Эдуард Якубовский Быстроконные девы

I

Давайте представим себе необычную встречу…

Париж. Начало ХVII века, на троне Людовик ХШ. Лето. Пестрая уличная толпа, крики торговцев, грохот каретных колес по булыжной мостовой. И в этой сумятице большого города выделяется высокий юноша, одетый в лохмотья, но идущий по Парижу с непринужденной осанкой аристократа.

Его бронзовое лицо обращает внимание прохожих, внимание быстротечное. В эти годы ничем парижан не удивишь — Франция обзавелась своими колониями, усердно "пощипывала" испанские в Новом Свете. Не только арабы, турки, но и негры были не в диковинку в столице одной из могущественнейших держав мира. А что тут какой-то бронзоволицый юноша.

И шумела, шумела толпа, пока над всем ее рокотом не раздался удивительный, перекрывший весь гам крик. Кричал юноша, и крик этот был услышан. По чьей-то команде кучер осадил лошадей кареты с гербом на дверцах, они тут же распахнулись, а выскочивший на улицу важный господин стал оглядываться по сторонам. Не ослышался ли он — ведь в Париже прозвучал боевой клич одного из бразильских племен?

Так или не так состоялась эта встреча, но она произошла на улице, юноша подошел к карете, и Жан де Моке дружески обнял его, усадил рядом с собой. И что покажется удивительным — юноша вскоре получил аудиенцию у Людовика ХШ. Король не просто принял гостя, он долго и обстоятельно беседовал с ним, слушал его рассказы вместе с придворными. Кем был этот странный юноша, заинтересовавший короля?

Он рассказал о себе — сын касика (вождя) племени тупинамбо из Бразилии. Там находился маркиз де Рассили (под его командованием и служил ранее офицер Жан де Моке). Любознательному юноше, выучившемуся французскому языку, дал маркиз поручение — съездить во Францию и передать весть о нем. Капок, так звали молодого индейца, отправился в путь, был захвачен пиратами, освободился из плена и все же разыскал маркизу.

Но долго в поместье юноша не прожил. Для маркизы он был чем-то вроде слуги — индейца пытались заставить трудиться, и не просто заниматься каким-то знакомым ему делом, а выполнять довольно-таки грязную работу. Сын вождя молча собрался и ушел в Париж.

Ну, вероятно, королю это тоже было интересно, но заинтересовал по настоящему его вот какой факт. Рассказывая о себе, юноша, как само собой разумеющееся, упомянул о том, что он сын вождя, но… Не сын его супруги. И что в племени тупинамбо существует испокон веков довольно странный для европейцев обычай. Каждую весну мужчин этого племени приглашают в соседнее племя, состоящее… из одних женщин. Если после этих визитов там родятся девочки — они остаются в женском племени. Если мальчики -их отдают отцу. Так и отдали вождю его сына — Капока.

Вот этим-то рассказом и был захвачен король, наградивший индейца деньгами. Так, значит, есть на свете амазонки! И живут теперь они в Бразилии…

В те, уже так далекие для нас годы дворяне, как правило, получали домашнее образование. Позже такой тип полученных знаний стали звать "классическим", пристал этот эпитет и к русским гимназиям. Почему?

Меньше всего в этой -системе было математики, физики — подобная специализация точных наук появилась позже. А вот то, что мы сейчас называем гуманитарными дисциплинами, составляло едва ли не весь курс наук.

Кстати сказать, само слово "гуманитарный", хоть и имеющее латинский корень, пришло к нам именно из французского языка. Обозначает оно вот что: человеческая природа, образованность. В круг гуманитарных предметов, то есть в то, что воспитывает в человеке лучшие чувства, делает его образованнее, входили и входят сейчас история, филология.

Хорошо воспитанный человек того времени мог не знать формул, математических правил. Но большинство не только читало и писало на родном языке, но знало и языки соседних стран, и уж в любом случае латынь, а часто и древнегреческий язык. Отсюда и понятие о "классическом" образовании — оно основывалось на произведениях (латинское "классикус" образцовый) Гомера, Плутарха, Цицерона.

Конечно, получив подобное образование, король и большинство его придворных знали об амазонках. Сведения об этих удивительных воинственных женщинах (они даже лишали себя одной груди, чтобы та не мешала стрелять из лука, отсюда и общее название от "а" — отрицание и "мастоо" — грудь) можно было получить из трудов едва ли не большинства античных авторов.

Судите сами: Плутарх — в "Тесее", в "Сравнительных жизнеописаниях", Овидий — "Героини", Вергилий — "Энеида". Это художественные произведения, взятые наугад. Мало? Тогда историки — Геродот, Гиппократ, Лисий, Страбон, Диодор Сицилийский… легенды об- амазонках вдохновляли скульпторов Фидия, Поликлета, Кресилая, сцены битв с ними изображены на гробнице Мавзола (от которой пошло слово "мавзолей") и на Парфеноне.

Рассказывая о воительницах, древнегреческие авторы уточнили и вопрос, как амазонки продолжают свой род. Оказывается, время от времени они приглашают к себе мужчин из других племен. Дочери, родившиеся от такой связи, остаются у матерей. С сыновьями же бывает разное.

Иногда их отдают отцам, а иногда…

Можно понять любопытство короля и его придворных, наяву увидевших сына амазонки. Правда, прибыл он из Бразилии, но и там, как уверяли некоторые путешественники, были воинственные женские племена.

Реальность юноши опровергала многое, в том числе и отношение к амазонкам. Ведь сколько лет все сообщения о них относились к мифам, созданным богатым воображением древних греков.