Горовая Ольга Вадимовна Голод сердца

Пролог

Бухарест, Румыния, утро перед дракой в переулке (Безумие ночи)

— Меня это не устраивает! — Девушка возмущенно спрыгнула с кровати, не потрудившись прикрыться хоть чем-нибудь. И отвернулась от него, открывая шикарный вид на спину, по которой скользили длинные светло-русые пряди…и на весьма красивую попку. Пожалуй, самую красивую из тех, что мужчине доводилось видеть за свою жизнь.

Хм…

Он уже забыл, о чем они говорили, ощущая, что вполне готов опоздать на работу. Каталина прикроет напарника. Даже в таком завале трупов с нераскрытым делом того маньяка. Надо только сказать, из-за кого он задержится. Лина считала, что друг наконец-то взялся за ум, раз так долго продержался с одной девушкой. Два месяца — это был его самый большой срок. Раз в десять длиннее обычного.

Алекс и сам поражался. И что самое странное, ему совершенно не хотелось что-то прекращать… Вот только плохо, что Ярина быстро нашла общий язык с Каталиной. Быстрее, чем стоило бы им позволять, как порою думал Александр, если он хотел сохранить какое-то спокойствие и личную территорию на работе, без того, чтобы кто-то учил его, как жить…

Девушка нагнулась, поднимая с пола скомканную кофту. Он резко выдохнул, прослеживая взглядом линию ее стройных ног вплоть до ягодиц и…

Зря она так сделала. После этих двух месяцев, Ярина не могла не знать, как заводила Алекса. В буквальном смысле с полуоборота.

И уж если собиралась о чем-то с ним говорить — стоило одеться тщательно, закрывая каждую пядь своего тела, так плотно, чтоб у нее было время высказать все желаемое, пока Александр будет ее раздевать. А делал он это очень, очень быстро. Всегда. Просто не мог себя сдерживать с нею. Казалось, что в присутствие этой девушки, довольно цивилизованный, немного циничный и в меру воспитанный детектив Бухарестского департамента полиции исчезал, оставляя вместо себя какого-то дикаря, с единственной доминирующей целью — доказать, что эта девушка принадлежала только ему. Не то, чтоб она особо сопротивлялась, но как же тут можно было разговаривать? И уж, совершенно точно, не стоило даже пытаться что-то выяснять, когда оба они были обнаженными, а на его губах все еще был вкус ее рта, ее кожи, самой ее…

Черт! Он снова хотел Ярину, и прямо сейчас.

Алек потянулся за пачкой сигарет, небрежно брошенных на пол и, вытянув одну, щелкнул зажигалкой, глубоко затягиваясь.

— Ярь, иди сюда. — Негромко позвал он, зная, что хриплый голос, с головой, выдает его желание. Впрочем, он и не планировал этого скрывать.

Однако, вопреки обычной отзывчивости, Ярина раздраженно тряхнула своими волосами, и продолжила собирать одежду с пола, что-то бурча себе под нос. Следователю отдела по серийным и особо опасным преступлениям показалось, что она ругается. Весьма грязно.

Усмешка появилась на его губах, но мужчина скрыл ее, выпуская сигаретный дым.

Ему нравилось, когда она сердилась. Александр ничего не мог с собой поделать, но ему нравилось доводить Ярину, потому что, когда ему удавалось затащить ее, возмущенную, в кровать, это было нечто… Хотя, и в любом другом настроении, секс с ней был подобен фейерверку. Даже странно было, откуда в такой миниатюрной девушке, столько эмоций и страсти. Но он был бы дураком, если бы решил жаловаться.

За эти два месяца, Александр даже не вспомнил ни разу, что он не из тех, кто хранит верность. Ему стало, как-то, не до остальных женщин. Он не мог насытиться Яриной.

И судя по тому, как она ему отвечала, у малышки была та же самая проблема.

Александра все устраивало в таком положении вещей, абсолютно. И ничего не хотелось менять. А вот Ярина была чем-то недовольна, хоть мужчина и не мог вникнуть в суть этого возмущения. Что и было единственной причиной их разногласий, зато, постоянной.

— Ярь, — он встал с кровати, кладя сигарету в пепельницу, и обнял ее, крепко прижимая спиной к своему возбужденному телу. — У меня есть более интересная идея. Давай потом поговорим, а? — Алек уткнулся лицом в ее волосы, пахнущие разнотравьем.

— Нет, Саша. — Ярина развернулась, и высвободилась из рук мужчины, произнося его имя с акцентом так, как только она Алекса и называла. Говорила, что у нее на родине, где Ярина провела первые десять лет жизни, именно так и произносят это имя. Алекс не был против. Ему это даже нравилось. — Я не могу так больше.

Девушка отступила на шаг, и сердито вскинула голову. Это смотрелось смешно, она едва доставала ему до плеча подбородком, но вот упрямства и стойкости характера, в ней было побольше иных мужчин под два метра ростом.

— Меня бы убили, если бы узнали, что я встречаюсь с парнем не из диаспоры. Но спустя какое-то время, все же смогли бы простить, возможно… я не уверена, но надеюсь на это. Но мы…, - она вскинула руки, не в силах сдержать темперамент. Однако добилась этим лишь того, что все его внимание переключилось на ее грудь, которую венчали напряженные соски. Черт, ему стоило сосредоточиться. Сегодня она была не такой, как всегда. Но…, Алек просто не мог думать о чем-то серьезном, когда так хотел втянуть эти вершины себе в рот, и облизывать их, прикусывать, ласкать… Иисусе! У него явные проблемы с вниманием. — Мы же даже не встречаемся! Я просто так, «что-то»! То, чем можно хорошо заполнить время между расследованием, и ночи, когда у тебя нет дел. Я так больше не могу, Саша. Я даже не могу сказать своим родителям, с кем провожу время. Просто потому, что мне нечего им сказать. Я устала. Нам пора определяться. Отношения — это нечто большее, чем классный секс, ты не считаешь? — Ярина склонила голову набок, всматриваясь в него. — Ты даже не слышишь меня, да? — С какой-то, грустной улыбкой произнесла она. — Я что, для тебя только вот это…? — Она махнула рукой в сторону кровати. — Классное тело для классного секса, и только?

Ему стоило взять себя в руки, и доказать ей, что это не так. Потому что, все, в самом деле, было иначе. Она не была для него придатком к постели… Но и кровать значила много… А, чтоб его! Александр и правда, ни слова не слышал из того, что она говорила до этого.

— Ярин, ну что за глупости? — Алекс протянул руки, снова обнимая девушку. — Ты же знаешь, что это неправда. Уверен, Лина давно просветила тебя, насколько ты уникальна. — Он с довольной улыбкой погладил ее по скуле, чувствуя, что Ярина начинает понемногу расслабляться под его пальцами. — Так что у тебя за проблемы с диаспорой? Приходили из департамента? Хочешь, я поговорю… Ау! — Алек выдохнул, напрягая мышцы, когда она со всей силы стукнула его кулачком по груди. — За что?!

— Ты опять ни черта не слушал! — С гневом в голосе проговорила Ярина, обиженно на него глядя, и отступила на два шага, натягивая свитер.

Вот теперь она была и правда зла. И казалось сомнительным, чтоб благосклонно отнеслась к его попытке уговорить ее задержаться.

Александр выругался про себя, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же она рассказывала. Он точно слышал что-то про родных и про диаспору, вот и решил…

Он не был знаком с родителями Яри. Она стеснялась того, что имела отношения с мужчиной не из диаспоры. Хотя, положа руку на сердце, Алекс не мог не признать, что сам не предпринимал ни одной попытки, чтобы познакомиться или сблизиться с ее родными. Он и без того был доволен всем, чтоб что-то усложнять. Но ему точно было известно, что только у Ярины, из всей семьи, был настоящий паспорт. Остальные находились в Румынии полулегально. Она не знала, что ему это известно.

Не то, чтобы Александр собирался об этом сообщать. Хоть и должен был бы. Он никогда бы этого не сделал. Почему? У мужчины не была ответа на это. Просто, не хотел бы расстраивать Ярину, или приносить ей новые проблемы никому не нужным рвением.

Придется признать, что он не слушал ее. Как и всегда. Яря права, Алекс в самом деле, не очень серьезно относился к их общению. Если, конечно, не считать… Стоп. Даже в мыслях сейчас не стоило возвращаться к кровати.

— Ярин, прости, правда. Просто, когда ты рядом вот в таком виде, мне достаточно трудно сосредоточиться. — Он подошел впритык к девушке и прижался лбом к ее затылку, гладя ладонями плечи девушки. Она замерла, и он слышал, что дыхание Ярины сбилось, как и всегда от прикосновения Алека. Но она не обернулась, чтобы поцеловать мужчину. Сжала пальцы в кулаки, чтобы не дотронуться до его ладони, накрывая. Это было плохим признаком.

Может Алекс и был бесшабашным и ветреным в отношениях, но он был следователем, и умел замечать детали. Он умел делать из этих деталей выводы. И то, что мужчина видел сейчас — его не радовало.

— Яря? — Он напрягся, впервые ощущая неуверенность.

Именно Алекс всегда был инициатором разрыва отношений…, хотя, что там разрывать-то было, после одной-двух встреч. Но с ней, с Яриной все было не так, иначе. И пусть Александр еще не готов был согласиться с тем, что есть нечто большее, чем просто приятное время вместе, он, определенно, не хотел, чтобы что-то менялось в их отношениях.

— Ярь, я обещаю, что буду внимательней. Правда. Давай проведем время так, как ты хочешь. Скажи, и мы все сделаем. Серьезно. — О, ему будет сложно сдерживаться, но Алек был готов постараться. Лишь бы она выбросила дурные мысли из головы.

А в том, что таковые в ее разуме имелись, было весьма очевидно, исходя из того, что Ярина так и не посмотрела на него.

— Саша… — Она повернулась, осторожно высвобождаясь из его объятий. — Я хочу быть с тобой, хочу проводить время вместе, и не хочу, чтобы наше общение, как бы это ни было супер, ограничивалось только постелью.

— А ты считаешь, что это супер…? — Он не удержался от того, чтобы подколоть ее, вздергивая бровь и усмехаясь. Но тут же пожалел об этом, видя, как Ярина на него посмотрела. — Ладно. — Алек поднял руки, прерывая возмущение девушки. — Я понял. Но мы же не только в постели с тобой валялись. Мы еще гуляли…, - он попытался вспомнить, куда водил ее в последнее время. И не смог. Черт! Он был, определенно, в самой заднице. Все улики свидетельствовали против следователя… — Мы часто бываем в участке… — Болван. Нашел, что вспомнить. Александр готов был удариться головой об стенку за подобные озарения мыслей.

— Не думаю, что сидение на твоей работе, можно считать лучшим вариантом совместного времяпрепровождения. — Ярина казалась… раздраженной, и это было преуменьшением.

— Яря, я обещаю, все поменяется, правда. — Главное, выиграть время, и он сможет убедить, что все у них здорово. Он просто снимет сейчас с нее тот дурацкий свитер, и наглядно покажет, как хорошо им вместе, и…

Звонок мобильного прервал его лихорадочные поиски выхода, только подогревая зарождающее раздражение. Александр схватил мобильный, готовый послать всех подальше, но передумал, увидев, что звонила напарница.

— Да? — Он протянул руку, не давая отойти Ярине. Не собираясь позволить ей одеться или попробовать сбежать, пока разговаривает.

— Алек, у меня проблемы. — Голос Каталины… был странным. Словно она сильно нервничала. Или злилась. Или и то, и другое вместе. За три года, что он работал с Линой в одной команде, Алекс никогда не слышал такого голоса у этой девушки. Хотя, она сейчас бросала курить. Возможно все дело в этом? — Я опоздаю. Прикрой меня, пожалуйста.

— Что-то серьезное, Лина? Нужна помощь? — Алекс притянул сопротивляющуюся Ярю ближе, и опустился на стул, усаживая девушку к себе на колени. Это было так некстати. У него у самого, как выяснилось, были проблемы. Но Каталина еще ни разу не просила Алекса о помощи. Он не мог отказать напарнице.

— Нет-нет. — Как-то, чересчур поспешно ответила Лина. — Я просто опоздаю. — В трубке раздались гудки, словно она побоялась, что он еще что-то спросит.

Александр глубоко вздохнул, и потянулся за сигаретой, не отпуская Ярину, которая грустно на него смотрела. Это ему не нравилось. И мужчина просто не знал, что делать. Он впервые оказался в подобной ситуации.

— Мне надо на работу. — Не глядя на Ярю проговорил Алек, затягиваясь. — Но мы встретимся сегодня вечером, я за тобой приеду, и мы все решим, я обещаю. Хочешь, познакомишь с родителями. — Он внутренне вздрогнул от подобной перспективы, но ни один мускул на его лице не отразил этого.

— Нет, Саша. — Ярина обхватила его щеку ладошкой и нежно погладила, отводя со лба темные пряди. — Мы сегодня не встретимся. Неделя. — Она вздохнула, окольцовывая его запястье своими тонкими пальцами, и отвела от губ Алека тлеющую сигарету, сближая их лица. — У тебя есть неделя, чтобы подумать над тем, что тебе вообще надо от меня, от себя, и надо ли тебе, вообще, все это. А потом, если еще будет такое желание, мы встретимся и поговорим. — Прошептав все это, глядя прямо в его глаза, Ярина нежно прижалась к его губам, собираясь тут же отстраниться. Он чувствовал, как напряглось ее тело, готовясь подняться.

Алек не позволили.

Свободная рука метнулась, обхватывая затылок девушки, и он с такой силой прижал к себе Ярину, словно хотел стереть всякое расстояние, забрать ее разум этими объятиями и поцелуем. Его губы раскрылись, перехватывая власть. Язык обводил контур, скользил по ее рту, дразня, уговаривая. Он подавлял, соблазнял ее этим поцелуем. Умолял без слов остаться.

Пальцы Алека скользили по ее русым прядям, сжимаясь, собирая локоны в пригоршни. Не затушенная сигарета начала жечь пальцы, и он просто вдавил ее в подоконник, не прерывая поцелуя. Обнимая ее и второю рукою. Добиваясь стона, достигая того, что Ярина перестала отстраняться, и прижалась к его груди, заставляя кровь мужчины вспыхивать пламенем.

— Яря… — Он хрипло прошептал ее имя, почти не отрываясь от губ, которые так манили. — Не надо… пожалуйста. — Ему хотелось ей сказать, объяснить… но Алекс не знал, что надо говорить. Не имел ни малейшего представления.

Он даже не знал, как сказать, что это не было обычным для его отношений с девушками. Но как растолковать то, о чем сам не имеешь ни малейшего представления?

Алекс умел убивать, умел находить маньяков и убийц, он мог попасть в десять из десяти мишеней и из винтовки, и из пистолета, но вот чего он совершенно не умел — это строить отношений с девушками.

Просто потому, что ему никогда этого не хотелось. Никогда, до этой, конкретной девушки…

Но слов, чтобы сказать это ей — не было.

— Яря… — Алек не хотел, просто не мог опустить ее. Не мог позволить вот так уйти на неделю. Да он же завоет без нее через день, да что там, уже к вечеру. Это было проверено за последние два месяца.

Девушка зажмурилась от этого тона, от такой интонации его хриплого, ломающегося шепота, но отстранилась, прижимаясь к голому плечу влажными от поцелуя губами.

— Неделя, Саша. — Прошептав это, она встала, хоть он и не хотел ей позволять нечто подобное, и, быстро натянув джинсы, подняла свою сумку, выходя из квартиры даже не оглянувшись.

А он, как последний придурок, просто сидел, и затягивался новой сигаретой, не зная, что сказать, как уговорить ее, что этого не стоит делать…

Глава 1

Ярина выдохнула только когда выбежала из подъезда, забыв, что так и не надела куртку, просто держа ее в руках, и обессилено прислонилась к стене дома.

Это оказалось сложнее, чем она думала. Гораздо сложнее. Почти невыполнимо. Но она смогла это сделать. А значит, сможет вытерпеть неделю. Иначе было нельзя, Ярина было на все сто уверена, что оставь она все, как есть, и Саша никогда не задумается над тем, что есть нечто большее в их отношениях, чем просто классный секс. А если он не поймет это, и они остановятся на постели, не развивая то, что у них было — страсть может и перегореть.

Ей так казалось. На самом деле. Она была уверена, что невозможно построить отношения только на постели. Не те, во всяком случае, которые она хотела бы с ним иметь. Нет, Яря не собиралась сию же минуту окольцовывать Сашу. Свадьбы не было в ее планах. Но, ей хотелось проводить время с ним. Обсуждать прочитанные книги, ходить в кино, просто, гулять в парке, наслаждаясь зеленой травой, или первым снегом, а после забегать в маленькие кафе и греть пальцы о чашки с горячим кофе, смеясь над тем, над чем могут смеяться только по настоящему близкие люди. Хотелось познакомить его с родителями, с друзьями из диаспоры. Она не стеснялась того, что встречалась не с украинцем, чтобы там Саша не думал себе. Она стеснялась того, чем была для него. Девушкой для постели.

Да, пусть, на удивление, постоянной. Пусть имеющий допуск на его работу, и в круг его друзей, но… Саша не пускал ее в душу. Даже не задумывался над тем, что ей или ему может быть необходима подобная близость. А Ярине это было очень нужно.

Ей хотелось именно этого. Быть близким ему человеком. Не только физически, этого у них было в избытке. Духовно, душевно.

Хотелось ли Саше того же? Вот это Ярина и решила проверить. Потому что, если у него нет нужды в такой их близости, ей лучше знать об этом сейчас. Пока она еще сможет уйти, накрепко обмотав надтреснутое сердце, сковав его словом «необходимость».

С каждым днем Ярина все больше влюблялась в Сашу, по серьезному. Ощущая, как первое влечение и притяжение тела сменяется чем-то другим. Более хрупкой, менее заметной, но столь же неистовой потребностью, нуждой, как и жажда его тела. Она хотела его любви. И готова была дарить мужчине свою любовь. Именно этому мужчине.

Но не собиралась навязываться. Теперь, у него есть время определиться, надо ли ему подобное.

Тяжело вздохнув, заставляя себя глотать слезы, которые вот-вот грозились скатиться с ресниц на щеки, Ярина, наконец-то, вспомнив о куртке, так и зажатой в кулаке, набросила ее на плечи. Не потому, что ощущала холод, потому, что так положено было делать в середине ноября в Бухаресте. И именно это она и планировала делать всю неделю — то, что положено, то, чего требуют правила и обстоятельства, то, что от нее ожидают окружающие. Тогда, если через неделю, Саша решит, что ему не надо ничего большего, возможно…, вероятно…, Ярина надеялась на то, что такой подход сработает в подобной ситуации — она уже втянется в эту колею рутины, притупит в душе и сердце ощущение ужаса от одной мысли о его потери. Затрет чувство эйфории, которое каждый раз ощущала в его руках и, почти без потерь, сможет пойти дальше.

Ярина надеялась на это.

Ярина врала себе. И знала это. Но упорно продолжала убеждать себя, что это сработает. Должно сработать, если ее близость не нужна ему…

Если же он поймет, пожелает того, что хотела дать ему Яря…

Девушка оборвала себя, не позволяя мечтать о подобном, разрушая броню обыденности и необходимости.

У него была неделя, чтобы подумать. У нее было семь дней, чтобы привыкнуть быть без него.

Еще раз вдохнув, набирая полную грудь морозного воздуха, смакуя его вкус, в котором, казалось, ощущалось обещание скорого снега, Ярина накинула на голову капюшон. Оттолкнувшись от своей опоры, она пошла прочь, опасаясь, что Саша, спешащий на работу, застанет ее здесь, и уговорит передумать. Просто посмотрит на нее своими глазами, протянет руку, гладя по щеке, и уткнется носом шею, тихо шепча "Яря…", и она сломается. Не сможет уйти. А так делать было нельзя.

Потому, Ярина заставляла свои ноги делать шаг за шагом, ступая по промерзшему асфальту, не отрывая глаз от тротуара. Безумно надеясь, что он просто плюнет на все ее условия, не послушает так же, как делал всегда, и хотя бы позвонит. Она бы подняла трубку. Пусть это и было неправильно, но подняла бы и…

— Ох… — Ярина почувствовала, как воздух вырывается из легких, от удара о преграду. Она запрокинула голову, стараясь вдохнуть, и поняла, что в своей задумчивости, не заметила, что не только она этим ранним пасмурным утром куда-то спешит. — Простите, я задумалась… — Не очень искренне извинилась она, даже не вглядываясь в мужчину, которому не посчастливилось оказаться на ее пути и, сделав шаг в сторону, попыталась его обойти. Но, тут же поняла, что это будет не так и просто сделать, потому что, рядом был еще один человек. Очевидно, они шли вместе, о чем-то разговаривая, когда, погруженная в себя Ярина, так неосторожно столкнулась с одним их них.

— Разрешите? — Чуть раздраженно проговорила она, снова поднимая голову, и глядя прямо в глаза этому мужчине.

Ощущая странное чувство, словно заглянула туда, куда не стоило. Яря быстро зажмурилась, опять опуская голову, стараясь унять неясный холодок, пробежавший вдоль позвоночника от взгляда этих глаз, которые она даже не разглядела. Отчего-то, память услужливо напомнила ей, что в городе разгуливает маньяк, которого так упорно не могут поймать Саша с Линой…

— Конечно. — Его голос был странным, хриплым, и словно с перекатами. Но мужчина отошел в сторону, и Ярина постаралась как можно скорее пройти мимо этих пугающих приятелей, убеждая себя, что это все нервы, и ветер пугает ее, и вовсе им не вздумалось резко втягивать воздух, принюхиваясь к ней…

— Пошли, Вацлав. — Хэнк насмешливо смотрел на «брата», который все еще смотрел вслед девушки, умудрившейся наткнуться на них. Видно, крошка думала уж очень усердно, раз не заметила, что идет прямо на Цлава, и едва не сбила того с ног…, ну, или могла бы сбить, будь тот все еще человеком.

Но, Цлав был вампиром и, похоже, у девочки проблемы, судя по тому, как усердно его брат принюхивался к ней.

— Нас ждут. — Напомнил он, вздергивая бровь, видя, что приятель и не думает реагировать на него.

— Чертовски ароматная крошка. — Наконец, растягивая слова, произнес его друг, все еще глядя вслед девушке, которая уже успела скрыться за поворотом улицы.

— Человек, как человек. — Пожал плечами Хэнк, не заметив в ней ничего такого, что выделило бы именно эту девчонку из общей массы овец.

— Она пахла сексом, Хэнк. Сексом и удовольствием. — Цлав хищно усмехнулся, демонстрируя клыки, и медленно провел по ним языком, словно, пробуя на вкус воздух, в котором еще ощущался аромат девчонки. — Люблю этот привкус у своих жертв. Он меняет их вкус.

Хэнк пожал плечами, и отвернулся, продолжая свой путь.

— Что ж, к счастью для этой крошки, у тебя сейчас другие проблемы, и у нее есть время уйти. — Безразлично проговорил вампир, удостоверившись, что брат следует за ним.

— Ты прав, Хэнк. — Оглянувшись в последний раз, Вацлав поравнялся с другом. — Но попадись она мне в другой момент…

Улыбка, скорее напоминающая оскал, появилась на лице Хэнка, когда он повернулся к другу.

— Я могу представить, чтобы ты сделал с ней. Иссушил бы.

— Ты прав. — Вацлав облизал губы. — Выпил бы до последней капли.

— Пошли, — Хэнк хлопнул приятеля по плечу. — Нас ждет отец.

И они свернули в темный двор, в который не поникал свет уличных фонарей.

Алекс наблюдал за тем, как его напарница, с которой он работал последние три года, раздраженно мерит шагами небольшое пространство кабинета. Да, похоже, что бросать курить — тяжелее, чем он думал. Серьезно, достаточно было посмотреть на лихорадочный блеск в глазах Лины, и ее постоянно сжимающиеся пальцы, чтобы послать подальше идею о собственном избавлении от никотинового рабства. И еще больше он утвердился в этой мысли, когда взбудораженная напарница вылетела из кабинета, требовать сигареты у подчиненных.

Нет, Алекс, конечно, и сам мог ей дать их, но она же просила его не делать ничего подобного, когда взялась за эту затею. И потом, курение, в самом деле, было отвратительной привычкой, и хоть одному из них, стоило побороть ее. Потому, закинув ноги на ее рабочий стол, он просто смотрел, как Лина устраивает террор в отделе.

Пока все указывало на то, что Каталина сдавала позиции.

Глядя, как подруга затягивается вытребованной сигаретой и тянется, чтобы поднять телефон, надрывающийся трелью вызова, Алек поймал себя на мысли, что совершенно не хочет работать. Впервые за годы своей службы, он осознал, что ему глубоко плевать на маньяков и убийц, и все, чего хотелось Алексу в этот момент — это позвонить Ярине, и потребовать заверений, что ничего не поменялось между ними, и весь тот разговор с утра, был не больше чем недоразумением.

— Пошли. — Лина положила трубку и посмотрела на напарника, не выпуская тлеющую сигарету изо рта. — Опять Фреди активизировался.

Скривившись от мысленной картинки, услужливо воскрешенной памятью, последнего места преступления этого сумасшедшего, следователь поднялся, направляясь вслед за напарницей. Расчлененные тела, в которых сложно было признать и намек на человека, навряд ли были тем, что могло улучшить общий настрой этого паршивого дня.

Через три минуты Александр сдался.

Чуть отстав от Каталины, он вытащил телефон, по памяти набирая номер. Алек не был одним из тех парней, которые считали унижением своей гордости позвонить первыми. Он, даже, готов был просить прощения, пусть пока и не совсем понял за что. Но чувство вины сидело у него внутри, подобно противной, мелкой занозе. Невидимой, необъяснимой, но превращающей жизнь в мерзкую штуку.

— Привет. — Голос Ярины не был уверенным, но в нем звучала радость. И это было просто здорово.

— Привет. — Алекс потянулся за сигаретой в карман, кивая обернувшейся Лине, замершей у машины, что сейчас подойдет. — Ярь…, ты же не бросила меня? — Он не видел смысла ходить вокруг да около. Чтобы выработать тактику, ему надо было точно знать все данные.

— Нет, Саша. — Ярина даже усмехнулась, Алек совершенно точно слышал смешок в трубке, и от этого, у него внутри словно отпустило что-то, будто разжались неощутимые им до этой секунды, тиски, сжавшие нервы в тугой комок. — Я просто хочу, чтобы ты подумал, нужна ли я тебе еще для чего-то, помимо постели.

— Яря… — Он так и не поджег сигарету, сминая ее пальцами, растирая табак в руке. — Давай сходим куда-нибудь? Серьезно, просто погуляем. — Алек уперся кулаком в кирпичную стену здания Департамента, ожидая ее ответа. — И я сразу отвезу тебя домой. Просто пару часов…

— Я не думаю, что стоит, Саша. — Ярина тяжело вздохнула, словно с трудом выговаривая слова. — В чем тогда смысл этого всего?

"Вот именно!", хотелось закричать ему в трубку, "в чем??". Алек хотел быть с ней, она хотела быть с ним — в чем проблема-то? Но Александр был бы дураком, если поступил так, а потому, сильнее вдавив кулак в грязный кирпич, он спокойно и уверенно произнес:

— Давай сделаем так, я предлагаю сходить туда, куда захочешь ты, на твоих условиях. Просто провести время вместе. Не отвечай сейчас, Яря. Подумай об этом. А часа через три, как только я освобожусь, позвоню тебе, и поговорим. Хорошо? — Он понял, что сдер кожу на костяшках от того, с какой силой давил на кирпич, но ему было не до боли.

— Хорошо, Саша. — Казалось, она хотела поддаться, но боролась с этим устремлением. Что ж, Алек был готов ее подтолкнуть. — Я подумаю, но ничего не буду тебе обещать, и…

— Нет, Ярь, без «и». Просто подумай. — Александр постарался, чтоб его голос не выдавал триумф от этого, пусть и мизерного, но достижения. И прижав телефон плечом к уху, повернулся к напарнице, показывая руку. Каталина насмешливо скривилась и полезла за влажными салфетками, которые всегда были в их машине. Все-таки, профессия криминального следователя, была грязным делом. — Я перезвоню. Пока.

— Пока, Саша. — Девушка положила трубку.

Алек еще пару секунд простояв, глядя на дисплей и раздумывая, спрятал телефон в карман.

— Вы что, поссорились? — Каталина бросила другу небольшую упаковку с салфетками.

— Нет. — Он поймал их и вытащил одну, закрывая клапан. — Просто, мы ищем пути к взаимопониманию. Компромисс, слышала такое слово? — Алекс хмыкнул сам себе, садясь на место водителя.

— Ненавижу его. — Лина скривилась, падая на пассажирское сидение. — Но Ярина стоит того, чтоб попробовать, если ты ее упустишь, я тебя пристрелю. — Пригрозила напарница, прищурив глаза, и доставая новую сигарету. — Только у нее хватит на тебя терпения.

Алекс рассмеялся.

— Зря я вас познакомил, честное слово. Теперь придется ходить и бояться, что ты мне всадишь пулю, если я что-то не то скажу твоей подруге. — Он вырулил со стоянки перед Департаментом, и повернулся к напарнице. — Куда ехать-то?

— Старые склады у электрозавода. — Лина крутила в пальцах сигарету, словно не была уверена, стоит ли ее поджигать. — И правильно делаешь, что боишься, Алек, — вернулась она к прерванному диалогу, отворачиваясь к окну. — Слишком уж вы все самоуверенные, мужчины. Думаете, что стоит вам на нас посмотреть, и все, можете уже говорить, что и как делать. Сразу помыкать начинаете.

— Хм…, - он задумчиво посмотрел на напарницу. — У тебя точно, все нормально, Лин? — Алек присмотрелся к отсутствующему взгляду подруги и странному румянцу, выступившему на резких от вечного курения и истощения скулах. — Кто это тобой помыкать пытается?

— А? — Лина вздрогнула, будто только поняла, что вслух говорила. — Да нет, это я в целом, о вас, как о виде. — Попыталась девушка отшутиться. Но Александр видел, что какая-то тень пряталась в карих глазах Каталины.

Правда, следователю было не до тайн напарницы. Со своими бы проблемами разобраться. Он посмотрел на часы, встроенные в приборную доску автомобиля — было начало одиннадцатого. "Не позже четырех надо будет позвонить Ярине" — , решил про себя Алекс, и попытался сосредоточиться на предстоящем осмотре места убийства.

— Ярина! — Голос матери заставил девушку вздрогнуть, вырывая из тяжелого, наполненного кошмарами, прерывистого сна. — Яря! Иди сюда.

Ярина перевернулась в кровати с тяжелым вздохом, и бросила взгляд на тумбочку, где синим светом подсвечивали электронные часы.

Полседьмого.

Он не позвонил вчера. Почему? У Ярины не было ответа.

Она не решилась набрать номер Саши, будучи той, кто придумал этот срок. И проворочалась всю ночь в кровати, не находя себе покоя.

— Ярина! — Наверное, мать поднялась по лестнице, потому что ее голос стал лучше слышен, и в нем было что-то такое, что заставило девушку насторожиться и быстро встать, отбрасывая одеяло. Но до того как она успела открыть дверь, мама сама заглянула к ней. — Яря, там из полиции пришли. — Ее мать была бледной и испуганной, и Ярина понимала, что у нее есть для этого причины. Ее родители так и не получили гражданства, и все еще пребывали в подвешенном социальном состоянии в этой стране. — Хотят с тобой поговорить. — Женщина напряженно сжимала ручку двери.

— Хорошо. — Ярина кивнула, недоумевая, что могло понадобиться полиции от нее в такое время. Навряд ли, чтобы Саша так решил пошутить. Даже, если бы он приехал к ней домой, в попытке извиниться за то, что вчера так и не позвонил, Ярина была уверена, что он не стал бы сообщать, где работает.

Она ничего не понимала. Но какой-то странный, иррациональный страх разрастался внутри, сжимая грудь ледяными пальцами, перехватывая дыхание. Настолько ощутимо, что ей пришлось остановиться на середине лестницы, чтобы вдохнуть.

Ярина даже не переодевалась, так и спустилась в гостиную в пижаме, застывая на пороге, с удивлением отвечая на приветственный кивок Пита, сотрудника Каталины и Саши, работающего в том же отделе.

— Ярина. — Голос Пита был ровным и спокойным, а выражение лица непроницаемым. — Прости, что разбудил.

Мужчина поднялся с дивана, на котором сидел и сделал шаг ей навстречу.

— Привет, Пит. — Яря поняла, что ее голос дрожит от нехорошего ощущения, почти уверенности в беде. Ей даже было безразлично, что мать и отец стоят тут же, в комнате. Она забыла, что никогда не говорила им про Сашу, боясь огорчить. Но теперь, это было самым меньшим, что ее волновало.

— Что случилось? — Она не заметила, как вцепилась пальцами в спинку дивана, сминая тканевую обивку. И так напряженно вглядывалась в полицейского, что в глазах начало рябить. — Почему приехал… ты?

Пит вздохнул, и переступил с ноги на ногу, словно не был уверен в том, что стоит ей сказать. А потом, достав блокнот и карандаш, и уперев взгляд в бумагу, негромко и четко произнес:

— Когда ты в последний раз видела Алекса, Ярина?

Этот вопрос, он был подобен прямому попаданию пули в нее. Ярина резко выдохнула, и уже обеими руками ухватилась за диван, понимая, что ноги не в силах удержать тело.

— Что? — Дрожащими губами переспросила она, непонимающе глядя на Пита. Не обращая внимания, что родители с удивлением и недоумением следят за ней и этим странным разговором.

— Когда ты в последний раз… — Размеренным тоном начал повторять Пит, но она перебила его.

— Что случилось, Пит?! Что с ним?! — Ярина поняла, что начала кричать, и попыталась вдохнуть, стараясь взять себя в руки. У нее это не вышло.

Полицейский посмотрел на Ярину и, пробормотав проклятие сквозь зубы, резко сунул блокнот в карман, отворачиваясь от девушки.

— Хорошо, только, пожалуйста, постарайся держаться, ладно? Они пропали, Ярина. Оба. — Следователь сжал кулаки. — Поехали на место преступления, а потом, пошли обследовать территорию у старого электрозавода, взяв еще двух полицейских. И все. Больше их никто не видел. Но Алекс связывался по телефону с ребятами, вызывая подмогу, и сказал, что они поймали убийц. — Пит обернулся к ней, и подошел ближе, очевидно, видя по ее лицу, что Ярина плохо воспринимает окружающую реальность, вслушиваясь в то, что он говорил. — Когда ребята добрались до них, там было только четыре трупа, и ни единого следа Лины или Алекса. Поэтому, пожалуйста, подумай, и скажи, когда вы в последний раз виделись или разговаривали.

Она не могла ответить. Хотела, открывала рот, чтобы произнести слова, но не могла издать ни звука. Только хрипло втягивала воздух, ощущая удушье. Ярина не видела, что мать рванулась к ней, испуганная таким состоянием дочери, но Пит, подхватив девушку за руки, покачал головой, не позволяя взволнованной женщине приблизиться. Он потянул Ярю, заставляя сесть на диван, отрывая скрюченные пальцы от обивки, и сам опустился на корточки перед ней.

— Яря, сосредоточься, пожалуйста. От этого много зависит. Ты же знаешь, не раз видела это у нас на работе. — Пит накрыл ее руки своей ладонью и сжал, пытаясь ободрить. — Мы ищем их, Ярина, поверь мне, Департамент делает все возможное. Но нам нужна помощь. Поэтому, пожалуйста, сосредоточься и подумай, когда ты видела Алека или говорила с ним по телефону в последний раз?

Ярина пыталась, правда, старалась сделать именно то, о чем ее просил Пит, понимая, что своей истерикой, сейчас, ничем не поможет. А потому, с силой сжав пальцы, так, что ногти до боли врезались в кожу ладоней, она постаралась проглотить комок, перекрывший горло.

— В десять утра, вчера. — Прохрипела Ярина, и сама не узнала свой голос. Но не обернулась, слыша, как сзади сдавленно охнула мать. — Он звонил мне в десять, Пит. Говорил, что едет на расследование, и обещал позвонить после. Но не позвонил. — Ее голос прервался, и Ярине пришлось прикусить губу, чтобы не завыть от страха.

— Ты не знаешь, ничего не случалось с ним в последние дни? — Пит чуть сильнее сжал ее ладони, видя, насколько сложно Яре давалось каждое слово. — Может ему кто-то звонил, какие-то проблемы, враги? Он ничего не говорил такого? — Следователь внимательно смотрел на девушку.

Она покачала головой, облизывая губы, стараясь сосредоточиться.

— Нет. Ничего такого. — Ярина старалась не вдумываться. Не понимать того, что значил этот разговор и все, что происходило сейчас в ее доме. Не давала себе даже пойти в мыслях по пути, ведущему к единственному логическому выводу. Это невозможно. Саша не мог быть…

Она всхлипнула, и сильнее вдавила ногти в ладони.

— Но… — Ярина вскинула голову, вспоминая вчерашнее утро и их разговор. — Вчера утром, перед работой, звонила Лина, и сказала, что у нее проблемы. Она попросила Сашу прикрыть ее на работе. — Пит внимательно слушал ее прерывистый, надломленный голос.

— Хорошо. Спасибо.

Детектив кивнул и встал, поняв, что это все, и больше Ярина вряд ли сможет помочь. И на секунду, Яре показалось, что в его глазах мелькнуло сочувствие и грусть. От этого, ее защита, которая не давала страшным мыслям прорваться в разум, рухнула, заставляя слезы наполнять глаза, размывая восприятие окружающего мира.

— Пит… — В голосе Ярины появились умоляющие нотки. Но ей было плевать на это. Она знала, что детектив не мог не понимать, что Ярина сейчас чувствует. — Что…, что с ним? Как ты думаешь? У вас же есть хоть какая-то версия… — Она запрокинула голову, и впилась взглядом в лицо приятеля, будто надеялась прочитать ответ по глазам полицейского.

Пит сжал зубы. Она видела, как напряглась его челюсть, и побелели костяшки пальцев от того, с какой силой следователь сжал руки.

— Я…, я не должен говорить это тебе, Яря. — Мужчина с сожалением посмотрел на нее. — Но…, я знаю, что он для тебя значит, и ты для Алека… — Детектив выругался, тихо, так и не разжав зубы. — На месте преступления, кроме трупов двух полицейских, и мертвых преступников, обнаружены следы крови. Много крови, Яря. — Пит положил тяжелую ладонь ей на плечо, словно этим желая приободрить. — И по предварительным данным судмедэкспертов, часть этой крови совпадает с анализом крови Алекса, имеющимся в базе данных. Они отправили материал на ДНК — анализ. — Мужчина на секунду замолк. — Прости. Мне очень жаль, что я сообщил тебе такие новости. — Детектив сильнее сжал ее плечо.

А Ярина сидела, словно опустошенная. Будто бы со стороны наблюдая за всем. Не понимая, не веря, что такое могло случится с ним…, с ней, с их жизнями. И не могла ничего ответить этому полицейскому, которого ей сейчас, больше всего на свете, хотелось просто ударить за то, что он такое говорил.

Это не могло быть правдой. Не могло!

Ярине хотелось кричать об этом. Заставить Пита признаться, что это все глупый, дурацкий розыгрыш, и с Сашей все в порядке. Но вместо этого, она уткнулась лицом в ладони, которые сама только что расцарапала до крови, и тихо заплакала.

— Прости, Яря… — Пит сжал пальцы, убирая руку с ее плеча, не зная, очевидно, как успокоить. — Если ты что-то узнаешь, или вспомнишь — мой телефон у тебя есть. Я буду держать тебя в курсе. — Видя, что она не реагирует на слова, следователь посмотрел на родителей девушки, которые ничего не понимали в происходящем, и еще раз выругавшись, быстро вышел из комнаты.

Ей было все равно, она не хотела слышать его извинений. Ярина не понимала, что плачет все громче, почти завывая от боли и безысходности, которая наполняла ее, забирая всякую надежду. Она рыдала, громко, в полный голос, всхлипывая, обхватив себя руками, и раскачиваясь, не видя ничего перед собою. Проклиная себя за каждую минуту, которую упустила, не была с ним. Ненавидя себя, за то, что ушла вчера, а не осталась хоть еще на немного.

Если Пит не верил в благополучный исход — ей веру было брать неоткуда. Ярина достаточно времени провела в участке, чтобы понимать, что ей не сказали и половины всего, что известно. И потому, она не знала, в чем найти опору и хоть какую-то надежду, что не все еще потеряно. Что, может быть, он еще жив, и где-то, его сердце бьется, презрев все заключения медэкспертов и детективов.

Яря не понимала, что уже сползла на пол с дивана, уцепившись в ковер пальцами, и надрывно рыдает, отворачиваясь, почти отбиваясь, от протянутых рук ничего не понимающей матери.

Глава 2

Она шла по пустой улице, не особо разбирая дорогу. В общем-то, Ярине было совершенно безразлично куда идти, у ее блуждания по улицам не было определенной цели, кроме одной — она искала Алекса.

Глупо, алогично, иррационально.

Не вспоминая о том, что маньяка, держащего в страхе всю столицу уже несколько месяцев, так никто и не поймал, да и других сумасшедших и извращенцев на улицах Бухареста хватало. Но девушка даже не думала об этом, сворачивая за очередной поворот и бредя вперед, не поднимая пекущие, от выплаканных слез, глаза от тротуара.

Сейчас, спустя почти двое суток после его пропажи, полиция была почти уверена, что Александра не смогут найти живым. Ярина не была согласна с подобным заключением детективов. Не могла признать такое.

Она не верила, что Саша мертв. Просто отказывалась верить в нечто подобное, несмотря на всю логичность предоставляемых улик и выводов следователей. Пит говорил, что так же, не верит в их смерть, но не мог и чем-то добавить Ярине веры. По словам детектива, ничего не указывало на то, что его друзья могут быть живы, разве что Каталина…

Кровь, найденную на асфальте возле заброшенного склада, уже и не рассматривали иначе, чем кровь Саши. Пусть и была там не только его кровь, но то, что остальная часть — принадлежала двум умершим преступникам, не добавляла оптимизма тем, кто искал пропавших следователей.

У следствия было две версии, но обе исключали обнаружение пропавших живыми.

Одна из них включала маньяка, вторая, более невероятная, нападение диких животных, неведомо как оказавшихся в столице. Сторонники второй версии основывались на заключении медэкспертизы о причине смерти серийных убийц, тела которых обнаружили у того же склада.

Это убивало, забирало всякую возможность…, но нелогичная уверенность оставалась.

Ярина просто не верила. И все.

Потому и брела сейчас пустыми улочками вечернего Бухареста, в странном желании оказаться хоть немного ближе к тому, которого любила, собираясь, в конце концов, дойти до его дома. Просто посмотреть на окна, за которыми было так много всего для нее. Целая жизнь, как ей теперь казалось, уместившаяся в пару месяцев. А что, если не будет больше уже ничего…?

Ярина гнала подобные мысли, но они упорно возвращались, вопреки неуместной надежде.

Она остановилась, осознавая, что находится всего за два квартала от дома Саши, и уперлась рукой в серый, грязный кирпич какой-то арки, понимая, что ее моральных резервов может просто не хватить на подобное самоистязание.

Яря заставила себя глубоко вздохнуть, и крепко зажмурилась, не давай себе снова зарыдать. Хватит, она достаточно уж наплакалась, вгоняя в растерянность и отчаяние мать, которой толком так и не смогла ничего объяснить, просто не хватало для этого слов… и сил.

— Ты только посмотри, это та самая крошка. — Резкий насмешливый голос, несмотря на апатию, заставил вздрогнуть Ярину, рождая в ней страх.

Девушка подняла голову, с удивлением глядя на двух мужчин, который стояли около нее, закрывая проход. Странно, она совершенно не слышала чьих-то шагов, неужели, настолько задумалась…?

"Господи, похоже, это меньшее, что должно было бы ее сейчас волновать", с испугом подумала Ярина, невольно, отступая назад. Уж слишком… не человеческим был взгляд того, кто стоял перед ней.

— Да уж, похоже, она не столь и везуча, как я посчитал в прошлый раз. — Второй мужчина, прислонившись плечом к кирпичной стене, безразлично наблюдал за тем, как его спутник приближался к Яре. Казалось, что его совершенно не касается то «нечто», что тяжелым, удушающим предчувствием, повисло в воздухе улицы, перехватывая горло Ярины спазмом. Так, что и закричать оказалось не под силу.

— Жаль, сейчас она не так сладка. — Тот, который приближался к ней, казался недовольным и, с недоумением и шоком, Ярина поняла, что этот мужчина, хищно глядящий на нее в полутьме слабоосвещенной улицы, с силой втягивает воздух, раздувая ноздри… нюхая ее?!

Ужас, липким потом прополз по спине, и холодной дрожью, пробежался по позвоночнику, заставляя ускоряться сердцебиение Ярины.

— Ты будешь привередничать? Не нравится — пошли дальше. — Казалось, второй мужчина был более безопасен, но он не делал никаких попыток помочь или объяснить что-то ей.

Да и что, вообще, тут происходит?

Первая оглушенность ушла, и Ярина пыталась понять, стоит ли ей опасаться. Ответ — казался однозначным. Все ее инстинкты, все чувства, надрываясь, выли, будто умоляя девушку бежать. И такой вариант — казался самым разумным выходом. Она не думала, что ей стоит что-то спрашивать или выяснять у этих незнакомцев, которые говорили о ней так…., словно Ярина была не более, чем, чем… девушку никак не могла уловить ассоциацию. Но в этот момент, тот, кто приближался к ней, усмехнулся, отвечая товарищу, и Яря увидела странные, нехарактерные на вид для человека клыки…

— Вот еще, я выпью ее только потому, что эта крошка дважды встретилась на моем пути. — Мужчина тихо засмеялся. — Чертовски приятно быть чьей-то судьбой, а, Хэнк? Не находишь? Ощущаешь себя всемогущим…, - он на секунду отвернулся, подмигивая своему спутнику.

И Ярина решила использовать этот момент, понимая, что другого у нее может и не быть.

Девушка резко бросилась в сторону, надеясь спастись бегством, рассчитывая на то, что ей удастся позвать на помощь.

Но не успела она сделать и двух шагов, как ощутила, что сильные руки обхватывают ее затылок, резко дергая назад, отбрасывая на твердое тело, до боли сжимая горло.

— Посмотрите-ка, она еще и трепыхается, — казалось, этому мужчине было смешно наблюдать за попыткой Ярины вырваться из его рук, больше напоминающих тиски по силе захвата. — Какая забавная крошка…

Резкая боль пронзила ее шею, вызывая непонимание, и убеждая Ярю в полном отсутствии логики в происходящем. Да что же здесь твориться, ради Бога?! Кто это? Что с ней?! Какого…

Но странная опустошенность начала окутывать разум, сопровождаемая неприятным звуком того, как кто-то пил из ее горло, едва не высасывая кровь, больно сдавливая шею Яри. Она теряла сознание, понимая, что не может, не хочет бороться. Чувствуя, как подступают крамольные мысли о том, что там…, за этой тьмой, которая уже окружала Ярину, застилая глаза, забивая уши тишиною, ее ждет Саша…, и не было желания сопротивляться…

Она безвольно уронила руки, просто не имея сил больше цепляться пальцами, в попытке оторвать это чудовище, присосавшееся к ее горлу, подобно огромной пиявке, и смирилась, начиная ощущать тихое счастье от того, что та боль, рвущая ее душу, ее сердце на части в последние два дня, наконец-то кончится.

Ярина умирала. И понимая то, что ее убивает какой-то монстр из страшилок, которыми пугала старая бабушка, или же сумасшедший, возомнивший себя таковым чудовищем, она испытывала почти счастье, надеясь, что…

Сознание угасло, капля за каплей, вместе с кровью, забираемой у нее, вытекая из зияющей раны…

Хэнк насмешливо смотрел за тем, как Цлав пьет кровь. Жадно, неаккуратно, словно его брат месяц голодал до этого. Все же, предыдущий опыт, до перерождения, воспитание, происхождение, сказывалось, оставляя отпечаток на поведении каждого вечного. Вацлав был смердом, смердом — он и останется.

Но, довольно сильным, Хэнк не мог не признать этого. Оттого и предпочитал иметь его в товарищах, не выказывая своего насмешливого пренебрежения.

Жертва в руках Цлава стала совершенно безвольной, словно тряпичная кукла, у которой забрали опорный стержень. Очевидно, что лишь несколько глотков отделяли этого человека от смерти. Но и остановись Вацлав сейчас, для этой девушки уже не было никакой надежды, кроме…

Его друг дернул тело своей жертвы, разворачивая, чтобы было удобней, и лунный свет попал на бледные безжизненные черты лица их случайной «закуски».

Хэнк выпрямился, пристальней вглядываясь в эту девушку. А потом, не до конца уверенный, положил свою ладонь на плечо брата, прерывая его трапезу.

— Вацлав…, - Хэнк еще раз всмотрелся в черты, словно проверяя, что ему не показалось в обманчивом и зыбком лунном свете. — Посмотри на нее. — Вампир кивком головы обратил внимание друга на то, что тот, без всякого сомнения, не заметил в пылу азарта.

Цлав, уже почти сытый, а потому, вполне склонный к созерцанию, посмотрел на лицо своего «ужина», и хмыкнул, замечая то, что увидел его брат, и на что сам он, совершенно не обратил внимания, привлеченный лишь запахом этого человека.

— Да, вероятно, есть сходство. — Хэнк скривился, видя, как безразлично тот пожал плечами. Ему захотелось выругаться от такой беспросветной слепоты, и неумения использовать то, что судьба сама посылала в их руки.

— Она не просто похожа, а соответствует всем его предпочтениям. — Пальцы вампира сжались на плече брата, болью привлекая внимание к словам и смыслу того, что он предлагал. — Это даст нам колоссальное преимущество в борьбе за положение, неужели ты не понимаешь?

— Да какая разница? — Цлав отмахнулся от его замечания. — Раньше надо было смотреть. Я ее почти допил.

Хэнк накрал щеку девушки ладонью, словно согревая. Однако он просто хотел удостовериться, что еще не все потеряно. И то, что вампир ощутил, его обрадовало.

— У нее еще есть шанс, — он выжидающее посмотрел на брата. — Давай, дай ей кровь.

— Вот еще, — Вацлав хмыкнул и, разжав пальцы, толкнул оседающее тело на него. Хэнк автоматически, подхватил девушку, которая сейчас, мало напоминала человека, имеющего хоть какой-то шанс. Но они могли дать его ей, и использовать потом… — У меня нет никакого желания возиться ней. Тем более что это, скорее всего, не сработает. Тебе оно надо, ты и обрати ее, если выйдет.

Хэнк оскалился и зарычал, проклиная про себя безвольный и тупой скот, которым был Цлав, не озабоченный ничем, кроме того, чтобы было с кого высосать кровь. Он был не таким, как этот плебей. У Хэнка были амбиции, и он собирался использовать всякий, даже малейший шанс.

Потому, опустив потерявшую сознание девушку на мостовую и прислонив к стене, вампир ногтем вскрыл себе вены на запястье. И запрокинув ее голову, прижал руку к холодным и бледным губам.

— Хоть подержи ее, Цлав, чтоб тебя. — Хэнк с раздражением посмотрел на товарища.

Тот неохотно приблизился, обхватывая подбородок своей жертвы пальцами, и небрежно отвел его, не заботясь о том, что явно переусердствовал с прилагаемым усилием, едва не надрывая мышцы и связки.

— Это пустая трата времени и крови, Хэнк, — недовольно ворчал он, тем не менее, удерживая голову девчонки так, чтобы кровь из запястья брата текла ей прямо в горло. — Серьезно, я осушил ее…

Но в этот момент, опровергая пренебрежительную уверенность Цлава, гордо девушки дернулось, и они услышали тихий глоток.

— Вот так, крошка, — Хэнк довольно усмехнулся, с превосходством глядя на брата. — Давай, еще немного, и все будет не так и плохо, как сейчас может казаться тебе.

— Ты серьезно думаешь, что это сработает? — Вацлав, наконец, заинтересовался затеей товарища, более пристально рассматривая девчонку, подбородок которой продолжал держать.

— Не знаю, но никто не мешает нам попробовать, — Хэнк дождался, пока она сделала еще семь глотков, и оторвал свою руку от губ, с которых сорвался слабый вздох. — Пошли, Цлав, отнесем ее домой.

— Ну, давай… — пробормотал его брат, наблюдая, как Хэнк, обхватив девчонку рукой, растворяется в тьме, и еще раз пожав плечами, последовал за ним.

Утро после драки в переулке (когда к Ярине пришел следователь)

"Гадство!…"

Алекс с трудом пошевелил головой, размышляя над тем, выдержит ли она такое движение, или разлетится на кусочки и ему, наконец-то, станет легче? К сожалению, и глубокому разочарованию следователя, голова выдержала. Однако боль не уменьшилась ни капли, скорее, даже усилилась.

Стиснув зубы так, что в добавление к головной боли, заломило челюсть, Александр постарался открыть глаза, пытаясь сориентироваться в своем местоположении.

Темная комната, которая ничем не освещалась, каменные стены, каменный пол, и нечто, на чем он лежал. Что ж, обстановка не добавила ясности.

Стоило сесть и попробовать понять, где он, и что, раздери все бес, произошло. Но как раз в том, чтобы занять более вертикальное положение и была проблема. Однако Алекс не привык пасовать перед трудностями, а потому, вцепившись пальцами в край своего ложа, игнорируя боль, взрывающуюся в голове, и каждой мышце тела, заставил себя сесть. И тут же проклял себя за это. Ну, какого черта надо было так издеваться над собой, спрашивается?!

Понятней, где он находится, не стало. А все, чего он добился своим упрямством — это накатившей темноты, почти лишившей его зрения, и того, что следователя начало мутить. Обозвав самого себя придурком, Алек постарался глубоко вдохнуть, превозмогая боль в груди, и все таки, попытался вспомнить, что же произошло, и как он оказался тут… где бы он ни был.

Память не особо охотно шла на контакт со следователем. Пожалуй, даже оказывала упорное сопротивление процессу дознания, но Алекс не был бы детективом, если бы не смог договориться хоть с самим собой.

Сжав кулаки и упершись ими в лоб, он попытался сосредоточиться. Костяшки пальцев болели. Мелочь на фоне общего паршивого состояния, но это что-то значило, будило какую-то тревожную мысль, которая никак не могла сформироваться.

Хорошо, он подумает об этом позже.

Проигнорировав ощущение теплой струйки влаги, текущей по затылку, Александр заставил себя вернуться мыслями к тому, что вспоминалось последним.

Они с Каталиной приехали на место преступления. Очередная работа Фреди, серийного убийцы, который любил расчленять своих жертв, и присылать части тел им в отдел. У парня, определенно, было извращенное чувство юмора. Однако в этот раз, кто-то наткнулся на тело буквально через пару часов после совершения преступления и сообщил об этом полиции.

Лина осматривала труп, пока он разговаривал с полицейскими, первыми прибывшими по вызову. Однако Алекс и наблюдал за тем, что делала его напарница. Не потому, что готов был признать, будто поверил в ее рассказ об умении видеть последние часы жизни мертвых тел, о чем она призналась когда-то, после выпитой на двоих бутылки виски. Но…, черт, хорошо, не лучшее время признаваться в этом даже себе самому, но что-то, все-таки, Лина видела. Уж больно странной была ее способность описать внешность убийцы, после простого осмотра места преступления, и того, как именно он убивал свою жертву. Алекс почти верил напарнице, но не мог признать такого открыто.

А потом…, потом Лина, кажется, сказала, что знает, где Фреди может быть… хм…. они пошли туда?

Да… — Алек покачал головой, ударяясь ею о свои кулаки, игнорируя взрывы маленьких атомных бомб под веками от этих движений, — они пошли, взяв с собой пару полицейских. Он помнил это.

А дальше…, попали в ловушку. Он вспомнил, как подстрелили тех ребят, и как сам Алек прижимал Лину к стене, прикрывая напарницу от невидимых нападающих. И Фреди, с каким-то парнем, которые вышли из склада…

А после…, черт! Что же было после-то?! Александр закусил кулак и, ощутив соленый привкус запекшейся крови, снова вернулся к мысли, которая подспудно терзала его, что же…

— Ты зря встал, парень. Не мое дело, но не с твоим состоянием геройствовать. — Алекс вскинул голову, едва не застонав от этого резкого движения.

Но только выругался сквозь сцепленные зубы. И с удивлением уставился на темную фигуру человека, который неясно как, оказался в комнате. Дверь, точно, никто не открывал, да и вообще, не было ни одного звука. Какого черта, а?!

Перед ним стоял высокий мужчина, который казался знакомым…

А, чтоб его!

— Ты кто? — Прохрипел детектив, превозмогая головную боль.

— Это существенно? — Мужчина насмешливо скривил рот, наблюдая за мучениями Александра.

— Нет, мать твою! И потому, или скажи, или уйди отсюда. И без всяких придурков тошно. — Алекс снова уперся лбом в кулаки.

Незнакомец хмыкнул и подошел чуть ближе, странно втягивая воздух. Это что-то подтолкнуло в памяти детектива. Он знал этого парня.

— Где Каталина? С ней все нормально? — Не поднимая голову, спросил Алек, вспоминая, как этот…, Грегори…, кажется, появился из воздуха за спиной Лины…

Хм, вероятно, это последствия травмы, как и воспоминания о том, что этот Грег пальцами поймал пулю, которой Фреди пытался его подстрелить…, бред, однозначно. И потом, прикрывал его напарницу от какого-то ублюдка, который, кажется, собирался ее то ли забрать, то ли убить. Вот черт! Точнее, Алексу сложно было вспомнить. Он в это время, как помнилось следователю, старался обездвижить убийц и…, и… пшик, провал в памяти, только дикая боль, раскалывающая череп.

Да уж, воистину, знание, порою, не приносит радости.

— Катти больше не твоя проблема, — в голосе Грегори слышалось что-то такое, словно бы он едва не рычал от ярости. Не то, чтоб Алек собирался спорить с этим сумасшедшим, тем более, насколько помнилось ему, Лина уж очень охотно прижималась к этому парю в том переулке, хоть и бурчала для виду. Но это же Лина, она никогда просто так не признает, что нуждается в мужчине. Так что… — Только потому, что ты защищал ее, я вообще, побеспокоился сохранить тебе жизнь, — голос Грега вывел его из странной прострации, куда отбросила Алекса попытка точнее вспомнить произошедшее.

— О, супер, я безмерно благодарен, — он скривился, пытаясь прогнать странное марево, которое туманом затягивало глаза. — И что теперь?

— А кто его знает? — Грегори широко усмехнулся, пожимая плечами. Похоже, что Алекс веселил его своим поведением. Но самого детектива это не волновало, слишком плохо ему сейчас было. — Думаю вот, то ли убить тебя, то ли, все же, пожалеть из-за Каталины. Она, отчего-то, считает тебя другом и волнуется.

— Катись ты… — Судорожно вздохнув, Александр откинулся на стену, упираясь в нее кулаком… и, вскочил со своей кровати, громко матерясь, с трудом удерживаясь на нетвердых ногах, и чувствуя себя так, словно его переехал поезд. — Черт! Яря… Какой сегодня день? — Александр почти с яростью посмотрел на Грегори, который с интересом наблюдал за ним.***

— Обычный, — этот парень пожал плечами, словно не видя, что Алекс не в том состоянии, чтобы воспринимать его шутки. — Тот, в который ты еще жив.

Будь у него сила, и не мути его так сильно, Алек просто кинулся бы на Грегори, наплевав на то, что тот, определенно, не так прост, как мог показаться изначально. Но, черт возьми, у Александра не было сил, он едва стоял в вертикальном положении, да и то, у него не было уверенности, что это еще долго продлится.

Потому, детектив не мог потребовать, что бы этот придурок перестал ехидничать, и просто ответил на вопрос, а лучше, сказал, как ему добраться к Яре…

Иисусе! Что она теперь подумает?! В этот раз, ему точно будет непросто заставить поверить, что он на самом деле хотел приехать за ней. И когда? Когда это было, черт возьми?

Разум говорил ему, что не могло пройти больше суток, но можно ли было теперь доверять своим ощущениям?

А если…, чтоб его! Если они оба пропали с места преступления, и туда добралась подмога, которую он вызывал…

Начнется расследование. И Ярину будут опрашивать, в отделе каждый знал, что она с ним встречается. Черт! Что она решит тогда?!

Хотя, может это даже лучше? По крайней мере, Яря узнает, что он не забыл, и не обманул ее…

Еще сильнее стиснув зубы, посылая подальше боль, которая усилилась от этих его попыток что-то понять, Алек уткнулся лицом в ладонь, и постарался сделать глубокий вдох.

Вероятно, кому-то показалось бы смешным, что находясь неизвестно где, и неясно с кем, он беспокоится только о том, что подумает его девушка, не задумываясь даже над вопросом, оставят ли его, вообще, в живых, тем более что Грег намекал на такой вариант… но ему было все равно, как это выглядело со стороны. Почему-то, именно сейчас, он начал понимать одну важную вещь… каким же чертовым дураком он был.

— Эй, парень, ты бы сел, а то упадешь, ударишься головой, а Катти решит, что это я добил ее напарника, — Грегори даже не скрывал, что издевается, подкалывая Алекса. Но ему было безразлично.

Сев на край кровати, просто потому, что ноги уже не держали, он задрал голову, рассматривая этого мужчину, который так насмешливо на него пялился.

— Когда была та драка? — детектив постарался, чтобы его голос звучал нейтрально, не выдавая всего того зла и растерянности, что бурлили внутри.

— Вчера, но какая разница? — Грег подошел ближе, все так же странно, втягивая в себя воздух, глубоко вдыхая.

Александр просто опустил это.

— Черт…, черт…., Яря…, - он запустил пальцы в волосы, пытаясь унять головную боль, и с удивлением, только сейчас обратил внимание на то, что короткие пряди были слипшимися и влажными…, словно от крови…

Выругавшись, Алек начал ощупывать голову, морщась от боли, когда обнаружил приличную рваную рану, с отекшими краями, которая все еще кровоточила.

— Да уж, крепко тебя приложили те парни, — Грегори хмыкнул, наблюдая за этими манипуляциями. — Хотя, должен признать, ты еще неплохо держишься, как для человека. Я не думал, что ты сможешь сесть, а ты вон, как скачешь. — Мужчина насмешливо дернул головой.

Алекс проигнорировал его, лишь на мгновение задумавшись над мыслью, что это выражение "как для человека" прозвучало немного странно. А он кто, бес его раздери?! Йетти?! Но сейчас следователь размышлял не об этом.

Одной рукой, не обращая внимания на то, что пачкает одежду в кровь, Алек начал хлопать по карманам, ища телефон, даже не задумываясь о том, а позволят ли ему позвонить. Это же не мафия, в конце концов. Или…, а, к черту!

Сейчас над ним доминировало только одно устремление, ведь жизни, кажется, на данный момент, ничего особо не угрожало. Не больше чем обычно, по крайней мере. Потому, он собирался как можно скорее связаться с Ярей и все ей объяснить, вероятно, попросить, чтобы она связалась с отделом…, но это после, главное ей объяснить, сказать…

Однако все, что он смог, это в очередной раз выругаться, глядя в темный, разбитый дисплей телефона, который, очевидно, оказался в неудачном месте при его падении.

Дерьмо. Как Алекс теперь ей позвонит?!

— Что это? — заинтересованно спросил Грег, чуть наклоняясь и внимательно рассматривая разбитый мобильный в пальцах детектива. — Не похоже на пистолет.

Это заставило Алекса удивленно задрать голову, тут же вспоминая, отчего не стоило делать таких резких движений, когда в мозгу взорвалась маленькая противотанковая мина. Закусив разбитую губу, следователь уставился на Грегори, начиная складывать в пульсирующем уме отдельные факты.

— Ты кто? — прохрипел он, смотря, как тот все еще внимательно разглядывает телефон.

— А Катти не поделилась с тобой? — Грегори приподнял бровь. И широко ухмыльнулся, показывая Алексу… Ах ты ж…,

— Чтоб тебя! — не удержался детектив, дергаясь назад. Он не верил во всякую нечисть, но…, но ведь видела же что-то Лина. И этот Грегори…, человек не может вот так появиться, из ничего. Просто материализуясь в воздухе. И эти клыки…

— Хм, а ты оказался понятливей Каталины, — Грегори довольно прищурился, словно вспоминая что-то. — Она думала дольше, и все равно, не поверила.

— Вампир? — смирившись с тем, что очевидно, результат ранения и травмы оказался более плачевным, чем он решил первоначально, и у него не просто сотрясение мозга, а полное расстройство рассудочной деятельности, Алекс, снова, уткнулся лбом в кулаки.

— В точку, — Грегори казался немного удивленным тем, как легко Алекс признал это.

А зачем переживать, подумалось следователю? Разве сумасшедшие волнуются над своей болезнью?

У него было то, что он должен был сделать. И пусть, вероятно, это могло так же, оказаться навязчивой идей, и не стоило сейчас доставать Ярину, в таком-то, помраченном состоянии рассудка, он не мог не пытаться.

— Слушай, ладно, а ты не мог бы мне дать позвонить, а? У вас же здесь должен быть телефон, правда? — не увидев в лице Грега ни капли понимания или готовности удовлетворить подобную просьбу, Алек тяжело вздохнул, снова подпирая лоб кулаками. — Черт, даже убийцам можно совершить звонок, а мне — повезло оказаться непонятно где, и меня даже не понимают, — тихо пробормотал он, хоть и не сомневался, что этот парень, все равно, услышит все.

— Пожалуй, ты серьезней ударился, — с легким разочарованием протянул Грегори, отворачиваясь. — Жаль…

— Эй, стой, — Александр испугался, что тот вздумает уйти. — Подожди, ты должен меня понять, — он с силой сдавил голову пальцами, будто бы это могло ему помочь не потерять мысль. — Ты же пришел туда за Линой…. тот переулок, да?

— При чем здесь Катти? — Снова, с прорывающимся в голосе рычанием, теперь-то Алек не сомневался в этом, обернулся Грегори.

— Да ни при чем, черт возьми! — Он начинал злиться, теряя терпение. Вероятно, все же, срываясь из-за сотрясения мозга, или просто потому, что никак не мог найти в этом всем логики. — У меня есть девушка, понимаешь?! И я обещал ей позвонить, приехать… — Алекс посмотрел на Грега, который, по крайней мере, передумал уходить. — Вероятно, ей уже сказали, что я пропал, а может, и похуже чего, я же не знаю, что там нашли…

— И что из того? — Грегори сложил руки на груди, насмешливо глядя на него.

Алекс разъяренно посмотрел на него.

— Ни-че-го, твою мать! А черт! Давай, убирайся отсюда, — он почти готов был в него чем-то запустить, искренне сожалея, что пистолета в карманах не оказалось. — Очевидно, я ошибся, и ты был бы рад, если бы Каталине сказали, что ты умер. Катись отсюда! — И снова опустил голову, утомленный этой вспышкой, размышляя над тем, что же ему теперь делать.

— Хм, и как это, может тебе помочь связаться со своей девушкой? — Грегори, неожиданно для следователя, выдернул поломанный телефон из его ладони, и заинтересованно осмотрел его.

Алекс даже не удивился уже, сил не было.

— У тебя есть телефон? — Не поднимая голову, спросил он у этого странного вампира, который почти раздражал его.

— Нет, у меня нет необходимости в приспособлениях. Я и так могу связаться с Катти. — Грегори отбросил трубку, и та, с громким шумом, упала на каменный пол.

— Завидую тебе, — он не был уверен, удалось ли ему вложить в хриплый поломанный голос всю иронию, которую Алекс хотел бы.

— Ладно, я посмотрю, что можно тут сделать… — почти без издевки проговорил Грегори.

Но когда Александр вздернул голову, не веря тому, что услышал, в комнате уже никого не было.

Алекс тихо сходил с ума. Хотя нет, пожалуй, тихо — это не его слово. Он метался по этой комнате, словно зверь, запертый в клетке, разбивая посуду, в которой неясные, смутные тени, приносили ему еду и воду. Он уже не удивлялся чему-то подобному. Даже пытался у них требовать, чтобы те позвали Грегори, но время шло, а вампира все не было, как и обещанного телефона, или еще чего-то, чтобы он мог связаться с Яриной.

Алек не мог следить за часами. В темной комнате без окон это было невозможно сделать.

И наконец, он потерял надежду, что сможет что-то изменить. Понимая, что, так или иначе, но скорее всего, его уже признали мертвым, мужчина бесновался, оттого, что никак не мог сообщить любимой, что все не так плохо.

Да, до него наконец-то дошло, как много Ярина значила в его жизни.

Он понял, насколько важно она была…

Только, не слишком ли поздно?

С каждой минутой, с каждым мигом, утекающим в этой темноте, ему все больше казалось, что происходит что-то нехорошее, что-то слишком страшное с той, которая, как оказалось, была всем для него, единственной, о ком он мог думать, волноваться, даже под угрозой смерти.

Но так ведь не могло быть. Она дома, с родителями. С ней хорошо. А он вернется, и объяснит. С Яриной все нормально…

Только, отчего-то, нехорошо сжималось сердце.

Наверное, он просто прогрессирует в своем сумасшествии…

Глава3

Ему сложно было сказать, сколько именно прошло времени, Александр не имел возможности отслеживать его. И потому, даже не представлял себе, какой именно день недели или период суток привел, все же, Грегори к нему в комнату.

Алекс был настолько поглощен непонятной, нарастающей тревогой, что даже вид вполне здоровой, и определенно, весьма счастливой Лины не привлек его внимания больше, чем присутствие того, кто назвал себя вампиром.

— Прости, парень, — Грегори усмехнулся, но на его лице не было написано ни капли раскаяния, когда он протянул ему телефон. — Меня отвлекли.

Ха, дерьмо. Мог бы еще месяц кутить. Пфф, словно кто-то тут его ждет. Чтоб его!

Алек видел, как сильнее сжались объятия этого мужчины на талии Каталины и вполне мог себе представить, что именно отвлекало вампира. Черт его побери! Словно сложно было вначале принести ему телефон, а уж потом запираться в спальне с Линой! Да хоть всю жизнь потом провели бы в постели — он и слова бы не сказал.

Нет, он был рад за напарницу. Искренне. Та действительно казалось довольной, и более счастливой, чем за все три года, что он знал Лину.

Но сейчас, все, что интересовало детектива — это возможность, наконец-то, позвонить Яре. Он настолько сильно хотел услышать ее голос, убедиться в том, что весь непонятный и разъедающий внутренности страх — лишь следствие его ранения и общей напряженной ситуации, что едва кивнул подруге, выдергивая из рук вампира телефон.

Лина кивнула ему в ответ, но Александру уже было не до этого. По памяти набрав номер, он стал вслушиваться в длинные гудки.

Ярина не отвечала.

Это… не успокаивало, черт побери! Наоборот, опасения Алекса, в которых он и сам не мог разобраться, поднялись на новый уровень ненормальности.

Иисусе! Он не знал, серьезно, не знал, что с ним творится. Но отчего-то, был уверен, что его любимой сейчас очень, чертовски очень, плохо.

Когда-то, краем уха, Алекс слышал, что можно ощутить, если с любимым человеком случается беда.

Он считал это полным бредом. Ха! Конечно, а еще скажите, что существует телепатия, инопланетяне и вампиры — всегда хмыкал Александр.

Но, как оказалось, вампиры, в самом деле, существовали. И как теперь можно говорить, что хоть что-то в этом мире — бред?! Дерьмо.

Его трусило. Самым реальным образом. Пальцы с трудом попадали по нужным кнопкам. Но Алекс знал, что номер набран верно. Однако и в этот раз никто не ответил.

Уткнувшись лбом в приятную прохладу камня стены, он снова нажал на дозвон.

И еще раз.

И еще раз десять, все время, вслушиваясь в длинные гудки.

Почему Ярина не отвечала?! Это лишь усиливало грызущее, подтачивающее душу, чувство у него внутри.

Он почти не заметил, как подошла Каталина, и начала что-то ворчливо говорить о ране, и температуре… Да какого черта?! Какая разница хоть кому-нибудь?! Он же еще стоит! Значит все нормально. Алекс не видел проблемы в своем здоровье. И Грег был солидарен с ним, перетягивая схожей репликой на себя внимание Лины. И на том спасибо.

Смахнув со лба ладонь подруги, которая что-то вычитывала Грегори, он отошел, шикнув на напарницу, которая мешала ему собраться с мыслями. И начал набирать сообщение, чтобы хоть так сказать Яре, что он жив.

Но и отправив текст, Алекс не испытывал спокойствия. Его не волновало то, что происходило в комнате. Он просто хотел, чтобы его теперь оставили в покое. Дали возможность сесть в тишине и подумать. От недовольных криков Лины голова просто раскалывалась, и сложно было сосредоточиться хоть на какой-то мысли. Так трудно попытаться понять, что же, все-таки, заставляет его нервничать, и сходить с ума от страха за Ярю.

Серьезно, это даже ему казалось ненормальным, словно бред шизофреника о заговорах и голосах, указывающих, что делать.

Казалось бы, это о своей жизни ему стоило побеспокоиться. Он — Алекс, а не Яря, сейчас сидел в замке вампиров с пробитой головой, и совершенно не представлял, что его хозяева собираются с ним делать.

Однако все, о чем Александр думал — Ярине грозит беда. Почему?

Пристрелите его, но он не смог бы ответить.

Чем Алекс, в конце концов, сейчас отличался от тех маньяков, которых всю жизнь ловил? Только тем, что его помешательство не грозило смертью объекту этой мании?! Обалдеть. Он никогда не мог представить себе, что докатится до подобного помешательства разума.

Но иррациональный, ничем не обоснованный страх, что его Ярине что-то угрожает, когда его нет рядом, чтобы ее защитить — и не думал уходить от подобных укоров разума и попыток самоубеждения.

Ну и плевать на них! Возможно, у него сотрясение. Вероятно — горячечный бред, как пытается доказать своими криками Лина и ему самому, и шкирящемуся вампиру — Алексу было все равно.

Он опять прижался к стене, не замечая целующуюся пару, и начал звонить.

Маньяк.

Он готов был это признать.

Через полчаса подобного времяпрепровождения, Алекс уже был уверен, что совершенно определенно, сошел с ума. Спроси его кто сейчас, и он не смог бы сказать, что именно прорычал Грегори, перед тем, как исчезнуть из комнаты, двадцать минут назад. Хотя, несложно было догадаться, что это имело отношение к Лине. Александр даже оказался в состоянии немного удивиться, что вампир оставил их вместе, похоже, перепоручив детективу заботу о сохранности напарницы. Супер. Именно то, что ему надо для сосредоточенности — Лина, которая мучает его своими попытками поиграть во врача.

Подчинившись требованию подруги, Александр сел на стул, и подставил голову для «экзекуции», которую Каталина, в явном заблуждении, считала помощью. И заново набрал номер.

И тихо чертыхнулся, от боли, из-за того, что там Лина творила на его голове, когда услышал в трубке тихое, едва слышное "да?".

Он не поверил, серьезно, просто не сразу осознал, что она, все же, ответила.

— Яря?! — Алекс вскочил со стула, отходя от чрезмерной заботы Каталины. И внезапно, понял, что не имеет ни малейшего представления, что же собирался ей сказать. — Ярина…

— Саша? — голос девушки был настолько слабым, что ее почти не было слышно. Возможно, это плохая связь? Ведь он даже не представлял, в Румынии ли еще находится. Но едва Алекс открыл рот, чтобы сказать, как любит ее, и какой он дурак, что, как только вернется — ни за что ее не отпустит, Ярина прошептала, ввергая его в ступор. — Я все-таки умерла, да? Только… — она тихо и тяжело, с усилием вдохнула, — я в аду, наверное, Саша…

— Что?! — Алекс сжал кулак, ни черта не понимая, и пытаясь собрать воедино, путающиеся мысли.

И в этот момент, прерывая тихий звук, который слишком напоминал рыдание, раздался какой-то рык в трубке, и треск, словно телефон упал на пол. Александр совершенно не мог понять, что происходит…

— Ах ты, сучка! — низкий мужской голос был настолько громким, что его было прекрасно слышно. Хотя, очевидно, что его обладатель не держал трубку. — Тебе сказали не…

— Цлав! Оставь ее в покое, она должна быть целой… — Голос другого мужчины был последним, что детектив услышал до того, как громкий треск и репение, едва не порвало ему барабанную перепонку, из-за того, что Алекс настолько крепко прижимал телефон, что едва не впечатал его в свое ухо. Словно кто-то, с размаху, наступил на сотовый ногой, ломая динамик.

У Александра не осталось разума, чтобы трезво думать. Он знал, и был совершенно точно уверен в этом знании — что его любимая в опасности. И те мысли, которые после прослушанного разговора приходили в раскалывающуюся голову — были настолько мрачными, что ему стало дико, по-настоящему безумно страшно за Ярину. И ее слова о собственной смерти…, об аде. И эти подонки (а они не могли быть никем другим уже, в его понятии), которые были рядом с ней…

Александр в упор смотрел на Каталину, которая вскочила, становясь перед ним, и что-то говорила…

Он не слышал ее.

Просто не воспринимал звуков. Его уши, его разум, весь он — был заполнен тихим шепотом Ярины, и голосами тех, кто причинял ей боль.

Впервые, он понял, что значит — жаждать чей-то смерти. Желать, истинно желать кого-то убить. Александру хотелось раздробить каждую косточку в телах тех, кто мучил, причинял страдания его любимой.

Не задумываясь больше ни секунды, он просто распахнул дверь, не особо представляя, как найдет выход, но и не собираясь оставаться в этом треклятом замке больше ни минуты.

Пять дней спустя

Он почти жалел, что жар спал, и разум был способен мыслить ясно.

Алекс не нуждался в ясности и понимании, черт побери! Все, в чем он испытывал необходимость — это Яря. И мужчина не желал прислушиваться к здравым рассуждениям друзей и знакомых, убеждающих Алека, что девушки, скорее всего, уже нет в живых. Его, так же, совсем недавно считали умершим.

Повернув на очередном перекрестке, Александр продолжил всматриваться в пустые улицы ночного Бухареста. Глупое занятие, он готов был признать это. Но просто не мог сидеть и ждать, пока следствию и детективам станет что-то известно.

Александр вернулся почти три дня назад. И весьма смутно помнил, что происходило в первые сутки. Придя в себя в квартире Каталины, он долго лежал на полу, уставившись в потолок, пытаясь разобраться, как именно тут очутился.

Постепенно, картина их с Линой ухода из замка, вырисовывалась четче. Особенно, после того, как, разворотив половину квартиры подруги — ему удалось отыскать упаковку аспирина. Глотнув сразу три таблетки, Алекс попытался включить свою логику следователя, и хоть немного восстановить последовательность событий. Но все было, словно подернуто пеленой жара, отчаяния, и боли. И лишь отдельные моменты — его проклятия, вызванные тем, что Лина помчалась следом, ее измотанный вид, и несколько обмороков за жалкие четыре часа дороги. И то, как до него дошло, что именно Грегори сделал с его подругой…

В память об этом озарении у Алекса имелся теперь свежий шрам на запястье. Осознав, что Лина превращается в вампира, и рассудив, что ее недомогание вызвано именно этим — Александр, практически силой, заставил подругу взять у него крови.

Сказать честно — он иначе себе представлял подобный процесс. Очевидно, уж больно поддался влиянию кинематографа и литературы, из которых и почерпнул сведения о вампирах.

Это…, это было просто отвратительно. Александр терпел, сцепив зубы, пока подруга прокусывала ему вены, и почти шипел от боли. Какой идиот сказал, что это приятно?! Это было чертовски больно.

И гадко.

Их обоих едва не вырвало, только по разным причинам. Как понял, Александр, у Каталины имелись претензии ко вкусу его крови. Кто бы мог подумать, что его подруга настолько переборчива.

Самому же Александру, показалось тошнотворным наблюдать за тем, как напарница это делала. Отвратительное и отталкивающее зрелище. Ни единого приятного момента.

Последним, что отпечаталось в памяти детектива о том побеге — было появление Грегори…

Даже спустя три дня, пять упаковок жаропонижающего и трех пачек антибиотиков, Александр не смог пошагово восстановить события, благодаря которым, вампир не только сохранил ему жизнь, но и вернул в Бухарест.

Вероятно, некоторую роль в этом чуде сыграло то, что материализация Грега возле них, произошла в момент жаркого спора, и его крика, о том, насколько Лина сглупила. Наверное, вампир мог убить детектива и за сам факт ругательств в сторону его ненаглядной К-а-т-ти.

Но так уж вышло, что орал Александр именно о том, какой дурой была Лина, сбегая от того, кого настолько любит, и кто любит ее.

Да, на нем сильно сказались собственный страх за здоровье Ярины, лихорадка, и неизвестность. И оттого, он так отчаянно пытался втолковать подруге, насколько несущественно, что Грегори не совсем человек, если она с ним счастлива, что вначале, даже не заметил появление самого предмета их спора.

И вот то, что Грег имел возможность послушать пару минут пламенного спича Алекса с требованием к Каталине немедленно вернуться к тому, кто столько значит для нее, вероятно, и спасло жизнь самого следователя. Возможно, сыграло в этом роль и то, что Лина тут же бросилась на шею Грегори, что-то объясняя…

Александру было на тот момент настолько паршиво, что он не понимал почти ничего из произносимого этими двумя…

А потом, он очнулся в квартире Каталины… Едва отмыв кровь с головы, и добравшись к себе домой, чтобы переодеться, Алекс начал искать Ярину. И уже к полуночи понимал, что ни капли не ошибся, испытывая все это время страх.

Его любимая исчезла. Пропала через два дня, после его собственного исчезновения.

Он наконец-то познакомился с родителями Ярины. И проклинал себя за то, что все вышло именно так. Едва выйдя от них, не узнав ничего, дающего хоть малейшую надежду, или догадки о местонахождении девушки, Алекс помчался в отделение.

После того, как ему удалось убедить всех, что это не массовая галлюцинация, и туманно ответить на десятки вопросов о Каталине, Алек смог поговорить с ребятами, упросив их заняться исчезновением своей девушки. Его самого, до полного выздоровления, начальство отказывалось допускать к делу. Тем более что здесь были замешаны личные интересы детектива.

Оттого, сообщив все скудные сведения, которые ему были известны, но и не в силах спокойно дожидаться новостей, он просто ездил по городу, в поисках какой-то зацепки. А возможно, в нелепой надежде случайно встретить Ярину…

Повернув в сторону окраины города, Александр мельком всмотрелся в темные деревья парка, мимо которого ехал. Фонари горели через один, а то и с большими промежутками, и пустые улицы местами были погружены в непроглядную темень. Но Александр упорно всматривался в эту темноту. Как и прошлой ночью, до разноцветных всполохов перед глазами, непонятно на что надеясь.

Однако то же чувство, та же уверенность, которая заставила его уйти из замка, с убеждением в опасности, грозящей Ярине, сейчас — заставляло его носиться по городу со знанием, что его любимая жива. И Алекс не сомневался, что ей необходима его помощь.

Иногда за эти дни, он сам себе переставал казаться человеком. Не подходило то, состоящее из напряженного комка нервов, раздражения и непонятной уверенности, постоянно курящее существо — под определение человека.

Что-то мелькнула в темноте парка, между деревьями, отрывая Александра от невеселых размышлений. Что-то привлекло его внимание.

На детской площадке, за первой полосой высокого кустарника, кто-то двигался.

Там что-то происходило. Это было видно через переплетение голых ветвей.

Кому могло прийти в голову гулять в парке в два часа ночи, при том, что в столице орудовал маньяк?

Определенно, не тому, кто обладал здравым смыслом.

Это не касалось его. Лишь отвлекало… Но что-то заставило Алека затормозить, останавливая машину.

Обернувшись, он внимательно всмотрелся в темноту, с удивлением слыша в наступившей тишине скрип несмазанных металлических петель детской качели…

Кто мог кататься в такое время в пустом парке? Это вызывало недоумение.

Неясное сомнение, все это время, не отпускавшее детектива, усилилось. Он был параноиком. Ха! Ну и черт с этим!

Алекс обреченно выругался, понимая, что вероятно, делает огромную глупость, и заглушив двигатель, выбрался из машины, доставая из кобуры пистолет. Он не знал зачем, но считал необходимым удостовериться, что там не было проблем. В конце концов, Алекс был полицейским.

Стараясь производить как можно меньше шума, он обошел машину и тихо пошел вдоль живого ограждения парка, всматриваясь в неясные тени.

Среди качелей он рассмотрел две фигуры. И они были не взрослыми, определенно. Слишком…мелкие, что ли.

Одна из двух фигур, очертаниями явно девушка, одетая только в темное платье, сидела к нему спиной, качаясь на скрипевшей качели, а второй человек, парень, странно медленно приближался к ней.

Неужели подростки решили пощекотать себе нервы, гуляя в парке среди ночи? Идиоты! Он опустил пистолет, и направился в сторону площадки, чтобы образумить детей. Но в этот момент, девчонка встала с раскачивающейся качели, делая шаг навстречу приближающемуся подростку…

Александр замер, все еще скрытый кустами, невольно зажмуриваясь и встряхивая головой, словно в попытке прогнать наваждение, а потом, буквально, впился взглядом, отслеживая каждое движение девушки.

Это была Ярина, он мог свою жизнь поставить на это…

Каждое движение, наклон головы…

Это была его Яря. Но как? И что она здесь делала?!

Не веря себе, ощущая неистовое сердцебиение, он засунул пистолет за пояс, и на ватных ногах начал приближаться к месту, на котором происходило нечто странное… Что-то, вызывающее ассоциации в его памяти.

Парень замер, как-то безвольно понурив голову, не шевелясь, и теперь Ярина приближалась к нему. Но и ее движения были странными, неуверенными. Словно каждый шаг она делала через силу, желая отступить назад. Александр и сам не заметил, как остановился, наблюдая за этой непонятной, беззвучной сценой.

Наконец, Ярина (а в том, что это была она, у него уже не осталось никаких сомнений), подошла к подростку почти вплотную. Парень медленно и вяло поднял руку в ее направлении…

Холод прошел по позвоночнику Алека от наблюдения за этим, и он непроизвольно мотнул головой, отрицая, прогоняя подступающее осознание.

Просто он только что вспоминал о Лине, и от того, видит в этом жесте не то, что должен был бы…

Ярина обхватила ладошками руку парня, и немного наклонившись, застыла…

Будто заставляя себя, она еще немного наклонилась, и опять остановилась.

Между запястьем покорно стоящего парня и ее губами — была лишь пара сантиметров. Но Яря все медлила…

Александр выругался в уме, почти понимая…, и все равно, отказывался верить. Этого не могло быть! Не могло случиться на самом деле! Не с его Яриной!!

Но тут в его мозгу зазвучал ее тихий, прерывистый шепот "я в аду, наверное…".

И Алека, будто ударило током: если такое могло случится с Линой, кто мог застраховать Ярину от подобного?! Тем более, она была одна, и бродила по Бухаресту, судя по тому, что рассказывала ее мать…

Черт! Черт! Черт! Это не могло быть правдой, но похоже — было…

В этом городе слишком много вампиров, черт бы их всех побрал!

Только не Ярину…

Пока он пытался осознать то, что так медленно но настойчиво пробивалось в сознание следователя, ситуация на площадке изменилась.

Яря, так и не коснувшись запястья подростка, замотала головой и резко оттолкнула парня. Тот отлетел на очень прилично расстояние. Она никогда не была сильной…, не настолько.

— Уходи! Убирайся! — надрывно закричала девушка, падая коленями на обледеневшую, мерзлую землю и обхватила свои плечи руками, не глядя уже, как пришедший в себя ребенок, с ужасом смотрит на нее, словно только осознал, что был очень близок к смерти.

Парень вскочил и так быстро побежал от этой хрупкой девушки, словно та была монстром. Вероятно, так оно теперь и было на самом деле…

Ярина была босой.

Это не понравилось ему. Совершенно.

Разум Алекса еще не осознал, не переработал то, что уже понимало сердце.

Он так и стоял метров за триста от площадки, и никак не мог решить, что же стоило сделать.

Пока тихий надрывный звук, не нарушил тишину парка.

Алекс вздрогнул, с ужасом понимая, что это Яря… плакала? Выла?! Он не мог сказать, было ли это плачем. Скорее, безнадежность и отчаяние, выраженное звуком.

Александр резко дернулся с места, пока еще не до конца осознавая, что именно делает, но понимая единственную вещь: то, что лишь несколько дней назад он говорил Лине — было и для него верно — без разницы, была ли его любимая еще человеком.

Это была его Ярина. Больше для Алекса ничего не имело значения…

— Яря! — он бежал, не желая, чтобы она так страдала, но и не представляя, как может утешить ее. Не думая, не размышляя, просто понимая, что хочет оказать рядом с ней. Коснуться кожи Ярины. Обнять ее. Успокоить. И рассказать, что все будет хорошо. Что бы ни произошло, это ничего не изменит…

Она вскинула голову, привлеченная его окриком, и пораженно смотрела за стремительным приближением Алекса. На лице Ярины было написано недоверие, почти шок.

— Саша? — еле слышно прошептала она, медленно поднимаясь с земли, — Саша…, но как? Они говорили…Все…

Ярина пораженно замолчала, всматриваясь в его черты, когда Алекс замер рядом, задерживая сбившееся дыхание. Черт бы побрал эту лихорадку! Он ощущал себя не сильнее того подростка, который только что улепетывал отсюда. Но и это не было важно.

После всех этих дней, после суток, наполненных отчаяньем и страхом — она была рядом. Его Ярина. Лишь в шаге.

Алекс протянул руку, накрывая ладонью щеку Яри, и нахмурился от того, что ее кожа была прохладной на ощупь. Ни у Грегори, ни у Катти он не замечал подобного.

— Яря…, - почти с благоговением выдохнув ее имя, он гладил пальцами щеку любимой. — Яречка… — Алекс чуть надавил, притягивая любимую ближе, видя, что она все еще не осознает, не верит, что в самом деле видит его.

Это движение словно вывело ее из ступора.

— Саша?! — Ярина обхватила своими ладонями его лицо, и на ее губах появилась робкая улыбка. — Ты жив, правда жив… — она прерывисто вздохнула…, и резко отпрянула от него, почти отталкивая. — О, Господи! Уходи!

Алекс наблюдал, как радость, лишь на мгновение появившаяся в карих глазах любимой, сменилось ужасом и еще чем-то…

Тем, что заставило ее жадно втягивать воздух. Жажда. В ее глазах был голод.

Она попятилась от него, закрывая ладонями лицо.

Александр был бы придурком, не пойми, что с ней происходит. Не после того, что видел недавно.

Но она-то думала, что он не осознает…, что ему не известно. Он должен был ей сказать, успокоить. Меньше всего, Алекс хотел очередного непонимания между ними.

Сделав осторожный шаг вперед, к ней, он медленно протянул руку, желая остановить Ярю. Но девушка, увидев это, резко отклонилась в сторону.

Слишком быстро. Она передвигалась так, что почти теряла контур и очертания.

Иисусе! Это становилось сложнее, чем он мог подумать, когда стремглав кинулся успокаивать ее.

— Яря, подожди, я знаю… — он сделал еще один шаг вперед, не желая, чтобы она от него отдалялась. Но девушка лишь помотала головой, не отнимая ладоней, и отвернулась.

— Стой, Саша, не приближайся, — голос Ярины звучал приглушенно, из-за того, что она так и не отняла ладоней от губ и носа. — Я не такая уже…, не человек…, я…, - сдавленно всхлипнув, она внезапно сорвалась с места, и побежала прочь, в глубину парка.

Он лишь секунду стоял неподвижно. А потом, послав к дьяволу слабость и головокружение после лихорадки, рванул за ней, громко окликая Ярину по имени.

Однако, видя, с какой скоростью та убегает, Александр начал подозревать, что может и не успеть настигнуть любимую. Чтоб его!

— Ярина, стой, — он не собирался останавливаться. — Я знаю, Яря, знаю, слышишь!?

Но девушка не оборачивалась, уже исчезая за деревьями.

— Да стой же, черт возьми! — он бежал между стволами, не видя ее, не слыша ни малейшего шороха, но все равно, продолжал кричать, приходя в ужас от одной мысли, что она не вернется, и он не сможет ее больше найти.

— Ярина! — Алекс замер, выбега к искусственному гроту, и осмотрелся, понимая, что не имеет ни малейшего представления о том, в какую сторону она побежала. А ведь его любимая могла и просто исчезнуть, как это делал Грег…

Тяжело дыша, он громко выругался, ударяя кулаком по камню.

— Ярина! — почти безнадежно прокричал Александр в тишину ночного парка, но ответа не было. — Не убегай, пожалуйста! — он чувствовал себя последним придурком из-за того, что позволил Яре уйти, и ничего не объяснил. Алекс прислонился лбом к граниту. — Я знаю, Яря, правда, знаю, — уже тихо повторил он, поняв, что девушки нет рядом. — Но мне — все равно.

Как теперь искать ее? Где?! Алекс снова ударил камень, пытаясь согнать злость на себя, и сосредоточиться на выходе. Но не мог увидеть ни единого варианта. Если Ярина — вампир…, - он заставил себя это произнести — как ее отыскать теперь? Тут никакая полиция не поможет.

— Откуда ты можешь знать? — тихий, неуверенный голос, вынудил его резко обернуться.

У противоположного края грота стояла Яря. Она едва касалась рукой камня, и выглядела так, словно одного его неправильного движения или слова будет достаточно, чтобы девушка убежала не оглядываясь.

Александр медленно выдохнул, в уме благодаря небо за этот шанс, и постарался сохранить спокойное выражение лица.

— Яря, я знаю, что случилось, — так же тихо, как и она, проговорил Алекс. — Догадываюсь, — исправился он, видя недоумение в ее глазах.

Она все еще стояла у своего края камня и слушала. Он посчитал это хорошим признаком.

— Это не важно, слышишь? — Алекс осторожно шагнул вперед.

Ярина не отступила, что-то пристально выискивая в его глазах. Алекс не отводил взгляда. Он знал, что там она не увидит ничего, кроме любви к ней, которую он, наконец осознал, и желания быть к ней ближе. И она это, действительно увидела.

От внимания следователя не ускользнуло, как недоверчиво округлились глаза Ярины, и как она закусила губу.

Оу, черт! У нее были клыки!

Иисусе! И, несмотря на это — она была… красивой. Несмотря ни на что, собственно. Самой красивой.

Ярина все так же нравилась ему. Возможно, даже немного больше…

Алекс оперся о камень, сбитый с толку своей реакцией.

— Саша, я не понимаю, — Ярина покачала головой, но все еще не отступала. — Откуда ты можешь знать? Это же почти невероятно! Это…

— После этой недели, милая, я готов поверить во что угодно — он усмехнулся уголками губ, еще одним осторожным шагом сокращая расстояние между ними.

— Но…, - она снова вдохнула.

Ее ноздри затрепетали, а взгляд метнулся к его руке. Он проследил этот взгляд, понимая, что не заметил, как сбил кулак до крови.

Язычок Ярины скользнул между клыками, увлажняя губы. Девушка тяжело сглотнула и дернулась, словно хотела шагнуть вперед, но сама себе не позволяла приблизиться.

— Саша, стой, — она почти жалобно прошептала это и вытянула вперед ладонь. — Не подходи ближе.

А он…, неожиданно, ему понравилась мысль о том, что Ярина может слизать кровь на его руке. Что она может укусить его своими клыками, которые сейчас терзали ее губы.

Да что с ним?! Но Алекс не был уверен, что нуждался в ответе.

Это казалось невероятным, после того опыта, что Александр уже имел. Но черт побери! Если он смог сделать такое для Лины, то уж тем более, может сделать подобное для своей любимой. Никакая боль не имеет значения, если ей станет легче и лучше от этого!

— Ты голодная? — не обратив внимания на ее просьбу, он сделал еще шаг, так, что маленькая ладошка уперлась ему в грудь. — Когда ты в последний раз… ела? — Алекс крепко обхватил эту ладонь, не совсем уверенный в правильном подборе слова, но не считая это настолько уж важным, и постарался убедить себя, что сможет удержать Ярю, если она опять решит сбежать.

Но та, как завороженная, смотрела на его кулак, испачканный кровью, и казалось, не вспоминала о бегстве.

— Я…еще нет…, вообще-то, — ее язычок, снова, мелькнул, увлажняя губы. — Они хотели меня заставить, — Ярина не отрывала глаза от алых капель, а он, специально, медленно подносил свою руку все ближе. — Но почему-то, не смогли. Они не ждали, что я откажусь, и, что убегу — не рассчитывали, кажется, — Яря скривилась, и виновато посмотрела в лицо Алексу.

Так, будто думала, что ее жажда вызовет его отвращение.

Это было не так.

Он испытывал ярость. Безумную ярость на тех, кто мучил его любимую. На вот этих «они», которые и сделали такое с его Яриной.

— Я чудовище, да, Саша? — ее глаза искали подтверждение этому в нем, выискивали обвинение. — Если ты знаешь, скажи — я ужасна?… Мне так больно…, и так хочется крови… Но это же отвратительно…? Кровь… отвратительна…, я так думала раньше, а теперь, — она замолчала, так и продолжая смотреть на него, столь явно нуждаясь в поддержке.

И Алекс понял, что Ярина была дезориентирована, не понимала, кто она, и что ей теперь с этим делать. Он осознал, что хочет дать ей опору, был совершенно уверен в этом.

— Нет, Яря, нет, — мягко потянув за ее ладонь, он приблизил Ярину к себе. Почему-то, Алексу казалось, что этот голод…, эта жажда — мучает ее, причиняет страдания, не меньшие, чем муки совести и метания разума, которые его Яря так явно испытывала. Но ее вины не было в том, что она стала вампиром. И Алекс собирался сделать все, чтобы уменьшить страдания любимой, как душевные, так и физические. — Ты не чудовище, милая, совершенно точно — нет. И ты не должна мучить себя, не сейчас, когда можешь утолить свой голод.

Ярина покачала головой и попыталась отстраниться.

Однако он не позволил, а она… наверное, и сама не понимала, как неистово нуждалась в этом, потому что не использовала свою силу, которой, явно, имела теперь гораздо больше.

Зная, что играет не совсем честно, Александр поднял пораненную руку и обхватил ею щеку девушки, заставляя в полной мере ощутить аромат крови.

— Возможно, моя кровь не самое лучшее, что ты могла бы получить, — Алекс ступил еще ближе, решив, что должен ее предупредить, так как помнил реакцию Лины. — Но пока нет иного способа утолить твой голод, ты можешь ее взять? Пожалуйста, Яря? — он смотрел на ее лицо, которое казалось удивленным. Не задумываясь над этим, Александр продолжил, — пожалуйста, любимая. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

У Ярины вырвался отрицающий возглас.

— Но это не так, Саша, — она покачала головой, и он заметил, как сложно ей было сдержаться, и не повернуть лицо. Видел, как дернулось ее горло.

Отчего-то, ему захотелось, чтобы она не сдерживалась. Чтобы не могла устоять перед его кровью так же, как не могла раньше устоять перед ним самим.

Абсурд. Сейчас совершенно не о том стоило думать.

И потом, он же имел представление, что будет. В этом не было ничего приятного.

И все же, с Яриной — он желал этого…

Наверное, просто потому, сколько всего было между ними, потому, что любил Ярину.

— Твой аромат — это, — Яря взмахнула рукой, словно не могла найти слов. — Он такой… манящий, словно именно то, что мне необходимо… Я не знаю, как это рассказать…, но он гораздо лучше всего, что я ощущала за эти дни… Я не вызываю отвращения у тебя, говоря подобное? — она опять увлажнила губу, и в этот раз, ее язычок задел его кожу.

Это было похоже на разряд тока, побежавший по его нервам. Настал черед Александра глотать с затруднением.

Ей не была отвратительна его кровь.

Такая мысль — его успокаивала…

Хм, нет, черт возьми, это тешило его самолюбие. Заставляло что-то внутри мужчины испытывать удовольствие от такого, странного факта.

А от совокупности подобного ощущения, и того, что сама Яря, стояла рядом, почти в его объятиях…

После всех этих дней — это было испытанием для Александра. Серьезно. Ему хотелось хотя бы обнять ее, крепко прижав к себе, так, чтобы не осталось никакого расстояния. Но боясь напугать Ярю, пошатнуть то, что уже было достигнуто, Алекс не позволял себе ничего, кроме легкого касания своих ладоней к ее щекам, кроме нежного поглаживания ее руки, которую так и не отпустил.

— Нет, любимая, — его голос стал низким и хриплым, но Александр был уже не в силах повлиять на это. — Нет, я только рад, если это будет приятно для тебя.

С этими словами он еще немного приблизил свою ладонь к ее губам.

Пальцы Яри мягко обхватили его кисть, но сама она, даже прижавшись к его коже ртом, скользя по пульсу на запястье Алекса языком, продолжала неуверенно смотреть в его глаза.

Он не понимал. Чего она боится?

И тут Алек вспомнил, то, что Яря говорила только что. Его любимая еще никогда не делала ничего подобного. Он будет первым, чью кровь она выпьет как вампир.

Иисусе!

Наверное, было глупо так радоваться данному факту. Но Алекс радовался. И даже, испытывал нечто большее. Чему никак не мог найти никакого объяснения.

— Пей, Яря, — Алекс сам надавил, так, чтобы ее клыки царапнули его запястье, не давая ей отступить в этот раз. — Пей, любимая.

И Ярина поддалась своей жажде. Наклонив голову, она прокусила его вены, жадно делая первый глоток.

Черт! Наверное, он окончательно сошел с ума!

Это было совершенно иначе, чем пару дней назад, когда Алекс пытался помочь напарнице. Совершенно не так.

Словно небо и земля…

И сейчас, Алекс, вне всякого сомнения, был на Небесах.

Из горла Яри вырвался тихий горловой стон, но она не оторвалась от его руки, делая новый глоток.

Этот звук, заставил его напрячься. В буквальном смысле, каждую мышцу в его теле.

Алекс знал его так же хорошо, как и каждый миллиметр тела своей любимой. Когда Яря так стонала — она начинала испытывать возбуждение.

Ее возбуждало то, что она пьет его кровь?

Что ж, значит ему нечего было стыдиться своего собственного вожделения, которое завладело Алексом, стоило тому дотронуться до ее щеки. Едва он понял, что она здесь. Живая, не важно, каким способом.

А от того, как ее язык, ее губы, двигались по его запястью, от тихого, чуть засасывающего ощущения ее глотков — его возбуждение стало почти болезненным. Он не помнил, когда зима в Бухаресте успела стать настолько жаркой, что его кожа покрылась испариной. А дыхание стало таким частым, словно Алек пробежал несколько километров. Собственно, оно не было настолько тяжелым, когда мужчина в самом деле бежал, догоняя Ярину.

Плоть Алекса, напряженная от одного ее присутствия, сейчас — болезненно пульсировала. Ад! Но ведь он всегда безумно желал ее…

И вполовину не так, как сейчас, тем не менее.

Понимание всего этого, дало Алексу осознание большего… Он хотел еще. Чтобы она снова и снова брала его кровь. Только его. И не так. Больше. Ближе.

Он желал ее обнимать, ласкать, когда Ярина будет утолять свой голод.

Не имея представления, когда именно успел погрузить свои пальцы в волосы Яри, Алекс чуть сжал руку, почти с сожалением, понуждая ту оторваться от своего запястья.

Она послушно поддалась, хоть он и видел, как сложно было ей прерваться.

Губы Ярины были в крови. В его крови. Почему ему это настолько нравится?!

— Прости, — Ярина виновато отвела глаза, — прости, Саша, я не хотела, чтобы тебе стало противно…

У него не было достаточного запаса воздуха, чтобы что-то объяснять. А хриплый звук, который издало спазмированное горло, не походил на непринужденный смех, который должен был бы ее успокоить.

Ну и черт с ним!

Алекс обхватил растерянную Ярину обеими руками, обнимая так, как все это время желал, и надавив ладонью на затылок, прижал ее губы к своей сонной артерии, пульс в которой стучал настолько громко, что было слышно на весь парк. Он мог поклясться в этом.

Тихо, целуя ее ухо, Александр прошептал:

— Я хочу обнимать тебя, когда ты пьешь, — он хотел большего.

Но посчитал неуместным сейчас упоминать об этом. К тому же, степень близости их тел не оставляла простора воображению, давая четко понять Ярине, что отвращение, было совершенно неподходящим определением его чувствам. Ее бедра дернулись навстречу его напряженному пульсирующему паху, а сама Ярина издала все тот же стон, сводящий Алекса с ума, и провела языком по его шее, оставив влажную дорожку, словно, даже так, смакуя вкус любимого.

И когда, не сдержавшись, она резко погрузила свои клыки в его шею, он с удивлением понял, что вполне может кончить от этого ощущения. Это было… немного ошеломляюще. Но Алекс просто принял данный факт.

Алекса дико, неистово возбуждало, как Ярина пьет его кровь.

— Я люблю тебя, — он глубоко вдохнул ее аромат, наслаждаясь тем, что она застонала от этого признания, крепче прижимаясь к нему, так и не прекратив тихих глотков.

Глава 4

Ярина удивленно смотрела на свои ноги. Последние пять минут.

Пока Саша гремел чем-то на кухне в квартире Каталины, расставляя продукты, купленные по дороге.

Он учел ее просьбу не ехать к нему домой, даже не выясняя почему.

И заставил Ярю одеть носки. С розовыми зайцами на них.

Купил в том же магазинчики, где и еду, и сам одел на нее, там же, в машине.

Это было… мило. Он, вообще, был очень мил эти два часа.

Она не хотела, чтобы он был милым, черт возьми! Ей хотелось другого отношения…

Вздохнув, Ярина осознала, что не испытывала необходимости в этом движении, а сделала так просто… по привычке? Хм, да, похоже, именно по этой причине.

Ярина вернулась к рассматриванию носков, задумавшись над тем, ощущает ли она холод?

И не знала, что ответить самой себе.

Когда, несколько часов назад, Яря пришла в себя, выплывая из странной темноты, окутавшей сознание в последние шесть дней — ей просто было плохо.

И не было деления на категории.

Все тело, каждая клеточка казалась сосредоточением всей возможной муки, всего того, что только могло вызвать боль.

Там, в той странной пустой полуподвальной комнате, где Ярина окончательно пришла в себя, ей было холодно, так, словно она была в Антарктике; ей было больно, так, словно тысячи иголок вонзились в каждый ее нерв, и… Ярину мучило что-то еще, чему она не могла дать определения…

Жажда. Скручивающая внутренности в тугой узел нужда. Голод, который ей никогда не доводилось испытывать.

И только тогда, когда в комнате появились ее мучители, Яря поняла, чего именно ей так хотелось.

Они пришли не одни.

Эти двое привели с собой жертву. Обед для нее. Маленькую девочку, в которой текла горячая кровь…

На миг, Ярину оглушил шум пульса этого ребенка, она почти видела, как алая густая влага течет под тонкой, бледной кожей девочки, безвольно стоящей перед ней, не понимая, что уже почти мертва…

Ей хотелось глубоко впиться в хрупкую шею, вонзить свои клыки, разрывая стенки тонких артерий, и жадно глотать.

И Ярина оперлась на руки, поднимаясь с жесткого камня, на котором лежала все эти дни, не понимая, что скалится, и тихо рычит, подползая к своей жертве…

Яря прерывисто вздохнула при вспоминании об этом, и уткнулась лицом в ладони, терзаемая жгучим чувством стыда.

Именно этот звук — ее рычание, и помог Ярине осознать, как она ужасна. Отвратительна. Она едва не убила маленького ребенка!

Это ужаснуло ее. Заставило отскочить к стене, и вцепиться в камень, лишь бы не дать себе сотворить то, на что подбивали Ярю те, кто превратил ее в такое.

А Хэнк и Вацлав лишь расхохотались над ее попытками противиться новой сущности. И решив показать, что Ярина теперь представляет собой, убили эту девочку на ее глазах…

Выпили всю ее кровь, до последней капли.

Вацлав, словно дикий зверь, вспарывал сосуды ребенка ногтями, и жадно лакал горячую кровь, не обращая внимания, что она стекает по его подбородку, капая вниз, на одежду. А девочка даже не вскрикнула…

Осознав, что начинает всхлипывать от этих картин, терзающих разум, Яря закусила губу, не обращая внимания на легкую боль.

Поняв, что и это, лишь больше пугает Ярину, Цлав начал насмехаться над ней и, подойдя впритык, удерживая ее, не давая вырваться, провел окровавленными пальцами, пачкая Яре губы.

Отвращение от того, что это заставило ее рот наполниться слюной, что ее горло свело спазмом от металлического привкуса, ощущаемого на губах — помутил Ярин рассудок. Собственно, она не была уверенна, что он у нее еще оставался…

С силой, которой ранее никогда не обладала, она оттолкнула Вацлава от себя и, не обращая внимания ни на его проклятия, ни на окрики Хэнка, который требовал, чтобы она остановилась, помчалась к двери, испытывая единственное желание — как можно скорее убраться отсюда. Не слышать их, не ощущать соленый аромат, не видеть стекленеющих детских глаз…

— Яря? Что такое, любимая? — Саша сел перед ней на пол, обхватывая ее щеки своими горячими ладонями. Это было так приятно, что она не смогла удержаться от довольного вздоха. — Тебе плохо?

Она слышала звуки, но не соотнесла их с его приближением.

Все изменилось, все.

Слишком громко все было, слишком ярко, все чересчур, слишком…

Наверное, именно так чувствуют мир животные.

Была ли она теперь зверем?

Саша говорил, что нет. Но Яря не знала, можно ли верить такому утверждению, помня о том, как вел себя Цлав. Тот вампир был диким, безжалостным зверем. Она не хотела быть такой. Но что в этом мире зависело от ее желания?

— Нет, — она покачала головой и снова посмотрела на свои ноги. — Не плохо… кажется.

Ей не было холодно, теперь она точно это поняла. Не после того, как Саша заставил ее пить… Воспоминание об этом было таким ярким…, его вкус на ее языке, его кровь, которую она глотала, пока руки любимого так крепко держали ее… ох, Яря опять испытывала жажду, но совершенно иного рода.

Однако она лишь отвела глаза, подозревая, что так или иначе, но вызывает отвращение у Саши.

Да она сама себе была противна! Чего же тогда можно было ждать от него?

— Я…, - она облизала губы, с трудом перебарывая соблазн его аромата. Понимая, что не сможет долго противиться этому искушению, хотя бы лизнуть его кожу…, всего лишь чуть-чуть… — Я вспоминала. Пыталась разобраться, что произошло…

Стук его сердца слал громче и чаще.

Яря посмотрела на Сашу и увидела, что он, не отрываясь, смотрит на нее, не отводя глаз от губ, которые она только увлажнила.

Это давало надежду. Может, все же…?

Их взгляды встретились, и ей показалось, что мир замер на какой-то миг. Просто все застыло в этой комнате. Само время…

Но потом, Саша чертыхнулся, и резко выдохнув, опустил голову, утыкаясь лицом в ее колени.

Его губы… не шевелились при этом…

Ярина с силой сжала пальцы и мотнула головой.

Интересно, безумие — обычный сопутствующий процесс превращению в вампира? Не могла же она, в самом деле, слышать его… мысли?

— Ты расскажешь мне, что вспомнила? — горячие пальцы Саши скользили по ее голеням, вверх-вниз, нежно гладя.

Не удержавшись, она робко коснулась его волос своими пальцами, осторожно отводя каштановые пряди ото лба любимого.

— Не знаю, смогу ли сделать это последовательно, но я постараюсь, — немного уверенней, от неясного ощущения, дающего ей странную убежденность, что Саше приятно такое касание, Ярина полностью погрузила свои пальцы в его волосы.

Довольный вздох от этого, синхронно вырвался у обоих.

— Пит приходил ко мне, он вел расследование вашего исчезновения, — стараясь скрыть свою радость от того, что Саша не отстранился, и позволял ей так касаться его, Ярина начала рассказывать, понимая, что ей будет весьма сложно восстановить всю цепочку событий. Все было зыбким и размытым. — Потом, я плохо помню, Саша, — она прикусила губу, стараясь сосредоточится на таком приятном ощущении его волос в своих руках. — Мне было больно, ужасно плохо. Все говорили, что надежды почти нет. И что ты, вероятней всего, умер.

Словно ощутив, что ей больно даже вспоминать об этом, ладони Саши плотнее обхватили ее ноги, будто он хотел успокоить ее, дать ощутить, что рядом, и все хорошо.

Уже хорошо.

Возможно, это было глупо и иррационально, но Ярине, в самом деле, стало легче.

Хотя… это ведь ничего не проясняло в том, что будет дальше…

— Я бродила по городу, — она постаралась собрать мысли, разбегающиеся от такого обилия чувств, ощущений, сомнений. — Не знаю, зачем. Просто ходила, без цели. Не хотела верить в твою смерть. Возможно, надеялась, что встречу тебя. Смогу сделать то, что не смогли все детективы… ох! — пальцы нащупали что-то, под его волосами, рубец, которого еще совсем недавно там не было.

Ярина удивленно посмотрела на любимого, на мгновение, забывая о собственных переживаниях, и попыталась повернуть голову Саши, чтобы рассмотреть его затылок.

Он снова чертыхнулся. И опять, сделал это, не разжимая рта.

Ярина послала это подальше. Пока. Она разберется с этими слуховыми галлюцинациями, потом, как-нибудь…

Алекс перехватил рукой ее запястье, препятствуя осмотру.

— Со мной все нормально, Яря, — он усмехнулся, но она не поверила, потому что чувствовала, что даже легкое прикосновение к этому месту, ему неприятно. Болезненно…

Она честно не знала, с каких пор понятие «эмпат» стало синонимом вампира.

— Саш, что это? — ее руки оказалось не так и легко отцепить от него.

Не то, чтоб Ярина сопротивлялась… Нет, просто не желала возвращаться к предыдущей теме разговора, и действительно хотела знать, что случилось с ее любимым.

Саша внимательно смотрел на нее. Так, словно и он догадывался о мыслях, которые проносились в разуме Ярины.

Не освобождая ее запястий, пусть у него и не выходило отвести тонкие, хрупкие руки от своей головы, Алекс приподнялся, меняя свое положение, вставая с пола так, что теперь их лица были на одном уровне. Нет, не на одном, поправила она саму себя.

Даже так, стоя на коленях перед диваном, на котором сидела Ярина, Саша был немного выше ее.

Она всегда была маленькой по сравнению с ним, и им обоим это нравилось. И сейчас, Яря испытала дикое желание уткнуться лицом ему в плечо, так, как часто это делала. Но понимала, что не смогла бы с уверенностью назвать причину, которая подталкивает ее к этому — желание его утешения или… жажда.

Не то, чтобы Ярина была голодной.

Была, наверное.

Не настолько, как в том подвале, и не так, как в парке.

Это чувство не мучило ее.

Но аромат крови Саши, звук ударов его пульса, его жар… это было огромным искушением для Яри.

Он был сплошным, огромным искушением для нее. Во всех смыслах, которые только можно было вкладывать…

— Ярина, — Саша накрыл одной ладонью ее щеку, привлекая внимание Яри. — Со мной уже все хорошо. Меня ударили, было заражение, но теперь…, - он покачал головой, не давая ей начать задавать вопросы о том, кто его ранил, но…

Черт возьми!

Она разозлилась. Сильно. Так, что даже сама удивилась выраженности этой злобы на тех неизвестных, кто посмел тронуть Сашу. Ей захотелось сделать больно им… очень-очень больно…

— Тсс, все хорошо, любимая. Все хорошо. Не надо… рычать, — на губах Алекса появилась мягкая усмешка, и он нежно погладил ее по щеке.

Рычать?! Она не…

Ох, Иисусе! Она рычала… И скалилась…

Не сильно, но…

Боже! Во что же она превратилась?!

Ярина испугалась саму себя. В самом деле ощутила себя чудовищем. И с опаской посмотрела на Сашу, боясь, что лишь больше оттолкнет его таким поведением. Но тот, казалось, совершенно не был смущен этим проявлением ее нового «характера». И продолжал гладить щеку Яри, притягивая девушку еще ближе к себе.

А его сердце…, оно стучало чаще. Так…, как тогда, несколько минут назад, когда Саша смотрел на ее губы. Как в парке, когда он обнимал ее, и Ярина чувствовала, что ему хочется не просто держать ее в своих руках.

Ему это нравилось? То, что она такая? Хм…

Яря не была уверена. Но, во всяком случае…, и не казалось, чтобы он собирался отталкивать ее и с криками убегать.

— С этой историей покончено, в отличие, — Саша говорил уверенно, настаивающее, не давая спорить, вновь привлекая ее рассевающееся внимание — от того, что произошло с тобой. Тут мне еще ничего не ясно, милая. А я боюсь, что это может быть опасно. Потому, я очень прошу тебя, постарайся вспомнить, сосредоточится и все мне рассказать. — Он чуть придавил, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. От этого ее подбородок вздернулся, и их лица оказались близко. Очень близко.

Не так близко, как хотела бы она.

Ох, что-то Ярина никак не могла сосредоточиться на чем-то.

Кроме Саши. Кроме его запаха. Кроме его тела, которое было таким близким. И в то же время — почти недосягаемым.

Она боялась протянуть руки и обнять его.

Раньше, Яря не была такой стеснительной с ним.

Ее губы снова пересохли, а дыхание стало прерывистым. Не от жажды его крови. То есть, не от нее одной.

И он увидел это.

Понял.

Она не знала, как именно передать осознание того, что они оба знали, что ощущает другой.

Ярина хотела его… Хотела поцеловать, обнять…

Господи! Она хотела, чтобы он целовал ее. Хотела его губ на своих губах, на своей шее, груди, везде… И безумно жаждала почувствовать его в себе! Дико, почти до боли, нуждалась в этом… Быть одним целым с ним.

И Саша хотел того же, она чувствовала это. Видела, как потемнели его глаза и напряглись челюсти, которые любимый сжал.

Но он только резко выдохнул, уже вслух ругаясь, и прижал свой лоб к ее лицу.

— Ярина, расскажи мне, что случилось, — низким, хриплым голосом попросил Саша.

Она расстроилась. Снова испытывая неуверенность в том, что же он к ней ощущает. Но постаралась отстраниться от этого.

— Да, хорошо, — ей пришлось сделать вдох, просто для того, чтобы собраться с мыслями. — Я пошла к твоему дому, — даже сейчас, воспоминания о тех днях были мучительными. Боль от той уверенности, что он мертв, и она никогда больше не увидит Сашу, все еще жила у нее внутри. И была настолько ощутимой, что Ярине пришлось закрыть глаза, в попытке совладать с этим. — Мне просто хотелось снова быть там, где мы были рядом, где ты был, — она опустила лицо, уже не задумываясь о том, стоит ли, уткнулась ему в грудь, трясь щекой о шерсть его свитера. — Я…, мне говорили, что это пройдет. Те, кто знал, и мама… Говорили, что не у одной меня такой случилось, и время залечит все. Но я не хотела им верить. Я знала, что так не будет.

Ярина погрузилась в воспоминания.

Слишком яркими, слишком живыми они были. И так сложно было говорить об этом. Но Саша продолжал удерживать ее, и она ощущала, что он ждет продолжения.

Яря хотела отодвинуться, чтобы лучше сосредоточиться. Но любимый тихо прошептал "не надо", и она поддалась этой просьбе, лишь подняв голову, рассказывая дальше. Но так и не открыла глаз, решив быстрее справиться со всем этим.

— Понимаешь, я знала, что мне не станет легче. Сколько бы времени не прошло. Потому и пошла к твоему дому. Пусть от этого стало еще больнее, — Ярина прикусила губу. — Боже! Я ненавидела себя за каждую минуту, которую провела не с тобой. За то, что ушла тогда. Не осталась. Мне казалось, что… — ее дыхание прервалось, и все внутри сжалось.

Черт! Слишком живо было это все, чтобы легко говорить. Даже видя его живым перед собой…Слишком…

— Что твое сердце разрывается на части, и его никогда уже не собрать, потому что не знаешь, что с тем, кого любишь, — его хриплый низкий шепот заставил Ярю распахнуть глаза. — Что ты не можешь сделать вдох. Легкие просто не желают дышать воздухом. И ты умираешь, медленно, мучительно, — Саша еще больше наклонился, все еще стоя на коленях перед диваном, и прижался своей щекой к ее шее. Там, где слабо бился ее пульс. — Из-за того, что не можешь вдохнуть запах любимого человека, услышать, как стучит его сердце, не можешь просто обнять того, кого никогда не хотел бы потерять, — наконец, хрипло произнес он, задевая при этом кожу Ярины губами.

Она задохнулась от этого, такого знакомого, и в то же время, почти потерянного, едва не забытого ощущения. От его ласки…

С ее губ сорвался тихий всхлип, и Саша поймал его, накрывая ладонью, обводя контур ее рта подушечками пальцев.

— Я знаю, что ты чувствовала, любимая, — он поднял голову от ее шеи, почти впритык сближая их лица. — Я сам чувствовал это все, как сумасшедший носясь по городу без цели после того разговора, — его пальцы напряглись на ее коже, но касание оставалось мягким и нежным, — после того, как мне сказали, что ты пропала.

У нее перехватило дыхание и пересохло во рту. И в этот раз, Яря знала точно — это не от жажды его крови.

Сердце Саши билось так часто, словно он бежал перед этим пару километров, и его дыхание, оно стало глубже, тяжелее…

Подушечкой пальца, он продолжал скользить по ее губам, чуть надавливая, натирая, заставляя зарождаться неистовую дрожь потребности в теле Ярины.

Непроизвольно раскрыв губы, она втянула в свой рот кончик его пальца, начиная облизывать и легонько посасывать.

Саша резко, с усилием, втянул в себя воздух, и так сжал челюсти, что проступили контуры мышц на скулах.

Он хотел ее, он любил ее…

У кого могли возникнуть сомнения после такого признания?!

Господи! Его не волновало то, что она теперь была такой. Что Ярина стала вампиром.

Это заставляло ее испытывать дикое счастье. Все ее эмоции были эйфоричными, неконтролируемыми теперь. Страх и ужас, жажда, желание и радость от того, что Саша рядом…

И с этим надо было учиться справляться.

Но потом, позже…

Она отбросила подальше все колебания и, отпустив его палец, резко наклонилась вперед, так, чтобы завладеть его губами, которые были такими манящими, желанными…

И не рассчитав своей скорости, перестаралась, ударившись своим лбом о его.

Но казалось, что ни Саша, ни она сама, даже не заметили этого.

— Чтоб его, — Алекс так же резко подался вперед, и не давая ей понять, было ли его высказывание вызвано болью от этого столкновения, или чем-то иным, перехватывая ее порыв, буквально впился в губы Ярины своим ртом.

Ох, это было бесподобно…

На секунду, у Яри даже возникло сомнение в том, кто же именно тут теперь вампир — с такой неистовостью он завладел ее губами.

Но от этого напора, от этого поцелуя, всякие мысли, вообще, выветрились из ее головы.

— Саша…, - она потянулась, чтобы обнять его, но Алекс наклонился еще сильнее, заставляя Ярю откинуться назад, на диван, и навис, сверху, накрыв ее собой.

Его руки были на ее теле, с такой же нуждой и жадностью скользя по шее и лицу Яри, с какой и она хотела прижаться к его голой коже.

Его губы ласкали ее губы, скользили, обводя контур, чуть прикусывая.

Каждое движение было нетерпеливым, жадным.

Изголодавшимся.

Тишину, окружающую их, прерывало только тяжелое дыхание, и стук пульса обоих, барабанной дробью стучащий в ее ушах.

И страсть, бешеное желание, пропитанное отчаянной любовью каждого из них, которую так явно она теперь ощущала в его разуме.

Саша чуть приподнялся, забираясь к ней на диван, но так и не отстранился ото рта Ярины, накрывая ее своим горячим и твердым, напряженным телом.

А она протяжно стонала на каждое погружение его языка в свой рот, на каждое скольжение, почти урча, словно довольная рысь, обвивая его талию ногами в этих смешных носках, руками притягивая его плечи ближе к себе, еще ближе.

Желая слиться. Стать неотделимой…

Но неожиданно, Саша отстранился.

Это ее обескуражило. Заставило ощутить себя отвратительной. Нежеланной. Снова.

Глупо, ведь он только что признался, что любит ее.

Но почему же тогда?

— Прости, милая, — Саша прижался к ее щеке, с трудом переводя дыхание. Его грудная клетка ходила ходуном, словно насос перегоняющий воздух. — Я не хотел набрасываться на тебя, словно оголодавший волк на добычу. Прости, любимая. Просто….- он резко втянул в себя воздух. — Черт!

Саша попытался отодвинуться.

Ярина не собиралась позволить этого. Тем более что очень веское и весьма убедительное доказательство его желания, уже удобно упиралось в развилку ее бедер, рождая томление и жар, который стирал всякое воспоминание о недавнем холоде.

Ох! Она была очень даже согласна быть добычей такого "голодного волка", если этим «зверем» будет именно он.

— Саша, что не так? Почему ты не…

— Я не должен был лезть к тебе сейчас с этим, да? — он нежно потерся носом о щеку Ярины. — Так ничему и не научился. Но я помню последний разговор, Яря, помню, что ты говорила. И не собираюсь повторять свои ошибки, — Саша нежно-нежно поцеловал ее скулу.

Это было приятно. Он старался быть чутким с ней.

Мило, черт его раздери!

Но она не хотела нежности. Не хотела, чтобы он был милым! И не желала говорить!

Обхватив его руками за голову, Яря заставила любимого вернуть свои губы туда, где они только что были. На ее рот. И сама начинала жарко целовать его, ясно показывая, что ей, им сейчас необходимо.

— Забудь, просто забудь тот разговор, — она старалась произнести это внятно, — мы потом подумаем о нем, Саша.

Он низко застонал, и снова забрал у нее власть, нажимая, придавливая ее затылок к подушкам дивана, чтобы снова, неистово наброситься на рот Яри, терзая его лаской.

— Меня не надо уговаривать, милая, — его слова вплетались в скольжение, трение их губ, — но я не хочу, чтобы…

— Потом, Саша, мы потом поговорим, — Ярина скользнула руками вниз, задирая его свитер, стягивая его через голову любимого, который чуть приподнялся, облегчая ее задачу.

На его губах появилась немного насмешливая, но самодовольная улыбка от такого ее нетерпения. А бедра Алекса при этом, еще сильнее вжались туда, где уже все пульсировало и сжималось в жаркой потребности его проникновения.

— Я хочу тебя. Я люблю тебя.

Его реакция на это ее признание было неожиданно яростной.

С хриплым стоном, почти рыком, он опять впился в ее губы. Его руки сжимали ее бедра, собирая, комкая платье, задирая его в вверх.

Ярина потеряла остатки разума, задыхаясь, не замечая, что прикусывает плечо Саши, слизывая соленые капли крови и, лаская руками твердые мышцы его живота, в свою очередь, расстегивала его джинсы, добираясь до твердой, горячей, тяжелой плоти. Его эрекция запульсировала от ее прикосновения, толкаясь в ладонь Ярины. И ее собственная плоть, стала нереально влажной от этого ощущения. От понимания того, что Саша, все так же сильно, нет, не просто хочет ее… жаждет. Нуждается на грани жизненной потребности. И она нуждалась в нем так же.

Руки Алекса с силой сжались, обнимая ее. Одна его ладонь накрыла ее грудь, забираясь в вырез платья, и он сжал ее сосок пальцами, заставляя нервы Ярины взрываться, вспыхивать под его пальцами.

— Саша…, - Яря застонала, начиная извиваться под ним. Желая большего. Гораздо, гораздо большего, чем просто ласки.

Ему понравилась такая реакция. Потянув вниз край декольте, он коснулся губами ее соска, уже сжавшегося под его пальцами. Легко, легко поцеловал темную, острую вершину, заставив кожу Яри покрыться мурашками. А потом, жадно, яростно, втянул сосок в рот, начиная его посасывать, прикусывать, облизывать.

От этого ощущения, она задрожала, ее бедра дернулись навстречу его паху, его рукам, которые скользили по ее телу. Они оба стремились стать еще ближе, едва не вдавливая себя в другого.

И забыв, что находятся не у себя дома, не рассчитав ширины незнакомого дивана, все так же яростно обнимаясь, они рухнули на пол…

Чувствуя, что падает, Саша перевернулся, позволяя ей оказаться сверху. Ее лоно оказалось над его плотью, которую Ярина все еще обхватывала пальцами, скользя по ней ладонью.

Они замерли лишь на секунду, пока Саша, тихо выругавшись, отпуская ее грудь, не сжал ее попку большой ладонью, обхватывая ягодицы. И резко проникнув пальцами между их телами, он отодвинул ее белье в сторону, не имея сил ждать, или снимать трусики с нее. Не позволяя этим захватом Яре сдвинуться и на миллиметр, он сильно толкнулся вверх своим членом, проникая в ее влажное и пульсирующее влагалище…

Ярина застонала. Зарычала от того, что он остановился на середине. Что держал ее бедра, не давая полностью опуститься на него. И от того, что он снова выскользнул, почти полностью покинув ее лоно…

Еще толчок.

Чуть глубже.

Недостаточно.

— Саша…, - она захныкала. — Больше. Я хочу больше…. глубже, Саша.

Ярина уперлась в его плечи ладонями, сжимая пальцы от этой неконтролируемой потребности. Понимая, что умрет, если он не заполнит ее сейчас же, полностью. Растягивая. Заставляя его обхватывать своей влажностью.

Он зарычал. Серьезно зарычал, прикусывая губу зубами и закрывая глаза. На его лбу выступила испарина. Но не поддался на ее мольбу.

Только сильнее сжал свои пальцы на ее попке, не давая любимой перехватить управление в их страсти.

— Потерпи, милая, — Саша приподнялся, потянувшись, и снова захватил губами ее грудь, начиная дразнить чувствительную вершину. — Я слишком долго в тебе нуждался, чтобы дать быстро этому закончиться. Мне нужна вся ты. Без остатка.

Она не могла терпеть! Ее пальцы сжимались, оставляя на его плечах глубокие царапины, набухающие алыми каплями. Их аромат дразнил Ярю. Так же сильно притягивал, как и запах желания, страсти Саши, который окутывал ее. С урчанием, она нагнулась, и медленно провела языком по его коже, слизывая кровь под своими пальцами.

Алекс дернулся, еще глубже погружаясь внутрь нее.

Еще! Ярина хотела еще! Ей это было надо.

И, словно поняв, сжалившись, Саша сильно вскинул свои бедра, при этом, резко опуская на себя Ярю.

Она закричала. Взорвалась от оргазма, когда он так наполнил ее собой. С его вкусом на своих губах, запрокидывая голову, не ощущая, что все тело дрожит от этой разрядки.

Но Саша не останавливался. Не давал ей прийти в себя. Снова и снова погружаясь так глубоко, как она только что умоляла. Он отпустил ее бедра, прижимая горячими руками спину Яри.

И без остановки шептал ее имя. Опять и опять вонзаясь своей плотью в пульсирующее, сжимающееся от волн удовольствия лоно любимой.

Вторая его ладонь накрыла руку Яри, ногтями которой она все еще его царапала.

Ярина попыталась извиниться, забрать пальцы. Но он сам отнял ее ладошку от свой кожи, не прекращая толчков, которые сводили Ярину с ума.

Ее пальцы сжимались. Не могли не сжиматься. Каждая ее мышца конвульсивно сокращалась от оргазмов, которые Саша дарил ей каждым движением. Таких, которые она еще не испытывала.

Легкая боль, прошла по краю сознания Яри.

Он прижал ее руку к ее же плечу, рядом с шеей. И пальцы Ярины сжались на своем теле, царапая кожу над ключицей.

Саша застонал, и сильно обняв ее, до основания погрузился своим членом во влажность Яри, одновременно надавливая на ее спину, заставляя упасть ему на грудь. Она ощутила, как его плоть запульсировала, наполняя, затапливая ее его удовольствием. Его губы коснулись царапин на плече Ярины, и Саша глотнул…

Ее вселенная разлетелась на части.

Она не знала, не понимала, что происходит. Но ощущение того, как он глотал, слизывал ее кровь, чуть засасывая ранки, прикусывая кожу своими зубами, подарило Ярине такое удовольствие, что наверное, это и было нирваной.

Глава 5

— Ты точно знаешь, что делаешь? — Ярина недоверчиво смотрела через плечо на то, как он слизнул кровь из неглубокой царапины на ее затылке.

Саша улыбнулся.

Черт! Он был счастлив. Впервые за всю эту поганую неделю, по-настоящему счастлив.

Потому что его Яря была жива и находилась в его объятиях.

— Сто процентов дать не могу, но девяносто пять, думаю, смогу гарантировать, — он наклонился, целуя ее спину, слизывая горячие капли воды, стекающие по впадинке над ее позвоночником, продолжая при этом, дразняще водить руками с мыльной пеной, по груди любимой. Сжимая, обхватывая.

Саша не собирался терять ее из-за разницы в длине жизни. Он собирался быть с ней столько, сколько мог. И если ценой была душа — он без колебаний готов был заплатить такую цену.

Ярина тяжело дышала, стоя под упругими струями душа, и только сильнее выгибалась, чтобы ему было удобней гладить ее кожу.

— Саш, а почему ты меня именно сюда привез? — ее голос прерывался, и был низким. Его улыбка стала самодовольной. Яря была возбуждена. Не то, чтобы именно этого он и не добивался. — Лина не будет против, что мы так тут… хозяйничаем? — она закусила губу на последнем слове, определенно, смутившись.

— Думаю, Лина будет совсем не против, — Саша прижался к ней сильнее, так, что его возбужденный член уперся в ее упругую попку, которая всегда казалось ему самой идеальной. — У Лины сейчас немножко другие заботы…, - он хмыкнул, и начал целовать затылок Яри, отводя носом влажные пряди. — Не думаю, что она, вообще, вернется сюда, хоть когда-нибудь. Или в Будапешт, вообще, если уж на то пошло.

Алекс понял, что теряет нить разговора, как и всегда, когда перед ним была Ярина.

Тем более, такая.

Горячая, влажная, голая. С каплями воды, покрывающими всю ее кожу.

Ему хотелось облизать ее. Каждый миллиметр, так, чтобы не пропустить ни одного местечка.

Пах запульсировал от этой мысли, и его член стал еще тверже, чем за мгновения до этого.

Ярина застонала, низко, хрипло, так, словно знала о его мыслях, и уперлась ладонями в голубой кафель, выпячивая попку, чтобы крепче прижаться к нему.

Она хотела, чтобы он это сделал.

Алек не имел представления, как, но точно знал, о чем она думала, чего хотела в этот момент. Но и не подумал перестать тереться своим телом о ее, чтобы начать удивляться и спрашивать.

Еще в парке он решил принимать реальность такой, какой она ему показывалась. И если телепатия была нормой в этом мире, пусть будет так. Его, Алекса, это даже устраивало. Возбуждало. Срывало крышу — вот верное определение, пожалуй.

Ему пришлось глубоко вдохнуть, обхватив рукой свою пульсирующую эрекцию, чуть надавливая на головку плоти, чтобы не кончить тут же, на ее попку, от этого понимания.

— У Лины проблемы? — упершись лбом в стену между своими ладонями, спросила Яря, прерывая тишину, полную их возбужденного дыхания. — Ей нужна помощь?

— Хм? — Саша снова лизнул царапину на ее затылке, собирая кровавые капли, продолжая поглаживать себя, и толкнулся бедрами, вжимаясь в ее тело. — Кому?

— Лине, мы говорили о Лине и ее квартире, Саша, — голос Ярины, сочащийся страстью, был немного насмешливым. Он увидел, как одна ее ладонь скользнула вниз по стене, и ощутил касание тонких пальцев на своем члене. Прохладных от того, что они только что упирались в кафель. — Твоя напарница…

Такой температурный диссонанс сделал его плоть тяжелой, каменной.

— А, да, — не испытывая ни капли смущения от того, что не мог уследить за беседой, Алекс начал пальцами выводить спирали вокруг напряженных, твердых сосков Яри. А ее рука скользила вдоль его эрекции. Яря чуть терла его пальцами, гладила. Доводя до исступления этими ласками. Но он не собирался так быстро сдаваться. — Лина… Нет, ей не нужна помощь. Она счастлива и довольна. А если ей пока так и не кажется, то есть тот, кто сможет убедить Лину в этом. Кроме того, она сейчас… немного другая, — Алекс отпустил одну грудь любимой, и позволили своей ладони скользнуть вниз, стряхивая капли на животе Яри. Нежно погладил его. Перешел на бедро. И с нажимом обхватив ее ягодицы, развел их, проталкиваясь своей тяжелой эрекцией к ее лону. — Так что, квартира в нашем полном распоряжении. Раз уж моя — перестала тебе нравиться.

Не давая сорваться с ее губ словам возражения, он резко качнулся вперед, погружаясь во влажность Яри. И одновременно — лизнул кожу любимой, собирая языком с плеча капли влаги. Дьявол! Алекса мучила жажда.

Не важно.

Она хрипло застонала, отвлекая его, прерывая свой стон урчанием. Это заводило. Еще больше возбуждало. Та странная дикость, которая появилась в его любимой. Надавив ладонью, он рывком, почти насадил ее на себя.

Иисусе! Эта женщина была горячее воды, которая лилась на них сверху. Его любимая была обжигающей. И он хотел бы вечно гореть в ее пламени.

Собственно, если Алек правильно представлял себе свои действия, именно к этому они и направлялись. К вечности. Или некому ее аналогу.

Сейчас, когда он скользил в ее плоти, которая сжималась, обхватывала его эрекцию плотнее перчатки, вопросы бытия были наименьшим, что занимало мысли Саши.

Начиная двигаться в ней, слыша свое тяжелое дыхание, смешанное с ее дыханием, он мог думать только о том, чтобы это не прекращалось. Алек сжал свои пальцы на ее бедре, а второй рукой уперся в кафель, рядом с ее головой, что иметь точку опоры для них в этом влажном, жарком, наполненном клубами пара, пространстве.

— Она мне нравится, Саша, — Ярина почти простонала эти слова, и он почувствовал, что ее губы скользят по его руке, облизывая, немного царапая, когда Яря забывалась от очередного его толчка, и задевала кожу клыками. — Просто…

Усмехнувшись ей в волосы, он повернул руку, подставляя под ее рот свое запястье, и снова, глубоко, так, что она задрожала, начала кричать, запрокидывая голову назад, погрузился в Ярю.

Черт! Он сходил с ума от ее криков удовольствия, зная, что сам является их причиной.

— Что, просто, милая? — переспросил Саша, ощущая, как у него срывает контроль от понимания, что ее оргазм переливается внутри него яркими вспышками красок перед глазами.

Иисусе! Делится всем, оказалось не так уж ужасно. Воистину: "и в горе, и в радости".

Но она промолчала. Просто не смогла сформулировать слова от того, что он продолжал в нее погружаться. Алекс знал это по ее движениям. По спазмам, раз за разом, пробегающим по ее внутренним мышцам, так тесно обхватывающим его.

Саша хрипло застонал, почувствовав, как ее клыки прикусили кожу на его запястье.

— Да, пей…. пей, Яря.

И сам он прижался к ее шее, удивляясь, что раньше даже не представлял себе, насколько божественной на вкус может быть кровь человека.

Нет, не человека. Яри. Его Ярины.

Он кончил, как только ее вкус наполнил его рот, горячим, солено-терпким, и в то же время, таким сладким букетом. Словно крепкое, выдержанное вино. Но не мог остановиться, глотая, толкаясь, наполняя ее плоть своим семенем. Прижимая пьющую его кровь Ярь, к холодному кафелю.

Это было непередаваемо. Самым близким к его понятию «экстаза».

— Так что с Линой? — Ярина отбросила назад влажные волосы, натягивая футболку, которую Саша раздобыл для нее в недрах шкафа.

Она потрясающе выглядела. Так, что снова заставляла его отвлекаться. Хотя они, лишь пять минут назад выбрались из душа. С острыми напряженными сосками, проступающими сквозь серый хлопок ткани, с голой попкой, лишь на треть прикрытой краем этого одеяния, и стройными ногами — Яря его околдовывала. Мечта.

Его личная сказка.

Усмехнувшись тому, что даже кровопотеря не умерила его сексуальные аппетиты к Ярине, Алекс натянул свои джинсы.

— Думаю, тебе были бы понятны ее проблемы. Их часть, во всяком случае, — он направился на кухню, по пути погладив ее попку, которая так соблазняла его. — Носки надень, — крикнул он уже из коридора Яре, которая пошла вслед за ним.

Он наливал себе второй стакан сока (первый выпил залпом), когда Яря, в носках, тихо появилась на кухне.

— Саш, я не поняла, про Лину, — она села на табуретку, опершись локтями о стол, подперла голову кулачками.

Он обожал ее. Каждую клеточку, каждую составляющую своей Яри.

Улыбнувшись, Саша отставил стакан, и подошел к ней, обхватывая лицо любимой ладонями.

— Она встретила своего парня. Но была небольшая неувязка. Он оказался вампиром, — Алекса позабавило то, как распахнулись ее глаза. Широко-широко. Удивленно. — Так что, ей пришлось сделать выбор. И она его сделала.

Повернувшись, так и не отпустив ее лица, Саша взял стакан и допил сок, опять наполняя сосуд.

Ярина несколько секунд молча за ним наблюдала.

— Она стала… вампиром? — его любимая чуть запнулась, облизывая губу, словно это слово, все еще, с трудом ей давалось. Забавная.

— Да, — он кивнул, и сделал несколько жадных глотков.

Сок не помогал, как ни странно. Кровь Ярины лучше всего утоляла эту жажду, которая иссушивала Алекса. В этом он уже успел убедиться за последние сутки.

Видя, что Ярина над чем-то задумалась, легонько хмуря брови, он отставил сок, и решил отвлечь ее.

— А почему ты не хотела ехать ко мне, милая? — Саша наклонился, легко целуя ее, закушенные клыками, губы.

Яря вздрогнула.

Он почувствовал эту дрожь пальцами. Ощутил ее в разуме любимой.

Александр напрягся, в отголоске ее страха уловив опасность. И его рефлексы, натренированные годами службы, заставили Алекса выпрямиться, подобраться, внимательно всмотреться в ее глаза.

То, что он там увидел, заставило детектива крепко выругаться. Саша оттолкнулся от стола, начиная хлопать ящиками на кухне напарницы в поисках сигарет.

— Рассказывай, — коротко попросил он, затягиваясь и бросая на стол обнаруженную помятую пачку с тремя сигаретами.

Ярина сжала кулаки, так, что ее пальцы стали почти белыми, и глубоко втянула в себя воздух, чуть скривилась.

Ей не понравился запах дыма…

Саша вдавил только начатую сигарету в пепельницу на столе. Сам сжал ладони в кулаки, и скрестил руки на груди, понимая, что ее рассказ ему понравится не больше, чем горечь табака ее новому обонянию.

— Чтоб их…! — Алекс с силой ударил кулаком по столу. Так, что стало больно. И тут же пожалел об этом, видя, как дернулась Яря. — Прости, — он притянул ее к себе, крепко обнимая, — прости, любимая. Что не защитил. Что позволил уйти тогда…

— Саша…, - она прерывисто вздохнула, и обхватила руками его талию. — Ты ни в чем не виноват. Я не думаю, что мы смогли бы что-то поменять, даже будь ты рядом. Они бы просто убили тебя. А я не пережила бы этого.

Она уткнулась лицом ему в плечо, целуя, жадно втягивая аромат его кожи, еще горячей после душа.

Наверное, Ярина была права. Сложно представить, что он смог бы противопоставить двум вампирам. Хоть все у него внутри и скручивалось от ярости на этих выродков. От неистовой, бессмысленной яростной злости на тех, кто заставил его любимую пройти через такие страдания.

— Зачем они это сделали? — Он уткнулся носом в ее макушку, пряча лицо в русых волосах Ярины.

— Я не знаю, — она вздохнула и потерлась щекой о его грудь, а потом, не удержавшись, наверное, лизнула кожу, тихо урча, словно смакуя вкус Алекса. — Плохо помню, о чем они разговаривали. Все в какой-то темноте, тумане. Только то, как ты звонил…, это же было? — она неуверенно глянула на него.

Он крепче сжал на ней свои руки и кивнул, вспоминая, что испытывал от того «разговора».

— Звонил.

— А я не помню этого четко, — Ярина вздохнула, и опять спряталась, отчего ее голос стал звучать немного глуше. — Я была одна. И было так холодно. Ужасно. Как зимой, на самом лютом морозе. И так больно. А что-то звенело, мешая, усиливая боль. И я хотела, чтобы это прекратилось. Помню, как ползала по полу, в поисках того, что так настойчиво звенело, разрывая мою голову на части…, - его суставы захрустели от того, с какой силой он сжимал пальцы, вдавливая свои ногти в ладони.

— Прости…, прости меня, Яря, — он ощущал себя кошмарно. — Я не хотел мучить тебя, просто не желал, чтобы ты волновалась. Хотел услышать твой голос…

— Я знаю, Саша…, - она накрыла его губы своими пальчиками, не давая Алексу и дальше самоуничижаться. — И ты помог мне. После этого звонка… Даже не до конца понимая, реален ли он, я начала им сопротивляться, бороться… не давала подавить свою волю.

Отняв свои пальцы, накрыв ими его кулаки, которые Саша так и не разжал, она нежно коснулась его рта своими губами, стараясь успокоить.

Нельзя сказать, что это помогло. Гнев не утихал внутри Алекса. На себя. На этих треклятых вампиров, которые мучили Ярину.

Но он смог взять себя в руки. Смог подчинить ярость разуму, благодаря ее нежному прикосновению. Благодаря пониманию и ощущению того, что Яря прижималась к его телу. И он не собирался больше оставлять ее одну. Никогда.

Но детектив понимал, еще крепче обнимая хрупкое тело своей девушки, что те, кто обратил Ярю, навряд ли, так просто смиряться с ее побегом и оставят их в покое.

Он помнил, как легко Грегори мог обнаружить Лину. И не зная, работает ли такой принцип со всеми вампирами, решил исходить из худшего.

Но если это так, почему эти ублюдки еще не появились? Прошло чуть больше суток с тех пор, как он нашел Ярину в том парке. А на них никто не нападал и ничего не требовал.

Ему надо было продумать хоть предположительный вариант такого странного затишья.

И хорошо, чертовски хорошо подумать над тем, каким образом Алекс собирался убить этих гадов.

Но ни одна из этих тем не была в списке тех, которые следователь хотел бы обсудить с Ярей. Потому, он просто углубил поцелуй, делая его пронзительно ласковым, нежным, чтобы отвлечь ее. И сам наслаждался, упиваясь этой близостью.

Он ощутил это спустя три часа. Это чувство выбросило его из настороженного сна, которым Алекс пытался восполнить силы. Словно рычаг переключился в сознании Яри, отдыхающей в его объятиях.

Кем бы ни был тот, кто попытался влиять на ее сознание, он приближался.

Саша напрягся, сильнее сжимая свои объятия на Ярине.

Ему ни капли не нравилось, что она начала бояться. Но бежать было поздно. Да и некуда. Он не представлял себе даже вероятной схемы подобного побега. И очень четко понимал, что не имел никакого гарантированного способа победить вампира.

Как?! Как, черт побери, он может убить бессмертного?

Иисусе! Почему у него не хватило ума поинтересоваться этим вопросом у Грегори?! Почему он так бездарно потратил те три дня, что проторчал в том чертовом замке?!

Наверное, потому, что не предполагал вероятность подобной стычки, раздери его бес!

Ярина боялась все сильнее.

И Саша не знал, как ее успокоить. Он не знал, что, вообще, сейчас будет делать.

У них были проблемы. Серьезные проблемы.

Гадство! Ему стоило срочно придумать убийственно действенный план.

Но твою ж…! У Алекса даже плохенького плана не было.

Еще крепче вжав в себя любимую, он освободил одну руку, обхватывая приклад пистолета. Имея реальное представления, что толку от него будет не больше, чем от хлопушки. Алекс видел, что могли вытворять вампиры с летящими в них пулями.

Посмотрел на саблю, снятую им со стены в спальне Лины.

Что-то, да пригодится. Все равно, другого оружия у детектива не было.

Пульс ускорился, и сердце в три раза чаще стало сокращаться, подчиняясь влиянию адреналина, заполнившего его сосуды вместо крови.

Алекс встал, понуждая Рину стать за его спиной, у стены.

Даже так, ни черта не имея в балансе, он не собирался сдаваться.

Казалось, темнота в комнате, с плотно зашторенными окнами, стала почти материальной, осязаемой. И внезапно, из этой тьмы вышли два силуэта, словно по частичкам стягиваясь, склеиваясь, становясь объемными. Настоящими.

Двое мужчин материализовались в комнате. Один из них, более высокий, сухопарый, начал осматриваться, и на его лице, казалось, отразилось удивление. Судя по описаниям, которые ему дала Яря — это был Хэнк.

Со странной отстраненностью, будто это не он стоял перед двумя вампирами, которым мало что мог противопоставить, мозг Александра продолжал наблюдать и анализировать.

Второй вампир был ниже, прижимистей. Его ноздри раздувались, втягивая ароматы, наполняющие квартиру, а глаза, буквально, впились в стоящих напротив Александра, и Ярю, которую он закрывал собой.

Этот, определенно, выглядел так, будто готов был сейчас же кинуться в бой. Вацлав. У Алекса не было сомнений, что это именно он.

Его разум не позволял доминировать ни гневу, ни ярости, ни неуверенности. Верх взяла привычка, выработанная годами преследования и ловли убийц. Ему надо было сосредоточиться, и найти способ. За ним стояла его любимая.

И он должен был защитить ее. Любой ценой.

Тот, кого Саша посчитал Вацлавом, зарычал, оскаливая клыки, и едва не бросился вперед.

Но второй вампир не позволил этого, схватив товарища за плечо и дернув назад.

— Подожди, — Хэнк перевел взгляда на друга, внимательно рассматривая тех, кто стоял в другом конце комнаты. — Ты, — он поднял палец, указывая на Ярину, так, словно Александр был пустым местом, — иди сюда.

Голос вампира был твердым и жестким. Странным. Но этот приказ не произвел на Ярю никакого эффекта.

Как и на Алекса, впрочем. Кром того, что его гнев на этих выродков стал сильнее.

Они посмели искорежить ее жизнь, сделать такой, и даже не знали ее имени!

Убить. Он дико хотел убить их. Уничтожить…

Разум…

Саша глубоко вдохнул. Разум должен быть главенствующим.

Ярость плохой советник, когда ты слабее.

— Не думаю, что она куда-то пойдет с вами, — Алексу удалось сказать это холодно и без эмоций. Почти безразлично глядя на «визитеров».

Хэнк, который, судя по всему, был здесь главным, немного удивленно перевел взгляд на него, словно впервые заметил. Александр искренне сомневался в этом.

— Все-таки, она не подчиняется приказам, — немного задумчиво произнес он, продолжая удерживать Цлава на месте, не отпуская его плеча. — Наверное, из-за того, что ты забрал кровь, а я дал свою — это нарушило определение Мастера. И она может сопротивляться нашей воли. Возможно, потому мы и не могли ее так долго обнаружить. Любопытный феномен…

— Да мне без разницы, хватит тут языком чесать, — Цлав говорил с рычанием, скалясь так, что почти терял схожесть с человеком, уподобляясь дикому зверю. — Просто заберем ее, и доставим Самюэлю. А этого я осушу. И вся проблема. И весь феномен до одного места.

— Если бы кто-то не пытался выслужиться, распуская язык, у нас сейчас было бы на проблему меньше, — Хэнк оскалился в ответ, поворачиваясь к Цлаву, словно кроме них двоих в комнате больше никого и не было. — А теперь — мы прижаты к стенке. Каким образом ты собрался тащить к Мастеру непокорную и бесконтрольную игрушку? Давно не получал по шее?!

Создавалось ощущение, что эти двое позабыли о них и причине своего появления тут.

Алекс напряжено вслушивался, пытаясь разобраться по обрывкам смысла в этом разговоре с их замыслом и конечной целью.

— Пфф, — Цлав хмыкнул, — поломает он ее, и всех делов. Тоже мне, нашел проблему.

— Идиот! — Хэнк, казалось, начинал терять терпение. — Идея была в том, чтобы подсунуть Мастеру покорную нам, управляемую наживку. И я бы смог добиться повиновения, если бы кто-то не начал ляпать языком без дела. А Самюэль, после этого, не пожелал получить подарок немедленно.

Цлав ничего не сказал. Только зарычал яростней. Очевидно, слова товарища ударили в больное место. И резко развернувшись, он скинул руку Хэнка с плеча, рванув в их направлении.

Понимая, что мало чего может добиться этим, Алекс вскинул руку, с зажатым в ней пистолетом, собираясь разрядить его в голову вампира и плотнее обхватил эфес сабли, так, что металл врезался в кожу…

Но до того как палец успел вдавить курок, до того, как Цлав преодолел половину комнаты, между ними уплотнилась тьма, повторяя тот же ритуал, что и при появлении этих вампиров…

С удивлением, почти в ступоре, Алекс уставился на Грегори, который появился в комнате.

Тут становилось тесновато, если честно…

Не объясняя мотивов и причин своего появления, Грег сбил кулаком несущегося Вацлава, отбрасывая того на противоположную стену. Так, что раздался хруст крошащегося кирпича. Или это кости вампира треснули? У Алекса не было времени думать об этом.

— Как жизнь спасать, и выхаживать, так Грегори, — проворчал вампир, поворачиваясь к нему с усмешкой на лице. — А как драка назревает, так никто не зовет. Никакой благодарности.

— Какого черта ты тут делаешь? — радуясь тому, что ему удалось удержать челюсть на месте, Алекс все еще пялился на внезапное преимущество, которое, кажется, теперь имелось на его стороне.

— А как же — привет, давно не виделись, Грегори? Как дела у Каталины? — так, словно они случайно встретились на улице, съехидничал тот, опираясь на стол. — Это и есть твоя девушка, к которой ты так рвался? — он кивнул на ошеломленно уставившуюся на него Ярину. — Она вампир, — наклонив голову к плечу, отметил Грег.

О, правда?! А он и не заметил! Твою ж…!

Несмотря на всю благодарность, Алексу захотелось заехать в глаз нежданному приятелю. Нашел время ехидничать, придурок.

— Мы расстались пять дней назад. Я не успел соскучиться, — он скривился так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений по поводу его мнения на такие претензии. — И что ты тут забыл?

Грегори ухмыльнулся.

— Ты давал кровь Катти. Она теперь немного слышит твои мысли. А тут ты орал так, что и я услышал. Люблю драки, — вампир развел руками, криво улыбаясь, словно признаваясь в немного порочащей слабости, — и предпочитаю, чтобы меня друзья звали на них заблаговременно.

— Извини, забыл разослать приглашения, — Алекс не решался верить, но похоже, теперь все было совсем по-другому. Черт! Ему начинал нравиться этот кровопийца, которого Лина где-то подцепила. — Как-то не до того было.

Грег хмыкнул.

— Хорошо, обойдемся и так.

Они оба посмотрели на Хэнка, который теперь казался растерянным, и на Вацлава, который уже успел подняться и собирался, похоже, кинуться в очередную атаку. Но никак не мог решить, на кого нападать, чтобы снова не впечататься в стену.

— Привет, Хэнк. Давно не виделись, — насмешливо потянул Грегори, кивая вампиру, полностью игнорируя его напарника.

— Грегори, — Хэнк казался более сдержанным в проявлении радости от встречи, после долгой разлуки. — Что тебя привело сюда?

— Ты полез к моим друзьям. Я не люблю этого, Хэнк, — голос Грега стал холодным. В нем звучала неприкрытая угроза. — Эти двое, — он махнул рукой, указывая на Алекса и Ярину, — под моей защитой. Почти родня, так что отвали, пока голова на месте.

Хэнк выругался. И с силой ударил кулаком в стену, так, что от центра этого удара разбежались трещины.

— Дьявол! — наконец пробормотал он, упираясь кулаком в лоб. — Как же это все плохо. Особенно от того, что кто-то трепался не ко времени.

Вацлав взревел, не сомневаясь, что упрек относился к нему.

— Ты все еще возишься с этим ущербным? — Грег насмешливо посмотрел на скалящегося Цлава. — У него же ума, не больше чем у буйвола. Никакой фантазии.

Вацлав кинулся на Грегори с ревом, очевидно намериваясь стребовать крови за подобное, оскорбительное мнение.

Грег хищно улыбнулся, и с радостью встал, отталкиваясь от столешницы, готовясь отразить нападение.

События ускорились. Казалось, что реальность, внезапно, понеслась со скоростью монорельсового поезда.

— Он мой, — Алекс шагнул вперед, не намереваясь позволить другому прикончить эту мразь, едва не убившую его Ярину. — Только скажи, как убить этого ублюдка.

Грег хмыкнул, перехватывая занесенную для удара руку Цлава, и заломив ее, перекинул вампира через себя, почти вырывая плечевой сустав из сочленения.

— Голова, — отрывисто прорычал он, кивком указывая на саблю, зажатую в руке детектива.

Без дальнейших вопросов, Александр размахнулся, вспоминая те немногие приему, которым для развлечения учила его Лина и, ощутив, как острое лезвие, врубается, прорезая мышцы, упираясь в позвонки, даже не испугался, что испытывает не ужас или страх, холодное удовлетворение.

Он надавил сильнее.

Голова Вацлава слетела, с глухим, тяжелым стуком падая на паркет. Но вампир продолжал скалиться, хоть кровь, фонтаном, била из перерубленных вен и артерий.

Сзади резко всхлипнула Яря. Саша отгородился в уме. Потом он сможет ее успокоить.

В этот момент, рукой, Грегори пробил грудную клетку обезглавленного тела, вырывая сердце…

Глаза Цлава помутнели, и серый прах посыпался, покрывая их с головы до нег, как пепел.

Алекс немного удивился дикому, животному удовлетворению, которое испытал при этом.

Но послал все сомнения к дьяволу. Он не собирался оставаться человеком. И в этом, была вина того, кого они только что уничтожили.

— Ты следующий? — Грегори тряхнул рукой, избавляясь от кучки серой пыли, с насмешливым вопросом наблюдая за Хэнком.

Тот покачал головой, и на его лице явно читались опасения о своей судьбе. Очевидно, он не спешил вслед за товарищем.

— Тогда убирайся, — не удовлетворившись результатом, Грег взял со стула какую-то футболку, давно отброшенную хозяйкой квартиры, и начал вытирать ладонь.

— Не могу, — Хэнк снова выругался. — Этот идиот, — он кивнул на пепел, оставшийся от его напарника, — рассказал о ней Самюэлю. Посмотри на нее. Ты же знаешь, он таких любит. Не может пройти мимо.

Грегори скривился и, обернувшись, внимательно всмотрелся в лицо растерянной Ярины, которая никак не могла вникнуть в суть творящегося тут. Впрочем, он и сам пребывал в недоумении.

Алекс крепче обнял ее, не обращая внимания, что пачкает любимую.

Ему не понравилось, чертовски не понравилось то, что Грегори нахмурился и выругался.

Похоже, дело было дрянь.

Он резко выдохнул.

Ну и черт с ним. Черт с ними всеми. Алекс будет бороться со всеми за Ярю.

— Что происходит, Грегори? — женский голос прозвучал в воздухе, до того, как появилась Лина, с интересом осматривая свою квартиру. — Привет, Алекс. Яря… — она остановилась, даже наклонила голову, совсем как Грег перед этим, рассматривая подругу. А потом кивнула. — Да уж, он не зря сходил с ума, похоже. Как ты?

Но Ярина не успела ответить на заботу подруги.

— Черт возьми, женщина! Ты можешь хоть раз меня послушаться?! — Грегори резко схватил Лину за руку и притянул к себе, жадно впиваясь в губы поцелуем. — Я четко сказал тебе, чтобы ты оставалась в замке и никуда не дергалась с места!

— Но ты скучал, и я скучала, — Каталина лукаво усмехнулась, облизывая влажные от его поцелуя губы. — И потом, тут все под вашим контролем, кажется? — она вздернула бровь, и крепко обняла своего вампира. — Даже моя сабля пригодилась, — кивнула Лина, на оружие, которое Саша все еще сжимал. — И от моего арсенала есть польза, хоть он и скромнее твоего, Грегори.

Похоже, что его напарница нашла подход к своему вампиру. Во всяком случае, Грегори лишь усмехнулся и, нежно протянув «К-а-т-ти», снова, страстно впился в ее губы.

Ярина в его руках прикусила губу, пытаясь скрыть улыбку, наблюдая за подругой.

— Похоже, я понимаю теперь, о чем ты говорил, — прошептала Яря ему на ухо.

Алекс кивнул, крепче прижимая к себе любимую.

В этот момент Хэнк, о котором слегка забыли, снова ударил кулаком по стене.

Ему, казалось, так же было не до парочек. У парня явно, имелись сомнения в благополучии своей дальнейшей судьбы.

Этот удар привлек и внимание Грегори, отрывая того от Лины.

Посмотрев на противника, он опять нахмурился, и повернулся к Алексу.

— У нас проблемы, парень.

— Да что ты? — ехидно скривился он. — Удиви меня.

— Самюэль — не мой уровень, нам с ним не тягаться, — Грегори нахмурился, размышляя над ситуацией. — Да еще, и почувствовав смерть этого, — он пренебрежительно кивнул в сторону праха Вацлава. — Он точно появится здесь с минуты на минуту.

— Я не отдам Ярину, никому, черт возьми. Мне плевать, кто это, и какая у него сила. Она — моя.

Алекс с силой сжал свои руки на теле любимой, не обращая внимания на то, что девушки насмешливо переглянулись на такое его заявление.

Похоже, и в такой ситуации, у них было что сказать, по поводу его собственнических претензий. Ему было плевать. Он не отступит в этом. Но они промолчали.

Грегори несколько мгновений смотрел в глаза Алекса. А потом кивнул.

— Я тебя понимаю, — он хмыкнул, упираясь подбородком в макушку Лины. — Значит, и он поймет.

Каталина вскинулась.

— Ты позвал Михаэля? — она казалось удивленной. И неуверенной. — Думаешь, он придет? Сейчас? Когда Сирина еще не оправилась?

— Придет, девочка, — Грегори мягко поцеловал ее волосы. — Тут может помочь только он, или Теодорус… но тот, явно не откликнется. Не сейчас, пока она… — Грег замолк.

Лина кивнула, судя по всему, и без продолжения понимая, что хотел сказать ее любимый.

— А Михаэль уже идет. И он зол. А это нам на руку, — Грегори хмыкнул, и подмигнул Алексу, когда Хэнк, прислушивающийся к этому разговору, застонал, матерясь уже в полный голос.

Как понял Алекс, его не обрадовала перспектива того, что сейчас тут появятся еще два вампира.

— Предполагалось, что ты будешь меня слушать, — Ярина с трудом говорила, сквозь хохот, отбиваясь от Саши, который беспощадно щекотал ее.

— Я и слушаю, милая. Внимательно слушаю, — он наклонился и быстро поцеловал ее шею, царапая кожу клыками, — все, что говорит твое тело.

Его губы спустились ниже, накрывая грудь, втягивая сосок в рот. Алекс заурчал от ее вкуса в своем рту, от того, что мог целовать ее, наслаждаться любимой. Ласкать каждый миллиметр ее божественного тела.

— Разве не я должна была быть главной? Мастером? — Яря задохнулась от этой ласки, и погрузила пальцы в его волосы, сильнее прижимая голову любимого, требуя продолжения.

Саша немного отодвинулся, и с лукавой усмешкой лизнул сморщившийся, напряженный сосок, на котором было сосредоточено все его внимание.

— Технически — да, но видно, во мне уж очень выражена склонность к доминированию, — вдоволь наигравшись, он перешел ко второй груди, начиная рисовать языком влажные спирали вокруг второго соска. — И потом, разве я и так, не выполняю каждое твое желание? — он сжал челюсти, прикусывая, погружая клыки в ее плоть, с наслаждением глотая кровь любимой.

Дьявол! Ему нравилось быть вампиром. С нею.

Яря сильнее сжала свои пальцы, и низко, хрипло застонала.

Она стала влажной. Для него влажной. Он чувствовал аромат ее влаги и возбуждения, ощущая, как его собственная плоть становится нереально твердой и тяжелой от непреодолимого желания погружения в узкий жар любимой. Именно этим он и собирался заняться. Прямо сейчас.

— Саша! — Ярина закричала, когда он пальцами развел влажные складки, медленно и нежно погружаясь в ее лоно.

Ладони любимой переместились на его спину, и ногти Ярины вонзились в его кожу. Ей хотелось большего. Он знал, но специально дразнил Ярю, замирая на середине.

Пусть его собственное тело яростно протестовало против подобной сдержанности.

Усмехнувшись, Саша обхватил ладонью затылок Ярины, и крепко прижал ее губы к своей шее.

Они только что вернулись с охоты. Их первой охоты. И он понял, что стал еще более диким, не желая, чтобы Ярина брала кровь у кого-то другого.

Саша смог сам обеспечить ее кровью, пока был человеком. И уж тем более, сможет это теперь, с такой-то способностью к восстановлению.

А когда ее клыки вонзились, прокусывая его вены, он резко, сильно, погрузился в тело любимой, наслаждаясь ее удовольствием от каждого своего толчка, от каждого движения, от влажных глотков, его кровью, растекающихся по ее горлу.

Потом, лежа в кровати своей квартиры, он нежно гладил изгиб спины любимой, вспоминая, как несколько дней назад они стояли в квартире Каталины, являясь причиной противостояния двух, дьявольски сильных вампиров.

Теперь, и сам став бессмертным, Алекс в полной мере мог оценить, что столкнулось из-за странной прихоти двух вампиров, пожелавших через Ярину повлиять на своего Мастера.

Оказалось, что среди вампиров было не меньше сумасшедших маньяков, чем между людей, которых он ловил, как полицейский.

Его любимая была как две капли воды похожа на кого-то, на ком был помешан Самюэль.

Саша так и не понял, была ли это реальная женщина.

Грегори что-то рассказывал ему о портрете жены Самюэля, которая погибла от рук вампира, обратившего самого Мастера. И с тех пор, он двинулся умом на идее ее воскрешения или перерождения.

И искал похожих девушек, надеясь оживить то, что еще триста лет назад стало прахом. Он был сильным, потому мог позволить себе подобные бредовые идеи.

Однако, как понял Алекс, тот, кто был на их стороне, оказался сильнее.

Михаэль, вампир, появившийся возле Грегори, был в гневе. Но как и предсказывал любимый Лины, весь этот гнев обернулся против того же Самюэля. И тот отступил, признавая большую силу. Срываясь на Хэнке, которого Алекс не собирался жалеть, чтобы там его Мастер не уготовил провинившемуся детищу. Хоть и кидал Самюэль жадные взгляды в сторону Ярины. Но не претендовал на нее.

Более того, как понял бывший следователь Бухарестского департамента полиции, им больше не стоило опасаться, что враг нападет из засады.

Наблюдая, как Яря о чем-то тихо шепчется с Линой, а Михаэль растворяется во тьме, спеша к таинственной Сирине, Саша с удивлением узнал, что их причислили к клану, главой которого, очевидно, и был Михаэль. И теперь, они находились под его защитой. Но и сами, должны быть готовы ответить подобным рвением в защите других членов своей новой «семьи».

Алекс был согласен. За то, что Ярина была цела и невредима, за то, что она была с ним, и ей более не грозили никакие безумные вампиры, помешанные на призрачных тенях умерших — он готов был сделать все.

Приподняв пальцами подбородок любимой, он нежно, медленно, поцеловал Ярю, лаская языком, обводя острый край ее зубов, прикусывая своими клыками ее припухшие губы. Добиваясь того, что Яря задышала чаще, и крепче прижалась к его обнаженному телу.

И, черт возьми! Ему нравилась такая, сумасшедшая реальность…

Вечность с нею.

Конец.