"Зодиак" - читать интересную книгу автора (Стивенсон Нил)

6

Мы вторглись во владения «Швейцарских Сволочей» незадолго до рассвета. С моря их штурмовали три «Зодиака», два «ныряльщика-лягушки», парень в защитном скафандре и наша плавучая база «Иглобрюх». Несколько человек прибыли по суше на «омни» и паре арендованных автомобилей. Наши ряды пополнились журналистами и репортерами, в основном из Блю-Киллс и окрестностей, но были и две бригады из Нью-Йорка.

Около трех утра Дебби пришлось стряхнуть «хвост» из частных детективов, нанятых службой безопасности «Швейцарских Сволочей». «Хвост» даже не пытался держаться незаметно – его послали нас запугать. Машину вела Таня, еще одна участница рейда из Бостона, а Дебби лежала на заднем сиденье. Таня завела «хвост» на петляющее шоссе, не слишком удобное для посланного за девчонками «линкольна». Она безжалостно гнала «омни» минут пять, пока не оторвалась от детективов на полмили, потом развернулась на сто восемьдесят градусов посреди дороги – такому трюку она научилась на заснеженных трассах Мэна в прошлом феврале, когда мы ездили в Монреаль поесть настоящей картошки фри. Дебби выскочила и спряталась в канаве, а Таня набрала скорость и вскоре просвистела мимо «линкольна». Сыщикам тоже пришлось спешно разворачиваться, а после гнать изо всех сил, лишь бы ее не упустить.

Пройдя несколько сотен ярдов, Дебби отыскала внедорожный велосипед, который мы заранее спрятали в кустах. Он был нагружен полудюжиной криптонитовых замков, наших любимых сверхпрочных «подков». Проехав пару миль по шоссе и лесной просеке, она добралась до тяжелых ворот, перегородивших частную подъездную дорогу. За ними находилась принадлежащая «Швейцарским Сволочам» свалка токсичных отходов – участок пустоши, который полого спускался к заболоченному устью, а то еще через две мили открывалось в Атлантический океан. Всю свалку окружал забор из стальной сетки-рабицы в два ряда, а тяжелые ворота были заперты на цепь и висячий замок. В дополнение к ним Дебби навесила еще два криптонитовых замка посередине и по одному – на каждую скобу, намертво закрепив ворота на столбах. На тот маловероятный случай, если на свалке стрясется что-то непредвиденное, она осталась поблизости с ключами, чтобы открыть ворота машинам «скорой помощи» и пожарным. Мы – не бездумные фанатики, и нам не хочется, чтобы нас такими выставляли.

Тем временем я на «Иглобрюхе» излагал план действий команде. Джим, шкипер и соответственно босс, держался в сторонке.

Джим так зарабатывает этим на хлеб. Он живет на борту «Иглобрюха» и плавает между Техасом и Дулутом, вдоль побережья Мексиканского залива, вокруг Флориды, затем вверх вдоль Атлантического побережья, по каналу Святого Лаврентия в Великие озера и дальше на запад. Потом обратно. Где бы он ни появился, начинается светопреставление. Когда светопреставление требуется особенно зрелищное, привлекают профессиональных «доставал» вроде меня.

Джим и его дюжина матросов специализируются на веселой шумихе для прессы. Бросают якорь в видном месте и растягивают между мачтами транспаранты. Выливают флюоресцентную зеленую краску в местах выброса с заводов, чтобы вертолеты новостей могли заснять, как наглядно распространяется загрязнение. Блокируют ядерные подводные лодки. Они вообще участвуют во многих антиядерных кампаниях. Их цель – шуметь и быть на виду.

А вот я предпочитаю наносить точечные удары втихомолку. Отчасти потому что я моложе, из поколения постшестидесятников, отчасти потому что мой хлеб – отравляющие вещества, а не ядерные боеголовки или несчастные млекопитающие. Акции прямого действия не остановят ядерные боеголовки, а при спасении млекопитающих обычно плохо заканчиваются. Мне не хочется, чтобы меня избили из-за детеныша тюленя. Но есть множество прямых, простых способов наподдать токсическим преступникам. Можно просто заткнуть их трубы. Для этого требуются слаженные действия – то, что СМИ любят называть «военной четкостью».

Но Джимова команда военщину на дух не переносит. В шестидесятых они заталкивали в стволы автоматов цветы, а я мастерил бомбы в подвале. В технике они ничего не смыслят, и не потому что мозгов не хватает, а потому что им претит любое строгое, дисциплинированное мышление. С другой стороны, они прошли на своем корыте сто тысяч миль при всякой погоде. Они теряли мачты возле Терра дель Фуэго, вставали в своих «Зодиаках» на пути гарпунов со взрывчаткой, месяцами жили в Антарктике, создали плацдарм на побережье Сибири. Они способны на что угодно и сделают это по одному моему слову, но я бы предпочел, чтобы по ходу они еще и получили удовольствие.

– С точки зрения охраны природы, местные – святая простота, – начал я. Мы сидели на палубе и ели омлеты с тофу и листьями кактуса нопалес. Стояла теплая тихая джерсийская ночь, небо понемногу уже утрачивало черноту, приобретая синее свечение. – Они считают, что токсичные отходы сбрасывают где-то далеко. Они возмущены тем, что произошло в Бхопале и Таймс-бич, но до них только-только начинает доходить, что собственная проблема прямо у них под носом. И «Швейцарские Сволочи» жируют на этом неведении. А мы размажем их по всей карте.

Обменявшись взглядами, команда покачала головами. Эти ребята всерьез против насилия и не видят ничего хорошего в слове «размажем».

– Ладно, виноват. Меня немного занесло. Смысл в том, что городок вырос вокруг химического завода. Большинство жителей там работают. И им нравится, что у них есть работа. Здесь вам не Буффало, где местные с самого начала ненавидели химические компании. Нам нужно завоевать их доверие.

– Какая жалость, я ведь костюм-тройку забыл, – говорит один из противников «размазывания».

– Сойдет и так. Я свой прихватил.

У меня действительно есть довольно приличный костюм-тройка, к которому я всегда надеваю с галстук с «дохлой рыбой» и кроссовки, заляпанные токсичными отходами. Успех обеспечен, особенно на акциях по сбору средств для «ЭООС» и в готовых взорваться от напряжения конференц-залах корпораций.

– По сути, они ждут людей, которые выглядят как ты. – Я указал на самого волосатого из команды «Иглобрюха». – И думают, что мы поведем себя как сбрендившие горлопаны, станем скандалить и жаловаться. Поэтому сперва надо действовать, а потом ныть. Нельзя, чтобы нас списали как назойливых пустобрехов.

В ответ – пассивно-агрессивные пристальные взгляды: я ведь прошу этих людей отказаться от всего, что им привычно. Но акцией руковожу я, и они сделают, как сказано.

– Как всегда, если вам не нравится план, можете просто не участвовать в акции, отправиться в город или еще что. Но здесь мне нужно как можно больше энтузиастов.

– Я иду, – донеслось из камбуза.

Голос принадлежал Артемиде, автору омлетов, лучшему пилоту «Зодиаков» в нашей организации. Разумеется, она пойдет: вся акция построена на «Зодиаках» и вообще похожа на операцию коммандос. Артемида моложе меня, и понятие «военная четкость» не несет для нее такого эмоционального груза, как для средних лет мужиков из команды «Иглобрюха».

В четыре утра Артемида спустила на воду любимый «Зодиак» и на всех парах унеслась к тусклым огням в полумиле от нас. Огни горели на двадцатифутовом судне береговой охраны, которое отрядили за нами присматривать. Так уж вышло, что у судов такого размера нет собственного камбуза с плитой, поэтому Артемида сварганила пару лишних омлетов, которые сложила в термосумку, чтобы они не остыли, и сейчас повезла ребятам завтрак. Летела она, сверкая и мигая, как НЛО, и уже через несколько минут мы услышали, как она кричит «привет» береговой охране с энтузиазмом, определенно непристойным в такую рань. В ответ ей раздались радостные возгласы. Ребята знали ее по предыдущим миссиям «Иглобрюха», и она любила флиртовать с ними по радио. Для них она была легендой – как русалка.

А тем временем мы с Томом тихонько отчалили в другом «Зодиаке». У этого мотор был маленький и с хорошим глушителем. К тому же мы сорвали оранжевую ленту и вообще все, что легко увидеть в темноте.

«Иглобрюх» стоял в трех милях от берега и милях в пяти от токсической свалки, которую как раз запирала Дебби. Джим выждал пятнадцать минут, давая береговой охране поесть, а нам улизнуть, и завел гигантский датский одноцилиндровый дизель «Иглобрюха». Шум его был слышен на обоих «Зодиаках», и если кто-то ждал его на берегу, то уж никак не мог пропустить. Обычно, чтобы не загрязнять воду, Джим предпочитает паруса, но время было предрассветное и царил полный штиль. А кроме того, мы тут метили на «военную четкость».

Около шести утра радиоэфир взорвался псевдопереговорами «Иглобрюха» с «ЭООС-1» и «ЭООС-2», и с «Гнилым мясом» (мой нынешний позывной), и болтовней о транспарантах и дымовых шашках. Мы знали, что эти частоты прослушивает служба безопасности. Тем временем Таня, собрав за собой процессию «линкольнов», прибыла в Блю-Киллс и начала поднимать с кроватей в мотелях журналистов, которым раздавала отксеренные карты и пресс-релизы.

Суть пресс-релизов сводилась к тому, что мы серьезно возмущены токсичным болотом к северу от города. Тем самым, к которому сейчас понеслась парочка «Зодиаков». Я так и видел: Артемида с развевающимися на ветру волосами летит над утренним приливом со скоростью сорок миль в час, а какой-нибудь пилот «Зодиака» послабее пытается за ней угнаться. Она прошла спецкурс «ЭООС» в Европе, где научилась изводить двухсотфутовые танкеры: ходить зигзагом под носом у корабля, но так, чтобы сам «Зодиак» не затянуло под днище. Она знала, как удержать большой вал своим «меркьюри», как скользить с волны на волну, не отрываясь от воды.

Мы с Томом, конечно, слушали радио, но и так знали, что происходит. Вся флотилия направлялась к устью. Береговая охрана могла только смотреть, поскольку подниматься на катерах и лодках вверх по реке законом не возбраняется. Но сейчас «Швейцарские Сволочи» уже, наверное, подняли и охранников, и службу безопасности и отправили их на свалку токсичных отходов с наказом стать плечом к плечу вдоль берега, чтобы остановить вторжение «ЭООС».

Когда они прибудут на место и протолкаются через орду журналистов, то обнаружат, что внутрь им не попасть. А также (так всегда бывает) что ни одни кусачки на свете не раскрываются достаточно широко, чтобы перерезать криптонитовый замок. Они обнаружат, что пилы тупятся, если, конечно, не запастись лезвиями из высокопрочной стали. Если они окажутся на редкость сообразительны, то раздобудут паяльную лампу и разогреют металл настолько, чтобы размягчить сталь, а тогда смогут раскромсать ее ножовкой и через несколько часов попадут на собственную свалку. Тем временем будут жужжать камеры, и за забором полным ходом и без помех пойдет демонстрация «ЭООС». Впрочем, охранники могут предпочесть и другой вариант: лезть через забор или резать рабицу кусачками – только делать это придется перед камерами нью-йоркских журналистов.

Таня с Дебби припарковали «омни» прямо перед воротами и агитировали в мегафон. Слушая радио, я иногда разбирал одно-два слова из того, что они говорили: в основном советовали всем сохранять спокойствие – непременный призыв наших операций, особенно когда поблизости полицейские патрули.

Один из «Зодиаков» привез парня в особом скафандре, снабженном специальными перчатками и маской, – таком, который не разъедят диоксины. На экране выглядит пугающе. Этот «Зодиак» плавал в трех дюймах от берега – пока на чужую собственность не вторглись. У парня в скафандре было примитивное оборудование для взятия проб на длинных шестах – чтобы он мог дотянуться до свалки и с ученым видом в нее потыкать.

На другом «Зодиаке» был парень в скуба-костюме, который, как только его доставили на место, прыгнул за борт и исчез. Каждые несколько минут он выныривал, чтобы отдать Артемиде бутыль, полную отвратительной бурой воды. Она (в перчатках, разумеется) обменивала ее на пустую. Затем он снова погружался.

Химические компании ненавидят, когда мы такое проделываем. Это их с ума сводит. По предыдущим стычкам со мной «Швейцарские Сволочи» знали, что у «ЭООС» теперь есть свой эксперт-химик и что мы слов на ветер не бросаем. Ни ныряльщик, ни парень в скафандре никогда лиц не показывали, поэтому они не могли определить, который из них Сэнгеймон Тейлор. Взятие проб – не только для виду, так, во всяком случае, они считали. Мерзкую жижу проанализируют, и неприятные факты будут, скажем так, разбрызганы по страницам газет.

Кампания началась еще вчера – статьей в разделе «Спорт и отдых», опубликованной уважаемым журналистом и спортсменом Рыжим Грутеном, который в подробностях и с удивительным знанием дела рассказывал о влиянии этого токсичного болота на спортивную рыбалку. Статью сопровождала шокирующая фотография дохлой рыбины. Приводилось мнение авторитетных источников из «ЭООС», что, возможно, все устье придется закрыть для рыбалки.

Через полчаса подойдет «Иглобрюх», и серьезные сотрудники «ЭООС» начнут изучать речной берег вверх по течению на предмет отравы. Если им повезет, они поймают двухголовую утку. Но даже если они ничего не найдут, факт их поисков будет отмечен в газетах.

Мы с Томом тихо и незаметно направлялись к истинной цели.