"На пороге" - читать интересную книгу автора (Подольский Владимир Анатольевич)

Часть вторая Чистые элементы

Он был очень стар. Впрочем, проснувшись, он об этом сначала и не подозревал. Разбудили его аварийные сигналы, требующие срочного вмешательства разума. Попытавшись, что-нибудь увидеть и «услышать», он обнаружил, что глух и слеп, ни один из его внешних сенсоров не функционировал. Другое живое и разумное существо на его месте бы запаниковало, но он не был живым, а только разумным. Поэтому, следуя программе, он позвал на помощь своих создателей, но сразу понял, что и его зов не ушёл дальше его мозга: передатчики, как и все периферические устройства, не проходили тесты, как будто их совсем не было. Протестировав все цепи, он понял, что сохранился только он сам, его блоки памяти и некоторое количество хранившихся вместе с ним в криогенном сне автономных эффекторов. Подав команду на активацию своему немногочисленному войску, он наконец прозрел и обрёл слух.

Просмотрев последние файлы, он «вспомнил», что и сам является резервной копией, созданной на всякий случай. Дав команду части эффекторов выйти на поверхность и осмотреться — а он находился глубоко под поверхностью спутника материнской планеты своих создателей — другой части он поручил заняться восстановлением энергоснабжения. Внешние источники энергии не подавали признаков жизни, внутренние резервные были на последнем издыхании. Если бы он вовремя не проснулся, то мог бы не проснуться уже никогда.

Ему удалось запустить резервный реактор, и хотя тот давал только небольшую часть мощности, теперь опасность «умереть» ему не грозила. Между тем, автономные эффекторы сумели пробиться на поверхность, и через их несовершенные оптические сенсоры он снова увидел светило, материнскую планету и космос. Вид планеты поразил бы его, если бы он умел поражаться: материки изменили свои очертания. Было ли это следствием памятной ему катастрофы или просто прошло много времени, это ещё предстояло выяснить.

Для начала он снова просмотрел памятные файлы и вспомнил, что просыпался уже много раз, неоднократно ремонтировал себя и свою инфраструктуру и неоднократно пытался связаться со своими создателями.

Последний раз он бодрствовал примерно два миллиона оборотов планеты вокруг светила тому назад. Точнее он сказать не мог, поскольку при погружении в криогенный сон счетчик времени не действовал. Произведя наблюдения за звёздами и планетами, он получил эту цифру — два миллиона, и прибавив её предыдущим, сделанным им же расчётам, понял, что с момента нападения стаи прошло уже больше 64 миллионов оборотов. Радиоэфир был пуст, ни на обычных частотах, ни на всех прочих не звучало никаких осмысленных передач, за исключением завывания солнечных бурь и атмосферных тресков, исходящих от материнской планеты.

Ретрансляторов на орбите спутника не было уже во время первого его пробуждения, совместное притяжение светила и материнской планеты уже давно выкинуло их с орбит в далёкий космос или разбило о поверхность. Но в любом случае, техника не может сохранять свою работоспособность так долго, если её не подвергнуть замораживанию до очень низких температур, как, например, его.

Как и в прошлое своё пробуждение, он попытался связаться с коллегами на сверхдлинных волнах, которые одни только способны огибать поверхность спутника. Для этого ему пришлось заново изготовить аппаратуру. Поскольку изготовленная в прошлый раз рассыпалась в пыль от времени. И снова он не получил от таких же, как и он никакого ответа: либо они спали, либо вышли из строя. Хотя 50 миллионов оборотов назад откликнулись трое, а 12 миллионов оборотов назад двое.

Предположив, что остался один, он не испытал по этому поводу ни отчаянья, ни сожаления: базовая его программа не предусматривала никаких эмоций, его создатели считали, что это для искусственного интеллекта лишнее. Та же базовая программа предписывала сохранять жизнедеятельность и работоспособность возможно больший период времени, если от создателей не поступало иных команд. Для экономии ресурса разрешалось погружаться в сон, но только обеспечив себя всем необходимым и создав условия для пробуждения и работы. Во исполнение этого требования, он занялся восстановлением своей инфраструктуры и периферии.

Создав с помощью своих эффекторов транспортное средство, он отправил их в поселение создателей, где эти машины, сами по себе малоразумные, но исполнительные, произвели дефектовку неисправностей и посетили склад запасных частей и машин. Выслушав их доклады и осмотрев их глазами все помещения и производства, он дал команду активировать ремонтные механизмы, отремонтировать их, а затем приступить к восстановлению поселения, как будто бы создатели должны были скоро прибыть и занять комнаты. Хотя он и понимал, что этого не произойдёт, его создатели погибли уже много оборотов тому назад, программа требовала, а с ней он спорить не мог, поскольку и сам был эта самая программа.

Обороты следовали за оборотами, синтезаторы материи работали исправно. Программа восстановления была выполнена. Теперь, когда его ресурсы освободились, он мог уделить больше внимания планете, как того требовала программа — не нуждается ли кто из создателей в помощи? Вообще-то помощи он оказать бы почти и не смог: имеющийся в его распоряжении планетолёт не был приспособлен к дистанционному управлению. Поэтому он ограничился визуальными наблюдениями и прослушиванием эфира. Однако, эфир молчал, а в имеющуюся в его распоряжении оптику следов разума на планете не обнаруживалось.

Сначала не обнаруживалось, затем он стал замечать, что в некоторых местах цвет поверхности планеты меняется не в такт сезонным изменениям, что могло свидетельствовать о наличии примитивного земледелия. Пришлось всё-таки переоборудовать планетолёт, снабдить его сенсорами и отправить на низкую орбиту. Оказалось, что области, вызвавшие его подозрение, действительно обработанные поля, но кто на них работает, установить не удалось, он только с трудом различал строения и костры.

Предположив, что его создатели выжили в катастрофе и теперь медленно идут к высотам цивилизации, он, следуя программе, решил вступить с ними в контакт и облегчить им их трудный путь. Конечно, программа напрямую этого не предусматривала, падения цивилизации и масштаб катастрофы не предусматривал никто, однако, мудрые её создатели вложили в неё возможность расширенного толкования.

Исходя из этой возможности, он сбросил в упомянутый район с планетолёта несколько металлических пластин с текстом, в котором рассказывал о своём существовании и испрашивал указаний, как ему действовать. В том случае, если бы его поняли, он был готов посадить планетолёт и принять на борт ответственных для получения прямых инструкций. В качестве сигнала для посадки он предложил создателям разжечь три костра треугольником на следующую ночь. Однако, костров так и не появилось.

Пришлось предположить, что, либо его помощь не нужна, либо создатели просто утратили способность к чтению. В любом случае, попытки связаться следовало продолжить, и он посадил планетолёт и выслал во все стороны от него автономные оптические и акустические сенсоры. Те очень быстро нашли разумных, но к его удивлению, если бы он был способен удивляться, это оказались не его создатели, а неизвестный ему вид существ, хотя и прямоходящих, но лишённых хвоста. Размером они тоже уступали его творцам, однако были явно разумны.

Они занимались примитивным сельским хозяйством и охотой, признаков владения развитыми научными знаниями он у них не обнаружил. С одной стороны, следовало просто оставить их в покое, поскольку это оказались не его создатели, с другой — расширенное толкование базовой программы требовало им помочь, поскольку они могли оказаться потомками создателей, да и вообще были единственными разумными на планете, в чём он убедился позже.

Однако, попытки помочь не удались, слишком сильно разнились интеллекты этих разумных и его создателей, какими он их помнил: его сенсоры, через которых он пытался с ними общаться или закидывали камнями и копьями или помещали в свои храмы. Но и там, не пытались вступить с ними в контакт, а обожествляли, приносили жертвы, требуя взамен удачи на охоте и в войне.

Попытки контакта пришлось оставить до тех пор, пока эти существа разовьют в себе научное любопытство. Сенсоры вернулись на планетолёт и тот покинул планету.

Компьютерные программы умеют ждать: и с тех пор, каждые несколько тысяч оборотов он пытался вступить в контакт с этими разумными. Ему пришлось изменить тактику. Синтезировав на основе анализа их биохимии информационные белковые молекулы и закодировав в них свою упрощённую аватару, он вмораживал эти молекулы в ледяные иглы и разбрасывал их с планетолёта в местах большого скопления разумных, предполагая, что попадя в их организм и усвоясь они смогут сформировать совместно с их сознанием альтернативную личность, способную на контакт с ним. Возможные травмы при таком внедрении должны были теоретически компенсироваться другим набором лечебных молекул, изобретённых ещё его создателями и приспособленных им под геном этих млекопитающих.

Хотя сенсоры планетолёта и докладывали о большой вероятности попаданий, долгое время никто на контакт не шёл. И всё же контакт был налажен. В обусловленные места стали приходить те, кому удалось переосмыслить полученную от ледяных иголок информацию, не сойдя при этом с ума, или сойдя с ума незначительно. Они по-прежнему воспринимали его как бога, а себя, как его пророков и вестников. Некоторым даже удавалось создать новые верования, поскольку они считали, что на них снизошёл «дух божий».

Один из инициированных посчитал себя даже сыном божьим, и его проповедь имела некоторый успех, а впоследствии дала начало новой религии.

На религии он не обращал большого внимания, поскольку его создатели давно уже были не религиозны, но вынужден был с ними считаться, поскольку они искажали мировоззрение его агентов: они всё воспринимали через кривую призму веры, не пытаясь получить естественнонаучные объяснения явлений природы, например.

Так и упомянутого агента соплеменники подвергли жестокой казни. Палачи посчитали его мёртвым и выдали тело друзьям и родственникам для похорон. Однако лечебные молекулы сумели восстановить его тело и человек, подобно легендарным богам древности «воскрес». По мнению его изумлённых близких, естественно.

Опять, надолго оставил он свои попытки напрямую связаться с млекопитающими, на планете бушевали войны, создавались и гибли империи, а он только наблюдал за ними через свои обновлённые сенсоры и запускал время от времени планетолёт на низкую орбиту.

Время от времени он уменьшал тактовую частоту своих процессоров и время для него убыстряло свой ход. Поскольку его убежище находилось вблизи полюса спутника, то в таком режиме восприятия светило описывало пологую дугу над самым горизонтом, а материнская планета, меняя фазы, слегка приподнималась и опускалась над ним, никогда, впрочем, не заходя.

Прошло ещё много оборотов, когда стал он улавливать радиосигналы с планеты и понял, что млекопитающие изобрели примитивное радио. Тут же он возобновил попытки связаться с ними, повторяя их радиосигналы, чтобы привлечь к себе внимание, а затем передавал на этой же частоте свои послания. Но, расшифровать их они, видимо, не сумели, поскольку ответных посланий не поступило. Скорее всего, они восприняли его передачи как неизвестный им природный феномен.

Однажды его сенсоры зафиксировали на поверхности планеты ядерный взрыв, и он понял, что и в этой области знания млекопитающие достигли значительных успехов. Потом последовало ещё два взрыва в густонаселённых областях. Поскольку он давно уже слушал и анализировал радиопередачи млекопитающих, то понял, что эти взрывы были варварской военной акцией.

Затем взрывы в атмосфере и на поверхности стали регулярными, и он бы забеспокоился, если бы мог беспокоиться, что эти опыты могут нанести вред самим млекопитающим и природе планеты, но взрывы теперь происходили в отдалении от густонаселённых районов и были исследовательскими. А вскоре и они прекратились, и поступила информация, что владеющие ядерными устройствами страны договорились о запрете таких испытаний. И он бы воспринял это с удовлетворением, если бы мог испытывать такое чувство.

Больше всего информации, бессистемной, но очень информативной, приносило ему изобретённое этими разумными телевидение. К сожалению, множество телевизионных передатчиков работало на одинаковых частотах, и в доходящей до него мешанине сигналов даже ему с трудом удавалось уловить всю полезную информацию. Тем не менее, он сумел выучить основные языки, на которых велось вещание.

Вскоре разумные начали запуски и космических аппаратов, в том числе и сами садились в них и совершали по несколько орбитальных витков вокруг планеты, таким образом, поразительно быстро приближаясь к тому уровню, которым обладали его создатели. Хотя о достижении других планет и тем более звёзд речь пока не шла. Максимум, что им удалось, это отправить несколько экспедиций на спутник, в толще почвы которого он находился.

К тому времени он уже давно понял, что разумные не едины, и не следует давать информацию только одной из противостоящих сторон, во избежание крупных потрясений. Возможно, им не следует давать информации вообще. Поэтому он выслал несколько сенсоров в места посадок, без цели вступить в контакт, а только для наблюдения. Когда ему показалось, что разумные заметили его сенсоры, он их отозвал.

Впрочем, экспедиции быстро прекратились, и разумные сосредоточились на запусках низкоорбитальных исследовательских станций и спутников связи. Запускали они и беспилотные аппараты к другим планетам системы. С запуском спутников связи, в том числе и ретранслирующих телевизионные сигналы, его информационная база чрезвычайно расширилась: он теперь постоянно и без помех просматривал тысячи телепередач, записывая и анализируя ценное и отбрасывая развлекательное и всякую шелуху. И тем самым, углубляя и расширяя свои знания о цивилизации млекопитающих. Даже о нескольких цивилизациях, поскольку дело обстояло именно так.

Из научно-популярных телепередач он узнал, что для нынешних землян не секрет та катастрофа, которая уничтожила его создателей и только случайно не привела к гибели всей жизни на планете, но они, конечно, не подозревали, что это была военная акция пришельцев, а не случайное падение астероида. И они, конечно и не подозревали, что вместе с жизнью была уничтожена и цивилизация иных разумных, жалким остатком которой являлся он, приютившийся на спутнике планеты с несколькими такими же разумными устройствами, и не заинтересовавший агрессоров.

В силу отсутствия эмоций, он спокойно воспринял тот факт, что хотя разумные произвели множество ядерных взрывов, открытия генераторов материи так и не последовало. Наводить их на эту мысль и давать информацию о возможности создания генераторов материи он посчитал неверным, поскольку это могло привести к непредсказуемым последствиям.

Инициацию разведчиков он теперь производил редко: его планетолёт, появляясь на экранах сенсоров разумных, тут же становился целью их самолётов и ракет. Тем более удивительным для него, если бы он был способен на удивление, послужил доклад от одного из разведчиков, первого, которому удалось связаться с ним по радио. Кстати, этот разведчик, несущий, как и прочие его упрощённую аватару, не был человеком, как называли себя они, а другим млекопитающим, изначально не разумным. И доложил он, что небольшая группа людей, в частном порядке открыла свойства генератора материи и поставила его себе на службу, не афишируя полученные ими результаты.

Впервые за миллионы оборотов своего существования (хоть и со значительными перерывами на сон) он ощутил, что-то вроде заинтересованности в их судьбе. Попутно поняв, что это в нём начинают вызревать эмоции, которых он был вроде бы лишён изначально, но которые появились в процессе глубокого изучения жизни людей, так не похожих на его создателей, но всё же их, хотя и не прямых, но наследников.

Барсик мяукнул и все посмотрели на него.

— Наверно мыши приснились! — пошутил Сергей, но, именно пошутил, поскольку Барсик не спал, а напротив, внимательно прислушивался к разговору.

Павел Васильевич задумчиво покачал головой, и тут до Петра дошёл смысл сказанного:

— Да что вы, дядя Паша! Современный космический корабль проектируют десятки институтов и несколько конструкторских бюро. Одни занимаются двигателями и топливом, другие системами жизнеобеспечения, третьи конструкцией жилого отсека. Четвёртые скафандрами, пятые… да мало ли чем? Электроникой и автоматикой! И всё это стоит миллионы! Сотни миллионов!

— А если у нас будут эти миллионы, во-первых, а если у нас есть уже уникальный по компактности и, судя по всему и по тяге, ракетный двигатель, во-вторых? А если нам не нужно в результате отрывать от земли тысячетонную многоступенчатую ракету, чтобы вывести на орбиту десяток тонн? Что тогда?

— Тогда, тогда… Стоп, а какой двигатель? Вы имеете в виду…?

Сергей и Павел закивали, и Павел ответил:

— Конечно, Петя! Какой у нас ещё двигатель? Снарк-генератор, конечно!

— А понял! Берём два снарк-генератора, один производит водород, другой кислород, в камере сгорания они смешиваются и воспламеняются, дальше сопло, и сила отдачи…

— Даже её проще, Петя. Камера сгорания не нужна вовсе, не нужны и сопла. Плазменная струя из снарка обладает высокой скоростью истечения, а в вакууме очень маленьким углом рассеянья. Не нужно ни охлаждать камеру сгорания, ни опасаться, что она прогорит. Двигатель может работать часами и сутками, не потребляя топлива, а только расходуя заряд аккумуляторов, питающих ВЧ-генератор. А их можно подзаряжать, ответвляя часть потока на турбину, а лучше применив ещё один снарк-генератор, малой мощности, так сказать.

— Ну, прямо, вечный двигатель!

— С первого взгляда, именно так! Источник генерируемой материи нам не ясен. Серёжа так пока и не разобрался с теорией. Но это не помешает использовать снарк-генератор на практике.

— А хватит ли тяги?

— Помнишь, мы говорили о нелинейности? Так вот, пока мы её не обнаружили! Тенденции к насыщению характеристики мощность накачки — тяга нет! — вступил в разговор Сергей. — А это значит что, экстраполируя результаты исследования тяги снарков на малых мощностях, мы можем предположить, что и на больших она будет увеличиваться линейно. Хотя, для полной уверенности нужен наверно испытательный стенд завода ракетных двигателей.

— Или вагонный динамометр, — заметил Павел.

— Как динамометр? Какой динамометр? — изумился Сергей.

— Кажется, я понял! — поддержал Павла Пётр. — Устанавливаем снарк-генератор на тележке…

— На железнодорожной платформе! — поправил его Павел.

— Да, конечно. Зацепляем платформу через динамометр к якорю и включаем. Наращиваем мощность и смотрим показания динамометра. Только найдётся ли динамометр на такую силу?

— Найдётся! Они, кажется, и на 500 тонн бывают. Только, лучше приспособить что-нибудь на сжатие. Хотя такие, вроде, не так распространены, — сказал Павел.

— Понятно, — Пётр потёр виски, — если вы мне гарантируете тягу в сотню тонн, то я вам такую игрушку спроектирую! Будет по Солнечной системе летать как ласточка! Только, конечно мне помощь будет нужна: в электронике и телемеханике я всё же слабоват. Что касается жизнеобеспечения, то нам ведь не нужен полный цикл регенерации воздуха, кислород можно будет получать от снарк-генератора, а углекислый газ изымать простейшими химическими поглотителями.

— Кажется, Петя понял задачу, — усмехнулся Сергей, — я в свою очередь беру на себя компьютерное обеспечение управления аппаратом и автоматику. И ещё, скажи, Петя, метеорная опасность — это существенно, или сильно преувеличено?

— С одной стороны, конечно, преувеличено, можно летать по системе годами и не встретиться с метеоритом, с метеороидом, точнее, не считая, конечно, микрометеоритов. Но с другой стороны, первая такая встреча может оказаться и последней.

— Метеороидом? А это что за зверь?

— Это азы, Серёжа! Если тело упало на Землю, оно называется метеорит, если сгорело в атмосфере — метеор. А если ты встретил его в космосе, то это метеороид!

— Как всё сложно! Но, значит, радиолокатор, обязательно…

— И не просто курсовой локатор, а локационная система полного обзора на миллиметровых волнах, чтобы и песчинки было видно. Такие локаторы французы сейчас делают, но стоят они — о-го-го! Я читал недавно проспекты. Излучатели, они же приёмники, интегрируются в корпус аппарата, информация выводится на стандартный компьютерный дисплей, есть даже автопилот, который может самостоятельно задавать двигателям импульс для уклонения.

— Хорошо, хорошо, ребята! — постучал по столику карандашом Павел — Вы, я вижу, уже увлеклись и готовы взяться за чертежи. Но, перед этим нужно решить, под каким, собственно соусом мы начнём постройку нашего гипотетического космического корабля. А самое главное, вот, что: средства у нас будут неограниченные, но в банках наше золотишко просто так не примут: спросят «откуда взяли?» Да и с этими, французами, расплачиваться золотыми слитками не получится. Так что, какие предложения?

— Вообще-то, на Ближнем востоке и в Индии можно продать любое количество золота, — неуверенно предложил Пётр.

— Ну, это та же малина, только в профиль! — задумчиво отверг предложение Павел — «ах, вы заработали деньги на торговле золотом, и документы у вас есть! А документы на золото имеются? Или вы, может, героином торговали?» Сейчас в банках с этим строго, они ведь и сами могут лицензию потерять, если «грязные деньги» вздумают отмыть.

— Что же делать? — Пётр заметно поскучнел. — Мы как миллионеры Корейко, сидим на миллионах, а показать их никому не можем.

— Кажется, я придумал, — сказал Сергей, — только не перебивайте, а то мысль потеряется! Мы же хотели фирму организовать? Вот и нужно это сделать, на начальный капитал наскребём. Вот, открываем фирму и объявляем, что мы открыли, — погоди, Петя! — открыли дешёвый способ получения золота из морской воды. Ну, или платины, или церия, или осмия — чего угодно, что там только есть. Нас принимают за мошенников, так как такие аферисты уже бывали, и нашу идею осмеивают. Любой химик скажет, что это очень дорого. А мы объявим, что наш способ на много порядков дешевле, и мы его даже боимся патентовать, во избежание «краха мировой экономики». Выпускаем акции, их, конечно, почти никто сначала не покупает. Тогда мы организуем покупку части акций своими людьми. Проще говоря, подкупаем покупателей — во, завернул! — нашим «левым золотом». Думаю, они его возьмут, а как им его легализовать — их проблема! Продаём часть акций и «организуем производство»…

— На острове! — вклинился Павел, — чтобы много морской воды вокруг!

— Ну, да, да! Конечно на острове! Берём у какой-нибудь Греции в аренду островок, строим там цеха и ангары и начинаем «производство» и реализацию на мировых рынках нашей продукции: химически чистых любых элементов. Сведения о сделках не утаишь, в результате акции наши взлетают к небесам, и на эти, уже вполне легальные деньги и на наши легальнейшие прибыли нам взбредает в голову построить себе небольшой космический кораблик. А может быть просто самолёт, но с возможностью выхода в космос. Все снова улыбаются, но уже кисловато. Ну, как вам моя идея?

— Ты гений, Серёжа, криминальный гений! — захлопал в ладоши Павел. — Остап Ибрагимович тебе и в подмётки не годится. О. Генри своих мошенников не с тебя писал?

— Дядя Паша, — сказал Пётр, — а вы не преувеличиваете? Что нам, в сущности, может грозить на Земле, что придётся с неё бежать? Не говоря уже о том, что мы там, в космосе, будем делать. Ну, новая технология, ну, изобретение! От промышленных шпионов мы как-нибудь отобьёмся!

— Промышленные шпионы — это обязательно и непременно! И в больших количествах! Ты прав, от них можно отбиться. Но невозможно отбиться от Державы! Поверь мне Петя, мир бизнеса очень жесток и сильно завязан на политику. Я вот, скромный бизнесмен, но даже мне неоднократно серьёзно угрожали любители халявы, причём с самого начала моей деятельности. Деньги в чужих карманах не дают людям покоя. А если эти люди имеют выход на нечистоплотных политиков… а они его имеют, таких политиков всегда хватало; подкармливают их даже иногда на всякий случай. И это бывает на всех уровнях, от деревенского, до мирового.

Торгующие у рынка бабушки ненавидят своих товарок, продающих семечки дешевле, чем они сами. Успешных и гениальных учёных травят и шельмуют серые посредственности. Удачливые бизнесмены вдруг разоряются и пускают себе пулю в лоб, или бесследно исчезают, как Дизель с борта парохода в открытом море, а их дело тут же оказывается в руках конкурентов. И всё это происходит при явном или тайном содействии властных структур. Или при их демонстративном невмешательстве.

А все мировые и «малые» войны, разве не имеют они своей подоплёкой экономические интересы, а значит интересы частных лиц? Так что, никто нас не защитит, если мы не защитимся сами, или срочно не скроемся с глаз наших оппонентов. Желательно, с большой скоростью и далеко.

— Да, — ответил Пётр, — но космос? Не слишком ли это далеко для бегства? Хотя, я с детства мечтал там побывать. Даже пошёл учиться на конструктора космической техники.

— Нет, Петя, это не очень далеко, да, впрочем, может и не понадобиться. Есть пока ещё и на Земле страны, где можно спрятаться на десятилетия. Только, вот, достичь их нужно будет возможно быстрее и незаметнее. Так что, это будет наше эвакуационное судно.

— Дядя Паша! — вступил в разговор Сергей, — если нам светит такая перспектива, так может, действительно, бросим это дело, не начиная?

— Нет, Серёжа! Нужно начать! И даже обязательно! Ведь если не мы, то кто-нибудь другой откроет снарки и афиширует их свойства. Со всеми последствиями, которые мы уже обсудили. Поэтому наша планируемая деятельность должна послужить чем-то вроде прививки для мировой экономики. Пусть лучше переболеет в лёгкой форме, выработает «антитела», чем в худшем случае рухнет с треском. Да и немалую пользу мы можем принести в той же космической отрасли. Ну, это лучше Петя расскажет.

— Не только в космической, — подхватил эстафету Пётр, — но и в металлургии, где внедрение новых уникальных сплавов тормозится дороговизной их составляющих. Да и сверхчистые материалы нужны почти везде, в электронике, в компьютерах, для солнечных батарей, для мощных аккумуляторов. Да и не только сверхчистые! Мы же можем гнать гелий-3, топливо для термоядерных электростанций или просто водород для автомобильных двигателей…

Обсуждение открывающихся перспектив, перемежаемое яростными спорами, продолжалось почти до самого утра. Когда друзья всё же разошлись, Павел Васильевич разрешил им поспать до обеда, поскольку поработали они плодотворно: план действий в общих чертах был разработан. Сам хозяин проснулся пораньше, надел спортивный костюм и в сопровождении Барсика сбегал «малый кросс»: от башни до аэродрома и обратно. Затем, поскольку обед уже поспевал, разбудил своих коллег, пропустил их через прохладный душ и тем самым привёл в соответствующее времени суток состояние.

Хозяйки, не участвовавшие естественно во вчерашнем затянувшемся семинаре, зато по извечной женской натуре подозревавшие мужчин в излишнем употреблении горячительного, терялись в догадках относительно его темы. До тех пор, пока Павел Васильевич не изложил им за обедом некую полуправду, объясняющую последние события. Дескать, в Казахстане они обнаружили странный минерал, который сейчас и исследует Серёжа. Возможно, в будущем это принесёт всем им неплохие прибыли, а сейчас никому и ничего рассказывать не стоит, поскольку, если информация, даже самая незначительная разойдётся, то их опередят конкуренты и присвоят все прибыли себе.

Излагая женской части коллектива эту адаптированную версию происходящего, Павел внутренне морщился, поскольку, честно говоря, врать близким людям не привык, даже для их же пользы. Впрочем, он успокоил себя тем, что впоследствии извинится и расскажет всё как есть. Только, когда это «впоследствии» настанет?

Женщины же, восприняли его усечённую информацию спокойно и без ажиотажа: с одной стороны, вовсе и не заметив этой усечённости, а с другой, с некоторой обидой: «очень нам нужно трепаться, сами не растрепитесь!».

Однако, любой, кто сколько-нибудь знает женскую психологию, должен был бы принять к сведению, что первый их, женщин, ответ не всегда окончательный: они имеют обыкновение обдумывать полученную информацию иногда и несколько дней, а потом, вдруг, принимать по ней неожиданное решение. Павлу деваться было некуда, и он удовлетворился полученными заверениями.

Под конец обеда Павел рассказал о перипетиях уголовного дела по поводу поджога его дома. Оказалось, что сначала налётчики начисто отрицали свою причастность к событиям. Они вроде поехали на природу отдохнуть, свалились в темноте в какой-то овраг, исцарапались и вернулись. Однако, когда во время очной ставки с Верой Степановной в кабинет неожиданно вошёл Павел Васильевич с Барсиком на тонком поводке, подозреваемые повели себя не адекватно, заволновались и попытались спрятаться за понятых, причём Сапаров и вовсе вскочил на стол и заорал: «Уберите эту зверюгу! Я всё расскажу!»

Следующая версия показаний задержанных, впрочем, тоже не удовлетворила следствие, теперь утверждалось, что они действительно приезжали к башне «поговорить» с г. Самсоновым, но подверглись нападению бешеного кота, от которого им пришлось отстреливаться и отбиваться бутылками с горящим бензином. На вопрос «А зачем вы поехали поговорить, прихватив ружья? И для чего вы взяли с собой бутылки с бензином?», наглые бандиты, лупая честными глазами, в один голос заявили, что, опять-таки собирались потом поехать на природу, а ружья взяли пострелять по мишеням. А бутылки — это чтобы быстро костёр разводить!

Наконец следователю надоело выжимать из задержанных чистосердечные признания и он продемонстрировал им на мониторе своего компа несколько фрагментов известной видеозаписи. После их просмотра ошарашенные бандиты снова изменили показания, начав, наконец, дружно каяться. Причём, правда, основную вину сваливая на своего бывшего начальника, который угрозами принудил их, мирных граждан, принять участие в нападении и поджоге. Тот, в свою очередь, утверждал прямо противоположное: угрожали бывшие коллеги как раз ему, причём, вплоть до применения физического насилия. Как раз на выяснении этого животрепещущего для следствия вопроса — кто в этой ситуации «паровоз», а кто «вагоны»? — расследование пока и сосредоточилось.

Надо сказать, что Павел рассказывал обо всех этих вещах с юмором и «в лицах», чем заслужил взрывы хохота большей части благодарных слушателей и даже несколько улыбок Веры Степановны.

После позднего завтрака, совмещённого, так уж случилось, с обедом, Павел Васильевич предложил на сегодня отложить все дела и объявил, что приглашает всех желающих на воздушную прогулку, поскольку погода располагает, а самолёт он на сегодня уже зафрахтовал. Последние его слова были заглушены радостным визгом Лиды. После чего, несколько смутившись проявлению своей же непосредственности, она с надеждой спросила:

— Дядя Паша! А мне дадите порулить?

— Конечно, ты и заявлена как пилот, под моим присмотром, правда. Только, где твоя лицензия?

— Ой! Дома! Да я сейчас привезу!

Лида вскочила из-за стола и ринулась к дверям, схватив на ходу висевший на крючке шлем. Барсик, не упускавший лишней возможности прокатиться с ветерком, выбежал вслед за ней.

— Паспорт не забудь! — крикнул вслед убегающей девушке Павел.

— С собой! — донеслось уже со двора, зарокотал мотоцикл, и Лида уехала.

Поскольку, несмотря на уговоры, Вера Степановна заявила, что никогда прежде на самолётах не летала, и не думает, что сегодня именно тот день, чтобы исправить это досадное упущение, а кроме того, и «по дому работы не меряно», то на аэродром отправились без неё. Боевая «Лада» Павла Васильевича, домчала их до недалёкого лётного поля, около которого располагались ангары и административный корпус с наблюдательной башенкой, на крыше которой торчали метёлки антенн, и вращалась тарелочка локатора.

Тут же подъехала и Лида на своём «звере», упреждённая по телефону, что следует ехать прямо на место. Припарковав мотоцикл рядом с «Ладой» она живо спрыгнула с сиденья. Барсик тоже соскочил с изодранного в клочья его когтями заднего сиденья.

«Нужно его обтянуть самым толстым брезентом», - подумал Пётр, залюбовавшись на разгорячённую быстрой, явно слишком быстрой для её юниорской лицензии ездой девушкой. Перехватив его взгляд, Лида смутилась и отвернулась.

Так как г. Самсонов был основным держателем акций этого аэроклуба, то подъехавших встретил сам директор и пригласил пройти в офис, где и оставил в руках молодой медсестры. Она измерила давление предполагаемому пилоту и взяла у неё — «Ой!» — кровь из пальца для анализа. Тем же процедурам подвергся и «ответственный пилот», сам Павел Васильевич. Через несколько минут анализы были завершены, и улыбающаяся медсестра подписала допуски и пожелала «приятного полёта».

После чего пилоты прошли к руководителю полётов, где Лидина лицензия подверглась придирчивому изучению. Не утерпев, въедливый руководитель задал девушке несколько теоретических вопросов, на которые она бойко ответила. На этом процедура и завершилась.

Пока шли к дальнему ангару, Лида рассказала о случившемся с ней происшествии: подъехав к дому и заглушив мотор, она побежала по лестнице домой, забыв вытащить ключ из замка зажигания. Впрочем, она понадеялась на оставшегося около мотоцикла Барсика. Тому же приспичило удалиться в кустики по срочному делу. Ситуацией воспользовался проходивший мимо неизвестный небритый гражданин средних лет. Едва он успел усесться в седло и ухватиться за ключ, как из кустов вышел Барсик и своим видом и издаваемыми звуками сообщил гражданину о нежелательности его действий. Нервный гражданин соскочил в панике с седла но, взяв себя в руки, сообразил, что ему угрожает просто очень большой кот, и попытался отогнать его, швыряя в Барсика обломками асфальта.

Легко увернувшись от этих метательных снарядов, Барсик прыгнул и вошёл с угонщиком в близкий контакт, результатом которого оказалась порванная на ленточки ветровка и рубашка незадачливого ворюги. Когда же тот с испуганными воплями бросился бежать, кот догнал его и довершил растерзание, распустив на весёлые фестончики заднюю часть его брюк и случившегося под ними нижнего белья. Как раз эту заключительную фазу изгнания и увидела своими глазами Лида, а о предыдущих ей рассказала пожилая соседка, наблюдавшая всю сцену с балкона.

Надо сказать, что эта соседка до описанного случая относилась к девушке не очень благожелательно: в силу свойственного своему возрасту консерватизма, она полагала, что Лиде приличествуют более спокойные увлечения, например, кройка, шитьё или кулинария, но уж никак не раскатывание по городу и окрестностям на ревущем, дурно пахнущем агрегате. Но, то ли факт дружбы с таким замечательным котом, то ли произошедший на её глазах инцидент почему-то примирил старую женщину с действительностью. И она даже почувствовала к Лиде некоторую симпатию, хотя до сих пор на приветствия своей вежливой соседки отвечала исключительно сквозь зубы и периодически промывала ей косточки в ходе ежевечерних семинаров вместе со своими подругами.

Причём эта бабушка не отпустила её, пока не сбегала домой и не вернулась с парочкой вкуснейших пирожков, один из которых съела Лида, а другой достался Барсику. И ещё, она очень интересовалась, где бы взять такого котёночка, с которым ей будет не страшно гулять и по ночам.

— Что же ты, так неосторожно, Лида? — заметил, отсмеявшись «дядя Паша», - кто же ключи в замке оставляет?

— А всё равно бы не угнал, — торжествующе ответила девушка, — у меня ещё кодовый замок блокировки стоит! А ключ — это так, для вида!

Приятно беседуя, друзья подошли к искомому ангару. Около которого их уже ждал прокатный, двухмоторный «Данила» с номером RS-452, красиво выписанном на борту. Исходя из некоторых соображений, Павел выбрал самый надёжный, шестиместный аппарат, который, а точнее очень похожий, ему когда-то приходилось пилотировать. А вот Лида была с ним знакома почти только теоретически. Её налёт ограничивался только несколькими взлётами-посадками.

Техник, молодой парень в «фирменном» комбинезоне, уже закончил заправку и теперь, сидя в пилотском кресле, завершал проверку систем ориентации и позиционирования. Он поприветствовал подошедших людей жестом и, спрыгнув на бетон, обменялся со всеми рукопожатиями. Протянутую Лидину руку он элегантно поцеловал. Девушка вырвала руку.

— «Данила» готов, товарищ майор! — двусмысленно, поскольку его тоже звали Данилой, отрапортовал техник, повернувшись к Павлу Васильевичу, и не преминув комично отдать честь.

— К пустой голове руку не прикладывают, Данила! — ответил на этот доклад в стиле «милитари» Павел.

— Я же в шапке! — обиделся техник.

— А я и не про шапку, а про то, что под ней! Вот ей докладывай, она пилот.

И Павел указал на Лиду. Теперь уже смутился Данила и без всяких выкрутасов доложил, что самолёт в исправности, баки заправлены, рация настроена на частоту «вышки».

— Спасибо! — серьёзно ответила Лида и направилась к месту пилота.

Данила сделал движение, чтобы помочь ей влезть в кабину, но она и сама легко вскочила в самолёт и, захлопнув дверцу, принялась за предстартовую проверку. Размещаясь в салоне, Павел пропустил на задние сиденья товарищей.

Оказалось, что Барсик уселся рядом с Лидой на переднем сиденье. И его тоже пришлось попросить пройти назад, поскольку в этом полёте, Павел должен был находиться рядом с пилотом, чтобы если это понадобиться подсказать ему необходимые действия, а то и взять управление на себя. Кот спокойно подчинился, прошёл на задние сиденья, где и уселся рядом с иллюминатором.

Немного волнуясь но, напустив на себя маску равнодушия, — «дескать, летали!» — Лида завела и прогрела моторы и, связавшись с «башней», получила разрешение на рулёжку. Моторы взревели, самолёт качнулся, тронулся и медленно вырулил к началу полосы. Запросив разрешение на взлёт:

— Я «RS-452», разрешите взлёт! — и, получив «добро», Лида прибавила газу и отпустила тормоза.

«Данила», покачиваясь, побежал по полосе, набрал скорость и оторвался с небольшим креном. Лида тут же выровняла самолёт и набрала предписанную высоту 300 метров. После чего повернулась к Павлу Васильевичу. Тот молча показал ей большой палец — «отлично!».

Справа в иллюминаторах мелькнул и пропал такой маленький с высоты Троицк. Потянулись голубые волжские старицы с изумрудной окантовкой лугов и сама широкая изогнутая лента Волги с многочисленными в этих местах островами — раем для охотников и рыболовов. В дымке впереди по курсу уже были видны старый железнодорожный мост через Волгу и новый автомобильный. Воздушное пространство над ними было закрыто для полётов, и Лида стала забирать вправо. Пересекла Волгу в районе села Переволоки, пролетела над Усинским заливом, но тут же стала поворачивать на восток, и под самолётом потянулись знаменитые Жигули — покрытое лесом известняковое плоскогорье, изрезанное многочисленными глубокими долинами и оврагами, прибежище старинных легендарных разбойников, столетиями таящее их клады. А где-то в глубине, скрывающее рукотворные подземелья, чуть ли не вековой давности, построенные руками безвестных арестантов, которые там же и нашли свои могилы.

Пилотесса забрала немного к югу и горы стали понижаться и вовсе ушли назад, а под крыльями «Данилы» появилась долина, а впереди в дымке на крутом берегу за Волгой силуэт областного города — Самары. Изящными сталагмитами тянулись к небу высотные здания, бликанул на солнце голубой кристалл железнодорожного вокзала. Развернувшись над Волгой, Лида пошла над ней в направлении Троицка, оставив Самару по левому борту.

На протяжении всего этого довольно короткого полёта Павел комментировал по просьбам москвичей открывающиеся им в иллюминаторах красоты природы Жигулей, уникального природного заповедника понёсшего, правда, большие потери в недоброй памяти времена «исторического материализма» и «дикого капитализма».

Тем временем, Лида снова вышла на связь с «башней» и запросила посадку. Диспетчер ответил, что полоса занята и Лиде пришлось сделать ещё один небольшой круг над Волгой, волжскими протоками — воложками и старинным волжским селом Шелехметь, ярко блеснувшим на солнце золочёным куполом церкви. Наконец диспетчер разрешил посадку, и «Данила» пошёл на снижение. Медленно ползущая под крыльями земля стала приближаться и, казалось, всё быстрее и быстрее побежала назад, мелькнула федералка, обсаженная лесополосами, колёса самолёта коснулись с лёгким толчком бетонки, промелькнула «вышка» и самолёт, прокатившись ещё немного, остановился почти напротив своего ангара. Лида закончила связь с диспетчером и, сняв наушники, снова повернулась к своему инструктору.

— Молодец! Только на земле очень резко тормозишь, ещё ведь половина полосы осталась! — прокомментировал посадку Павел Васильевич.

— Да мне всё кажется, что её не хватит! — оправдалась Лида.

— Ничего, научишься! Кстати, на следующей неделе, возможно, полетим в Казахстан, заявлять тебя пилотом?

— Ура! Конечно!

Видно было, что пилотирование доставляет девушке большое удовольствие.

Друзья поблагодарили подошедшего Данилу за хорошую подготовку самолёта, попрощались с ним и отправились к воротам. Только Павел Васильевич задержался на несколько минут в офисе аэроклуба. Но скоро вышел, сопровождаемый директором, пожал ему руку и направился к «Ладе».

Проходя мимо Лидиного мотоцикла, на котором уже восседала гордая хозяйка, и умащивался Барсик, он негромко, чтобы не слышали остальные, посоветовал ей ехать осторожно, потому, что «мотоцикл не самолёт», «о её лихачестве он уже наслышан», «а ему нужен пилот целый, а не переломанный». Проведя таким образом небольшую деликатную педагогическую работу и приведя Лиду в состояние должного раздумья, он сел в машину и компания поехала домой.

Следующая неделя прошла в яростных спорах о стратегии и тактике будущей деятельности. Если в чём стороны и сходились, то только в том, что им недостаёт экономического образования и знания реалий крупного бизнеса, особенно зарубежного. Как только возникали разногласия Пётр или Сергей звонили в Москву своей сердечной подруге Екатерине, хорошему экономисту и спрашивали её мнение, никогда, впрочем, не называя вещи своими именами и не оглашая по телефону подробности.

Заинтригованная такой секретностью Катя давала друзьям подробные и со знанием дела консультации, однако, не владея полной информацией, и она могла ошибиться. И на общем собрании её было решено пригласить в Троицк и попросить взять всю экономику в свои руки, если она, конечно, согласится.

Пётр слетал в Москву и вечером следующего дня вернулся с Екатериной. Когда одолженная ему Павлом Васильевичем «Тойота» остановилась у дверей, все обитатели башни вышли встречать гостью, а может быть и нового товарища.

Катя, невысокая, но стройная женщина с короткой причёской и в дорожном джинсовом костюме произвела хорошее впечатление, что самое важное, на женскую часть коллектива. Павел Васильевич церемонно поцеловал ей руку, а с Сергеем она обнялась и даже расцеловалась, ввергнув его в некоторое смущение. После взаимных представлений Катя — «Нет, не Екатерина Сергеевна, а просто Катя!» — спросила:

— А где ваш знаменитый Барсик? Мне Петя все уши прожужжал про него!

— Только что тут был, — ответил Павел Васильевич.

— Он проголодался и в магазин пошёл, купить что-нибудь, подкрепиться, — информировала общество Вера Степановна.

— ?

Оказалось, несколько дней назад, вечером, Барсик, до этого неоднократно сопровождавший то Веру Степановну, то Лиду в ближайший супермаркет, захотел поесть. Пришёл на кухню и недвусмысленно уселся около холодильника. Но, как назло, любимая его еда — охлаждённые куры — кончилась. А ужин ещё только готовился.

— Пойди в магазин и купи себе курицу! — пошутила чрезвычайно занятая готовкой хозяйка и чрезвычайно удивилась, когда кот ухватил в зубы её кошелёк и отправился к дверям. Придя в себя от недоумения, она крикнула Лиду и, объяснив ей ситуацию, попросила «свозить кота в магазин и помочь ему, если что». Помощи не понадобилось. Пока Лида парковала мотоцикл, Барсик вошёл в торговый зал и отправился к стеллажу с расфасованными по пакетам курицами. Лида увидела его уже только у кассы, где он, слегка приподнявшись на задние лапы, укладывал на лоток выбранную им самую толстую куру вместе с кошельком.

Скандала почти не случилось: продавщица уже видела раньше Барсика вместе с Лидой, поэтому она невозмутимо достала из кошелька кредитку и сняла платёж. Что вызвало, впрочем, небольшой ажиотаж в среде покупателей: эту вполне булгаковскую сцену наперебой комментировали, снимали на видео и фотографировали. Подбежал растерявшийся охранник, в функции которого входило, кстати, и не пускать в магазин животных.

— Кто привёл кота? — спросил он окружающих, вертя головой в поисках нарушителя.

Лида хотела, было, уже выйти вперёд и повиниться, но охраннику ответила кассирша:

— Это не кот, это покупатель!

И Барсик с курицей и кошельком в зубах величественно отправился к выходу, нервно подёргивая хвостом. Наверно, всё же немного волновался. В короткий срок кот стал местной достопримечательностью, он регулярно являлся и покупал то курицу, то круг колбасы. А иногда большую банку собачьих консервов, которые впервые попробовал, когда лежал на излечении в клинике «Котопёс», да и пристрастился. Кредитка, специально оформленная для него Павлом Васильевичем, теперь лежала в прозрачном кармашке его ошейника. Туда же кассир укладывала и чек.

Екатерина Сергеевна отказалась отдыхать с дороги и пожелала сразу вникнуть в «вашу авантюру», поскольку по её мнению ничем кроме авантюры дело, затеянное её старыми знакомыми Петром и Сергеем, быть не могло. Однако по предъявлении ей работающей в подвале в автономном режиме установки, а особенно произведённой ею продукции в виде уже немалой кучки кривоватых золотых слитков, лежащих в углу комнаты и заботливо накрытых газеткой она нахмурилась.

— Ребята, — сказала она, — или вы относитесь к вашему открытию со всей серьёзностью, или не сносить вам, а теперь уже и мне головы. Кто ещё знает об этом? Вы уже реализовывали золото?

— Знают только находящиеся тут, — ответил ей Павел Васильевич, — часть золота я реализовал, с большими потерями, зато совершенно анонимно. И мы очень серьёзны!

— А Вера Степановна и… девочка, что знают они?

— Только, что мы обнаружили в Казахстане какую-то руду и сейчас её исследуем. Их попросили не болтать, но им, кажется, это и не интересно.

— Хорошо, если так. А что вы будете делать, если к вам зайдёт участковый и попросит разрешения осмотреть подвалы, или пожарный захочет проверить проводку? Тут их в подвале и прикопаете?

— Ну, что вы, Катя! Нет, конечно! А вообще, мы об этом действительно, не подумали…

— Эх, вы, мужчины! Пока жареный петух не клюнет… Короче, производство нужно срочно остановить и перенести в надёжное место, слиточки хорошо-о спрятать. И вообще, мне кажется я уже в доле?

— Да в доле, в доле, Катя! Пойдёмте наверх, вещдоки мы сегодня ликвидируем, а пока посмотрите наши наработки по предполагаемой фирме «Clear Elements». Так мы её решили назвать.

— Это то, чем вы меня по телефону доставали? Теперь понимаю, откуда такая секретность и недосказанности. Это правильно! Действительно, пойдёмте, обсудим, а то тут прохладно и может быть, мыши ходят.

— А вот, мышей тут как раз уже нету, Барсик порядок навёл, — заметил Сергей.

Они уже поднимались на второй этаж, когда он увидел стоящего в дверях башни кота с курицей в зубах и добавил:

— А вот и он сам! Барсик, познакомься, это Катя.

Кот аккуратно положил на пол пакет с курицей и, подойдя, аккуратно понюхал Катю. Женщина не смогла удержаться от возгласа удивления:

— Так он действительно в магазин ходил?

Тут она заметила и ошейник с кредиткой и чеком.

— А я думала, вы меня разыгрываете! Его можно гладить?

И не дождавшись разрешения, Катя погладила Барсика по загривку и почесала за ушами.

— Не можно, а нужно, но только друзьям.

— А я чувствую, мы ими будем.

Барсик довольно муркнул, боднул Катю лобастой головой и, подхватив свой пакет, отправился на кухню. Там была Вера Степановна, и готовился обед, а значит, были перспективы перехватить чего-нибудь вкусного и помимо сырой курицы.

— Какая умница! — восторгалась Катя, поднимаясь по лестнице.

— Он ещё умнее, чем кажется, — ответил ей Павел Васильевич.

— Итак, к нашим делам, — начал он, когда посвящённые удобно расположились в его кабинете, — мы планируем начать это дело не для личного обогащения, его нам и теперь, как выяснилось, достичь не сложно. Мы считаем, что мир стоит на пороге жесточайшего кризиса, который неминуемо разразится, если будут обнародованы свойства открытых нами «снарков». Просто чудо, что этого ещё к счастью не произошло. Кризис поразит в первую очередь финансовую систему, часть горнодобывающей и нефтяной промышленности, энергетику. В общем, я записал тут и предполагаемые последствия и наши действия необходимые для подготовки мирового сообщества к этому шоку.

Павел протянул Кате распечатку:

— Катя, ты пока ознакомься, а потом, после обеда мы всё обсудим. Читай, задавай вопросы, а мы пока с ребятами пива попьём. Тебе пиво, чай, кофе?

— Пока ничего не нужно, — пробормотала Катя, поглощённая чтением.

Она достала из сумки ручку и стала делать пометки в распечатке. Судя по их объёму, первоначальный план подлежал существенным изменениям. Изредка она задавала вопросы, касающиеся частностей, например производительности снарк-генераторов. Ещё ей пришлось уточнить у Сергея понятие «изотоп», поскольку школьные физико-химические знания частично покинули её, в остальном светлую голову, за ненадобностью.

— Значит, мы предполагаем производить в любых количествах любые элементы таблицы Менделеева? — спросила она под конец, — и трудоёмкость получения зависит только от сложности изотопного состава?

(Все отметили про себя это «мы».)

— Почти правильно, Катя, — ответил ей Сергей, — только мы будем вынуждены отказаться от производства изотопов урана и других расщепляющихся элементов, хотя в морской воде их и немало, потому, что это не безопасно. А вообще, можно гнать хоть бы и радий, хоть килограммами, если бы столько кому-нибудь понадобилось. А изотопный состав продукции нам придётся подгонять под имеющийся на Земле, точнее в море, иначе сразу могут возникнуть трудные вопросы. Поэтому это сложнее, точнее дольше.

— Вообще эта проблема уже снята, — заметил Сергей, — я придумал доработку синтезатора блока накачки. Теперь мы можем легко задавать любое соотношение содержания изотопов с точностью до долей процента.

— Тем проще, — улыбнулся Павел, а Пётр с серьёзным лицом пожал другу руку и добавил, — я никогда в тебе не сомневался!

Проработку текста Катя закончила как раз к обеду.

— Ну, что, ребята! — обратилась она к друзьям, когда после обеда они уединились для очередного совещания. — В общем и целом, ваш плод коллективного разума я вынуждена назвать дилетантским. Хотя есть и светлые мысли, в большинстве из которых я узнаю свои. Короче, так: принимаем за основу вашу концепцию, а её проработку я беру на себя. Мне понадобится компьютер и скоростной Интернет. И всякие мелочи: принтер, бумага, междугородний телефон. Если понадобятся консультации по деталям производства, то в Москве у меня есть один хороший знакомый. Он сам грамотный инженер-проектировщик и владеет конструкторским бюро. Насколько я знаю, он сидит почти без заказов: конъюнктура на этом рынке сейчас плохая. Предлагаю закупить его бюро на корню. Как считаете?

— Нормально, Катя, — ответил Павел Васильевич. — Обосновывайся в моём кабинете, мне в ближайшее время там сидеть не придётся. Там у меня есть спутниковый канал. Только одно возражение: тебе в этом деле не следует светиться, и к твоему гению-конструктору с нашими намётками придёт совсем незнакомый ему человек.

— Вообще-то правильно, Павел… э-э, Павел! — согласилась Катя. Раз уж конспирация — не стоит оставлять лишних следов. А кто будет этот «незнакомый»?

— Я! Точнее очень похожий на меня господин, только не русский, а иранец, а может быть, азербайджанец. В общем, я послезавтра улетаю в Баку, там у меня остались кое-какие связи по прежней… работе. А пока давай побеседуем на тему: как нам безболезненно решить вопросы организации и регистрации фирмы…

К концу недели, вернувшийся от своих неведомых бакинских знакомых, Павел Васильевич продемонстрировал друзьям и примкнувшей к ним Екатерине «настоящий», как он выразился, азербайджанский паспорт, на имя Омарова Тагира, в котором красовалась, тем не менее, его фотография. К паспорту прилагались также кредитные карточки известных банков, в основном европейских.

— Оказывается, я родился в Карабахе. Служил в армии СССР, потом в азербайджанской. Есть удостоверение ветерана. Совладелец одной небольшой импортно-экспортной фирмы. Правда, её служащие меня почти не помнят, я всё время мотаюсь по заграницам: Россия, Иран, Турция. Следующий вояж будет в Грецию, — сообщил он товарищам, поражённым, с какой лёгкостью в век компьютеров можно создать виртуальную личность.

— Ну и что же, что компьютеры? — ответил он на удивлённые вопросы друзей. — За компьютерами всё равно сидят люди. Вписать в базы лишнего человека и оформить на него документы стоит… не дороже денег. А если ещё эти деньги выплачиваются в виде маленьких слиточков презренного жёлтого металла, который вдруг оказывается в кармане у нужного человека… То всё делается быстро и качественно.

— Дядя Паша, а как вы золото в Баку провезли? — спросил старшего товарища Пётр.

— Есть способы… — туманно ответил на это Павел Васильевич. — А как у вас тут дела?

— Катя, вот, спускается только пообедать и поужинать. Производственную установку мы перенесли в дальний тоннель, в тот каземат, который вы показали. Дверь сами поставили. Да по подвалам посторонние и не шляются. Кабель тянуть не стали, Серёжа всё перевёл на аккумуляторы. Добавилась морока заряжать их и возить на тележке, зато без тщательного обыска ничего в глаза не бросается. Лабораторию оставили на месте, там мы компромата не держим.

— Молодцы! Был бы суеверный, сплюнул бы. А самолёт?

— Сейчас выведу! Вот! — и Петя с гордостью продемонстрировал на дисплее компа эскизы летательного аппарата, напоминавшего скорее крылатую ракету, а не гражданский самолёт.

Его предназначение выдавал только ряд бортовых иллюминаторов и остекление пилотской кабины.

— Чёт, ты перемудрил, Петя! — заметил Павел, внимательно рассматривая чертежи. — Красив, не спорю! Но с такими крылышками… ты подумал, какая у него будет посадочная скорость? И сколько километров ему полоса понадобится?

— Вообще, ни сколько, дядя Паша! Вертикальный взлёт и посадка. С такими мощными движителями грех это не заложить в конструкцию. Кроме того, если вдруг нас на Луну потянет? Там и вовсе аэродромов нет и воздуха нет. Крылья без надобности. А как садиться? Согласны?

— Да согласен! Ты конструктор, а я так только, пилот! Привык, понимаешь: воздух, крылья, закрылки… Защиту от радиации предусмотрел, кстати?

— Конечно. Несколько слоёв. Не свинец, правда, но тоже очень солидно. Специальное стекло на иллюминаторах и в кабине. Защитные шторки на всякий случай. А вообще, дядя Паша, кажется, мне покаяться пора. Не вытяну я этот проект в одиночку. И с Серёжей не вытяну! Столько мелочей! Я уже сейчас в них вязну. Чертежи, деталировки, сметы! Конечно, программа «Авиаконструктор» здорово помогает, но она выдаёт десятки мегабайт информации, я даже просмотреть всё не могу, просто физически! Вдобавок, у меня уже устаревший вариант, есть обновление с новыми композитными материалами и более совершенными расчётами, но стоит оно под сотню тысяч евро!

— Ну, понятно! Тебе тоже конструкторское бюро нужно?

— Не бюро. Но, хотя бы пару-тройку человек, которые могли бы заняться расчётами второстепенных узлов и вылавливанием глюков.

— Глюков?

— Ну, да! Они в таких навороченных программах всегда есть. Вот, у нас: похожая программа в прошлом году выдала рекомендацию крепить элероны полистироловыми болтами! Весь отдел от смеха целый день не мог работать. Думали, пошутил кто-то! Пересчитали: нет! опять полистирол выдаёт! Написали рекламацию, конечно. Зато и проверять за ней стали всё подряд. Программы же люди пишут!

— Значит, всё же бюро! У тебя есть что-нибудь на примете?

— Знаете, дядя Паша, как ни странно, но, кажется, есть! Вообще они должны были стать государственным конструкторским бюро, но не вышло.

— А поподробнее?

— Учились мы вместе. Ребята из Испании. Тогда испанцы хотели развивать собственную космическую программу, что-то их в европейской не устраивало, я тонкости не помню. И отправили к нам на учёбу своих стипендиатов: четверых ребят и девушку. Те исправно отучились четыре курса, а на пятый — трах-бабах, что-то изменилось, и испанцы оплату перестали перечислять. Нашли, вроде, взаимопонимание с ЕКА. А в Европе своих конструкторов достаточно и все вакансии заняты. Испанцы всё же доучились, только уже за свой счёт. Ребята и девушка тоже, кстати, умные и понятливые, жаль, что их так кинули! Преподаватели им большое будущее сулили. Родриго Фернандес у них заводилой был.

— Ты их хорошо знаешь? Где они теперь?

— Они, конечно, своей компанией жили, но и нас не сторонились, я у Родриго часто в гостях бывал. Теперь переписываемся изредка, с днём рождения, с Новым годом… Они, когда в Испанию вернулись, горели энтузиазмом: даже организовали своё вожделенное бюро, частное, естественно. На паях, так сказать. Первое время работали очень результативно. Заказов было много, потому, что недорого они брали. А потом им конкуренты из пасущихся у ЕКА кислород перекрыли: Нажали на какие-то рычаги и нашим выпускникам предложили продлевать лицензию за совершенно неподъёмную цену.

— Протекционизм?

— Чистой воды! Согласись они, и их разработки поднялись бы в цене даже выше средней по отрасли! Ребята побарахтались ещё с полгода, хотели даже в суд подать, да плюнули — бесперспективно! Ну, и разбежались в разные стороны. Сам Родриго в Мадриде в какой-то фирме дизайнером работает, Синди замуж вышла, остальные трое — кто в Испании, кто в Европе пристроились. Не бедствуют, вроде. Но чувствуется в письмах эдакое… все же они Космосом бредили!

— Кажется, то, что нужно, Серёжа! Давай мне адрес Фернандеса своего: если успеют собраться в субботу, то их навестит таинственный азербайджанец. И все наработки по нашей птичке тоже мне собери на флешку.

— А расходы?

— Ерунда! Тагир Омаров очень обеспеченный человек, мелочиться не будет!

— Понятно! — хохотнул Сергей.

— Хорошо, все, похоже, потрудились от души, думал в субботу — воскресенье мы устроим ещё один тренировочный полёт, а на следующие выходные планировал вылет в знакомые нам места. Но, всё теперь переносится на неделю. Полетим прежним составом, плюс Лида резервным пилотом. Кстати, я достал динамометр, нужно изготовить испытательный стенд. Займитесь с Серёжей.

— А почему в знакомые? — удивился Пётр, — я думал на этот раз в Киргизию?

— Туда, наверно, позже. Вообще, неизвестно есть ли там посадочная площадка, не живут ли рядом люди и так далее. А в этой пещере — я уверен — под слоем оплавления, наверняка, ещё скрываются снарки.

Последней, как и положено женщине, прибыла Синди. Впрочем, и она не опоздала. Когда Родриго увидел её на мониторе выходящей из такси, а потом грациозно идущей по дорожке его загородного дома… Да, давненько не виделись! После прекращения совместной работы встречались не более десятка раз, а в полном составе, пожалуй, что, и ни разу. А вот сегодня собрались! Что она, интересно, нашла в этом своём… немце? или голландце? Вроде у неё в Москве с Мигелем что-то было? Ладно, не его дело.

Синди вошла в комнату, и присутствующие давние друзья повскакали с кресел и темпераментно поприветствовали черноволосую красавицу. Даже расцеловались по праву старинных знакомых. Проходя к своему излюбленному месту у окна, женщина с вздохом провела рукой по стоящей на столике модельке экраноплана — последней конструкции в разработке которой их бюро принимало участие. Кто-то, кажется Мигель, потребовал в шутку водки, поскольку такое событие, как эта встреча, надлежит спрыскивать именно ледяной русской водкой, но никак не слабеньким испанским.

— Будет водка, будет, компаньерос! — взял в свои руки инициативу Родриго, когда его гости более-менее, снова расселись и успокоились. — Сегодняшней встречей мы обязаны незнакомому нам господину, который, видимо, осведомлён о наших обстоятельствах и желает поговорить с нашей компанией. И, судя по всему, об очень интересном деле. До его прибытия осталось, — Родриго глянул на часы, — около двадцати минут.

— Что за господин? Какое дело? — посыпались вопросы.

— Извините, ребята, что я в письмах не написал подробнее: это просьба мистера Тагира Омарова. Скажу, что он хочет предложить нам нечто такое, что, как он полагает, нас очень заинтересует.

— Турок, что ли? — недоумённо спросил Мигель, наливая Синди вино в бокал.

— Может быть. Хотя он представился азербайджанцем.

— А где это? А! На Кавказе, вроде? Что он нам может предложить? Что-нибудь незаконное?

— Да, Мигель, это на Кавказе. А предложить он нам хочет… Впрочем, смотрите сами.

И Родриго раздал компании несколько комплектов распечаток с чертежами. Несколько минут коллеги молча изучали документацию. Первой не выдержала Синди:

— Иисусе! Роди! Что это такое? Оно должно летать или стоять в парке развлечений? Афера какая-то!

— Оно должно летать, Синди!

— Как же ЭТО полетит? Где двигатели, где воздухозаборники? Где топливные баки, наконец?

— Позвольте мне объяснить уважаемому обществу, как это должно летать! — прозвучало вдруг по-английски с лёгким акцентом.

В дверях стоял незнакомец, лет пятидесяти, с вполне европейским лицом. Только совершенно чёрные брови, чёрные же волосы с проседью и смугловатость говорили о наличии в его жилах «восточной крови». Одет он был очень прилично, с капелькой того шарма, который выдаёт весьма обеспеченных людей и который, впрочем, часто и удачно копируют мошенники. Никто не заметил, как он вошёл.

— Буэнос диас! Позвольте представиться! — продолжил вошедший, — меня зовут Тагир Омаров, я подданный Азербайджана. Извините, я очень плохо знаю испанский, но можно говорить по-английски или по-русски.

Несколько минут заняла процедура представления. Затем гость уселся в предложенное ему кресло, повертел в пальцах и отставил предложенный ему бокал вина и испросил лимонада.

«Явный мусульманин», - подумали присутствующие.

— Итак, господа и дамы! — вежливый кивок в сторону Синди, — я попросил вас собраться тут, потому, что нуждаюсь в ваших профессиональных знаниях. Эскизный проект стратосферного самолёта, с которым, как я вижу, вы уже немного познакомились и есть то дело, с которым я к вам пришёл.

Тут мистер Омаров поднял руку для того, чтобы остановить назревающий шквал недоумённых вопросов:

— Момент, дайте мне договорить. Я представляю фирму «ClearElements». Она ещё только формируется, но, можете мне поверить, мы очень практичные люди и не будем вкладывать деньги в какое-нибудь сомнительное дело. В доказательство серьёзности наших намерений позвольте мне оплатить расходы по вашей лицензии на три года. Ведь формально ваше конструкторское бюро зарегистрировано, только не работает, не так ли?

— Да, это так, — ответил Родриго, — раз в год показываем нулевой баланс и всё.

— Чудесно! То есть, конечно, никуда не годится! Если вы позволите воспользоваться вашим компьютером, господин Фернандес, я немедленно переведу эти деньги. Они в любом случае останутся в вашем распоряжении. И давайте покончим с организационными вопросами. Мы предполагаем, нанять вас для выполнения проектных работ по необходимому нам транспортному средству. Цену за эту работу вы установите сами, сроки мы определим совместно. Всё это в случае вашего согласия, конечно. Как только и если оно последует, я готов перевести на ваш счёт аванс в сумме полутора миллионов евро. Итак?

Некоторое время ошеломлённые собравшиеся молча переваривали эти сверхщедрые предложения, наконец, молчание нарушил Родриго. Всё же он был главой и неформальным лидером лежащего в коме конструкторского бюро:

— Но, господин Омаров! Этот проект неосуществим. Не знаю, кто вам рисовал эти чертежи но, похоже, вы стали жертвой обмана. Предлагаемая вами конструкция просто не может взлететь. Не предусмотрено место для установки двигателей, топливных баков и так далее. И что это за дюзы на днище? Чтобы этот самолёт мог подняться в воздух, проект нуждается в полной перекомпоновке. Это будет вообще другой самолёт. Наверно, мы могли бы взяться за его проектирование…

— Я понял ваше недоумение, господин Фернандес! В этом эскизном проекте нет ни ошибок, ни обмана. Дело в том, что недавно были изобретены уникальные реактивные двигатели на совершенно неизвестном ранее принципе. Малого объёма, но с огромным импульсом. И не требующих больших запасов топлива и окислителя. Можете не тратить время на поиски этой информации: об этом изобретении в Интернете нет ни слова. Всё засекречено по понятным причинам. Боюсь, и вы тоже в ближайшее время не узнаете этого принципа, извините. Мы опасаемся обнародовать и патентовать этот принцип по своим соображениям. Так что, двигательной установкой займётся другое бюро, с которым вы, впрочем, будете иметь необходимые для взаимодействия контакты, но только через компетентного посредника. Если вы согласны на эти, действительно необычные условия…

— Вы не сказали про дюзы на корпусе, господин Омаров! — вступила в разговор Синди.

— Разве? Извините, мадам! Эти дюзы тоже, как ни удивительно, часть независимых двигательных установок, мощных, но настолько компактных, что позволят самолёту осуществлять вертикальный взлёт и посадку.

— И какова же будет тяга у этих ваших реактивных монстров? — с сомнением спросила Синди, а Родриго кивнул, тем самым, присоединяясь к вопросу.

— А вот это вы узнаете только после подписания контракта! — с улыбкой ответил гость. — Скажу только, что вполне достаточная. Впрочем, вы и сами можете её оценить, вы же специалисты! И это в некотором смысле облегчит вашу задачу: можете не особенно экономить на прочности несущих узлов и обшивки. Титан, композитные материалы… вообще, стоимость конструктива нас сильно не волнует — главное запас надёжности аппарата.

Азербайджанец помолчал, дожидаясь, пока общества переварит полученную информацию, а затем заговорил снова:

— Ну, так каков ваш ответ? Берётесь?

Поскольку его обычно словоохотливые коллеги на этот раз сосредоточенно молчали, Родриго снова взял на себя инициативу:

— Нам нужно подумать, уважаемый, в таком важном деле… вы же не можете требовать ответа немедленно?

— Конечно, конечно! — легко согласился господин Омаров, — сейчас я вас покину, только произведу оговоренную оплату вашей лицензии.

— Не нужно… пока, — ответил с некоторым внутренним сопротивлением хозяин, — это выглядело бы…

— Понял! — ответил потенциальный работодатель, вставая, — тогда я удаляюсь.

— Как нам сообщить о принятом решении? — спросил Паоло, в то время, как Родриго тоже встал, чтобы проводить гостя до дверей.

— У господина Фернандеса есть все мои контакты, вызывайте в любое время суток. Если не отвечу по телефону, тогда электронная почта.

Загадочный гость подошёл к двери, поклонился с лёгкой улыбкой и сопровождаемый Родриго вышел на улицу. Похоже, на крыльце они перекинулись ещё парой слов. Синди увидела в окно, как мужчины пожали друг другу руки, господин Омаров повернулся и пошёл по дорожке к ожидавшему его такси. «Явно не бедный человек и ценит своё время!» — подумала женщина. Вернулся хозяин. Его засыпали вопросами. Все говорили одновременно.

— По одному, друзья! — взмолился господин Фернандес. — Где я подцепил этого клиента, Синди? Он сам меня подцепил три дня тому назад, позвонил и предложил интересную и высокооплачиваемую работу для всего КБ. Сначала, каюсь, я отнёсся к его предложению довольно холодно — подумал, что это кто-то из ближневосточных нуворишей, которому требуется разработка дизайна его очередной супер-яхты. А мы же договорились, что за такие проекты больше не берёмся. Хотел послать его в барселонское КБ, но он заявил, что его интересует исключительно наша «Gloria Space». Что требуется разработать проект уникального самолёта, даже ракетоплана, который сможет выходить в космос. Тут мои поджилки затряслись, и я назначил встречу. По-видимому, он хорошо знал на какую наживку нас ловить. Тогда он сказал в ответ:

«Посмотрите вашу электронную почту, я послал вам эскизы. Насчёт двигателей не беспокойтесь, всё будет обговорено при встрече. До субботы!» И повесил трубку. Теперь вы знаете столько же, сколько и я!

— Но не обманули ли его самого? — подал голос, молчавший до этого Пабло, — может статься, что двигателей таких в природе нет, и весь наш труд пойдёт насмарку!

— Не верю я в наивных и доверчивых миллионеров! И, во всяком случае, финансово мы не пострадаем, — ответил Родриго, — посмотрите, вот проект контракта. Он составлен с учётом наших интересов.

Родригес раздал всем распечатки документа.

— Видите, окончательная оплата происходит в момент финальной сдачи документации. Предусмотрено, правда, наше возможное участие в сборке и в пуско-наладочных работах, но оплата по ним будет производиться отдельно и сверх оговоренной суммы.

— И я не верю в добрых миллионеров! — вскричала Синди и в волнении даже расплескала вино из бокала. — Разбудите меня, или нет, пускай лучше этот сон снится дальше! Я согласна на эту работу!

— Как же ты оставишь в Амстердаме своего Томаса? — с улыбкой подливая ей вина, заметил Мигель.

— А я разве не сказала? Мы уже расстались! Надоел мне этот вечно мокрый Амстердам. В конце концов, я испанка. Хочу сюда, в Испанию, где летом жарко. Где парни не сидят днём и особенно ночью за своими балансами и счетами, как мой бывший. Нет, он хороший мужик, но мы не сошлись… и вообще, у меня стресс. А какое лучшее лекарство от стресса, Мигель?

— Новая любовь?

— Или старая… Нет! Хорошая работа, чтобы захватывала, чтобы сидеть допоздна, до мельтешения в глазах и видеть, как на экране постепенно появляется то, чего никогда раньше не было, и что творишь ты сама! Короче, дайте мне ручку, я подпишу, пока окончательно не захмелела.

— Достаточно, что я подпишу, Синди! Я же ваш шеф, — ответил ей с улыбкой наблюдающий за этим страстным монологом Родриго. — Думаю, что все согласны, работа интересная и нам по плечу. А вот теперь, подсаживайтесь поближе, компаньерос, выпьем крепкого кофе и обсудим договор и сумму нашего гонорара… с учётом того, что оплата за лицензию пройдёт «нахаляву»! Последнее слово он произнёс по-русски.

Снова наступила суббота. Павел Васильевич прибыл из Греции, куда он заглянул на денёк после своего испанского вояжа. Посетив ванну, он лишился малейших внешних признаков азиатской крови. На сегодня был намечен очередной полёт на «Даниле», однако, пассажиров в этот раз не оказалось. Почти у всех нашлись срочные дела: Пётр и рекрутированный им себе в помощь Сергей занялись изготовлением «силовой» обвязки для снарка, необходимой для окончательного решения вопроса: получится ли на его основе реактивный двигатель достаточной мощности? Не то, чтобы друзья в этом сомневались, графики эмиссии на малых мощностях накачки снарк-генератора не обнаруживали, как уже упоминалось тенденции к насыщению. Но прямой эксперимент был всё же необходим для полной уверенности в успехе.

Было решено не связываться с вагонетками, рельсами и прочей железнодорожной механикой: там, где присутствует она, там всегда недалеко и люди. А внимания посторонних в этом деле следовало по мере возможности избегать.

Итак, Сергей и Пётр возились у токарного станка, привезённого и установленного в подвале. На этой покупке настоял Петя, для того чтобы не зависеть от услуг чужих токарей, да и для оперативности. Алхимическая лаборатория, лишённая Серёжиного присмотра простаивала. Впрочем, денег пока хватало: весь угол дальнего каземата был заставлен ящиками с золотыми и платиновыми слитками, да и пластиковых мешков с не переплавленными порошками тоже было достаточно.

Екатерина продолжала работу над концепцией фирмы. Вера Степановна отговорилась срочными работами по дому и поездкой на рынок. Павел Васильевич и Лида отправились на аэродром в компании Барсика. У того если и были, какие срочные дела, то он их отложил. Пройдя необходимые процедуры в офисе, пилоты в сопровождении пассажира проследовали к самолёту. Закреплённый за ним техник встретил их стоя на трапе. Это по-авиационному, а в общем то, на лесенке. Данила брызгал на лобовое стекло неким аэрозолем и стирал его ветошью. Заметив клиентов, он по своей неизменной манере поприветствовал их, приставив руку с тряпочкой к козырьку бейсболки:

— Здравия желаю, товарищ майор! Здравия желаю, Лидия…

— Я, Владимировна! — информировала его Лида.

— Лидия Владимировна, самолёт к полёту готов. Докладывал Данила!

— Спасибо Данила! — ответил Павел Васильевич. — Если тебя так влечёт военная романтика, так пойди в армию послужи! Сейчас там приличные деньги платят, особенно в авиации.

— Не! Я свободу люблю, и строем мне ходить не хочется.

— Ну, как знаешь! Ты мешки с песком загрузил?

— Всё, как вы сказали, товарищ майор. На пассажирские сиденья и в багажное отделение.

— Хорошо. Заправка?

— Полные баки!

— Отлично! Тогда убирай свою лесенку.

Данила соскочил с трапа и откатил его в сторону. Лида открыла дверь со стороны пилотского кресла и заняла своё место. Барсик и Павел Васильевич зашли с другой стороны.

— Товарищ майор! — снова обратился к садящемуся в самолёт Данила. — Я всё хотел спросить, как эта порода котов называется? Не мэйн кун?

— Да я, честно говоря, в породах не разбираюсь, — ответил Павел, — Барсик, ты не мэйн кун?

Барсик, естественно не ответил, только фыркнул и одним прыжком скрылся в салоне.

— Говорит, что нет. Это камышовый кот.

— А где вы его взяли?

— В Казахстане подружились.

— А вы не туда собираетесь на будущей неделе? Мне бы котёночка… Я очень котов люблю! Особенно больших!

— Не гарантирую, Данила. Но, если попадётся…

— Пожалуйста, Павел Васильевич!

— Не обещаю!

Пилоты и пассажир заняли свои места, вышка разрешила взлёт. Взвыли моторы и шестиместный «Данила», нагруженный до предела по просьбе ответственного пилота, вырулил на полосу и поднялся в воздух. Курс был взят на юг. Целью полёта было не ознакомление с красотами природы, а тренировка Лиды. Ей следовало научиться управляться с гружёным самолётом в полёте и сажать его на высокогорных площадках. Что значительно труднее, чем на равнине. Или, во всяком случае, требует опыта. До горных аэродромов, правда, было далековато, и эту тренировку в реале пока пришлось отложить. Зато Павел Васильевич погонял Лиду, заставляя её выполнять виражи, горки и «заходить на посадку» на высоте полторы тысячи метров.

Убедившись, что у неё что-то стало получаться, наставник дал команду на возвращение. Утомившаяся, но довольная девушка безукоризненно посадила перетяжелённого «Данилу» и он был передан в надёжные руки своего тёзки. На пути к стоянке транспорта ответственный пилот подвёл итог занятию и выставил девушке оценку «хорошо».

Барсик, которого, кажется, во время этого полёта немного укачало, предпочёл сегодня вернуться домой на автомобиле. Взревел Лидин мотоцикл, и она умчалась. Следом за ней поехали и Павел Васильевич со своим спутником.

В башне дела тоже шли хорошо: ребята уже установили поляризующую катушку в выточенную для снарка оправку, и теперь Петр дотягивал скрепляющие половинки болты. Сергей возился с проводами. Павел Васильевич предложил им закругляться, мыть руки и подниматься наверх на обед.

— Сейчас идём, только попробуем! — ответил Сергей и Павел, покинув мастерскую, поднялся в столовую, где дым стоял коромыслом, священнодействовала Вера Степановна, а оправившийся от «морской болезни» Барсик внимательно следил за ней.

В столовую ворвалась всё ещё находящаяся под впечатлением своих приключений Лида и принялась помогать тётке, а может, мешать, поскольку параллельно взахлёб повествовала о полёте и о выполненных ею чуть ли не фигурах высшего пилотажа. Причём, глядя на ладонь её правой руки, которой она моделировала эти фигуры, даже бывалый пилот поразился бы бесстрашию юной лётчицы.

К счастью, Вера Степановна то ли не разбиралась в авиации совершенно, то ли была знакома с юношеской склонностью к преувеличениям своей племянницы. Во всяком случае, опасные эволюции виртуального самолёта её не испугали и даже не удивили.

— Позови ребят! — скомандовала она. — Я уже наливаю борщ!

Прервав полёт в верхней точке «мёртвой петли», Лида подошла к висящему на стене селектору и хотела уже нажать кнопку. В этот момент хлопнуло.

Звук взрыва, а скорее действительно, хлопка, на кухне был слышен не очень громко, однако насторожил присутствующих: Барсик вскочил и, утробно заурчав, бросился в подвал. Павел Васильевич со всех ног помчался за ним, успев бросить через плечо остолбеневшим хозяйкам:

— Оставайтесь здесь!

В несколько секунд преодолев железную лестницу и очутившись в тоннеле, хозяин башни узрел следующую картину: Дверь погружённой в темноту мастерской распахнута настежь, на полу тоннеля, опираясь спиной о его стену, сидит Сергей, одной рукой отстраняющий льнущего к нему взволнованного Барсика, а другой прижимающий ко лбу окровавленную салфетку. У лежащей на полу распотрошённой аптечки суетится Пётр.

— Серёжа! — обратился к раненому Павел, — как ты? Что тут у вас случилось?

— Взорвалось! — пробормотал Сергей, — мы только включили, а она взорвалась!

— Кто «она»?

— Оправка со снарком взорвалась! — вступил в разговор Пётр. — Серёжу, вот, задело. Вроде, неглубоко, сейчас я перекисью обработаю…

— Погоди, Петя, — прервал его Павел, — дай я посмотрю.

Он отстранил серёжину руку и в тусклом свете тоннельной лампочки взглянул на рану. Это была скорее глубокая царапина, пересекающая наискось серёжин лоб. Кровотечение уже почти прекратилось. Павел хотел уже взять приготовленный Петей тампон, пропитанный перекисью водорода, но Барсик вдруг громко мяукнул.

— Ты так думаешь? — спросил его Павел Васильевич. — Хорошо, поступай, как знаешь.

Получив карт-бланш, Барсик подошел вплотную к раненому товарищу, поставил лапы ему на грудь и старательно вылизал рану. Сергей сидел во время этой процедуры зажмурившись, а после её окончания вдруг заявил:

— Лучше бы йодом смазали! После этого шершавого языка саднит неимоверно!

— Сиди, отдыхай, пострадавший! — ответил ему Петя.

— Ага, сиди! Пол то холодный… А знаете, уже и не болит! А первый пострадавший, кстати, это ты был! Забыл уже? В шахте?

— Да помню! Дядя Паша! Давайте эту жертву Буджума наверх поднимем, а то пол и, правда…

— Не нужно меня поднимать, я сам…

Сергей неловко приподнялся и встал на ноги, придерживаясь руками за стену.

— Голова не болит, не кружится? — поинтересовался Павел, внимательно присматриваясь к его эволюциям и готовясь подхватить в случае чего.

— Нет, ничего не болит и не кружится, тоже. Только слабость и есть охота, будто неделю постился! Барсик! — обратился он к коту, который сидел в сторонке и неторопливо умывался. — Спасибо тебе, а с меня вырезка!

Кот посмотрел на него, муркнул и продолжил своё занятие.

— Голод, если здоров, это нормально! Ну, пойдём, там уже борщ стынет! — заметил Павел Васильевич.

— Борщ! Хочу борща! — заявил Сергей и довольно уверенным шагом направился к лестнице ведущей наверх.

Наверху хлопнула дверь и с дробным стуком каблучков вниз по лестнице, чуть ли не в его объятия ссыпалась Катя.

— Что случилось? — взволнованно вопросила она и тут же заметила великолепную царапину, украшавшую Серёжин лоб. — Серёжа, ты ранен? Нужно йодом…!

— Уже всё в порядке, Катя! — деликатно отстраняясь от пытающейся подхватить его под локоть подруги, ответил пострадавший. — Это я… об верстак ударился. Всё уже смазали. Пойдём наверх!

И они пошли наверх, причём Катя всё же овладела его локтем, и не переставая причитать, повлекла по крутой лестнице к свету и к остывающему обеду. Попутно стараясь извлечь из его растрёпанного понитэйла запутавшуюся там металлическую стружку. В столовой, изнемогающие от волнения и любопытства Вера Степановна и Лида заохали при виде Серёжиной царапины и начавшего проявляться вокруг неё знатного синяка.

«Что случилось?» — снова задали они «вопрос дня» и Сергей снова повторил прежнюю версию: дескать, споткнулся о кабель и приложился лбом к железному верстаку. Ну, и уронил что-то там большое и тоже железное.

— Неужели с таким грохотом, что аж здесь было слышно? — недоверчиво спросила Вера Степановна.

— Резонанс! — авторитетно, но туманно пояснил появившийся в столовой Павел Васильевич.

И на этом обсуждение инцидента увяло. Чему в ни малой степени способствовал и ничуть не успевший остыть борщ, которого раненый уплёл две тарелки и собирался попросить третью, но благоразумно отказался, поскольку последовавшая поджарка с жареной картошкой тоже оказалась великолепна. С облегчением наблюдали за жующим Сергеем в частности и две присутствующие женщины: Вера Степановна с позиций, скорее, материнских, поскольку уже давно воспринимала обосновавшихся в доме, как своих детей. И Екатерина, с позиций весьма схожих, поскольку, как нам известно, Сергею она давно симпатизировала.

Почему схожих? А кто такой супруг с точки зрения умной женщины? Не кто иной, как большой ребёнок! А Екатерина Сергеевна была очень умна!

«Разбор полётов», а точнее разбор причин аварии происходил уже после обеда в кабинете хозяина башни.

— Ребята, давайте шаг за шагом: как всё произошло? — обратился к друзьям, расположившимся на диванчике с кружками пива в руках, Павел Васильевич.

Присутствовала и Катя, как «посвящённая».

— Дядя Паша! — начал повествование Пётр. — Вы ушли, я дотянул «вусмерть» болты и зажал оправку в тиски, чтобы она не полетела, когда мы подадим на неё напряжения. Сопло направил в дальний конец комнаты, чтобы не попасть под струю. Сергей настроил частоту гелия, да, Серёжа?

— Ну, да, это самое безопасное, водород загорается и даёт на воздухе факел, азот тоже… окислы даёт. Криптон, тоже можно было, или другой инертный газ. Но я настроил на гелий. Остальные элементы в комнате и вовсе, не стоит пробовать.

— И что же? Всё-таки полетело?

— Да нет! Включил поляризацию, подал минимальную накачку — ничего! Обычно при такой накачке слышен звук струи, а сегодня ничего не было. Я прибавил мощности, и оно взорвалось у меня под носом!

— Да уж, взорвалось! — подхватил Петя. — Как граната! Я, извини, Катя, чуть анализы от испуга не сдал!

Катя возмущённо хмыкнула:

— Так вы меня обманули! «Об верстак ударился…»

— А, кстати, может, и не обманули, может и об верстак! — перебил её Сергей. — Не видел я обо что ударился, панели тут же погасли, я на полу лежу, слышу, Петя загибает в темноте. Я раньше таких выражений от него и не слышал! Потом он дверь в коридор распахнул, подхватил меня под микитки и на свет выволок. Сунул мне салфетку, а тут уже и вы с Барсиком появились… Кстати, я забыл, нужно было дозиметр включить на всякий случай.

— Эх, и я тоже забыл! — повинился Петя.

— Мы все забыли! — подытожил Павел. — Сейчас спустимся, если вы уже отдохнули и померим. Но, если снарк ведёт себя так непредсказуемо, то наши планы могут существенно поменяться! А, кстати, где он сам? Или это он и взорвался?

— Нет… Думаю, я понял, что случилось, — сказал Сергей, — это, кажется моя ошибка, поделом мне! Не нужно дозиметр и со снарком всё в порядке.

— И что же произошло?

— Кажется, я поляризацию спутал! На провод с узелком нужно было подать плюс, а я, наверно, минус подал!

— Нет, Серёжа, ты плюс и подал, я отчётливо помню! Красный провод с узелком пошёл на плюс, — сказал Петя.

— Тогда мы с тобой катушку при установке перевернули!

— Да, вот это как раз может быть!

— Эх вы, двоечники! — саркастически заметила Катя, попивая пиво, — «провод с узелком»! Как у вас пассатижи в руках не детонируют!

Ребята смутились от такого, честно говоря, несправедливого упрёка.

Ситуацию разрядил Павел:

— Ну, что же! Сходим?

— Конечно, сходите! — продолжила Катя. — Если током ударит — кричите!

— Чего это с ней? — спросил Сергей, когда они уже спускались в подвал, — злая какая-то стала!

— Чучело ты хвостатое! — ответил ему со смехом Петя. — Она же испугалась за тебя, не понял, что ли? А вот теперь у неё отходняк, она от злости на себя и подначивает! Любит она тебя, невооружённым глазом заметно!

— Скажешь тоже! — смутился Сергей.

Но они уже были во взорванной мастерской, и лирический разговор сам собой прекратился. При свете предусмотрительно захваченного Павлом фонарика мастерская выглядела почти обычно, но её стены испещряли выбоины, как будто тут и в самом деле взорвалась граната. Осветительные светодиодные панели также были посечены осколками, однако, когда Павел щёлкнул электрическим автоматом, всё же загорелись, но некоторые не полностью. Часть полей вышло из строя: видимо были перебиты дорожки подводящие ток к излучателям. Осколки обоймы валялись по всей мастерской, один торчал в штукатурке. Также, развороченные её останки по-прежнему были зажаты в тисках. Сам снарк, к счастью не воспользовавшийся случаем и никуда не улетевший, болтался под потолком. Петя вскочил на верстак и попытался поймать беглеца, но не дотянулся. Тогда Павел взял валяющийся у двери веник, поднял его к потолку и взмахнул этим импровизированным веером. Поток воздуха направил снарка к Пете, тот подпрыгнул и ухватил коварное создание.

Тем временем, возившийся около аппаратуры Серёжа заявил:

— Катушка цела. Давай-ка его сюда!

— А опять не хлопнет? — засомневался Пётр.

— Нет, я только смещение подал. Проверим мою гипотезу…

Пётр подал Сергею блестящий шар, и тот осторожно поднёс его к рваным кускам железа, ещё недавно бывшим аккуратно выточенной обоймой.

— Видите? — лекторским тоном произнёс Сергей. — Углубление формируется со стороны заглушки, а не со стороны сопла! Так что, я был прав: мы катушку неправильно установили! Подали все напряжения и…

— И снарк превратился в буджума! — закончил за Сергея Павел.

— Ну, да!

— Что же теперь, новую обойму вытачивать? — с сомнением спросил Павел Васильевич, машинально отошедший, было, к двери во время проведения этого опыта.

— Да нет, дядя Паша! Мы две на всякий случай выточили. Сейчас закрепим снарк в запасную и аккуратно…

— Нет, уж, ребята! Не сегодня! Сегодня наведите тут порядок, замените панели, а то они того и гляди, замкнут — запасные, кажется, есть на «складе» — и поедем купаться!

— А где стремянка?

— Там же!

— ОК! за полчаса управимся!

Провозились они, однако, почти полтора часа. Поднялись в башню чумазые и весёлые. Когда друзья умывались перед ужином, Павел Васильевич обратил внимание Сергея на то, что его царапина после умывания бесследно исчезла. Пропал и синяк. Только если внимательно присмотреться, было видно, что выросшая на месте облетевших струпьев новая кожа чуть светлее окружающей. Особым сюрпризом для друзей это уже не стало, но Сергей решил использовать этот факт для розыгрыша Кати. Когда та в боевом настроении спустилась на ужин и, конечно, сразу же взглянула на Серёжин лоб, то удивлению её не было границ:

— А где царапина? — глупо спросила она.

— Какая царапина? — невинно осведомился Сергей, подкладывая себе салата.

— Ну… как какая? Ты же о верстак ударился!

— Я ударился? — делано удивился Сергей. — Когда?

Пётр и Павел склонились к тарелкам, пытаясь скрыть улыбки. Тётя Вера и Лида потрясённо молчали, тоже выискивая на честном Сережином лице следы травмы. Вера даже машинально протянула руку… Но следов не было.

— Как же… Но ведь… — на Катю было жалко смотреть.

Петя не выдержал и хрюкнул в тарелку. Павел Васильевич чуть было не подавился от сдерживаемого смеха, и только Сергей с честью выдержал игру и заявил:

— А, ты про это! Я уже и думать забыл. Всё зажило!

— Как это, зажило?

— А на мне вообще всё быстро заживает!

— Ему, наверно Барсик царапину зализал! — догадалась приободрившаяся Вера Степановна.

Лида же захихикала.

— Тебе? Кот? — удивилась Катя.

— Ну, да! Он у нас вместо аптечки первой помощи! Правда, Барсик?

Барсик встал с пола и от угла, где находилась его миска и прошествовал до Кати. Подойдя, он уткнулся головой ей в колени и довольно зажмурился под её ласковым поглаживанием.

Истаял, наконец, этот длинный и насыщенный день. После вечернего купания в воложке, вроде бы должны были угомониться все обитатели башни. Однако Сергей и Пётр решили всё же закончить эпопею с оправкой и после многократных проверок, дуя, так сказать, на воду, собрали и включили на этот раз правильно заработавший вариант. Снарк-генератор исправно выдал струю гелия, и на этом работу было решено закончить. Исследователи разошлись по своим комнатам вполне удовлетворёнными результатом опыта.

Павел Васильевич сидел в своём кабинете и просматривал на сон грядущий Катины наработки, немного удивляясь тому, как чётко и понятно излагает она довольно сложные вопросы экономики и финансирования. Речь шла, конечно, о предполагаемом проекте фирмы. Негромко бормотала включённая любительская УКВ-радиостанция: радиолюбители Троицка и окрестностей обсуждали свои дела, делились новостями, хвалились достижениями. Поглощённый чтением, Павел едва не пропустил свой позывной.

Однако, прибавил громкость, взял микрофон и осведомился, кто вызывает его в такой поздний час? Оказалось, что это его старый знакомый, Валерий. В общем-то, его следовало называть не иначе, как, Валерий Юрьевич, поскольку Павлу он вполне годился в отцы. Давно уже находящийся на пенсии ветеран, в силу слабого здоровья, почти не выходил из дома, зато в эфире присутствовал, чуть ли не круглые сутки.

Тепло поприветствовав Павла, Валерий Юрьевич посетовал, что давно не слышит его на «бэндах» (диапазонах), на что Павел отговорился сильной занятостью что, в общем, было правдой. Валерий посочувствовал и в шутку предложил поскорее переходить на пенсию. А затем перезвонил по телефону и выдал такую информацию:

«Знаешь, Паша, я ведь ночами почти не сплю, читаю, эфир слушаю, DX-ов (редкие станции) вылавливаю. УКВ-шка у меня ночью на сканировании стоит. И, знаешь, неделю назад вдруг натыкается она на очень мощный сигнал. Прозвучал, и нет ничего. Ждал до утра, звал на частоте — а это, наверняка местный кто-то — не отвечают. По силе сигнала, вроде, как ты. Звоню тебе утром — любезная девушка говорит: «Нету, уехал в командировку». Я и забыл. На мобильник звонить не стал. А потом, через пару дней опять. Но в этот раз сигнал повторялся, и я успел записать. Короче, обычный AFSK-сигнал, но белиберда, не по-русски и вообще, шифровка, что ли? У тебя там, в твоё отсутствие никто баловаться не может? Ты не подумай, что я на старости лет шпиономанией заболел: но интересно же?»

На вопрос о частоте, Валерий ответил: «Ровно 146 мегагерц!»

На эту речь Павел ответил, что один радиолюбитель у него как раз гостит, но такими вещами без спросу заниматься бы не стал, тем не менее, проверка будет проведена. Поблагодарил за «инфо» и попрощался. Всю ночь Павел Васильевич ворочался, снились ему нелепые сны, несколько раз он просыпался. В результате встал рано и решил для нормализации самочувствия сбегать кросс, покуда все ещё спят. К нему присоединился Барсик, который, по случаю тёплой погоды, ночевал на крыше гаража. А может, и не ночевал, кто знает, какие у кота могут быть дела ночью?

По возвращении, оказалось, что жильцы уже проснулись. Готовился завтрак, а Сергей под руководством Петра делает во дворе то, что оба по ошибке считают утренней зарядкой. Г. Самсонов взял это дело в свои руки, переподчинил себе младшего по званию, а заодно и его руководителя и провёл с ними занятие по некоему армейскому гимнастическому комплексу. Причём, с удовольствием и сам проделал все упражнения в полную силу, несмотря на только что пройденный кросс.

Вообще, в последнее время он чувствовал себя гораздо лучше. Если раньше для поддержания минимальной формы ему требовалось довольно много заниматься, чтобы не допустить появления «пивного» брюшка, к которому пиво, впрочем, не имеет никакого отношения, то теперь он без преувеличения чувствовал себя на десяток лет моложе. Правда, занятия физкультурой он по привычке продолжал практиковать, но нагрузку уменьшил существенно, а порой и пропускал сами занятия. Без существенного вреда, впрочем. Нужно сказать, что относил он это улучшение самочувствия на счёт более тесного общения с молодыми ребятами и перемены поля деятельности. Теперь ему меньше приходилось сидеть в кабинете в своём автосервисе. Да и, честно говоря, он вообще появлялся там теперь не часто, а только когда следовало подписать важные документы. И то, чаще всего, заместители подвозили их ему прямо на дом. Сервис работал стабильно, участие в остальных его проектах много времени не занимало и Павел Васильевич уже потихоньку аккуратно рассчитывал, как выгоднее расстаться со своим старым бизнесом, дабы сосредоточиться на новом.

После завтрака Павел отозвал в сторону направляющегося уже в подвальную мастерскую Сергея и задал ему несколько вопросов касающихся полученной ночью информации. Естественно, Сергей сразу заявил, что чужую аппаратуру без разрешения не трогал и касательства к этому делу не имеет. Не верить ему не было никаких оснований.

Снова вернувшись в кабинет, который Катя пока не заняла, поскольку поехала с Лидой в Троицк приобрести что-то специфически женское, Павел Васильевич подошёл к столу с УКВ-аппаратурой, бездумно потрогал трансивер, достал из стола специальную салфетку и занялся протиркой. Пыли было довольно много, поскольку на хобби давно уже не оставалось времени.

Перейдя к чистке клавиатуре компа, Павел обнаружил, что тряпочка зацепляется, будто бы некоторые клавиши немного поцарапаны. Этого не мог сделать никто, даже Катя за этим компьютером не сидела, он был отдельный, связной. Достав из стола лупу, Павел внимательно осмотрел клавиши: Царапины большей частью напоминали небольшие лунки, будто бы на кнопки нажимали шилом. Что-то ещё привлекло внимание расследователя. Он достал ещё и пинцет и извлёк из паза между клавишами маленький клочок серой шерсти. Ближе к ночи, когда все были заняты своими делами, г. Самсонов, встретив во дворе Барсика и предварительно убедившись, что Екатерина Сергеевна по причине позднего времени уже покинула его кабинет, пригласил его к себе.

Произошло это следующим образом: подойдя к коту, дремавшему на скамейке во дворе и осмотрев окрестности на предмет нежелательных свидетелей, г. Самсонов присел рядом и произнёс:

— Барсик! Не желаешь ПОГОВОРИТЬ? Там, в кабинете?

Кот поднял голову и уставился на Павла своим вполне осмысленным взглядом. Кажется, он давно уже понял, что притворяться животным, хотя бы даже и очень умным у него больше не получится. Действительно, время откровенного разговора настало, и оттягивать объяснение больше не имело смысла. Конечно, теоретически, кот мог покинуть своих друзей, к которым он очень сильно привязался, и найти себе другую, так сказать, нишу обитания, но, похоже, этот вопрос он для себя уже решил, поскольку коротко и дробно проурчав, спрыгнул со скамейки и отправился в башню. Последовав за ним, Павел Васильевич к своему удивлению вдруг понял, что этими звуками Барсик изобразил слово «ДА» азбукой Морзе.

И чуть ли не до самого утра они общались, прибегая при необходимости к помощи компьютера. Сам факт этого собеседования и полученная Павлом Васильевичем информация по обоюдной договорённости надолго остались тайной для окружающих. Во всяком случае, если судить по результатам этого тэт-а-тэта, собеседники разошлись для короткого предутреннего сна весьма удовлетворённые, и характер их отношений внешне ничуть не изменился.

Как ни прикидывала Екатерина, какие не строила варианты, всё сходилось к одному: с московской работой следовало расстаться! Да и то: ну, какие перспективы могла сулить ей работа, хотя бы и в преуспевающей фирме по сравнению с вырисовывающимися перспективами? Поэтому, связавшись со своим начальством, она, с многочисленными извинениями, честно говоря, идущими от души, испросила увольнения. Это было полной неожиданностью для её руководства: Катя была на хорошем счету и, вроде, никогда не помышляла о смене работы. Вдобавок, сопряжённой с переездом неведомо куда! Все знали, как она любит Москву, где прошла большая и лучшая часть её жизни.

Любые попытки коллег узнать характер её будущей работы она умело обходила — «экономистом буду работать!» — на намёки о возможности существенного повышении зарплаты не реагировала. Видимо, действительно где-то её ждала завидная должность! Памятуя о годах плодотворного сотрудничества, ей даже не назначили срок «отработки», и Катя, вернувшись из Москвы свободная, как птица, снова засела за свои труды. Правда, малолетнего своего сына пришлось ей пока оставить у родителей, которые, впрочем, ничуть не возражали.

Возражал, правда, он сам, Антошка, гостящий у бабушки и дедушки. Но ему было объяснено, что «мама в командировке». Вдобавок, Катя пользовалась любой возможностью слетать в Москву и бывала там не реже раза в две недели. Так что, эта проблема временно была решена.

В башню был доставлен ещё один комплект спутникового Интернета, на этот раз с азербайджанской «пропиской». Этот шаг был предпринят для обеспечения полной анонимности трафика. Правда, оказалось, что в Троицке сигнал с ближневосточного «луча» стационарного спутника очень слаб и комплект не заработал. Мужской части коллектива пришлось приспособить к аппаратуре антенну большего диаметра, и увенчавшая крышу башни солидная двухметровая парабола дала возможность выходить в Интернет, якобы, из Азербайджана.

Наконец появилась возможность, хотя, конечно, и временная, оперативно но, соблюдая необходимую конспирацию общаться с приступившей к работе «Gloria Space» и с московским конструкторским бюро «Конкрет», руководство которого без малейших колебаний подписало договор на разработку некоего комплекса аппаратуры для химической промышленности. Тем более, что при подписании договора на счёт «Конкрета» был перечислен довольно-таки солидный аванс от новоиспечённой фирмы «ClearElements».

Сама фирма «СЕ» была зарегистрирована в Греции и тут же вступила в переговоры с соответствующими правительственными структурами этой страны о долгосрочной аренде какого-либо острова в Эгейском архипелаге. Как оказалось, не для обычных в этих благодатных местах целей, а для организации химического производства.

Это обстоятельство вызвало сначала в коридорах власти этой страны некое сопротивление по экологическим соображениям. Но, опасаясь потерять выгодного клиента, представителю фирмы, солидному азербайджанцу, даже предложили на выбор несколько других мест, на суше, далеко от моря и туристических маршрутов. Но этот представитель был так настойчив, так напирал на то, что для производства необходимо именно наличие больших количеств морской воды, так уверенно гарантировал полную экологическую безопасность планируемого производства! Наконец, вручаемые им ключевым людям небольшие, но очень ценные и звонкие подарки были так убедительны, что… решение было принято, и в распоряжение новорожденной фирмы был предоставлен небольшой островок.

Он представлял собой почти правильную окружность, образованную поднимающимися прямо из морских волн скалами. И только к северу местность понижалась. Там и располагался причал и то, что можно было с большой натяжкой назвать пляжем — не песчаным, а усыпанным крупной галькой, едва обточенной прибоем. Прилегающая к этому выходу к морю, равнина далее к югу несколько повышалась, образуя унылую пустошь. Лежащая в кольце невысоких гор, эта долина, покрытая редкими кустарниками, имела только один источник солоноватой воды.

Ныне практически необитаемый, если не считать сторожа — пожилого грека, который охранял строения недавно прогоревшего пансиона, и его коз, лежащий довольно далеко от многочисленных достопримечательностей, которыми так славна Греция, это остров так и не стал вопреки оптимистическим планам бывшего владельца пансионата популярным местом отдыха для туристов. Довольно мрачные скалы и почти полное отсутствие пляжей могли вдохновить на жизнь в этих краях только, пожалуй, сурового анахорета или законченного мизантропа, желающего провести остаток жизни или хотя бы отпуск в этом мало живописном месте. Таковых субъектов находилось исключительно мало, и пансионат, с трудом продержавшийся два сезона, наконец, вполне закономерно, прекратил своё существование.

Его строения, почти в полном порядке, с сохранившими своё оборудование вполне приличными номерами, с законсервированной системой кондиционирования, полностью оборудованной кухней и отнесённой на километр электростанцией, тоже были взяты фирмой «СЕ» в аренду у нынешнего владельца, некоего греческого банка.

Впрочем, некоторыми достопримечательностями этот остров с длинным греческим названием всё же обладал: его скалы были пронизаны значительным количеством пещер, большей частью природного происхождения. Однако, встречались и явно рукотворные. Легенды гласили, что эти ходы были проделаны сапёрами во время второй мировой войны, когда остров использовался в качестве одной из баз немецкого флота в Эгейском море. И, якобы, в его недрах имеются обширные полости, которые немцы использовали в качестве ремонтных мастерских для своих подводных лодок.

Впрочем, свидетелей этой деятельности оккупантов уже давно не осталось, да и откуда им было бы взяться, если и в те времена остров был посещаем только рыбаками да контрабандистами? Да и многие штольни оказались взорваны, так что проникнуть в недра острова не представлялось возможным.

Прибывший на вертолёте и осмотревший все эти богатства представитель арендатора отдал необходимые распоряжения, и вскоре население острова стало понемногу увеличиваться. Затарахтел дизель, осветились окна зданий, появились рабочие, которые произвели необходимый ремонт. Снова были наняты горничные и повара. На пустоши была произведена съёмка местности и вбиты колышки, обозначившие места для заводских корпусов, жилых бараков большой вертолётной площадки и взлётно-посадочной полосы.

И, наконец, началась постройка новой пристани, благо значительные глубины вблизи острова благоприятствовали этому начинанию.

А потом… Впрочем, не будем опережать события.

Погрузка закончилась, люки багажного отсека были закрыты. В них, на мешках с древесным углём, палатками, канистрами, защитными костюмами и прочими необходимыми вещами, сверху укрепили изготовленный под Серёжиным руководством «миноискатель», прибор для поиска снарков. Довольно хрупкий, он мог не выдержать давления массивного багажа. Экипаж самолёта занял свои места.

По очереди завелись моторы «Данилы», самолёт не спеша вырулил к предписанному «вышкой» концу ВПП, развернулся и застыл в напряжении, ожидая разрешения на взлёт. Оно было получено, Павел Васильевич отпустил тормоза и машина, наращивая скорость, покатила всё быстрее и быстрее мимо ангаров, цистерн, самой «вышки»… Лёгкая тряска, сопровождающая разбег прекратилась, и самолёт нырнул в воздушные струи. Под крыльями мелькнула лесополоса, федеральное шоссе, горизонты раздвинулись. Домики дачных массивов уменьшились и ушли из поля видимости. Зелёные поля и островки рощиц теперь уже не мельтешили, как при взлёте, а солидно двигались и неспешно пропадали вдали.

Набрав в широком вираже предписанную высоту и встав на курс, пилот попрощался с «вышкой», переключил радиостанцию на частоту «Упорного», поздоровался с самарским диспетчером и доложил план полёта. «Упорный» предписал перейти на казахстанскую частоту и пожелал успехов. Получив указания и попрощавшись с самарским диспетчером малой авиации, Павел переключился на его казахстанского коллегу.

«Катушка» — это был его позывной — доброжелательно поприветствовал «RS-452», сообщил, что видит его на экране радиолокатора, и после обычного в таких случаях обмена информацией также пожелал успехов. На экране самолётного GPS-навигатора отметка пересекла казахстанскую границу и медленно ползла на юго-восток.

Полёт, неоднократно откладываемый из-за обилия других дел, наконец-то начался. Управлял самолётом, как уже было сказано, г. Самсонов, его дублёр — Лида сидела рядом и внимательно прислушивалась к радиообмену: практики пересечения границы у неё ещё не было. Следующие кресла занимали Сергей и Пётр, а на задних развалился Барсик. Иногда он приподнимался и смотрел в иллюминаторы, то левого, то правого борта, а затем снова укладывался и, казалось, задрёмывал.

Там за бортом, берёзовые колки на берегах речек попадались всё реже. Казахстанские равнины, где распаханные, а где и лежащие изумрудным в это время года ковром пастбищ, лежали от горизонта до горизонта. Было ясно, и когда на горизонте через несколько часов полёта появились предгорья, они сначала показались пассажирам массивом туч.

Вскоре пилот повёл «Данилу» на снижение, а поскольку план полёта предусматривал посадку почти в любом месте обширного Казахстана то, уведомив диспетчера о конце связи, Павел Васильевич снял наушники.

— У нас открытый план! — уведомил он пассажиров. — По легенде мы ищем живописные места для баз отдыха.

Сергей и Пётр прилипли к иллюминаторам в надежде опознать памятную долину с воздуха, однако, это им не удавалось до тех пор, пока Павел не указал вниз:

— Вот она!

Действительно, это была долина с озером, или, скорее цепью озёр, соединённых протоками. Та, самая.

Павел облетел долину по периметру, высматривая заросшую бетонку, сделал ещё один круг, распугав уток и прочую водоплавающую мелочь, и пошёл на посадку со стороны ущелья, соединявшего долину с остальным миром. Горы приблизились, казалось, что самолёт вот-вот чиркнет крыльями о подступающие с двух сторон скалы, но скалы разошлись, внизу заблестели и побежали назад озерки, окаймлённые зарослями камышей. Прямо по курсу мелькнула, но успела уйти вниз шальная утка, взлетевшая сдуру слишком высоко и едва не попавшая в пропеллер. Прямо под колёсами показались убегающие назад купы кустарников, вот и они пропали. «Данила» опустился ещё ниже, пилот убрал газ, колёса застучали по бетонным плитам. Нажатие на тормоза, пассажиров прижало к привязным ремням. На заднем сиденье взмякнул Барсик, но на сиденье удержался. Прокатившись ещё сотню метров, самолёт остановился.

Открылись дверцы и на потрескавшуюся бетонку спрыгнули пилоты, затем пассажиры-люди и Барсик. Пока люди стояли осматриваясь, кот сориентировался и, припустив к озеру, скоро скрылся из глаз в высокой траве. Видимо его ждали неотложные дела или он просто соскучился по своей «малой родине». На коротком совещании было решено, прежде всего, навестить шахту и проверить, не посещал ли кто-нибудь это сооружение во время отсутствия её исследователей.

— Осторожно, тут могут быть змеи! Не говоря уже о клещах, скорпионах и тарантулах! — предупредил своих спутников Павел Васильевич.

Он и его спутники переоделись в плотные брезентовые штаны. Лёгкие кроссовки сменили на армейские ботинки с высокой шнуровкой. Сам Павел, вооружившись на манер посоха извлечённой из багажника дюралевой трубкой, пошёл впереди всех, постукивая ею по земле и расшвыривая перед собой травяные джунгли. По идее, напуганные этой деятельностью, змеи должны были расползтись с дороги отряда. Подействовала ли эта профилактика, или змей тут вовсе не водилось, но ни одной так и не попалось.

Кажется, ничего не изменилось в этом месте, только, похоже, прошедшие некоторое время назад дожди вызвали буйный рост трав, и колпак возвышался над этим горным разнотравьем едва ли только наполовину. Одуряющие, медовые запахи горной долины особенно подействовали на Лиду, которой никогда не приходилось бывать в подобных местах: забыв об осторожности, она приотстала, и только строгий окрик Павла вернул её на предписанное место, между Сергеем и замыкающим Петром. Идти было недалеко и через десять минут трое мужчин и девушка уже подошли к старому бетонному колпаку, прикрывающему жерло рукотворной пещеры.

Бетонная крышка была на месте, похоже, никто её не сдвигал. Молодёжь забралась на колпак, а Павел вернулся к самолёту, затарахтели двигатели и «Данила», качнувшись, съехал на грунт и подрулил к шахте почти вплотную, благо местность была ровная как стол.

Несколько часов заняли приготовления к спуску и оборудование лагеря: из багажного отделения самолёта был извлечён груз, вытоптана площадка под палатки, собрана и установлена на консоли багажника небольшая электрическая лебёдка. К сожалению, подготовка заняла довольно много времени, к моменту её окончания солнце уже скрылось за горами. Спуск был назначен на завтра.

Установили две палатки: «мужскую» и «женскую», разожгли костёр. В дело пошёл захваченный из Троицка древесный уголь, поскольку в самой долине с дровами было плоховато. Угли наливались жаром, Павел Васильевич и Лида взялись за приготовление шашлыка. По долине разнеслись аппетитные запахи.

Вернулся Барсик и улёгся в стороне от костра. Однако, полежал недолго и принялся за умывание. Какие-то пёрышки, которые он старательно вычёсывал из своей шерсти, убедительно свидетельствовали, что он успел поохотиться и подкрепиться. Да и от заманчиво пахнувшего шашлыка кот в итоге отказался.

Поскольку товарищам не случилось сегодня пообедать, то шашлык, в нарушение всех диетических норм, настоятельно не советующих наедаться на ночь, прошёл «на ура». Что, вообще, может быть лучше неспешного пикника на свежем воздухе, когда над головой южное небо с миллионами звёзд? Под звуковое сопровождение тысяч цикад, под потрескивание углей в костре? И наконец, с шампуром в руке, на котором нанизаны покрытые тонкой коричневой корочкой куски вкуснейшего, прожаренного, сочного мяса? Когда рука сама тянется за очередной порцией, шипящей над ворохом рубиновых углей? И, конечно, кружка! Упаси бог, не с водкой или пивом, а с красным вином: терпкой и ароматной кровью винограда. Впрочем, напитки, это дело вкуса…

А ещё песни у костра под гитару, то весёлые, то задумчивые! Сегодня, однако, песни не звучали: на завтра планировалось много дел. И около часа ночи посиделки, вместе с костром затухли. Мужчины отправились в палатку, Лида, ёжась от ночной прохлады, предпочла заночевать в самолёте, укрывшись спальником. Вид показанного ей Павлом Васильевичем молодого скорпиона в немалой степени способствовал этому разумному решению.

И только Барсик продремал почти всю ночь у кострища: изредка просыпаясь и поднимая голову, он прислушивался к ночным звукам, а затем снова засыпал. Под утро задул свежий ветерок, стало прохладнее, и кот забрался в безхозную маленькую палатку, где закопался в одеяло и проспал в относительном тепле до рассвета. Едва же небо на востоке посветлело, и на озере сонно закрякали просыпающиеся утки, Барсик вышел из своего убежища, зевнул, обстоятельно потянулся и отправился в свои охотничьи угодья, лежащие пока в пелене тумана.

Солнце ещё только собиралось выйти из-за близких гор и дать жару продрогшей за ночь долине, как проснулся и Павел Васильевич. Он выбрался из палатки, произвёл несколько не то танцевальных па, не то выпадов из некой боевой системы, скрылся на пару минут из становища, а затем, вернувшись, поднял на ноги и своих молодых товарищей. Исключая, впрочем, Лиду.

Сергей и Пётр нехотя выползли из палатки, причём Петя прихватил и одеяло, и сконцентрировались у еле дымящего кострища, от которого шло слабое тепло. Разворошив золу и добравшись до ещё тлеющих под ней углей, ребята подсыпали в костёр из бумажного мешка дополнительную порцию. И скоро, после старательного раздувания, костёр уже дышал прежним жаром.

По здравому размышлению, Павел Васильевич решил отказаться от идеи утренней пробежки, хотя, что может быть здоровее, чем промчаться с утра по свежему воздуху пару-тройку километров, и чтобы в конце дистанции тебя ждал душ и плотный завтрак! Но, не сегодня! Если воздуха хватало с избытком, а душ, в какой-то мере можно было заменить купанием в ледяной воде одного из многочисленных и недалёких ручьёв, то завтрак ещё следовало изготовить. Да и гонять непрофессионалов по местности, заросшей высокой травой и таящей незаметные ловушки в виде норок сусликов было явно, чревато травмами.

Поэтому, пока костёр разгорался и висящий над ним котелок старательно пытался разогреть воду до температуры кипения, старший товарищ командирским голосом приказал личному составу бросить одеяла и приступить к выполнению гимнастических упражнений. Что и было проделано, сначала неохотно, а затем, по мере разогрева, всё с большим энтузиазмом и амплитудой. Под конец, к выполнению этого безымянного, но эффективного армейского комплекса совершенно добровольно присоединилась и одетая в спортивный костюм Лида, разбуженная зычными майорскими командами и молодецким хеканьем лейтенантов.

Результат этой разминки был вполне предсказуем: мигом исчезли в молодых желудках недоеденные шашлыки, едва разогретые и, наверняка, не такие вкусные, как вчера. Поспел и чай, которому отдали должное. Под конец этого «завтрака на траве» появился Барсик, волоча свой трофей — огромного селезня. Порядком остывшее мясо шашлыка сегодня пришлось ему по вкусу, и он обглодал почти целый шампур. На ужин светила, похоже, становящаяся уже традиционной «утка в глиняной рубашке».

Первым в шахту пошёл Павел. С трудом застегнув противорадиационный костюм, — под него, памятуя прошлый опыт друзей, он одел тёплый спортивный — майор уселся на доску и повис над жерлом вскрытой шахты, вооружённый многочисленными «орудиями труда». Затрещал храповик лебёдки, и исследователь медленно скрылся в недрах земли. Его доклады звучали из лежащей на бетонном колпаке переносной радиостанции. Выходное отверстие сразу прикрыли специально прихваченной сетью. Спуск прошёл нормально, снарков под потолком обнаружено не было, и вскоре Павел встал на грунт. Несколько минут заняла сборка поискового прибора, который представлял собой нечто вроде миноискателя с круглой рамкой на конце телескопической ручки. Рамка соединялась кабелем с висящей на поясе оператора плоской коробочкой.

Подойдя к стенке пещеры, в том месте, где покрывавшая её глазурь из расплавленного некогда камня была ещё цела, Павел Васильевич информировал «землю»:

— Начинаю!

И дождавшись подтверждения, включил прибор и медленно поднёс рамку к стенке. Ничего не произошло. Тогда Павел повёл рамку вправо-влево, одновременно поднимая эту траекторию над поверхностью. В тишине что-то щёлкнуло. Исследователь нервно отдёрнул рамку, а затем очень осторожно стал приближать её к подозрительному участку. Снова щёлкнуло, раздалось шипение, участок корки покрывавшей стену вспучился, из щели вылетел клуб пыли. Снарк, видимо, скрывался в глубине. Павел отвёл рамку, нащупал на поясе ломик и ковырнул щель. Фрагменты «глазури» отвалились и ссыпались на пол, в свете фонаря в образовавшейся выемке блеснул зеркальный бок снарка. Однако, облеплённый некогда расплавленной породой, снарк не стремился пока покинуть своё уютное гнездо. Удары ломиком по периметру залегания не возымели действия.

— Вижу один! — доложил по радио Павел Васильевич, — только он в стенке засел и я не могу его выковырять.

— Попробуй сменить полярность поляризации! — донёсся по радиоканалу совет Сергея.

— Как это?

— Э. э, рамку переверни!

— А! Так бы и сказал!

— Только осторожно, он оттуда выстрелит!

— Принято!

Павел Васильевич отошёл в сторону, включил прибор и поднёс рамку к снарку другой стороной. Порода явственно затрещала, затем по ушам ударил громкий хлопок: Под давлением гелия, скопившегося с тыльной стороны завязнувшего в породе снарка, гнездо разрушилось. Полетели куски каменной крошки. Как вылетел сам снарк, Павел не успел рассмотреть. Только когда пыль немного рассеялась, он посветил вверх и увидел там зеркальный отблеск: снарк медленно перемещался по потолку пещеры.

— Порядок, Павел? — спросила рация Серёжиным голосом.

— Порядок, снарк под потолком, позже достану.

— Мы слышали хлопок.

— Да, здорово хлопнуло! Продолжаю, до связи!

— До связи!

Павел продолжил поиск. Фронт работы был ещё огромен. Второй снарк, как оказалось, залегал в пяти метрах от гнезда первого, он вылетел сразу. Павел даже ничего не успел предпринять, как стенка треснула и загадочный предмет, подхваченный маленьким гелиевым смерчем, мелькнул в воздухе перед ним, взлетел к потолку и направился к жерлу шахты.

— Ловите, к вам пошёл!

— Ловим, ловим… готово, попался голубчик!

Обойдя всю полость по периметру, ловец снарков до обеда вызволил из плена шесть этих зеркальных шариков, причём один даже умудрился схватить руками, пока тот, закрученный потоком воздуха, метался прямо перед его лицом. Уставшего, но довольного, его приподняли к потолку пещеры, где он, воспользовавшись сачком, без труда отловил остальных временных беглецов. Всю прочую громоздкую амуницию он оставил на дне. А затем его подняли к солнцу и теплу. Даже к жаре, не особо приятной после прохладной пещеры и вентилируемого защитного костюма.

Зато запахи! С каким наслаждением вдохнул Павел запах разогретого солнцем южного горного луга! Этим хотелось дышать и дышать. Однако к природным запахам примешивались и другие, в частности запах костра и жареной рыбы. Освободившись от защитного костюма и расстегнув куртку спортивного, Павел двинулся к лагерю. На установленной над костром сковороде, судя по всему, дожаривалась форель.

— Кто ловил? — спросил он хлопочущую на «кухне» Лиду.

— Барсик принёс, — ответила она.

Кот находился тут же: он отдыхал в тени самолёта. Услышав своё имя он поднял голову, посмотрел на беседующих, раскрыл рот, беззвучно мяукнул и снова уронил голову на лапы. Затем лёг на спину, поболтал в воздухе лапами и перевернувшись на другой бок вроде бы задремал.

— Молодец, какой! — заметил Павел Васильевич и, прихватив полотенце и алюминиевую палку, отправился к ручью окунуться перед обедом.

Идти было недалеко: Ручей, стекавший с горного склона и стремившийся к соединению с несколькими другими, чтобы в итоге впасть в озеро, был в этом месте не более полутора метров шириной. Лишь только за разнотравьем открылась неспокойная водная поверхность, как Павел заметил пару всплесков, по-видимому, осторожная рыба, форель или маринка, заметила его ещё раньше и ушла охотиться в более спокойное место. Или спряталась под камни.

В опасении встречи с опасными пресмыкающимися, Павел поворошил траву на берегу палкой. В результате из неё выскользнул в воду и поспешно переплыл на другую сторону потока только небольшой уж. Похвалив себя за бдительность, ведь на его месте могла оказаться и гадюка, Павел разделся, помахал руками, сделав несколько дыхательных упражнений для того, чтобы немного остыть перед купанием и плашмя бросился в холоднющие воды.

Вода обожгла. Было неглубоко, чуть выше колена. Купальщик перевернулся на спину, и некоторое время дрейфовал, едва шевеля руками и ногами. Ну, хорошенького помаленьку! Нащупав каменистое дно, майор встал и осторожно двинулся вверх по течению, где его ждала оставленная одежда.

— Дядя Паша! — раздался над долиной звонкий Лидин крик, перекрывший и стрекотание кузнечиков и песни неведомых птиц в вышине. — Обед стынет!

— Иду, иду… — пробормотал «дядя Паша», одевая ботинки. Куртку он накинул на плечи — в горах сгореть на солнце ничего не стоит — и отправился в лагерь. Усталости, кстати, как ни бывало! Зато аппетит!

Во время обеда — форель была великолепна! — и после него, Павел Васильевич поделился с коллегами своими наработками в области методики поиска и извлечения снарков. Снова зашёл разговор о том, почему снарки не обнаружены и не исследованы раньше. В ходе возникшей дискуссии возобладало авторитетное Серёжино мнение, согласно которому, снарки возникают, возможно, не при всяком ядерном взрыве, а это испытание было, по-видимому, не рядовым. В тех документах, которые попали в руки Сергея и Петра и привели их сюда, ядерные устройства, взорванные в этой долине и ещё где-то в Киргизии, назывались «изделие 612». Чем это изделие отличалось от прочих разнообразных и смертоносных изделий, выяснить было невозможно.

— Вполне возможно, — продолжил изложение своей версии Сергей, прихлёбывая зелёный чай, — что снарки всё-таки и попали в руки учёных, но, поскольку все тогдашние ядерные исследования были засекречены, а обмен информацией между отдельными группами ограничен то, не получив результатов, исследования были прекращены. А снарки лежат где-нибудь в опечатанном ящике в подвале бывшего НИИ, а скорее всего оказались на помойке в 90-х годах прошлого века.

— А почему ты считаешь, что учёные не получили результата? Если, конечно, их нашли? — спросила Лида, рассматривающая пойманные в сетку снарки. Она за последние несколько часов узнала об окружающем её мире много нового.

— Потому, Лида, что иначе мы бы жили в другом мире! Если бы, вообще, жили! В мире, где у СССР или США или у Франции с Китаем, — кто там ещё ядерное оружие испытывал? — были бы неограниченные запасы атомных и водородных бомб. Потому, что урана-235 или оружейного плутония на одну бомбу с помощью даже нашего снарк-генератора можно легко нагнать за несколько минут. И дейтерия с тритием — аналогично! В том мире страна, первая запустившая снарк-генератор могла бы обрушить экономику всей планеты за счёт создания любых по объёму запасов золота или других драгоценных металлов, по выбору. К счастью, пока, этого не наблюдается.

— Так вот, значит, какой «минерал» вы тут откопали! А нам-то с тётей Верой очки втирали! Небось, Кате всё рассказали! — произнесла Лида с обидой в голосе.

— Не обижайся, Лида, — вступил в разговор Павел Васильевич, — это знание — вещь очень опасная. Мы можем только предполагать, что с нами произойдет, если эта информация распространится. Если она попадёт в руки государства, то мы, в лучшем случае, никогда больше не увидим неба, иначе, чем через решётки одиночных камер. И еду нам будут приносить глухие надзиратели. Нет, не смейся, не «Монте Кристо» и не «Железная Маска», а голая целесообразность.

А, скорее всего, после того, как из нас всё выкачают, а они выкачают, можешь мне поверить, мы просто тихо и незаметно умрём. И это будет лучшим выходом для всех. Государство, когда ему что-нибудь нужно от своих граждан, называет себя «Родина». Но, Родина — это совсем иное, а Государство — вещь жёсткая и к сантиментам не склонная.

Поэтому мы и не распространялись: если вы с тётей Верой ничего не знаете, то и рассказать вам нечего. То же относится и к попаданию секрета снарков в преступные руки: только там мы умрём, не факт, что безболезненно! Поняла теперь? Не обижаешься?

— Нет, дядя Паша, я не обижаюсь, наверно, всё правильно. Только, что же это получается: выходит государство и бандиты, это одно и то же?

— Нет, не одно и то же! Но растут из одного корня. Вам, разве, в школе не рассказывали?

— Рассказывали, конечно, но я тогда не вникала: какие-то князья, оброки…

— Она тогда со школы в сарай скорей спешила, мотоцикл ремонтировать! — подначил девушку Сергей.

— Нет, в пятом классе у меня был ещё только велик! Трёхколёсный! — отбрила Сергея Лида. — Так как же, дядя Паша?

— Расскажу. Понимаешь, обычному честному труженику государство было не нужно, если бы и все кругом были такие же. Но, вот беда, всегда и во все времена находились люди, которые трудиться не желали, а вкусно кушать — напротив. А ещё пива или браги выпить, с бабой… Ой, извини, Лида!

— Ничего, я всё понимаю, вы рассказывайте!

— Так вот, эти люди сбивались в шайки и жили воровством и грабежом. Чтобы защититься от них, все древние поселения окружались рвами, валами и изгородями, а их жители отбивались от нападений, как могли. А часто просто платили приступившим врагам дань, чтобы те ушли восвояси без крови и без жертв с обеих сторон. Но шаек было много, и платить каждой стало обременительно.

В конце концов, мирным жителям стало приходить в голову нанять себе одну такую банду, чтобы она не подпускала другие, а взамен кормить и поить её. Идея удалась, банды поселялись в деревне или городке, охраняли его от нападений, а в свободное время сами иногда выходили пограбить. Её услуги обходились дешевле и пахари и животноводы могли спокойно заняться своим трудом.

Дальше происходило вот что: со временем община полностью попадала в зависимость от нанятой ею банды, которую теперь следовало называть военной дружиной. А вождь этой дружины привыкал смотреть на охраняемых не как на работодателей, а как на свою собственность. И он смещал выбранный совет или старейшину и объявлял себя князем, а население своими подданными. Подданными, потому, что они теперь были уже обязаны нести ему дань, размер которой он устанавливал.

Конечно, это общая схема: дружина могла быть и не взятой со стороны, а скомплектованной из местных жителей. Её мог возглавить и сам старейшина. Сути дела это не меняет. Прирученная и прикормленная обывателями военная сила выходила из-под их контроля и принималась диктовать свои условия, а самый умный и жестокий становился князем.

Это уже зачаток государства: одни сеют и пашут, а другие охраняют их труд, но и командуют и устанавливают законы. А наверху князь, а впоследствии и монарх.

— Значит, государство произошло от рэкетиров?

— В современных терминах — да! И оно унаследовало в своей генетике главное правило: государство превыше всего. Оно может жертвовать интересами и даже жизнями своих подданных, лишь бы сохраниться в неизменности и, по возможности укрепиться. Впрочем, на тему происхождения государства написаны целые библиотеки толстых томов, одних только основных теорий на этот счёт около двадцати, но мне почему-то кажется, что моя тоже недалека от истины.

— А как же демократия, дядя Паша?

— Демократия, это способ контролировать государство в интересах обывателей. Вообще, конечно, это шаг вперёд по сравнению с монархией. Дело в том, что монарх, как бы он не был умён и благожелательно настроен к своему народу, не может решать все государственные и общественные дела самостоятельно, и он перепоручает текучку своим приближённым, которые, к сожалению, в первую очередь думают о своих доходах, а не о благе народа. А если монарх тоже, как это бывало в большинстве случаев, думал не о народе, а о приумножении своего богатства? Апеллировать в этом случае было вовсе не к кому. Беспрепятственно вести бизнес в этой ситуации могла только аристократия, которая, пользуясь своей властью, успешно душила или досуха выдаивала конкурентов из простого народа.

Рождавшуюся буржуазию такое положение дел не устраивало, и она требовала от монархов ограничить аристократов и поделиться властью. В ряде стран это удалось, теперь там конституционные монархии. В других монархи попали на «свалку истории», как говорили в моё время. Власть принадлежит, как ты знаешь, президентам и всех рангов парламентам, которые периодически сменяются по итогам выборов.

Вроде бы всё хорошо: продажных политиков и президентов можно сменить. Их и меняют, но на смену проштрафившимся приходят другие, не лучше. Причём, что характерно, этих деятелей не завозят из других стран, они растут на соседних улицах, они такие же по менталитету, что и другие люди, во власть не выбившиеся! Что даёт основание думать что, попав во власть, человек почти обязательно меняется в худшую сторону. Хотя, есть и обратные примеры, один из президентов Тайваня, кстати, долгое время до того живший в СССР, сумел модернизировать свою страну до неузнаваемости. Он совершенно не был подвержен коррупции, и после смерти его вдова даже испросила у государства пенсию, поскольку ей элементарно не на что было жить, супруг не накопил за время своего правления никаких денег.

Впрочем, я не социолог, могу и ошибаться. Но, в общем случае, демократический строй даёт человеку максимальную свободу. И при нём качество жизни максимально.

— А мне дедушка рассказывал, что лучше всего жили при коммунизме, а потом его отменили! — заметила Лида.

— Что-то путает твой дедушка! Тогдашний строй назывался социализмом, а не коммунизмом и как тогда жили, я помню прекрасно. Бедно жили, зато почти все одинаково, вот и причин для зависти почти не возникало. И никто его не отменял, он просто взял и умер, поскольку был давно болен, а его лечением никто не занимался. При социализме, теоретически, многие блага предоставлялись, как бы, бесплатно. Только, вот, на всех их не хватало. В результате, в очереди на квартиру, например, некоторые стояли по двадцать лет, а другие получали её уже через год, перепрыгнув впереди стоящих. Как говорили тогда, «все равны, а эти равнее других!»

— Но ведь всё равно, и квартиры давали бесплатно, и высшее образование было бесплатным!

— Лида! Ну, ты же уже взрослая девушка! Ну, подумай, как это может быть бесплатно? Что, рабочие на стройках работали бесплатно и стройматериалы были бесплатные? И в институтах преподавателям ничего не платили?

— Им государство платило!

— Правильно, государство! А откуда оно брало деньги? Оно брало их в виде налогов у трудящихся, да ещё ко всему и очень недоплачивало им за их труд. И вот на эти деньги государство строило «бесплатные» квартиры и обеспечивало «бесплатное» образование и медицинскую помощь. Можно спорить, справедливо это или нет, но не бесплатно, поскольку оплачено всем народом. Однако, в те времена такое положение вещей считалось неким величайшим достижением, вместе с отсутствием безработицы.

— А разве плохо, когда нет безработицы?

— Конечно, это хорошо. Только обеспечивалось это социальное достижение низкой производительностью труда, и её результатом была низкая зарплата. Там, где мог справляться один работник и получать высокую зарплату за хороший труд, при социализме спустя рукава работало двое или трое. Получалось, все при деле, но хорошо заработать почти невозможно.

— А почему этот хороший работник не мог начать хорошо работать и показать тем самым, что он и один справляется? Неужели ему не стали бы больше платить? — спросила Лида.

— Конечно, стали бы…

— Вот! Просто нужно лучше работать и…

— … но не долго! Чтобы не вдаваться в высокие материи, вроде Госплана и фонда заработной платы, скажу только, что при этом всем выполняющим на предприятии сходную работу моментально бы срезали расценки.

— Расценки?

— Да, расценки. Предположим, на заводе за изготовление десяти деталей платили один еврик. Отставить, тогда были рубли, значит, один рубль. Если наш передовик стал вырабатывать в два раза больше деталей, то и получать ему следовало в два раза больше. Но на такие зарплаты у директора завода не было денег, а сократить бездельников и середнячков он не мог. Если все заводы их сократят, будет безработица! Поэтому, очень скоро оказывалось, что расценки на деталь снижены: теперь за её изготовление платят уже не рубль, а пятьдесят копеек.

— Но, ведь, это же обман!

— Конечно, обман, справедливая ты наша! И вот, из таких обманов, больших и маленьких состоял весь «реальный социализм». Неудивительно, что он не выдержал конкуренции с капитализмом. Ведь даже умудрившись заработать большие по тем временам деньги, человек не мог их с толком потратить. На кооперативную квартиру — очередь, на машину — очередь, на простой цветной телевизор, — представляешь? — и то, — очередь. Поэтому люди, в большинстве, привыкали работать не в полную силу. Была даже такая поговорка: «Они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем».

Вот и мы с вами не сильно обленились, ребята? Вон, Лида, за разговорами хотя бы утку ощипывает! Кто следующий пойдёт в шахту?

— Серёжа пойдёт! Я пойду! — одновременно ответили москвичи, а Пётр продолжил, — мы уже распределились, пока вы внизу работали, сначала он, за ним я. А того, кто громче всех кричал и проповедовал среди нас смехотворную доктрину о равенство полов, — Пётр глянул на смутившуюся Лиду, — мы пока из списка исключили. До вашего решения, дядя Паша.

— А что, я не справлюсь? — в запальчивости спросила, судя по всему, непокорённая и не убеждённая Лида. — Лучше вас справлюсь! Ведь, правда, дядя Паша?

В этот момент Барсик, до этого с интересом прислушивавшийся к разговору, вдруг поднял голову, посмотрел куда-то на юг и глухо заворчал.

— Что…? — хотела спросить что-то Лида, но Павел Васильевич жестом прервал её и прислушался.

Все притихли. Через привычные уже песни жаворонков и трели кузнечиков стало слышно далёкое механическое стрекотание.

— Ребята! Быстро сбросьте блок в траву и задвиньте крышку! — скомандовал майор, и друзья мигом бросились выполнять задание.

Сам Павел Васильевич включил лебёдку и смотал выходящие из неё несколько метров троса, попутно откручивая крепящие её струбцины. Минута и лёбёдка исчезла в грузовом отсеке. Сетку с добытыми снарками Лида закинула подальше в высокую траву. Друзья вернулись, и Павел произвёл инструктаж:

— Кто бы это ни был, вести себя спокойно. Мы не делаем ничего противозаконного. Говорю я, не встревать и не мешать. Может быть, они просто мимо летят. В любом случае, быстро исполнять мои команды. Барсик! Никакой агрессии, ты просто домашнее животное.

Приняв данные коту указания за шутку, ребята заулыбались. Между тем, над горами показался лёгкий вертолёт. Сделав круг над долиной, и пролетев прямо над «Данилой», он пошёл на снижение и сел на бетонку. Открылась дверца, и на землю спрыгнули, пригибаясь, два человека в камуфляже. Судя по портупеям, вооружённые. Они направились к лагерю, пилот же остался в кабине и мотор глушить не стал. Павел надел куртку и поднялся навстречу подошедшим. Младший из них, спортивного сложения казах достал на ходу блокнот и сделал какую-то запись, посматривая на «Данилу». Видимо записал бортовой номер самолёта. Пожилой же, мужчина лет пятидесяти, со славянским лицом, подойдя ближе остановился, определил старшего компании, кинул ладонь к козырьку фуражки и произнёс:

— Экологическая полиция, майор Шевченко. Поясните причину вашего нахождения… здесь.

— Здравия желаю, майор! — ответил ему Павел с той интонацией, по которой служилые люди сразу опознают человека тоже послужившего, — Самсонов Павел Васильевич. По заданию турагентства «Сиеста-Самара» производим поиск перспективных мест для постройки баз отдыха.

Майор промолчал, и Павел Васильевич продолжил:

— У нас свободный план полёта, увидели с воздуха эту долину с ВПП и решили посмотреть поближе, в заповедник она, вроде, не входит.

И Павел замолчал в ожидании ответа. Больше говорить не стоило. Дальнейшие речи могли вызвать впечатление, что он оправдывается. Краем глаза Павел отметил, что второй «экополицай», стоит хоть и внешне расслабленно, но очень грамотно, страхуя своего начальника таким образом, что тот не перекрывает ему линию огня, и в то же время контролируя всю компанию.

«Тёртые ребята!» — мелькнула мысль и тут полицейский, тоже выдержав приличную паузу, заговорил:

— Хорошо, документы покажите.

Павел достал из своей сумки — точь в точь копирующей офицерскую полевую, но большего размера — затребованные документы: договор с некой фирмой «Сиеста-Самара» и факс с разрешением на полёт, полученный от министерства гражданской авиации Казахстана. Бегло просмотрев документы, и тоже сличив бортовой номер «Данилы» с прописанным в них господин Шевченко отдал бумаги владельцу и, указывая на валяющиеся около кухонного столика перья, сурово заявил:

— А за браконьерство мне придётся вас оштрафовать и изъять оружие!

— Бог с вами, господин майор! — усмехнулся Павел, — у нас нечего изымать, и мы, конечно, не охотились. Поскольку труп пострадавшего при нашей посадке селезня уже почти ощипан, вы можете убедиться, что на нём отсутствуют огнестрельные раны. Кстати, вполне возможно, что он умер от разрыва сердца вследствие испуга, вскрытия мы пока ещё не делали. Лида, покажи!

Лида с готовностью продемонстрировала криминальный труп, но майор, махнув рукой, отказался его освидетельствовать. Павел продолжил:

— Поскольку он всё равно умер, то мы, подобрав его ещё тёплым и не сумев привести в сознание, сочли возможным съесть эту птицу, однако, если вы против, мы можем предать его тело земле.

— Ладно, уж, ешьте! — усмехнулся полицейский и снова взглянул на Лиду, — Лебедева Лидия Владимировна, это вы?

— Да. — Лида выпрямилась, вытирая руки о тряпку.

— И вы тоже пилот?

— Да, у меня есть лицензия. Показать?

— Не нужно, — Шевченко грустно усмехнулся своим мыслям, — а моих барышень ничем не заставишь заняться, только подружки, наряды и мальчики на уме. Кстати, что это за кот у вас? Вы в курсе, что камышовый кот внесён в казахстанскую «Красную Книгу»?

Ответил снова Павел:

— Нет, мы не в курсе, майор! Но этот кот не внесён, поскольку приобретён мною на законных основаниях и на него имеется соответствующий документ о покупке с пометками о прививках и так далее. Показать? — Павел потянул из сумки сертификаты, сфабрикованные некоторое время назад с помощью Марата Рувимовича.

— Не нужно! Не сомневаюсь, что он у вас есть, как и буквально все необходимые документы. Вот это-то и подозрительно!

Впрочем, полицейский, кажется, уже шутил. Павел Васильевич развёл в ответ руками:

— А что вы хотите? Мы старались ничего не упустить!

— Крупный, какой, котик! По крайней мере, не давайте ему далеко отходить, тут водятся змеи. И сами будьте поосторожнее.

— Нет, он у меня домашний совсем и поэтому трусоват, ко мне жмётся всё время.

Как бы в подтверждение этих слов Барсик вышел из тенька, обогнул по широкой дуге полицейского и улёгся у ног Павла.

— Да и вообще, не очень хорошее место вы выбрали для возможной… турбазы, я правильно вас понял? — продолжил Шевченко, с любопытством посмотрев на животное.

— Ещё не выбрали, но это нам нравится.

— А вот понравится ли вашим будущим клиентам отдыхать по соседству с местом испытания ядерного оружия? — и полицейский показал на бетонный колпак в нескольких шагах от лагеря.

— Что, там…? — Павел Васильевич в деланном изумлении показал пальцем вниз. — Мы же, как прилетели, сделали замер, превышение фона незначительное. Или дозиметр врёт?

— Да нет, фон для горной местности нормальный, скважина тоже очень мало фонит, но вы же знаете обывателей, только узнают про «атом», сразу часть сляжет с «острой лучевой болезнью» и примется отсуживать у вашей фирмы миллионы.

— Да, такое бывает, только это не наша фирма. Мы по договору работаем, доложим заказчикам, всё, как есть, пускай их начальники решают. Спасибо, кстати, за информацию, а то мы ещё думали, что это за избушка без окон и дверей?

— Избушка? Да, такая, вот избушка! Под ней шахта с километр, а там, пещера, вроде. Последний раз её лет десять назад открывали, радиацию измеряли. Вроде, опасности не представляет. Забетонировать бы её, по-хорошему, я давно уже рапорт написал, но, больно дорого выходит. Так что, вы туда не лезьте, для вашей же безопасности, хорошо?

— Конечно, близко не подойдём! — не моргнув глазом, соврал Павел.

— Тогда я вас покидаю, успехов и приятного отдыха, — майор подал Павлу свою визитную карточку. — Костёр, я вижу, вы правильно оборудовали, но всё равно, поаккуратнее. И вообще, поаккуратнее, тут разные люди ходят.

— Мы никого не встречали.

— Ну, и хорошо. А то пару месяцев назад тут, неподалёку целую банду обложили. Они, наверно, в долину шли.

— И что?

— Не сдались, их и перестреляли, никто не ушёл.

— Страсти, какие! Но если они все уже на том свете…

— А вдруг не все? В общем, осторожнее. И, до свиданья ребята и… девчата!

— До свиданья, господин майор! — попрощался за всех Павел Васильевич, остальные просто кивнули благожелательному эко-полицейскому. Тот отдал честь, кивнул своему оставшемуся безымянным напарнику, и инспекция направилась к своему вертолёту.

Пока вертолёт не поднялся в небо, все молчали, как будто господин Шевченко мог их подслушать.

— Удачно получилось! — выразил общее мнение Сергей. — Спасибо Лиде с её вопросами. Вот если бы он нас застукал в момент погружения! Как бы мы отбрёхивались?

— Тоже не смертельно! — ответил Павел. — Из любопытства полезли посмотреть, что это такое. Вдруг там клад зарыт? Ладно, предположим, что сегодня он больше не прилетит, Серёжа, облачайся!

— А когда я? — с обидой спросила Лида.

— А ты, Лида, наша последняя надежда, боевой резерв, кормилица и запасной пилот. И поэтому, в шахту ты пойдёшь, только если я, как руководитель экспедиции, приму такое решение.

От этих слов Павла Лида несколько увяла, но пока она придумывала возражения, тот добавил:

— Кроме того, это дело, правда, опасное. Я, вот, при первой встрече со снарком растянул сухожилие, Петю контузило, а Серёжу на днях чуть не убило при взрыве. Ладно, мы мужчина, нам лишние шрамы даже к лицу, но никто меня не уговорит, что и женщина в этом смысле пользуется с мужчиной равными правами.

Лида хотела что-то ответить, по-видимому, нечто экстремистское было уже готово сорваться с её уст, но потом махнула рукой. Но, всё же сказала уже примирительно:

— А хотя бы посмотреть пещеру мне можно?

— Можно, — тут же обрадовал её Павел, — после Серёжи и, если понадобится Пети, пойдёшь ты!

— Ура! — негромко и не очень весело ответила Лида и демонстративно загремела посудой.

Тем временем, инфраструктура лагеря была восстановлена, Павел заново закрепил лебёдку, Сергей облачился в костюм. Ещё через несколько минут Сергей, экипированный по последнему слову снаркодобывающей техники уже висел над бетонированным жерлом. Поисковый прибор, впрочем, ожидал его на дне, старатель захватил только запасной комплект батареек к нему. Спуск прошёл без проблем. Но работа несколько усложнилась, поскольку стены пещеры от её неровного, каменистого пола, до высоты в два метра уже была исследована Павлом.

Добавив в ручке прибора ещё одну секцию, Сергей пошёл по периметру, сканируя стены. Скоро, донёсшийся по радиоканалу радостный клич и тут же прозвучавший характерный хлопок оповестили группу поддержки на поверхности, что и он наткнулся на первую добычу. Итогом его полуторачасового спуска стали тоже шесть снарков. После чего, несмотря на то, что Сергей уверял, что он бодр и ничуть не устал, Павел Васильевич настоял на его подъёме.

— Вы просто не хотите, чтобы я ваш рекорд перекрыл! — заявил Сергей, снимая запылённую амуницию.

Конечно, в шутку, поскольку рассмеялся вместе с остальными. После него, как и было договорено, уже под вечер, в костюм облачился Пётр, но ему повезло меньше его товарищей: он добыл только четыре снарка. Это было вполне естественно: площадь, обследованная им, была меньше, а сам поиск стал опаснее, поскольку при обнаружении искомого осколки породы сыпались, чуть ли не на голову оператора. После извлечения из шахты недовольного своим результатом Пети, Павел хотел, было, дать команду шабашить на сегодня но, уловив взгляд Лиды, приказал, как само собой разумеющееся:

— Лида, облачайся скорей, а то утка, кажется, уже доходит!

Радостный вскрик и девушка моментально исчезла из поля зрения друзей, чтобы появиться, буквально, через несколько секунд уже одетой в спортивный костюм. Ещё несколько минут занял подробный инструктаж и облачение в защитный костюм, с трудом сошедшийся на некоей части её тела, и вооружённая фотоаппаратом, радиостанцией и мощным фонарём экскурсантка скрылась в шахте. Её восторженный доклад о спуске почти непрерывно звучал по радиоканалу, а когда она оказалась уже в самой пещере, в наступающих сумерках стали видны и отблески фотовспышки.

Наконец, Павел скомандовал «вира, помалу» и Лида поехала наверх, полная специфических впечатлений. Звуковой ряд стал уже не так обилен, но неожиданно девушка прокричала:

— Стоп! Опустите меня на два метра!

— Что случилось? Трос зацепился? — встревожено спросил находящийся на связи Пётр.

— Нет, всё нормально, я что-то увидела!

Трос пошёл вниз, а затем по команде из шахты снова вверх. Причиной этой непредвиденной задержки оказался ещё один снарк, который Лида заметила при подъёме и торжествующе продемонстрировала товарищам, едва показавшись на поверхности. Он застрял под одной из ветхих скоб усеивающих поверхность шахты и остался незамеченным мужчинами.

— Эх вы, мужики! — с типично женской интонацией заметила девушка в ответ на поздравления. — Всё за вами доделывать…

Окончание её нравоучительной речи было заглушено дружным смехом и аплодисментами «мужиков». Лида потребовала маркёр, чтобы пометить «свой» снарк, и он был ей тут же предоставлен но, что было ожидаемо мужской частью коллектива, не оставил на его поверхности ни малейшего следа, как девушка ни старалась. Что и вызвало новый взрыв смеха. В результате, так и оставшийся не помеченным, снарк чуть было не занял своё место в сетке, вместе с прочей добычей. Но Лида нашла выход из положения: она обернула блестящий шарик в свой носовой платок и связала углы.

— Теперь не спутается! — торжествующе заметила она и засунула снарк в сетку к остальным.

Этот триумф женской сметки был отмечен отдельным тостом, прозвучавшем в честь «хозяйки» на вечернем, а если быть точным, ночном ужине. Правда, сначала Павел Васильевич приказал устроить коллективную помывку «на всякий случай». Поскольку вода в ручье была всё же холодновата для непривычных горожан, то в дело пошли несколько канистр, загодя выставленных на солнышко на берегу. Вода в них довольно сильно нагрелась. Помыть голову почти горячей водой и окатиться остатками хватило всем. Лида даже рискнула окунуться в поток, но тут же выскочила с визгом. Лёгкое вино, несколько бутылок которого было заблаговременно притоплено в ручье, великолепно пошло под утку в «глиняной рубашке». Которая оказалась выше всяких похвал.

Посидев у костра и обменявшись впечатлениями о продуктивно проведённом дне, товарищи уже собирались отходить ко сну, когда Лида вдруг сказала:

— Кто-то пищит, слышите?

Не успел Серёжа схохмить на тему об опасности употребления спиртных напитков в столь юном возрасте — Лида выпила пол стакана — и о возможных в связи с оным галлюцинациях, как и сам услышал какой-то звук, доносящийся из зарослей нетронутой травы. Поэтому он прикусил зубами рвущуюся наружу остроту, подхватил фонарик и, включив его, собрался, было, произвести осмотр окрестностей. Но идти никуда не пришлось. Наоборот, в луче света появился Барсик, отсутствовавший большую часть дня. В пасти он нёс то, что сначала показалось людям добычей. Положив её недалеко от костра, Барсик принялся старательно вылизывать принесённое.

— Ой, котята! — сказала Лида.

Да, это было два серых полосатых котёнка, но в каком ужасном виде! Подойдя поближе, друзья рассмотрели их. Немного крупнее обычных, ещё полуслепые, с едва начавшими открываться глазками, котята были истощены до предела. Один ещё мяукал, а другой, поменьше, просто беззвучно открывал рот. Стаи блох сновали по их неухоженным тельцам. Руководство взял на себя г. Самсонов:

— Лида, принеси сюда самолётную аптечку, Серёжа, посмотри, осталось ли ещё концентрированное молоко… Нет? ну неси сгущённое. Петя, там, в карманчике палатки аэрозоль, принеси сюда и ещё будет нужна тёплая вода, ещё остались, вроде, две канистры.

Достав из аптечки имеющуюся там пипетку и десятиграммовый шприц, Павел быстро соорудил импровизированную соску, в которую залил разбавленную тёплой водой сгущёнку. Смесь эта, хотя и не обладающая полными свойствами материнского молока, тем не менее, пришлась по вкусу Маше, как окрестили маленького. Роме пришлось подождать, пока Маша высосет все десять грамм, пипетка была только одна. Затем и Рома принял свою порцию суррогата, достаточную, чтобы привести его в состояние сытой сонливости. Но спать им пока не пришлось. Павел оторвал от мотка марли два куска, побрызгал на них инсектицидным аэрозолем и завернул в них с помощью Лиды котят, каждого в свою пелёнку. Снаружи остались только мордочки и глазки. Да и мордочки специалист по первой помощи аккуратно протёр ватным тампоном. Детёнышам эта процедура не пришлась по вкусу, кожу их, видимо, защипало, а может быть, не по нраву пришёлся запах. Они завозились, пытаясь вырваться из пахучего плена, Рома неожиданно заворчал, чуть ли не басом и даже у молчаливой Маши прорезался звонкий голосок.

Несмотря на протесты, котят выдержали в пелёнках пять минут, а затем выпустили на свободу, но только для того, чтобы тут же искупать в тёплой воде с шампунем. Куски марли, испещрённые чёрными точками квёлых и дохлых блох бросили в костёр. Наконец зверьки высохли, успокоились, выразили желание ещё немного поесть, дружно описались и перешли под покровительство Барсика, внимательно наблюдавшего за всеми процедурами, лёжа на куске брезента у костра.

Уже глубокой ночью члены экспедиции направились к своим спальным местам, заботливо проверив их на предмет наличия посторонней кусачей фауны. Уже почти засыпая, Сергей прислушался: ему показалось, что негромкое порыкивание оставшегося у костра Барсика складывается в буквы азбуки Морзе. Приписав эту галлюцинацию своему полусонному состоянию, Сергей перевернулся на другой бок и заснул. Через несколько минут в палатку пришёл и Павел. Отодвинув спящих, он тоже улёгся.

В коротком разговоре у костра Барсик на вопрос «где их мать?» ответил Павлу: «умерла». А на «можно ли отдать котят другим кошкам?» — «им они не нужны». Что же! Придётся их пристроить, только и всего! Данила, вроде, просил…

Небо на востоке уже окрасилось в бирюзовый цвет, и вовсю давал о себе знать утренний холодок. Но в спальнике тепло и только нос вынужденный поневоле соприкасаться с окружающей средой немного мёрзнет. Спать бы ещё, да спать, тем более на свежем воздухе. Однако Павла разбудил Барсик. Он подышал ему в ухо, а когда просыпающийся недовольно завозился и открыл глаза, потянул его за рукав из палатки.

— Что случилось? — спросил Павел, зевая и ёжась от бодрящего ветерка.

«Землетрясение. Будет» — сообщил ему кот уже привычным способом.

— Когда?

«Не знаю, скоро».

На озере стоял гвалт не похожий на обычный, утренний. Утки, по-видимому, тоже почувствовавшие приближение стихийного бедствия, суматошно крякали, взлетали целыми стаями и тут же садились. Через вытоптанную лагерную площадку бодро прополз крупный уж. В разных направлениях пробегали заполошенные суслики. Оставленные Барсиком на брезенте котята проснулись и тоже оглашали лагерь недовольным писком. Но, эти, наверно, просто замёрзли.

— Ребята, вставайте, одевайтесь! — растолкал друзей Павел.

— Что случилось?

— Скоро будет землетрясение! Не хочу, чтобы вы проспали.

— Вы шутите, что ли, дядя Паша? Откуда вы знаете? — посыпались вопросы, впрочем, спешно вылезающих из палатки москвичей.

— Животные волнуются, — неопределённо ответил Павел Васильевич.

Открылась дверца кабины самолёта, и оттуда показалось заспанное лицо Лиды:

— Ребята, что у вас за шум в такую рань? Кто балуется, самолёт трясёт?

— Значит, уже началось, — констатировал бывалый майор, — в машине и в самолёте толчки лучше чувствуются. Одевайся, Лида, возьми котят, они уже замёрзли.

— Толчки?

— Да, землетрясение начинается. Нет, Серёжа, не нужно костёр разводить!

Лида спрыгнула на землю, посмотрела на небо полное нарезающих круги и голосящих уток, подхватила пищащих и расползающихся котят и засыпала Павла вопросами:

— Тут, что, бывают землетрясения? А это опасно? Мне спросонья показалось, будто грузовик проехал. А потом, думаю, какой тут может грузовик? А…?

И в этот момент ударило. Казалось, застонали горы, земля ушла из-под ног друзей, Пётр и Сергей, всё ещё держащий в руках мешок с древесным углём, упали на траву. Павел устоял, и они вместе с Лидой, вцепившейся одной рукой в стойку колеса «Данилы», а другой прижимающей к груди котят, увидели потрясающее зрелище: каменистая поверхность долины пошла волнами, подобными морским, взлетели фонтаны пыли. Земля под ногами заходила ходуном. Утробный подземный гул продолжался вряд ли больше двух-трёх секунд и вдруг всё стихло. Налетел ветер, несущий клубы пыли запорошившей глаза и упорно лезущей в глотку и в нос. Несколько минут в лагере только и слышался кашель и чихание. Наконец эта напасть закончилась, пыль улетела дальше, и люди смогли привести себя в порядок после удара стихии.

— Вот это да! — первое вразумительное высказывание принадлежало Лиде. — Павел Васильевич, это уже всё?

Павел взглянул на Барсика, кстати, тоже устоявшего во время толчков на широко расставленных лапах, а теперь спокойно умывающегося и ответил:

— Кто знает? Обычно, после землетрясения бывают ещё толчки, чаще слабые, но, иногда и не уступающие… Петя, полей Серёже из канистры, а то он на чёрта похож!

Действительно, Сергей с растрёпанными со сна волосами, вдобавок. угодивший во время толчков лицом прямо в рассыпанный из мешка уголь являл собой зрелище необыкновенное. Со смехом, поддержанном и Лидой, Петя поднял упавшую на бок канистру, открутил крышку и, вручив товарищу мыло, взял на себя роль старательного мойдодыра:

— Лучше намыливай, — приговаривал он, — давай сполосну. Так, хорошо, ещё раз намыль, весь лоб чёрный… — и вдруг замолк, только продолжала журчать вода из канистры, всё льющаяся в образовавшуюся лужу.

— Куда ты льёшь? — возмутился стоящий между тем в характерной позе умывающегося, с намыленным лицом и безуспешно ловящий руками струю воды Сергей.

— Колпак перекосило! — ответил ему смотрящий в сторону Пётр и, опомнившись, плеснул воду на руки друга. — Дядя Паша, колпак свернуло!

Действительно, стоящий рядом с лагерем бетонный колпак сидел теперь в земле заметно косо. Петя бросил не домывшемуся другу полотенце, и все подошли поближе. Колпак действительно осел в почву одним своим краем, противоположный же наоборот, вылез из земли.

— Давайте сетку и монтировки, — скомандовал Павел, — может быть…

Когда верх колпака накрыли рыболовной сетью и осторожно сдвинули бетонную плиту крышки в сторону, стало понятно, что он имел в виду. Лишь только открылось отверстие, как из него посыпались вверх снарки. Приподняв середину сетки, они образовали удивительную, схожую с виноградной гроздь, стремящуюся прорвать путы и устремиться ввысь. Вдобавок и лучи солнца, вышедшего из-за горы осветили эту картину. Но люди крепко держали сетку.

— Вот это добыча! — воскликнул недомытый Сергей. — Землетрясение побило все наши рекорды! Сколько их тут?

— Да, уж, побольше, чем мы наковыряли все вместе! Похоже, от толчков обвалились все стенки и потолок, — ответил ему Пётр. — Всё, больше не осталось, — констатировал он сдвинув крышку на самый край колпака и заглядывая в жерло. Посветив в тёмную шахту фонариком, друзья увидели сквозь завесы пыли печальное зрелище: бетонные кольца, составлявшие стенки вертикального тоннеля перекосило, теперь они наезжали друг на друга, некоторые полопались и выпирали решётками ржавой арматуры с кусками цемента на них.

— Да, теперь туда не спустишься, — констатировал Сергей, — а ты, Петя, и «миноискатель» на дне оставил?

— Ну! Да ещё и свежие батарейки вставил! Кто же знал?

— Теперь завалило его… Ладно, понадобится, ещё один сделаю.

— Вряд ли понадобится, — заметил Павел, — по-моему, снарков уже хватит и на самый крупный химзавод и на самолёт и ещё останется…

В этот момент из шахты раздался стон рвущегося металла и скрип. В свете фонаря друзья увидели, как кусок бетона вывернулся из стены и рухнул вниз, ударяясь в полёте о стены. Через несколько секунд раздался звук падения.

— Давайте-ка закроем, — сказал Павел, — да и вообще, лагерь нужно срочно переносить, а то вся пещера обвалится, и мы очутимся в яме.

Начался аврал. Палатки, мало пострадавшие во время землетрясения, быстро скатали и запихали в багажное отделение. Туда же наскоро утоптали кучу экспедиционных причиндалов: канистры, одеяла, спальники. Едва дымящийся костёр залили. Павел завёл моторы и жестом приказал садиться. Развернув самолёт, он направил его к дальней части долины, но сначала проехал взад и вперёд по бетонке, чтобы убедиться, что она не сильно повреждена. В покрытии появились огромные трещины, впрочем, не препятствующие взлёту.

Место для нового лагеря оказалось каменистой равниной с редкими купами травы, неизвестно как гнездящейся в трещинах почвы. Невдалеке начинались скалы, сначала отдельные валуны, а затем уже почти вертикальные утёсы.

— Кажется тут, — сказал Павел Васильевич, — мы пойдём с Серёжей посмотрим, а вы пока не разгружайтесь, вдруг я спутал место.

Это место Павел присмотрел с воздуха, сверху оно, кажется, подходило для испытания снарка в качестве ракетного двигателя. Оказалось, что так и есть:

Неширокая, вполне проходимая, извилистая расщелина вела вглубь горного массива, а через сотню метров расширялась и оканчивалась тупиком, скальным колодцем.

— Вот тут установим! — Павел показал на вогнутое гранитное дно, — как считаешь?

— Нормально, прямо стенд! А пронесём?

— Боком пройдёт!

Вернувшись и распорядившись Петру и Лиде приготовить, наконец, какой-нибудь завтрак, поскольку уже приближалось время обеда, Павел и Сергей взвалили на себя самое трудное. Взвалили в буквальном смысле этого слова, поскольку агрегат, извлечённый ими из багажного отсека и представлявший собой снарк в теплостойкой оправке, совмещённый с тензометрическим динамометром на триста тонн весил пятьдесят килограммов. И, хотя и снабжён был ручками для переноски, но ручки эти, по недогадливости присутствующего тут же конструктора, не предусматривали транспортировку прибора в положении «боком», каковое и оказалось основным в узкой расщелине. Так что, довольно лихо дотащив аппарат до прохода в скале, на остальной путь друзья потратили не менее часа. Включая «перемены руки», частый отдых, сопровождаемый изредка, не вполне джентльменскими выражениями в адрес узкого ущелья, ни в чём, впрочем, не виноватого.

Предусматривалось крепление шасси аппарата к скальному основанию, «чтобы не улетело», но на очередной дыре в граните хвалёное «бошевское» сверло сломалось. Кроме того, и аккумулятор дрели подсел. Пришлось ограничиться четырьмя анкерными болтами. Далее от этого массивного стенда по расщелине на равнину протянули два кабеля и подключили их к контроллеру и генератору.

После лёгкого завтрака, состоящего из разогретых консервов, и запитого чаем, Сергей приступил к испытаниям. Сначала, для проверки, он погонял снарк на обычно используемых в лаборатории мощностях. Динамометр работал корректно, и Сергей стал увеличивать мощность. Когда тяга превысила 12 тонн, в поднявшемся за скалами столбе пыли стали изредка попадаться камешки, увлечённые вверх струёй и звонко барабанившие по плоскостям «Данилы» при падении с высоты. Кроме того, едва слышный вначале опыта свист исходящего из снарк-генератора гелия стал теперь настолько громок, что Барсик вообще скрылся в неизвестном направлении, не участвующие в опыте спрятались в кабине самолёта, а Сергей, вынужденно оставшийся снаружи, одел на голову самолётные наушники. В этот момент Павел Васильевич попросил прекратить испытание, ссылаясь на то, что рукотворный пылевой гейзер уже сейчас можно заметить с воздуха на большом расстоянии, а что будет при большей мощности?

— Вдруг нас опять навестит наш друг майор Шевченко? — сказал он.

И Сергей позволил себя уговорить подождать до темноты. Впрочем, он не бездельничал. Согласившись, что выбранная им позиция небезопасна, поскольку слишком близка к генератору, «а вдруг при полной мощности с неба булыжники посыплются?» — Сергей с Петром задумали устроить дистанционное управление процессом. Связав радиолинком испытательный комп и ноутбук г. Самсонова, удалось отнести импровизированный пульт почти на два километра от скал. Дальше начинались перебои связи.

«Данила» переехал уже на третье место. Новый лагерь оказался около небольшого озерка образовавшегося по итогам землетрясения. Питавший это новообразование ручей впадал в водоём и тут же, через несколько метров вытекал из него и устремлялся по своим делам. Уже сейчас, в середине дня вода в мелком озере прогрелась, особенно в дальней от ручья части. И ребята с удовольствием устроили купание в чистой и почти проточной воде.

Палатку устанавливать не стали, повесили только тент. Приспел и обед, правда из концентратов, но на свежем воздухе и они пошли хорошо. Лида взяла на себя функцию периодического кормления котят, которые уже полностью раскрыли свои мутноватые пока глазки. Не отказываясь от разведённого концентрированного молока, пара завалявшихся банок которого нашлась в багажнике, зверьки уже с интересом принюхивались к тушёнке и пытались трепать её волокна.

Появился Барсик. Побродив по лагерю, вылизав спящих в тенёчке детёнышей и отвернувшись от предложенной ему порции дорогущего, специально купленного для него в Троицке «Моего кота», Барсик отправился на охоту, точнее, на рыбную ловлю. И через несколько минут приволок за загривок знатную форель, а через полчаса ещё одну, поменьше. После чего с сознанием выполненного долга задремал в тени рядом с котятами.

Павел произвел несколько звонков по спутниковому телефону. Говорил он в основном по-азербайджански и по-английски, причём, в начале одного разговора поздоровался на испанском языке. После этих переговоров он, не вдаваясь в подробности, доложил коллегам, «что дела идут нормально, но нужно ещё денег». Затем, отключив телефон и достав новый, а точнее свой, старый, позвонил Вере Степановне и Екатерине Сергеевне. Выяснив, что дела в Троицке также не обещают особых проблем, за исключением факта, что на его имя пришла повестка в суд по известному делу, и передав многочисленные приветы, в том числе и один горячий, Павел Васильевич, сославшись на то, что батарея телефона слабеет, сеанс связи на этом закончил.

Испытания продолжились с наступлением темноты. Установка показала уже тягу в сто тонн, а рёв струи даже с расстояния в два километра оглушал. В едва заметном на фоне звёздного неба километровом фонтане пыли часто проскальзывали красноватые искорки. Сергей предположил, что это светятся раскалённые от ударов о скалы мелкие камешки, увлечённые потоком гелия. К счастью, на лагерь они теперь не падали, но возникло опасение, что эти осколки могут вызвать пожар в долине. Ничего, однако, страшного не произошло, и после перерыва и короткого совещания решено было попробовать дать полную возможную мощность, определяемую только мощностью накачки.

Снова взревел рукотворный гейзер, затряслась земля, словно опять началось землетрясение.

— Есть двести тонн! — прокричал Сергей, — прибавляю!

— Петя! Какая мощь! — воодушевлёно воскликнула в ответ Лида.

А Пётр просто проорал:

— Ура!

И тут всё оборвалось. Наступившая тишина оглушила, только через несколько минуту к людям вернулся слух, и до них донеслось пока ещё несмелое кваканье лягушек с озера и кряканье перепуганных шумом уток.

— Серёжа, что случилось? — спросил Пётр терзающего клавиатуру компа товарища.

— Связь пропала, какая-то неисправность. Нужно туда сходить.

— Пошли, только я фонари…

— Батарейки свежие поставьте! — сказал Павел.

— Осторожнее… ребята! — напутствовала москвичей и Лида.

Причина сбоя оказалось простой и очевидной: упавший с неба довольно крупный камень вдребезги разбил Сережин комп. Ничего другого не оставалось, как ложиться спать. Однако, сон не шёл: слишком много впечатлений оставили успешные испытания. Дух захватывало от открывающихся перспектив. Так бы ребята и проговорили до утра, но руководитель экспедиции, прозорливо дав коллективу обменяться первыми впечатлениями, объявил отбой.

Павел Васильевич уже, было, задремал в своём спальнике, когда в его первые, ещё неясные сонные видения вдруг вторгся Лидин голос:

— Дядя Паша! Вы не спите?

— Я проснулся, — честно ответил г. Самсонов и открыл глаза.

В проёме открывшейся дверки пилотской кабины белым пятном маячило Лидино лицо.

— Извините, дядя Паша! Скажите, а эти снарки, они все одинаковые?

— Да, до сих пор все были одинаковые.

— Значит, мой, ну, тот, который я нашла, тоже может работать в двигателе?

— Конечно!

— Дядь Паша, а можно вы его поставите в двигатель того… самолёта, что вы конструируете? Мне Петя рассказывал…. Мне бы очень хотелось!

— Да, пожалуйста!

— Спасибо, спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Павел тут же дисциплинированно заснул, а Лида долго ещё ворочалась на разложенных самолётных креслах, глядя на вышедшую из-за гор ущербную Луну, предвещающую скорый рассвет, засыпая и просыпаясь с одной мыслью:

«Нет, ну какая мощь!»

Наконец и она уснула и во сне взлетела в высь на удивительном самолёте, изнутри немного похожем на «Данилу», но таком быстром, что Земля в несколько мгновений осталась позади, зато Луна, загадочная и серебристая, приблизилась и заняла уже весь обзор. Лида отдала от себя штурвал и пошла на посадку…

«Мошенничество или научный прорыв?»

«Как сообщает наш афинский корреспондент, циркулировавшие некоторое время назад слухи об активности пресловутой фирмы «ClearElements» на греческой земле ныне имеют подтверждение. Получена информация от анонимных, но заслуживающих доверия источников в греческом правительстве и кругах предпринимателей, что данная фирма занимается не только афишированием своей будущей деятельности, смехотворной, по уверениям большинства экспертов. Теперь сообщается, что нанятые ею строительные организации возводят некий завод на арендованном у греческого правительства острове в Эгейском море.

Напомним нашим читателям, что основанная буквально два месяца назад фирма «ClearElements» во всеуслышание заявила, что некие её неназванные учёные открыли уникальный по дешевизне способ извлечения из морской воды растворённых в ней металлов и прочих элементов, в том числе и входящих в состав химических соединений. Всё это смахивало на аферу, поскольку хотя в водах мирового океана и в самом деле содержатся чуть ли не все элементы таблицы Менделеева, но концентрация, например, золота, там настолько мала, что его добыча просто не может быть рентабельной. То же относится и большинству других компонентов, кроме хлора, натрия и, пожалуй, магния. Но вести промышленную добычу серебра, платины, золота? Других ценных и редких веществ?

Известный своими взвешенными суждениями профессор физической химии Бостонского университета г. Хейфец высказался по этому поводу вполне однозначно:

«Это мошенники! И я бы не дал им даже гнутого амеро! Странно, что многие люди готовы, как загипнотизированные отдавать большие деньги явным аферистам! Нужно бы этим горе-инвесторам химию подучить!»

Тем не менее, судя по результатам анализов финансового рынка, проведённого независимыми экспертами, фирма «ClearElements» не испытывает недостатка финансирования. Так первый её инвестор, во всяком случае, известный широкой общественности, греческий торговый дом «Ipolytas» на днях приобрёл очередной пакет акций «СЕ». Его примеру последовал крупнейший греческий инвестиционный «PanBank», принадлежащая которому строительная фирма, кстати, и ведёт строительство на официально не названном пока острове.

А недавно туда же прибыли специалисты крупного азербайджанского консорциума «Azpetrol», который заключил с «СЕ» соглашение о строительстве на острове системы трубопроводов и насосной станции для перекачки больших объёмов морской воды, необходимых для производства.

В результате, многие эксперты, может быть и более далёкие от химии, чем уважаемый профессор Хейфец, но осведомлённые более его в вопросах инвестирования и движения финансовых потоков, склоняются к выводу, что будь анонимное руководство «СЕ» мошенниками, то оно уже давно упустило множество прекрасных шансов завладеть очень немалыми средствами. И скрыться с ними где-нибудь в благодатных тропиках. Там где опасность быть пойманными разъярёнными кредиторами была бы очень мала. Но этого не происходит, напротив, упомянутые средства регулярно инвестируются в недвижимость, которую прихватить с собой якобы недобросовестным заёмщикам будет трудновато.

Конечно, нашему склонному к открытости и прозрачности бизнесу эта колющая глаза анонимность первых лиц обсуждаемой компании несколько непривычна. Но, следует принять во внимание, что по заявлениям руководства «СЕ» ситуация вызвана их же отказом патентовать тот принцип, на котором и основывается будущее производство. Не станем лукавить, известно, что существующая система патентной защиты никогда не была особенным препятствием для лиц желающих нажиться на чужой интеллектуальной собственности. Тем более, в том случае, когда бизнес, хотя бы и незаконный, может принести очень большие деньги. Патентные дела могут идти годами и десятилетиями, и всё это время законный владелец патента будет нести огромные убытки, без особой надежды получить в итоге желаемую компенсацию от многочисленных оборотистых дельцов. Так что, думается, в этом случае отказ от патентования принципа, если он, конечно, существует, вполне оправдан. А анонимность, к счастью, не преступление в нашем обществе, претендующем на звание «свободного».

Итак, что же мы знаем о персоналиях фирмы «ClearElements»? К сожалению, очень мало. Ничего не известно об её учёных, ведущих научный поиск в данной области и бывших близко к успеху. Похоже, таких исследований, во всяком случае, официальных, давно уже нигде не велось. Разработки в области ионообменных смол, на которые в прошлом возлагались некоторые надежды, так и не вышли на должный промышленный уровень. Тем не менее, известно, что сама фирма имеет, судя по всему, явные ближневосточные корни. Единственный её представитель, засветившийся на контактах с греческим правительством, некий Тагир Омаров сам по национальности азербайджанец. Хотя, по другим сведениям, он турок или иранец.

В Баку, столице Азербайджана находится и головной офис фирмы. Он снимает небольшое двухэтажное здание на окраине города. Как удалось выяснить нашему корреспонденту, посетившему офис, в здании с поистине азиатской неспешностью всё ещё ведутся отделочные работы на втором этаже. В тоже время ведётся и приём на работу сотрудников. Предпочтение отдаётся молодым людям и девушкам с высшим экономическим образованием, владеющим иностранными языками, в первую очередь европейскими и русским. Что не удивительно, поскольку Азербайджан граничит с Россией. (См. карту в конце статьи).

По мнению нашего корреспондента, сотрудники офиса работой не перегружены. Их обязанности состоят в регистрации заявок на будущую продукцию фирмы, разработке сайта фирмы в Интернете, подготовке пресс-релизов и ответов на телефонные звонки со всего света. Как пояснил нашему корреспонденту не пожелавший представиться сотрудник офиса, руководство фирмы они ещё не видели, но зарплату получают и работают старательно. Возможно, когда закончится ремонт, руководство вселится в кабинеты на втором этаже. Пока же оно общается с персоналом по телефону и через Интернет.

Когда наш корреспондент уже покидал этот гостеприимный офис, он стал свидетелем события, вызвавшего его интерес: на его глазах рабочие сняли у парадного входа простую табличку с названием фирмы и повесили на её место более презентабельную, с названием фирмы на английском и азербайджанском. А ещё с рисунком, который, судя по всему, является логотипом «ClearElements». (См. фотографию в конце статьи). Эта семицветная концентрическая радуга с буквами «С» и «Е» в центре, по-видимому, должна символизировать некую всеохватность её деятельности, что хорошо согласуется с широковещательными заявлениями анонимного руководства. А ещё, этот логотип очень напоминает мишень.

Так, стоит ли вкладывать деньги в покупку акций «СЕ»? Не рискнём давать советы, пускай каждый решит это сам. Имеем ли мы дело с очередной крупномасштабной аферой или с великим достижением науки? Нет ответа…

«Агентство Всемирных Новостей» (с)

«Сенсация! Читайте эксклюзивное интервью, данное Тагиром Омаровым нашему корреспонденту.

— Уважаемый Тагир! Наши читатели интересуются, кто вы по национальности?

— Моя семья происходит из древнего шумерского рода «ушанитара», что в переводе на английский язык означает «ищущие истину». Она на протяжении тысячелетий давала Востоку великих учёных, полководцев и царей.

— Откуда вы это знаете?

— В отличие от европейцев, я знаю свою генеалогию на шесть тысяч лет назад. У нас, на Востоке этому уделяется большое внимание. Мы многое помним.

— Не тут ли и истоки тех уникальных знаний, которые легли в основу деятельности вашей фирмы?

— Да, вы правы! Сам этот процесс разложения воды никогда не составлял тайны для посвящённых, как и многие другие сведения, которые, будучи обнародованы, перевернут современную цивилизацию.

— Какие, например?

— Например, полёты в Космос. Но не на современных, выдаваемых за триумф научной мысли громоздких и ненадёжных космических кораблях, а на маленьких, но гораздо более эффективных аппаратах. Таких, на которых мои предки исследовали всю Солнечную систему и достигали далёких звёзд.

— Виманах?

— Иногда их называют и так.

— А вы планируете построить виману?

— Вполне возможно.

— Скажите, Тагир, а почему вы только сейчас решили создать фирму «ClearElements»?

— Это решил не я. Пророчество о её создании записано ещё тысячи лет тому назад. Я только выполняю предначертанное.

— А какова цель этого проекта?

— Золотой век.

— Вот так, не более, ни менее?

— Я понимаю ваш скептицизм. Но мы не поведём человечество к счастью силой, а дадим ему материалы и инструменты. И покажем, как это счастье построить.

— А если люди не согласятся?

— Значит, они недостойны счастья!

«World Wide Press» (с)

«Заявление пресс-службы компании «ClearElements».

«Настоящим сообщаем всем заинтересованным лицам, что руководство компании до настоящего времени никогда и никому не давало эксклюзивных интервью. Публикующиеся время от времени тексты таких интервью являются плодами фантазии их авторов. Объективную информацию о деятельности фирмы вы можете получить на нашем информационном ресурсе.

Персонально для информационного агентства «World Wide Press» сообщаем, что при разложении воды получаются водород и кислород. Наша же фирма предполагает извлекать из морской воды элементы, непосредственно растворённые в ней. А также перерабатывать с той же целью растворённые в ней соединения».

«ClearElements» (с)

… Руководству «Европейской резидентуры»

Руководству «Ближневосточной резидентуры»

Дополнение к списку объектов.

Настоящим предписываю Вам включить в разработку деятельность фирмы «ClearElements» (см. #632) по сценарию №5 и обеспечить полное взаимодействие резидентур в этом вопросе. Вербовку сотрудников и контрагентов объекта разработки также санкционирую.

Подпись: «Kevin»