"Белоснежка идет по следу" - читать интересную книгу автора (Роньшин Валерий)

Глава XIX ЦЫГАНКА АЗА

В то время, когда Стас, Юлька, Иннокентий Штамм и Белоснежка неслись по вестибюлю метро, Григорий Молодцов и Саша Чайников сидели в засаде, поджидая Ваську Цыгана. Как они оказались в засаде? Сейчас узнаете.

…Поздней ночью сыщики подошли к ресторану «Очи черные». Дорогу им преградил здоровенный охранник.

— Ваши пригласительные, — лениво процедил он сквозь зубы.

Какие пригласительные? — спросил Саша.

Сегодня вход только по пригласительным билетам.

А можно нам… — начал было Чайников.

Нельзя, — отрезал охранник, даже не дослушав Сашу.

Вот наши пригласительные. — Суперопер протянул охраннику две долларовые купюры.

Охранник посторонился.

— Желаю приятного отдыха, господа, — вежливо сказал он.

Молодцов и Чайников вошли в ресторан.

Я уж думал, нам сюда не попасть. — Саша с нескрываемым обожанием глядел на своего кумира. — И как это у вас, Григорий Евграфыч, все так ловко получается?

Большой жизненный опыт, Шура.

Сыщики прошли в ресторанный зал.

На улице стояла глубокая ночь, а в зале стоял дым коромыслом. Веселье было в полном разгаре. На сцене зажигательно отплясывали цыгане, напевая при этом:

Ай-на-нэ-нэ! Ай-нанэ.

Посетители кричали им из-за столиков:

— Давай, чавелы!..

Потом на сцене появился бородатый цыган в алой рубахе. И объявил:

— А сейчас для вас будет петь несравненная Аза Жемчужная!

Зал взорвался аплодисментами. Цыган начал неторопливо перебирать струны гитары.

На сцену вышла красивая цыганка и запела под гитарный перезвон:

Очи черные!.. Очи страстные!..

Очи жгучие!.. И пре-е-кра-а-сные…

Пела она хорошо. Но сыщикам было не до цыганских романсов. Они пришли сюда не за этим.

Идем, Шура, — шепнул Суперопер.

Куда, Григорий Евграфыч?

В ее гримерку.

Оперативники быстро отыскали гримерную певицы. Молодцов вынул из кармана «железку», то есть отмычку для служебного пользования, и открыл дверь. Сыщики вошли. После недолгих поисков они обнаружили черный «дипломат». Действуя все той же «железкой», Суперопер отомкнул два блестящих замочка. «Дипломат» был забит долларами. Чайников пересчитал хрустящие бумажки.

Ровно семьсот тысяч, — доложил Саша.

Ну что ж, теперь цыганочка у нас в руках, — сказал Молодцов, потирая ладони.

Вы ее под гипнозом будете допрашивать, Григорий Евграфыч?

Зачем, Шура? Она и без гипноза расколется. Тебе известен метод «злой — добрый следователь»?

Да, мы его в школе проходили. По вашей методичке «Как провести допрос».

Вот и ладненько. Ты будешь «злым» следователем, а я — «добрым».

Чайников помялся.

Григорий Евграфыч, а может, наоборот?

Что «наоборот»?

Вы будете «злым» следователем, а я — «добрым». Не умею я грубо с людьми разговаривать.

Учись, Шура. В нашей работе без этого, к сожалению, не обойтись. Ясненько?

Ясненько, Григорий Евграфыч, — вздохнул Саша.

Суперопер вышел из гримерной. А через несколько минут туда вошла Аза Жемчужная.

Увидев незнакомого мужчину, певица застыла на пороге как вкопанная.

В следующую секунду глаза ее гневно засверкали:

Кто вы такой?! Что вы здесь делаете?!

Чайников ловко надел цыганке наручники.

Милиция! — рявкнул Саша, начиная играть роль «злого» следователя. — Вы арестованы.

Ах! — ахнула певица от неожиданности.

— Поздно ахать, гражданка Жемчужная. Сейчас я вас в тюрьму отправлю.

Лицо цыганки пошло красными пятнами.

В тюрьму? — растерянно залепетала она. — Но за что? Я ни в чем не виновата!

Слыхали мы эти сказки! — Чайников открыл «дипломат». — Отвечай, откуда у тебя столько баксов?

Брови цыганки поползли вверх.

Доллары? — удивленно смотрела она на деньги. — Я не знала, что в чемодане доллары.

Не втирай мне очки, подруга! Если не скажешь, где взяла баксы, будешь до конца жизни в тюремном хоре петь!.

Саша был сам себе противен. Никогда раньше он не разговаривал с женщинами так грубо. Но служба есть служба.

И Чайников гаркнул:

— А ну, колись по-шустрому, где баксы взяла!..

Цыганка заплакала.

В гримерку вошел Григорий Молодцов. Саша вытянулся по стойке «смирно».

Здравия желаю, товарищ полковник!

Здорово, лейтенант. Ну как успехи?

Не сознается, товарищ полковник. Разрешите использовать более жесткие методы допроса?

Услышав эти слова, цыганка зарыдала.

Ты в своем уме, лейтенант? — исподтишка подмигнув Чайникову, строго сказал Суперопер. — Ты разве не видишь, что перед тобой женщина?

Это не женщина, а преступница! — дерзко возразил лейтенант полковнику.

Молодцов грозно свел брови:

Пока виновность не доказана в суде, ни один человек не может считаться преступником. Заруби это себе на носу, лейтенант.

Так точно! Зарублю!

И сейчас же сними с дамы наручники.

Чайников с показной неохотой исполнил приказание. Суперопер по-отечески обнял Жемчужную за плечи.

Что он вам тут наговорил?

Он с-сказал, ч-что я в тю-тюремном х-хоре п-петь б-буду, — рыдала Аза.

Ну-ну, успокойтесь, — Молодцов достал из кармана носовой платок и вытер цыганке слезы. Затем бросил «грозный» взгляд на Чайникова. — Извинись перед дамой, лейтенант!

И не подумаю! — огрызнулся Саша.

Я приказываю!

Извините, погорячился, — пробурчал Чайников, обращаясь к цыганке.

Но та его даже взглядом не удостоила. Певица с благодарностью смотрела на Суперопера.

— Вы такой добрый… — Жемчужная доверчиво взяла сыщика за руку. — Спасибо вам большое.

Пустяки, мадам, — небрежно ответил Молодцов. — Не стоит благодарности. А на моего подчиненного вы не обижайтесь. Он же еще лейтенант. Естественно, ему хочется поскорей раскрыть преступление и получить за это «старшего лейтенанта».

Да нет, я все понимаю, — сказала цыганка. — Но просто он так по-хамски со мной разговаривал. А я и правда не знала, что в чемодане доллары.

А откуда у вас этот чемоданчик? — вкрадчиво осведомился Суперопер.

Мне его Вася принес.

Цыганов?

Да. Он просил передать «дипломат» своему другу. Сказал, что в «дипломате» лежат книги.

А раньше он вас тоже просил друзьям книги передавать?

Да. И довольно часто. У него много друзей.

Ясненько.

Цыганка кинула на Молодцова быстрый взгляд.

А что, Вася — преступник?

Еще какой, — подтвердил Суперопер и, указав на пачки долларов, добавил: — Эти деньги — плата за убийство.

Боже! — вскричала Жемчужная. — А я-то думала, Вася — хороший человек!

Зря вы так думали. — Молодцов закурил папиросу. — Вам известно, где он живет?

У Васи несколько квартир, — ответила цыганка. — В одну из них он меня как-то приглашал. Но именно ее он недавно продал. А адреса других квартир я не знаю.

Ну а номер его телефона вы знаете?

Только той квартиры, которую он продал.

Как же вы тогда с ним общаетесь?

В последнее время мы почти не общаемся. Если ему что-то надо, он приходит сюда. Вот и вчера вечером он зашел ко мне в гримерную и попросил передать «дипломат» своему приятелю. Сказал, что тот будет в ресторане поздно ночью. — Жемчужная поежилась, словно ей вдруг стало холодно. — Выходит, этот приятель — наемный убийца?!

Совершенно верно, — подтвердил Суперопер. — Мы его уже арестовали. Так что здесь он уже не появится.

Зато должен появиться Вася.

Молодцов подался вперед:

Когда?!

Завтра днем. Точнее, уже сегодня.

Во сколько?

В два часа.

Зачем он сюда придет?

Узнать, отдала ли я «дипломат». И послушать мое пение. Васе нравится, как я пою:

Вы что, в ресторане и днем, и ночью поете?

Сейчас — да. Мне деньги нужны. Я брала в долг, чтобы сделать себе пластическую операцию.

А что за операция?

Цыганка дотронулась кончиком пальца до кончика носа.

— Я была курносая. А теперь смотрите, какой у меня нос…

Молодцов и Чайников посмотрели. Нос у цыганки был, что называется, — «греческий».

Ясненько, Аза. — Суперопер выпустил в потолок струю дыма. — Ну что ж, придется нам тут у вас засаду устроить. На вашего друга Василия. Кстати, где вы с ним познакомились?

Здесь, в ресторане. Он был одним из моих поклонников. И даже жениться на мне хотел.

А почему не женился?

О, это долгая история.

Суперопер поудобнее устроился на стуле.

— А нам с лейтенантом спешить некуда. До двух часов дня еще вагон времени. Так что рассказывайте.

И Аза Жемчужная стала рассказывать. О том, как Василий Цыганов каждый вечер посещал «Очи черные», чтобы послушать пение цыганки; как осыпал ее цветами, дарил дорогие подарки и в конце концов сделал предложение… Аза обещала подумать. Цыганов уехал на месяц по своим делам. А Жемчужная случайно встретила на улице свою подругу детства Парашу Золотареву. Они разговорились. Оказалось, что муж Параши — хирург-пластик и может за сравнительно небольшую плату перемоделировать Азе нос. Курносая Аза с радостью согласилась. И когда Цыганов вернулся в Петербург, у Жемчужной был уже «греческий» нос.

Тут-то и выяснилось, что Вася был неравнодушен к курносым женским носикам вообще и к Азиному курносому носику в частности. Цыганов откровенно признался Жемчужной, что полюбил ее именно за вздернутый нос, а так как он у нее теперь стал прямой, то и пусть она остается со своим носом. А он, Василий, уходит. И Вася гордо ушел. Впрочем, ненадолго. Вскоре он вернулся и сказал Азе, что хотел бы просто дружить с ней.

Аза Жемчужная рассказывала эту историю всю ночь напролет, затем все утро напролет и закончила свой рассказ в два часа дня. Когда как раз и должен был появиться герой ее рассказа.

Так оно и случилось.

Ровно в четырнадцать ноль-ноль раздался стук в дверь.

Молодцов и Чайников одновременно выхватили пистолеты. Суперопер встал справа от двери, а Чайников — слева.

— Войдите, — сказала Аза Жемчужная.

Дверь открылась, и в гримерную вошел… нет, не Васька Цыган. А Стас Брыкин. И следом за ним вошли Юлька и Белоснежка.