"Вне подозрений" - читать интересную книгу автора (Гриппандо Джеймс)16Было два часа ночи. Джек сидел в одиночестве за кухонным столом в пижаме, которую подарила ему теща на Рождество. Пижама была не однотонная, в дурацкий мелкий цветочек. Такого рода одеяние хранится обычно в ящике комода, пока не начнется старческий маразм – только тогда извлекают его на свет божий и начинают носить. Но всякий раз, находясь в доме миссис Пейдж, Джек надевал эту пижаму: старался доставить теще удовольствие, продемонстрировать, какой хороший у нее зять. Со времени «инцидента» – именно так они это называли – Джек с Синди жили в доме миссис Пейдж в Пайнкресте. Временно, пока не найдут себе квартиру. О возвращении в свой дом не могло быть и речи, и Джек опасался, что теперь даже самому бойкому и говорливому риелтору продать его будет трудно. Свет уличного фонаря проник в комнату сквозь шторы, отбросив на все предметы слабое сияние. На запотевшем стакане холодной воды мерцали капельки влаги. Краешком сознания Джек силился отгадать извечную загадку: стакан пустой или полный наполовину? – щурясь, поднес к глазам. Накануне днем письмо было отправлено прокурору, в нем подробно пересказывался разговор с Джесси в ночь накануне убийства. Джек трудился несколько часов и даже прибегнул к помощи Розы, чтобы придать каждой фразе послания убедительность и отточенность. Она твердо стояла на своем, была убеждена, что письмо – единственно правильный ход. Сам же Джек вовсе не испытывал такой уверенности и терзался всю ночь без сна. Письменное признание прокурору штата в том, что он был обманут собственной клиенткой, вряд ли упрочит его положение среди коллег-адвокатов. – Ну как ты тут? Он обернулся и увидел Синди. Как он ни старался, но все же, видно, разбудил ее, поднимаясь с узкой кровати, на которой они спали. – Просто не спалось, – ответил он. – Мне тоже. Вот и подумала: чем лежать без сна, просмотрю-ка лучше еще раз раздел объявлений о найме и сдаче квартир. – Неплохая идея. Она наклонилась и начала шарить в корзине для бумаг в поисках вчерашней газеты. Потом подняла на него глаза и спросила: – Все еще думаешь о том письме, что отправил прокурору? – Откуда знаешь? – Я знаю тебя. Он отвел взгляд. – Чувствую себя учеником, которого оставил в классе после уроков учитель. И велел пятьсот раз написать на доске: «Я – тупица». – Никакой ты не тупица. Ты самый лучший, самый блестящий адвокат, которого я знаю. – Самые умные таких глупостей не совершают. – У тебя не было выбора. Это письмо – единственный шанс привлечь внимание прокурора к инвесторам. – Глупость не в том, что я написал это письмо. Я был дураком, что позволил Джесси одурачить меня. Она перестала искать газету и уселась в кресло рядом с мужем. И смотрела на него встревоженно. – Но врач Джесси считается самым лучшим и опытным невропатологом в Майами. Разве можно заподозрить его в том, что он специально поставил неверный диагноз и помог тем самым одурачить инвесторов? – Мне то и дело приходилось сталкиваться с умными ворами. Просто я пошел на поводу у Джесси. Поверил в ее болезнь, сочувствовал. Вот и расслабился. – Да, конечно. Даже мне было жаль эту женщину. Разве я сама не говорила тебе: «Займись ее делом. И не важно, что она некогда была твоей подружкой»? Помнишь? – История совершенно подкосила меня. – Меня тоже. Особенно врач. Чем больше думаю об этом, тем меньше понимаю, как это доктор Марш решился рискнуть своей карьерой и добрым именем. – Деньги, – заметил после паузы Джек. – Я сталкивался с врачами, которые больше всего на свете любят золото. – А мне кажется, дело не только в них. Есть что-то еще, чего мы пока не понимаем. Он мог бы поделиться с ней и другими соображениями, в частности о том, каким талантом убеждения обладала Джесси, но не стал. – Давай не думать. Как ты сама? – В порядке. Отвечая, она отвела взгляд. Он взял ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. – Что случилось? – У меня месячные, – тихо ответила она. Джек старался не показать своего разочарования. – Ничего страшного. Будем пытаться дальше. – Мы год стараемся, нет, одиннадцать месяцев. – Неужели так долго? – Да. А я никак не могу забеременеть. – Попробуем в следующий раз без обручальных колец? Говорят, помогает. Она пыталась изобразить улыбку, но не получилось. Какая-то мысль не давала ей покоя. – Тебя это беспокоит, да, милая? – Да, очень. – Возможно, здесь моя вина. – Нет, не твоя. – Но откуда тебе знать? – Просто знаю, и все. Он вовсе не был уверен, что она знает. Одно было ясно: такие разговоры только ее расстраивают. – Но мы еще не пробовали других вариантов. – Знаю. И потом, можно усыновить ребенка. Но я даже думать об этом боюсь. – Почему? – Из-за тех отношений, которые были у тебя с мачехой, – помедлив, ответила она. – Ну, это совсем другое. – Не вижу особой разницы. Ведь твоя мама умерла, когда ты был еще младенцем. Агнес растила и воспитывала тебя с младенчества. – Тот факт, что мы с Агнес так и не стали по-настоящему близкими людьми, вовсе не связан с тем, что она не доводилась мне биологической матерью. Отец так торопился подобрать мне маму, что женился на первой попавшейся женщине. А потом вдруг выяснилось, что она пьяница. Синди взяла его за руку. Пальцы их переплелись. – А ты часто думал о своей настоящей маме? – Нет, урывками. Иногда мне было любопытно знать, какой она была, иногда не думал вовсе. К счастью, у меня была абуэла, она рассказывала мне о маме. – А тебя не страшит сам факт усыновления? Ну, что частью нашей жизни вдруг станет какое-то загадочное и чуждое существо? – Нет. Рядом с ним не будет бабушки, которая рассказывала бы ему о биологической матери. – Нет, я не о ребенке. Я о том, какой была его настоящая мать. – Но миллионы пар усыновляют чужих детей, и это их не смущает. – Не думаю, что всем этим людям доводилось сталкиваться с тем, через что прошла я. – С чем же это? – Ну, с ощущением присутствия… кого-то рядом. Джек знал: она говорит о своем отце. Он опасался, что смерть Джесси отрицательно сказалась на жене. – Так вот почему ты проснулась! Тебе снова приснился отец? – Нет. – Уверена? – Перестань. Не хочу говорить об этом. Прости. – Тебе незачем просить прощения. Это… происшествие выбило из колеи нас обоих. И если тебе хочется поговорить о нем со мной или с кем-то еще, даже с психоаналитиком, не стесняйся. Она долго молчала, затем взглянула на него: – Вообще-то я хотела показать тебе кое-что. – Что? – Подожди. Она поднялась и прошла через темный холл во вторую спальню, где временно оборудовала себе нечто вроде кабинета. Через минуту вернулась, положила перед Джеком на стол фотографию размером десять на двенадцать и сказала: – Пару недель назад снимала в саду маленькую девочку с собакой. Извела несколько кассет с пленкой. Джек долго разглядывал фотографию, потом пожал плечами и заметил: – Очень симпатичный снимок. – Взгляни на нижний правый угол. Ничего не замечаешь? Он всмотрелся. – Что именно? – Смотри, вот здесь. Похоже на тень, верно? Словно кто-то стоит у меня за спиной. Джек снова всмотрелся и сказал: – Не вижу никакой тени. – Неужели не видишь? Вот здесь, здесь! – Ну, просто этот угол темнее, чем вся остальная фотография. Но на тень человека, по-моему, не похоже. А там с тобой кто-то был? – Не было никого. В том-то и дело. Только я, эта девочка и собака. Но у меня было чувство, будто кто-то стоит за спиной. – Синди, ну что ты!.. – укоризненно протянул он. – Нет, это правда! Я пошла в студию, проявила снимки и увидела это. – Что увидела? – Силуэт. – Да это просто темное пятно. – Нет, это человек. – Синди… – Послушай, я не сумасшедшая. Сначала я сама подумала, что сошла с ума. Вспоминала свои сны и эту тень на фотографии. И начала думать, что… Нет, я не знала что и думать! Но потом, после того, что случилось с Джесси, картина начала проясняться. – Что именно? Она помедлила, затем нехотя выдавила: – Возможно, кто-то преследует меня. – Что?! – Джесси рассказывала тебе о бандитах. Ну, о тех инвесторах, что угрожали убить ее. Так? – Да. – Что, если эти самые бандиты считают, будто это ты, ее адвокат, помог обдурить их? Они и тебе могут отомстить. Возможно, они… преследуют нас обоих. – Да никто нас не преследует. – Тогда откуда эта тень на снимке? – Я ее не вижу, честное слово. Глаза ее затуманились. Она долго смотрела на фотографию, потом снова взглянула на мужа. – Ты и правда ничего не видишь? Джек покачал головой. – Если хочешь, можем попросить взглянуть на этот снимок другого фотографа. Заплатим ему. И посмотрим, убедит ли тебя суждение профессионала. – Нет. – Ты уверена, что не хочешь? – Уверена. Ты прав. Там ничего нет. Джека удивила такая резкая перемена в настроении жены. – Ничего нет?.. Она отрицательно помотала головой. – Мне показалось. Сегодня вечером я вновь рассматривала снимок и уже не уверена. Ты меня убедил. Я вижу вещи, которых не существует. – Она усмехнулась и добавила: – Наверное, крыша поехала. – То, что недавно случилось с нами, способно свести с ума кого угодно. Она придвинулась поближе, словно ища защиты. Джек нежно обнял ее и сказал: – Все будет хорошо. – Обещаешь? – У каждого свои страхи. Порой воображение играет с людьми самые злые шутки. – Расскажи мне об этом. – Все пройдет. Поверь мне. И мы будем жить просто замечательно. – Знаю. Но сегодня было как-то особенно трудно. Весь день… – А что случилось? – Да ничего особенного. Только… – Что? – После того как у нас в доме случился этот кошмар, я пыталась убедить себя, что Бог приготовил нам в качестве компенсации что-то очень хорошее. Поэтому так расстроилась, узнав, что не беременна. – Что-то хорошее он непременно приготовил. Мы даже не обсуждали другие варианты. Всякие там таблетки для зачатия, искусственное оплодотворение и прочее. Она ответила слабой улыбкой. – Что ты? – спросил он. – Представила картину. Ты сидишь в отдельной комнатке рядом с приемной врача, листаешь журнал с грязными картинками… – Совсем все не так. – А как, по-твоему, упрямец? Как, считаешь, они будут брать у тебя сперму? – Не знаю. Мне всегда казалось, что именно поэтому медсестры носят резиновые перчатки. – Извращенец, – сказала она и игриво ткнула его кулачком. Она снова обнял ее. – Иди ко мне. Она устроилась в его объятиях поудобнее, прижалась щекой к плечу и сказала: – Ребенок… Что за мысль! – – Так ты готов? – Нет, черт побери. А ты? – Ну, ясное дело, нет. – Вот и отлично, – пробормотал Джек. – Почему мы должны отличаться от всех остальных? Она рассеянно улыбнулась. Голос был еле слышен, точно замирал где-то вдали. – Ах, если б мы только могли чуть больше походить на всех остальных!.. Джек не знал, что ответить, просто крепче обнял жену. Через минуту-другую она начала тихонько раскачиваться в его объятиях. А потом еле слышно запела колыбельную: – Спи, малыш, усни. Джек мысленно подпевал ей, но вдруг она умолкла на полуслове, холодно и резко – так умирают последние надежды и мечты. Он напрасно ждал, что Синди продолжит песенку. Так они и сидели, крепко обнявшись, не произнося ни единого слова, и не решались разжать руки. |
||
|