"Новая квартира" - читать интересную книгу автора (Гольдони Карло)Явление первоеСгуальдо. Давайте, давайте! Пора кончать эту комнату, раз уже принялись за нее. Это будет приемная, и хозяин желает, чтобы ее приготовили к вечеру. Он требует, чтобы эту комнату привели в порядок, пока будут перевозить вещи с той квартиры. Ну-ка, синьор Онофрио, уж кончайте, что ли, красить карниз. Вы, мастер Просперо, прилаживайте задвижки к дверям, а вы, мастер Лауро, приколачивайте последние планки. Вот и сбудем все с рук, как умеем. Рабочие принимаются за дело. Лучетта (к Сгуальдо). Что же это, синьор обойщик? Неужто вы все еще не кончили свою стукотню? Уж скоро два месяца вы тут копаетесь, а конца и не видно. Можно подумать — возводите дом с самого фундамента. А всего-то и дела, что заштукатурить балки, помазать стены да приладить четыре полотнища драпировок. Сгуальдо. Дорогая синьора Лучетта, ну чего вы-то из-за этого печенку себе расстраиваете? Лучетта. Дорогой синьор Сгуальдо, если я расстраиваюсь, значит, приходится. Сегодня перебирается сюда молодая хозяйка, и хозяин приказал мне привести в порядок залу, столовую и еще хоть две комнаты. Я и то два дня только и делаю, что подметаю да пыль вытираю, а эти — будь они прокляты! — только и делают, что сор да мусор разводят. Сгуальдо. Я вам сочувствую. Вы совершенно правы, Но ведь и мои люди тоже не виноваты. Мы бы уж давно кончили, да синьор Андзолетто, ваш хозяин, каждый день распоряжается по-новому. И всех слушает. Тот одно ему скажет, этот другое. Сегодня сделаем, а завтра — не угодно ли! — переделываем. Было три комнаты с каминами; наговорил ему кто-то, будто в комнатах камины делать нехорошо, он и велел все замуровать. Потом подвернулся другой советчик, наговорил, что комната без камина — чепуха, и он скорей давать размуровывать камины: "Этот!" Потом: "Нет, не этот, а тот". И дальше: "Пусть столовая будет возле кухни!.. Ах, нет, впрочем, ни в коем случае: из кухни чад идет, перенесем столовую на другую сторону". Или еще: "Перегородим залу пополам, а то она чересчур длинна… Нет, не годится, снимай перегородку — из-за нее темно". Переделка на переделке, расход на расходе. А когда, после всей этой кутерьмы, попросишь денег, — крик, шум, топанье ногами, проклятия и квартире, и даже тому, кто заставил ее взять. Лучетта. Заставила ее взять молодая хозяйка. Уж такая важная! Так и распирает ее от важности. Ей, видите ли, не по нраву пришлась наша прежняя квартира: и выхода-то на канал нету, и зала-то ей мала, и анфилады в три комнаты подряд ей не хватает. Да и обстановка к тому же, вишь ты, старомодная. Ну, и добилась своего. Взяла эту, на шестьдесят дукатов дороже, выбросила псу под хвост кучу денег на обзаведение, по счетам, на новую обстановку. И все недовольна! Сгуальдо. Должно быть, принесла хорошее приданое? Лучетта. Эх, голубчик, говорить не хочется! Ни шиша не принесла. Зато спеси столько, что не дай бог! Ни чуточки разума нет у нашего хозяина. И чего он в нее врезался! Конечно, девушка она ничего себе, только воспитана с фанабериями. По ее причудам да по ее прихотям нужно не меньше трех-четырех тысяч дукатов дохода. А синьор Андзолетто после смерти своего отца столько профуфукал денег, что теперь совсем сел на мель, бедняга. А ведь ему еще сестру надо выдавать замуж и вот эту обузу тащить на себе. Как тут ему ногами не топать и не проклинать всех, кто требует денег? Вот, хотите я вам расскажу? Только уж никому ни гугу: я вовсе не хочу, чтобы пошел слух, будто я выношу сор из избы. Из старой квартиры мы выехали, там еще не заплачено за целый год; а тут, на новой квартире, не внесено за полгода вперед. Всякий день ходят управляющие с новой квартиры, то со старой, а он все приказывает говорить, будто его дома нет. Просто даже не знаю, чем все это кончится. Ведь и мне уж семь месяцев жалованье не плачено. Не будь я честная девушка, если это неправда. Сгуальдо. Черт возьми! Вы попали мне в самое больное место. Ведь я же выложил свои кровные денежки, и еще эти вот люди у меня на шее сидят. Ох, боюсь, как бы не заставил он меня кряхтеть да охать! Лучетта. Только прошу вас, дорогой синьор Сгуальдо, уж вы никому не проболтайтесь. Вы знаете, я сплетничать не люблю, но до того я зла на эту проклятую квартиру, что прямо-таки задыхаюсь и, если не изолью своей злобы, просто лопну. Сгуальдо. Конечно, очень нехорошо, что синьор Андзолетто живет не по средствам, но, правду сказать, квартира эта — превосходная. Лучетта. Эта? Превосходная? Вот та была квартира так квартира! Да разве вы не видите, какая здесь тоска? Точно в гробу, собаки не увидишь. В той, по крайней мере, если я выходила подышать на балкон, так сердце радовалось; к тому же, поблизости жили у меня там три-четыре подружки, было с кем душу отвести. Кончу, бывало, уборку и иду на террасу либо на балкон, а то и к слуховому окну. Другие служанки услышат, выскочат тоже, и пойдут у нас тары-бары да хохот, ну и об амурах наболтаешься. Оно сразу и легче. Они мне рассказывают всякие сплетни про своих хозяев, и веселье у нас хоть куда! Трескотня такая, что и описать нельзя. А здесь и не поймешь, что за серый народ кругом живет. Сколько раз я выходила на балкон, и хоть бы кто поклонился. Ведь их дело кланяться мне первыми. А сегодня какая-то ослиная морда выглянула да и захлопнула балконную дверь перед самым носом у меня. Сгуальдо. Э, не беспокойтесь! Пройдет время, передружитесь и здесь. Если дело только за тем, чтобы поболтать с соседними служанками, недостатка в них не будет. Лучетта. Эх, того, что было там, здесь уж не найдешь. Сгуальдо. А скажите по правде, Лучетта, вы огорчены так из-за служанок или из-за какого-нибудь красивенького слуги? Лучетта. Ну, есть и того, и другого понемножку. Сгуальдо. Так ведь кавалеры и здесь могут навещать вас. Лучетта. Конечно, только я не из тех, которые водят в дом мужчин. Разве что кой-когда, вот, например, пойдешь за вином, ну и встретишь кого мимоходом. Да и то — два слова, и конец. Я не хочу, чтобы про меня болтали, понимаете? Сгуальдо. Ну да, понимаю. Лучетта. Поверьте мне, синьор Сгуальдо, огорчаюсь я, что мы переехали, не столько из-за себя, сколько из-за бедняжки сестры моего хозяина. Сгуальдо. Почему же? Разве синьора Менегина недовольна? Ей не нравится эта квартира? Лучетта. Я скажу вам… только, чур, никому ни слова! Ну, да ведь я вас знаю. Там, видите, как раз напротив жил ее воздыхатель, и она всегда могла его видеть. А ночью она приходила ко мне в комнату, и мы болтали целыми часами: она со своим кавалером, а я с его слугой. Ну, значит, развлекались и доставляли себе чуточку радости. А здесь, пожалуйте, сидим обе одни-одинешеньки. Хоть бы бес к нам Заглянул. Сгуальдо. Отчего же брат не выдает ее замуж? Лучетта. Замуж! Легко сказать! А с чем ему прикажете выдавать ее? Сгуальдо. Что же? Так, значит, и оставаться ей в девицах? Лучетта. Бедняжка! Если дядюшка не выручит, плохи ее дела. Сгуальдо. Ее дядюшка, синьор Кристофоло, человек богатый, и, если захочет, ему ничего не стоит помочь ей. Лучетта. Да! Но он в ссоре с племянником. Ведь тот всегда во всем поступал по-своему. И женился, не спросясь его. А бедной девушке — в чужом пиру похмелье. Сгуальдо. А вот и синьор Андзолетто. Лучетта. Хозяин? Смотрите же, не проболтайтесь. Сгуальдо. Ну вот еще! Я ведь не… Лучетта. Обидно, что я тут и прибрать ничего не успела. Сгуальдо. И мне обидно, что я потерял время даром, пока вы тут языком чесали. Лучетта. Ну, немного больше, немного меньше… |
||
|