"Неизвестная блокада" - читать интересную книгу автора (Ломагин Никита Андреевич)

Глава 1. КРЕМЛЬ И СМОЛЬНЫЙ: МОМЕНТ ИСТИНЫ

Отношения Кремля со Смольным в период битвы за Ленинград остаются одной из наиболее дискуссионных тем в отечественной и зарубежной литературе. Интерес исследователей в основном прикован к военным месяцам 1941 г. Это связано с необходимостью дать ответ на три связанных друг с другом вопроса.

Во-первых, деятельность ленинградского руководства в июне — начале сентября 1941 г., по мнению ряда западных исседователей, интерпретировалась Кремлем как неадекватная сложившимся обстоятельствам, и на последнем доблокадном этапе была даже ориентирована на подготовку города к сдаче. Каковы были реальные отношения Сталина и ленинградского руководства в этот период? Насколько обоснованными были упреки Кремля в адрес хозяев Смольного?

Во-вторых, некоторые исследователи полагают, что тяготы первой блокадной зимы объясняются отчасти тем, что Сталин и ряд его ближайших сподвижников не сделали все возможное, чтобы спасти умирающий Ленинград. Еще Л. Троцкий писал о давнишней неприязни Сталина к Петрограду-Ленинграду. Сталин с подозрением относился к бывшей столице, в которой в первые месяцы после Октября он был на вторых ролях, оставаясь в меньшинстве даже на заседаниях возглавляемого им наркомата. В то время Сталин, по воспоминаниям его ближайших соратников, находил внутреннее равновесие лишь в длинных закоулках Смольного². Внутренний дискомфорт «петроградского» периода усиливался также воспоминаниями о тяжелой борьбе за лидерство в партии с руководством ленинградской партийной организации в середине 20-гг., а также чрезвычайной популярностью руководителя ленинградских большевиков С.Кирова. Более того, ряд сталинских выдвиженцев — Молотов, Маленков и Берия — соперничали с секретарем ЦК и лидером ленинградской парторганизции Ждановым. Комплекс этих обстоятельств имел немалое значение в годы блокады.

В-третьих, одним из внутренних мотивов «ленинградского дела», приведшего к уничтожению практически всех, кто так или иначе был связан с обороной Ленинграда, по мнению ряда авторов, было то, что Сталин опасался героической репутации Ленинграда среди населения СССР в конце войны и полагал, что руководители города могут быть по отношению к нему нелояльны в связи с колоссальными потерями, которые понес Ленинград в период блокады. Имеющиеся в нашем распоряжении документы ГКО за 1941 г., материалы Военного Совета Ленинградского фронта, горкома ВКП(б), Управления НКВД по Ленинграду и Ленинградской области, а также материалы из архивных фондов ленинградских руководителей и воспоминания советского руководства проливают свет на эти вопросы.

Общение Кремля со Смольным в августе—декабре 1941 г. было очень интенсивным. Государственный комитет обороны, сосредоточивший в своих руках всю власть, стремился осуществлять строгий контроль за всем, что происходило в стране, в том числе и в Ленинграде. Однако в связи с быстро ухудшавшейся обстановкой на фронте, до середины августа 1941 г. Ленинград во многом был предоставлен самому себе. Традиционная иерархия отношений, когда Ленинград полностью полагался на директивы Москвы, на короткое время была нарушена, что, в конце концов, привело к серьезным трениям между Сталиным и ленинградским руководством. Сталин стал проявлять особое беспокойство по поводу развития ситуации на ленинградском направлении, когда вермахт уже непосредственно угрожал городу. С этого момента в течение нескольких недель Ленинград оказался в центре внимания Сталина и ГКО.

Большинство решений, касавшихся различных вопросов обороны Ленинграда, было принято ГКО в конце августа — начале сентября, хотя первое из них появилось еще 9 июля и было связано с выводом военно-морских кораблей, строящихся на ленинградских заводах Наркомсудпрома. В решение ГКО № 78сс, по-видимому, под влиянием потерь КБФ при выводе флота из Таллина, говорилось: «Разрешить... вывести по внутренним водным системам строящиеся на ленинградских заводах военно-морские суда...»³

17 августа 1941 г. в Директиве Главному Командованию войсками Северо-Западного направления указывалось на то, что «Ставка не может мириться с настроениями обреченности и невозможности предпринять решительные шаги, с разговорами о том, что уже все сделано и ничего больше сделать невозможно»⁴. Впоследствии эта мысль повторялась практически в каждом разговоре Сталина с ленинградским руководством.

Отношения Сталина с руководством обороны Ленинграда на протяжении всего этого времени имели несколько общих черт. Во-первых, во всех случаях именно он инициировал диалог со Смольным. Во-вторых, Сталин высказывал серьезное недовольство действиями, которые предпринимались с целью защиты города. В-третьих, он постоянно подчеркивал, что Ленинград следует оборонять до последней возможности, а при худшем варианте развития ситуации, по его мнению, необходимо было, прежде всего, отдавать предпочтение интересам армии и обеспечить ее вывод.

Первый «полномасштабный»⁵ разговор Сталина с Ворошиловым, Ждановым, Кузнецовым и Поповым состоялся 22 августа 1941 г. в связи с решением ленинградских руководителей создать Военный Совет обороны Ленинграда. Этот шаг Смольного вызвал резко отрицательную реакцию Сталина. Речь шла не только о превышении полномочий, но и крайне негативных политических последствиях для армии и населения города. Вероятно, перед Сталиным впервые столь остро встал вопрос о способности этих людей отстоять Ленинград. Предельно жесткий тон разговора со стороны Сталина вынуждал его оппонентов искать оправданий, которые, будучи не всегда убедительными, тем не менее, имели серьезные основания. Упрекая ленинградское руководство в неинформировании правительства о принимаемых решениях, Сталин специально указал на наличие у него «других источников» информации, позволявших находиться в курсе происходящих на фронте дел. Разговор настолько типичен для отношений Кремля и Смольного, что заслуживает того, чтобы привести его с минимальными купюрами⁶:

— Тов. Ворошилов, Жданов, Кузнецов, Попов у аппарата.

— Здравствуйте, здесь Сталин, Молотов, Микоян.

1. Вы создали Военный Совет Обороны Ленинграда. Вы должны понимать, что Военный Совет могут создать только правительство или по его поручению Ставка. Мы просим вас другой раз не допускать такого нарушения.

2. В Военный Совет Обороны Ленинграда не вошли ни Ворошилов, ни Жданов. Это неправильно и даже вредно политически. Рабочие поймут, что дело так, что Жданов и Ворошилов не верят в оборону Ленинграда, умыли руки и поручили оборону другим, нижестоящим. Это дело надо исправить.

3. В своем приказе о создании Военного Совета Обороны Ленинграда вы предлагаете выборность батальонных командиров. Это неправильно организационно и вредно политически. Это тоже надо исправить.

4. По вашему приказу о создании Совета Обороны выходит, что оборона Ленинграда ограничивается созданием рабочих батальонов, вооруженных более или менее слабо без специальной артиллерийской обороны. Такую оборону нельзя признать удовлетворительной, если иметь ввиду, что у немцев имеется артиллерия. Мы думаем, что оборона Ленинграда должна быть прежде всего артиллерийская оборона. Нужно занять все возвышенности в районе Пулково и в других районах и установить там серьезную  артиллерийскую оборону...

Жданов и Кузнецов:

Из всего сказанного мы видим, что по нашей вине произошло большое недоразумение.

1. Создание Военного Совета Обороны Ленинграда ни в коей мере не исключает, а только лишь дополняет общую организацию обороны г. Ленинграда.

2. И Ворошилов и Жданов являются ответственными, в первую очередь, за всю оборону Ленинграда.

3. Военный Совет Обороны Ленинграда мы понимали как сугубо вспомогательный орган общей военной обороны Ленинграда.

4. Нам казалось, что будет легче создать прочную защиту Ленинграда при специальной организации рабочей общественности.

5. ...Мы просим прощения (здесь и далее выделено нами — Н. Л.), что вследствие большой перегруженности работой и недодуманности не поставили Вас своевременно в известность обо всей этой работе, проделанной в течение последнего месяца.

6. Считаем своим долгом сообщить, что указанный укрепрайон, предназначенный прикрывать Ленинград, недостаточно укомплектован вооруженной боевой силой..

7. Убедительно просим Вас дать нам хотя бы пару хороших стрелковых дивизий и необходимое количество пулеметов и винтовок для укрепрайона. О нуждах вооружения и пополнения полевых войск мы сейчас не говорим.

Сталин:

О существовании укрепленной полосы нам известно не от вас, конечно, а по другим источникам. О составе войск этого укрепрайона мы впервые узнаем, хотя вы, кажется, и сейчас не передали нам полной картины. Но эта укрепленная полоса, кажется, уже прорвана немцами в районе Красногвардейска и именно поэтому Ставка так остро ставит вопрос об обороне Ленинграда... Что касается поставленных мною вопросов, то ни на один не ответили толком. Вы создали Военный Совет, не имея на то права. Военные Советы создаются только правительством или Ставкой. У нас нет гарантий, что вы опять не надумаете чего-либо такого, что не укладывается в рамки нормальных взаимоотношений. Вы ввели выборное начало в рабочие батальоны. Мы с этим мириться не можем, а вы даже не ответили на этот вопрос. Вы сами не вошли в Военный Совет Обороны, Жданов и Ворошилов. Мы считаем это серьезной политической ошибкой, а вы даже не ответили на этот вопрос. Мы никогда не знаем о ваших планах и начинаниях. Мы всегда случайно узнаем о том, что что-то наметили, что что-то спланировали, а потом получилась прореха. Мы с этим мириться не можем. Вы не дети и знаете хорошо, что в прощении не нуждаетесь.

Ссылка ваша на перегруженность смешна. Мы не менее вас перегружены. Вы просто не организованные люди и не чувствуете ответственности за свои действия, ввиду чего и действуете, как на изолированном острове, ни с кем не считаясь.

Что касается ваших требований о помощи дивизиями и вооружениями, то сообщите о них более внятно, чтобы мы могли понять, для осуществления каких планов нужны вам новые дивизии и вооружения. Все.

Жданов, Ворошилов:

Организуя Военный Совет Обороны Ленинграда..., мы вообще не предполагали, что это может послужить поводом для тех замечаний, которые только что выслушали. Это наше решение нигде не публиковалось, а приказом он издан как совершенно секретный. Второе — вопрос о выборе мы допустили, может быть, неправильно, однако на основании печального опыта наших дней, когда не только в рабочих дивизиях, но в отдельных случаях в нормальных дивизиях, после того, как командиры разбегались, бойцы выбирали себе командиров.

Мы считали, что рабочие батальоны, которые являются импровизированными формированиями, будут более крепко спаяны вокруг своих командиров, если их командиры будут не только назначаться, но и выбираться ими самими из своей же среды.

Что касается Вашего опасения о том, что мы можем еще что-либо такое надумать, что не укладывается в рамки нормальных взаимоотношений, то мы, Ворошилов и Жданов, не совсем понимаем, в чем нас упрекают, что мы сделали такого, что могло послужить столь тяжелому обвинению.

Сталин:

Не нужно прикидываться наивными, прочтите ленту и поймете, в чем вас обвиняют. Немедленно отмените выборное начало, ибо оно может погубить всю армию. Выборный командир безначальный... а нам нужны, как известно, полновластные командиры. Стоит ввести выборное начало рабочих батальонов, оно сразу распространится на всю армию, как зараза.

Жданов и Ворошилов должны войти в состав Военного Совета Обороны Ленинграда. Ленинград не Череповец или Вологда, это вторая столица нашей страны. Военный Совет Обороны Ленинграда не вспомогательный орган, а руководящий орган обороны Ленинграда.

В итоге 24 августа 1941 г. ГКО принял решение № 572сс «О создании Военного Совета обороны гор. Ленинграда и Военного Совета при коменданте Красногвардейского укрепрайона». Как отмечалось в документе, этот шаг был предпринят «по предложению тт. Ворошилова и Жданова»⁷. Однако, как будет показано далее, эта реформа управления войсками на ленинградском направлении была не последней.

Нарастание угрозы Ленинграду и неадекватность действий военно-политического руководства по защите Ленинграда привели к необходимости командирования в город группы высших должностных лиц страны — заместителя председателя ГКО, наркома ВМФ, командующего ВВС, начальника артиллерии Красной армии и заместителя председателя Совнаркома СССР. 26 августа в Ленинград прибыли уполномоченные Государственного Комитета Обороны В. Молотов, Г. Маленков, Н. Кузнецов, А. Косыгин, П. Жигарев и Н. Воронов для «рассмотрения и решения, совместно с Военным советом Главного Командования Северо-Западного направления и с Военным советом Ленинградского фронта, всех вопросов обороны Ленинграда и эвакуации предприятий и населения Ленинграда» (выделено нами — Н.Л.)»⁸. Эта комиссия приняла ряд важных решений, которые, однако, большей частью, так и остались на бумаге. Сама хронология их появления говорит о многом — быстро менявшаяся обстановка и ее оценка на месте приводили к тому, что по одному и тому же вопросу в течение 2—3 дней принималось несколько решений. Противоречивость и даже конвульсивность действий комиссии ГКО еще более дезориентировали местное руководство, которое в полном объеме смогло продолжить работу по укреплению обороны лишь по прошествии недели. Однако Комиссия выделила три важнейшие сферы, которые для Ленинграда надолго оставались ключевыми — оптимизация органов военного управления, дальнейшая эвакуация предприятий и населения, обеспечение войск фронта и населения города боеприпасами и продовольствием.

Из тех решений Комиссии ГКО, которые имели решающее значение для обороны Ленинграда, следует назвать, во-первых, завершение реформы управления войсками; во-вторых, отмену 28 августа 1941 г. «до особого распоряжения» поставления ГКО, принятого всего двумя днями раньше за № 587сс «Об эвакуации Кировского завода Наркомсредмаша и Ижорского завода Наркомсудпрома»; в-третьих, разработку комплекса мер по упорядочению распределения оставшегося в Ленинграде продовольствия.

29 августа ГКО изменил структуру управления, приняв постановление № 599сс «О Северо-Западном фронте». В соответствии с ним Северо-Западный фронт переходил в непосредственное подчинение Верховному Главному Командованию; Главное Командование Северо-Западного направления объединялось с командованием Ленинградского фронта. Командующим фронтом был назначен Ворошилов, начштаба — Попов, а членами Военного Совета — Жданов, Кузнецов, Исаков и Клементьев⁹. На следующий день, 30 августа 1941 г., ГКО «в связи с объединением командования войск СевероЗападного направления и Ленинградского фронта» упразднил своим решением № 601сс Военный Совет Обороны Ленинграда «с передачей его функций Военному Совету Ленинградского фронта». В решении ГКО отмечалось, что эта «реформа» управления в Ленинграде «не подлежит публикации в печати» ¹⁰.

Второе из названных выше решений предусматривало, что вся бронетанковая продукция ленинградских заводов до 10 сентября включительно должна была оставаться в распоряжении Ленинградского фронта¹¹. В тех условиях это было очень рискованное решение. В случае военного успеха противника оно могло повлечь за собой потерю крупнейших военных заводов. Вместе с тем, это решение однозначно отражало намерение Сталина максимально укрепить оборону города за счет местных ресурсов и вести борьбу за Ленинград до последней возможности.

Отсрочка эвакуации Балтийского и Ижорского заводов вряд ли была хорошо просчитана. Утвержденный 29 августа план вывоза из Ленинграда некоторых важнейших предприятий на ближайшие 10 дней (для вывоза оборудования и рабочих было предназначено 12 313 вагонов), а также населения (250 000 человек женщин и детей и 66 000 человек из прифронтовой полосы в период до 8 сентября), не мог быть выполнен из-за нарушения железнодорожного сообщения. Важное практическое значение имело решение прекратить коммерческую торговлю продуктами питания в Ленинграде, нормировать отпуск чая, яиц, спичек, а также осуществлять строжайший контроль за распределением продовольствия.

К числу же решений, носивших характер благих пожеланий, относилось постановление о необходимости создания к 1 октября 1941 г. полуторамесячного запаса продовольствия. Сложившееся в городе положение с запасами продовольствия уполномоченные ГКО сочли ненормальным, как «не обеспечивающим бесперебойное снабжение Ленинграда продуктами». В связи с этим предлагалось к 1 октября отгрузить: муки пшеничной 72 000 тонн, муки ржаной 63 000 тонн, крупы 7 800 тонн, мяса 20 000 тонн, рыбы 4 000 тонн, сельдей 3 500 тонн, масла животного 3 000 тонн. Кроме того, комиссия ГКО постановила немедленно переселить из пригородов Ленинграда местное немецкое и финское население в количестве 96 000 человек¹². Это решение, кстати сказать, в значительной степени было реализовано¹³. По меньшей мере половина «потенциальных» противников режима смогла избежать тягот блокады, в то время как обычные ленинградцы, не пожелавшие эвакуироваться, в подавляющем своем большинстве остались в городе.

Пока Комиссия ГКО находилась в Ленинграде, ситуация на фронте ничуть не улучшилась. Напротив, немцы продолжали оказывать мощное давление, приближаясь вплотную к Ленинграду. Недовольство Сталина складывающейся оперативной обстановкой на Ленинградском фронте переросло в раздражение. 29 августа он направил телеграмму членам ГКО В. Молотову и Г. Маленкову, находившимся в то время в Ленинграде. В телеграмме, в частности, говорилось:

«Только что сообщили, что Тосно взято противником. Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления, в этом видят свою задачу. Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе? Что за люди — ничего не пойму. В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации, эресы. Почему эти важнейшие технические средства не действуют на участке Любань-Тосно? Что может сделать против немецких танков какой-то пехотный полк, выставленный командованием против немцев без этих технических средств? Почему богатая ленинградская техника не используется на этом решающем участке? Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов?¹⁴ Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования...»¹⁵

Замена военного руководства на ленинградском направлении встала на повестку дня. Проблема, однако, состояла в том, что Ворошилову надо было найти замену, а это было непросто. Трудно сейчас говорить о том, в какой степени правы те, кто считает помощь Москвы в августе 1941 г. недостаточной для спасения населения Ленинграда. Документы ГКО свидетельствуют о том, что Кремль неоднократно обращался к вопросу о положении вокруг Ленинграда, но в целом неверно его оценивал. Решения, принятые уполномоченными ГКО в конце августа, показывают, что центр, хотя и лучше, нежели само ленинградское руководство (военное и политическое), понимал сущность проблем, с которыми войска фронта и население города уже столкнулись и в скором будущем должны были столкнуться, однако не представлял себе наиболее очевидных и опасных вариантов развития ситуации даже на ближайшее время.

Принятые представителями ГКО решения, несмотря на все благие намерения, в последующем не реализовывались. График бесперебойного снабжения Ленинграда продовольствием, разработанный А. Микояном, оказался утопией. Нарком путей сообщения Л. Каганович, на которого вместе с А.Микояном была возложена задача по срочной отгрузке и доставке продовольствия в Ленинград, вскоре докладывал Сталину, что «с 14 часов 29 августа движение поездов с Ленинградом прервано по всем линиям»¹⁶. Принимая это во внимание, 30 августа 1941 г. ГКО принял подготовленное А. Микояном распоряжение № 604сс «О транспортировке грузов для Ленинграда», в котором перед рядом наркоматов были поставлены очень четкие задачи по доставке боеприпасов, горючего и продовольствия в Ленинград.

ГКО обязал:

1) НКПС направлять ежедневно, начиная с 31 августа, на ст. Ладейное Поле по 8 маршрутов продовольствия и по 2 маршрута боеприпасов и вооружения и 1 маршрут горючего.

2) НКВМФ и НКРФ выделить 75 озерных барж по 1 тыс. тонн и 25 буксиров, обеспечив курсирование непрерывно по 12 барж с грузом от пристани Ладейное Поле до Ленинграда. Выделить также один танкер НКВМФ и 8 наливных барж Наркомречфлота с буксирами для перевозки горючего из Ладейного Поля для Ленинграда. Подготовить немедленно фронт разгрузки в районе ст. Ладожское озеро для направления в случае необходимости этих барж на разгрузку в районе ст. Ладожское озеро.

3) НКПС направлять ежедневно, начиная с 31 августа, на ст. Волховстрой по 2 маршрута продовольствия для перевалки в речные суда.

4) Наркомречфлота подавать ежедневно, начиная с 1 сентября, по 7 барж и организовать доставку в Ленинград перевалочных грузов 2 маршрутов ежедневно.

5) Выполнение погрузочно-разгрузочных работ возложить на НКО (Хрулев). Организацию перевозки по водным путям — на НКВМФ (Галлер).

6) НКРФлоту... предоставить в распоряжение военного командования все нужные транспортные средства и людские кадры по требованию командования.

Обеспечение охраны железнодорожных и водных транспортов возлагалось на главкома Ворошилова¹⁷.

Работа комиссии ГКО в Ленинграде знаменательна еще и тем, что она побудила Кремль впервые в ходе войны попытаться упорядочить распределение имевшихся в стране ресурсов. Ленинград явился в известном смысле поводом и причиной для наведения порядка в целом в деле учета, распределения и транспортировки ресурсов. 5 сентября 1941 г. ГКО стал считать понесенные за первые два с половиной месяца войны потери и разбираться с вопросами обеспечения действующей армии. Сама постановка вопроса и характер предположения о численном составе действующей армии (с точностью до 1 миллиона человек) весьма показательны для того, чтобы понять ситуацию, в которой оказалась власть по окончании летней кампании. Было очевидно, что потери огромны и положение с продовольствием также критическое. Это также важно иметь в виду, анализируя проблему помощи центра Ленинграду в условиях блокады.

Рассмотрев «вопрос наркомата обороны», ГКО своим решением № 633сс создал комиссию в составе Микояна, Шапошникова, Хрулева, Щаденко, Косыгина, Мехлиса и Маленкова, которой в трехдневный срок надлежало представить проект постановления по следущим вопросам:

«1) о выявлении мертвых душ по линии численности армии и соответствующем сокращении последней приблизительно до 7—8 миллионов человек

2) о разбивке армии на 3—4 категории, с сокращением пайков для менее важных категорий»¹⁸.

Комиссия закончила свою работу лишь 11 сентября, подгототовив распоряжение ГКО № 660ссов¹⁹ от 11 сентября 1941 г., в котором устанавливалась численность Красной Армии на сентябрь и IV квартал 1941 г.:

Установить отпуск продовольственных пайков Красной Армии ...на численность в количестве 7 400 000 человек.

Утвердить распределение пайков по фронтам и округам, исходя из следующей численности:

...Карельский фронт — 185 000

Ленинградский фронт — 452 000

Северо-Западный фронт — 252 000

Ленинградский военный округ — 45 000²⁰.

12 сентября 1941 г. ГКО с целью упорядочения снабжения продовольствием и фуражом Красной Армии постановил создать на фронтах и в армиях переходящие запасы продовольствия в следующих размерах: Карельский фронт — на 30 суток, Ленинградский фронт — 20 суток. Остальные фронты и отдельные армии — на 15 суток²¹.

6 сентября 1941 г. П. Попков сообщил в ГКО, что запасов продовольствия в городе осталось очень мало и просил ускорить его доставку. По данным ГКО, продовольственных ресурсов в городе должно было быть больше. С тем, чтобы разобраться в ситуации, по настоянию А. Микояна, с целью контроля за правильным расходованием продовольственных ресурсов, предназначенных для снабжения населения г. Ленинграда и войсковых частей Ленинградского фронта и своевременного информирования Государственного Комитета Обороны о фактах нарушения экономии в деле расходования, ГКО установил должность Уполномоченного Государственного Комитета Обороны по снабжению населения г. Ленинграда и войск Ленинградского фронта. В соответствии с решением ГКО № 651cс Уполномоченным по снабжению войск Ленинградского фронта и населения г. Ленинграда продовольствием был назначен нарком торговли РСФСР Павлов Д.В. , а его помощником по снабжению войск продовольствием — Кокушкин Д.Ф.²² Статус Д.Павлова позволял ему отдавать указания в сфере расходования продовольствия, обязательные как для военных, так и для гражданских органов.

Если бы намеченные в ГКО мероприятия по обеспечению Ленинграда необходимыми ресурсами выполнялись хотя бы наполовину, то Ленинград имел бы минимально необходимое количество продовольствия, боеприпасов и горючего. Однако массированные атаки противника в условиях крайней уязвимости транспортных коммуникаций, а также осенние штормы очень затруднили действия, призванные надежно связать Ленинград с Большой землей. Водные перевозки начались только 12 сентября 1941 г. после проведения необходимых дноуглубительных работ, оборудования фарватеров и строительства причалов. Осенняя навигация 1941 г. была очень короткой и закончилась 15 ноября. Из-за штормов она нередко прерывалась, например с 23 по 27 октября ни одно судно не смогло выйти в рейс. В течение 28 дней (с 23 октября по 20 ноября) регулярного сообщения по Ладоге не было²³.

Всего же на западный берег Ладожского озера было доставлено около 60 тыс. тонн различных грузов, из них — 45 тыс. тонн продовольствия²⁴. Очевидно, что при ежедневном расходе от 1 100 до 622 тыс. тонн муки в день в период до 20 ноября 1941 г., доставленных в Ленинград продуктов было явно недостаточно. Практически все продовольствие сразу же расходовалось.

Завезенные в Ленинград горючее и горюче-смазочные материалы (7 тыс. тонн), вооружение и боеприпасы (45 тыс. винтовок, 1 тыс. пулеметов, около 10 тыс. снарядов, более 3,3 млн. патронов, свыше 108 тыс. мин, около 14 тыс. ручных гранат), а также две стрелковые дивизии и бригада морской пехоты общей численностью 20 тыс. человек способствовали повышению боеспособности войск, оборонявших Ленинград. Однако количество и качество этого оружия ни в коей мере не отвечало задачам прорыва блокады и предназначено было, в первую очередь, для продолжения обороны. Количество эвакуированных водным путем также было незначительным и составило всего 33,5 тыс. человек²⁵. Подвоз продовольствия авиацией, начавшийся в ноябре, в принципе не мог обеспечить не только создания запасов, но даже удовлетворить пятой части потребностей фронта и города.

Таким образом, ГКО еще в начале осени знал об имевших проблемах с обеспечением Ленинграда и возможных последствиях. Однако предпринимавшиеся усилия не были достаточными и, кроме того, не имели постоянного характера — у Москвы просто не было необходимых сил и средств для полноценного снабжения Ленинграда. Отражая массированное давление по многим направлениям, Сталин действовал в условиях постоянного цейтнота, из многих зол выбирая меньшее.

Ухудшение положения под Ленинградом в начале сентября 1941 г. вызывало большую тревогу не только в Москве, но и в Лондоне. Опасаясь попадания остатков Балтийского флота в руки немцев, Черчилль просил Сталина уничтожить флот в случае необходимости, предложив выплатить за него частичную компенсацию²⁶. Как известно, Сталин отклонил это предложение и не только по дипломатическим соображениям. Для него речь шла не о флоте и не о заводах. Власть, его власть, висела на волоске. В сентябре 1941 г. битва за Ленинград имела решающее значение для судьбы всей страны. Решение Гитлера блокировать Ленинград, перебросив на московское направление лишь часть своих сил, объективно было выгодно Сталину — распыление сил противника давало шанс подтянуть резервы и остановить продвижение вермахта вглубь страны.

По мере стабилизации фронта под Ленинградом и нарастания угрозы под Москвой внимание Сталина естественным образом переключилось на столицу, оставив на несколько месяцев Ленинград практически один на один с растущим клубком проблем. Конечно, это не означало прекращения дипломатических усилий Сталина по фактическому выводу из войны Финляндии, войска которой, как известно, вместе с немецкими войсками блокировали Ленинград. Осенью 1941 г. Сталин неоднократно ставил вопрос перед союзниками о необходимости оказания на Финляндию соответствующего давления²⁷ — и оно было оказано. По крайней мере, позиция Вашингтона и Лондона охладила тех в Хельсинки, кто помышлял о большем, нежели возвращение утраченной в ходе советской агрессии 1939—1940 гг. территории. В начале сентября 1941 г. Черчилль писал Сталину:

Намерение Сталина бороться за Ленинград до последней возможности отнюдь не было безрассудством. Он не исключал возможности поражения и, более того, предпринимал профилактические меры. Как показывают документы ГКО, эти меры были стандартными для всех городов, которые мог захватить противник²⁹. Несмотря на то, что 10 сентября в Ленинград прибыл новый командующий фронтом генерал армии Г.К. Жуков, 13 сентября туда же с особой миссией прилетел первый заместитель наркома внутренних дел В.Н. Меркулов, имевший мандат ГКО № 670 на проведение специальных подготовительных мероприятий на случай сдачи Ленинграда.

Один из лучших российских историков блокады Ленинграда А. Дзенискевич в одной из своих многочисленных работ подробно рассмотрел вопрос о том, что было сделано властями на случай сдачи города и пришел к выводу, что «...для версии о подготовке к уничтожению всего Ленинграда места не остается. Эта задача была невыполнима и ее никто перед собой (курсив наш — Н.Л.), как видим, не ставил»³⁰. На самом деле Сталин отнюдь не был сентиментальным человеком. Логика бескомпромиссной борьбы определяла все его поведение — если городу суждено пасть, его надо в максимальной степени разрушить. Лучшим доказательством этого является документ, выданный ГКО В.Н.Меркулову 13 сентября 1941 г.:

Дан сей Заместителю НКВД СССР т. Меркулову В.Н. в том, что он является Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по специальным делам.

Тов. Меркулову поручается совместно с членом Военного Совета Ленинградского фронта тов. Кузнецовым тщательно проверить дело подготовки взрыва и уничтожения предприятий, важных сооружений и мостов в Ленинграде на случай вынужденного отхода наших войск из Ленинградского района. Военный Совет Ленинградского фронта, а также партийные и советские работники Ленинграда обязаны оказывать т. Меркулову В.Н. всяческую помощь³¹.

Положение под Ленинградом оставалось чрезвычайно напряженным³². Сталину казалось, что даже с прибытием в Ленинград Жукова Военный Совет фронта по-прежнему не проявляет должной жесткости. 22 сентября 1941 г. Жукову, Жданову, Кузнецову и Меркулову он направил приказ, в котором говорилось:

«Согласно слухам, подлые немцы, наступающие на Ленинград, посылают перед своими войсками стариков, женщин и детей из оккупированных областей в качестве делегатов к большевикам с просьбой сдать Ленинград и заключить мир.

Говорят, что среди ленинградских большевиков есть люди, которые считают неуместным применять оружие в отношении такого рода посланцев.

Если такие люди вообще есть среди большевиков, то их, по-моему, надо искоренить, покольку они опаснее фашистов. Я советую не сентиментальничать, а бить врага и его помощников, будь то добровольцы или нет.

Борьба идет жестокая. В первую очередь поражение потерпит тот, в чьих рядах появится паника и нерешительность. В падении Ленинграда будут виновны те, кто допустит в наших рядах нерешительность. Уничтожайте немцев и их пособников, поскольку они одно и то же, что и немцы.

Уничтожайте врагов, являющихся таковыми добровольно или нет. Никакой жалости по отношению к немцам, этим извергам; никакой пощады к их посланцам, поскольку они одно и то же, что и немцы.

Прошу ознакомить с этим приказом всех командиров и комиссаров дивизий и полков, Военный Совет Балтийского Флота, командиров и комиссаров всех соединений флота»³ .

Жуков, Жданов, Кузнецов и Меркулов не только без промедления довели приказ до сведения всего личного состава Ленфронта, но и усилили его, дополнив требованием «немедленно открывать огонь по всем лицам, приближающимся к линии фронта и препятствовать их приближению к нашим позициям. Не допускать ведения переговоров с гражданским населением»³⁴.

Ценой неимоверных усилий и в результате принятия ряда драконовских мер³⁵ Жукову удалось стабилизировать фронт. Большего, однако, из-за отсутствия поддержки со стороны 54-й армии маршала Кулика добиться не удалось. 26 сентября 1941 г. Ставка приняла решение тихо сменить командование 54-й армии и назначить на должность командарма М.Хозина, который в то время был начальником штаба Ленфронта³⁶. Однако на просьбу Жукова вместо Хозина «сейчас же выслать самолетом [генерала] Анисова», начальник Генерального штаба маршал Б.Шапошников ответил отказом, предложив найти начштаба «временно у себя». Не возымели действия и дальнейшие уговоры Жукова:

«...Прошу дать хорошего начальника штаба ...Очень прошу дать хорошего начальника штаба, т.к. с управлением здесь очень плохо (выделено нами — Н.Л.) Обстановка сложная как на море, так и на земле, так и в воздухе. Считаю Анисова можно дать, а там оставить Маландина, который зря сидит в Западном или прошу Соколовского дать»³.

В ответ на это Шапошников пообещал: «Хорошо, разберем». Однако, как показали дальнейшие события, Ставка и Генштаб так и не сдержали своего обещания— военное командование Ленфронта лихорадило в течение полугода после отбытия из Ленинграда Жукова, вызванного Сталиным спасать Москву, Ставка не нашла для Ленинграда ни грамотного и волевого командующего, ни опытного начальника штаба. В конце сентября—начале октября, когда положение под Ленинградом стабилизировалаось, а ситуация на московском направлении стала приобретать характер реальной угрозы, Сталин перераспределил ресурсы, в том числе людские, в пользу Москвы.

Интересам армии, как уже отмечалось, отдавался приоритет на всех этапах ленинградской эпопеи. 20 сентября ГКО принял решение № 692сс «Об установлении транспортной воздушной связи с городом Ленинградом». Воздушный мост должен был удовлетворить потребности военных. На гражданский воздушный флот возлагалась транспортировка в Ленинград взрывателей, снарядов, патронов, взрывчатых веществ, стрелкового вооружения, моторов, средств связи, оптических приборов, дефицитных деталей для боевых машин и цветных металлов. В свою очередь из Ленинграда подлежали вывозу танковые пушки Ф-32, радиостанции, телеграфные и телефонные аппараты, электрооборудование для самолетов, авиаприборы, взрыватели и трубки, оптические приборы и дефицитные детали для комплектования систем залпового огня М—8 и М—13. Право определять подробный перечень и количество доставляемых по воздуху в Ленинград и из Ленинграда предметов было предоставлено не Военному Совету Ленфронта, а начальнику тыла Красной Армии Хрулеву. Объем перевозимых грузов до 1 октября 1941 г. был установлен в количестве 100 тонн и с 1 октября 1941 г. — 150 тонн в сутки³⁸.

Вторая попытка прорвать блокаду Ленинграда была предпринята во второй половине октября путем одновременного удара силами 54-й армии и войск Ленфронта навстречу друг другу. Однако ситуация осложнилась тем, что противник предпринял наступление на Тихвин с целью полностью отрезать Ленинград от страны. Часть сил, предназначавшихся для прорыва блокады, пришлось перебросить на тихвинское направление. В критический момент операции 23 октября 1941 г. заместитель начальника Генштаба Василевский направил Федюнинскому, Жданову и Кузнецову следующие указания Сталина, в которых говорилось о неспособности Москвы помочь Ленинграду и необходимости решительных действий с целью отражения новой угрозы:

«Судя по вашим медлительным действиям можно прийти к выводу, что вы все еще не осознали критического положения, в котором находятся войска Ленфронта.

Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочно связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен.

Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но и особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток для избежания плена, если необходимость заставит сдать Ленинград.

Имейте ввиду, что Москва находится в критическом положении и она не в состоянии помочь вам новыми силами.

Либо вы в эти три дня прорвете фронт и дадите возможность вашим войскам отойти на восток в случае невозможности удержать Ленинград, либо вы все попадете в плен.

Мы требуем от вас решительных и быстрых действий.

Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток.

Это необходимо и на тот случай, если Ленинград будет удержан и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней. Требуем от вас решительных действий.

Сталин 23/10 3 часа 35 минут.

Передал Василевский 23/10 4 часа 2 мин.»³⁹.

26 октября 1941 г. помощник А.А. Жданова А.Н. Кузнецов сообщил командующему Ленфронтом генералу Федюнинскому проект ответа генерал-майору Василевскому для доклада Сталину. В нем отмечалось, что

«для прорыва на Восток были выделены 11 дивизий и 6-я морбригада, а также 123 танковая бригада. ...Из-за транспортных проблем в связи с переброской дивизий пришлось приостановить эвакуацию Кировского и Ижорского заводов, а также завоз в Ленинград из Новой Ладоги грузов, обратив весь транспорт на перевозку дивизий (выделено нами — Н.Л.) На восточном берегу Невы при поддержке почти всей тяжелой артиллерии фронта и авиации вели бой три дивизии: 86, 115 и 265. В ночь на 27 октября переправляется еще одна дивизия. Наибольшие трудности связаны с переправкой войск и особенно артиллерии. Только КВ до сих пор не смогли переправить. Принимаем все меры для переправы артиллерии и танков и развития наступления для прорыва на Восток»⁴⁰.

8 ноября 1941 г. противнику удалось захватить Тихвин, перерезав коммуникации, по которым грузы шли к Ладожскому озеру. В тот же день состоялся еще один крайне неприятный для Жданова и Хозина разговор со Сталиным, который в очередной раз подчеркнул, что Ставку очень тревожит медлительность командования Ленфронта:

«Вам дан срок в несколько дней. Если в течение нескольких дней не прорветесь на восток, вы загубите Ленинградский фронт и население Ленинграда, — заявил Сталин. — ...Надо выбирать между пленом, с одной стороны, и тем, чтобы пожертвовать несколькими дивизиями, повторяю, пожертвовать и пробить себе дорогу на восток, чтобы спасти ваш фронт и Ленинград. Вы рассуждаете так, будто есть еще какой-то третий путь. Никакого третьего пути не существует. Либо плен и провал всего фронта, либо не останавливаться ни перед какими жертвами и пробить себе дорогу на восток... Повторяю, времени осталось мало. Сидеть и ждать у моря погоды не разумно... Повторяю, времени у вас осталось очень мало. Скоро без хлеба останетесь. Попробуйте из разных дивизий выделить группы охотников, наиболее смелых людей, составьте один или два сводных полка и объясните всем им значение того подвига, который требуется от них, чтобы пробить дорогу. Возможно, что эти сводные полки смелых людей потянут за собой и остальную пехоту. Все. Если не согласны или есть какие сомнения, скажите прямо»⁴¹.

Решение о доставке продовольствия в Ленинград (№871сс) ГКО принял — лишь 9 ноября 1941 г. Странным было и то, что мероприятие планировалось всего на 5 дней. На Главное Управление гражданского флота возлагалась задача, начиная с утра 10 ноября и до 14 ноября включительно выделить 24 транспортных самолета «Дуглас» дополнительно к 26-ти работающим на Ленинградской линии с тем, чтобы ежедневно по доставке продовольствия в Ленинград и вывозу обратно ценных грузов работали 50 «Дугласов» [магия круглых цифр — Н.Л.] с условием, чтобы каждый самолет делал в день в среднем не менее полутора оборотов. Перед ВВС была поставлена задача выделить в те же сроки 10 самолетов ТБ-3 для транспортировки продовольствия в Ленинград и ценных грузов из Ленинграда, «при условии ежедневного оборота каждого самолета не менее одного оборота в день», а также организовать прикрытие с воздуха истребительной авиацией. Пятидневный план перевозки в Ленинград продовольствия устанавливался в количестве не менее 200 тонн в день и включал следующие продукты: 1) концентратов — каша пшенная и гороховый суп — 135 тонн; 2) колбаса копченая, свинина копченая — 20 тонн; 3) сухое молоко, яичный порошок — 10 тонн; 4) масло сливочное — 15 тонн; 5) комбижир, масло топленое — 20 тонн. На Военный Совет Ленфронта возлагалась задача обеспечения быстрой разгрузки прибывающих самолетов и быстрой погрузки их для отправки обратно⁴².

Идея использования «Дугласов» для снабжения Ленинграда вызывала неодобрительную реакцию Сталина, считавшего его «нецелевым». Несмотря на доводы А. Микояна и секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) А. Кузнецова в пользу продолжения доставки продовольствия в Ленинград по воздуху, Сталин с ними не согласился⁴³.

Вопреки устоявшемуся в литературе мнению, именно Г. Маленков, ставший впоследствии одним из вдохновителей «ленинградского дела», в ноябре-декабре 1941 г. был тем кремлевским чиновником, который, по поручению Сталина, находился в постоянном контакте со Ждановым по вопросам продовольственного положения в городе. 16 ноября 1941 г. Маленков интересовался ходом доставки в Ленинград продовольствия на «Дугласах» и ТБ-3 («есть ли жалобы по этим вопросам?»). А.А. Жданов ответил, что «продовольствие на «Дугласах» получаем, однако, не в том количестве, которое было установлено ГКО. «Дугласы» получили еще не все. Для того, чтобы ускорить оборот «Дугласов» и делать не менее двух рейсов «Дугласов» в день, мы решили возить «Дугласами» продовольствие из Новой Ладоги.» ⁴⁴

Тем временем в Ленинграде уже начался голод. Спецсообщения УНКВД ЛО свидетельствовали о резком ухудшении настроений с конца ноября.⁴⁵ Стараясь найти выход из положения, Военный Совет Ленфронта предложил использовать для подвоза продовольствия и других грузов лед Ладоги. 22 ноября 1941 г. трасса была успешно опробована, и в ГКО поступила просьба разрешить ее эксплуатацию. После переговоров А. Микояна с командующим Ленфронтом Хозиным и Ждановым, в ходе которых была уточнена пропускная способность дороги, вопрос был передан на утверждение Сталину, который, хотя и санкционировал это предложение, но высказал сомнение в возможности его реализации, сделав пометку на документе: «Предупреждаем Вас, что все это дело малонадежное и не может иметь серьезного значения для Ленинградского фронта»⁴⁶. Как известно, именно ледовая дорога сыграла решающую роль в снабжении города зимой 1941—1942 гг. и в эвакуации населения⁴⁷. Это позволило к весне 1942 г. сосредоточить в городе двухмесячные неприкосновенные запасы продовольствия и переходящие запасы в пределах 6—8 дней. Однако даже в условиях тяжелейшего кризиса и сложностей, связанных с накоплением сил с целью прорыва блокады Ленинграда, Москва забирала значительную часть производимой военной продукции у выдыхающегося города. 20 ноября 1941 г. ГКО принял постановление № 927сс «О производстве минометов в Ленинграде», в котором поддерживалась инициатива Военного Совета Ленфронта о производстве в Ленинграде в декабре 1941 г. 400 штук 120-мм минометов, 1300 шт. — 82-мм минометов, и 2000 шт. 50-мм минометов. ГКО в п.3. своего решения записал: «Предложить т. Кузнецову 50 процентов минометов из декабрьского производства отправить из Ленинграда в адрес ГАУ НКО»⁴⁸.

Четвертый разговор Сталина с руководителями Ленфронта состоялся 1 декабря 1941 г. Еще совсем недавно Сталин предлагал ленинградскому руководству полагаться только на собственные силы, и более того, Военный Совет Ленфронта по инициативе Москвы принял решение о передаче в центр части производимого в Ленинграде вооружения. Теперь же Сталин стал высказывать Жданову претензии. Жданов, в свою очередь, решил подстраховаться на случай возможной военной неудачи и вину за недостаточно быстрое развитие наступления возложил на командование 80-й стрелковой дивизии. Как явствует из приговора по делу комдива и комиссара дивизии⁴⁹, состав преступления состоял в невыполнении устного приказа в виде высказанного за несколько часов до начала операции сомнения в ее успешном исходе. В любом случае, очевидно, что если операция была столь значима для фронта (а в приговоре речь шла ни много ни мало о «прорыве блокады противника»), Военный Совет мог и должен был заранее обеспечить действенный контроль за дивизиями, на которые возлагались основные задачи. Этого, однако, сделано не было. Кроме того, в приговоре нет ни слова о конкретном участке фронта, на котором должен был осуществляться этот прорыв, не приведены свидетельства отдачи приказа и сроки его выполнения и т. п. Жданов решил быстро судить командование, дабы обеспечить себе алиби. Характерно, что Сталин даже не удосужился расспросить об обстоятельствах дела и лишь со слов Жданова санкционировал расстрел командира и комиссара дивизии.

Сталин, Молотов:

Крайне странно, что тов. Жданов не чувствует потребности прийти к аппарату и потребовать кого-либо из нас для взаимной информации в столь трудную минуту для Ленинграда.

Если бы москвичи не вызывали Вас к аппарату, пожалуй, тов. Жданов забыл бы о Москве и москвичах, которые могли бы подать помощь Ленинграду.

Можно полагать, что Ленинград с тов. Ждановым находится не в СССР, а где-то в Тихом океане. Сообщите, чем Вы заняты, как у Вас дела и как Вы думаете выбраться из нынешнего положения. Все.

Жданов, Хозин:

Тов. Сталин, тов. Молотов, признаем эту свою ошибку. Но мы хотели вам сообщить что-либо существенное. Все эти дни мы были заняты переправой танков КВ на левый берег Невы. Это нам удалось — в течение нескольких ночей мы переправили на левый берег Невы 20 танков КВ, 10 танков Т-34 и 16 легких танков и вчера, 30 октября, начали наступление на левом берегу Невы при поддержке этих танков.

Первый день наступления дал порядочный успех. На фронте прорыва занята первая линия окопов противника. Сегодня продолжаем атаку и рассчитываем на успех. Для развития успеха подведены две свежие дивизии и дополнительное количество танков.

Нам хотелось, когда станет реальным факт.

За это время мы очень крепко взяли в работу командующих армиями, которые сидят в обороне: 42-я армия, 23-я армия и Приморская группа.

За их недостаточную активность взяли у них по одной дивизии на активный участок для усиления 55-й и 8-й армий.

За это время мы создали два лыжных полка и два отдельных лыжных батальона и формируем третий лыжный полк.

У нас была задумана очень интересная и способная дать быстрое решение операция по льду Ладожского озера 80-й дивизии с лыжным полком, причем этот лыжный полк должен был прийти и действовать в тылу 8-й армии на левом берегу Невы. Эта операция благодаря трусливо-предательскому поведению 80-й дивизии (командир дивизии Фролов) за три часа до начала отказалась от ее проведения. Операция была перенесена на следующий день и проделана, но внезапность уже была нарушена. Мы направляем Вам представление с просьбой разрешить комдива 80-й дивизии Фролова и комиссара дивизии Иванова судить и расстрелять.

Военному Совету фронта приходится вести войну с трусами и паникерами, которых оказывается больше всего среди высшего командного состава.

Проводим широкое выдвижение молодых кадров, желающих драться.

Сталин, Молотов:

1) Фролова и Иванова обязательно расстреляйте и объявите об этом в печати,

2) выстрелы для 152 постараемся подать, пополнение от Щаденко тоже, скоро Тихвин возьмем и навалимся на Будогощь..

Жданов, Хозин:

Слушаемся, все будет сделано. Твердо уверены, что мы в самые ближайшие дни сможем Вас порадовать. Все.

Сталин, Молотов:

Да не теряйте времени.

Жданов, Хозин:

Постараемся.

Сталин, Молотов:

Не теряйте времени. Не только каждый день, но и каждый час дорог. Противник собрал все свои силы со всех фронтов против Москвы. Все остальные фронты имеют теперь благоприятный случай ударить по врагу, в том числе и ваш фронт. Пользуйтесь случаем, пока не поздно.

Жданов, Хозин:

Будем воевать зверски на всех участках нашего фронта, не откладывая ни минуты. До свидания. Спасибо.

Сталин, Молотов:

Всего хорошего. Желаем успеха»⁵⁰.

В последней декаде декабря 1941 г., в очень тяжелый для ленинградцев период, на связи в ГКО с руководством Ленфронта находился Г.М. Маленков. Изо дня в день во время своих разговоров с Хозиным и Ждановым он задавал один и тот же вопрос — о положении с хлебом. 24 декабря Жданов и Хозин информировали Москву о том, что в течение дня по ледовой дороге из Новой Ладоги в город впервые поступило большое количество хлеба — 669 тонн. В ответ на просьбу Жданова направлять хлеб на Тихвин, Маленков заверил, что «немедленно меры примем. Хлеб будет доставлен»⁵¹ . 25 декабря на вопрос Маленкова: «Как обстоит дело с хлебом?», А.А. Жданов, выдавая желаемое за действительное (информация о массовой смертности населения и случаях каннибализма была известна Сталину и членам ГКО) рапортовал:

«С сегодняшнего дня решили прибавить по 100 гр. рабочим и 75 гр. всем остальным. А всего будут получать и уже получают 300 гр. рабочие и 200 гр. — остальные. В городе настоящий праздник, только просим, чтобы нас не подвели с подачей хлеба и с 1 января просим, чтобы нам подавали из расчета 800 тонн в день муки. Требуется скорейшее восстановление железной дороги, чему мы помогаем. И еще просим доставлять нам автогорючее, которого у нас нет. Телеграмму по этому вопросу вчера дали т. Микояну.

Маленков:

«Сколько хлеба по Ладоге перевезли вчера и сегодня? Насчет горючего меры приняты».

Жданов:

«Вчера около 700 тонн. Сегодня данных еще нет, но не меньше этого будет».

Маленков:

«Хорошо. У меня все. Спешите с занятием западного берега р. Волхов».

Жданов:

«Хорошо. Все меры принимаем. Отлично понимаем значение»⁵².

В январе 1942 г. была восстановлена железная дорога Тихвин — Волхов и подвоз продовольствия к Ладоге увеличился. Однако, по данным УНКВД, в первой половине января 1942 г., кроме муки, никакие продукты питания в Ленинград не поступали. Завоз в город продовольствия, начавшийся 16 января 1942 г., не обеспечивал полного отоваривания продовольственных карточек. Произведенное 24 ноября 1941 г. увеличение норм выдачи хлеба (400 г — рабочим, 300 г — служащим, 250 г — иждивенцам и детям) при ограниченной выдаче других нормированных продуктов не привело к улучшению положения населения⁵³.

К середине февраля по решению ГКО была построена железнодорожная ветка Войбокало—Кобона, подводившая поезда вплотную к Ладоге. В начале апреля ГКО утвердил план суточного грузооборота через Ладогу, предполагавший завоз в город продовольствия, боеприпасов и другой необходимой продукции, а также эвакуацию гражданского населения и раненых. В отличие от осени 1941 г., весенняя навигация оказалась успешной.

В конце апреля 1942 г. ГКО поддержал обращение Военного Совета Ленфронта с просьбой о прокладке по дну Ладожского озера трубопровода для транспортировки горючего. Трубопровод был построен к середине июня и позволил ежедневно доставлять в Ленинград по 300—400 т горючего. Важное значения для улучшения коммуникаций Ленинграда имела прокладка по дну Ладоги электрокабеля от Волховской ГЭС — в сентябре 1942 г. город получил электроэнергию. Таким образом, в 1942 г. ГКО уделял большое внимание проблемам Ленинграда и достаточно эффективно их решал. Инициативный характер поведения Кремля в отношении Ленинграда отмечал и Жданов. На заседании ГК ВКП(б) 6 июля 1942 г., посвященном вопросу превращения Ленинграда в военный город, Жданов признал, что вопрос о сокращении несамодеятельного населения поставила Москва («ЦК считает, что для этой цели нам в Ленинграде более 800 тысяч народа иметь нецелесообразно»)⁵⁴:

«В ЦК партии, лично товарищ Сталин перед нами ставит таким образом вопрос. Он говорит нам: снабжение Ленинграда сейчас не вполне надежное, т.к. базируется на одной коммуникации. Если вы хотите, чтобы у вас люди не страдали так, как страдали эту зиму, многие и умерли, если вы хотите, чтобы ваша армия и тыл жили лучше, чем сейчас, если вы хотите, наконец, чтобы у вас было больше войска... ставится вопрос...: усилить оборону Ленинграда... означает, во-первых, дать больше войска...»⁵⁵.

Вывоз 300 тыс. человек Жданов в условиях блокады назвал задачей «не совсем сложной», а главным препятствием ее реализации счел отсутствие возможности планировать проведение этой операции. К слову сказать, летом 1941 г. такой проблемы не было вообще. Второй проблемой в связи с предстоявшей эвакуацией, по мнению Жданова, было нежелание части ленинградцев уезжать из Ленинграда. «Лето началось, огород засеяли, хлеб ввозим, Военный Совет обеспечил, видимо у Жданова, — скромно о себе в третьем лице заметил руководитель Ленинградской парторганизации, — все спланировано, так и пойдет дальше»⁵⁶. Обращаясь к членам бюро ГК, Жданов заявил, что неспособность руководителей убедить людей уехать будет означать то, что «вы на себя, дорогие товарищи, берете все гарантии за то, что Ленинград не будет под бомбежкой, что коммуникация не будет перервана и т. д... Военный Совет не берет такую гарантию». Урок зимы 1941—1942 гг. пошел А.А. Жданову впрок.

Вместе с тем, советское руководство стремилось скрыть масштабы трагедии, произошедшей в Ленинграде. В ответ на просьбу английского посла Керра, высказанную В.Молотову 24 ноября 1942 г. о том, чтобы НКИД разрешил известному писателю и журналисту Александру Верту посетить его родной город Ленинград и в течение недели собрать материалы для книги, «которая стала бы очень волнующим произведением и представляла бы ценность для всего мира», В.Молотов заявил, что «пока мы воздерживаемся от описаний трудностей, пережитых Ленинградом. Только в очень ограниченном размере эти трудности были отражены в кино и в печати...»^57. Находившаяся в марте —апреле 1942 г. в Москве О. Берггольц отмечала, что «здесь [в Москве] не говорят правды о Ленинграде, не говорят о голоде. Для слова — правдивого слова о Ленинграде — еще, видимо, не пришло время. Придет ли оно вообще? Будем надеяться⁵⁸.

Лишь в 1944 г. А.Верт, Г.Солсбери и еще несколько журналистов смогли посетить город на Неве, что явилось для них началом работы над созданием остающихся до сих пор лучшими на Западе произведений о блокаде Ленинграда.

¹Архив УФСБ ЛО. Ф.21/12. Оп.2. П.н.47. Д.5. Л. 227 об.

²«.. Возможности приказывать тогда еще не было, а способностью переубедить молодых противников Сталин не обладал. Когда его терпение истощалось, он попросту исчезал из заседания. Один из его сотрудников и панегириков, член коллегии Пестковский, дал неподражаемый рассказ о поведении своего комиссара. Сказав «я на минутку», Сталин исчезал из комнаты заседания и скрывался в самых потаенных закоулках Смольного, а затем Кремля. «Найти его было почти невозможно. Сначала мы его ждали, а потом расходились». Оставался обычно один терпеливый Пестковский. Из помещения Ленина раздавался звонок, вызываввший Сталина. «Я отвечал, что Сталин исчез», — рассказывает Пестковский. Но Ленин требовал срочно найти его. «Задача была нелегкая. Я отправлялся в длинную прогулку по бесконечным коридорам Смольного и Кремля. Находил я его в самых неожиданных местах...... — The Houghton Library (Harvard University). Bms Russ 13. T 4631. Trotsky Archive. Р.3-4.

³РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д. Д.1. Л. 264.

⁴Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С.204.

⁵В воспоминаниях А.И. Микояна есть упоминание о том, что еще в июле 1941 г., когда обнаружилась нехватка винтовок в войсках, защищавших Ленинград, Ворошилов обратился к ГКО с просьбой о помощи, но получил отказ, «так как потребность в винтовках на других фронтах была большей». Тогда Ворошилов принял решение о производстве на ленинградских заводах холодного оружия (пик, кинжалов и сабель), в связи с чем Сталин обрушился на него с критикой, заявив, что, во-первых, Ворошилов превысил свои полномочия, не получив санкции центра, а, во-вторых, это может вызвать панику среди населения. Сталин настоял на том, чтобы решение о производстве холодного оружия было отменено. — Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. Москва: Вагриус, 1999. С.392—393.

⁶Жирным шрифтом нами выделены ключевые проблемы разговора Сталина с ленинградским руководством.

⁷РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д. Д.8. Л.18.

⁸Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С.209.

⁹РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.8. Л.63.

¹⁰Там же. Л.65.

¹¹Там же. Л.36, 60. Уже в условиях блокады 4 октября 1941 г. ГКО постановил «немедленно приступить к эвакуации из Ленинграда» Кировского и Ижорского заводов, а также завода № 174 и всего оборудования, занятого на изготовлении танков КВ, Т-50, бронемобилей, корпусов к танкам и т. п. — РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.11. Л.169.

¹²Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С.211—213.

¹³См. главу о политическом контроле.

¹⁴Маркиан Михайлович Попов (1902—1969) с января 1941 г. был командующим Ленинградским военным округом. С июня по сентябрь 1941 г. командовал войсками Северного и Ленинградского фронтов. С начала сентября на этой должности в течение недели находился К.Е. Ворошилов, а затем почти в течение месяца — Г.К. Жуков. Военная карьера М.М.Попова сложилась вполне удачно — он закончил войну в должности начальника штаба Ленинградского фронта, а в 1953 г. ему было присвоено звание генерала армии. — См.: Печенкин А.А. Командующие фронтами 1941 года //Военно-исторический журнал. 2001. № 6. С.6—7.

¹⁵Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С.213.

¹⁶Там же. С.214.

¹⁷РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.8. Л.75.

¹⁸Там же.Д.8. Л.167.

¹⁹Прим. «ссов» — совершенно секретно особой важности.

²⁰РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.9. Л.50. В октябре численность войск Карельского фронта сократилась до 130 тыс., человек, а Ленфронта, напротив, увеличилась, достигнув 497 тыс. человек. Численность Северо-Западного фронта осталась почти без изменений — 245 тыс. человек. — РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.12. Л.160, № 806 сс от 15.10.1941 г.

²¹РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.9. Л.81—82 или см.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 11. С.220.

²²РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.9. Л.16. После того, как Павлов отбыл из Ленинграда, информацию о перевозках продовольствия в в ГКО передавал Лазутин. Кроме того, в аппарате СНК была создана специальная группа для систематического контроля за продовольственным снабжением Ленинграда. — Микоян А.И. Так было. С.434.

²³Микоян А.И. Так было. С.431.

²⁴Ковальчук В.М. Коммуникации блокированного Ленинграда. В кн.: Ленинградская эпопея. Организация обороны и население города./Под ред. Ковальчука В.М., Ломагина Н.А., Шишкина В.А. СПб.: Слова и отзвуки, 1995. С.84.

²⁵Там же.

²⁶Churchill Archive (CHAR).20/87. P.150.

²⁷СВАЛ.20/45.Р.89.

²⁸CHAR. 20/42А/Р.80.

²⁹Директивы ГКО строжайшим образом предписывали ничего врагу не оставлять. Речь шла не только о Ленинграде и Москве (распоряжение ГКО №740сс от 8 октября 1941 г. — Д.11. Л.181 и №801сс от 15 октября 1941 г. Д.11. Л.155), но и о шахтах Донбасса (распоряжение ГКО № 767сс от 12 октября 1941 г. — Д.11. Л.82), Майкопе, Грозном (№949 сс от 23 ноября 1941 г. — Д.14. Л.174) и т. д.

³⁰Дзенискевич А.Р. Блокада и политика. Оборона Ленинграда в политической конъюнктуре. Санкт-Петербург, 1998. С.109.

³¹РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.9. Л.100.

³²См. главу 2.

³³Цит. по: Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб: Европейский Дом, 2001. С.44.

³⁴Там же.

³⁵См. главу 2. В наиболее неблагополучной 8-й армии был сменен состав Военного совета, назначен новый командующий, ряд командиров соединений были арестованы.

³⁶Б. Шапошников просил Г. Жукова «весь наш разговор никому не передавать и товарищей Ворошилова и Кулика пока не извещать». — РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126. Л.14—22.

³⁷РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126 (телеграфные бланки разговоров по Бодо А.А. Жданова, Г.К. Жукова, А.А. Кузнецова со Ставкой Верховного Главнокомандующего о положении на Ленинградском фронте,  необходимости подкрепления тяжелыми танками и самолетами, наступлении на Тихвин и Волхов (июль 1941 — ноябрь 1941 гг.) Л.14—22).

³⁸РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.10. Л.1—2.

³⁹Там же. Ф.77. Оп. 3с. Д.126. Л.10.

⁴⁰Там же. Ф.77. Оп. Зс. Д.126. Л.4—5 .

⁴¹Там же. Ф.77. Оп. Зс. Д.126. Л.30—41.

⁴²Там же. Ф.640. Оп.1. Д.14. Л.3.

⁴³Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. С.427—428.

⁴⁴РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126. Л.142, 147. '

⁴⁵См. главу 4.

⁴⁶Микоян А.В. Так было. Размышления о минувшем. С.432.

⁴⁷В течение первой военной. зимы в Ленинград по льду Ладожского озера было доставлено 361 109 т различных грузов, в том числе 262 419 т продовольствия, 8357 т фуража и 31 910 т боеприпасов, а также 34 717 т горюче-смазочных материалов и др. Кроме того, с 22 января по 15 апреля 1942 г. из города вывезли 554 186 человек. — Там же. С.433.

⁴⁸РЦХИДНИ. Ф.640. Оп.1. Д.14. Л.134.

⁴⁹См. Приложение (политический контроль), документ № 10.

⁵⁰РЦХИДНИ. Ф.77. Оп.3с. Д.126. Л. 86 —95.

⁵¹Там же. Л.67—68.

⁵²Там же. Л.59—61.

⁵³Приложение (СД И НКВД), документ № 64.

⁵⁴РЦХИДНИ. Ф.77.Оп.1. Д.772. Л.3.

⁵⁵Там же. Л.7—8.

⁵⁶Там же. Л.7.

⁵⁷СССР и германский вопрос. 1941—1949: Документы из Архива внешней политики Российской Федерации: В 2-х Т. — Т.1: 22 июня 1941 г.—8 мая 1945 г./Сост.Г.П. Кынин и Й. Лауфер. М.: Межд.отношения, 1996. С.186.

⁵⁸Берггольц М.Ф. Об этих тетрадях //Звезда. 1990. № 5. С.190.