"Страна Лимония" - читать интересную книгу автора (Карстен Свен)

Глава 8.

Мотороллер затащили в подъезд первого попавшегося дома и бросили у почтовых ящиков. Народ приберет. А то больно уж приметная штука, выдаёт с головой. Ищут-то двоих на мотороллере, а теперь есть только двое пешком, да и то порознь, метрах в ста друг от друга.

Так решила Крыса. Серёга возражать не стал, городские условия Крыса понимала куда как лучше его. Тем более, Крыса дулась на Серёгу – ведь это из-за его глупости их чуть не схватили эмчеэсники. Надо же быть таким дебилом, шипела Крыса, расселся посреди улицы, рожа мечтательная, ворон считает, столько времени из-за него потеряли!

– Я не расселся, – возразил Серёга с некоторой даже обидой. – Я дорогу искал, осматривался сверху!

Но Крыса не слушала. Велела не отставать, но и не приближаться, и ушла вперед. Серёга помедлил минутку и побрёл следом. Крыса вела его через дворы и улицы как бычка на веревочке. На такой длинной, невидимой, неразрываемой веревочке. И не оглядывалась даже – знала, что отстать или потеряться Серёга не посмеет.

Серёга повздыхал, потом пожал плечами и простил Крысу. Понимал, что это она не на него дуется, это она сама собой недовольна, что забоялась там, возле гаражей. Испугалась, словно и не безоглядная анархистка вовсе. Вот только интересно – испугалась она только за себя одну или за Серёгу тоже?

Крыса шагала целеустремлённо, Серёга плёлся следом, руки в карманах, не терялся и не отставал. Да и что отставать-то?! Три её широких шага – это два нормальных Серёгиных. Прошагали через необъятную площадь Советов, затем мимо огородов, устроенных по-городскому, террасами, спустились к реке. Народу на улицах было мало, куда как меньше, чем в первый Серёгин день в городе. Один раз видели мужика на велосипеде с тележкой сзади и еще встретили собачью свадьбу. Патрульные машины попадались дважды, всякий раз проезжали мимо, не задерживаясь. Значит, Крысина хитрость сработала. С такой девчонкой не пропадешь.

На реке в одну сторону оказался мост, и в другую сторону – еще один. Да и то сказать, Лимонов – город немаленький, за день не обойдешь, одного моста городским мало. Сама река была огорожена решеткой. Умно придумано – и красиво, и коровы в воду не упадут. Где решетки не хватило, там заборчиком забрали. Тоже хозяйственно.

На мост сбоку вели бетонные ступеньки. Крыса уселась посередке лестницы, сняла бутсу с левой ноги и помахала ступней в воздухе – проветривала. Потом проветрила и правую ногу тоже. Носки у нее были смешные, куцые, только по щиколотку. Сразу видно – девчоночьи. Надо будет попросить маму-Биологиню связать ей нормальные носки. Серёга и сам умел вязать, но получалось у него пока еще плоховато.

Серёга затормозил внизу – не знал, позволяется ему подойти, или надо и дальше конспирироваться. Крыса махнула рукой – подваливай, чего уж! Серёга подвалил. Сесть рядом ему не предложили.

– Надо было Чечена взять на хвоста, факелы кидать, – сказала Крыса, не глядя на Серёгу. – Чечен бы не свалился в самый такой момент, как последний даун.

– Ну, и взяла бы Чечена, – Серёге надоело, что на него без конца дуются. Да еще и копчик болел. – Если ваш Чечен такой замечательный.

– Чечен не замечательный, а настоящий боец. И замечательный тоже. Только Чечен на крыше был нужен. Тебя же не пошлёшь на крышу. У тебя же эта – горафобия.

– Чего-чего у меня?!

– Горафобия. Это по-медицински. Боязнь гор. В смысле, высоты.

– Нет у меня ничего такого! Всё у меня нормально!

– Нет, есть. Ты высоты боишься. Я еще на крыше заметила. Ты забоялся подойти на край. Издалека плевал, даже не доплюнул по-человечески.

– Я доплюнул куда надо, ты не сочиняй!

– Чуть в меня не попал.

– Всё я правильно плевал!

– Сейчас через мост пойдём, даже не знаю, придется тебя за руку держать, что ли. Чтобы ты не ссал.

– Да чего тут мост?! Это вот мост у вас, что ли, чтобы его-то ссать?! Да у нас мосты покруче ваших будут, и то молчим!

Крыса ничего не сказала, только хмыкнула и плечом так повела, оскорбительно. Стала обуваться, очень независимо, будто совсем одна. Будто Серёги тут и рядом не стояло.

– Видал я ваши мосты! – разозлился Серёга. И ведь понимал же, что Крыса права, высоты Серёга и вправду боится после того случая в детстве, когда падал в сарае с лестницы. Понимал её правоту, а всё равно злился. Не всякую правоту надо говорить в лицо, невежливо это.

Крыса принялась насвистывать. Серёге этот свист очень не понравился, просто очень!

– Да я с вашего моста на раз спрыгну, хочешь?! – крикнул он. – На спор! С самой серёдки! Хочешь?!

Крыса на вид, вроде, и не хотела, но Серёге было решительно ясно: хочет она или нет – прыгать надо. Необходимо это теперь. Назвался груздем – и всё такое. Чтобы доказать Крысе и всем. Что доказать?! Неважно что! Что Серёга анархист, а не какой-нибудь из деревни!

– Гляди! – крикнул Серёга и бросился, прыгая через три ступеньки, вверх по лестнице, выскочил на мост, побежал от берега, стараясь не смотреть вбок и вниз. А там – уходила из-под ног земля, зеленела тина, ширилась и разливалась вода, сначала безопасная, просвечивающая песочком, а дальше – всё более сердитая, серая, с мелкими шершавыми волнами. На мосту дул ветер, прижимал к ограде, хотел сбросить. И чего ему хотеть-стараться?! Серёга сейчас и сам спрыгнет, как последний, представьте себе, дурак.

Серёдка уже, или нет ещё? Да неважно это! Серёга, зажмурившись, ткнулся животом в перила, клюнул головой вниз, застонал, переваливаясь, руки его соскользнули, сапоги пронеслись над головой, ветер рванулся навстречу – и Серёга, кувыркнувшись, полетел спиной вперёд в реку, полоща руками и ногами, как ворона крыльями, пытаясь ухватиться всё равно за что, да хоть и за воздух. Ещё успел подумать, что – не забыть бы вдохнуть поглубже. Но само "вдохнуть" уже не успел.

Сейчас треснется об воду. Как об асфальт, спиной. Сейчас треснется, сейчас!..

Тр-р-ресь!!!

Странно только, что вода не мокрая.

Серёга недоверчиво приоткрыл один глаз, уже понимая, что именно с ним, в очередной раз, произошло. Так и есть – вывалился из себя, выкрутился, как та свинья из целлофана. Завис между небом и землёй. То есть, между небом и водой. Река ведь кругом, Воронежское водохранилище. Река, а над ней – Серёга. А что треснуло – так это воздух вокруг него заледенел.

– Ты! – крикнула ему прямо в ухо душа. – Слышь, ты, придурок!

Серёга хотел сначала оскорбиться, но тут же передумал. Придурок ведь и есть. Душе позволено ему правду в лицо излагать, имеет такое право. По-родственному, как между своими.

– Убиться решил?! – негодовала душа. – Утонуть?! Дважды за день теперь, дважды!

– Дважды, и чо?!

– Чевочка с молочком! Ты об воду шею же сломаешь! Вода же твёрдая, если с размаху! Ты об матерях-то подумал?! Одних их оставить хочешь?!

– Я нырну! Я же плавать умею, не ссы.

– Плавать?! – ярилась душа. – Плавать умеешь, ты?! По-собачьи, как Лыська, да?! Тут его нет, тебя вытаскивать! А кто должен, я, что ли?! Я?!

– Да я сам справлюсь…

– Сам! Сам с усам! Ты справишься?! Да ты знаешь, сколько у тебя жизней твоих цыганских осталось, знаешь, сколько, идиотина?! В день по две тратишь!

– Чего мне знать…

– Две! Две вшивеньких жизнёночки осталось, заруби себе где хочешь! А было – девять! Девять!

Серёга прикинул: две в детстве, одна вчера и две сегодня. А было девять. Что-то не сходилось.

– Подозрительный какой! – процедила душа. – Считает он всё, не сходится у него! Одна при рождении потратилась, твоя мать тобой месяц не доходила. Одна ушла, когда ты в десять лет в жару лежал, потому и не запомнил. Должен был помереть, да только справился. И одна – твоя собственная, балбесина, но она-то не считается! Потому как вообще последняя! Сошлось теперь?!

Серёга промолчал.

– И если ты утонешь, ты подумал, что с девчонкой твоей будет?! Её же совесть заест, уж поверь мне! Что она пошутила, а ты с моста скинулся! У нее вообще с мозгами слабовато, а тут она совсем сдвинется. Что из-за нее кто-то самоубился…

Серёга и тут ничего не сказал, а только скосил глаза и посмотрел вниз, на воду. Вода была цвета хорошо утоптанного просёлка. Волны ерошились ледяными торосами. Прилететь на них спиной было как-то боязно.

– И как же теперь? – пробормотал Серёга.

– Как?! А так вот! – в сердцах отрезала душа. – Знаешь что, милый мой?!

– Что?

– Выкручивайся ты сам, как знаешь! А я пойду!

И душа так хлопнула невидимой дверью, что у Серёги между несуществующих его глаз даже задрожало всё. Разругался, значит, с собственной душой-совестью, представляете такое?!

Серёга поначалу приуныл, а потом вспомнил привычку Души давать ему советы намёками, и стал усиленно думать, что бы это значило – выкручиваться самому. Как половая тряпка, что ли? Непохоже. Но тут на память как-то сама собой пришла соседская кошка – если ее, бывало, поднять повыше, да выпустить из рук спиной вниз, то приземлялась она всегда на все четыре лапы, мгновенно выкрутившись в воздухе винтом. Хорошо, намёк Серёга понял, но как же она это делала-то?!

Кошка, помнится, поворачивалась частями: сначала крутила передние лапы, а потом задние. Серёга посмотрел на свои сапоги, торчащие в небеса как коровьи рога, представил себе, что прочно стоит ногами на голубизне неба, и стал медленно поворачивать туловище влево. Странно, но это получалось. Ноги держим неподвижно, плечи поворачиваем. Вот голова уже не в небо смотрит, а в воду. Теперь держимся руками за плечи, ноги вослед крутим. Если не спешить, то всё получается неплохо. Теперь вроде как лежим плашмя в воздухе. Тоже опасная еще поза.

Ногами стоим, туловище сгибаем вперед. На чём стоим ногами-то? Не важно на чём, главное – крепко стоять. Дальше держим голову ровно, а ноги распрямляем назад. Пожалуйста – вот и висит Серёга вертикально, головой вниз, ногами вверх, как положено! Теперь только руки вытянуть стрелкой и…

Воэдух вокруг морозно хрустнул, время дёрнулось, поскакало дальше, и Серёга с лёту щучкой вошел в воду, не ударившись ничуть. Разве что, сапоги река в момент с него сдёрнула.

И вот даже, знаете, как-то оно на пользу пошло, что Серёга в воздухе висел не торопясь, да соображал. Был Серёга поэтому спокоен совсем, высоты он теперь нисколько не боялся уже, разве что – опасался немного глубины. Но глубина тоже нестрашная оказалась, только в уши надавила, да грудь сжала, но Серёга взмахнул пошире руками, да и всплыл наверх, к белому солнцу за тонкой пленкой поверхностного водяного натяжения. Волна тут же шлёпнула его по щеке, плеснула в лицо и попала в нос, Серёга зафыркал, высунулся из воды подальше, попытался оглядеться.

Мост уже уплывал в сторону, течение тащило Серёгу прочь, мелкие волны вставали вокруг складками и заслоняли берега. Снизу мост выглядел ржавым, неухоженным. Прямо наверху семафорила руками маленькая черная фигурка – Крыса. Серёга тоже помахал рукой в ответ и чуть не утонул от этого неловкого движения. Рубашка, раздувавшаяся под водой пузырями, наверху липла к рукам и мешала грести. Штаны отяжелели и тянули Серёгу вниз. Солнце сияло в каждой волне и слепило глаза. Серёга дрыгал, как мог, ногами, шлёпал по воде ладонями, дышал тяжело, отплёвывался, и до него постепенно доходило – Воронежское водохранилище совершенно не похоже по характеру на милую домашнюю речку Песковатку. Водохранилище оказалось тоже городским, как и всё остальное тут, злым и негостеприимным. Слишком большим. Его невозможно было переплыть даже на пару с Лысенкой.

Еще несколько минут – и Серёга стал задыхаться. Сердце колотилось в горле, вода заливала глаза, руки и ноги постепенно становились ватными. Заболели колени. Серёга глотал тёплую грязную воду и лихорадочно соображал – до берега далеко, жизней у него осталось две, но с середины водохранилища душа его не вытащит никакими намёками и советами, невозможно это. Остаётся, что же, только тонуть дураку. Доказал свою смелость и отправился ко дну. Дурак и есть.

Последняя отчетливая мысль была о Крысе. Что она обидится.