У СП РОССИИ ЕСТЬ СВОЯ ГАЗЕТА

Союз писателей России начал издавать свою новую газету "Российский писатель". Несколько вопросов главному редактору Николаю ДОРОШЕНКО

Геннадий ИВАНОВ: Чем отличается "Российский писатель" от других литературных газет?

Николай ДОРОШЕНКО: В 1960-е годы, читая не классиков, не Толстого или Шолохова, а современную повесть — "Привычное дело" В.Белова — наш читатель впервые пережил волнение не оттого, что был острым сюжет, а потому, что вдруг пришлось ему ощутить в литературном герое по-настоящему живого человека. Так русская литература вернула себе "Привычным делом" своё исконное свойство — внимать живой человеческой душе. Наконец, в конце 1980-х годов Михаил Лобанов своей знаменитой статьёй "Освобождение" подвёл в спорах о смыслах русской литературы вроде бы для всех внятную черту. Казалось, вот наступает наш новый "золотой век". Но — началась новая ломка всего и вся. И заново выращенное после 1917 года древо нашей национальной литературы было затоптано в тесноте событий, связанных уже с новой национальной катастрофой.

Вот почему главную задачу "Российского писателя" я вижу в том, чтобы опять вернуть нашей литературе именно её национальное лицо и свойство.

Выглядит это по нынешним временам диковато. Вот, мол, сам Пушкин списывал у Байрона и у французов, а мы его держим теперь за национальный эталон. Но такое мнение утвердилось от слишком поверхностного представления о роли Пушкина в духовной жизни России. На самом же деле юношеское западничество Пушкина — это не более чем прививка от той болезни, от которой западная культура всё-таки умерла. А болезнь эта называется либерализмом.

Либерал — человек с кочевым сознанием. Каждый день он видит новые горизонты. Это, конечно, выглядит заманчиво. Но кочевники так никогда и не создали своей цивилизации. Они только разрушали то, что создавали народы оседлые, больше всего пугающиеся перемен.

Кому-то покажется, что Западная Европа хорошо устроилась и на своих руинах. Но пережив смерть духовную, она вошла в фазу смерти физической. И мы вымираем — уже по миллиону в год — лишь потому, что уже не воспроизводим собственную культуру (где новые Белов, Распутин, Солоухин?) и погружаемся в чужую для нас систему духовно-нравственных ценностей. А не своя культурная среда и для сытого немца, и для голодного русского является причиной непреодолимого "беспричинного" стрессового состояния, при котором утрачивается не только творческая потенция, но даже и инстинкт продолжения рода.

У нас, к сожалению, весьма смутное представление о животворном значении национальной культуры. Поэтому противостояние почвенников и либералов часто выглядит теперь как война "тупоконечников" и "остроконечников", где всё так условно!

От прочих литературных изданий "Российский писатель" отличается вот этим чётким пониманием, что собственная культура — это как защитный озоновый слой. Что чужая культура воздействует на человека страшнее войны.

И ещё — мы являемся единственным печатным органом главной цитадели русского и любого иного национального консерватизма — Союза писателей России.

А ближе всех нам газета "День литературы". Но когда Владимир Бондаренко пытается объединить в единое целое либералов и консерваторов, то мне это представляется как братание киллеров с врачами. Одни будут калечить, другие лечить. Полный замкнутый цикл.

"Литературная Россия" — это теперь, к сожалению, частный коммерческий проект В.Ерёменко и В.Огрызко. Можно сказать, что они приторговывают тем нравственным авторитетом, который придал в своё время газете Эрнст Сафонов. А вот "Литературная газета" с приходом Ю.Полякова стала интереснее. По крайней мере к русскому человеку и к почвенникам здесь отношение поменялось в лучшую сторону. Вроде бы как "Литературная газета" уже признаёт, что мы — тоже люди.

Г.И.: Какие интересные материалы были опубликованы в "Российском писателе"?

Н.Д.: Мне трудно перечислить всё. Вот, назову то, что показалось мне наиболее интересным в нашем последнем номере за февраль. Здесь, во-первых, мы открыли для себя молодого критика Алексея Шорохова из Орла. Я знал его как прекрасного поэта. Но — оказалось, что он ещё и критик. Причём по уровню человеческой развитости, профессиональной убедительности и глубине мне даже трудно поставить А.Шорохова в один ряд с кем-нибудь из его ровесников. Ещё в этом февральском номере мы открываем многие яркие имена поэтов и прозаиков, "послевоенных" военных писателей. Один из них — Сергей Белогуров — публикуется нами уже второй раз. К сожалению, с войны своей "незнаменитой" он не вернулся.

И ещё в этом же номере у нас стоит редкая (ничего подобного читать мне ещё не приходилось!) статья священника Алексия Мороза, который оценивает творческий процесс с точки зрения Православной Церкви.

Видимо, придётся нам уходить от полосных поэтических публикаций. Редакционный портфель распух, прекрасных авторов оказалось больше, чем мы могли предположить. А хочется, чтобы читатель наш имел возможность получить наиболее полное представление о состоянии современной отечественной литературы, развивающейся в русле высокой традиции.

Г.И.: Как подписаться на "Российский писатель"?

Н.Д.: Очень просто. В любом населённом пункте надо прийти в местное отделение связи, попросить каталог "Роспечати" и найти там нашу газету. Подписная цена зависит от удалённости от столицы. А наш подписной индекс — 35651.