"Эхо выстрелов в Далласе" - читать интересную книгу автораСПЕЦИАЛЬНАЯ КОМИССИЯ КОНГРЕССАЛифтон начал свое исследование и до самого выхода своей книги продолжал придерживаться точки зрения, что не все участвовавшие в процедуре вскрытия, не все сотрудники комиссии Уоррена были заговорщиками или соучастниками после факта совершения преступления в Далласе и Бетесде. Вот почему, как бы снимая часть своих подозрений в отношении бетесдов-ских патологоанатомов, Лифтон писал, что заключение о вскрытии могло быть «плодом неясной двусмысленной и, возможно, зловещей ситуации». Независимые расследователи поначалу надеялись, что работавшая в 1976–1978 гг. специальная комиссия конгресса по расследованию убийств (СКРУ) рассеет эти неясности и двусмысленности. Лифтон долго беседовал с Бэлфордом Лоусоном, который в комиссии занимался секретной службой. Он убеждал его, что имеется достаточно подозрительных фактов для проведения нового расследования: при каких обстоятельствах секретная служба составляла маршрут президента в Далласе, как она обращалась с телом покойного, фотографиями и рентгеновскими снимками, пулей, осколками и пр. Лоусон сидел, как сфинкс, не проявив никакого интереса, по крайней мере внешне. Специальную комиссию, как и комиссию Уоррена пятнадцатью годами раньше, не заинтересовало таинственное поведение секретной службы. Неисповедимыми путями шло расследование, проводившееся СКРУ. Противники комиссии в конгрессе пытались несколько раз распустить ее под различными предлогами (отсутствие средств, бесполезность ее усилий и т. п.). Не выдержал давления и ушел со своего поста первый председатель комиссии техасский конгрессмен Генри Гонзалес, находившийся в президентском кортеже 22 ноября 1963 года в Далласе. Такая же участь постигла главного советника и административного директора СКРУ, бывшего окружного прокурора Филадельфии Ричарда Спрейга. Оба они слишком серьезно взялись за выяснение роли ЦРУ и ФБР в преступлении века. Сотрудники комиссии пользовались огромными полномочиями, они проходили доскональную проверку перед зачислением в штат комиссии. По своему усмотрению они могли докладывать или не докладывать членам комиссии — конгрессменам о том, что они узнавали в ходе расследования на отведенном им участке. Работа СКРУ не обошлась без «маленького скандальчика». Но конгрессмены — члены СКРУ узнали о нем постфактум из газеты «Вашингтон пост» в июне 1979 года, когда специальная комиссия по расследованию убийств была уже распущена. Расскажем обо всем по порядку. К сейфу с наборным замком, в котором хранились «рыскающая пуля», фотографии и рентгеновские снимки мертвого тела президента Кеннеди, имели допуск несколько сотрудников комиссии. В июле 1978 года один из них, не закрыв двери сейфа, покинул комнату, а когда вернулся, то застал там человека, ворошившего одну из папок в сейфе. Сразу же было доложено о случившемся главному советнику и административному директору СКРУ Роберту Блейки. Но схваченный с поличным отрицал все напрочь. На фотографиях тела президента, папке с рентгеновскими снимками, на двери сейфа были обнаружены отпечатки пальцев этого человека, и тогда он признал, что копался в сейфе. Пойманным оказался сотрудник ЦРУ Реджис Блэхут, прикомандированный к СКРУ для связи с разведывательным ведомством и для охраны документов ЦРУ, переданных в распоряжение комиссии. Блейки не сообщил об этом ни одному из членов СКРУ, хотя случай был экстраординарный. Из газетных отчетов следует, что он взял на себя выяснение отношений с разведкой. В обмен на молчание Блэхут был уволен, его непосредственные начальники получили выговоры, а ЦРУ представило Блейки какие-то материалы из своих архивов, которых до этого он безуспешно добивался. Замяли много вопросов, в частности и такой, зачем потребовалось Блэхуту вырывать из папки фотографии головы покойного президента. Когда «маленький скандальчик» всплыл в июне 1979 года в печати, директор ЦРУ С. Тэрнер отмежевался от Блэхута, заявив, что тот «действовал в одиночку и из любопытства». Поначалу Блэхут тоже придерживался этой версии, однако прижатый вопросами корреспондентов, сменил песню. «Есть другие вещи, которые связаны с этим, но сказать о них означало бы повредить кое-чему». На вопрос, что он имеет в виду, Блэхут ответил: «Я дал ЦРУ письменную клятву хранить тайну. Я не могу обсуждать это…» С подобными ответами как-то не вяжется последующая версия ЦРУ о возможной причине «набега» Блэхута на сейф. Был пущен слух, что он хотел украсть фотографии головы покойного президента, чтобы подзаработать на них, продав каким-нибудь органам печати. Независимые расследователи связывают «любопытство» Блэхута с давним подозрением, что некоторые фотографии, как и рентгеновские снимки, были фальсифицированными (вспомним подозрение Лифтона, что съемки производились и после официального окончания вскрытия). Не эти ли фальсифицированные фотографии и рентгеновские снимки имел задание «изъять» из папок и конвертов Блэхут? В июле 1978 года те, кто действовал руками Блэхута, еще не знали, какой будет реакция СКРУ на гипотезу Лифтона о «перекройке» тела. От тех, кто следил за Лифтоном, не могли ускользнуть его продолжительные беседы с Блейки, с сотрудниками СКРУ Пэрди и Флэнаганом, занимавшимися вопросами бетесдовского вскрытия тела президента. Следившие как огня боялись настоящего расследования «перекройки», тем более что министр обороны Браун разрешил свидетелям вскрытия давать показания. Но опасения оказались напрасными. Специальная комиссия конгресса по расследованию убийств столкнулась с фактами и оценками, которые поставили перед ней труднейшие вопросы. Как прореагировать на вывод своей группы медицинских экспертов во главе с доктором Баденом об «изъянах», допущенных при вскрытии? Что делать с гипотезой Лифтона о «перекройке» трупа, которая, если вызвать на слушания в специальной комиссии людей, наблюдавших необычные «происшествия» в секционном зале, может подтвердиться? СКРУ не собиралась вникать в эти вопросы, но и отмахнуться от них так просто она не могла. Было принято двойственное решение, характерное для всего стиля работы специальной комиссии конгресса. Упоминавшиеся выше сотрудники СКРУ Пэрди и Флэнаган изложили в своей интерпретации некоторые факты в докладе, помещенном в седьмой том документов специальной комиссии. Они писали: «Имеется значительное расхождение в различных отчетах о характере ран президента… Описание ран врачами в Парклэндском мемориальном госпитале отличается от описаний в заключении о вскрытии, а также от того, как выглядят ранения на фотографиях и рентгеновских снимках. Далее, докладная агентов ФБР Сайберта и О'Нейла упоминает о «хирургической операции» на голове, которая была очевидна по прибытии тела для вскрытия; тем не менее известно, что никаких хирургических операций не производилось». После такого, в общем, многообещающего начала сотрудники СКРУ выливают ушат холодной воды на головы тех, кто поспешил поверить, что вот сейчас-то все и начнется. «Если врачи, совершавшие вскрытие, правы, тогда парклэндские медики не правы, и они либо лгут, либо ошибаются… Не кажется вероятным, что они лгут… С другой стороны, представляется возможным, что персонал Парклэндского госпиталя мог ошибиться». Наконец, Пэрди и Флэнаган подходят к гипотезе Лифтона. «Теоретически возможно также, что как парклэндские, так и бетесдовские медики правы в своих наблюдениях и что фотографии и рентгеновские снимки точно отражают наблюдения врачей, производивших вскрытие. Это могло произойти, если кто-то изменил труп, пока он перевозился из Парклэндского мемориального госпиталя в бетесдовский военно-морской госпиталь. Это, однако, крайне невероятно или даже невозможно. Агенты секретной службы проявляли постоянную бдительность при перевозке тела из Парклэнда в Бетесду и заявили, что никто не изменял труп. Кроме того, если бы такое изменение и произошло, вероятно, люди, присутствовавшие на вскрытии, заметили бы его; в таком случае они злоумышление исказили свои наблюдения… это вряд ли возможно». И напоследок составители доклада еще раз «проезжаются» по медикам из Парклэндского госпиталя, указывая: «кажется более вероятным, что наблюдения парклэндских врачей были ошибочными». Да, трудно было Пэрди и Флэнагану свести концы с концами, спасая тонущее, как утлое суденышко, заключение военных патологоанатомов-фальсификаторов о вскрытии. Посмотрим теперь, как выкручивались составители заключительного доклада СКРУ. «Определение числа и расположения президентских ран, — говорится в этом документе, — критически важно для разрешения вопроса, сколько было убийц — один или больше. Секретность, окружавшая процедуру вскрытия, породила значительный скептицизм в отношении выводов комиссии Уоррена. Беспокойство не ослабевает в связи с тем, что власти вели себя далеко не искренне. Главный патологоанатом, проводивший вскрытие в госпитале ВМС, уничтожил свои записи, а комиссия Уоррена решила отказаться от изучения рентгеновских снимков и фотографий или позволить кому-либо еще их проанализировать. Решение комиссии положиться целиком на показания врачей исключило возможность создания своеобразного консилиума независимых медицинских экспертов, которые рассмотрели бы данные вскрытия и решили, соответствуют ли они выводам врачей в Парклэнд-ском госпитале и в Бетесде». Критика действий военных патологоанатомов и стоящих за ними властей выглядит довольно сурово. Но она повисает в воздухе, за ней не следует надлежащих выводов о необходимости доскональной проверки всех обстоятельств бетесдовской аферы. Среди девяти членов группы медицинских экспертов СКРУ был и знакомый нам эксперт судебной медицины Вехт. Он пытался доказать несостоятельность версии о том, что президент Кеннеди был убит выстрелами сзади. Но с ним не согласились. В результате на основе мнения восьми членов группы конгрессмены подтвердили в своем докладе выводы комиссии Уоррена, основывавшиеся на показаниях Хьюмса, Босуэлла и Финка, что президент был поражен выстрелами сзади. Противоречивая позиция СКРУ в различных вопросах расследования преступления века отражает те размежевания в конгрессе и двух крупнейших буржуазных партиях Америки, которые существуют вот уже второе десятилетие и по делу об убийстве Джона Кеннеди и его брата — сенатора Роберта Кеннеди. Критика комиссии Уоррена, которая содержится в докладе СКРУ, — результат натиска влиятельных сил в конгрессе, желающих найти ключ к разгадке если не всех, то хотя бы некоторых тайн далласской трагедии. И в связи с этим обращает на себя внимание серьезный упрек, брошенный СКРУ в адрес министерства юстиции США за то, что оно не предприняло сразу же после событий в Далласе продуманного, высокоэффективного уголовного расследования убийства, включая возможность заговора; что оно не использовало для этого своих колоссальных ресурсов, в том числе полномочий Федерального большого жюри, права предоставления этим жюри иммунитета и безопасности всем лицам, которые пожелали бы сообщить известные им данные, относящиеся к убийству президента. Специальная комиссия выслушала объяснения по этому поводу Николаса Катценбаха, занимавшего в 1963 году пост заместителя министра юстиции. Он ссылался на то, что вмешательство в следствие министра юстиции было неэтично, поскольку министром тогда был Роберт Кеннеди. К чести СКРУ, она не сочла серьезным такой ответ. Ибо нет, в частности, данных и о том, что Роберт Кеннеди препятствовал ведению следствия силами его министерства. Спустя много лет после далласского убийства стало известно, что начальник управления уголовных дел министерства юстиции Дж. Миллер вылетел на место преступления немедленно после его совершения. Но, как выразился один из бывших сотрудников министерства, «заполнившие Даллас агенты ФБР начисто отделались от Миллера». «Отношения с Гувером, — продолжает он, — изменились за одну ночь. Он не хотел иметь никаких дел с нами. Почитайте донесения ФБР и вы увидите, какого рода расследование они провернули». Есть, кстати говоря, еще одно косвенное свидетельство, что Роберт Кеннеди не возражал против любых усилий, которые можно было бы предпринять для расследования преступления века. В своих мемуарах «С выигрышной позиции: взгляд на президентство, 1963–1969» экс-президент Джонсон писал: «Одной из самых настоятельных задач, вставших передо мной после прихода к власти, было успокоить страну, заверить ее, что делается все возможное для того, чтобы раскрыть правду об убийстве президента Кеннеди. Джон Кеннеди был убит, и обеспокоенная, недоумевавшая и возмущенная нация хотела знать факты. ФБР, подчиненное министру юстиции Роберту Кеннеди, который хотел не оставить камня на камне, трудилось над этим делом двадцать четыре часа в сутки, и директор Эдгар Гувер был в постоянном контакте со мною». Итак, министр юстиции Роберт Кеннеди хотел «не оставить камня на камне». С этим фактом вряд ли можно спорить. И будь у него реальная власть, так бы оно и было. Но вот с другими положениями приведенного пассажа не согласуются многие известные теперь факты. От Миллера агенты ФБР в Далласе начисто отделались. ФБР подчинялось не Роберту Кеннеди, а Гуверу. И если директор ФБР находился в постоянном контакте с Джонсоном, то со своим непосредственным начальником — министром юстиции Робертом Кеннеди он имел последний контакт по телефону днем 22 ноября. Ледяным голосом Гувер сообщил Роберту, находившемуся в своем имении под Вашингтоном, что президент скончался от ран в Далласе. После этого Гувер несколько месяцев, почти до самого ухода Р. Кеннеди с поста министра, контактов с ним не имел. И сделал Гувер немало для того, чтобы многие камни остались «неперевернутыми». В конце ноября 1963 года политические наблюдатели были захвачены психологической драмой высшего накала. Все ждали, что вот-вот Роберт что-то предпримет. И не дождались. Знал ли министр юстиции хоть что-то о подозрительных делах вокруг госпиталя в Бетесде и внутри секционного зала? Никаких указаний на этот счет нет. Потерял ли он свое хладнокровие политика и бойцовский дух? Или он был убит горем и полностью отрешился от своих непосредственных обязанностей министра юстиции, диктовавших ему ряд предписываемых в таком случае законом шагов? Ответов на эти загадки психологической драмы пока нет. На том этапе бой выиграл Гувер, взяв реванш за предыдущих два года, которые были, с точки зрения босса ФБР, преддверием его неизбежной отставки, чему он всячески противился. Убийство сенатора Роберта Кеннеди в 1968 году в момент, когда у него возникли реальные шансы стать президентом США, подчеркнуло превосходство ультрареакционных сил над Джоном и Робертом Кеннеди. Джонсон писал о беспокойстве, недоумении и возмущении американского народа. Что касается близкого окружения клана Кеннеди, то эти чувства были накалены до предела. Преданность президенту, простое человеческое негодование, несбывшиеся честолюбивые планы быть еще долгие годы у штурвала государственного корабля — все это переплелось воедино и прорывалось наружу при самых различных обстоятельствах. Один из тех, кого называли членами «ирландской мафии» Кеннеди, помощник министра труда П. Мой-нихэн, ожидая прибытия из Далласа «ВВС-1» с телом покойного президента, обходил на аэродроме Эндрюс ответственных должностных лиц и повторял: «Нам следует взять в свои руки дело расследования». Мойнихэн говорил: — Американские полицейские — народ эмоциональный. Они не признают никаких правил и до такой степени скомпрометированы коррупцией, что готовы переусердствовать, как только они сталкиваются с действительно крупным делом. Положиться на них нельзя. Просто недопустимо передоверять полиции решение вопросов, жизненно важных для страны. Никто не в силах предугадать, как поступит полиция Далласа. Они называют преступника коммунистом, но это еще отнюдь не доказывает, что он действительно коммунист. — Да, вы правы, — отвечал ему заместитель государственного секретаря Дж. Болл, — я поговорю об этом с Раском (государственным секретарем. — Ответ явно не устроил Мойнихэна. Раска в тот момент не было в Вашингтоне. — Я, — настаивал Мойнихэн, — хочу знать реальные факты. У меня нет никаких предвзятых мнений, но я знаю, что республика зиждется на правопорядке, а в Далласе — хаос. Мы не должны терять ни минуты. Кто-то ответил Мойнихэну: — Ну, это вы уже хватили через край. Мойнихэн взорвался: — Ах ты, несчастный ублюдок! Президент Соединенных Штатов, избранный народом, лежит в гробу, а ты еще болтаешь о том, что я хватил через край! Да, вся история состоит из одних невероятных событий. В свое время тот, кто говорил, что Цезаря убьют кинжалом на Форуме, тоже, по-твоему, хватил через край? Мы позволили себе воспроизвести эту трагически выразительную сценку из книги Манчестера, чтобы показать, какие мысли обуревали в тот момент близких Кеннеди и как они были беспомощны. Ибо, по свидетельству Манчестера, попытки Мойнихэна и других организовать расследование, которое выяснило бы факты в охваченном хаосом Далласе, были безуспешными. Министерство юстиции Роберта Кеннеди было убрано с политической арены Гувером и стоявшим за ним Джонсоном и заменено совершенно беспомощной комиссией Уоррена. СКРУ в своем докладе выразила недоумение по поводу того, что «в течение критически важных дней, предшествовавших созданию комиссии Уоррена (29 ноября 1963 года. — И вновь оправдывавшийся Катценбах говорил о том, что Роберт Кеннеди не мог возглавить расследование смерти его брата по этическим соображениям. Специальная комиссия и здесь дала двойственную оценку. Она согласилась с «общим мнением» Катценбаха, но «тем не менее выразила сожаление, что министерство юстиции было исключено из расследования, какими бы причинами это ни было вызвано». «Прискорбно, — заявляют конгрессмены, — что министерство юстиции сыграло такую незначительную роль в том, чтобы обеспечить тщательное расследование убийства президента Кеннеди». При обсуждении вопроса, могло ли министерство юстиции предпринять шаги в расследовании убийства президента, слышатся порою высказывания вроде того, что американские законы и вся юриспруденция Нового Света — это сплошной дремучий лес. И так и не так. Американская система юриспруденции дает простор для всевозможных лазеек, позволяющих неоднозначно толковать те или иные юридические факты. И поэтому американская Фемида довольно часто неумышленно или умышленно ведет дело к запутыванию вместо распутывания перипетий того или иного преступления. Судебное уголовное расследование в США может возбуждаться только против живого человека. Освальд, видимо, был убит еще и потому, чтобы некого было судить. После смерти Освальда у американской Фемиды была отнята возможность судебного уголовного расследования. Здесь, в частности, надо искать ключ и к разгадке беспомощности министра юстиции Роберта Кеннеди — юриста по образованию. Он знал, что в американской юриспруденции не было в тот момент ни федерального закона, ни прецедента, который можно было использовать, чтобы запустить в ход, в частности, и его министерство юстиции с целью расследовать уголовное дело об убийстве в Техасе его брата-президента. Какие-то силы определенно воспользовались — причем блестяще — этим юридическим «вакуумом», что породило уже не просто психологическую драму, а трагедию и фиаско заокеанского правосудия. Убийство президента в Далласе, убийство лауреата Нобелевской премии лидера американских негров Мартина Лютера Кинга в Мемфисе, убийство сенатора Роберта Кеннеди в Лос-Анджелесе, убийство более 100 прямых и косвенных свидетелей преступления века. И почти однозначные ответы — убиты одиночками, умерли «естественной смертью», погибли в «катастрофах», покончили жизнь «самоубийством» и т. п. И все это случайно! Все — без исключения! Нет, при желании американское правосудие может не быть дремучим лесом. В Америке юрист — одна из самых престижных, высокооплачиваемых профессий. Асы американской юриспруденции могут обходиться без лазеек, решать головоломные юридические ребусы, выигрывать процессы, особенно если за это они получают хороший гонорар. У клана Кеннеди, с этой точки зрения, были огромные возможности. Семейство миллионеров, оно никогда не жалело средств на достижение своих политических целей. Но их капиталы, если допустить на мгновение идею о гонораре юристам, здесь были бессильны. Они натолкнулись, судя по всему, на недовольство — а может быть и ненависть — обладателей более мощных капиталов. Независимые расследователи называли себя часто критиками доклада комиссии Уоррена. Теперь они говорят о себе и как о критиках доклада СКРУ. Не отрицая того, что СКРУ выявила ряд новых важных фактов, критики, анализируя весь ход работы специальной комиссии по расследованию убийств и опубликованные ею материалы, еще с большей силой укрепились во мнении о тщательной замаскированности заговора против Джона Кеннеди. «Несмотря на то что специальная комиссия по расследованию убийств палаты представителей конгресса проложила новые пути (в расследовании далласского преступления. — |
||
|