"Храм любви" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 4

Герцог был слишком потрясен, чтобы ответить что-либо, и девушка вновь спросила:

– Почему вы здесь?

Ее большие глаза глядели с испугом, и герцог осторожно сказал:

– Думаю, что это я должен спросить вас об этом.

Теперь она смотрела на него с удивлением.

– Вы тоже туристка, как и я?

Она не ответила, но, протянув руку, прикоснулась к лиане, вьющейся по стене. В его голове мелькнула догадка:

– Вы живете, вероятно, в том доме, который я видел неподалеку отсюда?

Теперь в ее глазах появилось выражение почти ужаса, и она ответила:

– Я не думаю, что это может каким-то образом вас касаться.

– Нет, просто я подумал, что человек, который привел меня сюда, хотел встретиться с вами, – заметил герцог.

Выражение ее лица изменилось. Герцог инстинктивно понял, что она сомневается, можно ли ему довериться или он враг.

Очень тихо, как бы колеблясь, она спросила:

– Вы… голландец?

Герцог улыбнулся:

– Мы же с вами говорим по-английски, и я такой же англичанин, как, полагаю, и вы.

Она глубоко вздохнула и сказала:

– Если вы турист, я не могу понять, почему… – Она запнулась и спустя секунду добавила:

– Как зовут человека, который вас привел сюда?

– Его зовут Хаджи.

У нее вырвался возглас облегчения.

– Вы можете положиться на меня, – убедительно проговорил герцог. – Клянусь, что ни вам, ни кому-либо другому я не причиню никакого вреда.

Он посмотрел на стену, поросшую лианами.

– Вас кто-нибудь послал? – с сомнением в голосе спросила девушка.

– По-моему, этот вопрос стоило бы задать вашему приятелю Хаджи.

– Значит, вас послал султан!

Она прошептала эти слова со страхом, но так, словно непременно должна была знать правду.

Герцог улыбнулся ей.

– Ну, а теперь, я думаю, что нам нужно начать с самого начала и представиться друг другу. Я турист и фотографирую достопримечательности Явы. Меня зовут Бери.

Он замолчал, но понял, что она ждет продолжения, и сказал очень спокойно:

– Мне сказали, что здесь есть нечто такое, что следовало бы сфотографировать.

– Теперь я понимаю, – воскликнула девушка. – И спасибо вам… Спасибо за то, что вы пришли.

Она говорила с таким энтузиазмом и тревогой, что герцог понял, сколь много это значило для нее.

– Теперь, когда я представился, – сказал он, – я хотел бы услышать ваше имя.

– Меня зовут Сарида. Наступило молчание.

– Яванское имя у английской девушки? – удивленно сказал герцог. – Это необычно.

– Мой отец выбрал его специально.

– А как зовут вашего отца?

– М-Мартин.

Герцог еще раз улыбнулся:

– Ну, теперь мы представлены друг другу по всем правилам. Я был бы очень благодарен вам, мисс Мартин, если бы вы объяснили мне, что нас окружает.

Она сжала руки, и солнечный луч, пробившись сквозь густые заросли деревьев, позолотил ее волосы.

– Это правда? – спросила она. – Вы действительно приехали, чтобы помочь, туда, где более всего нуждаются в помощи?

– Я надеюсь это сделать, – ответил герцог. – Но вам придется объяснить мне, что именно от меня требуется.

Почувствовав, что она все еще колеблется, он добавил:

– Может быть, легче будет, если я расскажу вам, что я уже знаю. Этот чанди – уникальный памятник.

– Вы знаете, что это – чанди? – спросила она очень тихо.

– Так мне сказали.

Она опять глубоко вздохнула.

– Тогда только султан мог вам сказать об этом… И я молилась, отчаянно молилась, чтобы он нашел кого-то, кто бы помешал голландцам и грабителям разрушить то, что свято… то, что чудесно…

Ему показалось, что она шевельнулась, чтобы уйти, и он быстро спросил:

– Но скажите сначала, почему, когда вы увидели меня, то спросили настоящий ли я или нет?

По глазам Сариды показалось, что она сейчас засмеется, и улыбка на ее безупречных губах стала лукавой и загадочной. Однако она все еще сомневалась, и он снова догадался, что она боится совершить ошибку.

– Вы должны знать, – сказал герцог, – что я чрезвычайно любопытен.

Сарида засмеялась и, протянув руку, отвела в сторону лиану на стене рядом с тем местом, где она стояла. Под лианами скрывался барельеф. Герцог увидел, что он расчищен. Ему пришло в голову, что это, вероятно, изображение царя Ракая Пикатана, построившего чанди вместе со своей женой. Это был очень тонкий, искусно высеченный рельеф.

Когда Сарида отодвинула растения дальше, он смог увидеть лицо царя, сохранившееся почти неповрежденным. Оно показалось ему смутно знакомым и, всмотревшись в него, он с удивлением обнаружил, что это то же самое лицо, которое он видел всякий раз, когда смотрелся в зеркало – его собственное лицо. Он смотрел на барельеф, не веря глазам. Сарида спросила:

– Теперь вы понимаете, почему я подумала, что вы призрак или видение из прошлого, когда увидела вас?

Герцог подумал, что почувствовал то же самое, когда увидел ее, но решил, что этого лучше не говорить. Он продолжал рассматривать рельефный портрет царя и протянул руку, чтобы очень осторожно дотронуться до камня.

Нижняя часть рельефа была разрушена, но он подумал, что если они поищут на галерее, то смогут отыскать недостающий кусок.

– Вы нашли это? – спросил он, зная, что Сарида ждет его слов.

– Да, это я нашла чанди, – ответила она. – И я думала, что, кроме меня, никто об этом не знает.

– И что же вы собираетесь делать? – спросил герцог.

– Я думала, что если он так долго был скрыт, то нечего бояться, что голландцы его обнаружат. Вы знаете, что их совсем, не интересуют сокровища Явы.

Герцог решил, что ей, конечно, известно, как они вели себя в Боробудуре.

– А потом, – продолжала Сарида, – произошло что-то ужасное.

– Что это было? – спросил он.

– Повелитель Будда… внутри. Его украли.

Герцог посмотрел на нее с удивлением:

– А вы были внутри?

– Да, конечно. Не знаю, как это случилось. Раньше Будда и два бодхисаттвы по обе стороны от него находились там. А на следующий день он исчез.

– Как вы думаете, кто его забрал?

Сарида сделала беспомощный жест.

– Как мы можем узнать правду? – спросила она. – Я думаю, что это один из тех грабителей, которые поняли, что сокровища Боробудура имеют такую ценность, что их можно подарить королю Сиама. Вероятно, они искали чанди, откуда можно похищать сокровища и продавать их.

Герцог нахмурился:

– Это невыносимо, – сказал он.

– Это душераздирающе, – ответила Сарида. – Этот прекрасный, чудесный чанди, который существует с девятого столетия… Теперь его разграбят и Ява лишится того, что неоценимо.

– Я с вами совершенно согласен, – сказал герцог. – Но не знаю, что можно сделать. Султан надеялся, что вице-король Индии, лорд Керзон, будет в состоянии помочь. Поэтому я сюда и приехал.

– Значит, он ответил на просьбу султана! О, благодарю вас за то, что вы здесь!

Она говорила с таким волнением, что герцог не мог удержаться от мысли, что кажется немного странным, чтобы английская девушка была так озабочена наследием острова Явы.

Ему хотелось задать ей множество вопросов. Но он решил сначала посмотреть на то место, где был Будда.

– Мне бы хотелось, – сказал он, – войти в это странное здание, если вы сможете показать дорогу.

Она улыбнулась и сказала:

– Я это сделаю, но сначала нам нужно немного вернуться назад, потому что впереди галерея разрушена. Идите осторожно, здесь легко упасть и ушибиться.

Она сдвинула лианы, чтобы, прикрыв ими рельефный портрет царя, спрятать его так, как он был спрятан на протяжении столетий.

Герцог подумал о странном совпадении изображения царя с чертами его собственного лица. Он знал, что захочет вернуться и снова посмотреть на этот рельеф, чтобы убедиться, что ни он, ни Сарида не внушают себе этого сходства. Очень осторожно, потому что ему совсем не хотелось упасть, он вернулся назад путем, который уже проделал. Завернув за угол здания, они оказались у стены, которая показалась ему фасадом. Он не ошибся. Отведя в сторону свисающие лианы, Сарида перелезла через упавшие камни. Теперь герцог смог увидеть, что в середине стены находилось большое отверстие, но из-за лиан проникнуть внутрь здания можно было только ползком.

– Я войду первой, сказала Сарида. – Внутри есть светильник, я его зажгу и вы сможете увидеть, что там исчезло.

Последнее слово она произнесла со слезами в голосе.

Она пролезла под лианами и скрылась из вида.

Герцог стоял, ждал и думал о необычной встрече. Конечно, он не мог даже ожидать ничего подобного. Его любопытство было разбужено, и ему захотелось выяснить, почему Сарида, такая молодая и хорошенькая девушка, так взволнована судьбой буддийского храма. Он решил узнать, почему она живет в одиноком доме, в той части страны, которая казалась совсем необитаемой и дикой. Он желал бы найти ответ еще на десяток вопросов. Но сейчас самым важным было проверить, не заблуждается, ли Сарида, считая этот храм уникальным.

Он стоял и размышлял обо всем этом, пока не услышал ее тихий нежный голос:

– Вы можете войти, но будьте осторожны, потому что пол очень неровный.

Так же, как и она, герцог прополз на коленях под свисающими лианами. Оказавшись внутри, он увидел, что, как он и предполагал, храм разделен на три части.

В центральном помещении, настолько высоком, что можно было встать во весь рост, находился алтарь Будды.

Фонарь, который зажгла Сарида, был достаточно большим, и, кроме того, свет проникал в отверстие под самой крышей. Герцог ясно увидел, что между двумя массивными фигурами бодхисаттв находится трон, на котором раньше сидел Будда. Оба бодхисаттвы по сторонам от него были высечены с большим мастерством и изысканностью.

Герцог никогда раньше не видел таких прекрасных и хорошо сохранившихся статуй. Он понял, какое страдание доставляло Сариде сознание того, что на месте, где сидел Будда, остался только пустой камень. Как бы читая его мысли, Сарида тихо сказала:

. – Он был такой прекрасный… Я никогда не забуду его безмятежное лицо… и его трепетный взгляд, которым он смотрел на меня.

Она говорила срывающимся голосом. Посмотрев вниз, герцог увидел, что на полу валялись палочки благовоний и, как в большинстве буддийских храмов, там находился также сосуд, заполненный песком, куда втыкались зажженные палочки.

Теперь герцог ощутил запах ладана в храме. Он подумал, что Сарида не просто зажигала благовонные палочки, но и приходила сюда молиться. Наверное, m сейчас она молилась, устремив взгляд на то место, где когда-то стояла статуя Будды, и ему стало ясно, что она все еще видит ее перед собой.

Он подошел ближе к одному из бодхисаттв, который сидел, скрестив ноги и повернув голову в сторону Будды.

Герцог почувствовал приступ ярости при мысли о том, что эти три священные скульптуры, прожившие такую долгую жизнь, сейчас осквернены.

Оба боковых помещения были засыпаны обломками камней и землей, потому что крыша над ними провалилась, и вместо нее зияли отверстия. Он подумал, что, наверное, в каждом из них тоже стояли Будды с бодхисаттвами. Герцог решил, что дальнейшее разграбление храма нужно предотвратить любой ценой.

Словно заранее зная, о чем он мог подумать, Сарида сказала:

– Мы поговорим об этом, когда выйдем.

По тону ее голоса герцог понял, что это место для нее священно, и разговоры, даже о его спасении, прозвучат здесь неуместно. Он стал пробираться к выходу, и дойдя до него, потушил светильник.

Оглянувшись назад, он различил, как Сарида опустилась на колени перед пустым местом, где раньше находился Будда. Ее пальцы были сложены вместе, так как это принято с давних пор у молящихся христиан, и, в то же время, это был восточный жест приветствия и почитания. Его тронуло, что она молится Богу, которого англичане почти не знают. Глубокое и утонченное учение Будды даже на Яве было вытеснено мусульманством.

Он вышел из храма и подождал несколько минут, пока Сарида не присоединилась к нему.

Ни у одной женщины он не встречал такого выражения глаз, – их можно было назвать одухотворенными. Было похоже, что молитвы уносят ее ввысь от земного мира в сферы, недостижимые для него. Даже себе самому он не смог бы объяснить, что он чувствует, но в тот момент, когда она подошла к нему ближе, ему показалось, что он начинает понимать ее. Не говоря ни слова, они спустились по перекошенным камням на землю. Шедшая впереди Сарида подвела его к упавшему дереву, села на него и оглянулась на храм, отсюда снова напоминавший заросший холм.

– Что вы можете сделать? – спросила она.

Герцог понимал все глубокое значение этого вопроса.

– Я убедился, что это именно то, о чем мне говорили, и даже более того.

– Вы в этом уверены? – спросила она. Он улыбнулся:

– Мне кажется, вы лучше меня знаете, что это превосходный образец архитектуры девятого столетия. Он, несомненно, уникален тем, что здесь видна необыкновенная религиозная терпимость.

Он пришел в восторг от лица Сариды, когда она ответила ему:

– Я покажу вам рельефное изображение принцессы Шайлендры. Вы знаете, что она была буддисткой, и вы уже видели ее мужа.

Герцог ничего не ответил, и через минуту она добавила:

– Как могло получиться, что вы так на него похожи? Когда я вас увидела, я подумала, что мне снится сон.

Она говорила совсем по-детски, и герцог сознавал, что в ее словах решительно нет ничего похожего на кокетство. Он знал, что не был для нее, как для многих других женщин, красивым мужчиной, которого они желали. Для нее он был тем самым царем – он понял это раньше, чем она сама призналась, что она об этом думает.

– Может быть, – сказала она так тихо, что он с трудом ее расслышал, – это вы приказали построить этот храм? Мне кажется, хотя, возможно, я ошибаюсь, что здесь есть еще один, не очень далеко отсюда. Это тоже ступа.[3]

– Вы уверены в этом? – спросил герцог.

– Я почти уверена. Но тот храм очень сильно поврежден. Камни ушли в землю и так обросли лианами, что я не могла сдвинуть ни один из них. По-моему, если бы кто-то попытался их передвинуть силой, это было бы ошибкой.

– Да, конечно, – согласился герцог.

Немного помолчав, он сказал:

– Давайте снова подумаем над вашим вопросом. Что здесь можно сделать?

– Где вы остановились? – неожиданно спросила Сарида.

– Я гость султана. Вы понимаете, что для всех он заинтересован во мне только потому, что у меня есть очень современный фотоаппарат последней марки, и я обещал показать ему свои фотографии Джокьякарты.

– Да, это придумано неглупо, – сказала Сарида. – Ни у кого не вызовет подозрения, что вы ездите по разным местам и фотографируете.

– Именно об этом и подумал его высочество, – сказал герцог. – Но тем не менее нужно действовать очень осторожно.

Сарида молчала. Затем она сказала:

– Если вы остановились во дворце, то очень трудно предложить вам то, что я собиралась сказать человеку, которого, как я надеялась, пришлют из Индии.

– А в чем заключалась ваша идея, – поинтересовался герцог.

Она перевела взгляд с него на чанди и сказала:

– Вы можете подумать, что это мои фантазии. Но уже прошло недели четыре с тех пор, как Будду украли, и мне пришла в голову мысль, что воры вернутся.

– Почему вы так думаете? – спросил герцог.

Она беспомощно взмахнула рукой:

– Вы мне, конечно, не поверите, но когда я молилась там, в храме, мне было сказано, что это произойдет.

Герцог подумал, что он почти ожидал такого ответа.

– Я вам верю, – сказал он. – Поэтому я останусь здесь на ночь, если вы просите меня об этом.

Сарида тихо вскрикнула:

– Что вы хотите сказать? Вы действительно так сделаете?

– Конечно, – ответил герцог. – А так как сейчас сезон дождей, я надеюсь только, что мне не придется провести много ночей под деревьями.

– В этом нет необходимости. Из дома прекрасно виден лес, а унести статуи в одиночку никто не сможет.

Она посмотрела на герцога, затем продолжила:

– После того, как наш повелитель Будда исчез, я стала искать следы повозок, но их там не было. Тем не менее, я уверена, что если они вернутся, то должны будут приехать по той же дороге, что и вы, там где твердый грунт.

Герцог признал, что она рассуждает здраво. Вместе с Хаджи они ехали по твердой грунтовой дороге до самого леса.

Теперь он вспомнил, что у края дороги был откос, и за ним болото, сейчас, в сезон дождей, больше похожее на озеро. Сарида совершенно права, считая, что воры должны будут подогнать повозку к самой опушке леса: тогда, для того чтобы увезти статую, им будет достаточно протащить ее по лесу на небольшое расстояние. И никто, за исключением тех, кто живет в доме, не узнает об их посещении.

Чем больше он об этом думал, тем больше утверждался в уверенности, что Сарида имеет все основания считать, что воры вернутся. Оба бодхисаттвы были высечены с удивительным изяществом, и он был почти уверен, что если расчистить завалы соседских помещений, то в каждом из них обнаружатся еще по три статуи, представляющих исключи тельную ценность. Вслух он сказал:

– Мне будет совсем нетрудно сказать султану или кому угодно, что я собираюсь сделать несколько ночных снимков. В полнолуние они получатся достаточно хорошо, и то, что я фотографирую после наступления темноты, подозрений не вызовет.

Он увидел радость в глазах Сариды, но продолжал, прежде, чем она успела ответить:

– Единственное, что вы мне должны точно сообщить, если это, конечно, возможно, – это когда мы можем ожидать наших незваных гостей. Если ничего другого не получится, то, может быть, их удастся напугать так, что они где-нибудь в другом месте станут искать, чем им поживиться.

– Спасибо вам, спасибо, – сказала Сарида. – Я постараюсь быть не очень обременительной для вас.

– Не нужно ничего обещать, – остановил ее герцог. – И, как вы могли догадаться, мне нужно будет сделать фотографии, которые я смогу показать вице-королю и, разумеется, султану.

– Будьте осторожны, – предупредила Сарида, – чтобы больше никто их не увидел.

– Обещаю вам не подвергать это великолепное произведение искусства еще большей опасности.

– Какое чудо, что вы появились, – сказала Сарида. Она говорила так, словно тяжкий груз свалился у нее с плеч.

– Вы поможете мне принести туда побольше светильников или каких-нибудь других источников света, – спросил герцог, – чтобы я смог сфотографировать бодхисаттв завтра утром?

– Мне кажется, стоит посоветоваться с Хаджи, – сказала Сарида. – Понимаете, поскольку вы остановились во дворце, вы будете возбуждать всеобщее любопытство. На случай расспросов вам придется посетить другие места.

Герцог кивнул:

– Да, я понимаю. А теперь надо и вернуться в ваш дом и поговорить с Хаджи.

Она быстро вскочила на ноги, как будто торопилась все сделать как можно скорей.

Герцог подобрал куртку, галстук и шляпу и вышел из-под деревьев и открытое пространство.

Дом стоял совсем неподалеку. Он оказался гораздо большим, чем ему показалось вначале. В саду было много цветов Герцог подумал, что дом выглядит очень уютным.

– Давно вы здесь? – спросил он.

– Только шесть месяцев. Мы приехали сюда из Сиама, – объяснила Сарида.

– Из Сиама? – удивленно переспросил герцог.

Он уже собрался задать долго мучивший его вопрос, почему ее так интересуют восточные страны, когда она объяснила сама:

– Отец пишет книгу о буддизме. Он целиком поглощен работой, и мы уже побывали на месте рождения Будды в Индии и посетили великолепные храмы, посвященные ему, в Сиаме.

– Ваш отец написал много книг? – спросил герцог.

– Только две, кроме этой, о восточных религиях. Герцог попытался вспомнить, читал ли он что-нибудь написанное автором по фамилии Мартин. Но это имя ничего ему не говорило.

– Отец не очень хорошо себя чувствует – предупредила Сарида. – И чтобы не волновать его, я не сказала, что Будду украли. Его бы это потрясло.

Герцог был удивлен:

– А он сам не заметил пустого места в храме?

– Он не выходит из дома последние два месяца. Он пишет, но очень устает, и я надеялась убедить его вернуться домой, в Англию.

– Где вы живете? – спросил герцог.

– В Бакингемшире.

Герцог с трудом удержался, чтобы не сказать ей, что в этом самом графстве находится и его дом. И опять он попытался вспомнить, слышал ли он о ком-нибудь по фамилии Мартин. Через минуту он спросил:

– А где в Бакингемшире?

– Недалеко от Эйлзбери, – сказала Сарида.

Герцог еще больше удивился, но объяснить ей причины своего удивления он не мог. Он был убежден, что Сарида наверняка слышала о нем. Тем временем они подошли к дому.

Сарида шла впереди, двигаясь с той по грацией, которая всегда восхищает в индийских женщинах. Герцог подумал, что появись она в светском обществе, она произвела бы фурор.

Сарида открыла дверь дома, оказавшимся самым большим и удобным среди тех, в которых он останавливался во время своего путешествия по побережью, И в то же время он оставался типичным яванским домом, крытым соломой. В комнатах с низкими потолками он, к своему удивлению, заметил ковры на полу. Мебель, явно сделанная местными мастерами, выглядела очень красиво.

Когда они вошли в гостиную, Хаджи, сидевший около кушетки, на которой лежал пожилой человек, вскочил на ноги. Сарида подбежала к нему.

– Очень рада вас видеть, – сказала она по-явански. – И спасибо, что вы привезли с собой мистера Бери.

Хаджи посмотрел на герцога вопросительно.

– Это великолепное произведение искусства, – сказал герцог, – и его нужно сохранить любой ценой.

Глаза Хаджи просияли:

– Это именно то, что я надеялся от вас услышать, сэр.

– Я хотела бы познакомить вас с моим отцом, – сказала Сарида.

Герцог подошел к стоявшей у окна кушетке. На ней, откинувшись на множество подушек, лежал человек представительной наружности. Было совершенно очевидно, что он англичанин. Когда Сарида обратилась к герцогу по-английски, он взглянул на дочь с удивлением.

– Мистер Бери – англичанин, отец, – сказала Сарида, – и приехал сюда по письму султана вице-королю Индии.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказал отец Сариды, протягивая руку.

– Это большая честь для меня, – сказал герцог. – Я счастлив увидеть такое великолепное произведение и в столь удивительном состоянии сохранности.

При этих словах он вспомнил двух бодхисаттв и царя, который был так похож на него самого.

– Я уверен, что вы согласитесь со мной, мистер Бери, – сказал отец Сариды. – Преступно, что древние и великолепные храмы совершенно запущены и расхищаются подобно тому, как был разграблен Боробудур.

– Я совсем недавно узнал о происшедшем там, – сказал герцог, – и меня так же, как и вице-короля, возмущает этот вандализм.

– Можете себе представить, что чувствуем мы, – сказал Хаджи по-явански. – Мы любим нашу страну, и сознавать, как мало значат наши традиции для наших завоевателей – ужасно.

Страдание в его голосе открыло герцогу, какие душевные муки испытывал каждый яванец.

Слуга принес кофе и восхитительные маленькие пирожные, настолько типично английские, что герцог не сомневался том, что их приготовила Сарида.

Они сидели и беседовали, но поскольку мистер Мартин выглядел очень утомленным, Хаджи вскоре поднялся.

– Думаю, что нам пора возвращаться в город, – сказал он герцогу.

– Сначала я должен обменяться парой слов с мисс Саридой, – ответил тот.

Она поняла намек, и они вышли из комнаты в сад;

– Сегодня я не приеду, – сказал он. – Если, конечно, вы не считаете, что это необходимо сделать. Но я появлюсь завтра рано утром. Надеюсь, тем временем вы позаботитесь об освещении храма.

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала Сарида.

– Кто еще живет здесь? – поинтересовался герцог.

– У нас трое слуг, все они из одной семьи. Это простые люди, и они не задают вопросов. Они только боятся голландцев.

– Значит, вы думаете, что они не станут болтать?

Сарида улыбнулась:

– Кому? – спросила она, оглядывая окрестности, лишенные всяких признаков жилья.

– Понимаю, что вы хотите сказать, – улыбнулся герцог, – но думаю, что все равно стоит вести себя как можно более осторожно. И если вам покажется, что воры приближаются к храму, то ради Бога, не связывайтесь с ними.

– Мне будет очень трудно их заметить. Я думаю, что они очень опытные. В прошлый раз я ничего не слышала, а у отца очень чуткий сон.

– Обещайте мне, что вы не наделаете глупостей, – сказал герцог. – Помните, что вы молоды, и вы живы. А то, что вы защищаете – мертво уже много веков.

Он сказал это не подумав, но увидев выражение лица Сариды, понял, что для нее статуи храма столь же живы, как она сама. Они были частью мистического мира, куда она уносилась в своих молитвах, и в сравнении с этим чувством тело, в котором обитала душа, в эти минуты для нее теряло значение. Внезапная мысль о том, что ее могут я обидеть, ранить или даже убить, привела его в ярость.

– Вы должны обещать мне поступать так как я прошу, – повторил он. – Не рискуйте понапрасну. Я уеду и больше не вернусь, если вы этого не пообещаете.

Она пристально посмотрела на него, затем сказала с легкой улыбкой:

– Мне кажется, мистер Бери, что вы меня шантажируете.

– Может быть и так, но делаю для вашего же блага, – ответил он. – Вы живете здесь не в тихой и безмятежной английской провинции, но в стран которая может быть очень опасной.

– Да, в стране, защищая которую, гибли сотни и тысячи яванцев, – тихо прошептала Сарида.

– Вы же не яванка.

– Я чувствую себя частью этого народа, который так много значит для моего отца.

– Тем не менее, – ответил герцог, – вы должны дать мне слово. Клянитесь всем, что для вас свято.

При этих словах он протянул руку, и почти против своей воли она вложила свою руку в его. Пальцы герцога сомкнулись на ее ладони, и он почувствовал, что она слегка дрожит, как будто ей страшно, и, как пойманная птица, хочет вырваться от него.

– Обещайте, – настаивал он.

Какое-то время она колебалась, но затем сказала:

– Обещаю… Но, пожалуйста, приезжайте, если я вас позову.

– Клянусь, что я это сделаю, – сказал герцог. Он посмотрел ей в глаза и понял, что по выражению его лица она хочет убедиться в его искренности.

Из дома вышел Хаджи и герцог выпустил руку Сариды.

Возвращаясь, герцог думал, что никогда в жизни у него не было такой необычной встречи и никогда в жизни он не видел такого прекрасного храма.

И никогда он не видел такой красивой девушки, как Сарида.

– Как это возможно, – спрашивал он себя, – что она живет здесь в полном одиночестве, с больным отцом?

Она выглядела совершенно счастливой. Ни одна другая женщина не могла бы выглядеть так, погрузившись в мистический мир, который он не мог полностью понять.

Он почувствовал, что ему будет трудно многое объяснить Джорджу Керзону, так все было странно и неожиданно.

Здравый смысл подсказал ему, что следовало бы сделать несколько снимков в деревне, через которую они проезжали.

Женщины стирали белье в полноводном ручье, дети играли под банановыми пальмами, и на одно из них пытались вскарабкаться два карапуза.

Герцога не удивило, когда он вернулся во дворец, что султан пожелал увидеть его и попросил захватить с собой фотоаппарат.

Герцог сфотографировал его сначала в одном из прекрасных открытых павильонов и потом в увеселительных садах.

После завтрака, за которым герцог попробовал всевозможные яванские блюда, совершенно новые для него, султан, говоря по-французски, чтобы никто кругом не понял, сказал своему гостю, что хочет пригласить его в плавательный бассейн.

Герцог ожидал увидеть что угодно, но только не такую величественную арку в высокой белой стене, ведущую к большому круглому бассейну с фонтаном в виде головы кобры. За ним находился еще один павильон, куда султан провел герцога, объяснив по дороге, что этот бассейн предназначен для его наложниц. Из второго павильона лестница вела в маленькую роскошно обставленную комнату, из окон которой был виден бассейн. Другие окна выходили еще на один маленький бассейн, который, как объяснил султан, принадлежал лично ему.

Комната, расположенная над центральным бассейном, была комнатой послеобеденного отдыха, откуда султан мог наблюдать, как в прозрачной воде под струями фонтана резвится его гарем.

– Никто не узнает, мой друг, что вы здесь находитесь, – сказал он герцогу. – Так что, вы можете делать ваши снимки через открытое окно, а я с нетерпением буду ожидать возможности их увидеть.

Султан улегся на кушетку, а герцог тем временем навел фотоаппарат на круглый бассейн.

Вспоминая об этом, он часто думал, что никогда раньше не поверил бы, что окажется в столь привилегированном положении.

Наложницы впархивали в воду обнаженными и были похожи на грациозных бабочек. В волосах у них были цветы и драгоценности, а яркие накидки, покрывающие их тела, они сбрасывали на парапет. Некоторые из них были очень молодыми, и все отличались такой красотой, которую, по мнению герцога, бессилен был воспроизвести фотоснимок.

Тихим голосом султан пояснял ему, откуда родом каждая из девушек. Там было несколько китаянок, две сиамки и изысканное создание, словно бы сошедшее с разрисованного веера – японка.

Остальные были яванками.

Герцог подумал, что ни один мужчина не смог бы смотреть на них, не испытывая непреодолимого желания обладать их прелестью.

Затем, когда он фотографировал их, одну за другой, он, странным образом, поймал себя на том, что думает про Сариду, вспоминает ее белую кожу и золотые волосы. Ее глаза были странного цвета, который нельзя было назвать синим, но скорее зеленым, словно горный поток, с золотыми искрами. И эти глаза преследовали его. Он был уверен, что ее тело столь же совершенных форм, как у греческой богини.

Герцог уличил себя в том, что хотел бы, чтобы султан никогда ее не увидел, иначе он не удержится от того, чтобы присоединить ее к своей коллекции.

Тогда он велел себе сосредоточиться на работе, которую выполнял. Но, как ни странно, теперь женщины уже не казались ему такими очаровательными, и его совершенно не трогала их обнаженность.