"Ловушка для Буратино" - читать интересную книгу автора (Роньшин Валерий)

Глава XVI В подвале

А в это же самое время в подвале этого же самого дома сидела Катька Орешкина. Вернее, не сидела, а лежала.

Комната, в которой находилась Орешкина, мало походила на подвальное помещение. Она скорее напоминала гостиничный номер. Мебель, телевизор с видиком, туалет, ванная… Не было только окон, поэтому в комнате горел свет.

Катька лежала на широком диване и, закинув руки за голову, вспоминала те странные события, которые произошли с ней вчерашним вечером.

Поначалу все было совсем не странно. После школы Орешкина пришла домой, пообедала, сделала уроки; потом пришел Ромка, они немного поболтали. Катька отдала брату две пары черных колготок. Ромка погнал к Димке. А Катька решила навестить свою подругу Светку.

Дома у Светки они долго перемывали косточки одноклассникам и учителям, а когда это занятие им надоело, начали играть в компьютерные игры на Светкином компьютере. И Катька совсем забыла, что хотела подсмотреть, как брат будет целоваться с Ликой Соломатиной.

Вспомнила она об этом уже в десятом часу вечера. Хорошо еще Светка жила рядом с метро «Балтийская», от которой до «Пушкинской» ехать всего две остановки.

И Орешкина успела к окончанию спектакля. Она видела, как Ромка с Ликой, выйдя из театра, направились в сторону Звенигородской улицы. Срезав угол, Катька помчалась в глубь сквера. Прятаться.

Молодцов с Толстиковым, по всей видимости, уже сидели в кустах. Но где именно?.. Звать их Катька не решилась — вдруг Солома-тина услышит.

Поэтому она наудачу залезла в кусты примерно посредине между ТЮЗом и Звенигородской.

Только она устроилась, как появились Лика и Ромка.

Разговаривая, они шли по дорожке сквера. Катьке было слышно каждое слово.

— …Знаешь, Орешкин, — говорила Лика, — мне такая прогулка не нравится. Зашли непонятно куда. Еще какой-нибудь маньяк привяжется. Я боюсь.

— Со мной тебе нечего бояться, — выпендривался Роман.

— Да?.. — скептически сказала Лика. — А ты хоть драться-то умеешь?

— Еще как умею.

Катька зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Драться он умеет! Ну выпендрежник.

И тут Орешкиной стало не до смеха. Из кустов, по ту сторону дорожки, выскочили двое в масках.

Это были не Молодцов с Толстиковым, а вполне взрослые мужчины. Один набросился на Ромку и ударил его чем-то по голове. Другой кинулся к Лике и схватил ее за плечо. Со-ломатина, не растерявшись, укусила его за руку и метнулась в кусты. Как раз туда, где пряталась Катька.

Орешкина и ахнуть не успела, как Лика налетела на нее, оттолкнула и полезла дальше. Катька упала. В ту же секунду кто-то навалился на нее сверху и послышался хриплый мужской голос: «Попалась, детка». Орешкина изо всех сил лягнула мужчину ногой. Бандит взвыл от боли. Но подоспел второй бандит; вдвоем они связали Катьке руки и залепили рот скотчем.

Вытащив Орешкину из кустов, бандиты повели ее по дорожке. На выходе из сквера их ждала машина.

Один из бандитов поспешно открыл заднюю дверцу.

— Садись, красотка, покатаемся, — втолкнул он Катьку в салон.

На месте водителя сидел еще один бандит. Без маски.

— Куда ее? — спросил он. — На хату или в Венецию?

— Скальпель приказал в Венецию. Орешкиной показалось, что она попала в фильм ужасов. За окнами машины проносились знакомые места, а она сидела со связанными руками, заклеенным ртом и вдобавок зажатая с двух сторон громилами в масках. Впрочем, маски бандиты сняли.

— Фу-у, — отдуваясь, сказал один, — запарился я в этом чулке.

Второй достал из кармана «мобильник» и, набрав номер, доложил:

— Все о'кей, Семен Семеныч. Девчонку взяли… Да. Везем.

Они выехали на Адмиралтейскую набережную. Справа мелькнул Медный всадник. Впереди показался Эрмитаж.

Машина свернула на Дворцовый мост.

«Куда меня везут?..» — думала Катька.

Вскоре автомобиль притормозил у дома, на фасаде которого мигала неоновая вывеска: «Казино «Венеция». Нырнув под арку, машина въехала в маленький дворик.

— Вылезай, красавица, приехали, — сказал бандит.

Орешкину втолкнули в какие-то двери и повели по узкому коридору. Поворот. Еще поворот. Лестница вниз. Длинный ряд металлических дверей… И вот Катьку ввели в небольшое помещение, напоминающее гостиничный номер. Здесь ей развязали руки и оставили одну.

Дверь захлопнулась. Засов задвинулся.

Морщась от боли, Орешкина отлепила от губ скотч и, подойдя к двери, начала колотить в нее руками и ногами.

— Эй! — закричала она. — Выпустите меня!..

Катька понимала, что ведет себя глупо. Никто ее, конечно, отсюда не выпустит. Но должна же она была как-то показать свое возмущение.

Наконец Орешкиной надоело это бесцельное занятие. Она пошла осматривать свою тюрьму. Убедившись, что иначе как через дверь отсюда не выбраться, Катька села на ди- ван и заплакала.

Где-то через полчаса в коридоре раздались шаги..

Дверь открылась. И в комнату вошел пожилой мужчина с мрачным лицом.

— Добрый вечер, рыбка, — улыбнулся он. Улыбка у него тоже была мрачная. — Ну как ты тут? Привыкаешь?

— Кто вы такой?! — закричала Орешки-на. — Что все это значит?!

Мужчина зажал уши пальцами.

— Не надо так орать, рыбка.

— Что вам от меня надо?! — еще громче закричала Катька.

— Почти ничего, рыбка. А вот от твоего папочки, Юрия Владимировича Соломатина, нам кое-что потребуется…

Орешкина поняла, что ее принимают за Лику Соломатину. Но виду не подала.

— От тебя же, рыбка, нам нужен сущий пустяк, — продолжал «мрачный». — Просто позвонишь папочке и скажешь, что ты жива-здорова и что ему следует принять наши требования.

— Какие еще требования?

— Это тебя не касается, рыбка. Не забивай свою прелестную головку ненужной информацией. Отдыхай. Смотри видео. Сейчас тебе принесут ужин из ресторана…

В комнату вошел официант с подносом.

— А вот и ужин, — сказал «мрачный». Катька гордо вскинула голову.

— Я объявляю голодовку! В знак протеста!

— Ну-ну, — усмехнулся «мрачный».

— Унести, Семен Семеныч? — спросил официант.

— Оставь.

Официант оставил поднос с едой на столе, и они ушли. По комнате плавали аппетитные запахи. Орешкиной сразу же захотелось есть. «Сейчас закушу как следует, — решила Катька, — а после объявлю голодовку». Она посмотрела, что ей принесли. Оказалось — жареную курицу, картошку, тоже жареную, салат из свежих помидоров и стакан яблочного сока.

Орешкина оторвала у курицы правую ногу и принялась как следует закусывать.

Так закончился первый час ее заточения.

И вот теперь уже шел двадцать первый час, как Катьку заперли в этой комнате. Больше к ней никто не заходил. Еду ей передавали через маленькое окошко в дверях. И тем же способом забирали грязную посуду. Так что ударить по голове охранника бутылкой или стулом, как показывали в боевиках, у Орешкиной возможности не было.

И вообще, припомнив все способы побега, которые она видела в кино, Катька пришла к грустному выводу, что ни один из них ей не подходит. А о том, что ее кто-нибудь спасет, приходилось только мечтать.

Вот Орешкина и мечтала.

Но на месте своего спасителя она представляла не крутого омоновца или спецназовца и уж конечно не брата (о Ромке Катька не мечтала, а беспокоилась, не зная, чем для него закончилась история в сквере). Катька мечтала, что ее спасет… Димка Молодцов!.. Да! Да! Димка!.. Орешкина была в него тайно влюблена. Ей ужасно нравился энергичный, никогда не унывающий Молодцов. И именно ему Катька отвела роль отважного спасителя в своих мечтах.

Катька представляла, как Димка пробирается в казино, как ловко раскидывает бандитов, как подходит к дверям ее комнаты и…

— Катя, Катя… — раздался вдруг мальчишеский голос из-за двери.

Орешкина рывком вскочила с дивана и прислушалась.

— Катя… Орешкина… — снова послышался тот же голос. — Ты где?..

Катька подбежала к двери.

— Я здесь, — ответила она, чувствуя, как бешено колотится сердце. — Здесь…

Засов отодвинулся. Дверь открылась. И Катька увидела… нет, не Димку Молодцова. Перед ней стоял Брыкин.