"Лара Крофт - расхитительница гробниц" - читать интересную книгу автора (Чернецов Андрей)

Глава 3 Инициатива наказуема

Александер Пиммс нимало не сомневался, что рожден для великих дел. Не зря же родители назвали его в честь Александра Великого, который в тридцать три года завоевал полмира. А ему, Пиммсу, только двадцать два, еще целая вечность впереди.

Когда он нанимался в секретари-референты к мистеру Манфреду Пауэллу, тот прямо пообещал: «Пиммс, не пройдет и года, как вы будете на самом верху общества!» Звучало не очень определенно, но весьма заманчиво. А что еще может пожелать молодой человек из неаристократической и, мягко говоря, средних доходов семьи, как не оказаться в верхних слоях этого самого «общества»? Не об этом ли мечтала матушка Александера, царство ей небесное, когда отдавала последние сбережения, чтобы дать сыну приличное образование, ворчала на отца, отказывая тому в лишней пинте столь любимого им «Гиннеса»? Что поделать, Пиммсу-младшему нужны деньги на учебник по политологии, на новый костюм, ведь старый совсем никуда не годится…

Следует заметить, что и Александер был для своего возраста весьма рационален и рассудителен. Пожалуй, даже несколько излишне. Не гены ли матери-немки сказались? В то время, когда его сверстники выплясывали на дискотеках и пробовали «травку» и экстази, Пиммс корпел в университетской библиотеке над толстенными фолиантами — и только краснел, когда однокурсники хвастались, сколько презервативов они извели за ночь и какие напитки успели продегустировать, сбежав со скучнейшей лекции по истории средних веков и спеша явиться на следующую, которую пропустить было никак нельзя по причине того, что ее читал сам декан факультета.

На трудягу-Пиммса смотрели косо. Но — уважали.

Может быть, именно это занудство и обстоятельность молодого человека и приглянулись Манфреду Пауэллу, когда тот принимал Пиммса на работу. Иначе как объяснить то, что Александеру было оказано предпочтение из более чем пятнадцати претендентов на место секретаря у таинственного и загадочного набоба. В общем, если Пиммс и не родился с серебряной ложкой во рту, но теперь ухватил эту самую ложку зубами.

За прошедший год ни хозяин, ни секретарь не были разочарованы. Пиммс стал для Пауэлла чем-то вроде ходячего компьютера — у парня была поразительная, просто феноменальная память. Стоило ему увидеть какой-либо печатный текст, как он сразу же запечатлевался в мозгу. А кроме того, хоть Александер получил и гуманитарное, а не техническое образование, он как никто умел анализировать и синтезировать полученную информацию, раскладывая ее по полочкам и будучи готовым в любую минуту вытащить из закоулков памяти нужный именно в данном случае факт. Пауэлл был не просто доволен. Привыкший за свои деньги иметь все самое лучшее, он считал Пиммса одним из наиболее удачных вложений капитала.

Парень тоже вполне искренне привязался к патрону, для чего имелось немало причин. Пауэлл платил ему очень приличное жалование. Две тысячи фунтов в месяц — это ли не предел мечтаний для молодого человека, только-только начинающего карьеру? Да и держался Манфред со своим секретарем на вполне дружеской ноге, никакого высокомерия, столь обычного в отношениях между хозяевами и прислугой, не было и в помине. Есть и пить — вместе. «Секретарь, — подчеркивал Пауэлл, — хранитель секретов.»

…Проскальзывала порой, конечно, мыслишка, что Александр Великий в секретарях не хаживал. Проскальзывала, исчезала — почти без следа.

Почти.

Конечно, работа имела свои издержки и даже неудобства. Пиммсу надлежало присутствовать не только при секретных переговорах или сделках шефа, но и участвовать в мероприятиях, против которых восставало все его естество. Пауэлл частенько закатывался в бордели и ночь напролет кутил с проститутками. Александер же был несколько предубежден по отношению к данной категории подданных Ее королевского величества. И вовсе не потому, что те торговали собой.

Пиммсу (и такое бывает!) больше нравились парни.

Он не был геем в полном смысле этого слова, по крайней мере таковым себя не считал. Ему больше нравилось слово «бисексуал». Кое-какой «традиционный» опыт у него тоже имелся. Наука — наукой, а природа требовала своего. Другое дело, что Пиммс, весьма скрытный по натуре, не афишировал, подобно соученикам, своих побед на амурном фронте. Да и что афишировать? Раз-другой в месяц он навещал рыженькую Бэтси из братства «Альфа». Этого ему вполне хватало — буйством темперамента Александер не отличался. Тоже, наверное, матушка постаралась.

Однако достаточно скоро Пиммс стал наблюдать за собой некие странности. Ему очень нравилось рассматривать своих однокурсников в мужской раздевалке, к примеру, когда они принимали душ после жарких баскетбольных баталий. Или любоваться статуями античных атлетов, особенно эллинистического периода, когда скульпторы подчеркивали в мужской фигуре частичку женственного начала.

…А ведь понимали!

Пиммс, естественно, встревожился. Он знал, что клеймо гея в наше время перестало быть позорным. Наоборот, многие деятели культуры и искусства открыто бравировали своей «ориентацией». Тот же Версачче или Элтон Джон. Так-то оно так, но Александер происходил из крепкой своими религиозными традициями семьи. С самых пеленок ему внушали, что он рожден для продолжения славного рода Пиммсов, известного еще со времен Реставрации. А какое же потомство может быть от двух лиц мужеска пола?

Да и не только это, конечно. Как ни крути, а быть пидором!..

Парень добросовестно проштудировал специальную литературу, сходил, переборов себя, к сексопатологу и несколько успокоился. Стопроцентный гей — это тот, кто по-другому не может получать сексуального удовлетворения. Но ведь с Бэтси ему было хорошо? Хорошо! Может, и не слишком, но… Хорошо! А интерес при виде мужского тела — просто блажь, следствие… Ну, хотя бы чрезмерных умственных перегрузок и затворнического образа жизни.

Пройдет!

Увы, не проходило. И, о ужас, Пиммс все больше убеждался в том, что главной причиной того, что ему хорошо служилось у мистера Пауэлла, было то, что шеф — дьявольски привлекательный мужчина. Глаза, улыбка, узкие сильные бедра… Не Аполлон Бельведерский и даже не любимый римским императором Адрианом томный красавец Антиной, но все же…

Ради Манфреда Пауэлла Пиммс был готов на все. Ну, не броситься в Нил, как это сделал Антиной ради императора Адриана. Но на многое.

Душой сочувствуя своему шефу, Александер, однако, не одобрял его контактов с иллюминатами. Не одобрял, и чем дальше, тем больше начинал опасаться. Все, что Пиммс знал об этом тайном ордене, свидетельствовало не в пользу «светоносцев». Опять владычество над Землей, опять строительство Прекрасного Нового мира! Якобинцы, наци, коммунисты, теперь еще и эти… Однако Пауэлл только посмеивался, когда его секретарь-референт заводил подобные разговоры. Посмеивался — и говорил что-то о целях и средствах. И это не ново! Как будто бы Пиммс не читал коварного флорентийца Макиавелли. Ишь, второй Цезарь Борджа выискался!

…В такие минуты он был готов разлюбить шефа.

Особенно не понравился Пиммсу их последний визит в Венецию. Явная и недвусмысленная угроза слышалась из уст Гроссмейстера иллюминатов. В их распоряжении всего одна неделя. А что потом? Александер предпочитал об этом не думать. Он хорошо знал о методах, которыми пользовались члены ордена для устранения провинившихся братьев. Тут они тоже не были оригинальны. Укол замаскированной в зонтике отравленной иглы — еще милость, а вот когда человек исчезает, и его останки находят только через месяц. Находить-то находят, да вот опознают с трудом. Тяжелый месяц выдался для бедняги!

А шеф и в ус себе не дует! Назначил на завтра очередной светский раут, как будто не ему нужно искать этот самый «ключ». Наплел что-то о «древних космологических моделях» — и что? Хотел бы Пиммс посмотреть на лица всемогущих членов Внутреннего Круга, изучи те бумаги, принесенные с собой Александером на заседание ложи. Ха! Скорее всего, они бы просто ничего не поняли. Идя на эту ответственную встречу, молодой человек по вдохновению свыше, безо всякой системы надергал из библиотеки мистера Пауэлла первые попавшиеся рукописи — лишь бы были подревнее на вид да написаны на каком-нибудь малопонятном языке. Он сильно сомневался, что кто-либо из двадцати одного члена Внутреннего Круга мог слету разобрать древнеегипетские или древнееврейские письмена. А вдруг смогут? Или еще хуже, пригласят его, Пиммса, для сердечной беседы, накалят на огне клещи…

Выйдя из палаццо Скакки, Александер тут же вытер холодный пот, обильно выступивший у него на лбу. Кажется, они влипли. Причем по-настоящему.

Следовало что-то делать. Что толку сидеть, словно баран, ожидающий, когда тебя поведут на заклание. А что делать-то? Ключ невесть где неизвестно у кого, ни следа, ни зацепки.

А впрочем…

«Наука наукой, — рассудил Пиммс, любивший мыслить логически — А подобное лечиться подобным. Скажем, похмелье — стопкой виски, нашествие крыс — «крысиным волком»… Значит, в таком деле без помощи Иных Сил не обойтись. Логично? Логично!

Александер схватил первую же попавшуюся газету. Конечно, большая часть всех этих «сенсов» шарлатаны, но вдруг повезет? Так сказать, метод случайных чисел. Вон сколько объявлений! «Найду потерянные вещи, избавлю от злого рока, помогу в обретении счастья и богатства». Ну-ка поглядим…

Александер не поленился сходить за свежими выпусками и углубился в чтения, внимательно просматривая рекламные страницы. После часа поисков и многочисленных звонков, сделанных им по Лондону и его окрестностям, Пиммс, как ему показалось, нашел то, что было нужно.

«Полное солнечное затмение в Великом параде планет грозит Земле бедствиями и неожиданностями. Хотите избавиться от своих забот, переложить накопившиеся проблемы на чужие плечи? Доверьтесь! Позвоните немедленно, и вас поймут. Обратитесь сейчас же, и вам помогут. Прием ведет леди Моргана Пятнадцатая — прямая наследница Великой Феи и славы Пендрагонов. Спешите!!! Жду!»

«Подходит? — задумался Александер. — Подходит! Оптимально!»

И он набрал указанный в объявлении номер.

— Алло? Слушаю вас внимательно, — раздался в трубке молодой и чарующий женский голосок. — Чем могу быть полезной?

«Наверное, секретарь», — решил Пиммс.

— Простите, мисс. Я хотел бы обратиться за помощью к леди М-моргане.

— Да? — обрадовалась девушка. — И по какому вопросу?

— У меня н-неадекватность… То есть, проблемы, связанные с приближающимся солнечным затмением.

Девушка на том конце линии мило вздохнула:

— О, я вас прекрасно понимаю! Вы позвонили туда, куда нужно.

«Это мы еще поглядим, — рассудил Пиммс, — но поглядеть, кажется стоит!»

— И когда леди Моргана сможет принять меня?

Возникла небольшая пауза — очевидно, девушка-секретарь сверялась со своими записями.

— Алло, вы слушаете? Это можно сделать сегодня, часов в восемь вечера. Вас устроит такое время?

— В-вполне.

— Тогда записывайте адрес. И постарайтесь не очень опаздывать и быть в форме.

— Буду, — согласился Пиммс, не очень поняв, что значит «быть в форме». В полицейской, что ли? Все-таки странные они люди, эти хироманты-гадалки!

Записав продиктованный девушкой адрес, Александер подумал и ощутил странную неуверенность. Район, в котором проживала наследница Пендрагонов, был не очень престижным. Даже, можно сказать, неблагополучным — и с точки зрения полиции, и с точки зрения любого приличного человека.

«Ну, не всем же священнодействовать в роскошных особняках, как это делают наши «друзья»-иллюминаты. — в конце концов решил он. — Магия любит таинственность. Посмотрим! В крайнем случае, не стану платить.»

Еще больше разочаровался предприимчивый секретарь мистера Пауэлла, когда вышел из машины возле указанного в адресе дома — старого, обшарпанного, так и просившегося на слом. Последний раз его ремонтировали, вероятно, сразу после мировой войны, причем непонятно Второй или все-таки Первой. Перекошенная, как рот у посетителя дантиста, дверь жалобно проскулила, когда молодой человек от омерзения пнул ее ногой. Лестничные площадки покрывала грязь, стекла в оконных проемах заросли пылью и паутиной.

«Куда мэрия смотрит? — возмутился парень. — Или кто там отвечает за это помещение? Есть же у него хоть какой-то хозяин! Хотя… Может, в этом и есть какой-то высший смысл? Так сказать, уход от мира…»

Нужная дверь хоть немного отвлекла Пиммса от невеселых размышлений. Дверь оказалась неожиданно хороша — новая, металлическая, закамуфлированная под дерево, с большой латунной табличкой, на которой красовалась выгравированная кудрявыми завитками надпись: «Магистр Белой и Черной магии леди Моргана Пятнадцатая». Табличка произвела на Александера, как на истинного сына Альбиона, благоприятное впечатление. Он доверял таким солидным дверям с табличками. Было в них что-то, напоминающее о прочности, стабильности, о временах королевы Виктории и Редьярда Киплинга.

…Отчего именно Виктории и Киплинга, молодой человек не мог объяснить. Может потому, что Пиммс очень любил стихи Киплинга, а тот жил при великой королеве, воспевая ее великую Империю.

«Будет вздернут Денни Дивер!», — негромко запел знаменитую киплинговскую песню Александер, — «Полк построился в каре…» Запел — и дернул за веревочку звонка. Именно дернул, потому как и звонок у этой двери был ей подстать — старинный, еще начала века.

— Kogo tam yeshcho cherti na hren prinesli? — послышался из-за двери громоподобный рык.

— Простите? — вздрогнул Пиммс, разобравший только, что говорили явно не по-английски.

— Кто там? — вопросила дверь тоном пониже.

— Я к леди Моргане. Мне назначено, — с трудом выдавил из себя совсем сбитый с толку Александер.

— Ну, так бы сразу и сказали, — почти что любезным голосом прогрохотала деревянно-металлическая перегородка и приоткрылась.

Пиммс просочился внутрь квартиры.

Обмер.

Перед ним в плохо освещенном коридоре, перегородив все свободное пространство, высилась монументальная леди… Да какая там леди? Бабища! Огромная бабища, одетая в черный халат, расшитый золотыми звездами и полумесяцами. На голову был наверчен платок цвета «вырви глаз», из-под которого выбивались пряди кучерявых, черных цыганских волос. Под крючковатым огромного размера носом пробивалась щетинка усов. Желтые круглые глаза без ресниц в упор глядели на Александара.

…Бровей, кстати, тоже не было.

Громко втянув в себя воздух, как будто обнюхав гостя, бабища оглушительно чихнула. Брызги полетели во все стороны, часть их, естественно, попала на лицо и руки посетителя. Пиммс поморщился. В принципе, чего-то подобного он и ожидал, но явь уж слишком точно отражала нарисованный им в воображении облик гадалки-ворожки.

— Простите, — подчеркнуто вежливо обратился к женщине-монументу Александер, на всякий случай готовясь к быстрому отступлению. — Не с леди ли Морганой имею удовольствие говорить?

— Еще чего! — вскинулась всем своим грандиозным бюстом бабища. — Тама они!

Толстый палец с грязным ногтем указал куда-то вглубь квартиры. «Тама!» То, что леди-ужас говорила с иностранным акцентом, Пиммс уже сообразил. Интересно только с каким? Не американка, не итальянка…

— Могу ли я ее видеть?

— А babki у тебя есть, красавчик? — не без подозрения поинтесовалась бабища. — А то ходят тут всякие-разные…

— Баб… Что?

— Ну, денежки, фунты, доллары-шмоллары…

Пиммс продемонстрировал ей платиновую «Визу», однако вид престижной кредитки не вдохновил цербера в халате.

— Что ты мне суешь всякую дрянь? Наличные, наличные кажи!

Молодой человек достал из бумажника пару радужных купюр с портретом королевы. Благородное лицо царствующей особы произвело на бабищу умиротворяющее воздействие.

— Ладно, проходите, сэр, — попыталась быть любезной гранд-дама.

— Kto tam, Matresha? — раздался издалека приятный и знакомый женский голос.

— Tut k tebe novyi pridurok pripersya! Pidor, kajis`! — проорала в ответ бабища.

Пиммс ничегошеньки не понял из этого диалога, но заподозрил неладное. С чего бы это наследнице Пендрагонов разговаривать не на нормальном, английском языке, а на варварском наречии?

…Или это и есть наречие древних логров, которыми правили Владыки Грааля?

— Проходите, сэр. Леди Моргана ждет.

Бабища внезапно захихикала, затем, к вящему недоумению и неудовольствию Пиммса, легонько шлепнула парня пониже спины. Тот попробовал было возмутиться и уйти, но леди-ужас уже закупорила дверь своей необъятной тушей.

Молодому человеку ничего не оставалось, как проследовать по коридору в ту сторону, слышался голос молодой женщины. Стены коридора оказались увешаны экзотическими африканскими масками-губошлепами, плакатами, изображавшими языческих богов и христианских святых и даже шелковыми свитками, расписанными китайскими иероглифами. С потолка свисало на ржавых цепях чучело огромного крокодила — с тремя лапами и без хвоста, причем так низко, что Пиммсу пришлось наклонить голову, чтобы не оцарапать лоб об острые когти.

Наконец, коридор привел его к дверному проему, вырезанному в виде восточной арки. Отведя руками мелодично зазвеневшие нити с нанизанными на них металлическими трубочками, парень вошел в покои леди Морганы Пятнадцатой.

Это оказалась довольно-таки большая комната, перегороженная пополам полупрозрачной занавеской. Что скрывалось по ту сторону завесы, Пиммсу не было видно. Однако по эту…

Прямо перед ним стоял большой деревянный стол с изогнутыми резными ножками. На зеленом сукне красовалась «адамова голова» — старый полусгнивший череп с прилепленной к теменной кости черной свечой. Рядом таинственно сверкал хрустальный магический шар для предсказаний. Толстая пергаментная книга была развернута посредине и придавлена золотым ритуальным кинжалом, на лезвии которого можно было различить ржавые пятна.

Однако внимание молодого человека сосредоточилось не на этих магических аксессуарах (видал он и не такое), а на их хозяйке.

За столом, на низеньком пуфике восседало диво из див — роскошная русоволосая красавица, словно сошедшая с обложки модного дамского журнала, слегка, правда, потрепанного. Чем-то (уж не массивной ли челюстью?) она напоминала Клаудию Шиффер в ее лучшие годы. На девушке был надет розовый шелковый пеньюар, почти ничего не скрывавший, скорее подчеркивавший…

Пиммс почувствовал некоторую неловкость — как и всегда, в присутствии слишком красивых женщин. И даже не слишком красивых.

— Э-э, леди Моргана?..

— Да, это мое имя, — проворковала та. — Мистер Пиммс, не так ли?

Парень поклонился. Девушка предложила ему присесть.

— Вы чем-то озабочены или расстроены, мистер Пиммс?

Секретарь-референт отметил, какой у леди Морганы выразительный грудной голос.

— П-признаться, меня несколько смущает…

Александер замялся, поглядел по сторонам.

— Что именно?

Девушка в пеньюаре доверительно положила узкую, пахнущую духами ладонь на руку молодого человека, склонилась к нему через стол. Глазам вспотевшего Пиммса открылись два изумительно круглых полушария…

— Я ожидал увидеть особу н-несколько постарше, — еле выдавил из себя он.

Леди Моргана неподдельно изумилась.

— Почему?

— Ну… К-как бы это?.. В вашем возрасте как-то странно иметь подобные занятия. Это скорее подошло бы вашей компаньонке…

— Матреше? — прыснула в кулачок девушка. — Ну, вы скажете!

Вдоволь навеселившись, она вдруг сразу посерьезнела.

— Так какие у вас проблемы? Что вас привело ко мне?

Молодой человек тяжело вздохнул и с сомнением посмотрел на молодую прорицательницу. Та ответила ему открытым и доверчивым взглядом огромных синих глаз. В них сразу же захотелось утонуть. Захотелось — и тут же расхотелось…

«Кажется, снова влип!» — промелькнуло в голове.

— Не зн-наю, поймете ли вы суть м-моих п-проблем…

Еще и это! Пиммс заикался с детства, но очень редко, почти незаметно. А тут!..

— Отчего же не пойму? — обиделась девушка. — Поверьте, я очень, очень опытна в своей профессии!

Она встала, обогнула стол, взяла Александера под руку.

— Не пройти ли нам на другую половину? Возможно, там вы быстрее расслабитесь.

Увлекая за собой Пиммса, леди Моргана подошла к занавеси и отдернула ее. Молодой человек взглянул — и лишился дара речи.

…За шифоновой перегородкой скрывалась огромная кровать под роскошным балдахином. На громоздились груды розовых атласных подушек и подушечек.

— Чт-то это? — обомлел Александер.

— Мое рабочее место, сладенький, — проворковала девушка и крепко толкнула Пиммса по направлению к указанному «рабочему месту».

Не удержав равновесия, парень шлепнулся на кровать и тут же утонул среди подушек.

Девушка обольстительно повела плечами, пеньюар упал на пол… Блондинка дернула невидимый рычажок, и в стене открылось несколько потайных шкафчиков.

— Что предпочитаешь? — прошептала она. — Это?

Из правого ящика были извлечены хлыст и наручники.

— А, может быть, тебе больше по вкусу этот малыш?

Из левого ящика нежная рука леди Морганы выудила огромный механический фаллоимитатор, нажала пальчиком на кнопку. Подобие мужского органа начало угрожающе дребезжать и сокращаться.

Все это время Пиммс пребывал то ли в шоке, то ли в коме, не имея возможности сообразить, куда же это все-таки он угодил. Ведь поначалу в этой квартире ничего не напоминало бордель. И на тебе! «Я решу все ваши проблемы!..» Какие проблемы? Если те, на которые столь красноречиво намекала девушка, то лучше не надо. Справимся сами, как-нибудь…

Фаллоимитатор! Бр-р-р!..

Александр решительно встал, сбрасывая подушки на пол, и молча направился к выходу.

— Эй, ты чего? — заволновалась леди Моргана. — Ты куда? Или размер не понравился? Так у меня есть и побольше…

Мистер Пиммс прибавил скорости.

— Matresha! — завизжала девушка. — Derzhy yruka! On nas kinyt' hochet!

Откуда ни возьмись, в коридоре появилась грозная бабища. Бедняга Пиммса был схвачен за грудки.

— Погодите-ка, сэр! Как же это вы, хотите уйти, не заплатив? Нехорошо, радость моя! Зачем обижаете беззащитных женщин?

— Немедленно уберите руки, — жалобно возопил Александер, трепыхаясь в железных ручищах Матреши. — Я буду жаловаться! Я подам на вас в суд за попытку сексуального насилия…

Бабища захохотала.

— Это мы-то сексуальные насильники? Да что ты поешь, болван? Кто тебе поверит? Ты только посмотри на это невинное создание?

Она ткнула пальцем в неслышно подступившую леди Моргану с жужжащим фаллоимитатором наизготовку.

— Разве она способна на такое?

Леди Моргана зарделась и стыдливо прикрыла ладошкой нагое лоно. Фаллоимитатор продолжал угрожающе жужжать.

— Давай, живо раскошеливайся! А то сейчас Ивана кликнем. Он уж тебе покажет, gde raki zimujut.

Перспектива повстречаться с таинственным Иваном не обрадовала Пиммса. Дрожащими руками он сунул бабище двести фунтов и устремился к двери, проклиная тот миг, когда ему пришла в голову безумная идея обратиться к прорицательнице.

«Подобное — подобным! — вздохнул он. — Фаллоимитатор он тоже… подобный!»

— Козел! Импотент! Педик! — неслось ему вслед.

— Ну, козел, — вздохнул бедняга-Пиммс, — Ну, импотент, ну, педик… Но ведь убежал все-таки! А если бы не убежал? М-макабр!

Тут только он понял смысл вычитанной где-то русской пословицы, гласившей, что vsiakja iniciativa nakazuema!