"Пучина боли" - читать интересную книгу автора (Блант Джайлс)

15

Сержант Мэри Флауэр вошла в отдел и уселась на стол Делорм. Она всегда так поступала, когда хотела, чтобы вы побросали все дела и обратили на нее внимание. Раздражает, зато эффективно.

Делорм разговаривала по телефону с коронерской службой, безнадежно пытаясь установить местонахождение вещественного доказательства, которое коронер должен был представить по одному делу о бытовом убийстве, готовящемуся к слушанию в суде через две недели. Она прикрыла трубку рукой и подняла бровь на Флауэр.

— Явилась миссис Дорн, злая как черт, — сообщила та. — Хочет поговорить с тобой, уж не знаю почему.

— Выяснилось, что я знакома с ее дочерью.

— Хорошо. Дочка тоже здесь. Кстати, мне ужасно нравится твой топик, это «Гэп»?^[24]

— Это «Бенеттон». Скажи им — я через минуту выйду.

Делорм застала их в приемной. Женщина лет пятидесяти с лишним стояла под стенными часами, скрестив руки на груди, в гневе притопывая ногой, точно отсчитывая каждую секунду откладываемого правосудия. Ее дочь Шелли сидела в кресле позади нее. Делорм и смешная рыжая Шелли были приятельницами по оздоровительному клубу, где они часто занимали беговые тренажеры по соседству друг с другом и болтали, чтобы скоротать время. Делорм она нравилась, но Шелли была замужем, у нее было двое детей, к тому же сейчас Делорм впервые встречалась с ней за пределами клуба. Она встала, увидев Делорм.

— Лиз, я знаю, что нам не надо было приходить без предупреждения.

— Ничего страшного, — ответила Делорм. — Мне так жаль вашего брата. Он был такой молодой.

— Да, он был молодой, — подтвердила пожилая женщина, и уже в этих первых словах Делорм почувствовала ее мучения, которые выходили наружу в виде гнева. — Он был почти мальчик. Он был еще студент, невероятно способный студент. Его приняли в Мак-Гилл, у него были все основания жить, и он не должен был умирать.

— Лиз, это моя мама, Беверли Дорн.

— Миссис Дорн, я сочувствую вашей потере.

— Но собираетесь ли вы нам в связи с этим помочь? Вот что я желаю знать. Что вы намерены предпринять, чтобы помочь нам исправить эту чудовищную ошибку? Перри был умным человеком, осмотрительным человеком, а теперь он мертв, этого не должно было произойти. Должно быть проведено изыскание, расследование. Мы заслуживаем ответа на свои вопросы.

— Мама, Лиз сделает все, что сможет. Не волнуйся.

— Почему бы вам не пройти со мной? — предложила Делорм. Она провела их в комнату, где часто размещали родственников, переживающих стресс. В отличие от других помещений для бесед здесь был ковер и даже почти удобный диван. На одной стене висела довольно небрежно намалеванная композиция, изображавшая мать и дитя, на другой была грифельная доска без мела. Все вошли, и Делорм закрыла дверь.

— Может быть, присядете? — сказала она.

— Я не расположена сидеть, — заявила миссис Дорн. — Я слишком рассержена.

— Мама, тебе не из-за чего сердиться на Лиз.

— Там, в прачечной, вместе с Перри находился другой сотрудник полиции. Как насчет него? Он находился непосредственно в том месте, когда это произошло. Он был там до того, как это произошло. Почему он его не разоружил, можете мне сказать? Почему он не предпринял хотя бы что-нибудь?

Делорм еще раз указала на диван и подождала, пока миссис Дорн не усядется рядом со своей дочерью. Глаза у миссис Дорн были красные и воспаленные — от того плача, что не приносит облегчения; ее перевозбуждение было состоянием человека, которого покинул сон.

Делорм села напротив них и мягко сказала:

— Да, в прачечной был сотрудник полиции. Он был в кофейне по соседству, он находился не при исполнении, когда один из сидящих рядом с ним посетителей увидел, как ваш сын входит с ружьем в прачечную. Вызвав подкрепление, наш сотрудник последовал за вашим сыном.

— Почему он не отнял у него ружье? Вот что я желала бы знать. Почему он не вырвал это ружье у него из рук? Так нет же, он стоял рядом и допустил, чтобы это случилось!

— Первой заботой нашего сотрудника была безопасность всех, кто в этот момент был в прачечной. Ведь там были другие люди. Он сосредоточился на том, чтобы как можно быстрее вывести их в безопасное место.

— Перри никогда не представлял ни для кого опасности, только для себя самого. Это же очевидно, достаточно было на него посмотреть. Он бы мухи не обидел. В буквальном смысле, между прочим. На какие только ухищрения он не пускался, чтобы выгнать какое-нибудь насекомое из дома, не причинив ему вреда.

— Наш сотрудник не знал вашего сына. Он видел перед собой лишь взвинченного человека, при оружии, в помещении полном людей. И прежде всего он добился того, чтобы они вышли. Необходимое действие.

— И допустил, чтобы мой явно «взвинченный» сын покончил с собой. Браво. Дайте этому человеку медаль.

— Мама. Пусть она скажет. — Шелли положила ладонь на предплечье матери, но миссис Дорн отдернула руку.

— Не надо меня опекать.

— Никто тебя не опекает. Ты задала вопрос, и Лиз стала на него отвечать. Дай ей договорить.

— Затем наш сотрудник попытался…

— «Сотрудник», «сотрудник»… У этого человека есть фамилия? Номер служебного значка?

— Есть. И мы с готовностью предоставим вам эту информацию, но она не изменит фактов. Он попытался успокоить вашего сына. Он спокойно разговаривал с ним, убеждая его опустить ружье. Ваш сын отказался.

— Он был еще мальчик! А у вас тренированный служащий полиции — и он не сумел воспрепятствовать тому, чтобы мальчик застрелился? Почему он не выхватил у него ружье?

Делорм сделала нарочитую паузу. С минуту вопрос висел в воздухе: скорее даже не вопрос, а обвинение.

— Думаю, вы сами знаете ответ, миссис Дорн.

Миссис Дорн энергично помотала головой.

— Наш сотрудник не хотел еще больше расстраивать Перри. И он не хотел сам получить пулю. Повторяю, он был безоружен.

— У полицейских такая работа — рисковать. Он должен был спокойно с ним поговорить, а в это время достаточно близко к нему подойти, чтобы взять у него ружье.

— И я уверена, что он бы так и поступил, если бы это было возможно. Он пытался уговорить его, успокоить его, как вы сами сказали. Они беседовали, и вдруг Перри повернул к себе ружье и выстрелил.

— И никто его не остановил.

— Миссис Дорн, с того момента, когда вашего сына увидели входящим в прачечную, и до того момента, когда он нажал на спусковой крючок, прошло меньше восьми минут. Три-четыре минуты ушло на то, чтобы вывести из помещения других людей. У нашего сотрудника и вашего сына оставалось не больше пяти минут на то, чтобы все урегулировать.

— Достаточно времени, чтобы спасти ему жизнь. Почему он его не остановил? О господи, почему он его не остановил, он ведь был совсем мальчик!

— Он старался как мог, миссис Дорн. Ему просто не хватило времени.

— Я хотела бы поговорить с этим полицейским. Прошу вас.

— Мама…

— Сегодня его нет на работе, — ответила Делорм. — Поскольку он в отчаянии после того, что случилось. Каждый сотрудник полиции, попадая в такую ситуацию, стремится к самому лучшему из возможных исходов. И в тот момент, поверьте мне, миссис Дорн, никто сильнее этого полицейского не хотел, чтобы ваш сын жил. Если бы ему удалось отговорить Перри, сегодня наш сотрудник был бы здесь, и он был бы бесконечно счастлив. Но его здесь нет, так как он чувствует себя несчастным.

— Возможно, потому что ощущает свою вину. Вот, наверное, почему он чувствует себя несчастным. Наверное, потому что он не выполнил свои обязанности.

— Надеюсь, когда вы немного успокоитесь, вы посмотрите на это иначе.

Миссис Дорн фыркнула. Она взглянула на картину, висящую на стене, потом перевела глаза на дочь.

— Что ж, мы определенно намерены требовать расследования.

— В нашем управлении больше нет должности уполномоченного по специальным расследованиям, но я дам вам телефон торонтского отдела внутренней безопасности. Если они сочтут, что закон позволяет провести такое расследование, они им займутся.