"День исповеди" - читать интересную книгу автора (Фоллсом Аллан)5— Когда вы стали членом коммунистической партии, мистер Аддисон? — осведомился Роскани, наклонившись вперед и глядя в блокнот, лежавший перед ним на столе. — Коммунистической партии? — Да. — Со всей определенностью заявляю, что не состою в коммунистической партии и никогда в ней не состоял. — Как давно вступил в нее ваш брат? — Я не знаю, вступал он в нее или нет. — Вы отрицаете, что он был коммунистом? — Я не отрицаю ничего. Но ведь он был священником, а за такое, если я не ошибаюсь, отлучают от церкви. Гарри не верил своим ушам. Что они несут? Ему больше всего хотелось встать и спросить, откуда могли прийти в их головы такие дурацкие мысли и, вообще, что за чертовщина здесь происходит. Но он этого не сделал, а остался сидеть на стуле, посреди просторного кабинета, стараясь сохранить хладнокровие и дать возможность полицейским поскорее закончить допрос. Перед ним находились два стола, расположенные под прямым углом один к другому. За одним сидел Роскани; рядом с компьютерным монитором, по экрану которого неторопливо переползали яркие картинки, стояла оправленная в рамку фотография его жены и троих ребятишек. За вторым столом сидела привлекательная женщина с длинными рыжими волосами, с невероятной скоростью вводящая во второй компьютер все вопросы и ответы — как стенографистка в суде. Сухое стаккато отчетливо звучало на фоне гудения видавшего виды кондиционера, расположенного на единственном окне, возле которого с непроницаемым лицом, скрестив руки на груди, стоял, прислонившись к стене, Пио. — Расскажите о Мигеле Валера, — потребовал Роскани, закурив сигарету. — Я не знаю такого человека. — Он был близким другом вашего брата. — Я мало знаком с друзьями моего брата. — Он никогда не говорил о Мигеле Валера? — Роскани сделал в своем блокноте какую-то пометку. — Мне — не говорил. — Вы в этом уверены? — Детектив, мы с братом вовсе не были близки. И долго не общались. Роскани несколько секунд смотрел в пространство, затем наклонился к компьютеру, набрал что-то на клавиатуре, дождался появления информации на экране и вновь взглянул на Гарри. — Номер вашего телефона триста десять три пятерки семнадцать девятнадцать. — Да… Гарри насторожился, но постарался никак не выдать этого внешне. Его номера не было в телефонных справочниках. Конечно, полиция могла его узнать. Но зачем? — Ваш брат звонил вам в минувшую пятницу в четыре часа шестнадцать минут утра по римскому времени. Так вот в чем дело. Они подняли список звонков, которые делал Дэнни. — Да, звонил. И оставил несколько слов на автоответчике. — Несколько слов? Вы имеете в виду сообщение? — Да. — И что же он сказал? Гарри положил ногу на ногу, устроился поудобнее и взглянул на Роскани. — Именно об этом я и собирался поговорить с вами. Роскани молча глядел на Гарри, ожидая продолжения. — Он был напуган. Сказал, что не знает, что делать. И что случится потом. — Что значит «случится потом»? — Я не знаю. Он этого не сказал. — Что еще он сказал? — Просил прощения за то, что звонит в таком состоянии. И сказал, что постарается перезвонить. — Перезвонил? — Нет. — Чего он боялся? — Я не знаю. Однако что бы это ни было, он напугался так сильно, что позвонил мне впервые за восемь лет. — Вы восемь лет не разговаривали? Гарри кивнул. Роскани и Пио переглянулись. — Когда вы видели его в последний раз? — На похоронах нашей матери. За два года до того, как разговаривали в последний раз. — Вы много лет не разговаривали с вашим братом. И вдруг он звонит вам и через очень короткое время после этого погибает… — Да. — У вас с братом были какие-то конкретные причины для раздоров? — Конкретные причины? Нет. Просто с течением времени мы совсем отдалились друг от друга. — Почему он решил позвонить именно вам? — Он сказал… что ему больше не с кем поговорить. Роскани и Пио снова переглянулись. — Мы хотели бы услышать сообщение, записанное на вашем автоответчике. — Я стер его. — Зачем? — Потому что кассета закончилась. На нее не записалось бы ничего другого. — В таком случае получается, что у вас нет доказательств того, что такое сообщение вообще было. А также и того, что ни вы, ни кто-либо другой у вас дома не говорил с ним. Гарри резко выпрямился. — Что вы хотите сказать? — Что вы, возможно, говорите нам неправду. Гарри пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать гнев. — Прежде всего, у меня дома во время этого звонка никого не было. Я сам в это время находился в студии «Уорнер бразерс» в Бербанке, в Калифорнии, где беседовал с режиссером, которого я представляю, о контракте на фильм и о предстоящем выходе этого фильма в прокат. К вашему сведению, это случилось как раз в минувшие выходные. — Как называется фильм? — «Собака на Луне», — ровным голосом ответил Гарри. Роскани уставился в пространство, потом почесал голову и что-то пометил в своем блокноте. — Как зовут этого режиссера? — спросил он, не поднимая головы. — Хесус Арройо. Роскани наконец-то оторвался от своей записной книжки. — Испанец? — Латиноамериканец. По-вашему — мексиканец. Родился и вырос в Восточном Лос-Анджелесе. Терпение Гарри грозило вот-вот иссякнуть. Его допрашивали, не давая при этом никаких объяснений. Как будто считали, что Дэнни в чем-то виновен, а Гарри заодно с братом. Роскани затушил сигарету в стоявшей перед ним на столе пепельнице. — Почему ваш брат убил кардинала Парму? — Что?! — Гарри эти слова совершенно ошарашили. — Почему ваш брат убил Росарио Парму, кардинала-викария Рима? — Что за чушь?! — Гарри взглянул на Пио; тот все так же, скрестив руки на груди, стоял с ничего не выражающим лицом, прислонившись к стене возле окна. Роскани вынул из пачки еще одну сигарету и стиснул ее в пальцах. — Перед тем как примкнуть к церкви, отец Дэниел служил в морской пехоте Соединенных Штатов. — Да… У Гарри даже закружилась голова, после того как он услышал это ужасное обвинение. Необходимо было как можно быстрее прийти в себя и восстановить ясность мышления. — Он входил в элитное подразделение. И был известен как очень хороший снайпер. — Хороших снайперов тысячи. Помилуй бог, он же был священником! — Священником, который настолько хорошо владеет винтовкой, что всаживает три пули подряд в грудь человеку с двухсот ярдов. — Роскани взглянул Гарри в лицо. — Ваш брат был замечательным стрелком. Побеждал в соревнованиях. Мы получили его послужной список, мистер Аддисон. — Но все это никак не делает его убийцей. — Я еще раз спрошу вас о Мигеле Валера. — Я уже сказал вам, что никогда не слышал об этом человеке. — А мне кажется, что слышали… — Нет, не слышал. По крайней мере, до тех пор, пока вы не назвали этого имени. Пальцы стенографистки безостановочно плясали по клавишам, фиксируя все: вопросы Роскани, ответы допрашиваемого, любые реплики… — В таком случае я расскажу вам о нем. Мигель Валера был испанским коммунистом из Мадрида. Квартиру на противоположной от церкви площади Сан-Джованни он снял за две недели до убийства. Из этой квартиры и были сделаны выстрелы, сразившие кардинала Парму. Когда мы туда прибыли, Валера все еще находился в квартире. Висел на трубе в ванной на собственном брючном ремне… — Роскани постучал фильтром сигареты о стол, чтобы размять табак. — Мистер Аддисон, вы знаете, что такое «Сако ТРГ — двадцать один»? — Нет. — Снайперская винтовка, изготовленная в Финляндии. Из этого оружия и стреляли в кардинала Парму. Ее нашли завернутой в полотенце в той самой квартире. С отпечатками пальцев Валера. — Только его? Гарри откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и взглянул в лицо Роскани. — В таком случае почему же вы обвиняете в убийстве моего брата? — В квартире, мистер Аддисон, был кто-то еще. Человек в перчатках. Который хотел, чтобы мы подумали, будто Валера действовал в одиночку. — Роскани медленно вставил сигарету в угол рта, закурил и продолжил, держа в руке горящую спичку: — Сколько стоит «Сако ТРГ — двадцать один»? — Понятия не имею. — Около четырех тысяч ваших долларов, мистер Аддисон. Взяв горящую спичку большим и указательным пальцами, Роскани помахал ею в воздухе, погасил и бросил в пепельницу. — Аренда квартиры обходилась почти в пятьсот долларов в неделю. Валера платил за нее сам, наличными. Мигель Валера был коммунистом с большим стажем. Каменщик; правда, почти не работал. У него была жена и пятеро детей, которых он с большим трудом обеспечивал деньгами на еду и одежду. Гарри уставился на него, словно не верил своим ушам. — То есть вы хотите сказать, что мой брат был тем самым вторым человеком, находившимся в комнате? Что он купил ружье и давал Валера деньги на эту квартиру? — Как же он мог бы это делать, мистер Аддисон? Ваш брат был священником. Очень небогатым. Он жил на скромную церковную стипендию. Денег у него почти не было. И даже банковского счета. Нет, он не мог заплатить пять тысяч долларов за винтовку. И даже тысячу за квартиру. — Вы сами себе противоречите, детектив. Сами говорите, что на оружии были найдены отпечатки пальцев только Валера, а потом пытаетесь уверить меня в том, что на спусковой крючок нажимал мой брат. И в то же время очень убедительно объясняете, почему он был не в состоянии купить винтовку и снять квартиру. Не могу понять, к чему вы клоните. — Деньги давал кто-то другой, мистер Аддисон. — Кто же? — Гарри с яростью взглянул на Пио, затем снова на Роскани. Полицейский несколько секунд молчал, затем вскинул правую руку с зажатой между пальцами дымящейся сигаретой и указал на Гарри. — Вы, мистер Аддисон. У Гарри сразу пересохло во рту. Он попытался сглотнуть, но не смог. Так вот почему они так предупредительно встретили его в аэропорту и сразу привезли в Questura. Дэнни оказался у итальянских полицейских первым подозреваемым, а теперь они пытались припутать к делу и его самого. Этого он не собирался им позволить. Гарри резко поднялся, отодвинув стул. — Я хочу позвонить в посольство США. Немедленно. — Объясни ему, — сказал напарнику по-итальянски Роскани. Пио оторвался от стены и сделал несколько шагов вперед. — Мы знали, что вы прибудете в Рим. Знали, каким рейсом прилетите, только не по той причине, о которой подумали вы. Пио держался вроде бы не настолько угрожающе, как его напарник, и говорил совсем с иной интонацией, хотя, возможно, дело было лишь в том, что он говорил по-английски совсем как американец. — В воскресенье под вечер мы запросили помощи у ФБР. Но когда они выяснили ваше местонахождение, вы уже сидели в самолете и летели сюда. — Он присел на край стола Роскани. — Если вы хотите связаться с вашим посольством — ваше право. Но хочу вас предупредить, что вам сразу же придется иметь дело с атташе по правовым вопросам. — Только в присутствии адвоката. Гарри отлично знал, что эту должность занимают в посольствах сотрудники ФБР, обязанностью которых является поддерживать отношения с местной полицией. Но знал он также, что сдаваться перед угрозами ни в коем случае нельзя. Ошеломленный и выбитый из колеи, он все же не собирался позволить кому-либо, будь то римская полиция или ФБР, продолжать допрос, не имея рядом с собой человека, который хорошо разбирается в тонкостях итальянского криминального права. — Richieda un mandato di cattura? — произнес Роскани, взглянув на Пио. — Говорите по-английски! — гневно воскликнул Гарри. Роскани поднялся и вышел из-за стола. — Я предложил ему выписать ордер на ваш арест. — На каком же основании? — Минутку… Пио выразительно взглянул на Роскани и кивнул на дверь. Последний словно не заметил этого жеста и продолжал разглядывать Гарри с таким видом, будто американец собственноручно убил кардинала Парму. Пио взял его под локоть, отвел в сторону и вполголоса сказал что-то по-итальянски. Роскани явно заколебался. Пио добавил что-то еще. Роскани, по-видимому, уступил, и они вдвоем вышли из кабинета. Гарри взглянул на закрывшуюся за ними дверь и отвернулся. Рыжеволосая красотка стенографистка не сводила с него глаз. Словно не замечая ее, Гарри подошел к окну. Просто потому, что чувствовал потребность что-то сделать. Сквозь толстое стекло он разглядел узкую, вымощенную брусчаткой улицу внизу и кирпичный дом напротив. Вдали виднелось нечто похожее на пожарное депо. А вообще, ему начало казаться, что он уже в тюрьме. Интересно, в какую все же чертовщину он вляпался? Неужели они правы и Дэнни действительно был как-то причастен к убийству? Но ведь это же безумие! Или нет? В школьные годы у Дэнни были трения с законом. Не слишком серьезные, такие, как и у многих других подростков. Мелкие кражи, вандализм, драки, в общем, он частенько попадал в какие-нибудь переделки. Это, кстати, явилось одной из главных причин, заставивших его податься в морские пехотинцы — он решил, что необходимо как-то дисциплинировать себя. Но с тех пор прошло много лет, и смерть он встретил не просто взрослым человеком, но и священником с многолетним стажем. Представить его убийцей было просто невозможно. И все же — пусть Гарри не хотел думать об этом, но приходилось, никуда не денешься, — убивать в морской пехоте учили неплохо. А тут еще этот телефонный звонок. Что, если он звонил как раз потому, что на самом деле был убийцей? Совершил ужасное преступление, а потом обнаружил, что не может ни с кем поговорить о нем? Раздался звук открывающейся двери, и в кабинет вошел Пио. Один. Гарри взглянул ему за спину, ожидая увидеть Роскани, но того не было. — Вы, кажется, говорили, что забронировали себе гостиницу, мистер Аддисон? — Да. — Какую именно? — «Хасслер». — Я распоряжусь, чтобы туда доставили ваши вещи. — Пио извлек из кармана пиджака паспорт Гарри и вручил его хозяину. — Без документов вас не поселят. Гарри взглянул на полицейского. — Я могу идти?.. — Вы, наверное, устали — и от переживаний, и от перелета. — Пио любезно улыбнулся. — И несомненно, от встречи с полицией, которую вряд ли ожидали. Мы, со своей стороны, убеждены в том, что такая беседа была необходима, но действительно проявили себя не слишком гостеприимно. Мне хотелось бы объяснить вам поподробнее, что произошло и что происходит в настоящее время. Просто побеседовать с глазу на глаз, мистер Аддисон. Тут поблизости есть спокойное местечко… Вам нравится китайская кухня? Гарри долго смотрел на него. Все точно так же, как и в Штатах, — злой коп и добрый коп… И в данный момент Пио изображал из себя доброго копа, друга, находящегося всецело на стороне Гарри. Потому-то Роскани и вел весь допрос в одиночку. Но — Гарри не сомневался — они вовсе не удовлетворились тем, что он им сказал, и решили продолжить допрос, только по-другому. Но как бы там ни было, ему выбирать не приходилось. — Да, — сказал он после долгой паузы, — мне нравится китайская кухня. |
||
|