"Тайский талисман" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лин)Глава седьмаяДни и недели после смерти короля в Аюттхае были опасными, особенно при существующем положении дел, поскольку никто из жен покойного короля не произвел на свет наследника. Это означало, что различные клики будут строить заговоры, чтобы пробиться к власти. Шпики кишели повсюду, и опасно было говорить, что ты поддерживаешь одного кандидата, выступая против другого. Собственно говоря, существовало только два соперника с королевской кровью в жилах: младший единокровный брат короля принц Тианрача и принц Йот Фа, которому шел двенадцатый год. Госпожа Си Судачан, хотя до сих пор почти не интересовалась благополучием сына и заводила раз личные интрижки, пока король был на войне, внезапно превратилась в горюющую наложницу и любящую мать. Ее лицемерие было совершенно ясно мне и, разумеется, моей матушке, но, видимо, никому больше. Или скорее кое-кому во дворце были выгодно закрывать на него глаза. Во время всех этих интриг моя матушка неизлечимо заболела. Перед смертью она взяла меня за руку и с громадным усилием заставила пообещать, что я буду присматривать за принцами Йот Фа и Си Сином. Впоследствии, учитывая крепкое здоровье матушки и последующие события, я задавался вопросом, не была ли она убита. Эта горестная мысль язвит мое сердце, словно кобра. В конце концов принц Тианрача решил вопрос престолонаследия и покончил с политической сумятицей, по крайней мере на какое-то время. Поняв, что наши враги воспользуются безвластием в Аюттхае, добрый принц удалился в монастырь вести образцовую жизнь буддийского монаха. Получив от священнослужителей, астрологов и министров приглашение править, Йот Фа с большим торжеством взошел на трон. Однако, поскольку он еще не достиг совершеннолетия, правительницей стала его мать, госпожа Си Судачан. В это время зловещее землетрясение разрушило наш город. Иногда я думаю, что поскольку между большими городами повсюду есть определенное сходство — различия, естественно, тоже существуют, архитектурные особенности, местоположение и так далее — люди с Запада, приезжающие в такой город, как Бангкок, ошибочно думают, что понимают его. Или, хуже того, полагают, будто у нас есть некоторое взаимопонимание с теми, кто живет в этом городе, вера, что мы видим мир в одной перспективе. Я стараюсь избегать этого заблуждения. Ведение дел по всему миру учит тебя снова и снова, что такие предположения по меньшей мере нелепы. Но все равно меня вводят в заблуждение и впоследствии лишают самодовольства какие-то мелкие детали, вроде покровительственного замечания собрата- — Очень рад, что вы пришли, — сказал Дэвид Фергюсон. — А вы, должно быть, Дженнифер. Замечательно! Входите, пожалуйста. Церемония начнется через десять минут. — Мы не сможем долго оставаться, — сказала я, отведя его в сторону. — Отец молодого человека Дженнифер вчера умер. Она очень расстроена, и не знаю, сколько времени ей захочется здесь быть. Дело осложняется тем, что она поссорилась со своим молодым человеком, а тут эта смерть, и она не знает, что делать. — Что случилось с его отцом? — спросил Дэвид. — Видимо, тяжелый сердечный приступ. Покойного обнаружила Дженнифер. — Очень жаль, — сказал он. — Будем надеяться, вечеринка отвлечет ее от случившегося. Кстати, как зовут ее молодого человека? — Чат Чайвонг. — Неужели из — Из тех, — сказала я. — Господи, — произнес Фергюсон. — Вот уж не думал! Кажется, вы ни разу не упоминали их фамилии. С какой стати? Ваша Дженнифер вошла в общение с известной семьей. — Они очень богаты, — сказала я. — Она считает, что даже чрезмерно. Это, конечно, не имеет никакого значения. Как я уже сказала, они с Чатом поссорились. Не знаю, окончательно или нет. — Я веду дела с «Аюттхая трейдинг» почти на постоянной основе, — сказал Фергюсон. — Ее постоянно обхаживают американские компании с целью основать здесь совместные предприятия. Я бывал там с нашими деловыми людьми. Кабинеты просто потрясающие. — Кстати, о потрясающем, — сказала я, осматриваясь. — К вашему жилью это слово вполне приложимо. Новый дом Дэвида был старым, стоящим на сваях, с высокой, островерхой крышей и широкими, декоративными шестами для отталкивания баржи, красиво изгибающимися у торцов. В довершение всего он стоял у — Замечательный дом, правда? Я очень рад, что нашел его. — Тиковая древесина отличная. После приборки дом станет очень красивым. И мне нравится его открытость. — Мне тоже. Конечно, он еще недостроен, маленький, но мне по душе. Это первый мой дом после того, как я покинул Небраску. В Таиланде я чувствую себя как дома, сам не знаю, почему. — Вы же сказали, что родились здесь. — Да, но меня увезли отсюда в раннем детстве. И я, хоть и родился здесь, — Чуть не забыла, — сказала я. — Это вам, — и протянула Дэвиду бутылку шотландского. — А это для дома. И вручила ему сверток в изготовленной вручную темно-красной бумаге. — Спасибо, — сказал Дэвид. — В этом не было необходимости, но я благодарен. Превосходные, — заговорил он, развернув сверток. — Это к домику для духа, да? Маленькая колесница и слоны. Совершенно необычайные. Где вы нашли их? — У Роберта Фицджеральда, — ответила я. — Вы с ним встречались? Это тот самый портретист? — Нет, его сын, резчик по дереву. — Много узнали у него? — Увы, нет. — Жаль. Эти вещи слишком хороши в сравнении с моим домиком для духа. Я купил первый попавшийся в местной скобяной лавке. Мне сказали, он дожидался меня, но я не был готов. — Если захотите особенный, отправляйтесь к Фицджеральду. Его домики замечательные. А где Дженнифер? — Кажется, сидит на краю веранды и смотрит на — То есть перекати-полем, который наконец-то приобрел дом, — сказал стоявший рядом высокий, белокурый мужчина. — Большинство людей обзаводится своим жильем задолго до пятидесяти. Теперь, если он найдет себе хорошую женщину, все будет в порядке. Меня зовут Чарльз Бенсон. Я работаю в посольстве вместе с Дэвидом. — Меня Лара Макклинток — представилась я, пожимая ему руку. — А это моя племянница Дженнифер. — Лара, Дженнифер. Красивые имена, — сказала тетя Лили. — Вы впервые в Таиланде? — Я — да, — ответила Дженнифер. — Но тетя Лара бывала здесь много раз. А вы? — Нет, — ответила старушка. — Я много лет прожила здесь. А вот Нелл впервые. — Только не спешите на Пат Понг, — сказал Чарльз. — Лучше обходиться без скандалов, пока вы здесь. Лили захихикала. Нелл нет. Я сочла, что Чарльз держится слишком уж покровительственно. — Когда вы здесь жили? — спросила я Нелл. — Давно, — сказала она. — Сразу после войны. Теперь все изменилось. Бангкок стал просто-напросто большим городом, как Нью-Йорк. — Ага, — сказал Чарльз. — Все та же песня: славное прошлое, с которым настоящему не сравниться. Мне захотелось, чтобы он ушел. Я люблю рассказы о прошлом. Оно привлекает меня как антиквара. — Тогда здесь было очень жарко. Никаких кондиционеров, представляете? А потом каждый год холера. Приходилось постоянно кипятить воду. Электричество то включали, то выключали. Приходилось постоянно держать в доме свечи. И стряпать на угольных жаровнях. Мы, конечно, не стряпали. Для этого были слуги. Очень хорошие и очень славные. Все были очень славными. Никакой злобы к чужеземцам, которую видишь в других странах. Думаю, дело в том, что Таиланд не захватывала ни одна империалистическая держава, поэтому у таиландцев не развилась ненависть к европейцам, как у других. Чарльзу стало скучно, и он отошел. — Мы устраивали очень хорошие вечеринки, — продолжала старушка. — Таких уже не бывает. Бангкок был гораздо меньше и дружелюбнее, чем сейчас. Все знали друг друга. — Не знаю, дорогая. Меня здесь не было, — ответила Нелл. Она казалась в лучшей форме, чем подруга. Глаза у нее были ясными, умными. — Запамятовала, — сказала Лил. — Теперь со мной это часто случается. Очень жаль. Лучшей вечеринкой в году бывало празднество по случаю Четвертого июля в американском посольстве. Я дожидалась его неделями. По этому случаю у меня всегда было новое платье. У моих подруг тоже. О, это было замечательно. — Когда вы вернулись в Штаты? — спросила Дженнифер. — Не помню. Ты помнишь, Нелл? — В пятьдесят третьем, дорогая, — ответила та. — Тогда мы и познакомились. — Да-да, — сказала Лил. — Дейви только начинал ходить. По Нью-роуд тогда ходил трамвай, но мы любили брать — Помните вы Хелен Форд? — спросила я. — Да, — ответила Лил. — Помню. Очень красивая женщина. С ней случилось что-то нехорошее, так ведь? — Ее обвинили в убийстве мужа, — сказала я. — Да, — рассеянно произнесла Лил. — Жуткая вещь. Мы познакомились с выдающимися тайцами, — продолжала она. — Хорошо образованными. И, конечно, богатыми. Кое-кто из них бывал на наших вечеринках. Знаете, иногда в сезон дождей ты отдавала своему кавалеру туфли, приподнимала длинную юбку и шла пешком к дому, где проходила вечеринка. Забавно сейчас это вспоминать. Иногда на вечеринки мы приплывали в лодках. У большинства из нас дома были на Чао Прае или на одном из — Будет тебе, Лили, — сказала Нелл. — Я уверена, Лара и Дженнифер наслушались о прошлом. Нужно наслаждаться той вечеринкой, на которой присутствуем. Думаю, церемония вот-вот начнется. Ритуал совершали двое монахов в оранжевых тогах. Дом был обернут какой-то веревкой, мне сказали, что ее нельзя снимать, иначе волшебство улетучится. Дэвид уже расставил своих маленьких животных и человечков у домика духа, поставленного в углу возле маленького бассейна, заполненного цветами лотоса. Ощущался запах сандалового дерева, видимо, оно требовалось для церемонии. Я не понимала ни слова, но ритуал был очень впечатляющим, и я радовалась за Дэвида. Потом уже началась вечеринка. Дэвид, как обещал, представил Дженнифер молодым людям, и она как будто оживилась. Ее сильно потрясли смерть Таксина и наша неприятная обязанность найти остальных членов семьи и поставить их в известность. Вонгвипа, которую я нашла в ее комнате, не выказала никаких чувств. Дусит выглядел лишь растерянным. Чат был определенно подавлен смертью отца, но не искал утешения у Дженнифер. Он стоял рядом с матерью и братом, не говоря нам ни слова, и смотрел, как мы уезжаем. По пути обратно в Бангкок Дженнифер все время плакала и почти весь следующий день провела в постели. Наконец мне удалось поднять ее и повезти на вечеринку; думаю, она согласилась лишь для того, чтобы не расстраивать меня. Часов в десять вечера я заметила, что Дженнифер выглядит очень усталой, и предложила вернуться в отель. Дэвид проводил нас до шоссе и остановил нам мини-такси. — Спасибо, что приехали, — сказал он мне. — Дженнифер, я очень сожалею о ваших бедах. Надеюсь, все образуется. — Он очень любезный, — сказала Дженнифер, когда мы сели в такси. — Тетушки его очаровательные, правда? Дом мне тоже понравился. Я очень довольна, что мы приехали. Может, если б мы с Чатом решили жить здесь часть года, то нашли бы себе домик вроде этого. О, что я говорю, — спохватилась она. — Какая я дура. Этому никогда не бывать. — Думаю, тебе нужно повременить, — сказала я. — Посмотришь, как будешь себя чувствовать через день-другой. У пар случаются ссоры. Они не всегда кончаются разрывом. Мы посидели несколько минут в молчании. — Хотите завтра поехать по магазинам? — спросил водитель. — Нет, благодарю вас, — ответила я. — Никакого нажима. — Прошло секунд двадцать. — Я знаю очень хорошие. Сапфиры, рубины. И хороших портных, шьющих для — Нет, спасибо, — сказала я. — Хорошо. Никакого нажима. Я дам свою визитную карточку. Позвоните завтра. — Ладно, — сказала я. — Можно поехать по магазинам прямо сейчас. Некоторые еще открыты. Очень хорошие. — Нет, поедем прямо в отель, — сказала я, но потом передумала. Спросила: «Сделаете по пути остановку?», завидев в стороне знакомое здание. — Конечно, — ответил водитель. — Собираетесь что-то купить? — Нет, — ответила я. — Только узнать кое-что. Я убедила водителя подъехать к тротуару, и мы вошли в дом, где жил Уилл Бошамп. — Я собиралась приехать сюда вечером, — сказала я. — Но такой возможности не представлялось. Прежде всего, не хотелось приезжать одной. Хочу поговорить с соседкой Уилла, а ее, видимо, днем не бывает. Из-под одной двери рядом с квартирой Уилла выбивался свет. Я постучала, послышались шаги, и кто-то невидимый из холла чуть приоткрыл запертую на цепочку дверь. — Вы миссис Пранит? — спросила я. — Да, — ответила женщина. — Меня зовут Лара Макклинток, это моя племянница Дженнифер. Я подруга жены Уилла Бошампа и пытаюсь найти его. Дверь закрылась. Я подумала, что это все, и повернулась, собираясь уйти. Но услышала, как цепочку вынули из гнезда, и дверь распахнулась. — Здравствуйте, Лара, Дженнифер, — произнес женский голос. — Входите, прошу вас. — Ну? — спросила я. — Вы же Ну, да? Очень рада видеть вас, но я искала миссис Пранит. Это в самом деле была Ну Чайвонг, дочь Сомпома и Ванни, внучка Кхун Таксина. — Я Пранит, — сказала она. — Доктор Пранит. Я врач. Вам, должно быть, незнаком наш обычай давать прозвища. Друзья и родные всегда звали меня Ну. Это означает «Мышка». Многие из нас носят прозвища, обозначающие животных. Хотите чаю, прохладительных напитков? — Мы очень сожалеем о смерти вашего дедушки, — сказала я. — Спасибо, — ответила она. — Но присаживайтесь, пожалуйста. Думаю, вы хотите поговорить со мной о мистере Уильяме. Я не знала, как связаться с вами, и не могла спросить Вонгвипу. Она меня недолюбливает и явно не хотела моего разговора с вами. Я все думала, как найти вас без ее ведома. — Я приезжала несколько раз и стучалась в вашу дверь, — сказала я. — Вот только не знала, что живете здесь вы. — Я работаю в больнице, по скользящему графику, поэтому застать меня трудно, — сказала Пранит. — Однако теперь вы здесь, и я расскажу вам все, что смогу. — Одну минутку, — сказала я. Спустилась и хотела расплатиться с водителем, но он настоял, что подождет нас и возьмет почасовую оплату. Никакого нажима, разумеется. — Ну что рассказать вам об Уильяме? — сказала Пранит, наливая нам по чашке жасминового чая. — Я очень сожалею, что он исчез, но и сержусь. — Сердитесь? — Да, потому что уехал, ничего мне не сказав. К сожалению, такой уж он, видимо, человек. — Что вы имеете в виду? — спросила Дженнифер. — Уильям покинул свой дом в Канаде, разве не так? Он рассказывал мне о жене и дочери, о своем доме, своем магазине. Сказал, что уехал в Азию с намерением вернуться, как всегда. Однако не вернулся, так ведь? Начал здесь все сначала. — Это что, нормально? — спросила Дженнифер. — Спрашиваете меня как врача? Нет, разумеется, ненормально. Я подумала, может, у него было психическое потрясение, расстройство. И после отъезда таким образом он не находил в себе сил вернуться. Но потом, когда он исчез снова, я решила, что, возможно, это его обычная форма поведения. Может, он просто скиталец, человек, неспособный иметь привязанностей ни к людям, ни к местам. Была еще мысль, что он не мог расплатиться с домовладельцем, которым, как, возможно, вы знаете, является «Аюттхая трейдинг». Это привело меня в замешательство. Я представила его родным, они одолжили ему денег на открытие магазина. Между Уильямом и Вонгвипой это было что-то вроде партнерского соглашения. Мало того, они приглашали его к себе и в Аюттхаю, и в Чиангмай. Я была разочарована, что он ответил на их гостеприимство и мою дружбу таким поведением. — Значит, вы решили, что он просто снова сорвался с места? — А разве не так? — сказала Пранит. — Если скажу, что в банке у него было достаточно денег, чтобы расплатиться по задолженностям, но по банковскому счету с июля не проводилось никаких операций, измените вы о нем свое мнение? — спросила я. Пранит помолчала несколько секунд. — Пожалуй. — Давайте начнем сначала, — предложила я. — Как вы познакомились с ним, что узнали о нем, пока он жил здесь? — Конечно, — сказала Пранит. — Я познакомилась с ним здесь. Мы были соседями. Встречались в коридоре, вскоре начали понемногу разговаривать. Уильям пригласил меня на вечеринку, и мы стали друзьями, по крайней мере я так считала. Бывало, что когда я работала допоздна, он заваривал для меня чай. Когда уезжал на несколько дней в поисках антиквариата, я поливала цветы у него на балконе. Он делал для меня то же самое, когда я уезжала в Чиангмай на выходные. — И когда вы поняли, что его здесь нет? — Несколько месяцев тому назад, — ответила она. — Я стучалась к нему. У меня есть ключ, как и у него был ключ от моей квартиры. Подсунула записку ему под дверь, но ответа не получила. В конце концов отперла дверь и вошла. Квартира выглядела как обычно, но его не было. Моя записка так и лежала возле двери. Вся его одежда была на месте, поэтому я предположила, что Уилл вернется, но он не возвращался, и я решила… ну, вы знаете, что я подумала. Теперь мне тяжело сознавать, что, возможно, я ошибалась, и с ним случилось что-то ужасное, и я ничего не предприняла. — Когда вы видели Уильяма последний раз? — Кажется, в июле. Он устроил вечеринку по случаю американского Дня независимости. Я была там. Потом его не видела. — У него была подружка? Или, может быть, вы… — Нет, я не была его любовницей. Мы были просто друзьями. У него бывали здесь женщины время от времени, но ничего серьезного как будто не было. Видимо, он все еще чувствовал себя женатым. — Расскажите о той вечеринке. Кажется, все видели там Уильяма в последний раз. — Не знаю, что рассказывать, — сказала Пранит. — Кто был там? — Многих людей я не знала. Был очень славный человек из американского посольства, Дэвид, не знаю его фамилии, и еще один, белокурый и очень язвительный. — Фергюсон, — сказала я. — Это славный. А другой, должно быть, Чарльз Бенсон. — Да, как будто бы. Был еще один очень неприятный человек, сказавший, что он литературный агент Уильяма. — Бент Роуленд, — сказала я. — Что-то вроде этого. Был Ютай. По-моему, вы познакомились с ним на том ужине. — Ютай! — воскликнула я. — Когда я в тот вечер спросила его об Уильяме, он сказал, что не помнит этого имени. Как можно быть на вечеринке у человека и не помнить его? — Может быть, Ютай не понял вас, — сказала Пранит. — Английским он владеет не в совершенстве. Больше из моих родных никого не было. Выла молодая женщина, — Татьяна Такер. Она сказала, что Уильям добивался ее. — Что это означает? — спросила Пранит. — Это означает, — ответила Дженнифер, — что он пытался ее соблазнить. — Она так сказала? Я видела это совсем по-другому. Наоборот, она — как это говорится — добивалась его. Совершенно определенно. Мне показалось, что сперва Уильям не интересовался ею, но потом, понимаете, вечеринка шла своим ходом, по такому случаю было много американского вина и пива. Они вместе скрылись в ванной и не появлялись довольно долго. Можно сделать определенные предположения, чем они там занимались. И все-таки я сказала бы, что она больше интересовалась им, чем он ею. — Кто еще? — Заглядывал кое-кто из соседей. Был еще один человек, не помню его имени, он очень интересовался одной картиной в спальне Уильяма. Сказал, что написал эту картину его отец. — Роберт Фицджеральд, — сказала я. Кажется, он тоже забыл, что присутствовал на той вечеринке. Очевидно, этот раздражительный резчик по дереву принадлежал к ряду тех, кто был не особенно откровенен со мной в разговоре об Уилле Бошампе. — Может быть, его звали так, — сказала Пранит. — Совершенно не помню. Нас как будто бы не представляли друг другу, но я разговаривала с ним несколько минут. Он привел с собой мать. Она приехала из Англии. — Не знаете, случайно, некоего мистера Прасита? — Я знаю многих Праситов. Это распространенное имя. Не могли бы сказать определеннее? — Он помощник управляющего КРК. — Что это такое? — Я надеялась, что вы знаете. Он писал, что приходил и разговаривал с вами, спрашивал, не видели ли вы Уилла. — Кто-то приходил и спрашивал о нем. Я сказала, что давно его не видела. Понятия не имею, кто этот человек, и не припоминаю, чтобы он представился. — Вы сказали, что Уилл и Вонгвипа были партнерами. Уверены в этом? Она описывала это по-другому. — Уилл определенно считал так. Он отпечатал рекламные карточки с указанием ее товаров и разослал их тем людям, с которыми был связан. Кое-кто даже заинтересовался. Правда, мне казалось, что сперва он занимался этим усердно, но потом потерял интерес. Вместо этого начал писать книгу. Не знаю, насколько серьезно относился он к этому вначале, но с течением времени все больше и больше работал над ней и закончил ее где-то весной. — Вы уверены, что закончил? — спросила я. — Он мне так сказал. — Знаете, о чем эта книга? — Уилл сказал, что об убийстве, которое произошло в Бангкоке много лет назад. Что совершенно случайно узнал об этой истории, но чем больше вникал в нее, тем интереснее она становилась. Вот и все, что мне известно. Подробностями он со мной не делился, и я больше ничего не могу вам сказать. — Он искал издателя, — сказала я. — Этот отвратительный Вент Роуленд был его литературным агентом. Он сказал мне, что предлагал книгу в Сингапуре. — У него был издатель. Уилл получил — как называются деньги, которые получаешь до выхода книги? — Аванс. — Да-да. Уилл ждал, не потребует ли издатель каких-нибудь изменений. Сказал мне, что хочет устроить вечеринку, отметить выход книги из печати. Однако странно, что он не упоминал о ней на вечеринке по поводу Дня независимости. Я думала, Уилл сделает какое-то объявление, но он не сделал. Они с мистером Бентом — его так зовут? — спорили о книге на вечеринке, в кухне за закрытой дверью. Я старалась помогать, поэтому вошла с тарелками, не поняв, что у них частный разговор. Уильям был чем-то очень расстроен, а мистер Бент показался мне очень — не знаю нужного слова — как будто не хотел говорить правды. — Подходящее слово — уклончивым. Мистер Бент сказал мне, что все еще ищет издателя, и что Уильям пока не закончил книгу, — сказала я. — Кое-что не совпадает. Вы уверены относительно издателя? — Да, — ответила Пранит. — Уильям говорил мне о нем весной, в апреле или в мае. Показал чек от мистера Бента. С названием агентства, почти на две тысячи долларов США. Уильям сказал, что это половина аванса, вторую половину он получит, когда издатель прочтет книгу. Он шутил насчет названия издательства. Я не поняла шутки, но он назвал его по десертному блюду в вашей стране. Что-то вроде пирога с лимоном. — Кокосово-лимонный пирог? — спросила Дженнифер. — Совершенно верно, — сказала Пранит. — Конечно, издательство называется по-другому, но Уильям назвал его так. Я спросила, не собирается ли он подать этот пирог к столу, он ответил, что это уже не смешно и что он намерен серьезно поговорить с мистером Бентом. Я уверена, что этот серьезный разговор и шел у них на кухне. — Он не сказал, где находится эта издательская компания «Кокосово-Лимонный Пирог»? — Не помню. Кажется, здесь, в Бангкоке. — Где Уилл работал над книгой? — Здесь, в своей квартире. У него был портативный компьютер, работал на нем. Иногда уезжал, чтобы поработать. Я устроила так, чтобы он мог пользоваться нашим домом в Чиангмае, когда ему требовался покой. — А что Уилл делал с магазином, когда уезжал? — Закрывал его. Я не думаю, что магазин мог принести ему богатство, но он считал, что книга может. — Как, по-вашему, где сейчас эта книга? — Видимо, у издателя. — Как думаете, можно воспользоваться вашим ключом, войти в квартиру и поискать ее? — спросила я как можно небрежнее. — Может быть, там окажется второй экземпляр. У меня из головы не выходит, что книга как-то связана с его исчезновением. — Не знаю… — заколебалась Пранит. — Хотя почему бы нет? Если я ничего не предприняла, когда он исчез, то могу предпринять сейчас, так ведь? Сейчас найду ключ. Мы поглядели в обе стороны коридора, потом открыли дверь и юркнули внутрь. Квартира выглядела совсем как раньше, несмотря на то, что там проводили обыск полицейские. — Уильям работал здесь, — сказала Пранит, указав на письменный стол возле ведущей на балкон застекленной двери. Мы осмотрели ящики, но рукописи не было. — А где портативный компьютер? — спросила Дженнифер. — Хороший вопрос, — сказала я. — В самом деле, где? Мы обыскали комнату со всей тщательностью. Компьютера не было. — Может, Уильям просто уехал, — сказала Пранит. — Может быть, — согласилась я. И предложила заглянуть в спальню. — Спальня выглядит иначе, — сказала Пранит. — Сама не знаю, почему. — Исчезла картина, — сказала я. — Да, верно, — сказала Пранит. — Портрет той красивой женщины. Но как вы узнали об этом? — Мне сказал друг Уилла, — ответила я. Что было отчасти правдой. — Давайте поищем и картину. Мы поискали. Ее там не было. — Ну, вот и все, — сказала я. — Да, боюсь, что так. Теперь идемте ко мне, — сказала Пранит. — Я дам вам номера домашнего и больничного телефонов, и скажите, пожалуйста, где можно найти вас. Мы вернулись к ней, выпили еще по чашке чая и обменялись сведениями. — А вы, Дженнифер? — спросила Пранит. — Вы будете завтра в Аюттхае на церемонии? — Вряд ли, — ответила Дженнифер, и на глазах у нее навернулись слезы. — Мы с Чатом поссорились. Пранит несколько секунд смотрела на нее. — Дженнифер, — заговорила она. — Чат находится в очень трудном положении. Не знаю, как сказать это, но, думаю, следует выложить все напрямик. Уильям часто говорил мне, что с — На ком же? — спросила я. — На Бусакорн, конечно. — Конечно, — сказала я, вспоминая молодую женщину, одетую, как и Вонгвипа, под цвет скатерти. — Почему именно Бусакорн? — По двум причинам. Первая — бизнес. Отец Бусакорн, мистер Вичай, деловой партнер Чайвонгов в Чиангмае, глава компании «Бусакорн шиппинг», в переводе Бусакорн означает «Голубой лотос». Как видите, он назвал компанию в честь дочери. Если Бусакорн и Чат поженятся, с финансовой точки зрения это будет взаимовыгодно. Вторая — семья ни за что не позволит Чату жениться на иностранке. Мне очень жаль, но дела обстоят так. — Спасибо за откровенность, — сказала я. — Думаю, нам пора идти, а ты, Дженнифер? Она едва заметно кивнула. — Мне искренне жаль, Дженнифер, — сказала Пранит. — Я говорю вам это, поскольку знаю, что они собой представляют. Как семью их нельзя недооценивать. Я любила человека, которого они не одобрили, Мы ехали в отель в полной тишине, время от времени нарушаемой негромкими всхлипами Дженнифер. Я сидела рядом и гладила ее по руке, тщетно пытаясь успокоить. Злилась на Чайвонгов и досадовала на себя за то, что заставила девушку пройти через это, пусть и совершенно не намеренно, ради того, чтобы найти Уилла Бошампа. Однако когда мы вошли в вестибюль отеля, из кресла поднялся мужчина. — Привет, Дженнифер, привет, тетя Лара, — сказал Чат. Дженнифер молча смотрела на него. — Прости, Дженнифер, — сказал он. — Мой отец… Я должен возглавить компанию. Мать говорит, что так хотелось отцу. Не знаю. Я не могу. Джен, ты мне нужна. Могу я что-нибудь сказать или сделать, дабы убедить тебя вернуться? Я хочу сказать… — Все в порядке, Чат, — сказала Дженнифер. — Я с тобой. |
||
|