"Путь сквозь лес" - читать интересную книгу автора (Декстер Колин)Глава сорок четвертаяДорога в Ксанаду Утром в понедельник 27 июля Морс и Льюис вернулись к делам в Кидлингтонском управлении: Льюис (по настоянию Морса) еще раз отчитался о мельчайших деталях поездки в Швецию – особенно подробно о меблировке и фотографиях, которые он видел в квартире Ирмы Эрикссон. Морс (как всегда) пытался убедить себя, что, вероятно, какую-то жизненно важную улику он уже упустил или если и не Он снова просмотрел список британских птиц – которые – надеялась – увидеть Карин, и понял, что еще не побеседовал с женщиной, которая жила где-то около Лландовери... место обитания красного коршуна... Лландовери, где-то в Уэльсе вдоль дороги А40... А40, третья возможность, третья из дорог, идущих от кольца Вудсток-роуд. Инспектор Джонсон выжал все возможное из дороги, которая ведет в Бленхэймский парк; Морс выжал все возможное из дороги, ведущей к Волверкоту и Витхэму. Ну а если оба ошиблись? Морс снова перечитал показания миссис Дороти Эванс (не тетки, как оказалось, а не то второй, не то третьей степени кузины), в которых она определенно и твердо заявляла: Карин Эрикссон не посещала ее, не разговаривала с ней по телефону, она в действительности не видела "малышку Карин" с тех пор, когда ей, теперь уже взрослой девушке, было всего десять лет. Нет! Истина в этом деле находится здесь, в Оксфорде, в окрестностях Оксфорда – Морс был в этом убежден. В 10.30 он решил, что должен поговорить с Дэвидом Майклсом еще раз, поговорить с человеком, который показал – почти буквально – на тело, найденное в Барсучьей Глуши, с человеком, который знал все тропинки и тропки в Витхэме лучше, чем любой из ныне живущих. От того самого кольца, где Карин Эрикссон, возможно, приняла свое роковое решение, Льюис повел машину по извилистой дороге в Нижний Волверкот, мимо таверны «Траут» и затем на подъем к деревне Витхэм. – Что – Вы не знаете – действительно не знаете? – Ну, разумеется, имею смутное представление... – Минутку, сэр. Подождите, когда мы минуем вот этот следующий поворот, и я покажу вам. – Нет! Я не... – Шучу, шучу, сэр. Льюис засмеялся, видя замешательство шефа, и даже Морс сумел выдавить слабую улыбку. Полицейский автомобиль достиг Т-образного перекрестка в деревне Витхэм, повернул налево, затем немедленно направо, проехал мимо голубятни на автостоянке у паба "Белый олень" и, повернув снова направо, въехал в аллею, ведущую в Витхэмский лес. На стойке ворот справа было прикреплено довольно бойкое объявление, черные буквы на оранжевом фоне: ВИТХЭМСКОЕ ЛЮБИТЕЛЬСКОЕ ОПЕРНОЕ ОБЩЕСТВО ДАЕТ "МИКАДО" ГИЛБЕРТА И СЮЛЛИВАНА Четверг 30 июля, пятница 31 июля и суббота 1 августа Билеты 3.5 ф.с. Пенсионеры и дети 2.5 ф.с. – Моя жена очень любит Гилберта и Сюлливана. Это гораздо лучше, чем все ваши вагнеровские опусы, – отважился Льюис. – Ну, если ты так говоришь, Льюис... – Там много отличных мотивов... Вы понимаете, что я хочу сказать, сэр? – Мы не обращаемся за "мотивами" к Вагнеру – мы обращаемся к нему за "непрерывной мелодией". – Ну, если вы так считаете, сэр... Они подъехали к полукруглой обширной поляне на опушке леса. – Мы ставили "Микадо" в школе. Сам я не участвовал, но помню, вы знаете, все были одеты в эти восточные наряды. – Ставили "Микадо". О да. Отлично! Казалось, что Морс дремлет, когда Льюис остановил машину перед коттеджем, в котором жил Майклс. – Нам повезло, сэр. – Льюис опустил стекло со своей стороны и показал на лесничего: ружье положено на полусогнутую правую руку, ствол направлен в землю под углом в сорок пять градусов, впереди Бобби радостно вынюхивает дорогу. – Разверни машину, Льюис, – спокойно и тихо сказал Морс. – Простите? – Назад, в деревню! – прошипел Морс. Когда автомобиль уже катился по дороге, настала очередь Морса опустить стекло. – Доброе утро, Майклс. Приятная погода! Но прежде чем лесничий успел ответить, машина уже проехала мимо. В зеркало заднего вида Льюис видел остановившегося и напряженно глядящего им вслед Майклса. Вид у него был сильно озадаченный. Они оказались почти первыми посетителями "Белого оленя", и Морс заказал себе пинту "Лучшего горького". – Которое вы предпочитаете, сэр? У нас есть... – Которое чаще пьют местные. – В бокале или кружке? – В бокале. Я знаю, это оптическая иллюзия, но всегда кажется, что в бокале пива больше. – Совершенно одинаково, сэр... Морс повернулся к Льюису: – Тебе лучше много не пить. Ты за рулем, помни об этом. – Апельсиновый сок – было бы отлично, сэр. – И... э-э... – Морс покопался в карманах. – Кажется, при мне нет мелочи. Уверен, что хозяин не захочет разменивать двадцатку в такую рань. – Сдачи полно... – начал было хозяин, но Морс уже повернулся к стене со своей пинтой в руке и начал изучать средневековую карту приходов вокруг Витхэма... В то время, когда Морс поднимал свою первую пинту, Алистер Мак-Брайд стоял у стойки регистратора в отеле «Принц Вильям» на Спринг-стрит, расположенном прямо напротив Паддингтонского вокзала. Уехав из Оксфорда – какой неистовый взрыв умственной и физической энергии! – он направил свой быстро и хаотично загруженный микроавтобус по дороге М40 в Лондон, где оставил машину в охраняемом гараже на Севен-Систер-роуд, а сам с одним саквояжем доехал на метро до станции «Паддингтон» – и вот он в отеле «Принц Вильям». Возможность, если потребуется, оказаться через минуту на перроне железнодорожного вокзала, просто выйдя из отеля или выпрыгнув из номера через окно спальни, – окно было всего в шести футах над землей, – придавала ему уверенности в себе. Владелец отеля, маленький, постоянно небритый итальянец, половину своего рабочего времени за регистрационной стойкой проводил в изучении информации о бегах в газете "Спортинг лайф". Он поднял глаза, когда Мак-Брайд вытащил свой бумажник. – Еще на день останетесь, мистер Мак? "Мак" – единственное, что он смог разобрать в каракулях, которые его гость начертал в регистрационной книге. Не было и чека с напечатанным именем, который мог бы помочь ему. Чека вообще не было – только две хрустящие двадцатифунтовые банкноты, которые он получал каждый день за следующую ночь с неизменной присказкой мистера Мака: "Сдачу оставьте для официантки!" Не столь уж и щедрыми были эти чаевые, поскольку номер стоил тридцать девять с половиной фунтов в сутки. Вскоре Луиджи Бертолезе снова углубился в изучение списка участников заезда в 14.00 в Сандаун-парк, особенно присматриваясь к данным лошади по имени Чистая Англичанка. Он взглянул на одну из двадцаток, лежащих перед ним, и подумал: "А не сам ли Бог нашептывает ему подсказку?" – Теперь ты понял, старина? Ты Льюис смог понять: на этот раз он оказался в состоянии увидеть все совершенно отчетливо. В этом и заключалась для него радость работы с этим странным человеком по имени Морс – человеком, который каким-то непостижимым образом умел выбраться из смирительной рубашки обстоятельств всякого преступления и взглянуть на него как бы извне, из какой-то отдаленной точки. Вообще-то это было несправедливо! Вместе с тем Льюис был очень горд от сознания того, что он, со всеми его недостатками, служит (как сейчас) катализатором хитроумных химических реакций в мозгу Морса. – Будете обедать, сэр? Морс держал перед ним речь вот уже полчаса – спокойную, но страстную. Было уже 12.15. – Нет. Сегодня свою порцию калорий я получу в жидкой форме. – Хорошо, я думаю, что возьму себе... – Вот! – Морс достал драгоценную двадцатку из бумажника. – В разгул не пускайся! Возьми себе сандвич с сыром и еще одну пинту для меня. – Он толкнул свой бокал через шатающийся столик. – И возьми у них что-нибудь подложить под ножку столика. Несколько секунд, стоя у бара, Льюис глядел на своего шефа. В зале сидело еще несколько посетителей. Один из них, молодой человек, уставился с почти неприличным благоговением в стекла очков довольно простенькой молодой женщины, расположившейся рядом с ним. Он выглядит, решил Льюис, почти столь же счастливым, как и главный инспектор Морс. |
||
|