долгие годы работавший в ГРУ, остался «вольнонаемным»). Он наконец-то смог осуществить свою давнюю мечту — сфотографироваться в форме офицера Советской Армии.

Умер Артур Александрович 14 января 1969 года. Доротея Кин недолго жила после смерти своего мужа. В последние дни своей жизни она попросила соратников Адамса по военной разведке поместить ее прах рядом с прахом Артура. А если не удастся это сделать, она завещала развеять ее пепел на Новодевичьем кладбище около черной мраморной плиты с надписью «Артур Адамс». Что и было сделано.

В 1999 году военному разведчику полковнику А. А. Адамсу указом президента Российской Федерации было присвоено звание Героя России (посмертно).

В конце января на Новодевичьем кладбище в Москве открыта новая мемориальная доска Герою России Артуру Александровичу Адамсу.