"По дороге домой" - читать интересную книгу автора (Березовская Ольга)Глава 1Все самые правильные решения обычно принимаются неожиданно, спонтанно. Вот так просто сидишь себе, сидишь и вдруг — а сделаю-ка я что-нибудь. И делаешь, и правильно делаешь, как потом выясняется, не всегда правда, но зачем о плохом. Так же неожиданно пришло решение заняться медитацией. Просто день был не самый лучший, просто что-то не складывалось, просто случайно наткнулась на рекламный буклетик «Нового медитативного центра», просто внутри все вопило, прося нового, неизведанного. Сорваться за новым и неизведанным в другой город или другую страну не так-то просто: нельзя же оставить в самом весеннем разгаре учебу и работу. Нет, оставить то можно… вот потом что будет…. Задумываться о пугающем «потом» — естественная неизбежность: чувство ответственности воспитывается с самого детства, развиваясь по мере взросления и накладывая на нас те вечные ограничения, в рамках которых мы действуем (каждый в своих). Медитация в тот момент показалась наиболее приемлемым из неизведанного. «Новый медитативный центр», чего и следовало ожидать, оказался старым разваливающимся двухэтажным домиком, который, кажется, доживает свои последние дни. Зато к новому и неизведанному добавятся еще пару острых ощущений: рухнет или не рухнет. Внутри прямо скажем не многолюдно, да и мрачновато как-то, одной сиротливо висящей лампочки для освещения этого… пространства явно не хватает. Скучающая дама записала меня в журнальчик и указала на коридор, в конце которого и ожидает наставник, причем следует поторопиться потому, как ожидает не только наставник, но и вся группа. Группа — это пять человек (вместе со мной). И ведь надо же не одна я глупостями занимаюсь! Наставник, точнее наставница — дама средних лет, видимо для большего эффекта одетая в балахон коричневого цвета с зеленым орнаментом, в позе лотоса восседала на столе. В комнате совершенно без какого-либо порядка были расставлены диваны, на которых расположились слушатели, напряженно ожидающие начала действа. Картины на стенах с разнообразными пейзажами били в таком количестве, что скрывали под собой всю поверхность, что впрочем и к лучшему: то что не скрывалось было в состоянии, скажем так, далеком от идеального. Откуда-то доносилась тихая музыка, скорее даже не музыка, а звуки природы: плеск воды, шелест листьев, птичье пение. Умиротворяет, ничего не скажешь. Я побыстрее пристроилась на свободном диване. Наставница открыла глаза и объявила о начале. Ну, чем раньше начнем, тем раньше и закончим. И раз уж я сюда все-таки пришла, деньги заплатила, то будем получать удовольствие по максимуму. Или не удовольствие, или не получать — это как пойдет. Вопреки ожиданиям все прошло очень даже неплохо. Наставница оказалась интересной женщиной: доктор психологии, изучала шаманизм, эзотерику, оккультизм, восточные религии и из всего этого составила свой метод медитации и вела наблюдения, как он действует на людей. Готовила очередной научный труд и заодно денег зарабатывала, немного, но все же. Вообще увлекающиеся люди это редкость в наше время. Именно таким людям мы обязаны всеми великими открытиями и свершениями, они созданы для того, чтобы мир не стоял на месте. Но меня привлекла не столько эта увлеченность, сколько фраза, с которой она начала свою речь: медитация — это форма психической активности, обеспечивающая погружение человека в особые трансовые состояния. Фраза зацепила. В сочетании «особые трансовые состояния» было что-то магическое, влекущее. И я осталась, чтобы понять ее смысл. Весь мистицизм разлетелся через пару занятий, когда стало понятно, что медитация сводиться к двум действиям: концентрации и расслаблению. Априори ничего магического быть не может в банальных механический действиях. Достичь обещанного «просветления», находясь в «трансовом состоянии» мне не удавалось, Мантры собственного сочинения наставницы никак не запоминались и вызывали раздражение, Асаны (позы) были настолько мудреные и требовали не малых физических усилий, после долгих пререканий с наставницей, мы ограничились банальной позой лотоса и разошлись миром. Я бы бросила эти глупости, но меня невероятно увлекали моменты полусонного состояния, когда ты уже не здесь, не в этом полу развалившемся доме, но и не там, где умиротворение, тишина и яркие краски. Путешествие по другим реальностям не вставая с дивана. Наставница каждый раз считала своим долгом уточнить, что я неправильно понимаю смысл ее уроков, что медитация — это прежде всего действие призванное помочь человеку привести в состояние гармонии его внутренний мир, а не увеселительные прогулки по миражам подсознания. — Разве не ваши слова были, что медитация — это процесс познания, духовного роста, дающий человеку новый опыт? Так какая разница, как человек этот опыт получает? — невинно хлопая глазами уточняла я. Наставница устало махала на меня рукой и оставляла в покое. Я втянулась. Листая журнал и рассматривая фотографии, превратилось в игру оживлять внутри себя это место, ощущать себя там, раздвигать границы и видеть, что же не поместилось в объектив камеры фотографа. Море, любимое море возникало в сознании чаще всего. Яркие краски неба. Манящие, загадочные глубины. Бескрайний простор. Отсутствие любых ограничений. Свобода. Абсолютная свобода. Вслед за ветром, в хрустальных нитях которого путается солнце и падает на сверкающую поверхность воды. Звуки тишины, которая разбивается звенящим всплеском волн. Золотая рябь на глянцевой поверхности от легкого солнечного бриза. Ни берегов, ни людей, только море, небо и диск раскаленного солнца, медленно опускающийся к воде и окрашивающий все вокруг в золотые коричнево-бордовые тона. Невероятных оттенков небо, разрисованное самым смелым художником — лучами закатного солнца. И легкий свежий солоноватый ветерок золотистого цвета. Невероятных оттенков золотого, коричневого и бардового безмятежное небо, свежий солоноватый ветерок, закатное солнце слепит глаза. Тело парит. Что-то прохладное и скользкое обволакивает тело, забивается в нос и мешает дышать. Неуютно. Тело тяжелеет и тянет вниз. Нужно заканчивать с этой медитацией, сегодня все идет не так: вместо легкости и расслабленности тошнота и головокружение. Хотела избавиться от головной боли, а получила еще массу неприятных ощущений. Лучше сходить и выпить таблетку. Попыталась подняться, но не смогла: тело не нашло опору и провалилось вниз. В глазах и горле защипало. Воздух исчез. Удар сердца — звоном набата: что происходит! В глазах потемнело. Легкие разрывались от нехватки воздуха. Спокойно. Все в порядке. Я дома, дома на кровати, никуда не падаю, подо мной твердая основа, подо мной очень твердая основа… Ощущение подъема. Воздух! Я дышу! Спокойно. Вдох — выдох. Сейчас я открою глаза и буду у себя дома. Вдох. Потяжелевшие веки приоткрываются с большим трудом. Закатное солнце все еще слепит глаза, стало гораздо холоднее. Что это? Где я?… Я не парю, это холодное — вода, я плыву, точнее уже тону: руки и ноги одервенели от усталости. Во рту, в ушах, в носу, везде соленая вода. Соль щиплет глаза, лишая зрения. Паника ледяными щупальцами сдавливает сердце. Господи, это сон, это просто сон. Я сейчас проснусь. Это не может быть явью. Мысли путаются. Я устала. Я смертельно устала. Я плохо плаваю. Мне холодно. Может быть, соленая вода удержит меня какое-то время на поверхности. Руки и ноги престали двигаться, глубокий вдох, уши опустились в воду. Держит, но как долго будет держать, и как долго я выдержу этот холод. Нельзя сдаваться, может быть получиться вернуться, придти в себя, проснуться. Так темно… Вода дымится. Испарения, исходящие по утрам от воды всегда напоминали ему дым. Может потому, что плаванию по морям он предпочитал хождение по твердой земле. Кому же пришло в голову отправить его в эту экспедицию? Ну конечно, на границах что-то не ладное происходит и в течение полугода нужно за ними наблюдать и любые аномальные явления фиксировать и изучать. А что, собственно говоря, они называют аномальным? Тут весь мир сплошная аномалия, и везде их полно не только на морских границах. Изучать их надо! Конечно же! Человеку, который ничего в этом не смыслит. Неужели они не могли найти другой повод отправить его куда-нибудь подальше, а не этот шитый белыми нитками. Неугоден. Посторонние не должны ничего знать о делах государства. Поэтому вот тебе замечательный корабль, набирай команду и попутного тебе ветра и чтоб подальше отсюда. И вот уже три месяца вода, вода, вода и ничего кроме воды, морских обитателей и всех погодных радостей, которые так щедро с неописуемым разнообразием дарят моря. Было бы кого убить за такое счастье, убил. Только некого: команда его в таких же условиях, да и мало того он сам их набрал, так что это он несет ответственность за все, а до остальных не добраться. И кстати, никаких аномалий за все это время не он так и не заметил. Ни одной. Завтра очередной сеанс связи, он сумеет их убедить, просто поставит перед фактом: они возвращаются так как продолжать экспедицию бессмысленно. И это самая приятная мысль за последние три месяца. — Капитан, послушайте капитан, человек за бортом. Он даже не сразу понял, что именно ему говорят. Так неторопливо, так буднично, так естественно. А что может быть естественного в том, что кто-то из его команды упал за борт? Неторопливым шагом он направился за помощником. — Ну и кого угораздило? — Откуда мне знать, — огромные плечи медленно приподнялись и опустились. Обладатель этих плеч и сам был не маленьким, совсем не маленьким, а туманным утром его и вовсе можно было спутать с этакой небольшой горой. Капитан остановился, выражение лица его медленно изменялось от раздраженного до изумленного. — Человек за бортом? Не из наших? В трех месяцах пути до ближайшей земли? В месте, куда не заходит ни один корабль? Великан развернул свое могучее тело, лицо его не выражало никаких эмоций, даже интереса. — Капитан, если ты решил, что мне почудилось, предлагаю проверить. Команда толпилась у самого борта и гудела: — Капитан, похоже, покойник, даже не шевелится. — Конечно покойник, откуда здесь взяться живому. — Ну что, капитан, пусть плавает? Или достанем? Матросы галдели, перебивая друг друга, по выражению их лиц легко было понять, какой ответ всем хочется услышать. Но придется его команде разочароваться: нельзя просто так в открытом море бросить человека, даже если он мертв. К тому же вдруг у него что-то при себе сохранилось, что прольет свет на его происхождение. — Доставайте. Матросы зашевелились. Последние три месяца оживление происходило только во время штормов, было немного необычно в тихий безветренный день видеть такую суету, ну ничего, им полезно. Как гром, раскатился голос Великана: — Будите Лима, нужен целитель. Она дышит. Тишина… Никто не сдвинулся с места. Она?! Капитан пробрался сквозь замершую толпу. Нет сомнений, это была женщина. Точнее девчонка: мокрые волосы прилипли к бледному зеленоватому лицу, даже в таком состоянии его было трудно спутать с мужским, мокрая одежда прилипла к телу, тоже совсем не мужскому. Невысокая, на руках у Великана она казалась просто ребенком. Вот только этого сейчас и не хватало! — Быстро за целителем! Кто-то все-таки оттаял, послышались быстрые удаляющиеся шаги. Через минуту появился заспанный целитель, сон у которого выветрился из глаз, стоило ему увидеть находку. — Надо же, живая. В каюту ее и теплое одеяло. — Капитан, а в какую каюту-то? — В мою пока, а там посмотрим. Великан аккуратно опустил полуживую ношу на кровать и замер у двери, в которую то и дело норовили пролезть любопытные матросы. Целитель суетился, доставая мешочки и колбы, заготовленные им еще на земле. — Капитан, с нее нужно снять мокрую одежду, а то совсем замерзнет, — Лим выглядел растерянным и смущенным. Раздражение капитана усиливалось с каждой минутой. Весь корабль на ушах из-за этой… особы. — Ну, раздевай, — прорычал он, — в первый раз что ли! Когда закончишь, ко мне, — хлопнувшая дверь жалобно затрещала. С полок рухнули книги, разбив две колбы, выставленные целителем на столе. — Капитан сегодня особенно не в духе. Как бы корабль не развалил. Чего это он? Великан хмыкнул: — Радуется наверное. Женщина на корабле — «хорошая примета». — С каких это пор капитан начал верить в приметы? Да, как этот узел хоть развязывается-то! — мокрая ткань никак не поддавалась рукам целителя. — Тебе помочь? — лицо Великана озарилось ехидной улыбкой. — Без тебя справлюсь. Лучше дверь держи, а то ее вот-вот снесут. — А давай поменяемся. Ты дверь держи, а я буду эту липкую дрянь по ней вместо тебя размазывать. — Угу, разбежался. Ты ее своей лапой раздавишь и не заметишь. Интересно, сколько ей лет? К ехидству на лице Великана прибавилось еще пару эмоций: — А ты с какой целью спрашиваешь? Может, сначала вылечишь, а уж потом… — многозначительно протянул он. Лим стал пунцовым, поспешно накинул на пациентку одеяло и стал аккуратно вливать целебный настой. Он находился в специально оборудованном для связи с землей помещении, вот-вот должен был начаться сеанс. Из головы не шло вчерашнее происшествие: как она могла здесь оказаться? Видимо скоро узнаем, Лим вчера целый день с ней провозился, и ей стало лучше: ночью девушка пришла в себя, что пробурчала, а потом заснула. Целитель уверил, что, проснувшись, она будет в полном порядке. Радостна новость, нечего сказать, вся команда второй день не отходит от его каюты, которая временно превратилась в лазарет. Кристаллики, вделанные в стол, тускло замерцали, из острия каждого вырвался луч, соединившись в центре, они образовали трехмерную проекцию и не кого-нибудь, а самого министра. — Ну и какие новости, лорд капитан? — вяло спросил он. С большим удовольствием оставил бы отпечаток своего кулака на твоей слащавой физиономии. — Нет новостей, лорд Аббер. Уже три месяца никаких новостей. Все спокойно. На границах не происходит никаких аномалий. Продолжать экспедицию не имеет смысла. Мы возвращаемся. — Он четко с упором выговаривал каждое слово. Последняя фраза была как печать — обжалованию не подлежит. Министр улыбался. — Лорд Рокуэл, вы уверены, что ничего нового не произошло? — Абсолютно. — Да, но я очень четко ощущаю изменения в вашей ауре, да и ауре всего корабля. — Министр на минуту задумался. — На корабле новый человек? Вы от меня что-то скрываете? Позвольте вам напомнить, лорд капитан… — Я ничего не скрываю, — он резко, на грани грубости, оборвал министра, — Вчера мы нашли женщину, сейчас она приходит в себя. Чуть позже я с ней поговорю. А в остальном… — Не переводите тему. — Улыбка на лице лорда Аббера стала жесткой. — Женщина в открытом море, это по-вашему не аномалия? Вам следует серьезнее этим заняться. Поговорите с ней все выясните и продолжайте наблюдения. Следующий сеанс связи через месяц. — Почему через месяц, завтра я уже буду точно знать, что произошло, возможно, все гораздо проще, чем вам кажется! Мы могли бы обсудить это и наше возвращение! — О вашем возвращении не может быть и речи, в море ни с того ни с сего появляются люди, а вы хотите все бросить. — А, по-вашему, я должен мотаться по всем морям и вытаскивать тех, кто может там оказаться?! — капитан уже не пытался быть вежливым. — Не надо утрировать, лорд Роккуэл, вам дали конкретное задание, определили сроки. Я надеюсь, вы не собираетесь нарушить приказ? — нет, он не спрашивал, он давал обещание, если этот выскочка посмеет его ослушаться. Пусть попробует. — Поговорим через месяц. Есть вопросы? — Нет. — Если министр и не услышал скрежета зубов, то это только благодаря большому расстоянию, разделявшему их. Кристаллики погасли. Кулак с треском опустился на стол. Еще месяц, и это самое малое! Черт бы побрал эту бабу! Абберу не к чему было бы придраться, если бы не ее появление. Нужно было вчера утопить ее и никаких проблем. Голова кружилась. Ужасно не хотелось открывать глаза. Легкая тошнота напоминало о том, что желудок совсем пуст и его неплохо было бы чем-нибудь наполнить. А какой, собственно говоря, день недели, на работу-то нужно? Запах, какой-то непривычный запах. Свет ударил по глазам. Это не моя комната! Деревянные стены и потолок, такие тесные, что непонятно как здесь поместилась кровать. Рядом с кроватью столик, на котором в беспорядке расставлены баночки и мешочки. На стуле сидит и удивленно смотрит какой-то человек. Мама моя, что твориться!? Я что сильно выпила и мне это мерещится? — Как вы себя чувствуете? — он смотрел на меня даже не удивленно, а как-то подозрительно. Я честно пыталась сообразить, как ответить на этот вопрос, к тому же он был настолько насущным. Как я себя чувствую: а в своем ли я уме или уже нет, судя по всему? — Не знаю. Собеседник опешил: — Как это не знаете? Пожать плечами, это все на что меня хватило. Он растерялся еще больше. Его взгляд обшарил все доступное помещение, видимо ища поддержки, и не нашел. Потом у него созрела какая-то мысль, он собрался и произнес: — Что-нибудь болит? Голова там… ноги… — Нет. Только есть хочется… А вы собственно кто? — Я? А, я целитель, меня зовут Лиммерет, можно просто Лим. Мы вас вчера в море нашли. Думали вы мертвая, а оказалось живая, — уверенность из голоса медленно пропадала, чему не мало помогало выражение лица спасенной. — Э-э… Ну вам капитан все объяснит. — Капитан? — Да. Я его сейчас позову. — А?… Ага, — целителя уже и след простыл. Совершенно некстати пришла мысль, что под одеялом на мне ничего нет, сейчас придет капитан, а я неодета. А одежда моя где, должна же ведь я была быть во что-то одета? Я оглянулась, ничего похожего на одежду видно не было, только на том единственном стуле сиротливо висел мой домашний халатик. Ну хоть что-то. Обмотавшись одеялом, я медленно встала на непослушные ноги. Холодная древесина выветривала дымку из головы. Пол почему-то казался очень неустойчивым, пока я пыталась обрести равновесие, дверь распахнулась. На пороге появился человек. Дымка из головы вылетела окончательно, уступая место страху. Было в нем что-то жуткое: обветренная, высушенная на солнце кожа, темные, растрепанные ветром волосы, темные жесткие глаза. Я машинально отступила назад, потеряла равновесие и не очень аккуратно приземлилась обратно на кровать. В открытом дверном проеме, за спиной вошедшего, виднелась целая толпа людей, они молча расталкивали друг друга, пытаясь увидеть происходящее хоты бы краем глаза. — Великан, закрой дверь! — рявкнул вошедший. По телу побежали мурашки, возникло ощущение, будто я в чем-то провинилась. Огромных размеров человек легко оттеснил всех зевак, которые еще минуту сопротивлялись тому, чтобы дверь была закрыта, но, явно проигрывая в физической силе Великану, все же уступили эту борьбу. Он, сложив руки на груди, подпирал дверь с видом полного безразличия. — Великан, с той стороны дверь закрой, — ирония в голосе, правда какая-то не добрая ирония. — Ну, капитан… Они обменялись молчаливыми взглядами. Немой диалог длился недолго, Великан насупился и вышел. Я бы тоже вышла, если бы на меня так посмотрели. А, кстати, куда бы мне выйти? Недоброжелательность чувствовалась в его взгляде, в его позе, даже в его молчании. Я внутренне приготовилась защищаться, не знаю отчего, может это просто страх. Капитан сел на тот единственный стул, на котором сегодня утром я увидела целителя. На мой взгляд пауза затягивалась, он молча исподлобья смотрел на меня, я так же молча смотрела на него. Я начинала нервничать. Ох, кто-нибудь мне скажет, что здесь происходит? — Как тебя зовут? Логичный кстати вопрос, дай бог памяти: — Мирослава. — Вот такие у меня мама с папой, с фантазией, но мне мое имя нравится. — Замечательно. Как ты сюда попала? Еще логичнее, самой интересно. — А я у вас спросить хотела. И сюда, это куда? В его глазах вспыхнул нехороший огонек. Что происходило в этот момент в его голове понять было невозможно. — Вчера мы нашли тебя полумертвую в море, до ближайшей земли три месяца пути, ни одного корабля ни то, что поблизости, даже в неделе пути от нас мы не заметили. Поэтому я снова тебя спрашиваю, как ты сюда попала? Голова упорно отказывалась соображать. Три месяца пути до ближайшей земли. Как это может быть? Я же вчера еще была дома. Что-то случилось вчера? Три месяца пути. Я здесь со вчерашнего дня, дома наверно сума сходят. — Телефон у вас есть? — Что? — капитан опешил. Выражение его лица впервые изменилось, стало не злым, а каким-то напряженным. Появилось чувство, что ляпнула я что-то не то. — Позвольте вас спросить, где я нахожусь? — В море, на корабле, который называется «Лионелла». Капитана все больше и больше злила эта ситуация: это он пришел задавать вопросы, но почему-то только и делает, что отвечает на них, сам же не получил еще ни одного ответа. — А море как называется? — Голос дрожал, все было не так, не так как должно было быть. — У этого моря нет названия. Это граничные воды. — Граничные с кем? — Ни с кем, дальше неизвестная территория. У меня возникло желание заскулить. Что же это такое, нет у нас никаких неизвестных земель, весь земной шар уже исколесили вдоль и поперек. Капитан молча смотрел на тщетные попытки прийти к разумному решению. У него неожиданно появилась мысль, которую нужно было проверить. — Откуда ты? — снова спросил он. Из дома я, из дома. — Из Москвы. Он медленно закрыл глаза, сделал глубокий вдох и с какой-то непонятной, по-моему даже злорадной, полуулыбкой посмотрел на меня. — Значит так, говорю один раз, поэтому слушай внимательно. Дом твой далеко, очень далеко. Места, куда ты попала, на вашей карте нет. Это как бы тебе сказать не совсем твой мир или совсем не твой. Но об этом пока лучше никому не говорить. Если кто из моей команды будет спрашивать, говори, что не помнишь. Временная потеря памяти лучше, чем долгие объяснения случившегося. Это первое. Второе, твое появление внесло ненужное оживление, постарайся не усугублять это положение. — А одежду мне какую-нибудь можно, чтобы не усугублять положение! — мне кажется или я начала огрызаться? Хотя это не я начала, он мог бы быть немного вежливее с человеком, оказавшимся в затруднительном положении. Капитан прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, да, женщина на корабле это безусловно плохая примета… — Попробую что-нибудь придумать. — И со злой иронией добавил, — только не ждите что вам принесут вечернее платье. — Как-нибудь переживу. — Как он все-таки меня бесит! — Спасибо. — Не стоит благодарности. Он резко встал и направился к двери, уже потянулся к ручке, но в последний момент повернулся и спросил: — Что-нибудь еще? — Да. — И все-таки как не хочется его о чем-то просить. Я немного замялась. Ничего особенного в моем невысказанном желании нет, но вопросы, заданные с таким выражением лица, у меня всегда вызывали стойкое желание не отвечать. Пауза затягивалась. — И? — Я есть хочу. — Сейчас будет завтрак. Лим принесет тебе одежду и проводит в столовую. — Спасибо, — сказала я уже хлопнувшей двери. На самом деле все происходящее напоминало фарс. Нет, даже не фарс, а сказку Льюиса, его «Хроники Нарнии». Ерунда какая-то если честно: я тоже попала в другой мир, только меня туда не через шкаф занесло и не через картину водой смыло, а… Н-да, тут тоже вопрос: а как? Несколько раз я пыталась заставить себя проснуться. Ну, мало ли, все бывает! Успехом мои попытки так и не увенчались. Пробовала по медитировать, тоже безрезультатно. Только как-то настороженно я стала относиться к медитации после всего случившегося: занесет еще куда-нибудь повеселее, чем сюда. Это мне еще повезло, что меня выловили, а то могла еще плавать и плавать, правда думаю мне бы уже было все равно… А что если бы я в каком вулкане очутилась действующем или на луне. Нет, отнесемся ко всему происходящему по-философски: могло быть гораздо хуже. Да и ко всему прочему суетись не суетись, сделать сейчас ничего нельзя. Что сделаешь находясь на корабле (деревянном кстати) в открытом море, когда до ближайшей земли три месяца пути в лучшем случае. Остается только наблюдать и получать удовольствие от поездки. Одно мучает: что же сейчас дома твориться. В смысле мучает только это, остальное беспокоит. После долгого ожидания одежду мне все-таки принесли, наряд оказался вполне приличный, почти по размеру. Короткие штанишки (бриджи наверное) ничего так, держались. Не понятно только зачем им такие, они даже мне были в обтяжку, либо кто-то их неудачно постирал, что они сели размера на три, либо у них тут есть женщины или дети. И какая-то серая майка то ли лен, то ли хлопок, ну в общем мягкая. Видок у меня, прямо скажем, был еще тот: зеленоватого оттенка кожа, волосы после соленой воды похожи на паклю, в коротких штанишках мужского покроя и неопределенного цвета рубашечке, да, и на ногах чуни из мягкой кожи. Когда целитель пришел, чтобы проводить меня на завтрак, выходить из каюты не хотелось совершенно, страшновато было. Но от волнения есть хотелось еще сильнее. Лим, так называл себя целитель, — то еще имечко нечего сказать — терпеливо ожидал, пока я мялась возле двери. Кажется он тоже был немного взволнован, хотя может он всегда такой суетливый. Мне стало гораздо хуже после того, как я вышла за дверь. Вокруг плотной толпой стояло ну очень много людей. Слишком много на мой взгляд. Все молча смотрели на меня, я так же молча шарила глазами в поисках какой-нибудь лазейки. Кто-то видимо все-таки понял, что так мы можем стоять до вечера, и начал отходить. Следом за одним зашевелились и остальные, передо мной медленно образовывался коридор. Не стоило особого труда понять, куда мне нужно идти, да и выбора особого не было: либо назад, что было бы как минимум глупо, либо вперед. С трудом подавляя желание броситься бежать, я шаг за шагом переставляла непослушные ноги. По волоскам на теле уже начали бегать искры от напряжения, ко мне сейчас лампочку присоедини, гореть будет, дай боже. Наконец в полу появилось отверстие с лестницей, туда мне что ли? Я обернулась к целителю, он утвердительно кивнул головой и предложил мне спуститься. Помещение было не слишком большое, но уже изрядно заполненное. Интересно у них тут всегда такой аншлаг или только по случаю моего появления. Лим, быстро повел меня между деревянными столами к свободному месту. Свободно оказалось только за столом, где сидел уже знакомый мне капитан, огромный человек, его, кажется, называли Великаном и еще какие-то люди. В общем-то понятно почему свободно оказалось именно там: выражение лица капитана было ну совсем недружелюбным, я бы тоже отсела, если бы могла. Лим пододвинул мне стул и сам сел рядом. Помещение столовой медленно заполнялось, те кому не нашлось места стояли вдоль стены. В конце концов это даже не вежливо так рассматривать человека, даже если он непонятно как оказался посреди моря! Передо мной поставили тарелочку с чем-то (кашей какой-то). Есть никто не начинал. Может пожелать им приятного аппетита, себе бы я этого уже желать не рискнула. Капитан обвел взглядом притихшую команду: — Вам не кажется, что здесь стало тесновато? — реакции не последовало. — Все, кто уже позавтракал, идут по своим делам или очень пожалеют о том, что ослушались приказа… — так негромко, но даже я услышала угрозу в голосе. — Остальные медленно заканчивают завтрак и делают тоже самое. — Но капитан! — Расходимся, я сказал! Люди недовольно загудели, но приказ все-таки стали выполнять. Он был вне себя, он был просто в бешенстве. Он поглощал кашу стоящую перед ним словно не завтракал, а уничтожал врага, который изрядно ему надоел. — А вы, мисс, — прорычал капитан, — кажется, хотели есть. — Кажется, хотела. Только вот что-то кусок в горло не лезет. Может сказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку? Хотя, черт с ней с обстановкой, поем быстренько и уйду, попробую отсидеться в каюте, пока не уляжется ажиотаж. — Что ж вы, мисс, кажется вам не по вкусу наше угощенье? Мне кажется или этот человек как его там — а, кстати, как хоть зовут этого капитана? — снова пытается мне нагрубить. — Для начала, я, в отличие от вас, представилась вам сегодня утром, поэтому у меня большая просьба: обращайтесь ко мне по имени. И во-вторых, я не знаю на основании чего вы делаете выводы о моем вкусе, но они совершенно ошибочны. Капитан остановил вилку на пол пути ко рту, вернул ее обратно в тарелку и медленно поднял глаза. Такая реакция была для него немного неожиданной. Она еще будет меня учить! — Так вам интересно, как меня зовут. — Нет, это был не вопрос это была угроза. Вокруг воцарилась тишина, прекратили стучать столовые приборы. — Нет, не интересно. — Собственно, мне и правда было не интересно, как зовут этого… человека. Я продолжала не спеша есть. — Просто мне кажется, было бы не очень вежливо с моей стороны обращаться к вам «Эй, мистер». — А зачем вам вообще ко мне обращаться? — милая улыба кота смотрящего на сметану. — Вот и я думаю, а зачем? — и немного подумав, — Может потому, что на этом слегка ограниченном пространстве сложно будет не встретиться еще хотя бы один раз. Вам такое в голову не приходило? — Я так удивленно — вопросительно подняла на него глаза. Интересно получилось у меня сделать невинный взгляд? Нет, наверно не получилось, потому что в его глазах заплясали черти. — Я предпочел бы видеть вас как можно реже. — Ох, а я бы предпочла с вами совсем не встречаться, — и после небольшой паузы добавила, — никогда. — А вы не слишком вежливы, мисс. — А вы не слишком гостеприимны, мистер. Он повозил вилкой в почти пустой тарелке, думая о чем-то своем. Обвел взглядом застывший зал, оказывается наша перепалка вызвала очень живой интерес не только у всех присутствующих, но кое-кто даже ослушался недавнего приказ: из-за приоткрытой двери торчали головы, внимательно наблюдавшие за развернувшейся сценой. Встретившись взглядом с капитаном, головы дружно попытались побыстрее улизнуть, но так как голов было слишком много, быстро не получилось, за закрывшейся дверью послышались шум падающих тел и ругательства. Матросы дружно, как по команде, заработал вилками. Капитан улыбнулся и вернул взгляд на мою скромную персону. — Для вас, я — Лорд Капитан. — И уже не обращая на меня внимания, — Лим, после завтрака приведешь ее ко мне, нужно кое-что обсудить. Я мысленно пожелала удаляющейся спине Лорда Капитана всего самого хорошего в самых нехороших словах. — Не обращай внимания, — говорившего я уже видела, сегодня с утра он вместе с капитаном заходил ко мне в каюту, ну каюта конечно не моя, но я в ней временно обитаю. — Капитан последнее время очень раздражительный. Три месяца в открытом море кого угодно из себя выведут. Меня, кстати, зовут Великан. — Мирослава. — Обычно, услышав мое имя, люди немного удивляются, Великан же не повел даже бровью. — Великан, это что, имя? — Нет, имя у меня другое. А это с детства привязалось. Имя мое наверно уже никто не помнит, я и сам его иногда забываю. А это просто и удобно. — Да, и забыть его сложно, такую махину по-другому и не назовешь, — встрял в разговор Лим. — Они, эти хлюпики, мне просто завидуют. — Да уж, да уж, особенно когда под тобой стулья ломаются. Послышались сдавленные смешки, видимо эта шутка у них в ходу. Великан отмахнулся, пусть зубы скалят, ему-то что. — Расскажи нам, Мирослав, как же ты здесь очутилась, как тебя к нам занесло? — и снова тишина, судя по всему этот вопрос волновал не только Великана. Не так давно я уже пыталась на него ответить, ничего из этого не вышло. Кстати Лорд Капитан тогда дал в общем-то не плохой совет, почему бы им не воспользоваться. Я опустила глаза в тарелку, повозила там вилкой, раздумывая что же все-таки сказать. Поймала себя на мысли, что пять минут назад точно так же возил вилкой в тарелке капитан, и улыбнулась. — Не знаю, — интересно, если посчитать все удивленные взгляды, сколько их получиться? — Не могу вспомнить. В голове просто пустота, как будто специально кто стер. — Да… А было так интересно, — протянул Лим. — Мы чего только не думали, надеялись ты нам расскажешь. Я неопределенно пожала плечами. Мне и самой интересно, только интерес этот утолить некому. Лим, проводил меня обратно в каюту, сразу после того как я ответила на все вопросы. Было их кстати немного, потому что почти на все я отвечала, что не помню, не хотелось бы наговорить что-то лишнее, мало ли как они отреагируют. К моему неудовольствию в каюте был капитан (как же его зовут все-таки), он что-то сосредоточенно записывал в судовой журнал. Целитель посмотрел на меня, шепнул что-то вроде «удачи» и удалился. Я осталась стоять возле двери, ожидая, что мне скажут либо уйти, либо пройти и присесть. Капитан неспеша продолжал свою работу, как будто и не замечая меня, назло наверное. Ну и черт с ним, постою, мне нетрудно, полюбуюсь на его спину, очень, знаете ли вежливо с его стороны. — Не обязательно стоять возле двери, — не поворачиваясь ко мне, сказал он. Наверно можно постоять где-нибудь в другом месте? Плюнув на вежливость, я уселась на кровать. Может поспать пока, а он меня разбудит как закончит усиленно делать вид, что занят. Наконец эта ситуация надоела не только мне, он закрыл и отложил журнал в сторону. — И так, Мирослава, могу вас порадовать, вы попали в очень затруднительное положение. Вернуть вас домой у меня нет никакой возможности, хотя очень хочется. У меня нет возможности даже пересадить вас на другой корабль, хотя этого мне хочется еще больше. Поэтому какое-то время нам придется потерпеть друг друга. Жить будете здесь, я сегодня освобожу вам свою каюту. Боже, какая щедрость, прямо от сердца отрывает. — Благодарю. Его выражение лица, лучше всяких слов сказало мне, куда я могу деть свою благодарность. — Не рассчитывайте, что это будет приятное путешествие. Удивил. — Будешь помогать на кухне и целителю, если понадобится. Легкость, с которой он перешел на ты, сказала только об одном: я здесь больше не гостья, но и не член команды. А я собственно и не успела почувствовать себя в гостях. Интересно, он всегда такой быстрый? — Хорошо. Капитан ожидал совсем другой реакции, уже приготовился предложить отправиться до земли в плавь, если вдруг что-то не устраивает. Даже слегка разочаровался такой покладистости и продолжил: — По всем вопросам обращайся к целителю, Лиммерет поможет. — Он немного подумал и добавил, — и самое главное: следи за своим поведением. — Иначе, Что? Лорд Капитан выкинет меня за борт? — зачем я это сказала, сама не понимаю. И что это за постоянные намеки на мое поведение? — Поверь мне, выкину. А я верю. Вообще не понимаю, с чего это он не решил поднять меня на борт, бросил бы и все дела. — Надеюсь мы поняли друг друга? — убийственный взгляд и выражение лица «только попробуй мне что-нибудь скажи». И когда это меня останавливали убийственные взгляды? Да никогда. — Ну что вы, Лорд Капитан, конечно. Я бы даже сказала, абсолютно и без слов, нормальных, которые видимо вам не знакомы. Лицо капитана расплылось в неприятной ухмылке. — Мне известно много разных слов, но у меня нет никакого желания тратить их на тебя. И неспеша удалился. Я улеглась на кровать. Обидно. Что же это такое: за пол дня он успел мне нагрубить и нахамить без повода столько, сколько другим бы понадобилась как минимум неделя. Три месяца в море кого угодно, видишь ли, из себя выведут, да его наверно и отослали из-за «ангельского» характера подальше. Лорд Капитан, чтоб его! Корабль оказался огромный, что в общем и не удивительно: находилось на нем около сотни матросов. Лим устроил мне небольшую экскурсию, заодно и знакомил со всеми. Запомнить такое количество людей за один раз я не могла, но честно старалась. Сложно было еще и из-за того, что имена у них были непривычные, не наши я бы сказала, больше похожие на прозвища. Зато ко мне все отнеслись с таким живым интересом, и каждый, кто не был утром в столовой, спрашивал одно и тоже: как же я все-таки очутилась в этих богами забытых водах. И долго недоверчиво смотрели, услышав мой ответ. Не знаю я, не знаю, самой хотелось бы знать. О полезности моего пребывания на корабле заботился только капитан: на кухне от моих услуг отказались сразу, как только я рассказала о своих кулинарных талантах, которые напрочь отсутствовали. Нет, ну что-нибудь я конечно приготовить могу, но повар решил не рисковать и правильно, честно говоря, сделал. А Лим после долгих раздумий над тем, чем же я могу ему помочь, решил, что объяснит мне некоторые правила первой помощи, ну и в общем научит каким-нибудь азам, когда-нибудь. А для начала всучил мне увесистую книжку с интригующим названием «Основы теории магических потоков», причем надпись я смогла прочитать только после того, как книга оказалась у меня в руках. Странные иероглифы на обложке словно расплавились и медленно перетекли в знакомые буквы родного алфавита. Спрашивать об этом я ничего не стала, так как Лим наблюдал все эти изменения вместе со мной, но не был ни капли удивлен, разве что долго всматривался в надпись, бормоча под нос, что-то о том, что не может припомнить подобного алфавита ни у одного знакомого ему народа. — Вот такая я загадочная, — немного кокетства, но иногда это единственный способ не отвечать на вопрос прямо, если не очень этого хочешь. — Да уж, загадочнее некуда. Мне показалось или в его голосе проскользнула какая-то обреченность? Нечего сказать, хорошее впечатление я произвожу на мужчин, особенно последнее время. Лим убежал по своим обязанностям, перед уходом попросив меня, не очень мозолить глаза капитану. Неплохой совет, меня и саму совсем не радовала мысль о встречи с ним, но существовала небольшая проблема: корабль — не город, шансы не наткнуться друг на друга хотя бы один раз были почти равны нулю. Но и сидеть в душной каюте не очень хотелось, когда на палубе солнечные лучи и морская свежесть. Я подхватила, отданную мне Лимом книгу, и отправилась искать тихое уединенное местечко. Оно нашлось среди ящиков и тюков. Поудобнее пристроив свое немного ослабевшее тело на теплом дереве, из которого был сделан корабль и отложив в сторону толстенный фолиант, я закрыла глаза. Треск волн, которые неторопливо вспарывало огромное судно, легкий бриз упирающийся в натянутые паруса, приглушенный гомон матросов. Неужели это все нереально? Если это сон, то один из самых ярких, которые мне когда либо снились за мою не очень долгую, длинной в двадцать один год, жизнь. Что же произошло? Что же, собственно говоря, все-таки произошло? Как, если это не сон, я здесь очутилась? Нет, можно конечно предположить, что с этим как-то связаны мои занятия медитацией. Я вообще человек по природе доверчивый, не в том смысле этого слова, к которому мы привыкли. Просто я всегда верила в существование жизни на других планетах, в реальность леших, домовых, русалок, оборотней и вампиров, и в то, что кроме нашего мира есть еще не одна сотня других реальностей. Звучит так будто психбольница по мне давно и безутешно плачет, но все не так плохо. Я не то, чтобы фанатично в это уверовала, просто никогда не отрицала возможности существования всего перечисленного и многого другого. И вот оно практическое доказательство, ну если мне конечно просто-напросто не морочат голову веселые ребята. Но есть еще и интуиция, которая мне не раз помогала, так вот она мне подсказывает, что все услышанное мной за сегодняшний день чистая правда. И если предположить, что, да, это какая-то из существующих параллельно нашей реальность, то как же меня сюда занесло? Это что, сила мысли: хорошо сосредоточившись и представив себе безбрежное море меня к нему и отнесло (угу, как на лифте). Тогда другой вопрос: почему меня не отнесло куда-нибудь к средиземному или на худой конец к черному морю, почему сюда? Да, и конечно третий вопрос: если у меня прорезалась такая сила мысли, то почему меня назад не доставило, когда я долго и упорно сосредотачивалась на родном доме? Стоит поискать ответы в умных книгах или у капитана, который без сомненья что-то знает. Только вот я лучше до старости буду по библиотекам сидеть, чем лишний раз разговаривать с капитаном. Ах, да забыла с Лордом Капитаном, чтоб его! Невозможность хоть что-то сделать просто убивала. Попади я хотя бы на материк и… И что? И ничего. Я могла бы попытаться найти того, кто был бы в силах мне помочь. Это конечно из разряда фантастики, но кто знает, ведь шанс всегда есть. А здесь, на этом корабле, я не могу абсолютно ничего сделать, просто сидеть и ждать. А, кстати, я даже не знаю куда мы плывем, и если до ближайшей земли три месяца пути, то я надеюсь, что плывем мы именно к ближайшей, а не к какой-либо другой. Три месяца, боже мой!!! Дома сойдут сума! Внутри все буквально вибрировало от напряжения, требовало действовать. Надо успокоиться, надо ждать. Надо. Все-таки правильно я сделала, когда пошла на медитацию, теперь есть пара отработанных приемов, позволяющих успокоить разбушевавшуюся нервную систему. Действовать будем по-другому, пока полистаем книжечку, которую дал Лим, хотя не уверена что в теории магических потоков будет внятное описание путешествий между мирами, не уверена, что там вообще будет что-то внятное. А там по ходу дела разберемся. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что по близости никого нет, я стянула рубаху, закатала повыше штаны и подставила теплому солнцу свою бледную весеннюю кожу. К вечеру шумиха по поводу моей персоны улеглась. Зато началось внимание другого рода: заскучавшие за время долгого плавания без женщин матросы, очень оживились при появлении на их судне существа женского пола. От многозначительных взглядов и почти тонких намеков некуда было деваться. Да, вот она популярность. Это из той серии: первый парень на деревне, а в деревне один дом. Сначала я как-то даже напряглась: столько нездорового интереса. И напрягалась не одна я, капитан буквально багровел от злости, когда видел как кто-то из его команды проявляет мне знаки внимания. Кстати, его суровое лицо охладило пыл моих новоиспеченных поклонников. Каждый раз я спешила скрыться от гнева капитана в мастерской у Лима, так как следить за мной и чем-нибудь занимать, чтоб не мешалась под ногами, было его священной обязанностью, пожалованной самим капитаном. Целитель совсем не был против, сейчас работы у него было мало, разве что бородавку кому-нибудь свести, и кроме меня заняться ему было практически нечем. Мы вместе готовили разные снадобья впрок. Интересное я вам скажу занятие. Намного интересней, чем в то время, когда я была маленькой и, закрываясь в ванной, смешивала разные шампуни и мамины крема. Плюс еще и в том, что от мамы мне доставалось за мои художества, а Лим, даже, если я что и напортачу, просто стеснялся мне что-либо сказать. — Мирослава, ну что ты там опять делаешь? — Смотрю, что у тебя в скляночках и мешочках, — разбирая вышеупомянутое, отозвалась я. — Аккуратнее, между прочим это последнее, что у меня осталось, а в ближайшие месяца четыре никаких пополнение не предвидится. Сильной озабоченности в его голосе я не услышала, правильно, мне можно доверять, по крайней мере травки и порошочки. Ничего страшного я с ними не сделаю. И про четыре месяца меня уже просветили. Шок который я испытала, поняв, что четыре месяца это минимум из возможного времени плавания их корабля и меня вместе с ними, можно сравнить только с шоком первого дня моего появления в этом мире. Хотя, я ведь это в первый день и узнала, капитан за ужином порадовал, чем напрочь отбил аппетит. — И что, нет никакой возможности попасть на материк? — упавшим голосом спросила я у капитана. — Почему же, есть, — невозмутимо ответил он, — вплавь. И ведь почти не шутит, слегка подкалывает, но не шутит. — Думаю, я так и поступлю. Рано или поздно. — И почему перспектива утопиться с каждой проведенной в его компании минутой казалась мне все более радужной? — Лучше рано. Видимо, Лорд Капитан любит устраивать показательные выступления на публику, чем вызывает у нее, если не восторг, то, как минимум, живой интерес. Интересно, когда не было меня, к кому он цеплялся? — Пожалуй, я еще какое-то время порадую вас своим присутствием, — сказала я, глядя в наконец обращенные на меня глаза. — Я несказанно счастлив. — Не, не сможешь. — А вот и смогу. — Да не сможешь, я тебе говорю. — Смогу! — Ха. — А вот посмотрим! — На что там смотреть! Сэм, ты думаешь, первый такой шустрый? — Они просто не знают, как нужно с женщинами обращаться. — А ты знаешь? — А я знаю! И по лучше тебя, Великан. — Ну-ну! Действуй, а я посмотрю. — Смотри. И завидуй. Великан с улыбкой наблюдал за удаляющейся спиной помощника повара. Мальчишка решил соблазнить утопленницу. Пусть пробует. А он понаблюдает за очередным представлением. Девчонка то оказалась — кремень. На его глазах свои силы уже пробовали Таргет и Сэтт. Канонир попал под плохое настроение после очередной встречи с капитаном. Хорошо, что капитану в этот момент не попался, тогда бы упавшей самооценкой не отделался. А с другой стороны, может у мальца что-нибудь и получиться, этим-то олухам, Таргету и Сету, только с портовыми шлюхами общаться. Берт прятался от полуденной жары на нижней палубе, здесь было темно, и сохранялась хоть какая-то прохлада. Волновался он только об одном: от вечной темени нижней палубы его цветок становился все более понурым. Одуванчику был необходим солнечный свет, но эта жара может убить кого угодно, что уж говорить о маленьком беззащитном цветке. Берт холил и лелеял этот маленький желтый комочек. Нет, дома он никогда бы не стал так заботиться об обычном одуванчике, наоборот, Берт их безжалостно истреблял, чтобы не мешали расти другим цветам его замечательного сада. Но здесь, в море, случайно проросший росток был чудом, о котором он даже не мог мечтать. Берт бесконечное число раз пожалел, что согласился отправиться в это плавание, море, он его терпеть не мог — даже в пустыне есть оазисы, а здесь, если что-то и растет, то глубоко под водой. Море скрывало все, и за это он его не любил. Все матросы знали о странном пристрастии сурового Берта, тихо подсмеивались над ним, но ни за что бы не решились чем-то навредить цветку. Месть помощника повара была бы страшна. Раз в день, на пару часов, Берт выносил своего любимца на палубу, чтобы тот погрелся под солнечными лучами. — Мирослава. Я отстранилась от борта и повернулась на голос. Юный помощник повара переминался с ноги на ногу и отводил глаза. — Да? — Ты не занята? — Нет. Что-то случилось? — Нет-нет. Что ты! — Сэм ужасно нервничал. Он изо всех сил пытался вести себя расковано, но выходило это не очень хорошо. — Ты что-то хотел? Сэм кивнул. — Ты знаешь… Ты такая… Я хотел… Из груди вырвался стон. Я страдальчески закатила глаза. Неужели опять!? Они издеваются?! Сэм воровато огляделся по сторонам и неуверенно протянул, до этого спрятанную за спиной, руку. — Что это? — подозрительно произнесла я, рассматривая свисающий с размякшего стебля истрепанный желтый шарик. — Цветы. — Цветы! — неподдельно изумилась я, при этом вышеупомянутое нервно дернулось в дрожащем кулаке. — Цветок, — придушенно пролепетал помощник повара. — Для тебя. — Сэм, ты дыши глубже. Тебе чего надо-то? — недобро поинтересовалась я. — Тебя, — страдальчески выдавил парень. — Меня!? — Я хотел сказать… — Чего ты хотел сказать! — Ты прекрасна как этот цветок, — обреченно прошептал Сэм. — Как одуванчик? — невозмутимо переспросила я. Нерадивый кавалер нервно сглотнул и кивнул. — Такая же желтая или такая же потрепанная? Сэм застыл с протянутой рукой, выбирая, что же ответить, чтобы не получилось еще глупее. В стороне, держась за борт, покатывался со смеху Великан. — Что здесь происходит? Сэм побледнел и немедленно выкинул цветок за борт, где его тут же слопал прожорливый подводный обитатель. Мне же стало дурно. Мне всегда становилось дурно, когда рядом оказывался капитан. Грубый, несдержанный, вечно чем-то недовольный, во всех отношениях неприятный тип. — Я жду объяснений. — Я… мы… — пролепетал Сэм. Горе кавалер! — Разговариваем. — Я смотрела на него с вызовом, высокомерно. Другого взгляда этот человек не заслуживал. — Сэм, ты можешь идти по своим делам. — Да, капитан, — сник помощник повара и поплелся проч. Я тоже развернулась и хотела было уйти, но капитана это не устроило, его пальцы стальной хваткой сжались у меня на плече. Я удивленно, почти испуганно подняла на него глаза. — Я вас не отпускал. — И? — гордость не давала показать свой страх, я изо всех сил делала вид, что меня ни сколько не волнует его не слишком любезное поведение. — Вам стоит умерить свою любвеобильность. Это не прогулочная яхта, и люди здесь не отдыхают, а работают. — Причем здесь моя любвеобильность? — сквозь зубы выговорила я. — При том, мисс, романы будете заводить в другом месте. Мой корабль — не дом свиданий. — Вы в своем уме? О каких романах вы говорите? — Вы неплохо понимаете, что я имею в виду, — капитан шипел мне в самое ухо. — У вас навязчивая идея. Обратитесь к врачу. — Я попыталась вырваться из хватки, но пальцы на плече сжались только сильнее. — Не стоит заниматься психоанализом. Это у вас плохо получается. — В голосе слышалась угроза. — Отпустите руку, мне больно. — Потерпишь. Тем не менее хватка стала слабее. — Вот и вы потерпите. — А если не стану? Я промолчала. Могла, конечно, предложить меня убить, но, судя по серьезному настрою, он вполне мог с радостью принять это предложение. Риск — дело благородное, но не в этом случае. Мы смотрели друг другу в глаза. Долго. С вызовом. Молча. Чем это могло закончиться? Убийством. Нет, это не шутка. Я кожей ощущала ненависть капитана. Ненавидел, но за что? Нет, не за то, что его люди пытаются со мной заигрывать. Это было бы слишком глупо. Я нарушаю порядок на корабле? Я нарушила его только своим появлением, но это не преступление. Может быть, он просто не любит женщин? Ну, это определенно бы объяснило его поведение. Но утверждать что-то подобное я не могу, так как видела только его отношение ко мне. Стоит остановиться на том, что ему просто не нравлюсь конкретно я. Так бывает, видишь человека и понимаешь, что он тебе неприятен. Еще никто на меня так не реагировал, но ведь всегда бывает первый раз. Его взгляд был тяжелый, мне хотелось отвернуться, но это означает признать его силу. А почему бы мне этого не сделать? Только потому, что он хам и наглец. Интересно, а как могут наказать за неповиновение старшим по званию, повесят на рее? Если он меня убьет, об этом даже никто не узнает, а команда не станет выдавать своего капитана. У меня екнуло сердце. Я опустила глаза и отвернулась. Там где совсем недавно стоял Великан, собралась целая толпа. Они наблюдали за развернувшимся на их глазах действом и перешептывались. Цирк Шапито на выезде? Ветер доносил отдельные фразы: — Выкинет… — Да нет… — … придушит… — Поспорим… Я перевела изумленный взгляд с матросов на капитана. Это, что у них шутки такие? Капитан побагровел, бросил на меня презрительный взгляд и удалился. По кораблю разлетелся вопль Берта: — Мой одуванчик!!! |
|
|