"Похищенная принцесса" - читать интересную книгу автора (Грейси Анна)

Глава 14

– Пойдемте, пора объявить всем нашу новость. – Гэбриэл протянул руку, чтобы проводить ее в гостиную, где все уже собрались перед обедом.

Калли почувствовала в желудке пустоту, словно он вдруг сделался невесомым. Ей не следовало скреплять сделку поцелуем. Это было ошибкой. Огромной ошибкой.

Она не хотела никому объявлять эту новость, она вообще не желала делать что-либо, чтобы воплотить эту безумную, фантастическую идею в грубую реальность.

Обручены! Она выходит замуж. За Гэбриэла Ренфру.

Притворяться перед всеми, что они влюблены друг в друга. Она не может. Не сможет.

Но она должна, одернула Калли себя. Ради Ники.

И, прежде всего, она должна вернуть себе спокойный, невозмутимый вид. Забыть те чувства, что пронзили ее насквозь во время поцелуя Гэбриэла. Этого не должно было случиться. Предполагалось, это был поцелуй скрепляющий сделку.

Калли не могла появиться перед всеми смятенной, дрожащей и разгоряченной. Ей требуется ванна, успокаивающая и продолжительная. И холодная.

Но их ждали, пора было идти на обед. Калли задержалась на мгновение перед зеркалом, проверяя, в порядке ли прическа. Даже в таких условиях горничная леди Госфорт превосходно справилась с поставленной задачей – из прически не выбилась ни одна прядка. Леди Госфорт также подарила ей изысканную кашемировую шаль темно-красного цвета с золотой вышивкой.

– Я обожаю темно-красный, дорогая, но, увы, он не отвечает мне взаимностью, – заявила она.

Это было правдой, цвет был слишком ярким для дамы средних лет, но идеально подходил Калли. На ней он смотрелся роскошно и элегантно, прекрасно дополняя платье темно-серого оттенка.

В голове Калли настойчиво вертелись извинения, к которым можно было бы прибегнуть в последний момент. Она решительно отбросила их.

Брак обезопасит Ники. Только это имеет значение.

Она справится. Все это показное, игра. В прошлый раз проблема заключалась в том, что она не прислушалась к доводам отца об удобном браке. Она влюбилась в красивое лицо Руперта и позволила одурачить себя, приняв за взаимность его галантность и внимательность. Она убедила себя в том, что их брак был заключен по любви.

Второй раз она на это не попадется.

Кто предупрежден – тот вооружен.

Если бы она не влюбилась, ей бы не причинили боль. Все, что от нее требуется – не влюбиться в Гэбриэла. С этим она справится.

Обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду.

Просто удивительно, сколько придумано замечательных пословиц, которые могли бы предостеречь ее. Она уже наломала столько дров. Почему она прежде не обращала внимания на эти мудрые изречения?

– О чем ты думаешь? – тихо спросил ее будущий муж.

– Семь раз от… – начала Калли, но тут же спохватилась. – Просто проверяю, в порядке ли прическа.

– Ты выглядишь прекрасно.

Ха! Изысканный комплимент номер один, – фыркнула она про себя. Женщина снова бросила взгляд в зеркало – на свое круглое лицо, непримечательный нос, обычные, аккуратно причесанные каштановые волосы, легкий румянец. Да, все просто прекрасно. При виде покрасневших щек она нахмурилась, подумав, что красная шаль, возможно, оказалась плохим выбором.

– Пойдем, ты не можешь всю оставшуюся жизнь прятаться здесь и надеяться, что все само уладится. Обед стынет, а я, глядя на тебя, начинаю испытывать страшный голод. – Голос Гэйба зазвучал глуше, когда он добавил, – в этой красной штучке ты похожа на сладкую конфету в заманчивой обертке, так что если ты не хочешь, чтоб я начал с тебя…

Калли быстро метнулась к двери. Он взял ее под руку и повел в гостиную. Под ее ладонью его рука была теплой и сильной. В вечернем костюме Гэбриэл выглядел неотразимым.

Не то чтобы ее заботило, как он выглядит.

Он улыбнулся, его глаза смотрели на нее с теплотой. Калли улыбнулась в ответ – невозмутимо и любезно. Спокойно. Вежливо. Сдержанно. Так, как ей и следует вести себя впредь.

Ей хотелось надеть мамину тиару – для храбрости и на удачу, но для неофициального семейного обеда это было бы совсем неуместно. В зал она вошла с высоко поднятой головой. Все глаза тут же устремились на них.

Мистер Гарри Морант, мистер Рейф Рэмси, мистер Люк Риптон и мистер Нэш Ренфру дружно встали со своих мест. Калли моргнула. Она впервые видела их всех в парадной одежде. Итен Делани, скорее всего, наверху, обедает вместе с мальчиками, – подумала Калли. Гэбриэл позаботился, чтобы с Ники все время кто-нибудь был рядом.

– Вот и вы, моя дорогая, – леди Госфорт, одетая в оливково-зеленый шелк и бриллианты, устремилась навстречу вошедшим. – Когда видишь их всех вместе и при полном параде, дыхание перехватывает, не правда ли? Вам стоило бы посмотреть на них в форме. Моя дорогая, они повергают в трепет всех дам от девятнадцати до девяноста! А теперь пойдемте, обед ждет. – Выбрав в сопровождающие Нэша, она направилась в сторону гостиной.

– Я знаю, мне следовало пригласить еще несколько дам для ровного счета, – заявила леди Госфорт, в то время как лакей обходил стол, разливая черепаший суп из серебряной супницы. Она удовлетворенно оглядела стол. – Но к чему их так раззадоривать? Дразнить всей этой мужественной красотой? Вы со мной согласны, мисс Тибторп?

Тибби, которая никогда раньше не задумывалась о таких вещах, но сейчас, судя по ее заалевшим щекам, задалась этим вопросом, была избавлена от необходимости отвечать, благодаря Гэбриэлу, невозмутимо направившему беседу в другое русло.

– Думаю, вам всем будет интересно узнать, что мы с принцессой Каролиной собираемся пожениться в следующую пятницу. Разумеется, вы все приглашены.

Калли, только что заставившая себя проглотить немного черепахового супа, поперхнулась. Гэбриэл похлопал ее по спине и предложил глоток вина из своего бокала, успев шепнуть между делом: – Разве я не предупреждал вас? Нам нельзя медлить. Время играет немалую роль.

Она сделала большой глоток и попыталась вернуть утраченное самообладание.

– Да, в пятницу, – как можно тверже произнесла она. Калли заметила, как ошарашено, смотрит на нее Тибби, и послала той сияющую улыбку. Тибби вскочила и расцеловала подругу, но легкие морщинки между бровями выдавали беспокойство. В отличие от всех остальных, Тибби знала истинные чувства Калли в отношении брака.

Со всех сторон посыпались поздравления. Все мужчины поднялись со своих мест, чтобы подойти и поцеловать ей руку. Леди Госфорт разрывалась между радостным волнением и ужасом: приближающееся бракосочетание племянника вызывало приятное возбуждение, но выбранные сроки повергали в ужас.

Она распорядилась подать лучшее шампанское и тут же принялась выговаривать Гэбриэлу за спешку: дескать, он «так торопит бедную девочку, что у той совсем не остается времени даже на покупку свадебного платья, не говоря уже об организации мало-мальски приличного приема».

Гэйб улыбнулся Калли и прикоснулся губами к ее руке – само воплощение нетерпеливого возлюбленного. Губы его были теплыми и твердыми. – Это будет небольшая, скромная церемония, – ответил он тетке.

Глаза леди Госфорт широко распахнулись от изумления. – Небольшая и скромная? – Она повернулась к Калли и заявила. – Не может быть, чтобы вы желали себе небольшую и скромную свадьбу!

– Нет, напротив, – уверила ее Калли, – поскольку я почти никого не знаю в Лондоне, небольшая и скромная церемония идеально подойдет. – Чем меньше, тем лучше. Она старалась игнорировать покалывание, которое все еще ощущалось в том месте, где Гэбриэл поцеловал ее руку. Калли незаметно протерла ее салфеткой, словно таким образом могла стереть поцелуй и вернуть утерянное самообладание.

Не будь идиоткой, – убеждала она себя. Это всего лишь поцелуй.

– А прием? – настаивала леди Госфорт.

Гэбриэл задумчиво покусал губу и пошел на уступки.

– Хорошо, возможно, очень маленький прием.

Нэш добавил. – Только в кругу близких друзей и ближайших родственников.

Леди Госфорт согласно кивнула. – Что ж, отлично, небольшой званый вечер в следующий вторник, но предупреждаю, Гэбриэл, без предварительного уведомления он будет весьма скромным. И, разумеется, проведем мы его здесь.

– Скромный – звучит чудесно, спасибо, тетя, – ответил Гэбриэл. Калли удивленно заметила, что его глаза подозрительно заблестели. Тот же блеск она увидела и в глазах Нэша. Даже Гарри, который почти все время молчал, казался чем-то позабавленным.

Видимо, это какая-то семейная шутка.

– И такое скромное мероприятие действительно сделает вас счастливой? – спросила леди Госфорт Калли.

– О да, спасибо, – на лице Калли засияла улыбка. – Очень счастливой. – Видя легкую складку между бровей Тибби, она улыбнулась еще шире, стараясь убедить подругу, что тревожиться не о чем. – У меня уже была пышная свадьба, когда я выходила замуж за принца Зиндарии, – пояснила она, – Мне хотелось бы, чтобы эта свадьба была совсем другой.

Леди Госфорт фыркнула, – Разумеется, она будет другой.

Было произнесено несколько тостов за жениха и невесту, и затем, наконец-то, разговор перешел на другие темы. Калли съела почти все, что ей было предложено, но вкуса не почувствовала. Гэбриэл был очень внимательным, предлагая ей самые лакомые кусочки.

Игра, напомнила Калли себе. Это все игра.

К счастью, никто не ждал от нее речей. Они все строили планы. Планы на ее свадьбу.

Леди Госфорт объявила, что утром отправится вместе с Калли и Тибби по магазинам. А «мальчики» займутся сыном Калли и Джимом.

Калли вспомнила, что ей нужно будет кое-что сделать, перед тем как отправиться по магазинам.

– Не могли бы мы увидеться с тобой наедине после обеда? – Шепнула она Гэбриэлу.

Его глаза потеплели.

– Конечно, в любом месте, где тебе будет удобно. – Он произнес это глубоким низким голосом, словно назначая свидание.

– Может, в библиотеке, когда джентльмены после портвейна присоединятся к дамам? – предложила Калли тихим, но деловым тоном. Не было необходимости притворяться, раз их никто не слышит.

Он приподнял ее руку и снова поцеловал. – Буду с нетерпением ждать встречи. – Его взгляд ласкал ее. Место, где его губы соприкоснулись с ее кожей, казалось, горело. Ее пронзила дрожь.

Галантный жест номер четыре, сказала себе Калли. Или уже пять? Или шесть?

После того, как леди оставили джентльменов с их сигарами и портвейном, или что там обычно положено делать мужчинам после обеда, Калли удалось перекинуться парой слов с Тибби.

Леди Госфорт, вся в счастливых планах, умчалась обговаривать нюансы предстоящего мероприятия с дворецким, шеф-поваром, экономкой и секретарем. Калли чувствовала себя немного неловко оттого, что позволила почти незнакомому человеку взять на себя все заботы по организации ее собственной свадьбы. Она предложила свою посильную помощь, на что леди Госфорт ответила, что не нужно ни о чем беспокоиться.

В скуке однообразной жизни организация светского мероприятия была для леди Госфорт словно глоток свежего воздуха, и единственное, о чем леди сожалела, так это о том, что ее талантам слишком редко находится применение.

– Предоставьте это мне, дорогая. Я знаю, что делать. Все, что от вас требуется, это быть счастливой невестой, – и она умчалась, оставив Калли и Тибби одних.

Ну да, конечно, быть счастливой невестой, подумала Калли и заметила внимательный взгляд Тибби. Слабо улыбнувшись подруге, Калли сказала:

– Ты, наверное, удивлена, как так получилось.

– Не могу сказать, что сильно удивлена, – отозвалась Тибби, – я заметила, что вы заметно сблизились с мистером Рэнфру.

– Сблизились?

– Наверное, мне следовало сказать, что вы сдружились. Я не имела в виду ничего недопустимого, – поспешно поправилась Тибби.

– Между нами нет близости. Это не брак по любви, – торопливо пояснила Калли, стремясь избежать какого-либо недопонимания между ней и Тибби. Плохо уже то, что ей приходится изображать счастливую невесту перед родными и друзьями Гэбриэла. Ей очень хотелось, чтобы хоть один человек знал правду.

Два человека, поправилась она. Три, если считать и мистера Нэша Ренфру. Остальные могут догадываться, что этот поспешный брак играет какую-то роль в защите ее сына от графа Антона, но Гэбриэл вовсю изображал счастливого жениха, и меньшее, что она могла сделать в ответ, это поддержать игру и тоже сделать вид, что счастлива. Но не перед Тибби.

– Мне не хотелось бы, чтобы это стало общеизвестно, по понятным причинам, но ты моя самая близкая подруга, и я хочу, чтобы ты знала. Граф Антон официально обратился в английское правительство с тем, чтобы вернуть Ники в Зиндарию и установить над ним регентство.

– О, моя дорогая! – Тибби в ужасе заломила руки.

– Да, и мистер Нэш Ренфру, он служит кем–то вроде дипломата в правительстве, сказал, что если мы с Гэбриэлом – мистером Ренфру – поженимся, это поможет мне сохранить Ники. Именно поэтому такая спешка.

Тибби задумчиво сказала:

– Я понимаю, чем это обусловлено, и, разумеется, нужно сделать все, чтобы защитить Ники,… но задумывалась ли ты, как это все отразится на тебе в будущем?

– Что ты имеешь в виду?

– Я говорю о том, что мы на днях уже обсуждали с тобой… о том, что происходило между тобой и принцем Рупертом.

– Нет. Это совсем другое. – Она не допустит повторения. – Тибби, дорогая, эта свадьба всего лишь уловка, такой… шахматный ход. Здесь все ясно с самого начала.

Взгляд Тибби выражал обеспокоенность.

– У тебя нежное сердце, дорогая, а мистер Ренфру – очень привлекателен, и может быть чрезвычайно очаровательным и убедительным.

– Знаю. И это знание – каким очаровательным и убедительным он может быть – поможет мне избежать повторения прошлых ошибок. Он такой с каждым – когда не ведет себя, как тиран.

Тибби не выглядела убежденной.

Калли продолжила.

– Я уже не та глупая девчонка, какой была. Я была замужем девять лет. Сейчас я взрослая женщина двадцати пяти лет и оставила в прошлом всю эту чепуху.

– Разве мы когда-нибудь оставляем всю эту чепуху в прошлом? – с легкой грустью вопросила Тибби.

– Конечно, я не могу говорить за всех женщин, – заявила Калли с убежденностью, которой не чувствовала, – но за себя – вполне. Теперь я на самом деле поняла, что такое удобный брак, и смогу избежать любых ловушек. И я смогу справиться с мистером Гэбриэлом Ренфру.

* * *

Вскоре после того, как джентльмены присоединились к дамам, Калли встала и извинилась. Мужчины тут же поднялись, и она почувствовала себя смехотворно смущенной, словно у нее на лице было написано, что она торопится на свидание.

Тибби тоже незамедлительно подскочила, сообщив, что если леди Госфорт не возражает, она хотела бы заняться подготовкой к урокам. Леди Госфорт ответила, что прекрасно понимает, и что у нее тоже есть дела.

Это стало для всех сигналом расходиться. Нэш и остальные джентльмены откланялись, и Гэбриэл не спеша вышел их проводить.

Калли торопливо поднялась в свою спальню, схватила небольшой матерчатый сверток и спустилась в библиотеку ждать. Несколько минут спустя открылась дверь, и вошел Гэбриэл.

Он помог ей устроиться в кресле и сам присел рядом. – Итак, что вы хотели обсудить?

– Если мы завтра отправимся по магазинам, мне потребуются деньги.

– Да, конечно. – Гэйб вытащил из кармана несколько банкнот.

Калли широко распахнула глаза.

– Нет, я не имела в виду, что вы должны дать мне денег. Я хотела, чтобы вы помогли мне их получить. Папа оставил мне деньги под опекой, но потребуется время, пока я получу к ним доступ. И пока адвокаты занимаются оформлением, мне нужна какая-то сумма на текущие расходы.

Гэбриэл выглядел ошеломленным. И заинтригованным. – И что вы думаете предпринять? – Он не убрал банкноты обратно.

– Я бы хотела, чтобы вы продали для меня кое-какие драгоценности. – Принцесса развернула ткань и показала ему камни, надеясь, что их хватит.

Гэйб очарованно склонился над свертком.

– Это то, что я думаю?

– О чем именно вы говорите?

– Вот об этом. – Он схватил ткань и поднял ее таким образом, что она развернулась. Калли удалось перехватить рассыпающиеся драгоценности, пока они не упали на пол.

– Точно! – воскликнул Гэйб. – Это нижняя юбка!

Калли выхватила ткань у него из рук.

– И все-таки вы занимались контрабандой, – заявил он. – Драгоценностей. Я женюсь на прекрасной контрабандистке.

– Я не контрабандистка, – раздраженно возразила она, в замешательстве сворачивая нижнюю юбку. – Я спрятала их, чтобы уберечь от воров.

– Кое-кто назвал бы налоговую политику таможенного и акцизного управления своего рода воровством, но мы не будем придираться. – Он изучающе оглядел оставшуюся горку вшитых драгоценностей. – Это одна из причин, по которым граф Антон преследует вас?

– Нет! Все это моя собственность. Ни один из этих камней не принадлежит королевскому дому Зиндарии – и не смотрите на меня так, словно это неправда.

– Я просто размышлял о том, что в праведном гневе ваши глаза сверкают ярче любых изумрудов.

Калли предпочла проигнорировать это замечание. Он мастерски умел отвлекать внимание.

– Это все подарки – от папы или Руперта: на помолвку, на свадьбу, на дни рождения и другие праздники. Мой муж всегда четко разделял то, что принадлежит мне и то, что является фамильными драгоценностями, собственностью короны. Я взяла только свои собственные украшения. Эти жемчуга, к примеру, папа подарил мне на шестнадцатилетие. Я одевала их на свадьбу.

– Тогда вы, разумеется, ни в коем случае не должны их продавать.

Женщина бросила на него расстроенный взгляд. Только сегодня он пообещал не игнорировать ее решения, а теперь спорит с ней.

– Они мои, и я собираюсь их продать.

– А если у вас будет дочь?

Она изумленно уставилась на него.

– Не будет. – Девять лет супружества подарили ей только одного ребенка, а сейчас она собиралась вступить в фиктивный брак. Откуда, по его мнению, возьмется еще один ребенок?

Гэбриэл упрямо стиснул зубы.

– Не зарекайтесь. Но даже если и не будет, когда Ники женится, разве вы не захотите передать его невесте свои жемчуга, чтобы она надела их на свадьбу? Или если однажды у него появится дочь, и она будет готовиться к своему первому выходу в свет, разве не будет для нее чем-то особенным надеть бабушкины жемчуга?

Калли заколебалась. Ей никогда раньше не приходило в голову, что Ники могут потребоваться ее драгоценности. Она всегда думала о них как о капитале для начала новой жизни.

– Почему вас это волнует?

Гэйб пожал плечами и отвел взгляд.

– Просто я знаю, что для женщин обычно важны такие сентиментальные вещи. Вроде вашей тиары. Она очень дорога вам, так как принадлежала вашей матери.

– Да, верно.

– Поэтому вам никогда не придет в голову продать ее.

Калли засмеялась.

– Нет, не придет, но вовсе не по той причине, что вы подумали.

– Почему нет?

– Потому что бриллианты в маминой тиаре – поддельные.

У Гэбриэла отвисла челюсть.

– Я говорила вам, что моя мать была из знатной, но очень бедной семьи – все их драгоценности были поддельными. Но это были подделки высокого качества, они могли обмануть всех, кроме настоящих экспертов. – Принцесса усмехнулась. – Как говорила мама «в конце концов, мы королевской крови, и если уж мои камни поддельные, это должна быть лучшая подделка в Европе».

Гэбриэл рассмеялся. – Мне нравится ваша мать.

– Да, она была восхитительной.

– Когда она умерла?

– Когда я была совсем маленькой. Несчастный случай во время верховой прогулки. Папа женился на ней, потому что она была принцессой, но мне кажется, потом они влюбились друг в друга. Во всяком случае, мне нравится так думать.

Гэйб промолчал, но она чувствовала на себе его пристальный взгляд.

– Папа всегда хотел поменять их на настоящие камни, но я отговаривала его, так как тогда это была бы уже не мамина тиара.

Калли сделала глубокий вдох и вернулась к главному вопросу.

– Но мне надо продать часть драгоценностей, и мне потребуется ваша помощь, поскольку я плохо знаю Лондон.

– Зачем вам нужны деньги? – спросил Гэбриэл.

Она вскинула на него глаза.

– Что за глупый вопрос! Потому что нужны. Я собираюсь завтра пройтись по магазинам, для начала.

– Для этого вам не потребуются деньги. Пусть пришлют счета на мой адрес. А на всякие безделушки, вот. – Он начал отсчитывать банкноты.

– Нет, постойте, – Калли остановила его. – Это неправильно. Почему вы должны платить за мою одежду?

Гэбриэл процедил сквозь стиснутые зубы:

– Потому что вы будете моей женой, а мужчина заботится о своей жене.

– Я буду вашей женой только на бумаге, – начала Калли, но увидев, как подозрительно заблестели его глаза, поспешно воскликнула, – и если вы попытаетесь продемонстрировать мне, что я из плоти и крови, Гэбриэл, я вас стукну! Я говорю совершенно серьезно, и вы обещали мне сегодня, что не будете игнорировать мое мнение.

– Я и не игнорирую, я слушаю.

Она закатила глаза.

– Я просто рассматриваю с вами разные варианты, – пояснил он.

– Хорошо, тогда слушайте: я и так многим вам обязана, и не хочу чувствовать себя должницей еще и из-за одежды, которую ношу. У меня есть своя гордость, как и у вас.

– Вижу, – тихо произнес Ренфру.

– И точно так же как мне потребуются деньги на одежду для меня, Ники и Тибби, мне будут нужны средства на покрытие расходов, связанных со свадебным приемом.

Он снова скрестил руки на груди.

– Вы не должны об этом беспокоиться.

– Должна, – расстроенно возразила Калли. – Если бы это была нормальная свадьба, мои родные заплатили бы за организацию приема и церемонию бракосочетания. Это традиция: платит семья невесты.

– Да, но вы вдова, у которой нет близких родственников. В любом случае, с тетей случится приступ, если кто-либо – вы или я – попытается что-то возместить ей. Для нее это удовольствие, это ее подарок нам. – Он упрямо выпятил подбородок.

– Нет никаких «нас».

– Разве? – возразил Гэйб. – Очень похоже на то, что для меня «мы» есть. Это самое главное в нашем браке.

Она задалась вопросом, действительно ли он имел в виду то, что сказал. И почему он упорно называл это браком, когда речь шла всего лишь о свадьбе. – Но…

– Нет, вы совершенно правы, в данный момент мы каждый по отдельности, – сердито выпалил он. – Вот они «мы». – И поцеловал ее. Глубоко. И очень собственнически.

Калли освободилась из его объятий опьяненной, но не желающей показывать этого. Она справится с этим – и с ним.

– Прекратите, вам не удастся отвлечь меня от главного. Если вы не поможете мне с драгоценностями, я обращусь к кому-нибудь еще.

Гэбриэл бросил на нее долгий пристальный взгляд.

– Вы возмутительно упрямая женщина, – произнес он, наконец. – Что ж, давайте сюда, эти чертовы камни. Потребуется какое-то время, чтобы продать их, а пока пусть все ваши счета присылают мне на этот адрес – и да, ваши счета будут храниться отдельно, если вы настаиваете, и вот, возьмите немного карманных денег.

Калли убрала банкноты, которые он протянул ей, в сумочку и передала ему драгоценности. В том числе и жемчуг. Она знала, что за них могут дать хорошую сумму. Женщина, которая фиктивно выходит замуж по политическим мотивам за мужчину, спустя всего, без малого, две недели после знакомства, не имеет права на сентиментальность.

Гэбриэл заметил жемчуг и его лицо потемнело. Он тщательно отделил камни от остальных украшений и бросил их ей обратно на колени.

– Я согласился продать некоторые из ваших безделушек, но только не эти, – прорычал он. – Всему есть предел.

– Разве вы не слышали, что я говорила? – начала Калли.

– Я все слышал, – отрезал Гэйб. – И я продам остальные чертовы штучки, раз вы так настаиваете, – хотя это совершенно дурацкая затея. Но жемчуга, подаренные отцом в день шестнадцатилетия, не продаются. Они для вашей дочери или внучки. Вы не будете жертвовать всем, черт побери!

И он покинул комнату, оставив ее с комком в горле и россыпью драгоценных жемчужин на коленях.

* * *

Утро встретило их моросящим дождем. Погода не могла сорвать планы покупательниц, но верховая прогулка в парке для Ники и Джима была отменена. Впрочем, мальчики не расстроились, так как вместо этого было решено сначала посетить лондонский Тауэр и посмотреть на диких зверей, а затем отправиться в амфитеатр Астли.

Леди Госфорт послала за Жизель, ее собственной портнихой, чтобы та сняла мерки с Калли и Тибби, и помогла выбрать фасоны для свадебного наряда и других платьев.

Жизель, элегантная француженка с кислым выражением лица, в ужасе всплеснула руками.

– Mais milady, ce n’est pas possible[16] – в столь короткие сроки!

Леди Госфорт вскинула бровь.

– Даже для королевской свадьбы, Жизель, – тайной королевской свадьбы принцессы Зиндарии? – она небрежно повела плечами. – В таком случае мы позовем Мадам…

Жизель заметно оттаяла.

– Королевская свадьба? Non, non. Я сказала, не подумав, – торопливо поправилась она, ее черные глаза окинули Калли быстрым оценивающим взглядом. – Я только что вспомнила, что один заказ был отменен. И я распределю между помощниками остальные заказы. – Она щелкнула пальцами, и помощница с мерной лентой быстро выступила вперед. – Все мое внимание будет принадлежать принцессе.

Калли и Тибби закружило в вихре планов и предложений. Калли пришлось проявить твердость, чтобы отказаться от того числа нарядов, которое Жизель и Леди Госфорт сочли для нее необходимым.

Жизель вскоре начала сожалеть о своем решении, так как принцессу совершенно не заинтересовали последние модные новинки.

– Слишком много украшений, – настаивала Калли, – Посмотрите, эта модель больше похожа на свадебный торт, чем на платье.

После продолжительной дискуссии они все-таки выбрали фасон ее свадебного платья. Атласное, цвета кофе с молоком, простого покроя, немного кружев на рукавах и вокруг шеи. Жизель горячо настаивала на дополнительных атласных оборках и окантовках белого и кофейного цвета по кромке платья, вокруг шеи и по рукавам, но Калли твердо стояла на своем. Она согласилась на окантовку кромки, но не на оборки.

– Я не хочу выглядеть бедно и немодно одетой, – втолковывала она, – но мое платье – это мой выбор. Оно не должно быть вычурным. Это не мое.

Жизель фыркнула, что означало, что она наконец-то сдалась. Это не был комплимент. Особа королевской крови не была тем, чем должна быть, говорило это фырканье.

Вместе с Жизель они обошли несколько магазинов тканей, где выбрали множество рулонов для платьев. Калли и Тибби перепробовали их все, перебирая один материал за другим – шелк и атлас для Калли, бомбазин, хлопок и шерсть для Тибби, на которых та упорно настаивала.

Они прихорашивались как юные девушки среди всего этого великолепия цветов. Калли заставила Тибби примерить синее шелковое платье со словами: – Оно подходит под цвет твоих глаз, Тибби, – и неосторожно добавила, – Итену оно очень понравится!

Бедняжка Тибби густо покраснела и отложила платье. Калли заказала его втайне от подруги.

Калли чувствовала себя ужасно из-за этой оговорки. Она знала, что Тибби испытывает нежность к большому ирландцу, но обе понимали, что не может быть и речи о браке между столь непохожими друг на друга людьми, с таким разным происхождением. С ее стороны было легкомысленно и жестоко намекать, что между ними что-то может быть.

Калли заказала платья ярких, сочных цветов. Она выбрала несколько утренних платьев розовых, зеленых и персиковых тонов; два прогулочных, одно из зеленого и золотистого батиста, другое – цвета небесной синевы. Заказала изумрудно-зеленую мантилью с алой и белой отделкой, голубой корсаж с белой атласной шнуровкой, от которого сжималось сердце, настолько он был красивым.

Фаворитом среди ее покупок стал алый шерстяной плащ с капюшоном и черной бархатной оторочкой. Она выбрала его взамен того, что ей пришлось оставить на судне. Изучая в зеркале свое изображение в новом плаще, она словно наяву услышала: «в этой красной штучке вы похожи на сладкую конфету в заманчивой обертке».

Калли вспыхнула и уже собралась выбрать другой плащ, зеленого цвета, но передумала. Никогда раньше она не носила красный. Почему его слова должны были ее останавливать? К тому же, ей нравилось чувствовать себя сладкой конфетой.

Они купили шелковые и хлопковые чулки, заказали новые корсеты, приобрели новые сорочки, нижние юбки, панталончики и ночные рубашки.

– Вы же не собираетесь купить это! – в какой-то момент воскликнула леди Госфорт.

– А почему нет? – Калли выбрала несколько хлопковых ночных сорочек и одну фланелевую. – Они теплые и не скоро износятся.

Леди Госфорт была так шокирована, что целую минуту не могла вымолвить ни слова.

– Никто не покупает ночные рубашки ради тепла и прочности! Не в вашем возрасте, и не тогда, когда готовятся к свадьбе!

– Я покупаю, – твердо заявила Калли и оплатила выбранные сорочки.

Звук, который издала леди Госфорт, превзошел фырканье Жизель в адрес королевской особы, но Калли было все равно.

Ей хотелось бы накупить той одежды, о которой она мечтала, но Калли осознавала, что такие вещи требует особого ухода, а ей нужен более легкий и простой гардероб, который всегда можно быстро собрать. Она наслаждалась. Ей не нужно было больше «соответствовать». Это было упоительное чувство.

* * *

Накануне свадьбы Калли не спалось. Она проснулась в полночь, и лежала, прислушиваясь к монотонному стуку дождя в оконное стекло.

Ее разбудил не дождь. Ее разбудили сны. Сны о поцелуях. Жарких, волнующих поцелуях, от которых она проснулась в сбившейся ночной сорочке, обвившей ее тело.

Было очень трудно оставаться вежливой и невозмутимой от поцелуев Гэбриэла.

Ей хотелось бы, чтобы он целовался как Руперт.

Нет, не хотелось бы.

Она сама не знала, чего хочет.

Нет, знала. Но этому не бывать. Это будет фиктивный брак, брак на бумаге, уловка, тактический ход. Как только граф Антон потерпит поражение, все закончится. Они пойдут разными путем, будучи женаты, но живя каждый своей жизнью.

Будет ли граф Антон когда-либо побежден?

Калли выскользнула из постели. Она не будет думать о плохом. То, что сейчас ночь и идет дождь, вовсе не значит, что она должна впасть в уныние. Принцесса обула большие тапочки, оставшиеся еще от миссис Барроу, и подошла к окну. Раздвинув шторы, выглянула наружу.

Ливень стихал. Сейчас дождь неспешно моросил, оставляя на оконном стекле причудливые полосы. Струи воды сходились и вновь разбегались в разные стороны. Совсем как люди.

Однажды Гэбриэл тоже пойдет своим путем. Бескорыстное благородство не может простираться так далеко.

Уличные фонари сквозь призму дождя были похожи на золотые ореолы, пылающие в темноте. А капли, отскакивающие от карниза, в свете фонарей казались ниткой золотых жемчужин.

Она бросила взгляд на свой жемчуг, который сейчас лежал на туалетном столике – там, где она оставила его. Калли подошла к столику и взяла ожерелье. Оно было таким длинным, что его можно было обернуть вокруг шеи несколько раз. Безупречные, идеально подобранные жемчужины. Она перебирала их между пальцев, наслаждаясь их сиянием и блеском, погружаясь в воспоминания.

Впервые она одела его на прием в честь дня ее рождения, когда ей исполнилось шестнадцать. И снова несколько дней спустя, когда выходила замуж за прекрасного принца, воплощение всех ее одиноких девичьих мечтаний.

Долгие годы она не носила свои жемчуга. Ни разу, после той встречи с Рупертом в лесу.

Но они были прекрасны. Калли вспомнила слова Гэбриэля: «жемчуга, подаренные отцом в день шестнадцатилетия, не продаются. Они для вашей дочери или внучки».

Он был прав, согласилась она. Ни ее отец, ни жемчуг не виноваты в том, что Руперт не любил ее. Она сохранит их для своей будущей внучки. А пока она будет носить их сама, начиная с завтрашней свадьбы, как знак веры в будущее.