"Банда во временное пользование" - читать интересную книгу автора (Трушкин Андрей)

ТАКТ 14 Как заработать косоглазие. Булочки компрессии не поддаются. Новая профессия швабры

Следующий день прошел под лозунгом «учиться, учиться, а потом — лечиться». Валерка, который не желал терять ни минуты драгоценного времени, принялся осваивать премудрости «компьютерной записи» прямо с утра. Еще вчера из Интернета он скачал с известного музыкального портала Gromko.ru статьи не менее известного Dj Jedi — дйджея Джеди. Диджей, за время своей музыкальной карьеры набивший немало шишек на ниве высоких технологий, делился с читателями секретными «картами» и «планами» неизвестной для них территории, стараясь, чтобы меломаны не угодили в те же ловушки и ямины и не били головы в тех же местах, где когда-то пострадал сам ди-джей. Уже делая утреннюю зарядку, Валерка косил обоими глазами на лист статьи, специально распечатанной вчера крупным шрифтом:

«Если отмести экзотические варианты — есть три способа записывать музыку с помощью компьютера.

Первый способ — работая с midi.

Что это такое, пояснять не буду — глубоко влезать в эти дебри вам пока не нужно. Необходимо просто помнить, что с помощью midi можно сотворить инструментальную музыку (без вокала). Многие инструменты живут в компьютере в виде midi. На любой средней карте есть свой саксофон, барабан или акустическая гитара. Важно помнить, что все они — неживые, синтезированные. В настоящей музыке их применять сложно — разве что собственно синтезаторы, бас-гитару или ударные. Но сочинять с их помощью вполне реально. Можно прописать и ударные, и бас, и клавишные — все необходимые партии…»

Продолжал Валерка чтение и за кухонным столом:

«Второй способ — с помощью аудио.

Так записывали музыку во времена… Да, в очень далекие времена — начиная с Эдисона и граммофонов. На компьютер устанавливается малошумящая звуковая карта, которая через хороший микрофон записывает все, что в него поют, дудят или художественно хрюкают. С помощью программ из этих записанных кусочков-блоков в компьютере собирается вся композиция. Или можно записать песню за один раз, как это делали при Луи Армстронге и даже «Beatles». Это самый лучший вариант записи — если у вас есть опытный звукорежиссер и бэнд, который способен сыграть песню от начала и до конца без ошибок…

Вариант третий — микширование midi и аудиодорожек.

С чего начинать знакомство?

Можно потратить немного денег и купить компакт-диск с названием вроде «DJ Hits». На обложке таких сидюков пишется, что с «помощью революционного софта фирмы «Тринадцать жареных кроликов» вы в считанные минуты станете авторами суперхитов, которым позавидуют именитые диджеи». Не обращайте на это внимания — никаких суперхитов сочинить с помощью подобного софта не удастся по одной простой причине — все звуки, гитарные ходы, брейки и прочий строительный материал уже был сыгран или озвучен теми самыми диджеями, которых вам предлагают так запросто обскакать. На компакте, как правило, есть нехитрая программа, которая позволяет выстраивать кусочки этих записей в некотором порядке. Подхватил «мышой» партию ударных, подставил через четыре такта «кирпичик» баса, еще через восемь тактов расположил голос негритянской певички, восклицающей — «Ва-ау-у!» или «Ку-уул!», потом все, это дело выделил и три раза скопировал. Вот незабываемый хит и готов.

По сути, такие программы — нечто вроде детского звукового конструктора. Но возиться с ними бывает полезно, потому что они дают начальные навыки для работы с более серьезными программами».

— Валера! — наконец не выдержала мама. — Если ты будешь так косить глазами в сторону во время еды, то испортишь одновременно и глаза, и желудок!

Игнорировав колкую реплику мамы, Валерка продолжал штудировать интересующий его предмет. Правда, мама, как всегда, оказалась крепким орешком и потребовала, чтобы сын немедленно убрал бумажки со стола.

— Ма-ам, — заныл Валерка, — у нас контрольная по физике, надо подготовиться как следует!

— Вчера надо было готовиться, — отрезала мама. Но, заглянув через Валеркино плечо, прочла:

«Типов микрофонов великое множество. В средней студии звукозаписи их в кладовке хранится никак не менее десяти-двадцати экземпляров. В малобюджетной домашней студии можно обойтись и одним — универсальным. Но даже средненький Shure вряд ли будет стоить меньше ста баксов. И то — прошу заметить — верхняя частотная планка такого микрофона не превысит высоту 18 000 Гц. А надо бы — 20–22 тысячи. Теоретически микрофоны с такими высокими показателями необходимы для записи вокалистов с оперными данными. Обычный певец редко забирается в частотную область выше 16 000 Гц. Но на практике микрофон с расширенным частотным диапазоном пишет почему-то чище, чем его более дешевый и «узкий» собрат…»

Такие премудрости могли смягчить сердце и самого директора школы, не то что мамы. Валерка был прощен, и бумажки остались на столе.

Но вот в чем Валерка совсем не был уверен, так это в том, что учительница физики отнесется к руководству по изготовлению хитов и шлягеров с таким же уважением, как и мама. Да-а, Пиво провести не удастся, ей не втолкуешь, что это факультативный материал по жутко вдруг заинтересовавшим ученика проблемам акустики. Зинаида Петровна Пивненко отличалась наблюдательностью. Не раз и не два она ловила учеников за чтением популярных журнальчиков, что больше было характерно для девочек, или книг-ужастиков, чем больше грешили мальчики. С представителями сильного и слабого пола физичка поступала одинаково: она резко приказывала ученику встать из-за стола. Ошарашенный читатель вскакивал, совершенно забыв, что на коленях лежит печатное издание. Естественно, что оно с громким стуком падало на пол. После этого ни к чему было даже пытаться искать оправдания. Улики, что называется, были налицо.

Чтобы не попасться в очередной раз, Валерка на первом уроке — физике — придумал хитрость.

Пиво как раз в тот день была в ударе. Она с таким жаром рассказывала о сложных взаимоотношениях молекул и атомов, что ее заслушались и Марго, и Сергей Браток, и даже Федор Букса, который мало что в словах учительницы понимал, но, захваченный ее напористостью, все же пытался вникнуть. Но, как бы ни была увлечена учительница, краем глаза она за классом поглядывала. И вот этот самый «край» через нервную систему доложил ей прямо в мозг о том, что ученик Валерий Колпаков, пользуясь тем, что он носит очки, смотрит не на нежно обожаемую преподавательницу, а куда-то вниз. Реакция была мгновенной:

— Колпаков, немедленно встань! — приказала Зинаида.

Валерка вскочил, будто его снизу толкнула мощная пружина, какие еще можно встретить в старых довоенных диванах, доживающих свой век на дачах. Пиво тут же нагнулась и посмотрела под стол. Однако никаких неопровержимых улик она там не увидела.

— Хорошо, садись, Валера, — пробормотала она.

Откуда ей было знать, что хитроумный Валерка, продолжающий курс экспресс-обучения, прикрепил книгу скотчем к штанинам? Теперь он мог не только безнаказанно вскакивать со стула, но и подпрыгивать на месте баскетбольным мячиком. Ничто не могло его выдать.

«Странно, — подумала физичка, продолжая с прежним жаром излагать материал и поглядывать на Колпакова. — Может быть, мальчик просто косит, или это такое преломление… оптическое…»

Валерка настолько увлекся статьями диджея, что не расставался с листочками даже во время перемены. Совершив короткую перебежку от одного кабинета до другого, он устроился на подоконнике и принялся бормотать:

— «Для начала следует отобрать у вокалиста микрофон. Удивительно, сколько посторонних звуков может привнести микрофон в руках! Юному гению нужно объяснить, что студия — не концертная площадка. И закрепить микрофон в специальной стойке…

Конечно, музыканты — люди творческие. Бьорк вообще один из альбомов записывала, бегая по берегу моря с микрофоном, укрепленным на голове. Представляю, сколько хлопот она доставила звукорежиссерам! Надеюсь, столь эксцентричные особы вам будут попадаться редко.

Остальным, нормальным вокалистам и вокалисткам придется строго-настрого приказать «играть» только голосом. Не вертеть головой, даже если со времен выступления на сцене выработался рефлекс трясти волосьем (хэви) или поливать публику пивом из банки (панк). Если вокалист попадется неспокойный, то звук будет попадать в микрофон неравномерно. И подтягивать его придется очередной примочкой (например, компрессором), что опять же нежелательно…»

О том, что прозвенел звонок и начался урок, Мишке пришлось товарищу напомнить. Час от часу Валерка становился все более странным. Волосы его, хотя их никто не взъерошивал, торчали во все стороны, словно наэлектризованные. Взгляд постепенно из осмысленного превращался в полубезумный. Вероятно, к концу пятого урока Колпаков и вовсе съехал бы с катушек, потому как вместо похода в буфет предпочел дальнейшее поглощение хоть и обильных, но еще никого не накормивших знаний.

— Слушай, хватит голову забивать, пойдем животами займемся! — потянул его Мишка на первый этаж, где в школе находилась столовая под народным названием «Не умри с голоду».

— Булочки компрессии не поддаются, — с озабоченным видом вдруг выдал Валерка. И, сморщив лоб, добавил еще более потрясающую фразу: — «Процесс дизеринга следует применять только после полного мастеринга чая».

— Ты так считаешь? — хмыкнул Мишка.

— Так написано! — поднял вверх палец Валерка, и Мишка понял, что сейчас к другу лучше не приставать.

Прогрессирующая болезненная любознательность вылилась у Валерки на последнем уроке в нечто вовсе феерическое. Поскольку шестым уроком по расписанию была физкультура, мальчишкам пришлось переодеться в спортивные костюмы. Ученикам предстоял кросс, а попросту говоря, трехкилометровая пробежка по местному парку.

— Ты, главное, вперед сильно не вырывайся, — инструктировал Валерка Мишку. — И бежать старайся ровнее, а то буквы у меня будут в глазах прыгать.

Мишка, корча в сторону Кати страшные рожи, стоически терпел, пока Валерка прикреплял английскими булавками на его спине очередную порцию знаний. Уколы булавок стерпеть было легко. Самое трудное началось потом, когда Валерка, возмущенно пыхтя, вполголоса третировал Мишку:

— Ну куда, куда ты мчишься? Расстояние от глаз читающего до читаемого объекта должно быть сантиметров тридцать пять — сорок, а ты вон на полметра умчался.

— У меня с собой линейки нет, — пыхтел Мишка, — чтобы отмерять расстояние по сантиметрам.

Валерка на некоторое время замолкал, а потом снова начинал жаловаться:

— Что ты прыгаешь, как лось сохатый, копыта занозивший? У меня не то что буквы, строчки сливаются.

— А ты прыгай в такт со мной, — посоветовал Мишка, — тогда в резонанс войдем.

— В резонанс? — задумался Валерка. И тут же выдал загадочную для Мишки и Кати фразу: — «Резонанс, огибающий фильтры, может принести звуковой карте нежелательные эффекты».

— Ладно, хватит ерундой заниматься, — остановился вдруг Мишка. — Снимай эту фигню, а то сейчас физрук заметит — и тебе мало не покажется, и мне.

— Какая ж это фигня? — возмутился Валерка. — Без этой фигни мы с тобой и шагу в записях не ступим.

Это был сильный аргумент. Если бы сочинение диджея было нужно только Мишке, он бы, конечно, никогда не позволил бы лепить себе на спину какие-то бумажки. Не дай бог заметят Икона или Федька Букса, что-нибудь такое скажут, что потом «это» до конца школы на тебе висеть будет — прикрепленное почище, чем бумажки на английских булавках. Но речь шла о том, чтобы угодить Кате, а ради нее Мишка готов был совершать как героические, так и глупые поступки. Так что он, замедляя шаг и пропустив весь класс вперед, легкой трусцой бежал впереди Валерки, прикидывая, уложится ли он хотя бы в троечный норматив.

Валерка смилостивился над другом только перед самым финишем. На бегу собрал свои драгоценные листочки и спрятал их на груди, словно знамя полка, которое нужно было вынести на себе из окружения.

Валеркины труды и Мишкино терпение с лихвой были вознаграждены, когда троица в составе композитора, исполнительницы и звукорежиссера — наконец — прибыла в «студию». Тут-то Валерка блестяще доказал, что никакой он не свихнувшийся мальчик из интерната для слабоумных детей, а спец, поднаторевший в записи на жесткий диск компьютера всяческих звуков.

— Первым делом надо где-нибудь стойку раздобыть, — ошарашил он друзей, едва только включенный компьютер начал загружаться.

— Какую стойку? — хором спросили Катя и Мишка.

— Микрофонную, — пожал плечами Валерка, словно он говорил о само собой разумеющихся вещах, не понимать которые могли разве что грудные дети, да и то только-только принесенные из роддома.

— А зачем? — не поняла Катя. — Микрофон я могу и в руках держать. Он же не тяжелый.

— Да ты что! — возмутился Валерка. — Ты знаешь, какие наводки и шумы от тебя пойдут? Нет-нет, микрофон нужно обязательно на микрофонную стойку ставить. И чтобы подставка у нее была резиновая. А держатель — типа «паук».

— Где же мы тебе такую стойку раздобудем? — развел руками Мишка. — Ее же из фанеры не выпилишь.

— Да, это проблема, — задумался Валерка и, соскочив со своего звукорежиссерского кресла, забегал по Мишкиной квартире. — Ага, — вдруг остановился он перед большой пальмой, которая уютно дремала в большой кадушке. — Вот к этой бы ветке привязать микрофон, а снизу подстелить дверной коврик, может, как раз и будет то, что надо.

— Да ты что! — испугался Мишка. — Ежели мы это чудо природы сломаем, меня мама самого вместо дверного коврика постелит.

— И я мучить живую природу не дам! — вклинилась в разговор Катя.

— Ну, с вами фонограммы не сваришь, — психанул Валерка и продолжил свою беготню по квартире, как паук, шуганутый из темного угла веником. Вскоре его поиски увенчались успехом. В прихожей под ворохом одежды он обнаружил высокую вешалку на трех ножках.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался звукорежиссер и стал теребить ее и рассматривать со всех сторон.

Результатом стало падение вешалки прямо на Мишкину ногу.

Вешалка грохнулась, Мишка взвыл, а Катя тихонько ойкнула. Но Валерка на все эти посторонние, не звукорежиссерские звуки не обратил ровно никакого внимания. Он деловито поднял вешалку, избавил ее от одежды и потащил за верхние рога-крючки как добычу в Мишкину комнату. Потом настала очередь швабры, которую Валерка выудил из кладовки. Бельевой веревкой он прикрутил швабру к вешалке, потом подсунул под нее, как и обещал, резиновый коврик, украденный из коридора, и отошел, чтобы полюбоваться на свое сооружение.

— Кру-уто, — протянул Мишка, морщась от того, что наступил на ушибленную ступню. — Благодарное человечество теперь тебя не забудет.

— Оно нас не забудет, если мы сегодня хотя бы начнем работать, — процедил Валерка и принялся прилаживать к своей конструкции микрофон.

Микрофон, однако, оказался устройством весьма скользким. Он то и дело выскакивал из самодельного крепления и норовил грохнуться вместе со всеми своими нежными внутренностями на пол. Когда в качестве держателя были перепробованы нитки, веревочки и даже рулон туалетной бумаги, выход из сложившегося положения нашла Катя.

— Вот, возьмите мои резинки! — освободила она волосы от цветных тугих колечек.

— О! — обрадовался Валерка. — То, что надо! Ну что бы мы без тебя делали?

— Микрофонную стойку мы бы точно не начали сооружать, — усмехнулась Катя.

— Ага, — развеселились мальчишки. Наконец все для проведения сеанса записи было готово. Валерка запустил нужные программы и приказал Кате:

— Ну, давай, скажи чего-нибудь!

— Чего сказать? — испугалась певица.

— Ну, не можешь сказать, так хоть похрюкай в микрофон, — захихикал Валерка. — Мне уровень громкости надо отстраивать, чтобы он не зашкаливал.

— Ах, уровень, — поняла Катя, — ну, пожалуйста: хрю-хрю. Хрю-хрю-хрю!

— А теперь погромче, — распорядился Валерка, — и на октаву повыше.

Щелкая «мышкой», Валерка установил все нужные параметры. Правда, иногда ему приходилось заглядывать в свое, уже порядком замусоленное священное писание звукорежиссера, но, к счастью, он уже знал, где и что искать.

— Тэк-с, о настройках линейного входа — это у нас было на уроке физики, значит, страница примерно пятнадцатая, — бормотал он, — ага, нашел. Так. О применении динамической компрессии — это у нас было во время кросса, значит, страница примерно двадцать пятая. Так-с, есть такое дело. Ну что, все готовы? — посмотрел он на исполнительницу и композитора поверх очков, как строгая учительница. — Тогда, Катя, вставай к микрофону, а ты, Мишка, садись в угол и, смотри у меня, не вздумай скрипнуть креслом, кашлянуть или газетку почитать! Вместо микрофонной стойки встанешь тогда у меня. Итак, внимание! Начинаем запись! Давай, Катя!

Ну и намучились они с этой песней! То ли из-за того, что им тотально не везло, а скорее из-за того, что опыта не хватало, работу приходилось переделывать чуть ли не по сто раз. То Валерка, не заметив, что уровень записи был слишком высок, портил ее, потому что появлялись искажения. То из-за многочисленных дублей путались файлы, и те, которые нужно было стирать, оставались, а которые были удачные, Валерка по ошибке уничтожал. То пением Кати был недоволен Валерка, то Мишка, то сама Катя, и поп-группа никак не могла прийти к согласию. Привело это все к тому, что ребята переругались и отмутузили как следует друг друга диванными подушками.

После этого троица успокоилась и принялась записывать песни в «тысяча первый» раз.

— Ничего, ничего! — ободрял друзей Мишка. — Терпение и труд все перетрут.

— Эдак они мне и жесткий диск перетрут! — бурчал Валерка. — Мы уже с вами знаете, сколько записали? Двести восемнадцать дублей, почти на гигабайт. Не хило?

— Не хило, — согласился Мишка. — Но давай попробуем еще разок!

Они пробовали «еще разок», потом «еще разок», и с каждым «разком» у них получалось все лучше и лучше. Через несколько дней и певица, и композитор, и звукорежиссер в один голос заявили, что только что записанное — это то, что надо. Валерка свел воедино музыку и вокал, и ребята устроили «контрольное прослушивание». -

— А что? Здорово! — обрадовалась Катя, как только затихли последние звуки.

— Да, — сказал Мишка, — мне вроде придраться не к чему.

— Но мне-то есть к чему придраться, — начал Валерка, но увидел, что друзья снова хватаются за диванные подушки, и тут же поспешил добавить: — Но я не буду. Сейчас перепишу песню на компакт-диск, и — конец фильма!

Работа была сделана как раз вовремя. Впрочем, у взрослых есть такая теория, что работа и делается именно в то время, которое на нее отпущено. Будет отпущено три дня, будет она выполнена за три дня, будет отпущено три года, значит, и тянуться она будет три года. Как бы ни выглядели теоретические выкладки, компьютер ребятам нужно было возвращать именно сегодня. Иначе пришлось бы платить деньги за пользование им сверх лимита.

— Давай, давай, скорей, — поторапливал Валерку Мишка, который отсоединял шнуры. — Верти своей отверткой!

— Да вертю я, вертю, — успокаивал его Мишка, — а если ты меня будешь дергать, то вместо того, чтобы отвинчивать винты, я привинчивать их буду.

Несмотря на нервную обстановку, компьютер был отсоединен от клавиатуры и всех шнуров в рекордно короткие сроки и упакован в коробку. Ее запихали в большую клеенчатую сумку, и друзья, схватившись с двух сторон за ручки, поволокли процессор в пункт проката.

Поскольку денег на такси на сей раз наскрести было неоткуда, ребята решили вернуть оборудование в два захода — сначала кейс компьютера, а потом — монитор, «мышь» и клавиатуру.