"Охота за Красной Шапочкой" - читать интересную книгу автора (Роньшин Валерий)

Глава XVII ПОКАЗАНИЯ ЛИЛИПУТКИ РОЗЫ

Григорий Молодцов знал все проходные дворы Питера как свои пять пальцев. Поэтому он домчал до Караванной за считанные минуты.

Кукарекинского «Бьюика» у дома, где жила фотомодель, видно не было.

Сбегай к Снегиревой, — приказал Суперопер сыну. — И скажи ей, что мы взяли Паука со Скелетом. Пусть завтра в двенадцать придет в угрозыск. На очную ставку. Ясненько?

Нет, пап, не ясненько. Мы же еще не взяли Паука со Скелетом.

Это ты для отвода глаз скажешь. А как только она отвернется, поставишь в квартире «жучок». — Григорий Молодцов протянул Димке иголку с микрофончиком. — Теперь, надеюсь, ясненько?

Ясненько, пап.

Димка все так и сделал. Передал фотомодели слова Суперопера, а заодно попросил попить. И пока фотомодель ходила на кухню за стаканом сока, Молодцов-младший сунул «жучок» в маленького плюшевого медвежонка.

Готово! — доложил Димка, снова усаживаясь в «уазик».

Теперь подождем Кукарекина. — Суперопер закурил. — Представляю, в каком он сейчас бешенстве.

А вдруг он ее убьет? — с опаской сказал практикант.

Вряд ли. Кукарекни на убийство не пойдет. Скорее уж Снегирева может его ухлопать. Очень бойкая девушка… Я не удивлюсь, если окажется, что убийство Хорьковой — ее рук дело.

А как же человек без головы? Ведь это он стрелял в Хорькову.

Разберемся, Шура, — Григорий Молодцов выпустил изо рта густое облако дыма. — Со всеми разберемся. И с теми, кто с головой, и с теми, кто без головы. Ты лучше ответь: почему не стрелял, когда я тебе крикнул: «Стреляй!»?

— Да я думал… — начал Чайников.

Суперопер его перебил:

— Запомни старое милицейское правило, студент: «Сначала стреляй, а потом уже думай». Усек?

— Так точно, Григорий Евграфыч!

На улице захлестал дождь. Под шум дождя каждый задумался о своем. Чайников — о человеке без головы. Димка — о Катьке Орешкиной. Григорий Молодцов — о генерале Громове. Бравый Суперопер вспомнил, как они вдвоем с Гешей, вот в такой же ливень, брали Трофима Рваного в Подольске.

Вдруг дверца открылась, и в кабину заглянул Орешкин. Мокрый до нитки.

— Ромыч, — удивленно воскликнул Димка, — откуда ты взялся?!

Ромка залез в машину.

Ну и холодрыга, — дрожал он.

Тебя, парень, выжимать надо, — сказал Григорий Молодцов. — Что ж ты дождь нигде не переждал?

Да какой там дождь, — с досадой махнул рукой Орешкин. — Я лилипутку Розу потерял. Вот снова в цирк бегу. За билетами. Она же еще вечером должна выступать.

Где ты ее потерял? — спросил Суперопер.

У метро «Выборгская». Штучкина туда после дневного представления поехала. Я, конечно, следом. А она там как сквозь землю провалилась.

Футляр у нее был?

Был.

Григорий Молодцов посмотрел на практиканта.

Вот, Шура, и объяснение твоей абракадабры.

Выдумаете, Григорий Евграфыч, что человек без головы — Штучкина?

Тут и думать нечего. Она ведь циркачка. Нацепила на ноги ходули, на плечах манекенную болванку закрепила. Надела длинный черный плащ… Знаем мы эти приемчики. Лет пять назад целая банда лилипутов таким макаром в Смоленске орудовала.

Стойте, стойте, — припомнил Чайников. — У него лицо было шарфом укутано, до самых глаз. А на глазах темные очки. И еще шляпа надвинута на лоб.

О ч-чем э-т-то вы? — У Ромки зуб на зуб не попадал.

Да ты, парень, совсем продрог, — сказал Суперопер. — Давай-ка дуй домой.

Али-ли-ли-путка?

С лилипуткой мы сами разберемся. А ты как придешь, сразу прими горячую ванну. А то простынешь.

— Х-х-хорошо.

Орешкин побежал на метро.

— А мы с тобой, Шура, сейчас в цирк смотается, — продолжал Суперопер. — Зададим Штучкиной парочку вопросов на засыпку. Ну а ты, Димка, сиди здесь и слушай Снегиреву. Если будет что-то интересное, то…

— …звякну тебе на сотовый. Все понял, пап.

Не успели Молодцов с Чайниковым уйти в цирк, как появился бежевый «Бьюик». Кукарекни выскочил из машины и кинулся в подъезд.

Димка включил приемник. Кукарекин был уже в квартире.

Ты обманула меня!!! — орал он на Снегиреву. — Обманула!!!

Успокойся, Ипполит. В чем дело?..

Не строй из себя дурочку! Ты отлично знаешь, в чем дело!..

Я тебя не понимаю.

Ах, не понимаешь!..

Видимо, Кукарекин начал трясти Снегиреву, потому что та с негодованием воскликнула:

— Сейчас же перестань меня трясти!

Где пульт?! Говори, где?!

У Стеллы Лебзак.

Врешь! Он у тебя!..

Да с чего ты взял, Ипполит?!

Я позвонил Лебзак и предложил ей продать пульт за пятьдесят тысяч долларов…

— Но где ты достал такие…

Не перебивай меня! Она согласилась…

Вот видишь.

Я же сказал: не перебивай!.. Мы встретились на Гренадерском мосту. Я вместо долларов всучил ей обыкновенную бумагу. А она мне призналась, что пульта у нее нет и никогда не было…

И ты поверил?

Да, поверил. Она же думала, что получила пятьдесят тысяч. Какой ей резон врать?!

Это ты у нее спроси.

У нее уже не спросишь. Лебзак убита.

Убита?!

Да, убита! И тебя ожидает та же участь, если ты не отдашь мне пульт!

Наступила гробовая тишина. Потом фотомодель спросила изменившимся голосом:

— Ты с ума сошел, Ипполит. Убери пистолет.; — Давай сюда пульт.

У меня нет пульта.

Считаю до трех. Раз…

— Ипполит, успокойся.

— Два.

— Ради Боги, не стреляй. Возможно, я перепутала его со своей записной книжкой… Я сейчас посмотрю.

Вновь наступила тишина.

Так и есть, — невинным тоном проговорила Снегирева. — Вот твой пульт.

То-то же, —сказал Кукарекни.

Ты сам виноват, Ипполит, Не надо было маскировать пульт под записную книжку…

Но это опять записная книжка! — заорал Кукарекни.

— Ты ошибаешься, Ипполит.

— Что я, свой пульт от записной книжки не отличу?!

Я все поняла! — воскликнула фотомодель. — Это мальчишка! Он перепутал!..

Какой еще мальчишка?

Из соседней квартиры. Я его просила принести мне книжку. А у него тоже есть электронная книжка…

Ты врешь!

Нет, нет, Иполлит. Пульту него. Я тебе гарантирую.

— Хорошо, едем к этому мальчишке!..

Димка пулей вылетел из «уазика», подскочил к телефону-автомату и, опустив жетон, набрал номер Орешкина. ПИИ-ПИИ-ПИИ…

— Блин горелый, пробормотал Димка, слушая длинные гудки. — Неужели еще не доехал… — Он ударил по рычагу и позвонил отцу на «сотовый».

Полковник Молодцов на проводе, — раздался в трубке голос Суперопера.

Пап, это я. Есть новости.

Выкладывай.

Пульту Орешкина!

У Ромки?

Да. Снегирева просила его принести ей записную книжку. Орех перепутал ее книжку со своей книжкой, а та книжка на самом деле не книжка, а пульт, — сумбурно объяснил Димка.

Суперопер, разумеется, все понял:

Ясненько. Ты ему звонил?

Звонил. Он еще домой не приехал.

Езжай сейчас к нему. А когда появятся Кукарекни со Снегиревой, сделайте вид, будто не можете найти книжку. В общем, задержите их до нашего приезда. Мы с Шурой скоро подскочим. Пока… — Григорий Молодцов сунул трубку в карман и посмотрел на лилипутку Розу.

— Продолжайте, Штучкина…

Полковник разговаривал с лилипуткой уже пять минут. А до этого они с Чайниковым полчаса блуждали за кулисами цирка, в поисках ее гримерной. Наконец нашли и вошли.

Роза сидела перед зеркалом, на высоком стуле, гримируясь к предстоящему выступлению.

— В чем дело?! — недовольно обернулась она. — Кто вы такие?

Ваши поклонники. — Суперопер показал удостоверение. Лилипутка сразу присмирела.

Я вас слушаю.

Нет, это мы вас слушаем. Расскажите, зачем вы убили Хорькову? Мы просто умираем от любопытства.

Я ее не убивала.

Молодцов перешел на официальный тон:

Хочу вас предупредить, гражданка Штучкина, что за дачу ложных показаний вы будете нести ответственность по всей строгости закона.

Я ее правда не убивала, — повторила лилипутка и, помедлив, добавила: — Потому что стреляла холостыми патронами…

Но пули разрывали одежду на Хорьковой. Я сам видел в бинокль.

Это технический трюк.

А на Бармалеевой вы тоже стреляли холостыми? — иронично осведомился Суперопер.

Нет, там я стреляла боевыми. Мы договорились с Ларисой, что как только она наклонится, я выстрелю три раза в сиденье.

Я смотрю, вы отличный стрелок, Штучкина.

Да, я неплохо стреляю. Меня папа в детстве научил.

Ваш папа киллер?

— Нет, таежный охотник. Когда мы жили в Сибири, он в тайге отстреливал белок. Бил их точно в глаз.

— А почему в глаз? — заинтересовался Чайников.

— Чтобы шкурку не испортить, — объяснила лилипутка.

В этот момент в кармане Суперопера запищал мобильник. Звонил Димка. Молодцов поговорил с сыном и снова посмотрел на лилипутку Розу:

Продолжайте, Штучкина…

Мы с Ларисой на пару «форточницами» работали, — начала рассказывать лилипутка» — Потом я перешла на работу в цирке а Красная Шапочка стала наводчицей в банде Жоры Обреза. Несколько лет мы не встречались. Но вот однажды она пришла ко мне за кулисы и со слезами на глазах рассказала, что недавно вышла замуж, а муж оказался маньяком и грозится ее убить. Жаловаться в милицию бесполезно, у него вся милиция куплена. Поэтому Лариса решила инсценировать покушение на свою жизнь, так чтобы все улики были против мужа. Она попросила помочь ей в этом деле. Ну я помогла по старой дружбе, выстрелила по ее машине три раза на Бармалеевой… Но не прошло и двух дней, как Лариса вновь пришла ко мне и сказала, что ей опять грозит смертельная опасность. На этот раз с ней хотят расправиться ее бывшие дружки из банды Обреза. И мы придумали трюк с холостыми выстрелами на Гренадерском мосту, с тем чтобы бандиты посчитали Красную Шапочку убитой и оставили наконец в покое… В детстве Лариса занималась подводным плаванием, поэтому ей ничего не стоило проплыть под водой несколько метров и вынырнуть под мостом…

«РОЗА, ВАШ ВЫХОД», — раздался голос из динамика.

Штучкина вопросительно посмотрела на Молодцова: —Мне идти на манеж или идти с вами?

— Пока идите на манеж. А там видно будет.

Лилипутка Роза, прихватив скрипку, пошла выступать;

— Ни пуха ни пера, — крикнул ей вслед Чайников и посмотрел на Суперопера. — А мы куда, Григорий Евграфыч?

— Никуда, Шура. Настал момент сесть в кресле и как следует поразмышлять. С этой минуты дальнейшее расследование будет проходить вот тут. — Суперопер постучал пальцем по лбу. — Сейчас у нас в руках все ниточки этого «разветвленного» преступления. Надо их связать воедино.

И Григорий Молодцов, усевшись в кресло, погрузился в глубокое раздумье.