"Откровения Заратустры" - читать интересную книгу автора (Мебиус Венедикт)

ЧТО ЕМУ НУЖНО?

   Заспорили как-то два мудреца о том, как следует приносить жертву богам. Один говорил, что мясо жертвенных животных правильно подвергать всесожжению в чистоте, не оскверненной рукой человека. Другой же видел в глине прообраз божьего замысла, поскольку человек был слеплен из глины земной, и потому доказывал, что жертву следует сжигать в глиняных горшках.

   Этот разговор достиг ушей проходящего мимо Заратустры, который присел в отдалении и стал наблюдать за развитием интересной беседы. Никто из спорящих не мог одержать верх и когда уже лица их раскраснелись и руки были готовы вцепиться в волосы собеседника, один из мудрецов, заметив сидящего Заратустру, предложил:

 — Вот сидит человек, который с интересом слушает нас. Он не похож на мудреца, но и для крестьянина руки его слишком чисты. Пойдем спросим его, как бы он стал приносить жертву, когда бы удостоился быть жрецом?

   Так они и поступили, и когда обратились к Заратустре с вопросом, тот приветливо улыбнулся в ответ:

 — О, достойные служители Мудрости! Спор ваш показался мне очень интересным, ведь я исходил уже многие страны и нигде еще не встречал единого мнения на этот счет. Одни поют богам священные и хвалебные гимны, другие зажигают свечи перед рисунками своих святых или их деревянными истуканами. Третьи же, подобно вам, сжигают мясо жертвенных животных. Как разобраться, кто прав? Вот если бы жертву приносили мне, я бы сказал: "Мне мало разницы. Лишь бы мясо было хорошо прожарено, а свечи давали достаточно света. Песен же хвалебных я и вовсе не люблю". Так бы я ответил вам, если бы и сам был богом. Но, увы, я всего лишь бедный путешественник, и потому скажу: "Почему бы вам самим не спросить ваших богов, что им больше по вкусу?"

 — Что ты говоришь такое? — изумились оба мудреца. — Где же такое видано, чтобы боги запросто говорили со своими смертными? Только избранные получают право говорить с богами, да и то не смеют задавать им вопросы!

   Лица мудрецов покраснели еще больше, и Заратустра залился звонким смехом.

 — Тогда, достойные служители Мудрости, — смеясь, произнес он, — скажите мне, почему вы вообще решили, что ваша жертва нужна вашим богам?

 — Этот человек богохульник! — воскликнул тот, который предлагал приносить жертву в чистоте. — Напрасно мы обратились к нему, ведь теперь и мы повинны в богохульных беседах.

   Второй мудрец согласился с ним и, отойдя в сторону, тихо произнес:

 — Кроме греха богохульства этот человек может быть опасен. Когда народ услышит эти крамольные речи, кто сможет привести его в повиновение? Пусть свои мысли он расскажет царю, и пусть царский суд снимет с нас грех, определив, какой участи достоин этот бродяга.

   Решив так, они опять подошли к Заратустре и предложили ему отправиться к царю с тем, чтобы там рассказать о его мыслях.

 — За что вы собираетесь судить меня? — пожал плечами Заратустра. — Вот вы оба готовы были подраться за своим спором, я же своими словами снова сдружил вас. В этом ли мой грех? А если я сказал недостойное против Бога, так неужели же не сам Бог будет судить меня за это? Нет, достойные служители мудрости, я не пойду с вами к царю.

 — Тебе нечего бояться, незнакомец, — возразил ему второй мудрец, почитавший глину. — Если слова твои истинны, царь наградит тебя. Если же ты ошибаешься, то никогда не поздно поменять свои мысли. В любом случае,  ты не останешься внакладе, положившись на милость царя.

   В этих словах была спрятана хитрость, поскольку говорящий надеялся  сам заслужить царские милости тем, что отдал бы на суд опасного богохульника и видя, как бегали глаза этого мудреца, Заратустра опять рассмеялся.

 — Я вижу, достойный мудрец, что достоинство твое так велико, что только царь может купить его у тебя! — Заратустра очертил руками круг, как бы показывая, каким большим достоинством обладает его собеседник. — Я же человек простой и, отдав себя на суд Единому Богу, не стану искать царских милостей.

   За этими словами Заратустра повернулся и, оставив мудрецов, пошел прочь от города.