"Сожженные мосты" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр)

30 мая 2002 года

Космы седого тумана, окутывавшие город ночью отступали под настойчивыми ударами солнечных лучей, прятались в извилинах старинных улиц, ныряли в лениво текущую Вислу, опасливо прижимались к древним кирпичным стенам зданий центра города. Над Варшавой вставал рассвет.

Среди тысяч экипажей - почему то автомобили обычно здесь называли именно так, хотя мы в дальнейшем будем называть как привычно - так вот, среди тысяч экипажей, заполонивших в этот утренний час улицы древней Варшавы ярким пятном выделялась алая открытая Мазерати, которую уверенно и даже лихо вел высокий, светловолосый человек. Он выделялся среди всех своим ростом, выправкой, изумительными, темно-голубыми глазами, некоей небрежностью в манерах - не одной варшавской паненке обещалось потерять покой в этот день. Чтобы описать его парой слов, и при этом сохранить идеальную точность следовало бы сказать - истинный ариец. Слава Иезусу[28], в этом благословенном мире слова "истинный ариец" не имели такого жуткого смысла, какой они имеют в некоторых других. И молодой граф Ежи Комаровский, поручик лейб-гвардии Варшавского гусарского полка при дворе Его Величества Императора Российского Александра, значения этих слов тоже не знал.

Молодой граф Комаровский служил в Санкт Петербурге вынужденно - служба в Гусарском, Его Величества полку не считалась среди польских аристократов престижной. Все дело было в отце молодого графа - в свое время он совершил нечто такое, после чего сыну ничего не оставалось как идти на службу к русскому императору. В Виленском крае, как называли это место русские национал-патриоты, или в царстве Польском, как говорили патриоты польские места графу Комаровскому не было.

В Санкт Петербурге граф Комаровский прослужил без малого три года - и город ему понравился. В первую очередь - графа радушно принял питерский высший свет, во всех петербургских салонах он был желанным гостем. Молодой красавец поляк, поручик лейб-гвардии гусарского полка, из состоятельной и титулованной семьи - желанная добыча для любой незамужней петербурженки. Для замужней кстати тоже, потому что чем-чем, а благочиньем в семейной жизни Санкт-Петербург никогда не отличался. Граф Комаровский в свою очередь не отказывался от благосклонности ни тех ни других - но сердце его по настоящему никому не принадлежало. Вот из-за одной такой истории, в которой дама сердца оказалась-таки замужней, граф Комаровский и вернулся в Варшаву - ему дали двухмесячный отпуск в полку, поправить здоровье.

Сейчас младший граф Комаровский катил через громадный, возвышающийся на Вислой как призрак мост Александра Четвертого - подарок великого русского императора одному из столичных городов. Официально назывался он "мост дружбы" - но все его так и звали - мост Александра Четвертого. Польская шляхта тот мост ненавидела - считалось что он обезображивает облик старой Варшавы - но как бы то ни было - шесть полос движения в каждом направлении плюс второй этаж предназначенный для поездов задачу пересечения Вислы, особенно в часы пик сильно упростили. До того как построили мост - в час пик пробки стояли аж до проспекта Войска Польского.

Позади недовольно загудели, граф вернулся из заоблачных высей на грешную землю, ловким маневром пришпорил горячего итальянского скакуна, сменил полосу...

Графу Ежи не хватало Варшавы. В этом смысле - кто бы что не говорил - он был патриотом своей страны и своего народа. Нигде он не чувствовал себя так как в Варшаве. Перезвон старых трамвайчиков в центре, подпирающие небо острые шпили костелов, зловещие стены замков на берегу Вислы, одуряющий запах свежего хлеба в булочных по утрам. В Варшаве было нечто такое, чего не было в надменно-аристократичном Петербурге, нечто такое, что заставляло сердце любого поляка трепетать от радости. Немного похож на Варшаву был Киев, и если был бы выбор - граф Комаровский служил бы там. Но - по негласному распоряжению по военному министерству в Киеве не было ни одного польского офицера. Были везде - в Петербурге, в Москве - а в Киеве не было. По известным причинам...

За то время, пока граф Ежи служил в Петербурге - более русским и менее поляком он не стал. Но своего отца он понимал и поддерживал. Воевать с Россией смысла не было, поднимать восстание тем более. Такие восстания уже были, закончились они большой кровью - польской, русской, результата же не было никакого. Просто русских было слишком много и русские умели хорошо воевать. Но русские были и великодушными, они даже сделали Варшаву одним из столичных городов. Молодой граф Комаровский был как и его отец имперцем, он понимал что случись даже Польше обрести независимость, она станет всего лишь маленьким, мало чего значащим государством, зажатым в тиски между Российской Империей на Востоке и Священной Римской Империей германской нации на западе. Речь Посполитую не воссоздать - слишком сильны соседи, за счет которых ее предполагается создавать. А раз так - лучше довольствоваться тем, что есть и гордо служить в армии самого большого и сильного государства в мире.

Сейчас Ежи Комаровский ехал к отцу. Старый граф Тадеуш служил в аппарате генерал-губернатора и командовал Виленским военным округом (был еще Варшавский, Польша по военным округам была поделена надвое), будучи генералом от артиллерии русской армии. Такая старая система военного управления территориями сохранялась сознательно - ради обеспечения единоначалия в армии и лишнего напоминания полякам, что они все-таки вассалы.

Штаб Виленского военного округа располагался на Гданьской набережной, прямо у самого моста, напротив Зоологического сада. Когда построили мост, припарковаться нормально стало и вовсе невозможно. Вздохнув, граф Комаровский свернул в совершено другую сторону и нашел место для парковки едва ли за километр от нужного ему здания. И то - место он захватил едва ли не силой, втиснувшись на него как только от тротуара отъехала старенькая Варшава, под возмущенный гул клаксонов водителей. Припарковался он лихо, и будь рядом полициянт[29] - не миновать бы ему штрафа.

Умная машина, подчиняясь нажатию кнопки подняла над водительским местом многослойный тент, мигнула фарами, вставая на охрану. Небрежно бросив пульт сигнализации в карман, граф Комаровский неспешно зашагал по тротуару в нужном ему направлении, наслаждаясь как классической музыкой неспешным говором его соотечественников. Польской речи в Петербурге ему тоже очень не хватало...

Это девушку он заметил, когда до нужного ему места оставалось метров триста. Вспоминая потом то что произошло он так и не смог воскресить в памяти момент, когда она появилась перед ним. Просто как из воздуха - только что не было - и вдруг на тебе...

В первую очередь, граф Комаровский, как тонкий ценитель женской красоты, конечно же обратил внимание на фигуру девушки. Понаблюдав секунд десять за плавным колыханием бедер под коротким летним красным платьем (как шутили остряки в гусарском полку "Производит плавные движения бедрами, провоцирует своим присутствием, понимаешь...") граф пришел к выводу, что он будет последний глупец[30], если не воспользуется дарованным ему судьбой шансом...

А посему граф слегка поднажал, догоняя девушку. Как и он - она шла к зданию Виленского военного округа - а возможно и за расположенной за мостом Цитадели - мрачной ставки русского генерал-губернатора Варшавы. И еще у нее была сумочка, большая такая кожаная сумочка, даже сумка, совершенно не подходящая к ее платью...

И графу Комаровскому это стало сильно не нравиться. Сумка эта.

Возможно, если бы он служил в каком другом полку - он бы и внимания на это не обратил - сумка как сумка. Но он служил в полку, расквартированном в Санкт Петербурге и приписанном к русской Гвардии. А это значит - ему, как и всем его сослуживцам давали краткий трехмесячный антитеррористический курс. Полк, как и все полки Русской Гвардии, расквартированной в Санкт Петербурге часто привлекался к обеспечению безопасности важных, государственного значения мероприятий. Пусть только в качестве оцепления - но все равно, основы борьбы с терроризмом они должны были знать, поскольку какие-то инциденты можно было предотвратить в зародыше. Таких безумных случаев, как с Александром Вторым Освободителем, когда террорист наносил во дворец столько взрывчатки, что шестьдесят человек при взрыве погибло, или когда один бомбист бросил бомбу - и никто не воспрепятствовал царю подойти к раненым, никто не воспрепятствовал второму бомбисту бросить в царя еще одну бомбу - такого больше повториться было не должно.

Граф Комаровский на сумку внимание обратил. Слишком тяжелой она ему показалась, судя по тому, что на ремешке она почти не покачивалась и ремешок оттягивала сильно.

Девушка шла, не обращая на него внимания - а он наблюдал за ней уже внимательнее. И кое-какие приметы, для неопытного глаза незаметные, выделял. Например - кроссовки - это с таким то платьем и на такой-то девушке! Вполне возможно, что кроссовки она надела потому, что в туфлях на шпильках невозможно бегать. А возможно - еще почему, может просто ей наплевать как она выглядит. Да нет, не наплевать... И эта сумка.

Так, забыв про желание посетить отца, граф Ежи прошел за девушкой мимо здания штаба Виленского военного округа, нырнул под мост - там было продолжение набережной. И, когда впереди закрякала сирена, оповещающая о проезде особо важной персоны, а девушка резко ускорила шаг, перейдя почти на бег, он понял, что пора вмешаться.

Девушка была спортивной, тренированной - но с поручиком русской лейб-гвардии ей, конечно, было не тягаться. В несколько скачков граф Ежи нагнал девушку, обхватил ее так чтобы блокировать ей руки и с возгласом "Пшепрашем, пани"[31] увлек ее в темноту, к гигантским, упирающимся в берег опорам моста...

В следующий миг у графа посыпались искры из глаз - девушка молча и с недюжинной силой врезала ему коленом промеж ног, да так что граф еле на ногах устоял.

- Ах ты курва! - в этот момент кроме этого нелицеприятного выражения больше графу ничего не пришло на ум

- Москаль, пся крев![32] - прошипела девушка

Графу ничего не оставалось, как применить удушающий прием, девушка слабо трепыхнулась, но почти сразу обмякла. Женщина, даже очень хорошо тренированная в рукопашном бою против мужчины не выстоит...

Придерживая ослабевшую, полузадушенную даму одной рукой, граф быстро обшарил сумочку. И нашел то, чего он и опасался найти - автомат Инграм М-11 под патрон девять-курц с длинной обоймой и две новейшие осколочные гранаты.

Ежи, не суйся...

Усилием воли граф подавил слабый глас разума, как это делал почти всегда. Как и многие поляки при принятии решения граф в первую очередь советовался со своим сердцем, а с головой частенько и вовсе забывал посоветоваться...

- Бастард[33]! - девушка довольно быстро пришла в себя

- Граф Ежи Комаровский, к вашим услугам! - отойдя на пару метров, и держа сумочку в руках, поклонился граф. Им начало овладевать то самое злобно-веселое настроение, под которым совершают разные безумства.

- Эй, ты! Оставь пани в покое, а не то кишки выпустим!

Граф Комаровский резко обернулся. Двое, с ножами, оба молодые и видно что оба - не бандиты. Просто пытаются сойти под бандитов и спасти безнадежно проигранную партию. Ну, хорошо - поиграем!

Граф Ежи резко размахнулся - и забросил сумочку вместе с гранатами и автоматом в Вислу. Затем осторожно двинулся вперед.

- Бегите! - резко сказал он по-русски - и в этот момент бандиты бросились на него. Как он и рассчитывал - русская речь сорвала их с места.

Возможно, будь он простым полициянтом или офицером местной безпеки[34] - и лежать бы ему под этим мостом с выпущенными кишками и перерезанным горлом. Но в русской армии всем, даже младшим чинам, давали САМБО и САКОНБ[35], а желающим вместо простонародного САМБО - Сават. Несмотря на то, что время рукопашных схваток и холодного оружия давно кануло в прошлое - знать это считалось нужным.

И поэтому граф в нужный момент резко ушел влево, пропуская мимо себя нож, подножкой сбил с ног одного и оказался лицом к лицу со вторым. Тот сделал бестолковый выпад вперед, провалившись всем телом - граф поймал вооруженную ножом руку, захватил ее и прижал к телу, а правой рукой нанес прямой удар по сонной, мгновенно выбивший сознание из бестолкового противника. Отпустил, развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу со вторым - но тот, бросив нож, уже улепетывал со всех ног из-под моста...

Девушка молча ждала, она даже не пыталась убежать. Только сейчас, чуть отойдя от горячки рукопашной схватки граф понял, насколько она красива. Такие совершенные создания рождались только в аристократических семьях - и даже родинка на щеке была всего лишь еще одной гранью очарования.

- Пойдем! - было не до политесов, граф просто схватил ее за руку и бесцеремонно потащил за собой. Она подчинилась, и даже не попыталась сопротивляться. Так, полуведя, полутаща ее, граф дошел до оставленной им машине, слава Деве Марии, она все еще стояла на месте и даже без подсунутой за стекло квитанции штрафа за неправильную парковку. Припавший к земле хищный итальянский стальной зверь приглашающе мигнул фарами

- Хорошо москали платят за предательство...

- Неплохо - согласился граф Комаровский - ты еще моего дома не видела. Тоже москали за предательство подарили. Садись!

Лихо стартанув с места, граф вывернул на Зигмунта Слонимского, потом, с нарушением правил ушел на широкую, забитую машинами Маршалковскую. Пусть его лежал в один из тихих варшавских уголков - парк Императора Александра Пятого, разбитый на деньги его Величества рядом с ботаническим садом. Там можно было спокойно поговорить, без назойливого внимания любопытной публики.

Найдя место для парковки граф как всегда лихо заправил туда свою машину, прижав недовольно взвизгнувший тормоз в последний момент. Изумительно крешендо восьмицилиндрового итальянского форсированного мотора оборвалось на полуслове.

Девушка просто сидела и смотрела перед собой. Казалось, ей было все равно, что с ней будет, какова будет ее судьба.

- Как ты думаешь, что ты делаешь? - спросил граф

Девушка не ответила

- Кто дал тебе автомат и гранаты? Ты что, собиралась стрелять?

- Ты можешь делать со мной все что хочешь. Можешь меня избить, изнасиловать, повесить - но я все равно ничего не скажу.

Матка боска[36]...

- Что, не терпится, чтобы тебя изнасиловали? Зачесалось? Ты из-за этого стрелять пошла?

Какой-то реакции граф все же добился - в виде пощечины, которую он без труда перехватил

- Шумовина[37]...

- Иезус Мария... Сначала я ублюдок, а теперь еще и подонок. Слишком много за один день. Ты собиралась стрелять в русского генерал-губернатора? Но для чего?

- Тебе не понять! Ты продался москалям!

- Продался москалям? А ты с ними борешься! Великолепно! Как думаешь, что случится, если ты застрелишь генерал-губернатора? Пришлют другого - вот что случится! А тебя повесят! Бывала когда-нибудь на экзекуции?! Веревка, люк под ногами, палач. Конвульсии. Иногда перед исполнением приговоренному специально ломают руки вместо того чтобы связывать. Ты этого хочешь?

- Я не боюсь!

- Ты не боишься. А твои друзья? Те, кто пытались тебя выручить? Один из них попытался меня зарезать и не продержался против меня даже пяти секунд. Второй вовсе - побежал стирать штаны. Они - боятся?

- Это их дело.

- Да нет. Это - и твое дело тоже. Крепость цепи равна крепости самого слабого ее звена. Если твои друзья только и могут что удрать с полными штанами, выйдя вдвоем против одного поручика лейб-гвардии - как же ты с такими трусами освободишь Польшу?

- Ты поручик лейб-гвардии?

- Хвала Иезусу, наконец, ты это поняла. Граф Ежи Комаровский, поручик Его Величества, лейб-гвардии Польского гусарского полка.

- А ты не родственник...

- Родственник. Граф Тадеуш Комаровский, генерал от артиллерии, командующий Виленским военным округом - мой отец.

- Теперь понятно. Яблочко от яблони - так говорят москали? Предатель и отец тоже предатель! Подмоскальники!

- Шановна пани, может, вы соизволите представиться?

- Графиня Елена Ягодзинская! - с вызовом произнесла девушка, причем имя свое она произнесла на русский манер, Елена, а не Хелена.

Вот оно как...

- Так вот... пани графиня... Извольте выйти вон из моей машины! Я могу стерпеть оскорбление в свой адрес - но никогда не буду терпеть оскорбления в адрес моего отца!

Графиня Елена замерла от неожиданности, потом открыла дверь Мазерати и выбралась наружу, каждую секунду ожидая, что ее остановят. Танцующей походкой пошла в сторону Ботанического сада, потом - не удержалась - повернулась и показала совершенно неприличный, бытующий только в простонародье жест. Потом повернулась и бросилась бежать...

- Вот курва... - непечатно выразился младший граф Комаровский, посмотрев на хронометр на запястье. На встречу с отцом он безнадежно опоздал. И его жалким оправданиям - мол, предотвращал террористическое покушение на генерал-губернатора - угадайте с одного раза, поверит отец или не поверит?