"Боевой Космос" - читать интересную книгу автора (Дуглас Йэн)Глава 3Магнитолет системы общественного транспорта доставил их на посадочную площадку небоскреба, расположенную на высоте почти пятисот этажей над горящими огнями распростертого внизу Большого Лос-Анджелеса. Гарроуэй, Анна Гарсия, Роджер Иглтон, Реджи Лобовски, Тим Вомицки и Кэт Винтон в новой, с иголочки, парадной форме, ступили на площадку. Сильный порыв холодного ветра с океана обдал Гарроуэя, и он запахнул форменный плащ. Легким взмахом новенькой кредитки Иглтон заплатил за проезд. - Старик, ты уверен, что нам сюда? - спросила его Кэт. - Я дал адрес искусственному интеллекту летчика, - ответил Гарроуэй. - Значит, это - здесь. Перед ними предстала изящная череда изогнутых стен и полукуполов фасада одного из современнейших небоскребов Большого Лос-Анджелеса. Обширную посадочную площадку обрамляли висячие сады, оформленные в строгом стиле садово-паркового искусства. Поодаль в ночи горели огни еще нескольких небоскребов, отдельных аркологий, каждый приблизительно в пять километров высотой и каждый как отдельный небольшой город. - Этот, под названием Рафаэль, - нашептывал Гарроуэю голос мозгового имплантата, - построен десять лет назад, 950 этажей, высота 3,8 километра. В нем, в его просторных роскошных апартаментах, проживает 15000 человек, а также располагаются сотни универмагов, ресторанов, специализированных магазинов, внутренних парков и площадей... чего там только нет. Люди могут прожить в Рафаэле или другом подобном микрограде всю жизнь, ни разу не выйдя за его пределы. Гарроуэю подобная жизнь представлялась пресной, едва ли достойной называться жизнью. Впрочем, на вкус и цвет... - Эй, даже если мы не туда попали, стоило хоть ненадолго вырваться с базы, - сказала Анна Гарсия. - Уж и не думала, что нам позволят выйти. - Даже не представлял себе, - сказал Вомицки, - сколько будет волокиты с заполнением всех этих виртуальных анкет. Они, верно, считают, что мы так и жаждем провезти контрабандой древние высокотехнологичные изделия или что-то в этом роде. - Посмотри, - воскликнул Иглтон, толкнув Гарроуэя локтем. - Ты только посмотри! Навстречу им, сияя светом, шла женщина. Почти нагая - просвечивающиеся сквозь ее кожу сияющие наноимплантаты постоянно меняли цвет, переливаясь от темного ультрамарина до изумрудно-зеленного. Виден был даже аккуратно подстриженный нежный треугольник лобка; он загорался то ярко-желтым, то оранжевым, то красным, то золотым, то снова желтым, что прекрасно контрастировало с более глубоким, идущим изнутри сиянием бедер и живота. Лицо и волосы скрывал серебряный шлем без забрала. По голове великолепным переливающимся каскадом зеленого и янтарного поднимались струйки оптических нитей, а затем изливались вниз. - Старик, ты не говорил нам, что нужно одеться как на прием, - прошептала Гарроуэю Анна. - Джонни! - воскликнула женщина. - Я рада, что ты вернулся! - Гм. Теган? - А кто же еще? Гарроуэй смущенно улыбнулся. - Прости. Не узнал тебя... гм... в таком наряде. Спасибо, что пригласила нас сюда сегодня вечером. - Эй, никаких проб. - Холода она, казалось, не замечала. - Первый класс, правда? Эти что, твои головорезы? Он заморгал. Теган говорила очень быстро, пересыпая речь незнакомыми словами. - Ну, да. М-м... это мои друзья, те, о которых я тебе говорил. Это - капрал Кэт Винтон, это - капрал... - Брось называть паспортные данные, - сказала Теган, махнув светящейся рукой. - Оставь их для ноуменов. - Прошу прощения? -Ты думал, я забыла имена, не так ли? - засмеялась она. - Дед, ты устарел! - "Дед" значит то, что я думаю? - спросила Анна. - "Предок"? - вполголоса ответил Иглтон. - "Дедушка"? Это мое предположение. - Старик, ты понимаешь хоть что-то из этого? - спросила его шепотом Кэт, пока они шли за женщиной к входу в здание. - Ну, да, слово здесь, слово там. - Джонни? - захихикал Иглтон. - Это мое имя на гражданке, - сказал он. - Джон Гарроуэй Эстебан. Но Эстебана я отбросил в день посвящения, а Джона лишился в учебном лагере. Что общего у него осталось с Теган? Он связался с ней по Сети, как только им сообщили, что запрет на связь снят, и казалось, она была рада получить от него весточку. Пригласила его, а также тех, кого он хотел взять с собой... Они подошли к старшему сержанту Дюнну и после нескольких часов изнурительной бюрократической волокиты с анкетами получили паспорта. У Гарроуэя сложилось впечатление, что на высшем уровне с запросами возникли сложности, но в детали он вникать не стал. Главное, что на несколько драгоценных часов им удалось вырваться на волю. - Слушай, а кто эта Теган? - поинтересовался Анна. Он пожал плечами. - Подруга. Я встретил ее в Хермисилло несколько лет назад. Я имею в виду, за несколько лет до того, как вступил в морскую пехоту. Она там проводила зимние каникулы на курорте. - Просто подруга? - спросил Вомицки. - Ладно, не просто. Больше, чем просто подруга. - Все это происходило до того, как он начал встречаться с Линнли. - У меня для тебя новость. Теперь она для тебя слишком стара, сынок, - сказал Лобовски. - "Устарела", верно? - Гм, по-моему, она довольно хорошо сохранилась, - проговорил Иглтон, устремив взгляд на сияющий зад Теган, так как она шла впереди, ведя их к цели. - Да, - сказал Вомицки. - Почти так же хорошо, как и мы. Гарроуэй кивнул. Объективно-субъективная разница во времени вызывала привыкание. Киберсон не останавливал старение полностью, но кардинально замедлял все физические процессы с коэффициентом приблизительно пять к одному. А это вместе с эффектом замедления времени означало, что Гарроуэй и его товарищи морпехи биологически состарились меньше чем на год, в то время как Теган - на двадцать. Конечно, анагетические методы лечения становились на Земле все распространеннее и дешевле. На базе Гарроуэй уже встречал людей, которым было больше ста лет, а выглядели они не старше, чем на пятьдесят. Возможно, когда-нибудь благодаря наномедицинской профилактике возраст вообще перестанет иметь значение. Но между тем все это могло сбить с толку. Когда он покинул Землю, Теган была на год моложе его. Внезапно за коридором открылась большая, почти круглая комната со сходящим вниз к середине полом, расположенными по стенам на различных уровнях нишами и балконами. Теплое, приглушенное освещение рубинового цвета делало стены и потолки трудноразличимыми, придавая всему изысканные, чувственно изгибающиеся очертания. Казалось, все сделано из подвижного красного света, так что разглядеть, где заканчивались твердые стены или пол, было невозможно. А какая толпа! Шестеро морских пехотинцев замерли, рассматривая окружающих во все глаза и комично приоткрыв рты. В комнате собралось не меньше сотни гостей. Они стояли, сидели или лежали в неуклюжих позах на беспорядочно разбросанных, казалось, выраставших из пола диванах. Многие мужчины и женщины были обнажены или полуобнажены, вместе с тем на большинстве были браслеты и сложные высокотехнологичные шлемы, полностью скрывавшие лица, а их кожа светилась изнутри. Не раздетые - наряженные самым дичайшим образом. Гарроуэй задавался вопросом, а проводится ли здесь конкурс на самый сложный и сногсшибательный костюм? - Это твой дом? - спросила у женщины Кэт. - Что? Ты смеешься? Конечно, нет, это - сенсотека! Называется "Звездные обломки", и это - часть микрограда. Часть его сервиса, понимаешь? - Снимете плащи? - задал вопрос блестящий, обтекаемой формы робот, проплывая над полом. Гарроуэй и все остальные сняли плащи, накинув их на услужливо подставленные бесчисленные руки робота. - А одежду, дамы и господа? - Простите? - спросил Вомицки. - В чужой монастырь, дружок, со своим уставом не ходят, - произнес Гарроуэй, указывая на толпу. - Спасибо, я лучше останусь в форме, - проговорила Кэт. Гарроуэй решил поступить точно так же. - С нами все в порядке, - сказал он парящему роботу. Тот, казалось, что-то неодобрительно прожужжал, но тут же растворился в пелене красного тумана. Появление в общественных местах в обнаженном виде уже давно было узаконено в большинстве южных и западных штатов, а на борту корабля у мужчин и женщин не так уж много возможностей хоть что-то друг от друга скрыть. Так что проблема заключалась не в самой наготе. Здесь было нечто другое. Гости не полностью обнажены, но всячески разукрашены: внутренней наноподсветкой, различными устройствами, которые, казалось, вырастали прямо из кожи, и многочисленными ювелирными украшениями. Странно, но Гарроуэй подумал, что голый и обнаженный - не одно и то же. Раздевшись в этой веселой компании, шестеро морских пехотинцев выглядели бы как ощипанные цыплята, по крайней мере их сине-красно-белая парадная форма служила им неким украшением. - Вам нужно вот что, деды, - произнесла, возвращаясь к ним, Теган и протянула пару изящно украшенных и тонких шлемов. Крылатый ангел в шлеме с фиолетовыми флуоресцентными татуировками и красавец в коротком бальном наряде семнадцатого столетия вручили еще четыре. - Для чего они? - поинтересовался Лобовски, нерешительно вертя в руках один из них. - Вы никогда не надевали техношлемы? - смеясь, спросил ангел. - Натягивайте! - приказал им парень в бальном наряде. - Смелее! Вам сейчас быстренько вставит! Гарроуэй неуверенно надел протянутый ему шлем. Сквозь непрозрачное забрало невозможно было ничего разглядеть. Он ощутил приятное покалывание в затылке и висках. А затем... Все вокруг взорвалось цветом и светом, в голове зажурчало множество голосов. Он снова обрел способность видеть, несмотря на непрозрачное забрало. Шлем получал всю информацию из окружающего мира и каким-то образом передавал ее прямо на его мозговой имплантат. Зрение стало острее, четче, на него обрушилась целая лавина ранее невиданных деталей. Похоже на подключение к тактической сети во время боя, только глубоко внутри появилось нечто странное, очень глубокое и очень чувственное. Мгновение спустя он понял, что это удовольствие. - Как ощущения? - спросила Теган, и ее голос проникал в его сознание словно струящийся шелк. - Мило? - Интересно... На это вполне можно подсесть. Он был не против ощущения удовольствия как такового. Но дело в том, что все эти радостные ощущения возникали и исчезали, появлялись, вспыхивали и гасли без какой бы то ни было мысли, толчка или воли с его стороны. Такое чувство, словно его наноимплантат завладел всеми его ощущениями. Оглядевшись, он увидел, насколько привлекательнее стали тела окружающих людей. Мужчины казались привлекательнее, мускулистее, спортивнее, женщины - изящнее, их лица красивее, груди полнее и округлее. Мужчина в бальном платье превратился в прекрасную женщину, чей наряд заблистал вспышками синего и серебряного. Многие гости вообще обернулись диковинными существами; с подиума неподалеку на них смотрел горящий зелено-золотой лев с орлиными крыльями. Другие обрели еще более диковинные зооморфные очертания, стали ангелами, демонами или сразу и тем, и другим, и третьим. Реальны ли они? Или это иллюзия? Или и то, и другое? Кто-то постоянно трансформировался прямо у него на глазах. Он стал слышать голоса, которые не мог услышать прежде, и невозможно было понять, слышал ли он реальные звуки или взаимный обмен мыслями. - О, уверена, что фальшивка белее, правда!.. - Итак, она говорила "нет", а я - "да", а потом она снова - "нет", а потом... - Ты слышал цитру Чоллин и Вашти?.. - Ну, мы с Рэн и Сильвой оттянулись. Может - позже, а... - Меня достала эта новая религия, Галанинизм, и я подумал, правда, а почему она не может быть такой же, как Церковь Внимательных Звезд?.. - Зачем они приперлись? Фашисты... Обрывок последнего разговора особенно выделялся своей грубостью. Гарроуэй пробовал сосредоточиться на нем и разобрал еще несколько слов. - Ах, знаешь, эти армейские всегда прутся туда, куда их не просят... - Эй, ты слышал? - громко поинтересовался Иглтон. - Не обращай внимания, Родж, - ответил ему Гарроуэй. - Мы здесь в гостях. - Кроме того, - рассудительно добавила Кэт, - они, очевидно, говорят о ком-то другом. Мы же не армия. Гарроуэй сделал несколько осторожных шагов, нащупывая пол под ногами. Словно во сне, подумалось ему, где все оборачивается не тем, чем кажется. - Сюда, - мысленно позвал его кто-то. - Прими, дед. Ему в ладонь вложили серебристо-черный металлический шарик. Внимательно рассматривая и крутя его в руке, он пытался понять, что это такое и для чего предназначено, как вдруг шарик открылся. Гарроуэй ощутил сильный аромат лаванды и корицы. И... чего-то еще. Вдыхая его, он чувствовал, как волна приятного тепла из горла и легких устремляется вниз к пальцам ног, а затем по позвоночнику поднимается до самой макушки. Шлем подхватил ощущения, обострил и исказил их, вернув легким дрожанием чувств. - Это законно? - поинтересовался Лобовски. - Смешной вопрос, - прозвучал в его сознании чувственный женский голос. - Это нумнум, мадам? Гарроуэй пробовал сосредоточиться на этой мысли, но не мог. - Что, черт возьми, случилось с полом? - спросил Иглтон. Хороший вопрос. Когда Гарроуэй смотрел вниз, вместо пола под ногами плясали вращающиеся радужные круги из светящихся точек. С каждым нетвердым шагом рябь мерцающего цвета ширилась, сплетаясь в завораживающее колебание подвижного цветного муара светящихся точек. И голоса... Нечто подобное происходило и со всеми голосами, звучащими в комнате. Гарроуэй больше не различал реальные голоса и голоса в своей голове. Слух обострился до предела, но слова и предложения, казалось, сплетались в несвязное, но все же значащее целое. Фоном всего этого была... музыка? Не совсем. Нечто вроде ритмичной пульсации или трепета, только глубже, некая внутренняя, хотя и неоформившаяся музыка. Это было интересно. Несколько пар занимались любовью на круглом диване, стоявшем у стены затонувшей комнаты. Глядя на них, Гарроуэй начал физически чувствовать то, что испытывали они... прикосновения и ласки, теплые, влажные, скользящие движения. Он понял, что шлемы каким-то образом давали возможность всем находящимся в комнате разделять всепоглощающий обобщенный чувственный образ эмоций и ощущений. Коктейль обостренных ощущений также возымел на него явный физиологический эффект. Гарроуэй ощутил знакомое напряжение в паху и непреодолимое желание. Кроме того, его чувства странно смешивались, сливаясь друг с другом, трансформируясь. Отвернувшись от любовников, нарочно, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, он пробовал подключиться к своему имплантату и загрузить в него происходящее, но не смог получить доступ к системе. В этот момент Гарроуэй по-настоящему встревожился. - Что здесь, черт возьми, происходит? - услышал он свой голос, доносящийся словно откуда-то издалека. "Что за проблемы, дедуля? - перед ним, на расстоянии вытянутой руки, парила женщина. Как она тут очутилась? - Не врубаешься? Голова не болит?" Ее чувственный голос лился прямо в его сознание. Гарроуэй не знал, в чем дело, в шарике или шлеме - или в них обоих, - но почувствовал как будто слияние всех своих ощущений. Он видел звук, слышал цвет, чувствовал на вкус прикосновение ног к невидимому полу и формы к коже. Речь обвивала его, ласкала как живое существо, а не просто звук. "Твой заг сказал, что ты телесно побывал на другой планете, - продолжал женский голос в его сознании. - Как там на самом деле?" Забавнее всего, что этот обращающийся к нему голос, выделяясь среди других, одновременно как бы сливался со всеми другим голосами во всех прочих разговорах. Словно это был и голос отдельного человека, и голос толпы. - Что значит... "заг"? - Ты знаешь - "загрузка"! Из твоего имплантата. Женщина смотрела на него сияющими, как сине-белые звезды, глазами. Кто она? Не Теган... Другая, ее он прежде не видел. Он почувствовал ее руку на своем плече. Она прекрасна, божественное творение лучезарного света. - И как? Что скажешь? Ты действительно был на другой планете? - М-м... да. На Иштаре. - Иштар... неужели? Какое совпадение! Я тоже! - Перед мысленным взором Гарроуэя промелькнули Иштар, с огромным, вспухшим Мардуком в зеленом небе; туземцы, похожие на бесхвостых, прямоходящих ящериц с огромными золотистыми глазами; ступенчатые пирамиды Нового Шумера, странно напоминающие постройки древних майя в Центральной Америке; неясные очертания устрашающего кургана, названного Кракатау; клаустрофобическая теснота необъятных городов, состоящих из хижин с грязными стенами; черно-фиолетовые джунгли. - Подождите. Как это - и вы там были? - Эта светящаяся женщина - не морпех, не ученая. Ее не было ни на борту "Жюля Верна", ни на других кораблях, возвратившихся с Иштара, начиная с первой миссии, открывшей планету тридцать лет назад. - Конечно, нет! В имитаторе, понял? Большинство здесь совершали полет к Эпсилону Эридана прямо на прошлой неделе! - А, имитатор... - Что ж, понятно. С помощью хорошего программного обеспечения, искусственного интеллекта и приличных сенсорных данных выбранного объекта, напрямую загруженных в мозговой имплантат, можно почти по-настоящему побывать на дне океана, прогуляться по марсианским пустыням или исследовать джунгли далекого Иштара. - Ну да, - отозвалась женщина. Казалось, она рассердилась. - Слушай, зачем лететь на самом деле? Нужно так много времени. В нумнуме намного лучше. Зачем посылать массу? Пошлите одну лишь информацию, правда? Он сообразил, что нумнум - искаженный ноумен. Шлем, очевидно, позволял каждому не только читать чужие мысли, но и переживать эмоции и ощущения других людей. Женщина, видимо, уловила его удивление. - Разве твои армейские боссы не кормят тебя нумеруемом? - спросила она. - Нет... не армия... - Он не мог сформулировать. Трудно говорить. - Морская пехота... - Одно и то же, - пожала плечами она. - Нет, черт возьми, нет. Это важно. Морская пехота. Что они с ним делают? Подняв руки, он нащупал шлем и снял его. Буйство фальшивых цветов и ощущений тотчас схлынуло. Светящаяся красотка превратилась в обыкновенную женщину, немного располневшую и обрюзгшую, несмотря на несколько десятилетий усиленной анагатической нанотерапии. На ней были лишь сандалии, драгоценности и серебряный шлем. Без световых спецэффектов Гарроуэй мог хорошо ее разглядеть, и хотя видны были только губы и волосы, он решил, что под шлемом она отнюдь не красавица. Впрочем, такой она ему нравилась даже больше. Но незнакомка уже отвернулась, потеряв к нему интерес. Где его друзья? Забавно. Он думал, что они все еще рядом с ним, но их уже поглотила толпа. Гарроуэй надел шлем, надеясь найти своих. Его снова поразил взрыв цветов и мыслей, но теперь он смог совладать с ним и вычислить, где остальные. "Тебе говорю, ползи отсюда! Прочь!" Чьи это мысли? Анны? Похоже. Он пробовал найти ее в толпе. А! Вот она - в парадной форме идет по комнате в сопровождении нескольких мужчин и женщин в шлемах. - И кто тебя суда пригласил, крошка? - произнес один из мужчин. Разговор приобретал явно неприятный оборот. - Эй, я уже сказала, отвали! - громко произнесла Анна. - Я не хочу неприятностей. - У тебя уже неприятности, дамочка, - сказала ей одна из женщин. - Мы не любим, когда тут шастают такие. - Эй, эй! - подал голос Гарроуэй, пробираясь сквозь небольшую толпу, собравшуюся вокруг Анны. - Что, черт возьми, все это значит? Раздражительный мужчина в украшенном серебром и золотом шлеме, напоминающем голову дракона, повернулся, уставив на них забрало. - Эта маленькая латина думала, что сможет незаметно пробраться на нашу вечеринку. Кто ты такой, черт тебя возьми? - Я - американский морпех, как и она. И я точно знаю, что она никакая не латина. - Ее заг утверждает, что ее фамилия Гарсия, - сказала женщина. - Латиноамериканка? - И что? Моя фамилия Эстебан, - произнес Гарроуэй. - И я родился в Соноре. У вас с этим проблемы? - Да, у нас проблемы. Вы, детки, сеете смуту. Вы - революционеры и нарушители спокойствия, каждый из вас! - Женщина потянулась вперед и вцепилась Анне в лацканы мундира. В мгновение ока Анна блокировала захват и, вывернув ей руку, отпустила, так что женщина с криком повалилась на колени. Один из мужчин приблизился, чтобы вмешаться, но Гарроуэй вырубил его резким, коротким ударом ноги по коленной чашечке. Резко повернувшись, он занял оборону рядом с Анной. Толпа вскипела негодованием, но не решалась подойти ближе. - Валите отсюда! - сказал мужчина. - Да, - согласился другой. - Вас никто не желает здесь видеть! Кругом! Марш! Гарроуэй озирался, отыскивая взглядом остальных. Через толпу уже пробирались, сбрасывая шлемы, Кэт и Родж. А вот и Тим с Реджи. Хорошо. Победить или умереть... На мгновение он задался вопросом, не навлекут ли они на себя неприятности, ввязавшись в драку с гражданскими. "Сделай их! Они сами начали!.. " Неожиданно Гарроуэя оглушил резкий, шипящий звук, подавив сознание и мысли. Пошатнувшись, он поднес руки к ушам, тщетно пытаясь заглушить причиняющий боль шум. Со зрением тоже стало что-то не так, перед глазами запрыгали разноцветные точки и пятнышки света. Сбой имплантата? Это почти невозможно, но кто знает, как повлияли гражданские техношлемы на его военно-мор-скую систему. - Что здесь творится?.. - услышал он голос Иглтона. С другими морпехами происходило то же самое. Явный сбой в результате действий противника. Но кто противник? Окружающие их гражданские? Маловероятно. Сквозь помехи прорвался холодный бесполый голос. "Вы нарушаете запрограммированные эксплуатационные параметры. Враждебные мысли и/или действия против гражданского населения не разрешаются. Прекратите немедленно!" - Гм? Кто это? "С вами говорит социальный контролер искусственного интеллекта, в настоящее время размещенный в вашем мозгу. Враждебная мысль и/или действие против гражданского населения не разрешаются. Прекратите немедленно!" - Какой такой искусственный интеллект?! - взревел Вомицки. - Что происходит? Пронзительное шипение становилось еще громче. Гарроуэй упал на колени. Анна Гарсия без чувств рухнула рядом. Мгновение спустя он тоже потерял сознание... * * * Этого следовало ожидать, думал капитан Мартин Уорхерст. Особенно по возвращении из столь продолжительного и столь опасного полета, как полет в систему Ллаланд 21185. Ребятам необходимо отдохнуть и немного выпустить пар. Его люди отважно сражались на Иштаре; они заслужили небольшой отдых. Но отдых слишком часто оборачивается драками, наркотиками или связан с вынужденными ограничениями дееспособности на наноуровне и дебошами в гражданских учреждениях. Охрана провела его по извилистому коридору к одной из множества камер участка, пустых комнат, отгороженных толстыми прозрачными барьерами. В этой находилось двадцать или тридцать человек с лицами, выражающими все оттенки чувств от удивления до безысходности. Но четверо, сразу узнав его, немедленно вскочили. - Капитан Уорхерст! - Как вы, мальчики? - Немного мутит, сэр, - сказал Гарроуэй. - Ясно, - добавил Вомицки. - Сэр, вы должны вытащить нас отсюда. Эти гражданские - просто психи! - Что случилось? Гарроуэй помотал головой. - Не знаю, сэр. На той вечеринке, где мы были, стало жарко. И еще голос в моей голове говорил мне, что я нарушаю закон. А потом мы отключились. Уорхерст понимающе кивнул. - Социальный контролер. - Да, но что это, сэр? - спросил Иглтон. - Я никому не давал разрешения вмешиваются в мою связь! - Это часть подписанного вами при выходе с базы контракта. Читали пункт против агрессивного поведения? - Да, - сказал Лобовски, наклоняясь к прозрачной за-городке. Пластмасса была в несколько сантиметров толщиной, но система связи позволяла им общаться. - Это чтобы не вляпаться в неприятности. Мы поняли: "Никаких проблем. Мы не ищем неприятностей". - А вы читали, что там написано мелким шрифтом? - Какой мелкий шрифт? - спросил Вомицки. - Это же загрузка. - Славно. Вас должны были поставить в известность, что вам дали проглотить нанопилюли 5-го класса. - Вы хотите сказать, что нам дали выпить какие-то препараты? - спросил Гарроуэй. - Я ничего не слышал об этих нанопилюлях. - М-м. Хорошо, мы проверим это позже. - Что за нанопилюли, сэр? - спросил Вомицки. - Краткосрочного действия, самораспадающиеся. Образуют комплекс с вашими имплантатами и создают примитивный временный искусственный интеллект, действующий подобно сторожевому псу. Если вы ведете себя неподобающим образом, он вас вырубает. - М-да, пока мы были на Иштаре, тут кое-что изменилось, - произнес Уорхерст. - Руководство озабочено тем, как мы ведем себя в общественных местах. - Поэтому они пичкают нас психотропными нанопилюлями? - с горечью произнес Гарроуэй. - Отличная демонстрация уважения наших гражданских прав, сэр. - Как я уже сказал, кое-что изменилось. - С нами были две женщины, сэр, - сказал Гарроуэй. - Винтон и Гарсия. - Их пошел вызволять старший сержант Дюнн, а я, Гарроуэй, за вами. - Спасибо, сэр. - Не благодарите меня. Вам предъявят обвинение в нарушении общественного порядка. - Но сэр, они сами начали. - Прекратите, Гарроуэй. Как мальчишка. Часть моего соглашения с властями - перед выходом в общество вы примете пилюли. Ясно? - Да, сэр. Ясно. - Он запнулся. - Сэр? - Да? - Прежде чем прислать сюда, вас. тоже заставляли принять эти психотропные средства? Уорхерст усмехнулся. - А вы как думаете? - Не знаю, сэр. Вы - офицер и джентльмен и все такое. - Мне пришлось принять их, сынок. Никаких исключений. Даже если бы сюда приехал сам командующий корпусом морской пехоты, его бы тоже заставили принять их. Не думаю, что они доверяют "собакам дьявола" без привязи. - Так точно, сэр. - Не волнуйтесь. Вещество распадется и выйдет из организма в течение сорока восьми часов. - Я очень рад слышать это, сэр. - Открой, - прорычал Уорхерст охраннику. Охранник нажал кнопку пульта на ремне, и прозрачная стена плавно поехала в сторону. Гарроуэй, Вомицки, Лобовски и Иглтон вышли из камеры. Морские пехотинцы были одеты в яркие, цвета лайма, тюремные робы для отличия от гражданских в участке. - Сэр, наша форма... - начал Вомицки. - Знаю. При входе мне сказали. - Сэр, нас ограбили! Согласно протоколу, с которым он ознакомился, приехав сюда, когда охрана прибыла в "Звездные обломки", то обнаружила всех шестерых морских пехотинцев без сознания и голых. В этом не было ничего необычного, и охрана микрограда передала их в полицию Восточного Лос-Анджелеса без всяких комментариев. Морские пехотинцы пришли в сознание час спустя в полицейском лазарете, настаивая на том, что кто-то на вечеринке украл все их вещи, включая кредитные карты. Карты полиция уже заблокировала. Что касается формы, то не очень-то просто ее отыскать. Уорхерст покачал головой. Зачем, черт возьми, гражданским парадная форма морских пехотинцев? В качестве костюмов для бала-маскарада? Или это всего-навсего чья-то неумная шутка. Охранники провели их обратно в приемное помещение, где служащий подал панель дисплея для снятия отпечатка большого пальца Уорхерста. - Приложите сюда большой палец, сэр. И сюда. - Я прикажу, чтобы кто-нибудь позже вернул тюремные робы. - Не беспокойтесь, - ответил грузный полицейский сержант. - Это одежда одноразового пользования. - Хорошо. Ребята должны расписаться за какие-нибудь изъятые при задержании вещи? - Нет, сэр, их доставили голыми. - Сержант ухмыльнулся. - Ха, неужели морпехи и в самом деле любят вечеринки? - Сержант, морских пехотинцев ограбили. По этому факту я составлю рапорт. Сержант пожал мощными плечами. - Как угодно. Может, в следующий раз ваши мальчики и девочки не будут заявляться туда, куда их не просят, ясно? - Да, - отрывисто ответил Уорхерст. - Ясно. Его предупреждали. За двадцать лет их отсутствия многое изменилось. Но кое-что не изменилось вообще. |
||
|