"Месть скорпиона" - читать интересную книгу автора (Фруин Энтони)2: Об уважении и не толькоПохоронный конвой, как назвал это Лео, двигался по М2 в направлении Маргейта. Сид, Мириам, Винс и Лео (за рулем – Гарри) сидели в «роллс-ройсе», впереди шел большой «мерс» с Костоломом Филом и еще несколькими особо приближенными. Вслед за машиной Сида тащилось шесть лимузинов с теми членами синдиката, кто пожелал отдать последний долг покойному, а за ними двигалось еще пять с боссами или представителями боссов тех кланов, которые не могли себе позволить не появиться на кремации брата Сида, хотя ни один из них не имел удовольствия быть знакомым с усопшим. Сид угрюмо молчал. Его настроение передалось Винсу, Лео и Гарри. Когда босс весел – веселись и ты. Когда босс подавлен, поневоле начинаешь испытывать уныние. И это правильно. Поэтому тишину в прохладном салоне «корниша» нарушал, если не считать тиканья часов, лишь непрерывный, неустанный, не нуждающийся в ответных репликах монолог Мириам. Она все говорила и говорила: то об одном, то о другом, то о своей ступне, то о вмятине на дорожном знаке, то о поездке в Майами (сразу по окончании церемонии они с Филом должны были сломя голову мчаться в аэропорт), о своем новом платье, о роскошном отеле, где она будет жить, и так далее и тому подобное. Когда процессия добралась до моста через Медуэй, Сид понял, что с него хватит. Он закрыл ей рот рукой и загремел: – Еще один звук – и я лично порву эти билеты! Ясно тебе? Мириам кивнула, Сид убрал руку. – Я только говорила, что… Но Сид оборвал ее: – Заткнись, ладно? Она снова кивнула. – Может, музычку включить, босс? – спросил Гарри. Ответа не последовало. Спустя какое-то время Сид сказал: – Лайонел всегда хотел, чтоб его кремировали. – Серьезно, босс? Ну надо же! А я и не знал, что он этого хотел. – Хотел, – подтвердил Сид. – И знаете что? Скотленд-Ярд запретил. Расследование еще не закончено. Он у них сейчас вещественное доказательство. Вдруг понадобится. Нет, вы подумайте! Назвать Лайонела «вещдоком»! Они говорят, что без их разрешения кремировать его нельзя, а можно только закопать, чтобы, если что, можно было раскопать обратно. Совсем рехнулись, правда? – Таков порядок, Сид. Всегда, когда случается что-то в этом роде, – сказал Винс. – Да, но ведь это же Лайонел! – Никакой разницы, – отозвался Винс. – В общем, сегодня мы его только закопаем. Настоящие похороны будут, когда я получу разрешение на кремацию. Так он хотел. И всегда мне об этом говорил, – добавил Сид. – А я не хочу, чтоб меня кремировали, – осмелилась подать голос Мириам, – уж слишком это напоминает концлагерь. – Концлагерь! Да что ты о них знаешь! Тебя тогда еще на свете не было, – повернулся к ней Сид. – Я все о них знаю, Сидней. Моя тетя Сильвия сидела в одном таком. – Нет, вы только посмотрите на нее! Кладбища – они и есть кладбища. Винсу они не нравились. Раздражало не напоминание о смерти, а постоянное упоминание о ней. Англичан хлебом не корми – дай поскорбеть над чьей-нибудь кончиной; мотаться по кладбищу и пускать сопли – их любимое занятие. Раввин нудел и нудел, и Винс еле удерживался от того, чтобы не заснуть. Он обвел глазами часовню, посмотрел на безучастные лица присутствующих, их пустые, уставившиеся в никуда глаза. Впереди всех был Сид, по лицу его ручьем текли слезы. Мириам поправляла кончиком языка помаду. У Фила Костолома чесался нос. Лео оглаживал складочки на брюках. Гарри уставился в окно и был, вне всякого сомнения, погружен в мечты о том, как когда-нибудь отойдет от дел, поселится в домике у моря и откроет маленькую автомастерскую. А Винс… О чем же думал Винс? Он думал о том, что где-то – возможно, совсем недалеко от кладбищенских стен – обретается некто, у кого на все их вопросы есть ответ. Тот, кто знает, для чего все это затеяно. Кто-то, кто сумеет все объяснить и, может быть, даже оправдать. И еще он думал о том, как было бы хорошо разом выйти из игры и почапать на пароходике в прибрежный Уэльс… «Торжественная часть» вскоре закончилась, они преклонили колена и помолились за усопшего. Лайонел гордился своими еврейскими корнями. Он был ортодоксом, но не то чтобы совсем ортодоксом. Сид, напротив, вовсе от них отрекся и ни в какую не желал признавать даже тот очевидный факт, что его бабка с дедом эмигрировали из Польши во время погромов. Сид сделал себя сам. Он был творением собственного духа. И он надеялся, что давно уже стал всеми признанным гоем. Во время похорон, к счастью коротких, солнце то выглядывало, то вновь пряталось за тучи. Никто из присутствующих не знал, что говорить, и Винс подумал, что у них будет еще время подготовиться – ведь это, в конце концов, еще не настоящие похороны. Пепел к пеплу и прах к праху. В следующий раз Сид сможет забрать Лайонела с собой. Поставит его на каминную полку в такой маленькой, аккуратной коробочке. Мириам будет Собравшиеся еще немного постояли, прежде чем разойтись к поджидавшим их машинам, каждый принес Сиду свои соболезнования, затем Фил повез Мириам в Гатвик, где ее дожидалась сестра и откуда они должны были лететь в Майами. Ребята рангом пониже и представители других кланов расселись по лимузинам и со вздохом облегчения разъехались кто куда, и вскоре на кладбище остались лишь Сид, Винс, Лео и Гарри. – Я должен устроить поминки или что-то в этом роде. Лайонелу это бы понравилось, – высморкавшись, проговорил Сид. Винс положил руку Сиду на плечо. – Никогда не думал, что так выйдет, – всхлипнул Сид. – Ясное дело. Может, нам съесть чего-нибудь и пропустить по стаканчику? – предложил Гарри. – Хорошая мысль, – согласился Сид, – не мешает нам подкрепиться. «Корниш» величаво выплыл из кладбищенских ворот, и Сид дал Гарри указания, куда следует заехать в Маргейте. Вскоре они очутились на маленькой улочке севернее Сесил-сквер. Здесь Сид велел Гарри остановиться и указал на сиротливый газетный киоск, прилепившийся к дому. На вывеске значилось «Блаттнер». Винс взглянул на дом. Его обрамляла скромная терраска: судя по постройке – девятнадцатого века. Так вот с чего начиналось величие Блаттнеров. По капельке море… – Вон окно на первом этаже – в этой комнате я родился. А потом у меня была спальня наверху, то есть у нас с Лайонелом. Вот здесь я вырос… здесь прошли первые семнадцать лет моей жизни. А Лайонел провел здесь всю жизнь. Так никуда и не уехал… – Мне придется проехать вперед, шеф, – предупредил Гарри, – мы блокируем движение. Сид не обратил на эти слова никакого внимания. Винс кивком разрешил Гарри ехать. В салоне послышались приглушенные всхлипывания. Гарри припарковал «корниш» у железнодорожной станции, проверил, надежно ли заперты дверцы и капот, дал десять фунтов носильщику, чтобы тот присмотрел за машиной, вдохнул полной грудью бодрящий морской воздух, купил открытку, чтобы послать жене, и затрусил вдоль берега к ресторану «Морские сады», где уже собрались все остальные… – Чертовски вкусная эта штука, – проговорил Сид, усердно жуя цыпленка по-венгерски, – и вино, между прочим, здесь недурственное. Ты пробовал, Винс? – Нет, шеф. Я не пью, когда при исполнении. – Ну немножко. – Нет. Хватит с меня минералки. – Как знаешь, сынок. Трое мужчин продолжали обедать. Сид говорил о предстоящих сделках, Лео жаловался на тугодумов юристов, не умеющих по-быстрому отмывать деньги своих клиентов, и рассказал анекдот о том, как лесбиянка приходит к гинекологу и тот говорит, что у нее во влагалище «чисто, будто вылизали». «Угадали», – отвечает лесбиянка. И лишь Винс молча смотрел на стеклянную входную дверь. Сид это заметил. – Чего такой мрачный? – спросил он. – Это ведь я в трауре, а не ты. Винс повернулся к нему и шепотом, чтобы не услышал проходивший мимо официант, произнес: – Что-то не так. Сид и Лео сразу поняли, что именно не так. Порция, которую заказал для Гарри Сид, так и остыла нетронутой. И то, что Гарри не было с ними за столом, могло означать лишь то, что что-то было не так. Гарри был пунктуален, он никогда не позволял себе нарушать заведенный порядок и никогда не опаздывал. Они не стали задавать вопросов. Винс дотронулся до плеча Лео и спросил: – Ты при оружии? – Конечно, – ответил Лео. – Хорошо. Скажи управляющему, пусть закроет заведение, опустит жалюзи и как следует запрет все двери. Ждите здесь. Ничего не предпринимайте. Винс прошел мимо туалета и открыл дверь пожарного выхода, которую запомнил еще с тех пор, как они были здесь в первый раз. Плотно прикрыл за собой дверь и, перешагнув набросанные у входа черные пакеты и мусор, ступил в узкий, вьющийся по склону холма переулок. Переулок, если не считать умывающегося поодаль рыжего кота, был пуст. На станцию следовало спуститься вниз по холму, вверх по холму можно было дойти до Сесил-сквер. Винс быстро поднялся на холм, туда, где переулок выходил на дорогу, которая привела его к эспланаде. Внизу было все как обычно: толпы гуляющих, каждый занят своим делом. Он пересек улицу и торопливо зашагал к станции. Гарри нигде не было, как не было и ничего подозрительного. Спустившись к подножию, Винс зашел в парк аттракционов «Дримленд»[1] и проверил несколько прилегающих переулков. Никого. Подойдя к станции, он увидел «корниш» на прежнем месте. Винс огляделся. Никаких следов Гарри. Он достал мобильник и позвонил Лео. – Как дела? – Нормально, – отрапортовал Лео, – Гарри не появлялся. – Наверное, уже и не появится. – Почему ты так думаешь? – Полагаю, он больше не игрок, вот почему. Оставайтесь на месте, я все устрою. Если что-то случится, звоните мне. – Хорошо. Винс направился обратно, вглядываясь в лица, осматривая машины, пытаясь найти отгадку, какой-нибудь намек на то, что сталось с Гарри. Беспечный Маргейт остался безучастен к судьбе их товарища. Водила Гарри исчез с лица земли где-то между железнодорожной станцией и рестораном. Нескольких сотен ярдов хватило ему на то, чтобы встретить свою судьбу и подчиниться ей. Неужели никто ничего не заметил? Лео сунул мобильник в карман куртки и сказал: – Он ждет. Пора идти. Сид поднялся и дал толстяку управляющему, который трясся от страха в компании двух поваров, пачку банкнот. – Благодарим за гостеприимство, это вы можете поделить между собой. Держите рты на замке, и вы никогда больше о нас не услышите. Ясно? – Да, сэр. – Вот и хорошо. И они с Лео двинулись к туалетам. – Сначала я, – сказал Лео, аккуратно налегая на дверь левым плечом, а в правой руке сжимая пистолет системы «глок». – Все чисто. Они перешагнули через набросанный во дворе мусор, и Лео оглядел переулок. В переулке тоже никого не было. Они завернули за угол и увидели мужчину в красном анораке и темных очках, который помахал им рукой. Они не сразу поняли, что это Винс. Он стоял возле «Фольксвагена-транспортера», взятого напрокат в агентстве «Занет-Ю-Драйв». Винс жестом велел им забираться внутрь и, только они это сделали, завел мотор. Сид поинтересовался, где его «роллс-ройс». Винс ответил, что возвращаться к лимузину прямо сейчас было бы слишком рискованно. Это могло подождать. Завтра-послезавтра, когда прояснится серьезность ситуации, он пошлет за ним Фила. Сейчас главное – выбраться из Маргейта. Сид с готовностью согласился. Он устроился на куске поролона, который нашел в кузове. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Винс вел машину, Лео занял пассажирское сиденье, на коленях у него лежал пистолет. Не доезжая до Эшфорда, Винс свернул с шоссе и, убедив Сида и Лео, что за ними нет хвоста, остановился у автосервиса. Сиду не терпелось отлить, Лео тоже не терпелось отлить и промочить горло. Они вместе зашли в уборную, вместе вышли, вместе подошли к стойке и заказали три кофе и три пирожных. Они молча пили кофе, потом Сид сказал: – А ты не думаешь, может, у Гарри просто сердечный приступ? Может, он сейчас в больнице. Или, может, его сбила машина. – Если эта версия не подтвердится, то, думаю, мы больше никогда о нем не услышим. Я хочу сказать, о нем живом. Он исчез. Думаю, кто-то этому крепко поспособствовал. Надеюсь, конечно, что я ошибаюсь, – закончил Винс. – Все-таки лучше на всякий случай проверить больницы, – ввернул Лео. – Мы обязательно это сделаем, – подтвердил Винс, – но не питайте иллюзий. Главное – это проверить морги. Сид подумал о жене Гарри, как сообщить ей, что Гарри уже нет на свете. Винс сказал, что поговорит с ней, постарается быть помягче. Хотя она, конечно, будет вне себя от горя. Все, что они могут для нее сделать, – это проследить, чтобы она не нуждалась. – Но как он мог просто взять и исчезнуть? – недоумевал Сид. – Очень просто, – ответил Винс, – мы ведь сами не раз проворачивали подобную штуку. Подходит на улице парень с пистолетом, тычет стволом в ребра и говорит: «Идем, есть разговор». Проще простого. – Но это же Гарри! – запротестовал Сид. – Наш Гарри! Винс допил кофе и сказал: – Это было незапланированное нападение. Спланировать такое было невозможно. Они увидели возможность и воспользовались ею. Из этого мы можем заключить, что были под колпаком, по крайней мере с момента приезда в Маргейт. О похоронах они могли узнать из местных газет. Еще мы можем заключить, что имеем дело с осторожным и профессиональным противником. Они не пытались взять нас троих, они действовали, только когда были уверены в успехе – то есть когда Гарри остался один. – И что это значит? – спросил Сид. – Это значит, что, кто бы это ни был, он заслуживает хотя бы немного уважения. – Уважения?! Я им покажу уважение! – загремел Сид, перекрывая гул голосов. Когда все без исключения посетители вновь уткнулись в свои тарелки, Винс негромко произнес: – Сид, тут мы имеем дело не с такой мелюзгой, как Спинкс, сам понимаешь… – Да, я знаю… На следующий день после завтрака Сид спросил Винса, как им быть с Эдит, женой Гарри. – Может, не стоит торопиться? Вдруг он сегодня позвонит. Вдруг Гарри просто попал под машину? Всему этому может быть самое невинное объяснение. Винс намазал маслом круассан, мысленно взвесил все возможности и сказал: – Она привыкла, что он часто в отлучках, так что говорить ей пока не обязательно. – А что нам делать? Проверять больницы и покойницкие? – Мы не можем просто позвонить в местный морг и спросить, не заночевал ли у них наш друг. Они забьют тревогу. Но я проверю больницы, – пообещал Винс, допив эспрессо, и добавил: – Жаль, что у нас нет никого там в полиции. – Да, сейчас такой человек был бы кстати. И не только из-за Гарри, из-за Лайонела тоже. Нам нужно наладить там связи. Ведь наверняка найдется какой-нибудь коппер, который любит бесплатную выпивку. Такой нам и нужен. Нам нужен свой человек, который бы досконально знал тамошнюю кухню. Только так, иначе ничего не выйдет. – Ладно. Тогда, значит, сделаем так, как было у нас со Свонси. Закинем туда жирнягу Уолли, придумаем ему легенду, дадим бабок хоть до кучи. Он чует жадных до денег копперов, как свинья – трюфели. – Вот-вот. Пусть скажет им, что пишет очередную свою требуху – какое-нибудь «Прибрежное убийство». Они в это поверят. Звучит убедительно, разве нет? – Да уж, хорошо придумано, – отозвался Винс. – Как ты думаешь, где сейчас этот пень? – Храпит у себя дома. Сид набрал номер Уоллеса и звонил до тех пор, пока тот не подошел. – Уолли? Это я. Хватай свою зубную пасту и пару трусов про запас… Ты едешь в Маргейт… Поедешь, Уолли, еще как поедешь. Не поедешь – пеняй на себя. Ты – Собирает дань, где же еще? – Пошли его к Уолли, пусть он его заберет. – Ладно. В тот же день Винс обзвонил все маргейтские больницы и выяснил, что за последние сутки к ним не поступало никого по имени Гарри Голдинг. Также не было ни одного поступившего, кто соответствовал бы приметам Гарри. То же самое повторилось и на следующий день, и спустя два дня. Водила Гарри как сквозь землю провалился. Винс не знал, лежит ли он на дне морском или превратился в мясной фарш на потребу свиньям, но ни на минуту не сомневался, что они больше никогда его не увидят. Сид с Винсом поехали в Борхэм-Вуд, к жене Гарри, Эдит. Скромный домишко послевоенной постройки притулился в тупичке возле заброшенной киностудии. К счастью, дома была их старшая дочь, Джеки, и она помогла матери перенести страшную весть. Сид заверил женщин, что они получат хорошую пенсию и у их семьи не будет материальных проблем, но разве могло это утешить вдову, которая была лишена даже возможности навещать могилу своего мужа? Вечером Винс заскочил в свою квартирку на Парламент-Хилл, чтоб собрать кой-какие вещи – Сид по-прежнему хотел, чтобы он ночевал в «Сидимире». Стоило ему войти и включить телевизор (начинались девятичасовые новости), как зазвонил мобильник. Звонил Уолли, и голос у него был самодовольный, как у барона Джефри Арчера[2] на ток-шоу. – Да, Уолл? – Я только что оказал вам большую услугу. – Ну? – Я нашел человечка, который любит дармовую выпивку и всегда в курсе событий. Его зовут Терри Эвелинг. – В каком он звании? – Сержант. – Хорошо. У тебя есть его домашний номер? – Ну естественно. Винс записал телефон. – Он ждет вашего звонка, и… он очень охоч до выпивки, наш Терри. – Ты спрашивал его насчет Гарри? – Ну ты же знаешь уговор: никаких имен. Я у него ни про кого конкретно не спрашивал. Но трупов никаких в последнее время не находили, если ты об этом. – Об этом. А что насчет Лайонела? – Он полностью в курсе расследования. Сам над ним работает. Но мы припозднились, да еще, пожалуй, перебрали, так что разговаривать с ним будешь сам. – Ладно, – сказал Винс. – Не забудь, услуга за услугу. Если удастся что-нибудь выяснить, я буду первым, кому вы расскажете. – Такой у нас уговор. – Вот-вот. – Да, еще кое-что. – Что там еще? – Представь Сиду сведения о расходах и первым делом верни оставшиеся деньги. – Боюсь, что осталось не так уж много. Жизнь сейчас дорожает, деньги дешевеют. Будто я сам не знаю, подумал Винс, вешая трубку. Где у меня лежали чистые рубашки? Кажется, они были здесь. Да ладно, бог с ними, с рубашками. Винс решил выкроить себе часок на отдых. Покуривая травку, послушать джаз, в общем, оттянуться, как говорят сейчас ребятишки. Он поставил диск Телониуса Монка[3] и вытащил из-за кирпича в каминной кладке, одного из нескольких своих тайничков, самокрутку. Сел в кресло и с наслаждением затянулся. Видел бы его сейчас Сид. То-то бы он развонялся… Сид охотно закрывал глаза на пьянку, но поднимал хай из-за одной затяжки. Он ни в какую не хотел понять разницы между травкой и настоящими наркотиками. Ко всем относился с одинаковым подозрением, хотя сам сколотил на торговле ими целое состояние. К черту Сида! И к черту рубашки! Сейчас главное музыка и ясность мысли. И еще главное – помнить, что так не должна пройти вся его жизнь. В любой момент можно начать другую. Сесть на пароходик и почапать в прибрежный Уэльс. Но сейчас есть только он – и джаз… Сид расположился на кожаном диванчике в кабинете своего клуба. Он только что говорил по телефону с норвежским бизнесменом, у которого в Лондоне зависла кругленькая сумма денег, и их необходимо было сделать чистыми как стеклышко. Сид был добрый малый. Он согласился увидеться с ним на следующей неделе и все как следует обсудить. Так вышло, что у Сида в Ярмуте имелось небольшое новое предприятие, которое при успешной санобработке могло бы стать надежным каналом для отмывки бабок, – парочка залов игровых автоматов, где заодно можно было купить наркотики. Все должно было пройти без сучка без задоринки, словно симфония в слаженном оркестре. То бишь красиво. Сид достал из кожаного ящичка сигару, закурил и сказал: – Ну так о чем я? – Вы рассказывали про Маргейт, шеф. – Сказав это, Фил Костолом достал из ящичка сигару, предложил закурить Лео. Тот отказался. – Не экономь сигары, парень, – недовольно сказал Сид, – и предложи Винсу. Фил встал, передал ящичек Винсу и негромко шмыгнул носом. Это следовало расценить как извинение. – Прошу прошения, сэр. – Я вовсе не против, что тебе нравятся мои сигары, Фил, но разве нельзя подождать, пока я сам предложу? Это называется хорошими манерами. Слыхал о таких? – Да, шеф, я понял. – Ну вот и славно, – продолжал Сид. – Теперь вот что. Винс расскажет вам про маргейтского коппера и даст его телефончик. С этим ясно? – Ясно, – в унисон ответили Лео и Фил. – Вот и ладно. Поскольку никто там не собирается как положено расследовать смерь Лайонела и исчезновение Гарри, мы должны сделать это сами. Понятия не имею, сколько на это уйдет времени, но я должен получить внятный ответ. Вы должны будете перевернуть вверх тормашками этот сонный городишко и решить проблему. Держите связь с Винсом, давайте ему знать обо всем, что происходит. Усекли? – Усекли, – сказал Фил. – Усекли, – кивнул Лео. Сид взглянул на Винса: – Может быть, ты хочешь что-то добавить? – Так, мелочи, – сказал Винс и повернулся к Филу и Лео. – Вы знаете, как себя вести. Постарайтесь себя не афишировать – вы же знаете, дурная слава – плохой помощник. И помните: никто не должен знать, кто вас послал и зачем. – Мы не подкачаем, – заверил Фил. |
||
|