"Зодиак" - читать интересную книгу автора (Стивенсон Нил)

21

Приблизительно через полчаса после того, как я вернулся в офис, появилась Ребекка. Я совсем забыл, что мы договорились о встрече. Черт бы все побрал, я еще кипел от возмущения и пытался смыть с руки одеколон Логлина. У меня не было времени ни о чем подумать. Мне хотелось разоблачить его затею, но сперва надо было разработать план. Услышав голос Ребекки, я затолкал вырезки под кипы писанины, а она с порога сказала, что у нее есть для меня кое-что интересное.

И действительно было, но не лучше того, что я уже видел. Вторая копия все той же фотографии. Еще практикантка раскопала туманную заметку конца шестидесятых о том, как под обычным ничтожным предлогом «Баско» затопила в гавани кое-какое «вышедшее из строя оборудование».

– Они утверждали, что их хлам станет естественным местом обитания для моллюсков и рыб. Ты в это не веришь?

Уж она-то знала, как меня завести, благослови ее, Господи.

– Черт побери, Ребекка, испокон веков каждая корпорация, которая сбрасывала свой хлам в океан, утверждала, что он станет кому-то естественным местом обитания. Это океан, мать твою. Там рыбы и моллюски живут. Разумеется, они заберутся и в то, что затопили.

– Как по-твоему, сейчас это оборудование угроза для окружающей среды?

– По сравнению с теми трансформаторами оно сущий пустяк. «Баско» у меня на прицеле, Ребекка.

– Боюсь, я не смогу это напечатать, С. Т.

– У меня просто нет патронов в магазине.

– Послушай. Ты ту статью писать будешь? Про Плеши?

– Не могу. Пока не могу. Сначала нужно выяснить, что происходит. – Подавшись вперед, я сделал серьезное лицо. – Если кажется, что я немного не в себе, ну… у меня на хвосте ФБР.

– Шутишь, С. Т.!

– Делаем перерыв. Поговорим, когда «Баско» будет крышка.

Когда я вернулся после очаровательного разговора с Логлином и Дольмечером, меня ждало сообщение на автоответчике – встревоженный голос жены Гэллахера. Время было достаточно раннее, чтобы поймать его на «Мерзавце», а мне нужен был предлог выбраться на воду. Я уговорил Ребекку подбросить меня до центра, сел в «Зодиак» и потарахтел к причалу Гэллахера в Южном Бостоне. Он еще не вернулся. Поэтому я убедил ребят на соседнем причале связаться с ним по рации и уже через двадцать минут на всех парах несся по гладкой как зеркало гавани наперехват «Мерзавцу», который как раз входил в нее из залива.

Омарщики узнали меня издалека, потому что никто больше «Зодиаком» тут обычно не пользуется, и заглушили моторы, чтобы я мог к ним подойти.

– Господи Иисусе! Вы что, в нефтяное пятно попали? – спросил я, когда оказался достаточно близко, чтобы отпала необходимость кричать.

Может, всему виной сгущающиеся сумерки, но вид у команды был неважнецкий. В ответ они мрачно забормотали какие-то колкие глупости. Голоса у них звучали устало. Я бросил им носовой линь, и мне помогли вскарабкаться на борт.

А после стояли вокруг меня и смотрели – такими притихшими и подавленными я их никогда не видел. А причиной потемнения кожи была хлоракне.

– Ну и влипли же вы, ребята, – слабо выдавил я, но Гэллахер, капитан чумного корабля «Мерзавец», обрывая меня, поднял руку.

– Послушай, С. Т., мы перестали расставлять здесь ловушки. Богом клянусь, треклятых омаров мы не ели.

Когда же в этой чертовой истории хотя бы что-то начнет складываться? И почему я чувствую себя сволочью?

– Вы совершенно уверены, что маслянистых не ели?

– Только Билли. Тот парень, которого ты видел на стадионе.

– Как у него дела?

– Нормально. Он сильно болел, но взял на несколько дней выходной и перестал есть омаров.

Из трюма поднялся Билли. Он был девственно чист. Только кожа чуть шелушилась после старой сыпи.

– А вы, ребята, ели омаров и заболели?

– Ага. Причем тяжело и в последние несколько дней. Поэтому перешли на биг-маки.

– Молодцы.

– Но нам становится хуже. Когда мы вышли сегодня утром, со мной все было в порядке, честное слово, все было в порядке. А теперь мне совсем дерьмово.

– Омары, которых вы ели с тех пор, как мы в прошлый раз виделись…

– Черт побери, С. Т., я чистую правду говорю. Мы их очень тщательно осмотрели, и маслом они не пахли и на вкус были нормальными.

– Где вы их ловили?

– По всей гавани. В основном в Дорчестер-бей.

Это мне ничего не давало. Дорчестер-бей – заливчик под Южным Бостоном, обрамленный канализационными заборниками. Промышленных предприятий там почти нет. И находился он в трех или четырех милях к востоку-юго-востоку от того места, на котором я сосредоточился.

– Какая-нибудь из ваших ловушек была маслянистой?

– Ага. Мы поставили одну возле Спектэкл-айленда, просто чтобы проверить, сам понимаешь. Ты только подумай, С. Т., мы тоже становимся иколагами! Вытащили ее сегодня утром. Сам посмотри, С. Т.

Уже то, что они спрятали ее в мешок для мусора и оставили на навесной кормовой палубе, подсказало мне, что дело плохо. Растянув края мешка, я заглянул внутрь. Омаров там не было, но ловушка еще маслянисто поблескивала. Вещество слилось с нее и собралось в углу, где я мог его потрогать, пощупать сквозь пластик. Маслянистое, но прозрачное. Ловушку словно окунули в ПХБ.

Это было на порядок хуже омара, которого обнаружила Таня, – в омаре отравы было лишь несколько капель, и то постепенно накопившихся за какое-то время.

Здесь было нечто большее, но я понятия не имел что. Каждый следующий факт противоречил всем предыдущим.

Билли ел маслянистых омаров и отравился. Когда он перестал их есть, ему стало лучше. Хорошо. Но остальной-то команде нет. Они все равно отравились. Они перестали есть омаров, но не помогло. Откуда они получают ПХБ?

– Скорее всего отрава попадет в омаров из грязных ловушек вроде вот этой, больше мне пока на ум ничего не приходит. Вы ничего жечь не пытались? Никаких старых ловушек или канатов?

– С чего бы?

– Откуда мне знать. Но предупреждаю, ПХБ не горят. Они просто превращаются в ядовитый дым и уходят в атмосферу.

Может, кто-то тайно построил в Южном Бостоне мусоро-сжигатель для токсичных отходов?

– Активированный уголь, – сказал я. – Отправляйтесь по домам и купите по дороге уголь для чистки аквариумов. Истолките его, подогрейте и съешьте. А еще поставьте себе клизму.

Потребовалось какое-то время, прежде чем они мне поверили.

– Или можете использовать обычный брикетированный, но толочь его нужно очень мелко. Самовозгорающийся не покупайте.

– Мы не какие-то там тупые ирландцы, С. Т.

– Извини. Слышали когда-нибудь про угольные фильтры? Уголь оседает на органических молекулах, на всем, что способно к реакции, и удерживает их достаточно долго, чтобы ваше тело от них освободилось.

Гэллахер рассмеялся.

– Ладно, скажу жене, мол, покупаем аквариум. Только этого мне не хватало, чертовых рыб еще и дома!

К тому времени, когда я вернулся в центр, заправил баки, смотался в офис, где собрал снаряжение для ныряния, дотащился назад в яхт-клуб и снова вышел на воду, стемнело, поднялся туман. Что меня устраивало. У меня самого было состояние сумрачное, я даже не знал, что или где искать.

Маслянистая ловушка – вот это уже улика. Тут никакого газового хроматографа не нужно, достаточно моего надежного шнобеля. Нюх опровергал показания газового хроматографа в университете, но теперь противоречия казались обычным делом. Я готов был поверить, что мне в руки плывут самые свежие факты.

Я заставил Гэллахера показать мне на карте, где именно он вытащил ловушку. Приблизительно в четверти мили к северу от Спектэкл-айленда, в небольшой впадине на дне. Я мог бы туда спуститься и поискать маслянистые лужицы. Или пятидесятигаллоновые бочки, или старые трансформаторы «Баско». Но ведь мы уже взяли пробы в том квадрате и ничего не нашли.

Да и что вообще это доказывает? Настоящих загадок – почему мой анализ ничего не дал? почему заболел Гэллахер? – оно не разрешало.

Может, дело вовсе не в ПХБ? Может, тут виной какая-то другая форма хлора, у которой нет маслянистого запаха и которая не проявилась в ходе анализа. Это единственное убедительное объяснение тому, как могли отравиться омарщики. Вероятно, передо мной две проблемы: разломанный трансформатор, который тридцать лет назад затопила «Баско» и из-за которого на ловушке собралось маслянистое вещество, и какое-то другое, не столь очевидное, но ядовитое вещество, нечто действительно новое и опасное. В нашей местной «Силиконовой долине» что ни день изобретают новые технологии, а заодно и новые виды токсичных отходов. Что, если кто-то воспользовался ККЗ для сброса своего корпоративного дерьма – спустил его в унитаз во время сильных ливней, зная, что оно отправится прямиком в гавань и проскочит мимо очистительных установок. Оно вышло из ККЗ в Дорчестер-бей и отравило омаров в этом районе.

Значит, вот что надо искать. Взять пробу в Дорчестер-бей и ее проанализировать. Проанализировать всеми возможными способами, искать все что угодно: бром, фтор и прочие близкие к хлору соединения. В каждый ККЗ попадают стоки из определенного числа унитазов в определенной части города. Вычислив нужные канализационные колодцы и подняв с них люки, тщательно проследив путь по планам канализации, я смогу выйти на хозяина отравы.

У этой стратегии было и другое преимущество: не придется нырять слишком глубоко. Нырять – просто не мое. Это и в обычных нормальных обстоятельствах страшно, но ночью, в мутной воде, без подстраховки – чистейший идиотизм. Я вообще решился на это только потому, что знал: не успокоюсь, пока что-нибудь не предприму. Поэтому я бросил якорь в ста метрах от берега и начал работать оттуда.

Сначала я просто спустился на дно и немного там осмотрелся. На одном конце – ККЗ, по меньшей мере на полмили окрест засорявший дно кондомами, туалетной бумагой и прочими нечистотами. На другом, надо думать, гигантское облако ПХБ. Между ними – полный хаос: насыщенные токсинами омары, совершенно чистый донный ил и безопасные с виду омары, вызывающие хлоракне у тех, кто их съел.

Прямо передо мной по пустой нефтяной бочке полз омар. Я ткнул бочку ножом, и ржавое железо раскрошилось – тут внутри ничего быть не может. Потом мы с омаром вступили в рукопашный бой. Я делал вид, что это Логлин. Попробовать или понюхать его я не мог, зато у меня было достаточно времени его порубить и поискать печень.

Печени у него не было, только пузыри маслянистой жижи, в точности такие, какие нашла Таня. Я соскреб внутренности омара в банку, которую затем привязал себе на пояс. Возможно, это ПХБ, возможно, нечто совершенно иное. Поэтому я поплыл на мелководье и там немного покружил, время от времени всплывая на поверхность, чтобы определить, где нахожусь, пока не засек трубу ККЗ. Слава богу, дождя не было.

Зачерпнув солидную порцию жижи прямо из-под трубы, я вынырнул и закачался на воде, изучая береговую линию. Мне нужно было понять, о каком именно ККЗ идет речь, поэтому я засек его местоположение, взяв за ориентиры Массачусетский университет, Саммер-стрит и прочие достопримечательности. Удостоверившись, что смогу найти его на карте и планах, я решил, что на сегодня довольно.

Направляясь к «Зодиаку», я услышал шум винта, а может, даже нескольких, и это меня встревожило, потому что, вынырнув, я не заметил никаких бортовых огней. Поблизости кто-то был, кто-то прятался в тумане, и логично предположить, что прячется он от меня.

Поэтому я поплыл медленно, забирая по дуге в сторону – вот как я нашел «сигарету». Она покачивалась со включенным мотором ровно на таком расстоянии, чтобы с «Зодиака» я ее не заметил. А вот с нее меня видели, потому что у них на борту было совершенно темно. Зато мои огни яркими пятнами расплывались в тумане и тем меня слепили.

Что теперь? Можно попытаться рассмотреть владельцев катера поближе. Но едва ли им это понравится. И почему-то мне показалось, что, если они решат за мной погнаться, шансы у меня не слишком велики. А еще у меня кончался воздух, и долго оставаться под водой мне не удастся.

Можно бросить «Зодиак» и вплавь добраться до берега, но зачем бросать снаряжение «ЭООС» стоимостью в десятки тысяч долларов? Эти ребята просто за мной наблюдают. И уже давно этим занимаются. Однажды я их даже спровоцировал, а они всего лишь сбежали. Не сжигаю же я дом, если ФБР начиняет его «жучками», верно?

Соответственно, самой, да нет, единственно здравой идеей было вернуться на «Зодиак» и вести себя как обычно. Но именно этого от меня и ждут, а я чертовски не люблю, когда меня вынуждают делать то, что от меня ожидается. Но если воздух почти кончился, уже ничего не попишешь.

Лучшей тактикой мне представлялась скрытность. Я снова ушел под воду и вынырнул на дальней от «сигареты» стороне «Зодиака» (на случай, если владельцы смотрят через инфракрасный бинокль) и костюм стал стягивать, не поднимаясь на борт. И паранойе поддался лишь самую малость, избавившись от кое какого снаряжения: просто дал пустому баллону акваланга лечь на дно, потому что без шума и потери времени его на борт не затащишь. Следом за баллоном отправился гремящий утяжеляющий пояс – он ведь просто куски свинца в нейлоновых кармашках.

Главная проблема заключалась в том, как забраться на борт самому. Я весил больше, чем все мое снаряжение, вместе взятое. Залезть в «Зодиак» – это вам не через забор перепрыгнуть, скорее уж похоже на поединок сумо в бассейне с кулинарным жиром.

Поэтому я старался двигаться как можно тише, пока случайно не поднял большой шум, а тогда уже сделал ставку на скорость. И тут услышал, как взревел двигатель «сигареты». Вот это чертовски меня напугало, и, пробравшись на корму «Зодиака», я принялся дергать за шнур, стараясь завести подвесной мотор. Я дергал его с маниакальным упорством, даже почувствовал, как в спине у меня что-то хрустнуло, и вдруг из темноты, точно призрак, материализовалась «сигарета», сверкающая, голубая и обтекаемая, и я наконец получил возможность взглянуть на ее владельцев. Они были в лыжных шапках. Один стоял у руля. Другой смотрел на меня через неестественно большой бинокль. Хай-тек-головорезы из «Силиконовой долины» засекли меня в инфракрасном свете. Глаза человека за рулем блеснули голубым – наверняка это Клейнхоффер или Дитрих. Второй опустил бинокль и прицелился в меня из пистолета.

Я вспомнил, как пробовал пострелять в импровизированном тире за домом Джима Грандфазера, как с удивлением (ведь я всю жизнь смотрю телевизор!) подметил, насколько же тяжело попасть во что-нибудь из ручного оружия. Те парни – на сравнительно небольшом судне, и я тоже. Сомнительно, что они попадут в меня с первого раза. Впрочем, это не помешало мне испугаться до полусмерти, когда я увидел пушку. Я упал на задницу, сильно накренив «Зодиак». «Сигарета» проскочила мимо, и ей пришлось разворачиваться для второго захода.

Это дало мне время заметить небольшой сюрприз, который оставили мне головорезы: в борту моего «Зодиака» засела пара маленьких стрел, и сейчас они искрились, отбрасывая голубоватый свет. Я слышал про такое от Дольмечера. Это был тазер – дистанционно управляемый электрошокер. Если бы я не упал, стрелы засели бы во мне, а заряд тока бежал бы сейчас по моей нервной системе. И я бы потерял сознание (или молился бы о том, чтобы его потерять), а они бы успели пронестись по мне на своем катере со скоростью восемьдесят миль в час. «Извините, офицер, был туман».

В кильватерной волне «сигареты» «Зодиак» ходил ходуном. Что-то тяжелое ударило меня по ноге. Наш большой морской строб. Поэтому, когда катер подошел для второй попытки, я включил его, поднял над головой как баскетбольный мяч и совершил трехочковый бросок в кокпит.

– Удачной попытки, ребята! – заорал я.

Свет ослепил и меня тоже, но, чтобы запустить мотор, абсолютное зрение не требуется. А им надо было в меня прицелиться.

Пора еще раз взяться за мотор. На сей раз я все сделал правильно: перевел рычаг в положение «Старт» и накачал бензин. Еще три рывка за шнур, и мотор ожил.

И вдруг заглох. Я вернул дроссель на место, снова дернул за шнур, и мотор завелся. Но мне пришлось наклониться далеко вперед, чтобы перевести его на переднюю передачу, – вот как вышло, что меня выбросило за борт.

Клейнхоффер и Дитрих не были такими уж никчемными: они сообразили, что если стрелять они пока не могут, почему бы не подойти поближе и не помотать меня из стороны в сторону в кильватере своей тысячи лошадиных сил. Успеха они добились превыше всех ожиданий. Я перевел «Зодиак» на переднюю передачу, но, когда вывалился, зацепился за рычаг, и теперь мотор свесился на сторону. «Зодиак» заходил по сужающейся спирали, причем быстрее, чем плавал я. Снова налетела «сигарета», и оставалось только предположить, что Стрелок-не-Промах опять ищет меня в инфракрасном. В штиль они бы сразу меня заметили, но сегодня, слава богу, была небольшая зыбь.

Насущной проблемой стало то, что я наглотался воды, а мне не хотелось привлекать к себе внимание, выкашливая ее и вычихивая. Поэтому я опустил голову под воду, часть выплюнул, а остальное сглотнул. М-м-м, вкусно. Потом в легких у меня кончился воздух, и пришлось вынырнуть и снова его набрать.

Теперь пришел черед моего везения. «Зодиак» приближался по спирали. Я постарался съежиться, выдать себя за волну и поплыл к нему по-собачьи. «Сигарета» металась взад-вперед, пытаясь поддеть мою голову своими винтами.

Так продолжалось минут десять. Стараясь одновременно дышать, прятаться, подобраться поближе к «Зодиаку» и борясь с цунами в кильватере «сигареты», трудно следить за временем.

По ноге меня хлестнул кормовой линь «Зодиака», и я за него уцепился. Хорошее напоминание: оставь я его тащиться за катером, его затянуло бы в винт. Какие еще полезные советы давала Артемида? Один был очевиден: по возможности не спеши, не выжимай из мотора все сразу, иначе он просто даст «свечу» и снова выбросит тебя в гавань.

Наконец нос «Зодиака» оказался прямо передо мной, и, выждав, когда «сигарета» снова проскочит мимо, я перевалился через борт. Так, во всяком случае, это выглядело в теории. На практике все продолжалось несколько дольше, поэтому, ползя на четвереньках к мотору, я поднял голову и увидел медленно и неумолимо надвигающуюся «сигарету», а на меня самого был нацелен тазер.

Стреляла их пушка беззвучно. Я даже не понял, что в меня попали, пока не почувствовал вибрирующее жжение в рукаве костюма для ныряния. Но не более того.

– Идиоты! – заорал я. – Комбинезон-то резиновый!

Артемида мною бы гордилась. Я медленно перевел рычаг, добиваясь стабильного положения в воде, потом дернул за шнур и проскочил прямо под носом у «сигареты». Чуть штормило, но не так уж сильно, и я оказался прямо-таки в зодиачной нирване: корпус летит над водой, в ней – один лишь винт. На такой скорости кажется, что под тобой асфальт. «Сигарета» воду прорезает, а «Зодиак» несется, едва касаясь поверхности, – словно тебя тащат по брусчатой мостовой сорок бешеных мустангов.

Если сумею добраться до Дорчестер-бей, а оттуда до Кастл-айленда, то смогу взять курс на центр города. Тогда останется пересечь небольшой канал, срезать мимо акватории военно-морской базы, и я окажусь у причалов Южного Бостона – все практически по прямой. Худшим отрезком стал первый, ведь меня ничего не защищало, но большую его часть я преодолел, пока «сигарета» еще разворачивалась. Она рванула следом, поисковым зигзагом прорезая туман, и когда я был почти возле острова, меня нашла.

Дальнейшее свелось к мощности против маневренности. Сволочи попытались меня подрезать и опрокинуть, но я от них увернулся, совершил разворот на двести семьдесят градусов, взлетел над их волной (едва не выпав при этом за борт) и зашел им за спину. Они просекли мой маневр, но ничего не могли поделать и оказались впереди (повторение Буффало), поэтому я откинулся в «Зодиаке», нацелился им в зад и выжал газ. Они как раз совершали поворот, очень быстрый, но медленнее меня. Мы поворачивали и поворачивали, я по спирали всякий раз заходил им за корму, держась в слепом пятне их кильватера. Они дернулись в другую сторону, и я тоже, пока не увидел, как мимо качнулись огни центра. Пора рвать когти. Выйдя из дуги, я потянул рычаг.

Они попытались развернуться и попали в болтанку от собственной кильватерной волны. Потом выжали приблизительно вдвое моей скорости и понеслись на меня, точно управляемая ракета «Сайдуайндер». Очевидно, решили повторить уже удавшуюся атаку, но на сей раз я был начеку. Дернулся влево, крутанул вправо, прошел прямо у них под носом, едва избежав участи быть располовиненным похожим на самурайский меч корпусом, и повторил свой трюк: обогнул их и зашел им за корму. Они пытались развернуться, я же сделал им ручкой и нацелился на небоскребы.

Сволочам следовало бы сообразить, что на мне резина. Но план был отличный. На месте Логлина я сам бы такой состряпал.

Я их обманул, рванув к аэропорту, и они клюнули. Через полмили я заложил крутой вираж и пронесся мимо них в противоположную сторону, так близко, что белки их глаз смог рассмотреть. Это дало мне время пересечь канал перед военно-морской базой, и они почти потеряли меня в тумане.

Будь все проклято, я добрался до причалов Южного Бостона, и прилив стоял низко. Этот низкий прилив спасет мне жизнь. Опоры обнажились, и я смогу между ними протиснуться.

Пора выжать все возможное из «Зодиака». Я цеплялся за катер шестью различными способами, так как сваи постоянно старались его из-под меня выбить. Меня мотало из стороны в сторону, точно ковбоя на родео, и приросшие к сваям ракушки оставили мне на память уйму симпатичных параллельных царапин. Тут пошли в ход долголетние навыки видеоигр. Я думал лишь о следующей паре свай, впереди проскальзывал в любую прореху, нагибался под случайные скобы. «Сигареты» для такого слалома не приспособлены, поэтому ей оставалось только идти параллельным курсом в надежде перехватить меня, когда причалы закончатся и мне снова придется выйти в гавань.

Но с тем же успехом форвард защиты мог бы пытаться встать на пути у бегущего полузащитника. Ложное движение тут, обходной маневр там, и дело в шляпе. Я просвистел менее чем в десяти футах от них, потому что трудно прицелиться в кого-то, кто проскальзывает так близко и так быстро (спросите любого индейца, кружащего вокруг повозок колонистов), а после развернулся, снова направляясь к городу. Южный Бостон позади, до центра осталось каких-то сотня ярдов.

Паранойя – мой образ жизни. Вот уже несколько недель за мной следят какие-то подонки на скоростном катере. Из-за них я потерял сон, окончательно обозлил Дебби и впустую истратил прорву бензина. Вместо того чтобы спать, я валялся в кровати, прикидывая, что сделаю, если они попытаются меня прикончить. Иными словами, у меня было время подготовить план спасения.

А потому я точно знал, как отправить мерзавцев на тот свет: завести на большой скорости в канал Форт-Пойнт.

Когда-то Бостон был лишь круглым островком на конце песчаной отмели. Аэропорт, Бэк-бей и значительная часть Южного Бостона – рукотворная суша. За многие десятилетия заливчик между Южным Бостоном и центром города сузился, превратившись в щелку, которую назвали каналом Форт-Пойнт. Он был всего в пару сотен ярдов шириной и никак не подходил для гонок на скоростных катерах. Его пересекали несколько мостов и перегораживали старые, полусгнившие сваи. На одну милю длины в нем было больше препятствий, опасностей и мелей, чем на сотню миль Миссисипи. Как речной лоцман, я знал, где находятся все до единой. Я мог бы на полной скорости пройти его с закрытыми глазами. Или так я похвалялся. Сейчас у меня будет шанс это проверить.

Сначала я их раздразнил: сделал вид, будто собираюсь домой, в яхт-клуб, совершил отчаянный рывок к аэропорту – и в обоих случаях дал себя отрезать. Заставил их разогнаться в ложном направлении, развернулся и сломя голову бросился к каналу. Вот теперь представилась возможность обкатать мотор, заведя рычаг до последней отметки. Я словно бы взлетел над водой – никогда бы не подумал, что способен так испугаться. Поэтому у меня было четверть мили форы еще до того, как идиоты развернулись. Я знал, что Стрелку-не-Промах с его инфракрасным биноклем туман не помеха, что он выискивает тепловое пятно от моего мотора, который наверняка сияет как сверхновая. Он нашел меня, и его напарник сделал именно то, что мне было нужно: рванул рычаг, выжимая из моторов всю тысячу лошадиных сил, и ее получил. Они влетели в канал, прошли под мостом Северной авеню: я заманивал их через самую безобидную часть, лишь бы они не догадались, что им грозит смертельная опасность. Они едва не толкали меня носом, а я вел их прямиком на частокол из свай в фут толщиной вокруг музейного «Корабля Бостонского чаепития». Я заложил головокружительный вираж, и «Зодиак» проскочил между сваями – на боку. А потом я поскорее смылся.

Они врезались в частокол на скорости больше шестидесяти миль в час. Их симпатичный корпус из стеклопластика разлетелся, как картофельный чипе в мясорубке. Их моторы-переростки жрали уйму бензина, и весь он взорвался разом. Помню, один большой подвесной мотор полетел, вращаясь, по воздуху, как комета с хвостом бледно-голубого пламени, и искрами от него во все стороны разлетались гайки. «Сигарета» была большим катером, который двигался с большой скоростью, и прошло немало времени, прежде чем перестали падать обломки.

А я пересек канал и выбрался на сушу у моста Саммер-стрит. Некоторое время я сидел на берегу, глядя на пламя над водой. Потом неспешно пошел к цивилизации, встал у трассы и застопил «BMW». Тормозя, машина чуть проскочила вперед, так что я увидел на заднем бампере стикер «СПАСИТЕ КИТОВ». Из машины вылез молодой парень в деловом костюме.

– Что там горит? – спросил он. – С вами все в порядке?

– Ага. У вас есть набор для залатывания шин?

– А то.

Парень даже знал мое полное имя. Мы отнесли его набор к воде и залепили дыры от тазеров в «Зодиаке». Потом он вернулся к своему «BMW» и уехал. Я сказал ему, пусть даже не думает в этом году помогать «ЭООС» деньгами.