"Разведчики мировой войны. Германо-австрийская разведка в царской России" - читать интересную книгу автора (Вудхолл Эдвин, Сейдаметов Д., Шляпников Н.)

Глава XII Знаменитые женщины-разведчицы 

«Докторша» — эта блестящая германская разведчица — готовилась к профессии врача-хирурга и получила соответствующие дипломы в разных учебных заведениях. Но обстоятельства толкнули ее на агентурную работу, которая оказалась ей по душе. 

В первый раз она приехала в Вену в 1908 г., преследуемая русской разведкой, в период присоединения Боснии и Герцеговины. В 1912 году «докторша» находилась под наблюдением англичан. За ее передвижениями строго следили в нашей стране. 

Авантюристка специализировалась больше в дипломатических, чем в военных и морских делах, но годилась и на всякого рода шпионскую работу. В общем, это был тип женщины, способной ошеломить человека, как удар, нанесенный американской перчаткой, содержащей подкову. 

Я, помню, видел ее два раза: один раз в 1912 году, другой — весною 1914 года. Это была женщина исключительной красоты. К тому же она была ловка и обаятельна. Благодаря ее информации по некоторым вопросам Гинденбургу удалось задержать русское наступление в Восточную Пруссию. 

Как только русские стали наступать, германская контрразведка послала эту шпионку в Восточную Пруссию для получения сведений от русских офицеров. И действительно, «докторше» удалось передать контрразведке шэденбургской армии очень важные секреты русской армии. 

Из своей гостиницы, расположенной позади русского фронта, она посылала с почтовым голубем в генеральный штаб германской армии информацию о ходе наступления русских. 

Внезапный нападением на центр и фланги германцы вбили клин между обеими русскими армиями, которые стали поспешно отступать. Этот удар привел, в конечном счете, к катастрофе у Мазурских озер. 

К несчастью для «докторши», во время отступления русских один чиновник из русской разведки признал в ней германскую разведчицу, которую он видел в 1908 году в Вене. 

Она была арестована, передана властям и расстреляна по обвинению в шпионаже. 

Другим примечательным типом германской разведчицы является Лиза Блуме. Она ездила с датским паспортом. Ее деятельность в Испании и в других нейтральных странах заставила британскую разведку установить за ней наблюдение. 

Блуме была арестована на торговом судне в открытом море британским крейсером, когда она направлялась из Голландии в Барселону. В предыдущем рейсе шпионка имела при себе много частных писем, которые привезла из Испании в Голландию и передала разведчику, жившему в Роттердаме. Она, очевидно, занималась разведкой в области подводной войны. 

Во время допроса в Лондоне против нее нельзя было выдвинуть никакого конкретного обвинения в шпионаже. Но ее общее поведение было в высшей степени подозрительным. Она утверждала, что служила гувернанткой в германских консульствах в Стокгольме, Копенгагене, Амстердаме, Мадриде и Севилье. В момент ареста она якобы ехала занять должность гувернантки в семье германского посла в Мадриде. Обыск, произведенный в ее багаже, обнаружил несколько германских знаков отличия. Блуме заявила, что эти медали ей были вверены на хранение одним германским офицером. Но наша контрразведка до конца войны задержала все регалии вместе с их владелицей. 

По словам агента французской разведки Шарля Люсидо, две разведчицы, работавшие для Германии, были арестованы и обвинены в шпионаже против американского экспедиционного корпуса в 1918 году. 

Обе эти женщины были проститутками. Они посещали морские порты и добывали от солдат обрывки сведений, которые затем передавали одному швейцарскому «торговцу», в действительности же германскому шпиону. Французская разведка задержала их, и обе женщины были расстреляны. 

Одна женщина, известная под именем Бланш Потэн, работала во французской разведке в конце 1915 года. Она родилась в Брюсселе от отца-француза и матери-бельгийки. До 18-летнего возраста жила в Антверпене. Петэн была прелестной танцовщицей, и ее хорошо знали в Париже, Вене и Берлине. Незадолго до войны она была завербована французской  разведкой и снабжала это учреждение информацией, гастролируя открыто как артистка по морским и военным центрам Германской империи. 

Когда разразилась война, Бланш Потэн находилась в Берлине, но после некоторых приключений уехала в Швейцарию и оттуда вернулась в Париж. С тех пор она активно собирала шпионские сведения для французов в Мадриде и других испанских городах.

 Бланш Потэн посылала союзной разведке ценную информацию. В начале 1916 года разведчицу послали в Голландию, где она также добыла чрезвычайно важные сведения для французов. 

В июне 1916 года она вернулась в Париж, и так как в то время было важно знать по возможности больше о передвижениях германцев в Бельгии, то было решено послать ее на оккупированную немцами территорию. 

Французы имели двух очень надежных агентов в Брюсселе и Антверпене. Она должна была передать определенные задания одному из этих доверенных, так как было слишком рискованно давать эти задания ей самой. 

Через несколько недель после ее приезда в Брюссель от агентов были получены сообщения о том, что они установили связь с мадемуазель Бланш. Все складывалось по заранее составленному плану. Но затем в течение трех месяцев следовало глубокое молчание, оказавшееся результатом провала французской разведки.

Мадемуазель Бланш оказалась предателем. Она влюбилась в одного высокопоставленного работника германской контрразведки, и чувство одержало у нее верх над рассудком. Бланш сообщила германскому офицеру фамилии всех агентов союзной разведки, которых она знала. Немцы немедленно захватили их одного за другим и расстреляли как шпионов. 

Захваченная англичанами женщина-разведчица, известная под именем Елизаветы Вертгейм, во всех отношениях отличалась от французской шпионки, которая предала своих хозяев. 

Вертгейм держала себя мужественно и вызывающе, чего никак нельзя сказать про германского разведчика — ее соучастника. Последний был человеком прекрасной внешности и светских манер. Он приехал в Лондон под именем Реджинальда Роуланда, с американским паспортом, как представитель фабрики роялей Нортона Смита в Нью-Йорке. 

Наша разведка в Роттердаме порекомендовала взять Роуланда под наблюдение. Через несколько дней он отправился  в окрестности Уэст Кэнсингтона, где навестил прелестную вдову одного иностранца. 

Тут появляется на сцену Елизавета Вертгейм. 

В то время, в начале 1915 года, она была обворожительным созданием, ездила за границу и была в полном смысле слова светской женщиной. В течение нескольких дней Роуланд и Вертгейм останавливались в лучших гостиницах, обедали в наиболее фешенебельных ресторанах, ходили во все театры, ездили верхом по Роттен Pay. 

Потом они поехали в Саутси и Портсмут, живя и там на широкую ногу и катаясь ежедневно на моторных лодках вдоль побережья. Когда они гуляли пешком, то надолго останавливались в Портсмуте и в Госпорте и записывали (что было неосторожно до странности) виденное ими на море и в воздухе. 

Потом Бреков — так звали в действительности нашего героя — оставил свою приятельницу и вернулся к себе в гостиницу в Бедфордском районе Лондона. 

Тем временем прелестная Елизавета появилась в Глазго. Назойливо завязывая знакомства с военными в окрестностях Мерихильских казарм, разведчица поехала в Эдинбург. Там она все свое внимание отдала морским офицерам. Эту тактику она применяла в течение шести недель, жила все время в лучших гостиницах, принимала у себя людей в военной и морской форме, совершала длительные прогулки на моторной лодке в таких военных центрах, как Берри и Карнусти. 

Все это время она беспрерывно посылала письма «Роуланду». А он в свою очередь активно переписывался с одной фирмой в Роттердаме. К несчастью для него, почтовая цензура театра знала все об этой «фирме». Это был шпионский передаточный адрес для германской разведки. 

Письма были довольно безобидные — деловые сообщения о ходе продажи роялей. Но, применяя греющий электроаппарат, можно было читать между строк слова, написанные симпатическими чернилами. 

Несколько дней спустя работник контрразведки Фитч в сопровождении какого-то офицера заехал в гостиницу, где проживал «Роуланд». Он встретил «Роуланда» в вестибюле, объяснил ему цель своего посещения и попросил разрешения зайти к нему в комнату. Фитчу были предъявлены паспорт и другие документы. 

— Я прошу прощения, — оказал полицейский, — но я должен обыскать все ваши вещи. 

Ничего предосудительного найдено не было, но вдруг глаза Фитча остановились на безобидной с виду коробке с тальком. «Роуланд» не проявил никакого волнения, хотя он должен был знать, что игра его кончена. Последующий химический анализ показал, что этот порошок, когда его растворяли в воде, образовывал симпатические чернила. 

Скотленд-Ярд занялся теперь Елизаветой. Ее нашли в Вест-Энде, где она жила у своей подруги. Тут во всем блеске развернулись актерские способности Елизаветы. 

— Как вы смели придти на квартиру в такой поздний час и просить, чтоб я с вами пошла в Скотленд-Ярд?! Будьте уверены, что такое оскорбление не останется безнаказанным.  Я британская подданная. Я могу ехать, куда мне угодно, я не должна отчитываться перед Скотленд-Ярдом за свои передвижения. 

— Мадам, — ответил непоколебимый Фитч, — у нас война. Кроме того, вы должны идти со мною. 

На допросе она заявила, что ее связи с Брековым (он же «Роуланд») не имеют никакого отношения к шпионажу. Она просто «хорошо проводила время». 

Вертгейм проявила гораздо больше твердости характера, чем ее соучастник по шпионажу. Она все отрицала. Тем временем в Брикстонской тюрьме Бреков сдался окончательно. Он признал себя виновным в шпионаже и указал на Елизавету как на соучастницу. После суда он был расстрелян у Башни как шпион. Елизавета Вертгейм также была приговорена к смертной казни, которую ей заменили пожизненной каторгой. 

Еще пример. 

Одна женщина Маргарита занялась шпионажем в пользу Франции в конце 1916 года. Она встретилась в Женеве с красивым эльзасцем, который прекрасно говорил по-немецки, по-французски, по-испански и по-итальянски и состоял на службе у швейцарских властей в связи с их особой политикой надзора за иностранцами. 

Настоящее имя и фамилию этого человека никогда не удастся, кажется, установить. Одно было ясно: он являлся наемником Германии. Если через 18 месяцев он был казнен французами, то его послала на гильотину Маргарита и именно вследствие ее большой любви к нему. 

Она почти каждые три месяца ездила в Швейцарию, где оставалась не дольше одного месяца. Она была заподозрена по возвращении из Женевы после второго визита к своему «жениху». Когда она ожидала проверки паспорта при вступлении  на французскую территорию, за ней наблюдал один проницательный агент французской тайной полиции, который, как и работники Скотленд-Ярда, был прикреплен к военной контрразведке. Маргарите разрешили ехать, не задав ей никаких вопросов. Но было установлено, что она ездила из Парижа навестить своего любовника, по имени Андрэ Потэн, состоявшего на службе у швейцарского федерального правительства. 

Расследование, которое тут же произвела французская разведка, установило, что Потэн лишь временно работал в швейцарском бюро иностранцев и что в действительности он был германским разведчиком. Его специальным заданием было собирать сведения от шпионов-наемников, которые приезжали из Франции через франко-швейцарскую границу. 

Впоследствии Потэн и другие шпионы организовали интернациональное бюро, которое пересылало информацию в Берлин. 

С тех пор Маргарита была взята на учет, но ей еще раз дали возможность беспрепятственно проехать. В то время многие агенты, имевшие с ней связь, могли свободно разъезжать по Франции, но, тем не менее, находились под постоянной слежкой контрразведки. 

К Маргарите в гостиницу в Латинском квартале приходили всевозможные иностранцы — голландцы, испанцы, греки, шведы, датчане. Все они приносили ей информацию, которую она передавала в Женеву. 

Эта деятельность Маргариты продолжалась в течение шести месяцев со времени ее последней поездки в Швейцарию. 

После того как все ее интернациональные информаторы были арестованы полицией, ее полезная для Франции роль окончилась. 

Осенью 1915 года Ева де Бурнонвиль, проживавшая в Скандинавии, оказалась без работы. Дворянка по происхождению, владея иностранными языками, она была гувернанткой, актрисой, секретарем и машинисткой в разных посольствах в Европе. Она хорошо знала Англию и наш язык. 

В Копенгагене германская контрразведка предложила ей взяться за шпионаж и доставлять Германии военные сведения об Англии. Ее, очевидно, не пришлось долго уговаривать, и в сентябре 1915 года свежеиспеченная разведчица приехала в Англию со шведским паспортом и специальным заданием — собрать информацию о наших средствах воздушной обороны, особенно в Лондоне. 

Последующее официальное расследование установило, что в тот период войны Германия усиленно старалась определить  слабые места нашей системы воздушной обороны, для того чтобы предпринять крупную воздушную атаку на Лондон. 

Этот план был разрушен, так как Скотленд-Ярд арестовал единственного эксперта, которого подослала германская разведка. Не получая информации, немецкий воздушный флот воздерживался от налета до осени того года, когда была арестована Ева де Бурнонвиль. Как многие читатели еще, может быть, помнят, этот большой налет был произведен ночью 23 сентября 1916. года. 

Эта разведчица, прикрывшаяся паспортом нейтральной страны, должна была писать информацию симпатическими чернилами и пересылать ее в Копенгаген. Так она начала свою шпионскую деятельность. 

Еще до войны Бурнонвиль познакомилась с одной дамой на севере Англии. От нее разведчица решила получить рекомендации для поступления на работу. Она написала этой даме и изложила ей свою просьбу. Доверчивая дама рекомендовала ее одной пользующейся уважением семье в северной части Лондона. 

В назначенное время Ева с рекомендательным письмом пошла к друзьям своей знакомой дамы в Хэкнэй. Ее прекрасная внешность и приятные манеры снискали ей расположение этих добрых лондонцев. Однако спустя некоторое время они заметили, что молодая женщина ведет себя странно. Она всегда расспрашивала о пушках, о прожекторах, о противовоздушной обороне, и посте одного неприятельского налета было видно, что она старается разузнать о размерах ущерба, нанесенного германцами. 

В дальнейшем поведение Бурнонвиль стало еще более подозрительным. Не в меру любознательную особу в вежливой форме уведомили, что ее услуги больше не нужны. Она ушла и поселилась в гостинице на Верхней Бедфордской площади. 

Тем временем о ее поведении сообщили в Скотленд-Ярд, и с тех пор «шведка» Ева была взята под подозрение нашей контрразведкой. 

Казалось бы, что женщина, получившая такое предупреждение в чужой стране во время войны, должна была научиться держаться тише воды, ниже травы. Но Ева была на этот счет другого мнения. Она продолжала свои изыскания с удвоенной энергией. 

Почтовая цензура к тому времени взяла под подозрение письма без подписи, адресованные одному лицу в Копенгагене и исходившие от одного блумберийского корреспондента. Все письма в Копенгаген были написаны одной и той же рукой. 

Видимое содержание их было абсолютно безобидным, но совсем другого характера было содержание, написанное симпатическими чернилами. 

Разведка принялась за работу. Один изобретательный работник контрразведки напал на следующую простую мысль. Он представился в гостинице как артиллерийский эксперт, постарался попасть в общество этой подозрительной женщины, которой стал рассказывать всевозможные невероятные истории. 

И вот каждую ночь в обществе других ничего не подозревающих лиц разыгрывался этот фарс, который в свое время должен был перейти в драму. Сотрудник контрразведки рассказал немало небылиц о чудесных изобретениях и фантазировал так бесцеремонно, что его коллеги-офицеры стали подмигивать друг другу: рассказчика зачислили в разряд первоклассных лгунов. 

Однажды ночью он рассказал Еве об одном «удивительном» прожекторе, который будто бы собирались ввести в систему противовоздушной обороны Лондона. Луч этого прожектора должен был быть невидимым неприятелю.

Несколько дней спустя этот вымысел был передан в обычных письмах Евы Бурнонвиль в Копенгаген. 

При таком бесспорном доказательстве было решено арестовать шпионку. 

15 ноября 1915 года Бурнонвиль предъявили формальное обвинение на основании закона об обороне королевства. Разведчица была заключена в Холмшейскую тюрьму. 

На допросе в контрразведке выяснилось, что она получала 7,5 фунтов стерлингов в неделю за то, что рисковала жизнью в качестве германского разведчика. 

Может быть, многих это разочарует, но приходится опровергнуть миф об «изумительных» женщинах-разведчицах, которые тратят баснословные суммы денег. Германия считала, что сведения о противовоздушной обороне Лондона не стоят больше 7,5 фунтов стерлингов в неделю. 

При аресте у Евы был найден чек на месячное жалованье. 

Она говорила, что не любит немцев и, если мы согласны, станет работать для союзников. Она была осуждена на смертную казнь, но приговор был заменен вечной каторгой.