"Похищенная принцесса" - читать интересную книгу автора (Грейси Анна)Глава 19Гэйб задёрнул занавески, но утренние лучи всё равно проникали сквозь них, заливая комнату золотистым светом. Медленно, очень медленно он начал снимать с Калли одежду, одну вещь за другой, целуя каждый дюйм обнажавшейся кожи. Калли раздевала его более торопливо, нетерпеливо сдернув с него сюртук, расстегнув жилет быстрыми ловкими пальцами и стянув рубашку через голову. – Не торопись, – прошептал Гэйб, – у нас впереди весь день. – И даже больше, – сказала она. – Да, и вся ночь, – согласился он, покрывая поцелуями полукружья её грудей. Гэбриэл принялся ласкать их руками, почувствовав даже сквозь платье, как ощутимо отвердев, упёрлись ему в ладони две упругие вершинки. Он поцеловал их, мягко захватив зубами вместе с прикрывавшей их тканью. – Теперь повернись, любовь моя, и позволь мне заняться твоей шнуровкой, чтобы освободить несчастную красавицу, заключенную в безжалостную тюрьму. Калли повернулась, открыв его взору прекрасную линию затылка. Гэйб немедленно поцеловал его, распуская ей волосы, нетерпеливо выдергивая из них шпильки, и уткнулся носом ей в шею, наслаждаясь вкусом её кожи и запахом шелковистых волос, рассыпавшихся по плечам и укутавших его, как покрывалом. Гэйб очень умело расшнуровал корсет, и Калли глубоко вздохнула от удовольствия. Он откинул ненужную вещь и обвил Калли руками, продолжив ласкать её груди через изумительно тонкую батистовую сорочку. – О, как это чудесно, – с дрожью в голосе произнесла Калли, – всякий раз, когда ты снимаешь мой корсет, мне кажется, что это вызывает у меня лёгкое головокружение. – Ах, это все благодаря моей специальной технике, – прошептал Гэйб, уткнувшись ей в шею. – Насколько же ты более умелый, чем моя горничная. Молодая женщина благодарно вздохнула, расслабившись в кольце его рук, и закинув руки за шею мужа, с наслаждением глубоко поцеловала его. Гэйб с удовольствием расшнуровывал бы её корсеты всю оставшуюся жизнь. Но он не смел даже мечтать об этом. Только один раз ночью и один раз днём. Он должен вновь завоевать её доверие. Он ужасно подвел Калли и не имел права требовать чего-то большего, чем то, что она предлагала ему сейчас. Гэйб целовал жену, обнимая и упиваясь её сладким неповторимым вкусом, её теплотой и отзывчивостью, и кровь гулко пульсировала у него в висках. Пальцы Калли запутались в его волосах, и полуприкрыв глаза, она подалась вперёд, ближе к мужу. Её теплое мягкое тело вжалось в его, а бёдра начали двигаться, совершая медленные эротические движения так же, как и её язык, переплетенный с его. Собираясь поцеловать её, Гэйб обхватил ладонями лицо Калли и, лаская нежную кожу её подбородка, склонил свою голову так, чтобы слиться с ней в поцелуе в одно целое, дыша одним с ней дыханием. Он не сможет жить без Калли. Он должен всё узнать наверняка. – Расскажи мне о Зиндарии, – прошептал он. Калли напряглась. Ему не следовало упоминать об этом. Губы Гэбриэла накрыли её рот прежде, чем она успела ответить, напоминая ей о том, что он может ей дать, точно зная, что этого недостаточно, но он был в отчаяньи. Он не в состоянии позволить ей уйти. Гэйб провел руками по её телу, в лихорадочном желании немедленно увидеть ее обнажённой. Одним ловким движением он через голову снял с неё сорочку. И пристально уставился на Калли. – Панталоны? Она никогда прежде не носила их. Они были розовыми. Со шнурком. Ему еще не приходилось видеть розовых панталон. – Они очень модные, – ответила Калли, краснея. – Но очень неудобные, – заметил Гэйб. – Соус для гусыни[19]... – произнесла она и провела ладошкой по передней части его кожаных бриджей. Калли улыбнулась, очевидно, довольная его реакцией. Он застонал. За те мгновения, что её пальцы возились с застёжкой его бриджей, планы Гэбриэла по медленному соблазнению вылетели в окно. Вопреки желанию он позволил ей продолжить. – Если ты и дальше станешь действовать в том же духе, я буду вынужден остаться в ботинках и бриджах, – задохнулся Гэйб. И тут же сорвал с неё эти проклятые розовые панталоны одним быстрым движением. Калли стояла смирно, наблюдая за ним с истинно женской лукавой улыбкой, пока он освобождался от ботинок и бриджей чуть ли не в одно мгновение. Она так прекрасна. Он должен находиться в ней. Гэйб отнес Калли в кровать. Она подвинулась вглубь, потянув его за собой. Её ноги очень естественно раскрылись перед ним, и он устроился меж её бедрами, смакуя ощущение её атласной кожи, соприкасавшейся с его собственной, своей твёрдой плоти возле её мягкой. Он целовал и посасывал её груди, пока она не застонала и не начала умолять: – Быстрее, ну же! – Скоро, – прошептал Гэйб. Гэбриэл запустил пальцы в соблазнительный треугольник тёмных волос, почувствовав её жар, её влажность, её женский аромат разбуженного желания, осознав с диким мужским триумфом, что жена хочет его столь же сильно, как и он её. Гэйб продолжал ласкать её, стремясь довести до максимального пика удовольствия, пока Калли не превратилась в нечто бесплотное, хныкающее от блаженства, лихорадочно поглаживающее его тело мягкими руками, осыпающее поцелуями все части его тела, куда только могла дотянуться. Тогда и только тогда он вошёл в неё, застонав от сладости ощущения её горячей плоти. Она застонала в ответ, прижимая его к себе и задыхаясь. – Да, да, да, – выкрикивала Калли с каждым его толчком в диком необузданном ритме, который поднимал их всё выше и выше, пока, наконец, они не вознеслись на самую вершину экстаза и небытия. Гэйб продолжал обнимать Калли, они вместе плыли на подхвативших их волнах. Прошло довольно много времени, прежде чем она произнесла: – Я действительно хотела выстрелить в графа. Почему ты остановил меня? – Позже это превратилось бы для тебя в сущее мучение, – ответил он, – ты никогда не убивала человека. Ты не знаешь, что это значит. Калли повернулась к Гэйбу и, уткнувшись подбородком в его грудь, долго смотрела ему в лицо. – Полагаю, тебе приходилось не раз убивать, – сказала она мягко, – это терзает тебя? – Теперь нет, – ответил он, – но очень долго не давало покоя. А тебе, с твоим мягким сердцем, было бы намного хуже. Она обняла его и поцеловала в грудь: – Расскажи мне. Гэйб покачал головой: – Тут нечего рассказывать. Он был солдатом, того же возраста, что и я. – Сколько же тебе было? – Девятнадцать. До сих пор Гэйб не мог забыть взгляд другого мальчишки, когда тот понял, что умирает, действительно умирает. Гэйб не пожелал бы испытать это никому, особенно Калли. Даже если она и ненавидела того человека. Калли ничего не сказала, только обняла его сильнее. Наконец, помолчав, она произнесла: – Трудно представить, что больше не о чем беспокоиться. Всё кончено. – Да. – Не о чем беспокоиться? Гэйб был с ней не согласен. – Ты знаешь, теперь я должна вернуться с Ники в Зиндарию. Да, Гэйб это понял. – И я попрошу Джима поехать с нами в качестве компаньона Ники, вроде его брата. Это так важно, что у моего сына появился друг, для которого он просто Ники, а не «принц». К тому же, Джиму нужна семья. Гэйб кивнул. – Я также собираюсь просить Тибби поехать со мной в качестве моего секретаря. Гэйб продолжал молчать. – И... и я думаю, что, возможно, Итен тоже приедет, хотя бы через некоторое время. В Зиндарии такие быстрые лошади... и, может быть, он и Тибби... Гэйб покачал головой: – Я в этом сомневаюсь. Калли вздохнула, затем бросила на него взволнованный взгляд: – Но больше всего я хочу знать... какие планы у тебя, Гэбриэл? – Пока не знаю. Гэйб не был уверен, о чём она думает. А он должен знать точно. – Я думала, что вы с Гарри собираетесь осуществить ваш замысел по разведению лошадей, – сказала она. – Для этого я Гарри не нужен. Это была его идея, его замысел. Его мечта. И Итена. – А что с Грейндж? Это же твой дом. Люди там зависят от тебя. Гэйб вновь покачал головой: – Я восемь лет отсутствовал, и они прекрасно справлялись без меня. В любом случае, скорее всего, Гарри сам станет управлять поместьем, по крайней мере, пока не обзаведется собственным домом. Затем добавил: – Там я всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Я не знал, чего хочу. – А теперь знаешь? – Да. Гэйб ждал, что она спросит, что же это. А Калли ждала продолжения, смотря на него с надеждой. Он же ничего не мог сказать. Сначала он должен понять, с чем столкнется. Молчание затянулось. Калли выскользнула из постели, обнажённая подбежала к комоду и вытащила свою красную шаль. Она завернулась в неё, едва прикрыв ею своё тело. Гэйб сел в кровати. – Что ты делаешь? – Есть кое-что, что я должна тебе сказать, Гэбриэл, – произнесла она, – но всё не так просто. Не могу сделать это голой. Или когда я касаюсь тебя. Она выглядела весьма соблазнительно, но Гэйб наблюдал за ней, ощущая, что его пробирает холодок страха. Жена смотрела ему прямо в глаза как женщина, находящаяся на грани принятия очень трудного решения. Похоже, она собирается дать ему отставку. Видимо, Калли думает, что ей достаточно поблагодарить его за оказанные услуги и затем объявить о том, что они расстаются. Гэйб понимал, что она имеет полное право распрощаться с ним. Она вышла за него замуж, чтобы защитить себя и сына, а он подвел её. И теперь, когда граф Антон мёртв, Гэйб в качестве подходящего мужа ей больше не нужен. Он внимательно наблюдал за ней, вышагивающей в своей чёртовой красной шали, едва прикрывавшей её тело и открывавшей очаровательную попку всякий раз, когда она делала очередной шаг. Вероятно, Калли станет скучать по нему, находясь одна в своей спальне, но к ней тут же выстроится очередь из мужчин, каждый из которых мечтал бы стать возлюбленным принцессы. Она слишком чувственна и так очевидно притягательна, что трудно предположить, будто они не станут бороться за её расположение. Только через его труп. Всё, что осталось у Гэйба, это юридические права мужа, и ей-богу, если придется прибегнуть к этому последнему средству, он так и сделает. Калли беспокойно вышагивала взад-вперёд возле кровати, закусив губу и нахмурив брови, выводя его из себя и подводя к самому краю отчаяния. Она порывисто развернулась и проговорила: – Дело в том, Гэбриэл, что ты взял на себя обязательства перед свидетелями и перед Богом, и я считаю неправильным, что ты хочешь уклониться от их выполнения. Я знаю, у тебя в Англии семья, дом и друзья, очень хорошие друзья. Здесь сотни людей любят тебя, но... Внезапно в Гэйбе вспыхнул лучик надежды. Она думает, она для него кто? – Сотни? – Не дразни меня, я очень серьёзна. Я знаю, здесь, в Англии, у тебя целый мир, полный людей, которым ты нужен, а в Зиндарии у тебя была бы только... – Калли запнулась. – В Зиндарии у меня была бы?.. – подтолкнул он её. – Я. – Ты? Калли кивнула. – Я не говорила тебе этого, но должна. Я собиралась сказать еще ночью, но... – Я знаю, – прервал ее Гэйб с сожалением. Он подвел её. – Да, но потом так много всего произошло, а после ты стал таким странным... – Стал странным? – Да, очень. Ты даже перестал разговаривать со мной, не смотрел в мою сторону, не дотрагивался до меня, это было ужасно, просто ужасно. А потом я никак не могла подобрать подходящего момента. – А сейчас момент подходящий? – Да, я должна сказать это именно сейчас, иначе буду сожалеть всю свою жизнь. Я... впрочем, это не важно, – Калли закрыла глаза и, наконец, произнесла: – Я люблю тебя, Гэбриэл Ренфру, я хочу тебя, мне необходимо, чтобы ты остался моим мужем, моим настоящим мужем, чтобы ты поехал со мной в Зиндарию, чтобы прожил со мной всю жизнь – до старости. Повисла звенящая тишина. Гэбриэл чувствовал себя так, словно его ударило рухнувшим деревом. Если, конечно, упавшее на вас дерево может вызвать желание кричать от счастья, петь и танцевать. Гэйб вскочил с кровати и бросился к ней. Он должен находиться рядом, совсем близко – так, чтобы чувствовать её запах, настолько близко, чтобы рассмотреть каждую ресничку, отбрасывающую тень на бледную атласную кожу щеки, но не настолько близко, чтобы дотронуться до неё. Стоит ему коснуться её, и он за себя не ручается, он будет не в состоянии что-либо произнести. А слова непременно должны быть сказаны. – Почему ты говоришь всё это, закрыв глаза? – тихо спросил Гэйб. – Потому что я трусиха. Её глаза оставались закрытыми. – Нет, ты не трусиха. – Да, к сожалению. Я боюсь взглянуть на тебя, боюсь просить тебя. А вдруг ты скажешь «нет». – Открой глаза. Калли осторожно приоткрыла их и напряглась, ожидая ответа мужа. Гэйб улыбнулся, как-то криво, и наконец произнес слова, которые так долго хранил в своём сердце: – Я влюбился в тебя с перого взгляда, как только увидел, как ты стоишь на вершине утеса, мокрая, усталая, сердитая, напуганная и безумно красивая. Я всё больше влюблялся в тебя с каждым новым днём и не могу представить, что это может когда-нибудь закончиться. У Калли на глазах выступили слёзы. – О, Гэбриэл, неужели это правда? – Конечно, именно ты – любовь всей моей жизни, – Гэйб обхватил лицо Калли руками, – у меня в Англии есть дом, семья, друзья и состояние, это всё так, но единственное, чего я хочу, находится прямо здесь – у меня в руках. Ты для меня всё. Ты – мой дом, моя семья, смысл моей жизни, моё сердце. И он крепко поцеловал её. Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам. |
||
|