"Пересекая границы" - читать интересную книгу автора (Панкеева Оксана Петровна)

Глава 1

В королевстве Ортан, как и на всем континенте, раскинувшемся с севера на юг от Белого Океана до Мистралийских морей, а с запада на восток его вряд ли кто-то прошел целиком… в общем, никто из проживавших там в жизни бы не подумал назвать волшебников, эльфов и гномов сказками. Хотя бы потому, что волшебники и гномы благополучно проживали бок о бок с людьми, а от эльфов остались многочисленные и убедительные доказательства их существования. И о параллельных мирах было достоверно известно, что таковые существуют, и тому имелись наглядные доказательства – так называемые переселенцы. Никто точно не знал, почему так происходит и каковы механизмы спонтанных перемещений, но зато все знали точно, что это бывает. Некоторые дотошные маги, занимавшиеся исследованиями в этой области, даже вывели несколько закономерностей упомянутого явления, однако понять его механизма так и не смогли. А остальным обитателям мира было как-то и все равно, отчего да почему и откуда вообще берутся эти странные чужаки. Откуда бы ни взялись, лишь бы жить не мешали и безобразий не учиняли. Не лезли со своим уставом в чужой орден, не пытались переделать мир на свой вкус, не оскорбляли общественную нравственность и вообще давали коренным жителям спать спокойно.

В ту ночь, когда королевство Ортан в очередной раз пополнилось новым переселенцем, коренные жители спали спокойно. Ночь была в общем самой обычной, ничем не примечательной ночью, каких полно бывает в году. Не было в ту ночь никакого праздника, никаких магических знамений, и с астрономической точки зрения она тоже ничем не была интересна. Даже дождя не было. Так что представить себе, что как раз сегодня случится что-то важное для судьбы королевства, вряд ли пришло бы кому-то в голову.

Однако отчего-то – и совершенно непонятно, отчего – не спалось кое-кому в эту ночь, хотя люди были все молодые и здоровые, и бессонницей не страдали.

…Бывает еще и так. Тебе тридцать, ты красавец мужчина пяти с половиной локтей ростом, и у тебя есть все, что только можно пожелать. Здоровье – сколько угодно, о твоей нечеловеческой силе слагают легенды и баллады, и единственное, что тебя смущает – это склонность бардов преувеличивать все, чего касается их резвое перо. Деньги – хоть купайся в них, даже одна сокровищница дракона способна обеспечить человеку безбедное существование на всю оставшуюся жизнь, а ты выпотрошил их четыре, не считая того, что причиталось тебе просто по наследству. Женщины – они повально падают в обмороки едва услышав твое имя, хотя тебе это, в общем-то, безразлично, ведь только одна из них для тебя дороже всего на свете, и вы счастливы в своей любви, что бы ни говорили по этому поводу злые языки. Это они зависти, не иначе. Власть – она тебе на фиг не нужна, но если кому интересно, то ты все же принц и первый наследник престола, и пусть пошлют боги твоему кузену-королю долгую жизнь, хорошую жену и побольше других наследников. Слава – уж ее-то у отставного героя больше чем достаточно, во всем королевстве Ортан да и на всем континенте вряд ли найдется человек, который не слышал о принце-бастарде Элмаре и его подвигах…

И если бы кто-то набрался наглости и спросил принца-бастарда Элмара, какого же рожна ему еще не хватает, пожал бы его высочество могучими плечами, опустил бы свои пронзительно-синие глаза в томик классической поэзии, который держал как раз в руках, вздохнул бы печально и промолчал. Потому что вряд ли понял бы спросивший, что происходит в загадочной варварской душе первого паладина короны, даже услышь он прямой ответ. Если бы мог понять, не спрашивал бы. Да и незачем знать каждому встречному-поперечному, что не тешит принца слава, хотя бы потому, что он вообще не тщеславен. И что опытный умелый воин, владеющий и топором, и мечом, и всеми классическими видами оружия, вовсе не считает это великим достоинством, потому как махать этим самым оружием, всеми его классическими видами, находит занятием простым, общедоступным и не особо интеллектуальным. Что под стальной броней могучих мышц бьется сердце поэта, и, не задумываясь, отдал бы принц-бастард свою воинскую славу за то, чтобы уметь так же изящно сплетать слова, как столь любимые им старые классики. Но увы! – поэт из него получался никудышний, и поскольку ценителем он был настоящим, всю никудышность своих поэтических экспериментов полностью сознавал. Вот и оставалось сидеть в библиотеке с бутылкой доброго вина, вчитываться в бессмертные строки давно почивших бардов, наслаждаясь их неповторимой прелестью, и размышлять о вещах возвышенных и прекрасных. Так было и в эту ночь. Принц-бастард Элмар сидел в библиотеке с томиком стихов, неторопливо перелистывая страницы, и настроение у него было печально– лирическое. Думалось его высочеству то о несправедливости матери-природы, уделившей ему гору железных мышц в ущерб другим талантам, то одолевали его воспоминания о былом, и поскольку вспоминать ушедших товарищей и соратников всегда было грустно и больно, эти воспоминания только усугубляли его печаль. Он уж подумал было, что довольно хлестать вино и предаваться унынию, и самое время пойти спать, как вдруг его ночные посиделки были прерваны самым неожиданным образом.

Не спал сегодня и весельчак Жак, личный шут и большой друг его величества короля, но его одолевали совсем другие чувства, даже отдаленно не походившие на светлую печаль принца-бастарда Элмара. Если бы сейчас кто-нибудь заглянул в спальню шута, то вряд ли бы узнал в этом нервно трясущемся человеке того шутника и разгильдяя, который блистал у подножия трона и которого никто не видел иначе, как улыбающимся.

Королевский шут умирал от страха.

Вот так еще бывает. Тебе двадцать шесть, всего-то, а ты уже достиг таких немыслимых вершин, что прочие придворные зеленеют от зависти и с тайной надеждой ждут, когда же, наконец, его величеству надоест этот наглый выскочка и когда же можно будет насладиться падением и унижением нынешнего королевского любимца. Дождетесь, как же. Плохо вы знаете короля, господа придворные. А его шута, можно сказать, практически не знаете. Как любит повторять его величество, «для подданных существует официальная версия, а больше им знать не положено». И в самом деле, если бы господа придворные знали об этом веселом обаятельном парне чуть больше, чем им положено, у них бы отпало всякое желание ему завидовать. И не веселились бы по поводу его вечных недоразумений с дамами, если бы знали, что все эти приключения происходят лишь потому, что Жак просто боится спать один, а вовсе не потому, что он какой-то там озабоченный или вроде того. А с недавних пор так и вовсе страшно ему засыпать из-за постоянных кошмаров, которые преследуют его по ночам. Хорошо еще, что он по натуре человек легкомысленный и неспособный зацикливаться на чем бы то ни было, а то так можно было бы и умом тронуться. Ведь причиной страхов и ночных кошмаров были совершенно реальные обстоятельства, и все эти страхи могли рано или поздно воплотиться в жизнь… Нет, напрасно завидовали Жаку господа придворные, совершенно напрасно. Не дай им боги когда либо вляпаться так, как вляпался однажды веселый королевский шут. Чудом, можно сказать, он выбрался живым из этой передряги, и несколько лет после того ему чудились охотники за его головой на каждом углу. А стоило ему успокоиться и забыть, как судьба вновь подложила ему свинью.

Оказалось, что с некоторых пор принц Мафей стал видеть вещие сны. Это никого не удивило, от него и не того можно было ожидать, маги, они вообще со странностями… но надо же было такому случиться, чтобы ему приснился именно Жак! Да еще в таких обстоятельствах, что бедному Жаку дурно сделалось, когда он об этом услышал. Уж меньше всего на свете ему хотелось бы в таких обстоятельствах оказаться – лежать на столе, залитом кровью, да еще чтобы какой-то незнакомый мистралиец при этом бил ему морду… крови он вообще боялся до обмороков, а завидев мистралийца старался перейти на другую сторону улицы. Но раз уж Мафею все это приснилось… страшно, господа, действительно страшно. Настолько, что даже общество прекрасных дам не помогает, проклятые сны все равно приходят, и, хотя у Жака они не вещие, они куда живописнее, чем у этого малолетнего ясновидца.

И сегодня, проснувшись в очередной раз в холодном поту, убедившись, что это был просто сон, и поняв, что он находится у себя дома, в своей постели, и, к счастью, перепуганной дамы рядом не наблюдается, Жак не рискнул пытаться снова заснуть. Он долго сидел в постели, сжавшись и обхватив колени руками, пытаясь унять дрожь во всем теле. Но дрожь не отпускала. Тогда он встал, спустился в кабинет и трясущимися руками налил себе в пивную кружку самогона собственного производства, после которого ощущение страха немного притупилось. Но не настолько, чтобы можно было надеяться на нормальный здоровый сон. Спать было страшно, и страшно было даже приближаться к кровати. Поэтому Жак сел прямо на пол в темном углу за шкафом и тихо заплакал.

Не спала в эту ночь и танцовщица Азиль, но по гораздо более простой и приятной причине. Она вдохновенно и самозабвенно занималась любовью со случайным кавалером, с которым час назад познакомилась на улице и который на рассвете должен будет исчезнуть из ее жизни навсегда. Так было нужно, хотя она не совсем понимала, почему. Так тоже бывает, когда ты – нимфа, но всю свою жизнь прожила среди людей, никогда не общаясь с себе подобными. Как нужно жить и что нужно делать тебе всегда безошибочно подсказывает врожденный инстинкт, но если бы он еще умел объяснять, почему так нужно… а то людям всегда хочется знать, почему, а объяснить им это невозможно, вот и думают люди, что женщина потаскуха, когда она просто нимфа. Подкидыш, найденный у дороги кочующими хитанами, она сама не имела понятия, кто она такая, пока однажды к ней присмотрелся внимательно один из ее любовников и спросил, человек ли она вообще. А потом взял за руку и повел к знакомому магу, который и объяснил девушке, что она действительно не человек. Правда, больше ничего вразумительного он объяснить не смог, так как люди знают о нимфах крайне мало, но и на том спасибо. По крайней мере, она убедилась в том, что до сих пор все было правильно, что все ее странности на самом деле совершенно нормальны для нимфы, и что все идет, как надо. Пусть некоторые люди этого не понимают, пусть думают, что если женщина видит нечто, недоступное обычному человеческому зрению – то она ведьма, а если говорит непонятные вещи – то она ненормальная, если имеет обыкновение проводить ночи с разными мужчинами – то шлюха… Глупо требовать от людей понимания, особенно от женщин. Даже мужчины в основном начинают понимать только наутро, когда чувствуют, что прошедшая ночь была не просто ночью любви, а маленьким чудом… впрочем, сейчас, когда Азиль прожила в столице почти три года, ее уже все знали, и каждый мужчина почитал за великую честь удостоиться ее внимания и получить впридачу к незабываемой ночи еще и частичку природного волшебства нимфы, от которого могло быть только хорошее. Ну, а женщины все же считали ее шлюхой, притом бесплатной и особо испорченной. Что с них взять, им ведь не понять…

Потому и не было у несравненной Азиль подруг ни среди порядочных женщин, ни среди настоящих шлюх. Ни тех, ни других она не понимала. Как можно спать с мужчиной, которого ты не хочешь, и как можно брать за это деньги? Это вообще святотатство – брать деньги за любовь.

А мужчин Азиль любила, и они любили ее.

Ученица лекаря Тереза мужчин не любила. То есть, общалась она с ними нормально, но до известных пределов. Прикосновения, заигрывания и даже разговоры об интимном вызывали у нее отвращение и страх. И так бывает, и очень часто, и множество психологических исследований написано на эту тему, но никому от этого не становится легче. Она жила в этом мире уже полтора года. Ровно столько прошло с тех пор, как она переместилась сюда из своего мира при обстоятельствах, которые при всем желании нельзя было назвать приятными. За эти полтора года она немного успокоилась, обжилась, нашла себе работу и занялась изучением местной медицины, но отвращение и страх так и не прошли полностью. Наставница качала головой и говорила, что всякая психотравма лечится, надо только походить к хорошему мистику. Переступить один раз через свои религиозные предрассудки и походить в храм Мааль-Бли, такие проблемы лечат именно там, а христиане тут ничем не помогут, к ним и соваться не стоит. Тереза же не склонна была считать свои убеждения предрассудками и обращаться за помощью к языческим богам. Тем более, это не было так уж необходимо. Азиль сказала как-то, что любовь и добро могут исцелить любую душевную болезнь, может быть не так быстро, но зато наверняка, и этот путь представлялся Терезе более приемлемым.

В эту ночь она тоже не спала, но личные проблемы ученицы лекаря не имели никакого отношения к причине ее бессонницы. Просто завтра утром она должна была сдавать наставнице очередной экзамен, и очень волновалась. Не потому, что чего-то не выучила, такого с ней никогда не бывало, к учебе она всегда относилась серьезно и все, что ей следовало знать, знала отлично. Но все равно переживала перед каждым экзаменом – из-за чрезмерно развитого чувства ответственности.

Послонявшись по комнате и поняв, что заснуть все равно не получится, Тереза решила не тратить время понапрасну. Она заварила себе крепкого хинского чаю, села за стол и углубилась в толстую книгу по медицине, чтобы повторить еще раз способы наложения швов. Как раз из-за них она переживала особенно – ей все время казалось, что она обязательно какой-нибудь способ забудет.

А вот его величество король Ортана Шеллар III не переживал ни о чем. Он вообще был человек не склонный к переживаниям по каждому поводу, и чтобы заставить его переживать, должно было случиться что-нибудь совсем из ряда вон выходящее. Да даже если бы и случилось, он первым делом не переживать бы стал, а конструктивно и плодотворно размышлять над практическим решением проблемы. Единственным, что могло вызвать у его величества неприятные переживания, было зеркало, но в настоящий момент его рядом не было.

…Так тоже бывает. Тебе тридцать два, и ты – король. Пусть твоя власть не абсолютна и не безгранична, но все же ты повелитель довольно крупного государства. В твоей власти казнить и миловать, начинать и прекращать войны, раздавать и отбирать титулы и земли, и многое другое, но есть кое-что, чего ты никаким образом не можешь изменить при всей полноте своей власти, и это кое-что каждый день смотрит на тебя из зеркала. С ним ничего нельзя поделать, и никак нельзя улучшить. Ухудшить разве что. И с этим остается только смириться, несмотря на то, что ты – король. Есть вещи, неподвластные и королям…

Король сегодня тоже не спал, но вовсе не потому, что ему что-то мешало, просто он вообще спал мало – четырех часов в сутки ему вполне хватало для того, чтобы нормально жить и работать. А поскольку к полуночи все государственные дела были закончены и два валящихся с ног секретаря милостиво отпущены спать, король в виде отдыха играл в шахматы со своим придворным магом Истраном. Шахматы появились в королевстве недавно, и никто так толком и не понял, кто и откуда их завез. Грешили на короля, так как, во-первых, все следы обрывались на нем; во-вторых, он очень полюбил эту игру и пытался распространить ее при дворе. Правда, кроме мэтра Истрана, достойных соперников у него не нашлось. Кто-то, правда, видел, что король якобы играл в шахматы со своим шутом, но вряд ли его величеству удалось добиться от разгильдяя Жака большего, чем от своих министров и прочих придворных.

– Как поживает малыш? – поинтересовался король, переставляя ферзя. – Я так давно уже с ним не общался из-за всей этой канители с орденом Десницы господней… Времени не было.

– Вы имеете в виду принца Мафея? – уточнил мэтр Истран. – Как обычно. Я иногда просто не знаю, что с ним делать. Его воспитание было крайне запущено еще в детстве. Поскольку его воспитанием до пяти лет практически никто не занимался, никто и не потрудился привить ему элементарное понятие об ответственности. Когда он попал в мои руки, я сделал все, что мог. К счастью, он был еще слишком мал, чтобы успеть озлобиться на весь мир, и не превратился в мстительное безнравственное существо, что было бы угрозой для всего мира, учитывая его могущество. Принц Мафей добродушный и порядочный парень, он никогда не станет сознательно приносить какой-либо вред. Но его рассеянность, безответственность и несерьезность, с которыми не могу справиться даже я, вполне могут когда-либо…

– Да ладно вам, – усмехнулся король. – Можно подумать, он был злобным и безнравственным! Был добрый и славный ребенок, и вырос нормальный парень. А вот разгильдяем он был. Им и остался. Может, с возрастом остепенится. Вы же сами говорили, что с эльфами это происходит годам к ста…

– Поверьте, ваше величество, этому миру очень повезло, что малыш не успел дойти до мысли, что когда тебя обижают, можно дать сдачи. А что касается его разгильдяйства, то, по-моему, он достаточно взрослый, чтобы соображать, что делает! Неужели трудно понять, что обладание такой Силой, какой обладает он, накладывает определенные ограничения!

– Поверьте, мэтр, в пятнадцать лет – очень трудно! Все дети во все времена нарушали запреты просто потому, что им хочется. Кто-то курит в укромном уголке, кто-то лазит к девчонкам в окно, а кто-то пробует колдовать в меру сил.

– Вот именно – в меру! А если не в меру? Я множество раз запрещал ему тащить из других миров что ни попадя, объяснял, что это может быть опасно. И вы объясняли. И Жак объяснял. На конкретных примерах. И без толку.

Король вздохнул, снова переставил ферзя и сообщил:

– Вам мат, мэтр Истран.

– Мат так мат. – равнодушно согласился маг и стал складывать фигуры в коробку. – Пойду я, ваше величество, посмотрю, что там делает наш принц Мафей. А то что-то на душе у меня неспокойно.

Вышеупомянутый принц Мафей тоже, разумеется, не спал. Грех было не воспользоваться тем, что наставник ушел пообщаться с королем и не пошарить быстренько где-нибудь в других мирах. Принц не мог понять, почему все так и стремятся запретить ему это увлекательное развлечение и как до всех не доходит, что это развлечение действительно одно из самых интересных, какие только бывают. А еще он был уверен, что когда-нибудь ему попадется что-то столь необыкновенное, что все сразу поймут, как были не правы, и втайне мечтал, что в один прекрасный день выдернет из какой-нибудь смертельной опасности девушку своей мечты, и она тут же его полюбит…Правда, он еще плохо представлял себе эту самую девушку, но был уверен, что поймет, когда увидит. Во всяком случае, предполагаемая мечта должна была быть прекрасна (А как же иначе!), не обременена предрассудками, будто секс на первом свидании – свидетельство безнравственного поведения, и уж конечно, при общении с его высочеством она должна была с интересом поддержать разговор о магии, а не интересоваться формой его ушей и не пытаться их пощупать. А то этот нездоровый интерес к ушам его просто раздражал. Ну, не такие они, как у всех людей, так они и не должны быть такими, мэтр всегда об этом говорил, а он лучше знает. Ну, выросли они длиннее, чем у людей, и заостренные кончики обязательно торчат из-под волос, как эти волосы ни начесывай, так что, так уж необходимо на них пялиться? Коль уж на то пошло, он и не должен быть похож на других людей, хотя бы потому, что он и не человек вовсе… ну, не совсем человек, если точно.

Юноша уселся на пол, скрестив ноги и вытянув руки перед собой, и сосредоточился. По правилам следовало четко представлять себе, что именно ему надо и мысленно дотянуться к искомому объекту, но на самом деле он никогда этого не делал. Намного интереснее было схватить что-то неизвестное и потом долго изучать, представляя себе, что бы это могло быть и для чего бы это можно использовать. В этом и была вся прелесть «слепой охоты», и ради этого, собственно, и нарушались строгие запреты наставников.

Принц закрыл глаза, позволив сознанию свободно плавать где-то в межпредельном пространстве, ни на чем определенном не фиксируясь, и стал ждать радостного момента, когда в руки ляжет неведомое «что-нибудь».

И еще один человек не спал в эту ночь, хотя не имел никакого отношения к королевству Ортан и находился от него очень и очень далеко, в Зеленых горах на севере сопредельной Мистралии. Он внимательно читал наспех сшитую тонкую тетрадку и недовольно ворчал себе под нос заковыристые ругательства. Чуть поодаль сидела девушка в мужской одежде и угрюмо забавлялась с тонким кинжалом.

Бывает еще… впрочем, ни бурная биография, ни служебные секреты профессионального убийцы не годятся для публичного обсуждения, так что не стоит на них подробно останавливаться. Как бывает, так и бывает. Не наше это дело, и соваться в него – себе дороже выйдет.

– Кончай материться, – сказала, наконец, девушка. – Надоело.

– Ты это читала? – спросил мужчина, кивая на рукопись.

– Читала. Согласна, дерьмо. Интересно, кто эту легенду писал?

– Полагаю, лично полковник Сур. Лучше бы специалистам поручил. Да и подобрали нас, должен сказать, неудачно. Нашли тоже любящих супругов…

– Думаешь, мне это приятнее, чем тебе?

– Не приятнее, а проще.

– Чем же это проще?

– Тем, что тебе и не обязательно изображать страстную любовь, тем более, что ты этого не умеешь и не сможешь. Люди просто подумают, что тебя против твоей воли выдали замуж, только и всего. Это сплошь и рядом случается. А вот мне придется корячиться по полной программе. Во-первых, – он начал загибать пальцы – я должен быть в тебя влюблен, раз я тебя добился даже против твоего желания. Во-вторых, я должен быть достаточно безнравственным, раз принудил девушку к браку. В-третьих, я либо полный придурок, раз не вижу, как ты ко мне относишься, либо полный засранец, если вижу, но для меня это не трагедия, а просто повод показать, как я умею укрощать строптивых девиц.

– Ну, вот и будешь полным засранцем. Тебе это не так уж трудно будет изобразить. Только имей в виду, если ты начнешь меня укрощать на самом деле…

– Не будь дурой. Это будет не на самом деле, а понарошку. И если нам понадобится уверить окружающих, что я тебя бью, будешь как миленькая кричать, плакать и просить пощады. И на следующий день всем жаловаться. А о том, что ты можешь дать мне сдачи, на время операции забудь. Ты не убийца Саэта, а донья Маргарита, благовоспитанная девушка из хорошей семьи. Бедной, но честной.

– Отвратительно, – с чувством сообщила девушка. – Унизительно и гнусно.

– Это еще не самое страшное, – вздохнул предполагаемый муж-засранец.

– А что самое?

– А то, что моя репутация засранца может нам сильно помешать в наших поисках. Понимаешь? Негативное отношение окружающих…

– Понимаю. А что можно сделать?

– Можно сделать немного иначе. Я человек в общем не плохой, и действительно тебя люблю, а ты согласилась выйти за меня замуж в надежде, что стерпится-слюбится. И мы честно пытаемся притереться друг к другу. Но эта версия потребует от тебя немного больше усилий.

– А от тебя – меньше.

– Несравненно. Ты не представляешь, как тяжело играть засранцев. Если хочешь, давай поработаем с одной и с другой версией, потом сравнишь.

Девушка кивнула и сказала:

– Знаешь, сначала мне даже не хотелось охотиться за этой ведьмой. Я считала, что жертвы полностью заслужили свою печальную участь, но, так сказать, долг есть долг и приказ есть приказ. Но теперь… когда я поняла, что мне реально предстоит… я бы ее голыми руками удавила.

– Похвальное стремление. Только не забудь, что убить ее – дело второе. А первое – деньги вернуть.

– Послушай, – обиделась девушка – Я не хуже тебя знаю инструкции и не хуже тебя умею их выполнять.

– Разумеется, – криво усмехнулся мужчина. – Тебе же, наверное, уже рассказали, что инструкции – мое слабое место. Я никогда не питал к ним почтения и нарушаю при каждом удобном случае. Так что выполнять инструкции ты уж точно умеешь лучше.

Заметив краем глаза постороннее облачко посреди библиотеки, Элмар поднял голову стал наблюдать, как из серого тумана возникает перепуганная физиономия сводного брата Мафея и умоляюще хлопает глазами. «Опять натворил чего-то», – недовольно подумал Элмар, понимая, что сейчас ему придется оставить свое уютное кресло и топать решать браткины детские проблемы.

– Что ты опять натворил? – со всей возможной строгостью спросил он, когда Мафей материализовался полностью. – Опять что-то выудил и не знаешь, что с ним делать?

– Не что-то, – жалобно ответствовал непутевый брат. – Кого-то.

– Так это оттуда у тебя шишка на лбу? Рассказывай.

– Пойдем, я тебе по дороге расскажу, – тяжко вздохнул принц Мафей. – А то она полдворца перебудит…

– Начинай, – скомандовал Элмар. – Не пойду же я в халате и тапочках.

Он начал не спеша натягивать сапоги, а братец замялся, не зная как начать.

– В общем, я выудил девушку… – сказал наконец он.

– Живую-здоровую? – уточнил Элмар. Согласно законам мироздания из любого мира можно было изъять только то, что в ближайшую минуту и так прекратит существование, поэтому люди, которые попадались в руки Мафею чуть ли не чаще, чем вещи, обычно умирали на месте, так как спасать их было уже поздно. Живыми оставались только те, кому в ближайшую минуту предстояла смерть неожиданная и мгновенная. И появление нового живого-здорового переселенца всегда было событием, заслуживающим особого внимания.

– Здоровее некуда! Это она мне шишку поставила! Я не успел и рта раскрыть, как она крутнулась туда-сюда, ухватила первое, что под руку попало и с криком «я тебе покажу, маньяк, извращенец сопливый!» присветила мне между глаз так, что искры посыпались. Я с перепугу телепортировался не глядя куда, попал в чью-то спальню…оттуда уже к тебе.

– Ну что ж, поздравляю. – усмехнулся Элмар. – Тебе говорил мэтр Истран, что ты когда-нибудь нарвешься? А если бы это была не девушка, а воин в пылу сражения, который как раз хорошенько замахнулся мечом?

– По-моему, она как раз и есть воительница. Она так одета… ну, в штанах, в башмаках…Пошли скорее, там дверь, конечно, заклинанием запечатана, но вдруг она ее выломает и побежит по дворцу… Еще убьет кого-нибудь.

– Мда, – хмыкнул Элмар. – Какая жалость, что ей не попадется по пути господин Хаббард, которого с некоторых пор не пускают во дворец…

Он застегнул походную куртку, которую накинул для скорости – на камзоле было много лишних застежек – и сообщил, что готов.

– Ага… – сразу занервничал Мафей и стал разминать пальцы перед тем как колдовать. – А куда? Прямо в мою комнату?

– Да нет, пожалуй лучше в коридор. Я с ней через дверь поговорю. Не хватало, чтобы первый паладин его величества дрался с разгневанной девчонкой. Ну, давай. – Элмар приобнял брата за плечи, тот сделал несколько пассов и вокруг них сгустилось пушистое, серое, как зайчик, облачко. А когда оно рассеялось, они уже стояли у запертой двери в комнату принца Мафея. Было отчетливо слышно, как изнутри кто-то яростно ковыряется в замке, ругаясь вполголоса.

Элмар сделал два шага к двери и аккуратно постучал. Скрежет и ругань прекратились – видимо, девушка все же не настолько была разгневана, чтобы совсем забыть об осторожности.

– Сударыня, – как можно вежливее начал Элмар – Я прошу меня простить за то, что нарушил ваше уединение, но не будете ли вы так любезны впустить меня в комнату?

– Видите ли… Я не знаю, как открыть дверь, – растеряно отозвались из-за двери.

– Это не проблема, я сейчас открою, только умоляю вас не бросаться на меня с тяжелыми предметами и выслушать мои объяснения. Вам здесь абсолютно ничего не грозит.

– А где я, собственно?

– В королевском дворце, в комнате принца Мафея, весьма безалаберного юноши, который столь безответственно балуется с высшими силами.

– Входите, – решительно сказала девушка. – Но учтите, у меня есть газовый баллончик.

Элмар кивнул на дверь.

– Открывай. И немедленно иди сообщи обо всем Шеллару и мэтру Истрану.

– Как! – в ужасе воскликнул Мафей. – Я надеялся, что ты им сам скажешь!

– Будь мужчиной. За свои поступки следует отвечать. Выволочку от наставника ты заслужил, так иди и получи ее. Или ты хочешь, чтобы эта дама, которую ты насмерть перепугал, испробовала на тебе свое загадочное оружие? Так ступай к ней, а я пойду к королю. Тогда выволочку от мэтра Истрана ты все равно получишь, только позже.

Мафей насупился, щелкнул пальцами и хлопнул ладонью по замку. Потом печально направился вдоль коридора получать обещанную выволочку. А Элмар степенно одернул куртку, поправил волосы и легонько толкнул дверь.

Добыча шкодливого братца стояла у дальней стенки и настороженно зыркала на него из-под соломенной челки. Она действительно сильно смахивала на воительницу в своих светло-голубых штанах, тяжелых ботинках и куртке из черной кожи, с коротко подрезанными волосами, собранными на затылке в куцый пучок. Однако воительницей она не была, это Элмар определил сразу – по манере двигаться, по неспособности выбрать стратегически правильную позицию в комнате и по тому безмолвному восторженному интересу, который мгновенно возник в ее глазах при виде красавца мужчины.

А принц– бастард Элмар был действительно недурен собой, как уже упоминалось, и это еще мягко сказано. И от недостатка женского внимания никогда не страдал. Скорее от избытка, так что этот самый восторженный интерес был ему ох как хорошо знаком. Разве что воительницы-подруги воспринимали его не как возможного жениха, а как брата по оружию, и восторг в глазах молоденьких учениц относился не к прекрасным глазам принца, а к его геройским подвигам, которым девочки отчаянно завидовали и которые мечтали непременно повторить, а то и переплюнуть. А остальные молодые дамы, да и вообще девицы всех сословий… ох, лучше не надо…

– Принц-бастард Элмар, первый наследник короны Ортана, – церемонно представился он, кланяясь согласно этикету. Пришелица, разумеется, не могла знать этикета, но он еще не настолько был пьян, чтобы совсем забыть о королевском воспитании.

– Меня… меня зовут Ольга. – Было видно, что она озадачена и растеряна, но в обморок падать не собирается. И имя у нее было самое что ни на есть воинское, похожее на лязг металла. А титулов, разумеется, не было.

– Прошу вас, присядьте вот в это кресло, – предложил Элмар, – и побеседуем. У вас, наверное, ко мне масса вопросов.

Едва свернув за угол, принц Мафей нос к носу столкнулся со своим наставником и с августейшим кузеном, которые решили прогуляться по дворцу вместе.

– Так-так, – сурово произнес мэтр Истран, нахмурив седые кустистые брови. – Что мы здесь делаем посреди ночи, молодой человек?

– Я… Я вас ищу, – честно выдохнул ученик и опустил глаза, ожесточенно ковыряя сапожком мраморную плитку пола. – Я… У меня там…

– Понятно, – вздохнул король. – Опять труп посреди комнаты. Опять ковер придется чистить заново. Что, на этот раз Элмар отказался таскать и закапывать в саду результаты твоих экспериментов?

– Нет… то есть… там живая девушка. Элмар с ней беседует.

– Почему с ней беседует Элмар, а не служба адаптации?

– Я забыл… Я испугался… Она меня стала бить, и я…

– Мэтр Истран, – нахмурился король. – Разберитесь, пожалуйста, с этим безобразием. А меня телепортируйте к… – он покосился на принца и уклончиво закончил: – сами знаете, куда. А принц пусть отправляется в мою спальню и ложится в постель немедленно. С ним мы завтра разберемся, с этим великим магом, избитым девушкой.

Принц, сгорая от стыда, бросился прочь, в сторону королевской опочивальни. Мэтр Истран изящно встряхнул кистями рук и спросил:

– А назад вы как доберетесь, ваше величество?

– Не заблужусь же я в собственной столице. Тут недалеко.

– И думать не смейте ходить ночью по городу без охраны, да еще в такое время…

– Хорошо, хорошо, – не стал спорить король. – Свяжитесь со мной минут через двадцать, и заберете меня обратно. Или пришлете кого-нибудь из подчиненных.

Мэтр неодобрительно покачал головой и легким мановением руки очертил вокруг короля невидимый полукруг.

Спустя пять секунд его величество материализовался посреди гостиной своего шута. В доме было темно, но наверху в спальне слышались невнятные сдавленные звуки. «Опять, наверное, мою фаворитку трахает, – недовольно подумал король. – На этот раз, разумеется, Алису. Что они все к нему липнут? Сейчас войду, опять скандал будет. При дворе разговоров на месяц. Да и свинство, конечно, стаскивать человека с дамы и тащить работать посреди ночи…» Делать, однако, было нечего, не зря же он, в конце концов, пришел. Король поднялся по лестнице и громко постучал в дверь спальни, давая неверной фаворитке возможность спрятаться и избежать скандала, однако вместо ожидаемой панической суеты из спальни донесся душераздирающий вопль. Поняв это так, что дамой тут и не пахнет, а с Жаком произошло что-то серьезное, король быстро расстегнул верхние крючки камзола и достал из подмышечной кобуры безотказный очень дорогой лондрийский пистолет – последнее чудо техники, популярное среди спецслужб всех государств. Затем решительно пнул ногой дверь и ворвался в комнату, водя стволом вокруг. Ни одного врага он не обнаружил. Только в дальнем углу кто-то невнятно пискнул и стал медленно оседать на пол.

– Тьфу, ты! – король неторопливо сунул пистолет назад в кобуру и включил осветительный шар. – Жак, что происходит? Я уже решил, что тебя тут убивают!

– Я тоже… – чуть слышно донеслось из угла. – Ну вы меня и напугали…

– Чем? Стуком в дверь? Что с тобой происходит? Почему ты сидишь в углу совершенно голый среди кучи раскиданных окурков, и от тебя разит самогоном на всю комнату? И вопишь, как ненормальный? У тебя с головой все в порядке?

– Нет. – Жак выбрался из угла и потянул на себя халат. Король понаблюдал, как он пытается попасть в рукава, и покачал головой.

– Это заметно. Пойдем, спустимся в гостиную, ты соберешься с мыслями, и объяснишь мне, что происходит.

– Хорошо, – покорно кивнул Жак, запахнул, наконец, халат и поплелся к лестнице.

Он не стал включать свет в гостиной, только зажег свечу, поставил ее на стол и приглашающе махнул рукой. Потом полез в буфет и добыл оттуда изрядную бутыль с самогоном.

– Вам налить? – тихим бесцветным голосом спросил он.

– Немного, – кивнул король, уселся в кресло и стал, не торопясь, набивать трубку. – Просто, чтобы тебе не пить одному.

Жак с сожалением посмотрел на кружку, потом достал из буфета две рюмки и тарелку с сыром.

– Давай, я сам налью, – сказал король. – А то у тебя руки трясутся.

Жак измученно кивнул и опустился в кресло. Король подождал, пока он выпьет и отдышится, потом спросил:

– Ну, так что случилось?

– Да в общем, ничего… реального. Пока. Мне просто приснился кошмар.

– И как часто с тобой такое бывает?

– Бывает… Может, не стоит об этом говорить? Мне уже лучше.

– Стоит. Ты в последнее время стал какой-то не такой. Тебе что, постоянно снятся кошмары? И давно?

– Нет.

– Ты знаешь, почему? Может, кто-то на тебя порчу навел?

– Нет, не поэтому… – Жак вздохнул и признался: – Мне рассказали про сон Мафея.

В лице короля немедленно появилось что-то жесткое и недоброе, в светлых, почти бесцветных глазах засветился ледяной гнев.

– Кто? – кратко спросил он. – Кто посмел?

– А почему вы так сердитесь? Да кто угодно. Какая разница.

– Я запретил. Я хочу знать, кто посмел меня ослушаться. Знали только Мафей и мэтр Истран. Разумеется, Мафей.

– Знали все слуги и все придворные, – криво усмехнулся Жак. – Если для вас так важно, мне сказала графиня Монкар. Ваша официальная фаворитка, которая в пластмассовом браслете выпендривается и цены себе не сложит. Я не оправдал ее надежды и она мне таким образом отомстила. Очень действенно, надо сказать.

– Бессовестная жестокая стерва! – выругался король. – Я был о ней лучшего мнения. Чем же ты так ее обидел? Плохо трахал? Кстати, раз уж зашел об этом разговор, перестань трахать моих фавориток. Мне не жалко, но получается некрасиво.

– Я понимаю, – вздохнул непутевый шут, – Но они такие красивые бабы, что иногда не хватает сил отказаться.

– Можно подумать, они тебя откровенно домогаются.

– Нет, они аккуратно соблазняют. А они, заразы, такие соблазнительные…

Король слегка наклонил голову и уставился на своего шута с откровенным любопытством.

– Послушай, Жак, ты можешь объяснить, почему они так к тебе липнут? Не сочти это за упрек, мне просто интересно. Им что там, медом помазано? Ты, конечно, симпатичный парень с хорошо подвешенным языком, и я охотно понимаю, почему по тебе сохнут юные горожаночки, но мои придворные дамы?.. Графиня Монкар, герцогиня Дварри, холодная красотка Эльвира, и прочие высокородные шлюхи, которые и не глянут на мужчину, если он не богатый влиятельный аристократ в тридцатом колене, что они в тебе находят, что их заставляет прыгать к тебе в постель, едва успев выбраться из моей? Чем ты их так привлекаешь?

– Тем же, чем и вы, – лукаво задрал бровь Жак. Видно было, что он уже оправился от своих кошмаров и снова становится обычным собой – веселым, ироничным и улыбчивым.

– Я? – нахмурился король. – Не морочь мне голову, я отлично знаю, как ко мне относятся мои придворные дамы. Они строят мне глазки, они добиваются моего внимания, они спят со мной, стоит мне только этого пожелать, нагло льстят в глаза, пытаясь скрыть, как я им противен… и за глаза называют уродом. Женщинам нравится золото, нравятся платья, нравятся драгоценные украшения и положение в обществе. Вот что их ко мне привлекает. Дорогие подарки и статус королевской любовницы. И причем тут ты?

– Вы пропустили самое главное! – засмеялся Жак. – Больше всего их привлекает ваша корона. Они безумно хотят себе такую же.

Король вполголоса выругался. За пять лет правления его так часто донимали разговорами о браке и семье, что он успел приобрести стойкое отвращение к этой теме. Шеллар III был убежденным холостяком и приходил в ужас от одной мысли, что ему рано или поздно придется обзавестись королевой. А все, кому не лень, считали своим долгом напоминать ему о том, что династии необходим наследник. И по пять раз на день.

– Они знают, что ты пользуешься моим расположением, – сделал вывод он – И пытаются у тебя выведать, как этого можно добиться? Интересно, и что они надеются услышать? Ты же не женщина, ты просто мой друг.

– Видите ли… – Жак вздохнул и как-то посерьезнел. – Они каким-то образом знают о том, что была одна женщина, к которой вы относились совсем иначе, чем к другим. Не знаю, откуда им это известно. Но каждая ваша новая фаворитка, поимев честь перепихнуться с вашим величеством, обязательно приходит ко мне в надежде расколоть меня на предмет того, какой была эта женщина и что вы в ней нашли. Чтобы практически использовать эту информацию для завлекания вас.

– И что ты им говоришь? – полюбопытствовал король.

– А что я могу сказать? Я вам свечку не держал. Вы со мной на эту тему не откровенничали, вопреки ожиданиям наших дам. Я им разные вещи говорю. От настроения зависит. Иногда откровенно вру какую-нибудь несусветную чушь, иногда признаюсь, что не знаю…

– Постой-ка, – спохватился король, – Это после твоих полезных советов герцогиня Дварри пришла ко мне, разрисовав лицо красками, с перьями в волосах, и, отдаваясь, завывала, как кошка в голубую луну?

Жак тихо захихикал, что вполне тянуло на положительный ответ.

– Спасибо, – сказал король, – За то, что так стараешься разнообразить мою скучную жизнь. Хорошо, что это был я. Любой нормальный человек стал бы импотентом до конца своих дней.

Жак захохотал вслух.

– Ну разве я знал, что она такая дура? – простонал он. – Я же не думал, что она это так всерьез воспримет и выполнит в точности… А что, это было так страшно?

– Ну, чтобы напугать меня этого явно недостаточно. А что, графине Монкар ты сказал что-то подобное? За что она так на тебя обиделась?

– Нет, – Жак перестал смеяться и серьезно объяснил: – Она меня так достала, что я ей откровенно нахамил. Я сказал, что та женщина не облизывалась на вашу корону. Графиня, видимо, считала себя невообразимо умной и тонкой интриганкой и неотразимой женщиной, и то, что я так запросто раскрыл ее гениальные замыслы и неодобрительно о них высказался, ее очень огорчило.

– Алису я завтра отставлю, – задумчиво сказал король. – Не то, чтобы я хотел ее наказать, но после такого свинства я не хочу иметь с ней дела. Я как-то надеялся, что она хоть немного лучше прочих. Умнее, по крайней мере. И то, что она всего лишь лучше других умеет льстить, лгать и притворяться, для меня огромное разочарование. А тебя я попрошу… Лучше говори всем, что не знаешь. Я не хочу, чтобы по двору ходили новые сплетни.

– Хорошо, – кивнул Жак. – Я понял.

– А теперь относительно твоих кошмаров… Кстати, почему ты сразу не сказал?

– А зачем? Вы мне ничем не можете помочь. Только зря расстроитесь.

– Я могу, например, прийти к тебе в гости среди ночи, выпить с тобой и развлечь беседой. Ты ведь делаешь для меня то же самое, почему я не могу? Когда до тебя дойдет, что я не только твой король, но и твой друг? Я никогда не скрываю от тебя своих проблем. Почему ты сидишь один в своем углу и трясешься по ночам? Ты же с ума сойдешь в одиночестве. Хоть бы любовницу себе завел, что ли…

– Кстати, – вспомнил Жак – Ваше величество, а почему вы пришли? Не в гости же вы пришли среди ночи, когда я вроде бы сплю, и, возможно, даже не один? Какое-то срочное дело?

– Какое теперь может быть дело? Какой из тебя работник? Отдыхай, сами разберемся. Давай, я к тебе кого-нибудь пришлю, чтобы ты не сидел один.

– И я должен буду этому кому-то объяснять, что со мной происходит?

– Да нет, – засмеялся король. – Просто в присутствии постороннего человека тебе станет стыдно бояться, и ты сразу придешь в себя.

– Мне уже стыдно, – сокрушенно вздохнул Жак, обтирая ладонью лицо. – Но все равно страшно. Откуда он взялся, этот мистралиец? Я так и знал, что они меня найдут.

– Успокойся, в подвалы ты больше не попадешь. Во сне не было никаких подвалов. Я расспросил Мафея подробно, насколько возможно.

– А что там было, если в подробностях?

– Во-первых, стол. Обычный большой длинный стол, покрытый вышитой скатертью. На столе тарелки и блюда. Во-вторых, ты. Ты лежишь на столе, без сознания, весь в крови. Причем ни одной конкретной раны Мафей не видел, а только кровь, причем он настаивает, что ты был в ней весь, как будто тебя облили из ведра. И в-третьих, незнакомый мистралиец, который склонился над тобой и хлестал тебя по лицу. Именно хлестал раскрытой ладонью, не бил. Может, он просто пытался привести тебя в чувство. Молодой, приятной наружности, типичный мистралиец – смуглый черноглазый брюнет. Волосы длинные, растрепанные, черная куртка, белая рубашка, оружия нет. Знаешь, Жак, чем больше я об этом думаю, тем больше это похоже на обыкновенную кабацкую драку, не имеющую никакого отношения к твоим кошмарам. И совершенно не обязательно тебя должны убить. А кровь может быть чья угодно. Ты вспомни, как было с Элмаром. Ничего, до сих пор жив и здоров. Так что, не стоит тебе так бояться и портить себе нервы. А стоит просто поосторожнее себя вести и не ходить по кабакам. А еще стоит поговорить с мэтром Истраном. Может, он тебе еще что-нибудь посоветует. И кстати, действительно, почему ты не заведешь любовницу?

– Смеетесь? У меня их постоянно от четырех до семи.

– Я имею в виду другое. Не мимолетные, ни к чему не обязывающие связи, а что-то более серьезное.

– Я люблю Терезу. Вы разве не знали?

– Знаю. Но неужели ты в надежде достучаться до ее сердца наглухо закрыл свое собственное для других женщин? Это ведь может растянуться на долгие годы. И даже может закончится ничем. Например, она честно скажет тебе, что твои старания бесполезны, вступит в какой-нибудь орден, принесет обет целомудрия…

– Нет, ваше величество, не пугайте. Вы как скажете иногда… Тереза тоже меня любит, но… как бы вам сказать… в общем, как умеет.

– То есть, по-христиански? Как ближнего? – невесело усмехнулся король.

– Нет, сильнее. Но как-то платонически. Не получается у нее большего. Не может. А касательно обета целомудрия коллеги-целители, которые мистики, растолковали ей популярно, что для нее это не имеет смысла. Давая обет человек отрекается от чего-то, что ему нужно, а в ее случае это будет что-то вроде «на тебе боже, что мне негоже». Пустой обет получится, если отрекаться от того, что тебе самой противно.

– Понятно. И долго это у вас тянется? Года полтора? А прогресс есть?

– Есть.

– Ваше величество! – раздалось откуда-то из-под потолка. – Какие будут указания?

Жак тихо вскрикнул от неожиданности.

– Это мэтр Истран, – успокоил его король и распорядился: – Мэтр, еще пять минут, и пусть за мной кто-то явится. А вы там займитесь, пожалуйста нашей гостьей. Жак не придет, он плохо себя чувствует, а Элмар не особенно хорошо разбирается в таких делах.

– Моя помощь не нужна? – тут же спросил маг.

– Не срочно. Вполне подождет до завтра.

– Тогда я буду заниматься, а вы не задерживайтесь.

Голос под потолком смолк.

– Жак, нервы у тебя никуда не годятся, – укоризненно сказал король. – До чего ты себя довел? Тебе следовало обратиться к кому-нибудь сразу, как только это началось.

– Как-то неудобно было… – развел руками Жак.

– Неудобно дракона трахать – хвост мешает, – сердито ответил король и спрятал трубку в карман. – Что ж, пойду, подумаю, как оградить тебя от домогательств потенциальных королев.

– Очень просто, – посоветовал Жак. – Женитесь, наконец, и они от нас сами отстанут.

– Сам женись, – огрызнулся король. – Как вы меня достали! И ты туда же! Тебе-то какое дело?

– А вы разве не знаете? – Жак посмотрел на короля и вздохнул. – Наверное, не знаете. Наверное, у благовоспитанного господина Флавиуса не поворачивается язык вам доложить.

– О чем?

– Что при дворе вовсю болтают, будто я ваш любовник. Оттого вы, дескать, и пренебрегаете женщинами, – посещаете своих фавориток раз в две недели для порядку. Только не уточняйте кто именно болтает, все болтают.

– И тебя это очень огорчает?

– А вас?

– Мне как-то безразлично. – пожал плечами король.

– А вот мне нет. Потому, что мне, разумеется, отводят пассивную роль. И кроме того, поскольку все знают, что я женщинами не пренебрегаю, считается, что я вас ублажаю из корысти и подхалимства. Вам было бы приятно, если бы о вас так думали?

– Обо мне думали все, что только может вообразить человеческая фантазия, даже нездоровая, – его величество слегка помрачнел, видимо вспомнив некоторые избранные шедевры нездоровой человеческой фантазии. – Так что теперь, из кожи вон лезть, чтобы доказать неизвестно кому, что ты не… верблюд, так, кажется, называется это животное? Извини, я нахожу подобные попытки что-то доказывать ниже своего достоинства. А что касается дурацких слухов, то на этот счет есть одно хорошее правило. Чем больше внимания ты им уделяешь, чем агрессивнее ты на них реагируешь, тем охотнее люди будут в них верить.

На этом месте разговор был прерван требовательным стуком в дверь, и бедный Жак вместо того, чтобы что-то возразить в ответ на последние слова его величества, испуганно вскрикнул, съежился в своем кресле, посмотрел с некоторой опаской на дверь, затем виновато на короля.

– Жак, так же нельзя, – укоризненно заметил тот, между делом расстегивая верхние крючки камзола. – Я понимаю, человек может бояться. Не знаю, что это такое, сам я не умею, но примерно представляю. Ну, ладно, ты боишься того, кто за дверью, и мне понятно твое нежелание ее открывать, но вот зачем при этом издавать такие крики, я понять не могу… Кто там?

– Это я, – откликнулся женский голос. – Жак, открой.

Жак, мгновенно забыв о своих страхах, сорвался с кресла и бросился к двери.

– Тереза? Что случилось? Ты пришла одна, ночью, пешком?

Это действительно была Тереза. И мало того, что она пришла одна и пешком. Она бросилась к Жаку и они обнялись, чем повергли в изумление его величество, которого трудно было чем-либо удивить. А Тереза, даже не обратив на него внимания, взволнованно объяснила:

– Я не знаю… Я сидела, занималась… И тут меня словно подбросило… Я почувствовала, что с тобой что-то случилось… Знаешь, с некоторых пор я чувствую такие вещи… Не знаю, почему… мистики говорят, что…

– Здравствуйте, – сказал наконец король. Только тут девушка его заметила и опомнилась. К счастью, на этот раз она была настолько удивлена, увидев его среди ночи в доме Жака, что забыла испугаться.

– Ой… Добрый вечер, ваше величество… – она сделала полагающийся реверанс и недоуменно перевела взгляд на Жака. – Что все это значит?

– Ничего-ничего, – поспешил успокоить ее король. – Я сейчас удалюсь и не буду вам мешать. Поговорите, разберитесь…

Жак пододвинул девушке кресло, в задумчивости прошелся по комнате и вдруг спросил:

– Ваше величество, вы не будете возражать, если я расскажу Терезе все?

– Все – это что именно?

– Все. Что со мной происходит, каковы причины этого всего, чего я боюсь, кто я такой и почему меня среди ночи можно застать распивающим самогон в обществе короля… И все такое. В конце концов мы с ней не чужие, и она имеет право на ответную откровенность с моей стороны.

Король пожал плечами.

– Смотри сам. Это твоя тайна. Если ты уверен, что она будет сохранена…

– Можете быть уверены, – серьезно пообещала Тереза.

– Тогда я пойду оденусь, – сказал Жак и направился в спальню.

Всяко оно, конечно, бывает, но чтобы так… Чтобы из смертельных объятий маньяка, в одну секунду – прямиком в какой-то там дворец… Это уже, знаете ли, психушкой отдает. Вот только что тебя держали за горло и заносили над тобой нож, и вдруг вместо темноты родных улиц – незнакомая комната, освещенная неестественным желтоватым светом, вместо таинственного злодея – незнакомый мальчишка, который сидит напротив и крепко держит тебя за руки, так что вырваться получается только со второго раза, да и то потому, что он сам испугался и руки отпустил. Не надо было, конечно, на него с доисторическим мослом кидаться, может, он и не хотел ничего плохого, но с перепугу же не думаешь, что делаешь. Только когда бедный пацан в панике скрылся за дверью, до Ольги вдруг дошло, что уши-то у парнишки… того…

И тут– то ее и посетила мысль насчет психушки. Не иначе, у нее все-таки сорвало крышу от испуга после свидания с маньяком… хотя стоп, если бы это правда был тот маньяк, о котором говорят, фиг бы она жива осталась, а раз крышу сорвало, значит все-таки жива. Может, это и не маньяк был вовсе, а так, шпана местная подшутить решила? Нет, так не пойдет, одернула она сама себя, от таких размышлений последние остатки мозгов повторно перекосит. Надо спокойно сесть, оглядеться и разобраться, что тут к чему… А может, ее просто похитили? Непонятно, конечно, зачем, у родителей ни денег нет, ни вообще ничего ценного, а версия насчет торговли живым товаром не выдерживает никакой критики. Разве что не разглядели в темноте, какая она красавица, или с кем-то перепутали… Да ну, ерунда какая, ну кому она на фиг нужна, хватать ее на улице, как будто мало на свете девчонок, которых и хватать не надо, сами согласны… Только что же все таки значит это непонятное перемещение, и сколько прошло времени, и где она, в конце концов находится?.. Наверное, надо попробовать отсюда выйти и посмотреть, что там, за дверью. Или просто подождать, рано или поздно кто-то сюда войдет. Если войдут люди в белых халатах, то все нормально. А если… э-э… а кто, собственно, еще может сюда войти? Опять парнишка с ушами? Или еще покруче что-то?

Когда же это «что-то» все-таки вошло, Ольга тихо обомлела и подумала, что все-таки, наверное, те уши ей не почудились. Если тут обитают такие вот Добрыни Никитичи, то это точно сказка, такие только в сказках бывают. А сказка – место такое, в нем и ушам… всяким… место найдется… нет, бывают же такие мужики на свете! Два метра с огромным гаком, плечи – во, старичок Шварц отдыхает, а глаза, мама моя родная, какие глаза, синие, как небо, посмотришь в них, и голова кружится, словно с обрыва в пропасть посмотрела… Принц, говорит. Понятное дело, раз сказка, в ней и должен быть принц. Непременно прекрасный. И на белом коне. Правда, костюмчик маленько подгулял, не тянет на классику – кожаная куртка без всяких тебе брабантских кружев; шляпа, которой господа мушкетеры обычно подметают пол, отсутствует, вместо нее обычный ремешок-хайратник, и светло-русые, почти белые волосы принца смотрятся с этим ремешком как-то совсем по-славянски. А лицо у него… посмотришь в это лицо, и хочется человеку верить. Как в романах пишут – «открытое и благородное». Нет, действительно, что-то в нем есть такое. Благородное. То ли в лице, то ли во взгляде… Потрясающий мужик этот принц. Настолько потрясающий, что нечего на него и заглядываться. Ну где вы когда видели, чтобы такие вот шикарные мужики ничейными оставались и ждали всю свою жизнь – а не появится ли в один прекрасный день этакая принцесса из славного районного центра Большие Кульбабы, сутулая, косолапая, непричесанная и не накрашенная, в грязных ботинках и помятом свитере?.. Смешно.

– Значит, если я вас поняла правильно, дело обстоит так, – деловито подвела итог девушка. – Я переместилась между мирами, потому, что в следующие несколько секунд меня должны были убить. Тот траханый маньяк, который схватил меня за горло. Верно? Переместиться между мирами можно двумя путями: поменяться с умирающим магом или попасться в руки вашему шкодливому брату. Я так поняла, что тот пацан, которого я приняла за маньяка и приложила вот этим мослом, и есть ваш братец? А куда он исчез?

Элмар с любопытством наблюдал за ней. Несомненно, девушка не была воительницей и сроду не держала в руках оружия, но характер у нее был самый подходящий. Свойский такой характер. Никаких тебе обмороков и прочих соплей, здоровое любопытство и полная готовность к адаптации. И говорок у нее забавный. Как у Жака.

– Он телепортировался, – пояснил принц-бастард. – Испугался и убежал, проще говоря.

– А вы все так умеете? – заинтересовалась Ольга. – А я так тоже смогу?

– Нет, – улыбнулся Элмар. – Так умеют только маги. Я, например, не умею. И вы вряд ли сумеете. Люди вашего мира крайне редко обладают способностями к магии.

Девушка слегка разочаровалась, но тут же задала новый вопрос:

– А почему вы говорите по-русски? От нас, переселенцев, научились?

– О, нет. Это вы говорите по-ортански. Объяснить этот лингвистический феномен до сих пор никто не смог. Все переселенцы говорят на том языке, который услышали первым, и он им кажется родным. Тереза считает, что мы все говорим по-французски. Господин Хаббард утверждает, что по-английски. Для вас – по-русски.

– А сами переселенцы между собой как?

– Разумеется, только по-ортански.

– И все равно им кажется, что на родном?

– Да.

– А если они знали несколько языков?

– В этом вопросе я, пожалуй, не смогу вам помочь. Вам объяснит мэтр Истран, наш придворный маг. Или король, если он пожелает с вами пообщаться.

– Король? – девушка мгновенно засмущалась. – А это обязательно – с ним общаться?

– А что вас смущает?

– Знаете, я как-то боюсь общаться с такими большими шишками… Стесняюсь, и вообще… Никогда не знаешь, на какой кобыле к ним подъехать, чтобы не дай бог не разобиделись. А то эти великие начальники… Недостаточно низко поклонишься, навеки виноват останешься… Не люблю я их. И боюсь.

Элмар снова улыбнулся, подумав про себя, что бы сказал Шеллар, услышав такое о себе мнение.

– Не обязательно, – сказал он. – Но это уж как король скажет… А вот и мэтр Истран, наш придворный маг, прошу знакомиться. Это Ольга.

– Очень приятно! – радостно возгласила девушка и, вскочив с места, замялась. – Ой, простите, а как у вас принято… приветствовать?

– Почти так же, как и у вас. – спокойно пояснил мэтр и присел на край кровати. – Правила этикета вам потом объяснит Элмар. Как-нибудь на досуге.

– Я? – удивился Элмар. – Почему я? Разве не Жак этим занимается? И не вы?

– Жак плохо себя чувствует и в ближайшие дни работать не сможет. Его величество решил, что этим следует заняться вам. Он считает, что вы страдаете от безделья, и небольшая необременительная работа на благо короны будет вам полезна.

– Спасибо, дорогой кузен! – ядовито произнес Элмар. – Как это мило с его стороны – позаботиться, чтобы я не страдал от безделья!

– Вот и скажите об этом его величеству, – невозмутимо посоветовал маг. – Он ожидает вас в своем кабинете, чтобы дать некоторые инструкции. А я пока побеседую с девушкой.

Недовольный Элмар удалился высказывать свои благодарности его величеству, а мэтр Истран не спеша прошелся по комнате.

– Я буду задавать вам вопросы, – сказал он, устанавливая на тумбочке у кресел голубой кристалл и производя над ним какие-то манипуляции. – А вы должны на них отвечать по возможности кратко и, разумеется, честно. Это частично сбор информации, частично тест, частично просто знакомство. Итак, в вашем мире вы жили в какое время и в какой стране?

– Конец двадцатого века, Украина.

– Ваш родной язык?

– У меня их два. Здесь я говорю по-русски.

– Ваш род занятий и общественное положение?

– Я студентка. Почти закончила филологический факультет университета, еще не работала. Общественное положение… Я не знаю, как вам объяснить, у нас немного не такое общество…

– Хорошо, расскажите чем занимаются ваши родители.

– Папа инженер, мама учительница. Вы знаете, что такое инженер, или надо объяснить?

– Не надо. Вы принадлежите к какой-либо религии?

– Вообще-то, я православная христианка, но я не особенно верующая. Можно сказать даже совсем не верующая.

– У вас есть какие-либо увлечения?

– Музыка, литература, компьютерные игры. Немного занималась спортом, но не всерьез и у меня не получалось. И я давно бросила.

– Каким именно?

– Восточными единоборствами и стрельбой.

– Замечали ли вы за собой какие-либо магические способности?

– Никаких.

– Что вы еще умеете, кроме филологии?

– Практически ничего толком.

– Взгляните вот сюда…