"Кто забыл арабов — «праведников народов мира»?" - читать интересную книгу автора (Дорфман Михаэль)Михаэль Дорфман Кто забыл арабов — «праведников народов мира»? «Праведник народов мира» — это титул, который Израильский национальный мемориал памяти Холокоста Яд–Вашем присуждает людям, «рисковавшим жизнью, свободой и благосостоянием ради спасения евреев от угрозы смерти или депортации в лагеря смерти, без предварительного требования денежного вознаграждения». Так записано в уставе Музея. При Яд–Вашем существует специальная комиссия, проверяющая свидетельства и рекомендующая кандидатов. В честь каждого праведника на территории мемориала сажается дерево. На момент написания статьи титул «Праведника народов мира» получили 21.300 человек. Среди них известные герои, как шведский дипломат Рауль Валленберг и немецкий промышленник Оскар Шиндлер, и совсем неизвестные люди многих национальностей и вероисповеданий. Среди праведников народов мира есть христиане почти всех толков. Есть мусульмане – турки, боснийцы, албанцы. Есть даже два китайца, один японец и один бразилец. И нет ни одного араба, хотя Холокост происходил в арабской Северной Африке, в находившихся под управлением французских коллаборационистов, в Ливии, находившейся под властью итальянских фашистов. Тунис был оккупирован нацистами. В Северной Африке евреев сразу же начали преследовать в точности так, как это происходило в оккупированной нацистами Европе – лишили гражданских прав и возможностей заработка, заставили прикрепить к одежде желтые звезды, создали юденраты, погнали на принудительные работы, загнали в концентрационные лагеря и гетто, наложили контрибуции, начали готовить к депортации в лагеря смерти. Хотя потери евреев Северной Африки несравнимы с потерями европейского еврейства (там погибло всего около пяти тысяч человек), однако их тоже надо считать жертвами Холокоста. Роберт Сатлофф предположил, что не может быть, чтоб не было арабов, помогавших евреям. Он взялся разыскать арабов – праведников мира. Сначала он решил, что истории про них лежат забытые в архивах и ждут своего открытия. Однако в посвященных Холокосту многочисленных архивах, музеях и центрах ничего не обнаружилось. Два года Сатлофф прожил в столице Марокко Рабате, изучал архивы, расспрашивал людей. В результате появилась книга «Среди праведников. Потерянные истории из глубин Холокоста в арабских землях» (Among the righteous. Lost stories from the Holocaust’s long reach into Arab lands by Robert Satloff, BBS Public Affairs, NY 2006). Роберт Сатлофф – человек известный, специалист по арабскому Ближнему Востоку, руководитель Вашингтонского института ближневосточной политики, являющегося важным звеном в сообществе произраильских организаций, которые критики зовут «еврейским лобби». Сегодняшняя еврейская общественная жизнь в США и в мире стоит на трех китах – поддержке израильской политики, увековечении памяти Холокоста и борьбе с антисемитизмом. В исследовании Сатлоффа пересеклись все три темы. Арабское отрицание Холокоста, которое принято считать одним из главных признаком арабского антисемитизма, прямо связанным с нынешним палестинско–израильским конфликтом. «Если удастся доказать, что арабы спасали евреев во время Холокоста, — считает Сатлофф, — это будет убедительным ответом антисемитам, отрицающим Холокост, поможет арабам в понимании израильской точки зрения и, в конечном итоге, достижению взаимопонимания». Разочаруются те, кто захотят найти в книге неблагодарность, многочисленных и несправедливо забытых неблагодарными потомками праведников–арабов. Сатлофф нашел таких совсем немного. Он назвал всего двух арабов, чьи дела могли бы соответствовать критериям Музея Яд–Вашем – житель городка Махдия в Тунисе Халеб Абдель–Ваххаб, спасший семью проживающей в Израиле Ани Букрис, и имам Большой мечети в Париже Сиди Абдель–Кадр Бен–Габрит (имена даются в североафриканском произношении), выдававший евреям сертификаты об их мусульманском вероисповедании. Есть целая глава о том, как арабы помогали евреям. Там много фактов, но почти нет имен. В книге есть факты не только о праведниках, о благородном поведении, о сочувствии и гостеприимстве арабов, но и о преступниках, садистах, пособниках нацистов, о концлагерях в Сахаре. Однако разочаруются и те, кто считает арабов пособниками нацистов, и будет там искать подтверждения особой арабской кровожадности или массового участия арабов в зверствах Холокоста. Такая идея внедряется не только через многочисленные заявления в праворадикальных изданиях («пятнистая куфия Арафата заменила коричневые рубашки Гитлера»), но и через массовую продукцию, книги и фильмы, как «Дело Одесса» Форсайта. В «Эксодусе» Леона Юриса террористов готовит беглый нацист. «Арабы не могут заявлять, что не играли никакой роли в Холокосте», заявлял руководитель произраильской лоббистской организации АЙПАК И. Кенен. «Арабы были маленькими помощниками Гитлера в Палестине» пишет либеральный Леон Визелтир. Даже Ануара Садата произраильские еврейские издания постоянно изображали нацистом из–за того, что в 30–е годы он входил в антибританское подполье. Во время исторического визита Садата в Иерусалим, с которого начался мирный процесс, какой–то правый писака усмотрел в геометрическом рисунке галстука Садата свастику, да еще правозакрученную, а не повернутую влево. Надо сказать, что почти все националисты на Ближнем Востоке были настроены против колониальных режимов в своих странах. За исключением Хабиба Бургибы в Тунисе, все, так или иначе взвешивали возможность получить помощь нацистов в антиколониальной борьбе. Сионисты тоже не являются исключением. В 30–40 годы как раз правые силы среди сионистов тогда искали сотрудничества с нацистами в борьбе против британского колониализма. Когда германский канцлер Гельмут Шмидт высказался в защиту национальных прав палестинцев, израильский премьер Менахем Бегин заявил о Шмидте, бывшем во время войны офицером вермахта: «Он до последнего момента оставался верен Гитлеру». Организацию Освобождения Палестины Бегин назвал «неонацистской организацией», а засевшего в осажденном израильтянами Бейруте Арафата сравнил с Гитлером в рейхcканцелярии. Ицхак Шамир, многолетний соратник и преемник Бегина на посту главы израильского правительства оказался скромней, поскольку во время Холокоста сам был замешан в контактах с нацистами. Все эти эпитеты и метафоры Холокоста может быть и годились для внутреннего употребления, поскольку широкой публике трудно было поверить, что маленький, находящийся под оккупацией палестинский народ, его небритых и для многих неприятных лидеров можно всерьез сравнить с вооруженной до зубов нацистской Германией, захватившей пол–Европы и угрожавшей мировому порядку. Инфляция памяти о Холокосте во внутриеврейской полемике продолжается, и теперь нацистами у нас уже называют израильских солдат, выполняющих приказы правительства об эвакуации с оккупированной территории, и иерусалимских полицейских, занимающихся обеспечением общественного порядка в ультрарелигиозных кварталах. Даже имя любимца правонационалистических израильских и еврейских публицистов – пресловутого иерусалимского муфтия Хадж Амина эль Хусейни в книге Сатлоффа упомянуто всего один раз. Хотя в интересах произраильской пропаганды – чтоб как–то привязать арабов к преступлениям Холокоста – этого третьестепенного деятеля, лишенного к началу войны власти и влияния, пытаются изобразить одним главных виновников Холокоста. Даже респектабельная четырехтомная Энциклопедия Холокоста (1989 под редакцией д–ра Исраэля Гутмана, Macmillan USA) отвела иерусалимскому муфтию в два раза больше места, чем Геббельсу или Герингу с Гейдрихом вместе взятым. Статья о муфтии больше, чем статья об Эйхмане, да и почти всех биографических статей в энциклопедии. Она лишь чуть меньше, чем статья о самом Гитлере. Такой подход не годится даже для местного потребления, потому, что компрометирует не арабов, а самих чрезмерно старательных писак, постоянно попадающих пальцем в небо. Хорошо бы, если бы в палестинской историографии муфтий считался бы героем. Однако в арабских и палестинских кругах Хадж Амин эль Хусейни тоже не пользуется никаким уважением. Мелочный и болезненно подозрительный, он затеял борьбу за власть в самые ответственные моменты, когда требовалось единство всех сил. Муфтия обвиняют в том, что он обескровил арабское национальное движение в Палестине, которое в критический момент провозглашения Государства Израиль оказалось без достойного руководства. Сразу после смерти Ясира Арафата, я беседовал с иерусалимским арабским деятелем, хорошо осведомленном в палестинской политике. На мой вопрос о возможных преемниках он жестко ответил, что представители старых родовитых семей Хусейни, Нусейба и других не имеют никаких шансов «Палестинское общество видит их главными виновниками Накбы – национальной катастрофы палестинских арабов», — жестко сказал он. Книга Сатлоффа получилась не о праведниках и злодеях, а о заговоре молчания и отрицания, прочно опутавшем тему Холокоста в арабском мире. Сатлофф касается и проблемы отрицания и замалчивания Холокоста в арабских странах и среди евреев – выходцев оттуда и даже в коридорах израильской власти. Природа исторической памяти у евреев и арабов иная, чем в Западном мире. Разница в том, что евреи живут в демократических условиях, поощряющих дебаты, споры и различия во мнениях. Арабы живут в закрытых обществах, где правители контролируют национальное богатство, тратят его. Они опасаются истории, потому что исторические дебаты выглядят для них больше источником угрозы, чем источником силы. В истории арабских стран, особенно в новейшей, много запретных тем и вычеркнутых страниц. Новые правители часто пытались вымарать из истории своих предшественников, подчистить их наследие. С обретением независимости были вычеркнуты многие имена деятелей колониального периода, эпохи арабского просвещения Геноцид повторяется и после Холокоста. Холокост важно помнить и изучать, потому что он стал в современном сознании символом и метафорой всех геноцидов. В арабских странах на изучение Холокоста наложено табу, о нем не упоминают ни в школьных учебниках, ни в университетских курсах. Понять причины как раз нетрудно. Холокост отрицают из–за его связи с евреями. Салтофф с возмущением отмечает, что за все время Мемориал Холокоста в Вашингтоне посетил всего лишь один арабский представитель, принц одного из эмиратов, да и то не назвал имени. Сатлофф забывает отметить, что еврейские организации не допустили в тот же музей Ясира Арафата, посетившего американскую столицу в связи с подписанием Кемп–дейвидских соглашений, впервые определивших взаимное признание израильтян и палестинцев. Для многих арабов Холокост тесно связан с последовавшим за тем образованием Государства Израиль, которое арабы рассматривают как национальную катастрофу. Для них признание катастрофы Холокоста может вести к оправданию Накбы. В глазах арабов история видится как бессовестное хозяйствование европейских колонизаторов, раздававших арабские земли, а создание Израиля – как попытка за счет арабов искупить свою вину за судьбу евреев во Второй мировой войне. Для них образование Израиля ясно связано с Холокостом, и, следовательно, признание Холокоста неизбежно ведет к признанию права и законности еврейских требований. Все это легко объяснить. Однако отрицание Холокоста в разных формах, как и откровенно антисемитская риторика в устах арабских лидеров и СМИ, еще больше подрывает их шансы добиться какого–то существенного улучшения положения для себя. Хуже того, оно мешает самим арабам понять очень важные для их еврейских противников вещи, а тем самым подрывает их усилия в попытках добиться справедливого урегулирования конфликта. Я не буду перечислять здесь бесчисленные примеры такой риторики. Целый институт МEМРИ создан израильтянами для психологической войны с противником, и он еженедельно наполняет мой почтовый ящик переводами самых экстремистских антисемитских материалов ближневосточных СМИ. За исключением израильских экстремистских материалов, разумеется. Впрочем, арабское общественное мнение далеко не гомогенно. Выдающийся исследователь культуры Эдвард Саид был среди многих палестинских деятелей, осознавших контрпродуктивное и разрушающее влияние отрицания Холокоста как средства критики сионизма. По его словам, отрицание Холокоста лишь уводит от сути понимания того, как и почему было создано Государство Израиль, отталкивает других жертв нацистского расизма и способствует антисемитизму. Национальная катастрофа Холокоста ребром поставила перед многими евреями вопрос о необходимости суверенного национального государства для еврейского народа как залога безопасности и национального существования еврейского народа, вызвала всемирную симпатию делу еврейской колонизации Палестины и еврейскому требованию государственного самоопределения. Сионизм существовал и осуществлял завоевание и заселение Палестины за 40 лет до Холокоста. Холокост не является основным, а тем более единственным обоснованием еврейской государственности, а вопрос о создании в Палестине еврейского и арабского государств стоял на повестке дня до начала Второй мировой войны. Создание Государства Израиль до 70–х годов не связывалось с Холокостом ни во внутриеврейской полемике, ни в израильской риторике. Для понимания Холокоста в Северной Африке целесообразно коротко остановиться на событиях Второй мировой войны в этом регионе. Уже в январе–феврале 1941 года британские силы на короткое время выбили из Торбука и Бенгази итальянцев. Британцев восторженно встречало еврейское население, которое позже дорого заплатило за это. В апреле немецкие войска высадились в Ливии и выбили оттуда британцев. В течение 1941 года Торбук и Бенгази несколько раз переходили из рук в руки. С 24 октября по 4 ноября 1941 года продолжалась битва при Аль–Аламенийне, где союзникам удалось разгромить войска Роммеля. 7–11 ноября 1942 года союзники по антигитлеровской коалиции провели операцию «Факел» и высадились в Марокко и Алжире. Хотя Рузвельт торжественно объявил по радио, что будут отменены все нацистские законы, однако на практике союзники заключили соглашение с вишистским правителем Северной Африки адмиралом Жаном–Франсуа Дарланом и оставили на местах всю вишистскую администрацию. Соглашение спасло жизни американским солдатам, однако для евреев положение не изменилось. Более того, после высадки союзников французские власти продолжали аресты евреев, продолжали содержать концлагеря в Сахаре, узники которых строили железную дорогу через пустыню. Вишистские власти задерживали даже местных евреев, устроившихся на работу в американской армии. Они даже арестовали членов еврейского подполья из группы Гео Гра (Geo Gras) в Алжире, помогавшего высадке союзников. Лишь после того, как дело получило огласку в американских и британских газетах, подпольщиков пришлось отпустить. Германия ответила на операцию «Факел» оккупацией Туниса, и уже 9 ноября евреи Туниса были мобилизованы на работу и отправлены в рабочие лагеря. С них потребовали большие денежные контрибуции, приказали надеть желтые звезды Давида. Был создан юденрат. Зондеркоманда «Египет» приступила к уничтожению евреев. Около двух тысяч тунисских евреев было убито или отправлено в лагеря смерти. В январе 1943 года 81 армия под командованием британского фельдмаршала Монтгомери начала наступление на Триполи и после битвы в Кассерино в феврале вошла в Тунис. 7–13 мая германские войска эвакуировались в Италию, а войска союзников освободили Тунис. Однако лишь в августе 1943 года правительство де Голля окончательно отменило расистские законы и выпустило из концлагерей в Сахаре евреев, активистов сопротивления, левых, испанских революционеров и арабских националистов. В разных странах ситуация была различная. Алжир считался французским департаментом, и евреи там издавна пользовались равноправием. В 1870 году Декрет Кремье предоставил полное французское гражданство всем алжирским евреям, которые пожелают его принять. Принятие сопровождалось присягой соблюдать французский Гражданский кодекс и отказом от признания авторитета религиозных раввинских судов. Министр внутренних дел социалист Адольф Кремье сам родился сефардским евреем с именем Исаак–Моиз. В странах, находившихся под французским протекторатом, номинально царствовали феодальные владыки – султан в Марокко и бей в Тунисе. Там евреи имели право получить французское гражданство с 1920–х годов. Режим в Виши лишил гражданства 98,5% из 106986 евреев Алжира. Петеновская Франция оказалась единственным, кроме нацистской Германии, государством, которое в законодательном порядке лишило своих еврейских сограждан гражданства. В еврейских организациях любят опровергать французский национальный нарратив о сражающейся Франции, о тотальном сопротивлении нацизму. Современный французский миф изображает режим Виши как оккупационный, сидевший на штыках. Лишь в последние десятилетия во Франции появились исторические труды, показывающие действительное положение и глубокие корни петеновской «национальной революции» во французской жизни. Справедливости ради надо сказать, что другая сопротивляющаяся и сражающаяся Франция тоже была. Во время Холокоста во Франции уцелело свыше 75% еврейского населения. В Северной Африке после поражения Франции сложилась парадоксальная ситуация. Поселенцы с энтузиазмом приветствовали фашизм и преследования евреев. Американский журналист А. Либлинг, работавший тогда в Северной Африке, язвительно заметил, что поселенческие организации Легион бойцов (Legion des combattants) и Французская народная партия (Parti Populaire Francais) не сотрудничали с нацистами. Нацисты появились позже их и сотрудничали с ними. Классические работы Альбера Мемми «Расизм» и «Портрет колонизатора» построены как раз на изучении французских поселенцев в Северной Африке. Мемми первым показал связь расизма и колониализма, территориальный аспект расизма. В 2000 году мне посчастливилось встретиться с Мемми, приехавшим в Израиль получить титул почетного доктора Негевского университета им. Бен–Гуриона. В то время как раз вышел ивритский перевод «Расизма». Мемми, сам еврей, выходец из Туниса, назвал выход «Расизма» на иврите признаком зрелости израильского общества. Интересно, что в иврите не нашлось слова для «колонизатора», а «поселенец» в Израиле, в отличие от Франции, очень спорное понятие. Переводчику пришлось изобрести специальный термин «поселенец–захватчик», чтобы описать явление по возможности нейтрально. Русского перевода этой культовой книги пока не существует, хотя национализм и неонацизм поднимают голову в России. Да и сами русские в бывших советских республиках страдают от ничем не прикрытого расизма. В находившейся под властью фашистской Италии Ливии репрессии против еврейского населения начались сразу же вслед за принятием расовых законов в Италии в 1939 году. Военный губернатор Ливии Итало Бальбо пытался защитить «своих» евреев и докладывал Муссолини о том, что государственный антисемитизм наносит вред экономической жизни страны. Муссолини согласился временно смягчить санкции, однако послал знаменитую телеграмму «Евреи могут казаться мертвыми, как будто их никогда не было». Бальбо погиб в 1942 году, когда его самолет был по ошибке обстрелян своими. Некоторые считают, что так Муссолини избавился от неудобного соратника. После капитуляции Франции в июне 1940 года находившиеся под ее властью колонии управлялись вишистской администрацией. Французская республика пала, армия капитулировала. Евреи оказались первой жертвой петеновской «национальной революции». Нельзя сказать, что лидеры правительства в Виши Лаваль или Деладье были антисемитами, но и они, потерявшие честь и достоинство, трусливо предавали своих еврейских сограждан, сделав их разменной монетой в политических сделках с немцами. 2 октября 1940 года был принят первый Statut de juifs («Декрет о евреях»). В июне 1941 года – второй декрет, еще более ухудшивший положение евреев и ликвидировавший некоторые поблажки в первом декрете. Маршал Петен заявил, что это самостоятельное решение французов, на которое немцы никак не повлияли. Действительно, определение еврейства было даже более жестким, чем в нацистской Германии. Во французских колониях, находившихся под властью Виши, эти законы были еще больше ужесточены. В Марокко и Тунисе под давлением колониальной администрации были приняты похожие акты, однако марокканский султан Мухаммед V, потомок Пророка, носящий титул командующего правоверных, добился, чтобы противоречивший исламу пункт о том, что еврей считается евреем, даже приняв иную религию, не был включен в закон страны. В Ливане и Сирии расистские законы не успели осуществить, потому что силы Свободных Французов под командованием генерала Де Голля выбили оттуда коллаборационистов. Во французских и итальянских колониях антисемитизм существовал не только среди поселенцев, но и среди части мусульманской интеллигенции. Нацистская пропаганда обещала колониальным народам освобождение. И действительно, во многом пассивный режим Виши, а затем последовавшая нацистская оккупация принесли некоторое облегчение арабам. Во французской армии воевало 90 000 арабов–мусульман из Алжира, 18 тысяч из Марокко и 12 тысяч из Туниса. Немецкие власти сначала выделили для них отдельные лагеря, где мусульмане получали халильную пищу, арабские новости и досуг. В 1942 году немецкое командование решило, что лучший путь завоевать симпатии мусульманских военнопленных – это распустить их по домам. Интересно, что похожие сантименты с удивлением обнаружил Сатлофф и у евреев – выходцев из Северной Африки. Их не включили в нарратив Холокоста, и они выработали свой вариант мифа о счастливом прошлом. «При немцах было лучше, чем при французах», – рассказывали ему. Мне тоже приходилось слышать подобное. Мени Сабан из Беер–Шевы, взятый во время немецкой оккупации в трудовой лагерь, говорил мне, что приходилось тяжело работать, но немцы были справедливыми и порядочными. И, разумеется, фраза о том, что «при немцах был порядок» повторяется в свидетельствах, собранных Сатлоффом, и в рассказах, слышанных мной. Удивительно, что почти все воспоминания о том времени говорят о равнодушии и индифферентности арабов. «Это была не их война», — писал тунисский еврей Виктор Коэн в своих воспоминаниях. Действительно, никто точно не знал, как реагируют арабы. С одной стороны, появившийся в Тунисе эсэсовский полковник Вальтер Рауфф, изобретатель передвижной душегубки, объяснял задержки в экзекуциях евреев боязнью негативной реакции арабского населения. С другой стороны, вишистские чиновники заверяли вторгшихся американцев и британцев, что в ответ на отмену антиеврейских законов мусульмане устроят резню. Тем не менее, когда Свободные Французы все же отменили расистские законы, никаких арабских волнений не произошло ни в Тунисе, ни в Марокко. Казалось бы, нет ничего легче, чем поднять архивы, найти свидетельства героического и благородного поведения арабов, помогавших в тяжелое время своим еврейским соседям и соотечественникам. Ведь примеров много не только в истории прошлых веков, когда арабские и мусульманские страны Ближнего Востока широко открыли двери для евреев и других меньшинств, преследуемых в Европе. Хорошо известны имена смелых арабов, спасших десятки еврейских жизней во время погрома в Хевроне в 1929 году. По–русски о них писала Вера Рейдер в статье «Ангелы демоны на Святой Земле».(http://www.russiandenver.50megs.com/angely_i_demony.html) Однако память о Холокосте в Северной Африке как бы умерла. Даже те, кто вспоминают о событиях Холокоста, не готовы назвать имен. Например, когда французские власти в Алжире лишили евреев французского гражданства, ввели запреты на профессии и деловую активность, начали конфискацию имущества, то закон устанавливал для еврейского имущества неевреев–опекунов. Такой статус давал много преимуществ и известно, что некоторые нечестные арабы воспользовались беззащитностью своих еврейских соседей, партнеров по бизнесу. В точности, как это происходило в Европе. Однако в Алжире религиозные авторитеты выпустили фетву, запрещавшую мусульманам пользоваться бедственным положением соседей. Имамы мечетей в проповедях призывали прихожан не поддаваться соблазну неправедного обогащения. В 1941 году имамы мечетей в Алжире грозили небесными карами и анафемой тем, кто согласится стать опекуном еврейского имущества. Были также опубликованы фетвы, запрещающие мусульманам покупать на аукционах еврейское имущество ниже реальной стоимости. Однако память об этом сохранилась лишь в донесениях французской охранки. Никто из современников не помнит ни одного имени тех имамов и религиозных деятелей. Их потомки и сограждане упорно отказываются подтверждать или вспоминать, что что–то такое было. Многие арабы в Северной Африке совершенно искренне заявляют, что ничего не знают о Холокосте, ничего никогда не слышали. Их поддерживают в этом евреи, выходцы из Северной Африки. Один из феноменов отрицания Холокоста в арабских странах является то, что большинство историй – это не нераскрытые истории, а истории прочно забытые. Уже в знаменитом фильме 1942 года «Касабланка» эсэсовец угрожает послать героиню в концлагерь в Сахаре. О концлагерях, экзекуциях, зверствах фашистов хорошо знали современники. Знали они истории спасения евреев. Со временем это все стало забываться потому, что противоречило господствующим мифам. Мне посчастливилось встречаться и подолгу беседовать с Нисаном Резником, преуспевающим израильским аудитором, последним, оставшимся сегодня представителем руководства еврейского подполья в гетто в Вильнюсе. После многих лет молчания 86–летний Резник написал сильную книгу воспоминаний «Ростки из пепла» ( Как вели себя арабы во время Холокоста? Сатлофф показывает, что арабы вели себя так же, как и другие народы, оказавшиеся под нацистской оккупацией. Были случаи еврейского погрома, как в тунисском городке Габе, были арабы–садисты в лагерной охране, были случаи мародерства. Были арабы, помогавшие евреям, спасавшие их, дававшие кров, пищу и воду. Евреи–выходцы из Туниса рассказывали о благородстве арабских рядовых из охраны в отличие от зверств европейцев. Другие отмечали, что в отличие от враждебного отношения в столице, в провинции отношение арабов к евреям было лучше. С евреями делились едой и водой. Иногда это связано с традиционным арабским гостеприимством, иногда с симпатией к попавшим в беду евреям. В арабских кругах отрицают сам факт Холокоста в арабских странах. Сегодня вовсе не престижно иметь родителей и родственников, помогавших евреям. Последовавшие после войны события – образование Государства Израиль, воспринимаемое в арабском мире как Накба – национальная катастрофа, не располагают к воспоминаниям о помощи евреям. Экстремисты со всех сторон, как светские арабские националисты, так и исламские фундаменталисты, отрицают Холокост. Для тех и других лагеря смерти, гетто, душегубки, крематории – это хитроумные уловки, созданные, чтоб вызвать сочувствие к евреям и позволить им отобрать Палестину у арабов. Из этой перспективы и Холокост видится большой ложью, величайшим заговором всех времен. Такую точку зрения хорошо подытожил как раз не араб, а хасидский раввин из Бруклина Исраэль–Давид Вайс, участвовавший в конференции по ревизии Холокоста в Тегеране в декабре 2006 года. Критикуя сионистскую «религию Холокоста» рабби Вайс заявил «Сионистский призыв дать народу без земли землю,и без народа землю оказался лживым. И это порождает сомнение во многом другом. В том числе в Холокосте». Иранский президент Мухаммед Ахмединеджан согласен с раввином: «Они сфабриковали легенду под названием «резня евреев» и подымают ее выше самого Бога, самой религии, самих пророков» (Декабрь 2005 г., цитируется по журналу За примерами ядовитой пропаганды ревизии Холокоста далеко ходить не надо. Достаточно послушать вещающее из Стокгольма «Радио Ислам» или поднять подшивки египетского официоза «Аль Ахрам». Египетский лидер Гамаль Абдель Насер как–то заявил немецкой газете: «ни один человек, даже самый простой, не принимает всерьез лжи о шести миллионах убитых евреев». Палестинский президент Махмуд Аббас даже свою докторскую диссертацию в СССР посвятил сравнению жертв, понесенных евреями, русскими и немцами. Правда, в приличной арабской компании не принято восхвалять Гитлера, восхищаться «окончательным решением», прославлять «Майн Кампф» или «Протоколы Сионских мудрецов». Здесь скорей будут спорить с числом шести миллионов убитых, отрицать уникальность Холокоста. Иранский президент Махмуд Ахмадинеджад постоянно вызывает всемирное осуждение, называя Холокост мифом. Однако слово «миф» имеет два значения. Популярное, газетное сегодня – это ложь, сказка. Однако, миф имеет и другое значение – нарратив, в который верят абсолютно, нарратив, через который понимают мир, который руководит жизнью людей. Это не сказка. Наоборот, сказку Владимир Пропп назвал мифом, в который больше не верят. Мифами нашего времени являются многие догмы, в которые мы верим абсолютно. В какой–то степени, даже наука – тоже мифология. Разумеется, Государство Израиль и еврейские организации используют нарратив Холокоста в своих интересах. Однако, никакое лобби, никакой заговор, просто не способны создать такой мощный миф. Миф или не миф, но Холокост сегодня очень важен для Западного мира и мощно влияет на сознание западного человека, является мерилом и метафорой всех геноцидов. Нацизм сегодня является непростительным историческим преступлением, а антисемитизм – эталоном любой ксенофобии. Отрицать Холокост, пытаться его преуменьшить или скомпрометировать – это все равно, что отрицать пользу витаминов или вред от сексуальных контактов с несовершеннолетними. В некоторых странах отрицание Холокоста считается уголовным преступлением. В других, как США, где свобода слова ставится выше чувствительности тех или иных групп. За отрицание Холокоста не сажают, однако оно сразу выводит за рамки приличного общества, обрекает на замалчивание и презрение. Сатлофф много пишет о своих безуспешных попытках добиться помощи в исследовании от арабских друзей и знакомых. Он попытался достать документы, связанные с концлагерями по трассе железной дороги через Сахару. Когда марокканские чиновники поняли, что именно он ищет, то очень вежливо кивали головами, но в результате Сатлофф не добился ни одной бумажки. Хотя здесь дело может быть значительно проще. Поиски юридических казусов, связанных с наследством Холокоста, давно стали хорошей статьей доходов для американской юридической индустрии. Как раз тогда, когда Сатлофф доискивался фактов о концлагерях и использовании труда заключенных на строительстве железной дороги через Сахару, был подан иск против Французской национальной железнодорожной компании. Истцы требовали многомиллиардных компенсаций за то, что железная дорога перевозила евреев в концлагеря. Подобный иск сейчас готовится в Польше и Западной Украине. В Марокко могли испугаться, что переданные данные, в конце концов приведут к иску. В другой раз Сатлофф набрел на историю египетского дипломата в Вене, дававшего евреям визы. Он обратился к друзьям и коллегам в Египте. «Они были любезны, как могут быть любезны только арабы, но… потом перестали отвечать на письма». Он обращался за помощью к арабским деятелям, считавшимися открытыми и прогрессивными. Таким, как Камаль Абдулмагд – выдающийся юрист, профессор юриспруденции, в прошлом глава административного трибунала Всемирного банка и даже министр спорта. С другой стороны уважаемый мусульманский теолог, член Высшего исследовательского совета, центра суннитской учености университета Аль Ахзар. Тот обещал помочь, но позже не ответил ни на одно письмо. Сатлофф встретил его в Америке и тот подтвердил, что обещал помочь, однако, вернувшись, домой, опять замолчал. Впрочем, на диспуте в Каирском университете Абдулмагд сказал: «Вы не можете продолжать шантажировать весь мир чем–то столь страшным (как Холокост). Мы все осуждаем политику Гитлера и Холокост, однако хватит! Наступил момент переполнения. И позвольте мне сказать очень прямо – мировое еврейство в опасности из–за совершенно безответственной политики израильского правительства, поддерживаемой некоторыми неосведомленными лидерами еврейских общин в США. Я ненавижу дремлющий, но готовый сорваться с цепи антисемитизм, особенно в Европе, и, возможно, в США. Однако мы, арабы не являемся частью этого. У нас никогда не было гонений на евреев». Интересно, что как раз в Иране помнят сотрудника посольства в Париже Абдул–Хусейн Садри. Он спасал евреев в оккупированном нацистами Париже, выдал около трех тысяч иранских виз евреям. Там не делают секрета, что во время Холокоста правительство Ирана покровительствовало еврейским беженцам, давало им пристанище. Несмотря на явные симпатии к нацистам (страна была переименована из Персии (старое персидское имя Интересно, что отрицание Холокоста в арабских странах распространено среди большинства евреев – выходцев из арабских стран. Они искренне верят в то, что Холокоста с ними не произошло. Это отразилось и в книге Сатлоффа. Мне пришлось работать с несколькими религиозными проповедниками, выходцами из исламских стран. Я помогал создавать в Израиле сеть радиостанций, ведущих религиозные проповеди. Помню я проповедь популярного раввина Эльбаза «Бог решил наказать наших братьев–ашкеназов за грехи и послал на них Гитлера. Тот уничтожил многих и только, когда тот дошел до Туниса, где жили праведные и сыны праведных, то Бог остановил его». Высказывания о Холокосте другого религиозного авторитета, духовного лидера сефардского религиозного движения ШАС раввина Овадии Йосефа о Холокосте постоянно вызывают возмущение в Израиле. Среди выходцев из Северной Африки факты Холокоста там или вовсе неизвестны, либо замалчиваются. Частично, это следствие многолетней практики в еврейском образовании. Здесь жертвами Холокоста считались лишь евреи Европы. Даже спасшихся от отправки в лагеря смерти евреев Салоник, долго в Израиле отказывались признать жертвами Холокоста. В Яд Вашем лишь в 2006 году взялись за подготовку учебной программы, посвященной Холокосту в Северной Африке. Такой подход находит выражение и в израильской политике. Израильское министерство финансов последовательно отказывается предоставить выходцам из Северной Африки, пострадавшим от Холокоста, те немногие скудные льготы, которыми пользуются здесь выходцы из Европы. Минфин можно понять. Получается дорого. В 2004 газета «Хаарец» опубликовала результаты двух демографических исследований. Два демографа независимо друг от друга взялись ответить на простой вопрос «Сколько уцелевших в Холокосте живет в современном мире?». Они использовали почти одинаковое определение «евреи, жившие в стране, находившейся под нацистской оккупацией или живших в странах–союзницах». Американец Джейкоб Укелес получил 687.900 человека, а израильтянин Серджио Делла Пергола из Еврейского университета в Иерусалиме 1092000. Делла Пергола учел выходцев из Северной Африки, а Укелес – нет. Еще одно обстоятельство, мешающее признанию североафриканских евреев своего Холокоста – это их сионизм. Долгое время эти общины подвергались дискриминации, считались «Вторым Израилем». В то же время официальная пропаганда изображала их не как беженцев, оставивших свои страны из–за притеснений, дискриминации и вражды, усилившейся после провозглашения Государства Израиль и после победы Израиля в Шестидневной войне 1967 года, а как сионистов, прибывших в Израиль по патриотическим соображениям. По той же причине, в среде выходцев из Северной Африки не пользуется популярностью идея потребовать у арабских стран компенсацию за оставленное имущество. «Это дело нашей гордости, — сказал как–то профессор Йегуда Шенхав, лидер организации израильтян–выходцев из исламских стран «Демократическая радуга за мир и демократию» — Мы приехали сюда как сионисты и хотим ими оставаться. Если сейчас ради каких–то выгод нас хотят превратить в жертвы, это недостойно и оскорбляет наше достоинство». Отношение сильно отличалось от политики среди русскоязычных эмигрантов, которые в массовом порядке заполняли заявления о компенсации из Германии независимо от того, были ли они на оккупированной территории. Отказ считаться жертвами среди израильтян из восточных общин коренным образом отличает их от привыкших жаловаться на все на свете американских евреев или других израильтян, во всех обстоятельствах видящих себя жертвой. Интересно, что если нарратив евреев из Восточной Европы, как в Америке, так и в Израиле видит в странах исхода лишь цепь страданий, преследований и погромов, то у мизрахим – это всегда счастливая страна, где они хорошо жили с соседями, пользовались влиянием и защитой правителей и составляли элиту общества. Эталоном такого мифа является нарратив о Золотом веке в мусульманской Андалузии. Хотя на самом деле евреи в мусульманских странах всегда подвергались дискриминации, унизительным налогам за покровительство. Да и евреев–визирей и придворных в Андалузии было не намного больше, чем в странах христианской Европы. Книга Сатлоффа послужила поводом для германского правительства признать выходцев из Северной Африки жертвами Холокоста и начать платить им пенсию (270 евро в месяц через «Клайм конференс»). Израильские власти оказались не столь чувствительными, и проект закона о льготах был в очередной раз заморожен в ноябре 2006 по требованию министерства финансов. В частности, министерство финансов не согласно с включением в определение жертв Холокоста евреев, живших под властью режима Виши, под нацистской оккупацией и под властью фашистской Италии, как и не согласно включить многих выходцев из СНГ. Между прочим, инициатор закона, депутат кнессета Юрий Штерн выразил недоумение, что министр Гиршзон, бывший председатель парламентской комиссии по имуществу Холокоста боролся за права людей, переживших Холокост, а теперь вот… Штерн тяжело болен раком и в Кнессете стало меньше одним защитником жертв Холокоста. Гиршзону пребывание в комиссии подало идею наложить руку израильской казны на саму «Клайм конференс», занимающуюся распределением компенсаций, полученных от иностранных правительств. О возне вокруг этих денег хорошо рассказывает книга «Несовершенная юстиция» бывшего высокопоставленного сотрудника государственного департамента США Стюарта Айзенштадта, курировавшего от американского правительства дела о получении многомиллиардной компенсации из швейцарских банков. Книга эта интересна потому, что написал ее высокопоставленный чиновник–еврей, никогда не сталкивавшийся раньше с интригами еврейской политики ( Отрицание «своего» Холокоста свойственно и евреям, оставшимся жить в арабских странах, и тем, кто предпочел уехать. Среди них существует интересный феномен. Не дожидаясь официального признания, они создали своих праведников мира – без исключения руководителей стран своего исхода. В 1980–е годы в южном израильском городе Ашкелоне мэрия решила назвать главную площадь именем марокканского короля Мухаммеда V, правившего во время II Мировой войны. Дело было еще до большой волны эмиграции из СССР, и население города, как и вообще израильской периферии, состояло в основном из выходцев из Северной Африки и их потомков. Яд Вашем тогда протестовал. Некоторые историки вышли в газеты с заявлениями, что Мухаммед V был не просто прогермански настроен, но и сотрудничал с гестапо. Сатлофф осторожно обходит этот вопрос. «Судя по всему, Мухаммед не был настроен пронацистски». В Тунисе тоже рассказывают историю о том, что бей Туниса якобы спасал евреев, за что евреи. после обретения независимости и ликвидации монархии, кормили семью бывшего владыки. Я слышал эту историю многократно и в разных вариантах Вероятно, какой–то богатый еврей действительно помогал жившему в нужде потомку бея, однако распространять его благодеяния на «всех евреев» и даже на его официальных представителей было бы преувеличением. Печальная судьба многих праведников мира, умерших в бедности и не дождавшихся помощи из Израиля, как легендарный Оскар Шиндлер, лучше всего говорит об отношении официального Израиля и еврейских организаций к этим людям. Среди других арабских деятелей — защитников евреев, чьи имена сохраняются в памяти – премьер–министр Туниса до обретения независимости Мухаммед Хеник. Зависящие во всем от милости правителей, тунисские и марокканские евреи охотно рассказывают западным визитерам, что семьи нынешних правителей, королей и президентов любили евреев и прятали их от нацистов. Когда я говорю про арабов Северной Африки, то речь идет о мусульманском населении этих стран. На самом деле там проживало много берберов, народов, живших в Северо–Западной Африке до арабского завоевания. В Северной Африке также жил большой контингент поселенцев – французов и итальянцев, традиционно симпатизировавших фашизму и настроенных к евреям значительно более враждебно, чем французы и итальянцы в метрополии. Поселенцы всегда боролись против эмансипации евреев, видя в этом угрозу своему привилегированному положению, опасались, что эмансипация евреев будет первым шагом, за которым последует и равноправие для арабов. Не случайно антиеврейские законы во французских колониях были порой жестче, чем в самой Вишистской Франции. Например, во Франции исключением из антиеврейких законов пользовались ветераны французской армии, в то время, как в Алжире и Тунисе исключение получали не все ветераны, демобилизованные из армии, а лишь удостоенные боевых наград. Такое в самой Франции было бы немыслимо. Евреи тоже не были гомогенной группой. Большинство составляли арабские евреи, у которых арабский язык был родной. Однако там жили также евреи–ашкеназы, попавшие в Северную Африку из Франции, бежавшие от погромов в России, а также беженцы от ужасов начавшейся Второй мировой войны – евреи из Германии и Восточной Европы. Кроме того, в Северной Африке жило значительное число греческих, мальтийских и итальянских евреев, существенно отличавшихся друг от друга по культуре и языку. Я долго прожил на Ближнем Востоке, и хорошо понимаю, что, когда я пишу «арабы», то очень упрощаю. Когда говорят об арабской культуре, то речь идет о многих очень разных и разнообразных культурах, когда речь идет об арабском народе, об арабских странах, то речь идет о поразительном этническом, религиозном, национальном и расовом разнообразии, создающем целый спектр человеческих страстей. Арабы, как и евреи – это, по сути целая цивилизация, открытая, обладающая огромной силой притяжения и показавшая способность абсорбировать в себе очень разные культуры. У евреев и арабов было много общего. Оба народа отличает сильное чувство истории, мотивирующее их национальное поведение, их конфликты и дающее легитимацию настоящему. Востоковед Бернард Люис писал: «Арабы, сформированы своей историей, как и все другие. Однако они осознают ее остро, как никто другой». Это верно и для евреев. От Божьего завета с праотцем Авраамом и до Войны за независимость Израиля, которую арабы зовут Накба – катастрофа, слишком много общих событий в их истории, общих нарративов, резонирующих в душах арабов и евреев, что объясняет их стремление отделиться друг от друга. Израильский историк Том Сегев видит главный конфликт израильской жизни в соревновании между американизацией общества и влиянием иудаизма. Израиль находится на Ближнем Востоке, и его американизация, как и его иудаизм, впитывают в себя влияние и все больше напоминают процессы, происходящие у его соседей. Обеспечить свое безопасное и национальное существование еврейское государство может не как чужак, а лишь как интегральная часть Ближнего Востока. Иначе Израиль разделит судьбу крестоносцев, отказавшихся принять местные правила игры. Поэтому понимание арабов и взаимопонимание с арабами становится важной частью израильской идентификации. Не у тех, кто зловеще заявляют, что «вы еще не знаете арабов», а во всей израильской жизни – в пище, музыке, домашнем укладе, в языке жестов и телодвижений, в политической культуре, даже в облике израильской толпы, неотличимой от толпы иорданской или иракской. Многие процессы современного ислама зеркально отражаются в израильском иудаизме. Еще сильней взаимное влияние арабизма и в современной сионистской идеологии. Хотя слово идеология – слишком громко для осколков и смешения идей, характеризующих израильское сознание. Здесь классического сионистского социализма, поразительно напоминавшего насеровских и баасистских арабских националистов, вкупе с религиозным сионизмом, поразительно напоминающим исламский национализм. Даже идеи основателя религиозного сионизма рава Кука поразительным образом напоминают идеи основателя исламского национализма египтянина Джамаль Аддин Аль–Афгани. Арабская цивилизация веками показывала необыкновенную открытость и способность абсорбировать пришельцев, как и исторгать тех, кто не способен абсорбироваться. Межобщинная и клановая вражда, трибализм, междоусобицы и войны, фанатизм и тирания тоже имманентны в этой цивилизации. Государство Израиль находится в окружении арабских стран и похоже на них во всем – в неотделении религии от государства, в степени коррупции, в социальном и имущественном разрыве между элитами и народом, в сочетании государственного капитализма (который здесь упорно называли социализмом) и самыми крайними элементами свободно–рыночного неолиберализма. Даже претензия на еврейский характер государства, странная для любого западного демократического государства, выглядит на месте среди соседей, где слова «арабская» или «исламская» вынесены даже в официальные названия стран. Разумеется, до осознанного желания понять арабов в Израиле далеко. Однако стремление одеваться по–арабски, слушать арабскую музыку, подавать арабскую еду, вставлять в речь арабские слова и обороты приводит в конечном итоге и к пониманию между людьми и между народами. И поскольку сегодня налицо противостояние Америки с арабским миром, то и американцам, в конце концов, приходится научиться понимать арабов и включить свое собственное многомиллионное арабское меньшинство в определение американца, как это произошло с вьетнамцами, корейцами и китайцами после Вьетнамской войны. Ни американская помощь, ни чувство вины за Холокост, ни ядерный арсенал израильской армии не способны обеспечить общине из шести миллионов возможности диктовать свои правила интеграции в регионе, где живет триста миллионов приверженцев конкурирующей точки зрения. Мир и процветание всем ближневосточным народам обеспечит лишь их взаимопонимание и сотрудничество. Бесполезно и оскорбительно опровергать уверенность евреев в уникальности Холокоста. В точности, как бесполезно убеждать армян, украинцев, палестинцев или цыган во второсортности их холокостов и национальных катастроф. С отрицателями Холокоста нет смысла дискутировать, – сказал недавно выдающийся исследователь Холокоста Рауль Хильберг, посвятивший пониманию его механизмов 50 лет, – Однако, они могут поднять интересные вопросы». Израильский адвокат Халеб Касаб Махмид создал первый в мире Арабский институт по изучению и преподаванию Холокоста. Махмид создал Музей Холокоста в Назарете. «Недостаточно лишь порицать отрицателей. Их надо убедить, что Холокост имел место». Даже консервативная Антидиффамационная лига сдержанно приветствовала инициативы Махмида, хотя в опубликованном сообщении АДЛ выражается пожелание, чтоб институт не стал распространителем неправды о Холокосте. В свою очередь, в израильских школах осторожно вводят упоминания о палестинской Накбе. По крайней мере, об этом заявила израильский министр образования Юлия Тамир. Ничего страшного здесь нет. Еврейской традиции не свойственно безоглядное ликование. В пасхальную трапезу, знаменующую победу над фараоном принято отлить от вина, уменьшить нашу радость в память о погибших во время Казней египетских. Такая интерпретация обычая идет не с библейских времен, а с XIX века. Даже главному национальному празднику Израиля – Дню независимости предшествует траурный День памяти павших. Память о том, что создание Государства Израиль сопровождалась еще и Накбой – катастрофой его палестинских жителей, способна лишь укрепить наш национальный нарратив, сделать его многосторонним, и, следовательно, более крепким и истинным. Так все–таки, кто забыл арабов «праведников мира»? Эти праведники оказались ненужным ни арабам, ни евреям, уверенным, что они воюют по разные стороны столкновения цивилизаций. Однако лишь осознание общей истории, общей судьбы и общей пользы поможет нам создать здесь общество, которое захочется защищать всем живущим здесь людям: евреям, арабам, нео–сионистам и пост–сионистам, друзам, русским, христианам, мусульманам, агностикам и атеистам. |
|
|