"Ученик некроманта. Мир без боли" - читать интересную книгу автора (Гуров Александр Владимирович)

Прорицание третье

В деревню Лагода двое путников прибыли с рассветом. Их заметил маленький рыжеволосый мальчик и с криком бросился в родное селение: предупреждать мужчин, что пожаловали незваные гости. Странники не спешили пересекать околицу, видимо, зная здешние обычаи сперва убивать, а уж после разбираться. Другого от людей, живущих на проклятой земле, ожидать и не приходилось. Но цель Назарина крылась в Лагоде, в доме старосты — пришлось навестить негостеприимное место.

— Прости за новый шрам, — заранее извинился прорицатель у своего спутника.

Немой невыразительно кивнул, уже зная, что означает это напутствие, что-то нечленораздельное промычал и взглядом указал на приближающихся людей.

— День добрый, уважаемые лагодцы! — широко расставив руки, издали поприветствовал Назарин. — Мы пришли с миром. Все, что нам надо — забрать девушку, которая скрывается в вашем селении от правосудия.

Люди подошли ближе. Все вооружены, и не вилами и граблями, а мечами и саблями, моргенштернами и кистенями. Лагодцы полукругом обступили пришельцев. От толпы отделился крепкий мужчина в коротком тулупе и лисьей шапке, из-под которой выбивались ровные пряди седых волос.

— Я Клецвих, староста. А вы кто такие, чтобы говорить о правосудии? На службе у кого состоите?

— Паладины из Наицы, — протягивая грамоту, заявил прорицатель. — Староста, прошу не перечить воле храма Симионы. Поверьте, я не угрожаю вам. Нет. Девушка, которую вы приютили в своем доме, убийца и пособница темных сил. Сюда ведьма пришла, чтобы проникнуть в Хельхейм, к таким, как она. Но погоня заставила ее искать спасения в вашей деревне.

Староста внимательно изучал послание и, казалось, не обращал на речь Назарина никакого внимания, но дело обстояло иначе и прорицатель это знал. Клецвих не был обучен грамоте и, бессмысленно всматриваясь в пергамент, вникал в слова храмовника. Когда жрец замолчал, староста, наконец, оторвался от грамоты и оценивающе взглянул на путников.

Один — молодой, с гордым, властным взглядом и ровной осанкой. Видно, не привык склонять спину в молитвах. Одет он был в черную хламиду с острым, как у палача, капюшоном. На пояснице висел меч, оттопыривший рукоятью широкие, не перетянутые привычной пеньковой веревкой, одежды. Путник не был обычным жрецом — те не носили оружия. Значит, паладин.

Другой — узкоглазый кхет — худощав, невысок и жилист. Двигался скупо и точно, будто бой для него никогда не кончался. Своим спокойным, безразличным, исполосованным шрамами лицом он больше напоминал наемника, нежели паладина. Хотя разница невелика: грабили и убивали и те, и другие. И еще не ясно, кто чаще.

— Значит, паладины, — резюмировал Клецвих.

— Как написано. — Храмовник в хламиде добродушно улыбнулся. Но по ледяному взгляду нетрудно было догадаться, что в голове у него витают черные мысли. — Если не выдадите ведьму, деревню сожгут, — хладнокровно заверил он, все так же добродушно улыбаясь. — Вокруг немало рыцарей, свое дело они знают.

— Мы чтим законы Тройного Союза, — кивнул Клецвих. — Но мне невдомек: за какие такие провинности осудили девушку? Словам вашим я верю, но одних слов мало.

— Уважаемый староста, внимательнее прочтите грамоту. Там все написано. Позволите? — Назарин протянул руку, требуя бумагу обратно. Получив ее, нарочито важно зачитал то, чего на ней написано не было: — Храм Симионы и Церковь Эстера, при «молчаливом согласии» Круга друидов, обвиняет Лайру Гетт из Крекова в пособничестве силам Тьмы, отравлении земли и порче урожая, похищении младенцев и наведении сглаза на людей и домашнюю скотину. В подтверждение слов приводится список истцов и свидетелей, которые поймали Лайру за колдовством. Зачитать?

Лагодцы, окружившие двух путников, зароптали, загалдели. Ни один из них не хотел рисковать своей жизнью ради приблудившейся незнакомки, которую по непонятным причинам приютил Клецвих.

— Сдается мне, староста, — после долгого молчания заговорил Назарин, — околдовала вас ведьма, затуманила рассудок. А, быть может, приворожила…

— Это ложь! — взорвался криком молодой голубоглазый парень, гладковыбритое лицо которого обрамляли белые кудри. Он крепко сжимал в руке меч, стоял уверенно, расслабив плечи, слегка согнув в коленях ноги: будто готовился к поединку. — Клевета! Она не может быть ведьмой, потому что…

— Почему? — спросил Назарин в образовавшейся паузе. Голубоглазый не нашелся, что ответить. — Все ясно! Значит так, Клецвих, времени у вас до полудня. Когда солнце встанет в зените, мы вернемся и заберем ведьму. Если вы ее не выдадите или позволите удрать, то Лагода будет сожжена дотла. Вы, думаю, знаете, как карается неповиновение законам Тройного Союза?

— Бать, да не слушай ты их! — вспыльчиво воскликнул голубоглазый. — Лайра ни в чем не повинна. Посуди сам, ну не может она быть ведьмой…

— Откуда тебе знать? Ты видел ведьм? — ухмыльнулся Назарин. — Я уже проверил меч на их головах. А ты из-за молодости глуп.

Лагодцы озадачено смотрели на двух пришельцев и неуверенно топтались на месте, не зная, стоит ли верить незнакомцам или проще вздернуть их на ближайшем дереве как лжецов и наветчиков?

— Отец, погляди на них. Они никакие не паладины. Это те самые наемники, которые выследили Лайру. Сперва ранили, а теперь вздумали добить…

— Чушь! — усмехнулся Назарин. — Храмовые печати невозможно подделать.

— Но можно украсть, или забрать у трупа…

— Бездоказательные обвинения паладина сурово караются, — напомнил Назарин.

— Помолчи, Ридрих…

— Но отец!

По толпе пробежало негромкое перешептывание о том, что глупо умирать ради мальчишки, потерявшего рассудок то ли от любви, то ли от колдовства.

— Тихо! — выкрикнул прорицатель. — Ридрих, ты разговариваешь не с отцом, а со старостой. От его решения зависит судьба всей деревни — не только твоя и ведьмы.

— Она не ведьма!

— Да помолчи ты, — шикнул Клецвих.

Старосту одолевали сомнения. Да, девушка и впрямь появилась в их жизни нежданно и негаданно; пришла, истекающая кровью, со стрелой в боку, но оправилась от ранения неправдоподобно быстро. Была она доброй, веселой, жизнерадостной и цветущей. Не бывает таких ведьм! Но Клецвих еще не встречал колдуний, чтобы быть уверенным наверняка. Да и слишком большая ответственность взвалилась на его плечи. Он не имел права ошибиться.

— Без решения графского суда — не выдам девку. Приходите, когда у вас будут необходимые бумаги. С гербами и печатями, — уточнил Клецвих, понимавший в геральдике куда больше, чем в грамоте.

— Жаль, что мне не удалось убедить вас, — с сожалением произнес прорицатель и на миг закрыл глаза…

Неожиданно выхватив меч, Назарин рванулся вперед. В два шага преодолел расстояние, разделявшее его со старостой, и молниеносным ударом срубил ему голову. Пока деревенские вояки пришли в себя, прорицатель успел сразить еще одного. Кхет с тихим скрежетом вытащил из-за спины легкий тонкий меч и метнулся к рядам селян. Лагодцы, привыкшие к нередким в Черной земле стычкам, быстро оправились от удивления и атаковали. Четверо напали на Назарина, пятеро — на немого.

Кхет не зря заслужил титул «мастера клинка». Его меч с крохотными, весело звенящими колокольчиками превратился в быструю, неуловимую для взгляда, смертоносную молнию. Под звон бубенцов немой кружился в невероятном замысловатом танце и разил наповал. Назарин бил короткими ударами, точно и легко защищался от выпадов врагов. Он развернулся и отошел на полшага — кистень, не задев, пронесся на волосок от его лица. Прорицатель ударил в ответ и лишил жизни одного из селян. Кхет танцевал с мечом в руках и его танец был все смертоноснее. Когда немой покончил с последним соперником, прорицатель еще сражался с двумя уцелевшими крестьянами, но после вмешательства мастера клинка ни один из защитников не устоял.

У ног Назарина, закрывшего глаза и опустившего меч, лежали одиннадцать мертвых тел. Но это были не последние жертвы. Нельзя оставлять свидетелей, чтобы не подвергать себя опасности. Придется вырезать всю деревню: от мала и до велика, как женщин, так и детей. Высокая цена за одну встречу, но Назарин готов был ее заплатить. Вот только графские войска… Широко вокруг расстелилась равнина — от конных не скрыться. А Назарин только по пути из Фиора повстречал три кавалерийских разъезда. От патрулей не удастся уйти, они все равно выследят убийц и тогда прорицателю не помогут ни талант предсказывать будущее, ни умение владеть мечом. Неутешительная перспектива…

…Назарин открыл глаза и внимательно уставился на старосту, который стоял перед ним и дрожащей рукой держался за шею, словно чувствуя, что может ее лишиться. И все же прорицатель не решился оголять сталь. Своя жизнь была слишком дорога, и не только для самого Назарина, но и для всего мира!

— Я требую «честного права». Пусть нас рассудят боги.

Лагодцы облегченно выдохнули. Такое решение их всецело устраивало. Будет поединок. Один поднимет меч в защиту девушки, другой — в обвинение. Кто победит, за тем и правда. «Честного права» нельзя ослушаться, оно даже смертнику дает возможность испытать удачу и почувствовать божественную добродетель. Или гнев.

— Вы же не откажете мне в этом?

— Разумеется, нет, — пожал плечами Клецвих и обратился к одному из крестьян: — Ян, приведи девушку. И скажи ей, чтоб взяла меч.

— Отец! — ужаснулся Ридрих. — Неужто Лайра сама, только от ранения оправившись, будет сражаться?

— Это ее битва, сын, — шепотом ответил староста. — Мы ее не звали…

— Но как же закон гостеприимства?..

Назарин с любопытством наблюдал за разворачивающейся сценой и хвалил себя за то, что не прочел всевозможные варианты будущего, иначе спор отца и сына, злость и бессилие, царившие в душе Ридриха, прошли бы мимо его внимания и не принесли никакого удовольствия. А так получалась интересная картина, жизненная, завораживающая.

— Примешь бой, — обратился прорицатель к немому. — Но будь осторожен: ты встретишься не с деревенской дурнушкой, а с воительницей, равной которой нет среди людей — скрестишь мечи со ск'йере.

Близкая опасность никак не отразилась на кхете, ни единый мускул не дрогнул на его лице. Он был спокоен и хладнокровен.

Назарин увидел ее издали — девушку, одетую по-мужски, в грубую крестьянскую одежду: широкий кафтан и мешковатые шаровары. Сперва он даже не поверил глазам: не должна истинная ск'йере выглядеть столь невзрачно. Но ошибки быть не могло, прорицатель точно знал, что перед ним та, которую он искал. Когда девушка подошла ближе, Назарин в этом убедился. Ровная осанка, грация движений, аристократическая бледность кожи и тонкие черты лица враз отметали принадлежность воительницы к простолюдинам.

Лайра подошла вплотную к прорицателю, манерно поправила стянутые в конский хвост волосы и испытывающим, прожигающим взглядом уставилась на незваного гостя.

— Ты хотел меня видеть, жрец?

Голос ее был звонок, как журчанье весеннего ручейка, и чарующ, как песнь жаворонка. Селяне напряглась. Было заметно: теперь, увидев девушку, они готовы стоять за нее горой, хотя всего мгновением раньше решили выдать лжепаладинам от греха подальше.

— И сейчас хочу, — улыбнулся Назарин. — Ты должна пойти со мной.

— Ты приказываешь мне, жрец?

— Пока только прошу. Но, если окажешь сопротивление, мне придется взять тебя силой.

— Взять меня? Силой? — брови на точеном лице девушки удивленно изогнулись. — Такие силы еще не родились на свет!

— Ты ошибаешься, Лайра. А если выслушаешь меня наедине, то я смогу объяснить причину, по которой пришел.

— Хочешь говорить — говори. Мне нечего скрывать от людей, которые меня приютили.

— Ты не оставила мне выбора. Хананк…

Услышав свое имя, немой с готовностью выхватил меч и встал в боевую стойку.

— Это вызов? — усмехнулась ск'йере.

— Он самый, — улыбнулся в ответ Назарин.

Бой начался стремительно. Девушка в мгновение ока оголила клинок, метнулась вперед и нанесла удар, столь быстрый и неожиданный, что прорицатель не сумел сориентироваться даже при помощи своего таланта. Но кхет легко парировал выпад и заплясал в своем привычном боевом танце. Весело бренчали бубенцы на обтянутой кожей рукояти, мелодично гудела сталь клинка. Лайра порхала вокруг немого, как птица. Хананк извивался и ощетинивался сталью, как горгоротский дракон. Несмотря на разные школы, оба были одинаково неподражаемы в умении владеть мечом. Ск'йере громко завизжала и рванулась в атаку. Она была быстра, как ветер, и грациозна, как лань. Назарину даже казалось, что девушка бежит по воздуху, не касаясь земли. Кхет пятился назад и влево. И все это время каждый из соперников наносил, отбивал, парировал, блокировал и снова наносил удары.

Пел клинок Лайры. Звенели бубенцы кендо-накаты Хананка. Смеялась ск'йере. Молчал кхет.

— Как бабочка… — ни на миг не отрывая взгляда от девушки, заворожено прошептал Ридрих.

— Она угодила в сети паука, — хладнокровно заметил Назарин.

— Успокоить бы… — прозвучал задумчивый голос из толпы.

— Без нас разберутся, — ответили ему.

Хананк резко остановился и с вольтом нанес встречный удар. Лайра с трудом увернулась от клинка, сбилась с ритма и кубарем покатилась по земле, разом лишившись и грациозности, и воздушности. Кхет ловким прыжком подскочил к поверженной девушке и занес над ее головой меч. Лайра оттолкнулась рукой от земли, будто на крыльях взмыла в воздух, ускользнув от выпада. Хананк продолжил атаковать, и время защищаться пришло для девушки.

И пела сталь, звенели бубенцы, смеялась ск'йере, молчал кхет.

— Фея, — благоговейно промямлил Ридрих.

— Ведьма, — осадил Назарин, все же понимая, как точно назвал сын старосты Лайру. Именно феей она и была. До тех пор, пока не вмешалась в людские дела и не лишилась бессмертия. Ск'йере — бескрылая фея.

После серии выпадов Хананк дал передышку. Глубоко вздохнул и с шумом выдохнул, выровняв сбившееся дыхание. Отвел руку с мечом в сторону и поднял одну ногу над землей, согнув ее в колене.

— Играешь, аист? — усмехнулась ск'йере и напала.

Хананк ногой отбил нацеленное на него оружие и взмахнул мечом. Девушка поднырнула под клинок, чудом избежав смерти.

Бой на мечах продолжался. Уже казалось: ему не будет конца. Лайра крутилась в пируэтах, делала ложные движения, короткие выпады. Хананк блокировал, парировал, контратаковал с вольтом. И роли противников менялась. Но суть оставалась прежней: силы — равны.

Надсадно пела сталь, звенели веселые бубенцы, смеялась бесподобная ск'йере, молчал запыхавшийся кхет.

Сместив тело в финте, Лайра нанесла удар, прокрутилась в пируэте и ударила снова. Хананк чуть было не напоролся на вражеское оружие, но в последний момент изогнулся — меч ск'йере пронесся у лица, оцарапал ему щеку и срезал краешек мочки. Немой, поймав девушку на противоходе, свалил ее ударом колена в живот. Лайра застонала, повалилась наземь, а кхет с молчаливой злостью наступил ей на руку, заставив выбросить меч, и приставил к ее шее острие клинка.

— Не смей! — выкрикнул Ридрих и бросился на выручку.

Назарин молча схватил парня за волосы, опрокинул наземь и с размаху саданул пяткой по лицу, одним ударом сломав ему нос и разбив губы. Ридрих обмяк и на несколько секунд потерял сознание.

— Сын! — Клецвих сжал кулаки, приготовился рвануться на помощь наследнику, но здравый рассудок пересилил, и староста не сдвинулся с места.

— Хватит, смутьяны! — брезгливо выдавил жрец, оголяя меч и ядовитым взглядом обводя толпу. Лагодцы, вдруг вспомнив, что они защитники женщин, собрались вмешаться, но встретившись со взором Назарина, быстро поумерили пыл. — Если бы вы чтили законы, все бы закончилось мирно. А теперь проваливайте! Девушка останется со мной, как положено по «честному праву». А ты, староста, забери своего щенка и дома вразуми его: он только что чуть не лишился жизни. И если бы паладин убил его, защищаясь, то правда была бы на нашей стороне. Убирайтесь! Все!

Лагодцы еще несколько мгновений стояли, глупо глазея на окровавленного Ридриха и поверженную Лайру. Но вскоре начали неспешно расходиться. Староста подбежал к сыну, поднял его с земли и потащил в сторону дома.

— Отпусти отец! — придя в себя, простонал Ридрих. — Ты не должен дать им уйти…

— Молчи, сын, молчи. Идем, пусть паладины сами решают свои дела. Идем. Слушай отца…

Кхет, прижимавший одной рукой раненое ухо, спрятал клинок в ножны и поднял с земли меч пленницы.

— Что ж, милая, — присев на корточки рядом со ск'йере, выговорил Назарин. — Теперь ты меня выслушаешь. А ведь все можно было сделать без лишней крови…

— Кто ты такой? — разъяренной львицей прорычала девушка.

— Друг, Лайра. Не поверишь, но друг. А в скором будущем еще и соратник. Вместе мы остановим «Зло Хельхейма», но прежде разыщем еще одного союзника. Помоги ей встать, Хананк, нам надо спешить.

Кхет схватил девушку за шиворот и одним движением поставил на ноги.

— Друг, говоришь? — оскалила мелкие, нечеловеческие зубы фея. — Друзья приходят иначе.

— Я и пришел иначе, но ты не захотела меня слушать, — пожал плечами Назарин и протянул платок раненому кхету: — Прости за шрам, так было надо. А ты, Лайра, впредь будь аккуратнее. Скоро — ты даже не поверишь, как скоро — вы с Хананком будете отличными друзьями! Идемте же, борцы со злом, у нас впереди немало дел!

Лайра исподлобья покосилась на незнакомца и почему-то поверила ему. Ах, если бы она не потеряла бессмертие, а вместе с ним и многие таланты, то без труда распознала б в Назарине прорицателя. Но и сейчас ск'йере не сомневалась в правдивости его слов, ведь, желай он ей гибели, она б уже была мертва. Но все еще жива. Значит, жрец неопасен. Лайра вдруг подумала, что с Назарином у них общая цель: борьба со «Злом Хельхейма», борьба с некромантами. И в этом она не ошиблась.