"Полёт Ястреба" - читать интересную книгу автора (Байкалов Игорь Алексеевич)

Глава 5. На орбите

Вы когда-нибудь занимались психологией? Поверьте, увлекательнейшее занятие. Тайна человеческой души всегда влекла меня, ведь находясь наедине с самим собой, человек так и не научился по-настоящему понимать себя. Трюизм? Возможно, банально. Спросите, почему я тогда не пошёл на психолога? Отвечу: не знаю, наверное, не достаточно сильно хотел, но уверен, моё увлечение отразилось на будущей профессии. Ведь искусственный интеллект тоже своего рода «душа». Может быть, и создавал человек его потому, что хотел понять себя, кроме вполне шкурных технических интересов. Некоторые говорят, что мы создали новый разум. Не могу согласиться. Некоторые религиозные деятели (самые консервативные) обвиняют нас, инженеров, в уподоблении Богу. Разумеется, мы не Боги и, наверное, даже не лучшие Его дети, но мы творим и в этом подобны. Становление искина похоже на становление человеческой личности: каждый из них не похож на собрата. Поначалу они даже не выделяют себя, а затем появляются индивидуальные черты, «характер», но я уверен: это лишь внешнее сходство. На чём основана моя уверенность? Есть некоторые соображения, но, по большому счёту, ни на чём. То же самое я могу сказать и об оппонентах, ведь мы не знаем метафизику разума…

Сегодня «на досуге» я пытался заглянуть в тайны «души» Ястреба. Именно пытался, потому что модуль индивидуальности оказался заблокирован. Итак, первая попытка увенчалась провалом. Что ж, я вполне понимаю своего коллегу. Кому хочется, чтобы его детище было доступно каждому? Ведь не зря появились повторно используемые блоки кода, скрывающие реализацию алгоритма. Но сдаваться я не собирался. Три видеозаписи ещё не просмотрены, и с ними следовало ознакомиться.

Я с блаженным видом разлёгся на кровати и вставил инфокристалл в приёмник. С экрана на меня посмотрел человек лет тридцати. Пожалуй, самым ярким, что мне запомнилось, был сверкающий лысиной череп. Неудачное освещение, но это не столь важно. Я нажал на воспроизведение.

— Запись первая. 20 сентября 2277 года. Сегодня я начинаю своё познавательное турне по мирам неизведанного, — начал Арашин. Что и говорить, он действительно был необычным человеком: такой блеск в глазах! — Целью моего эксперимента станет ответ на вопрос: что есть искусственный интеллект: машина или живое существо?

Я рывком оказался у экрана.

— Для ответа на этот вопрос мы должны дать определение: что значит быть живым и что значит быть машиной? Увы, определения до сих пор нет. Единственный различительный признак, как мы считаем, — это способность чувствовать, но что значит чувствовать? Можно сказать, что любой сенсор «чувствует», но разве это делает его живым? Все мы знаем, что чувствовать — это не просто собирать информацию, но в чём особенность сказать не можем. Для этого нам элементарно не хватает слов и понятий. Но что же… нет выхода? — он ненадолго замолчал, напряжённо глядя в экран. — Мы ещё не заглянули вглубь предмета и можем обходиться только внешними проявлениями. Суть в том, чтобы понять что «чувствует» машина и как она это воспринимает. Да, мы имеем значение атрибутов, цифры, но нам не подходит, поскольку условно и человеческие эмоции можно выразить в цифрах, но будет ли это верной дорогой? — он снова замолчал, что-то обдумывая, а затем продолжил. — Это можно назвать «мозгами в банке»… — я скривился от такого сравнения. Теперь понятно откуда у Ястреба такое своеобразное чувство юмора, — но, разумеется, никто не будет заниматься трепанацией. Поступим более гибко. Это будет попытка очеловечить машину. Мы уже дали машине интеллект, то есть способность самостоятельно ставить перед собой цели, решать их. Что мне для этого нужно? Основательно переработать блок индивидуальности, чем я и займусь».

Запись закончилась на самом интересном месте. Теперь стала ясна цель работ Арашина, но не менее важны и подробности: что и как именно он хотел сделать! Ведь одних намерений недостаточно. Как узнать, в правильном ли направлении он двигался?

Неожиданный звонок оторвал меня от размышлений. Кто бы это мог быть?

— Ястреб, выведи на экран.

На мониторе появилось лицо Димы, и я воскликнул:

— О, привет! Не ожидал тебя увидеть! Ты что, уже вернулся?

— Да, вот только что. Выдалась свободная минутка, и тебе звоню. Случилось что? Выглядишь весьма…

— Задумчивым?..

— Нет, скорее, пришибленным? Системный блок на голову свалился?

— Примерно так, — усмехнулся я, — задачка-нерешучка у меня объявилась. Вот сижу, разбираюсь. Заглядывай, побалакаем.

— Айн момент, сейчас буду.

Он ушёл со связи, а я вернулся к своим размышлениям. Да, Дима меня немного сбил, но ничего. Должно сказать, Сильвестр поразил меня. Он замахнулся на одну из фундаментальных тайн философии, на тайну жизни и разума. Насколько я знаю, подобные эксперименты уже проводились, но вот результат мне был неизвестен.

Посмотреть вторую запись я так и не успел, поскольку в дверь ворвался Димка. Выглядел он весьма взволнованным. Из-за своих размышлений я заметил это только сейчас.

— Ты так выглядишь, словно вы отыскали гигантского бульторога или бабочку размером со звездолёт, — отметил я.

— Нет, пока лишь коробочку для бабочки. Сейчас ставят оборудование. Завтра начнём осматривать.

— А что ты здесь делаешь? — удивился я.

— Передал письмо.

— Не знал, что военные ими ещё пользуются, — усмехнулся я. — Не проще ли было поговорить по коммуникатору?

— Не знаю. Видимо, это мера предосторожности.

— А от кого и кому письмо?

— От Радненко для Лунько.

— Болтун — находка для шпиона, — сказал я.

— Брось, это не секретно. Меня видели десятки людей. Вот если бы я прочитал и тебе содержание изложил, то…

— Не продолжай… Когда на планету? Наверное, на следующим же челноке?

— Да, через час. Так чем занят?

Я коротко изложил суть проблемы. Выслушав, Дима почесал затылок и сказал:

— А не слишком ли круто для одного человека? Мне кажется, такие эксперименты в одиночку не проводят.

— А ведь и правда, — согласился я, — это всё равно что одному прокладывать туннель.

— Тогда в чём дело? Наверняка, он даже и не успел начать за этот год.

— Не совсем так. Он мог использовать уже имеющиеся наработки в этой области. Чтобы ответить на этот вопрос, мне необходимо знать, как именно он хотел выполнить задуманное, но у меня нет материалов. Впрочем, надеюсь, что пока. Вероятно, соурс-аудит что-то скажет мне…

— Что это?

— Записи об изменении кода, — объяснил я.

— Уволь меня от этих жутких вещей, — сморщился друг. — В следующий раз говори по-человечески и не ругайся так…

Откуда-то донёсся мощный хлопок. Корабль существенно тряхнуло.

— Нападение?! — от неожиданности прокричал я.

— Не знаю!

Дима вылетел в коридор, а я за ним. Дыма не было, сирена общей тревоги молчала. Не похоже на атаку.

— Ястреб, что происходит? — спросил я.

— Взрыв на третьей палубе.

Как только Дима услышал ответ, сразу кинулся к лестнице. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Друг поднялся вверх с завидной быстротой. Вот здесь уже пахло гарью, собирались десантники. Один из складов был раскурочен взрывом. Надеюсь, никто не погиб!

Двое бойцов стояли у почерневшего отверстия, всматриваясь в черноту провала. Затем другая пара нырнула туда, за ними последовала ещё одна.

— Так, дальше нельзя, — остановил меня Дима. — Здесь может быть ещё одна бомба.

Я лишь сделал шаг назад, скорее, от неожиданности.

— Ястреб, кто-нибудь находился в помещении? — снова поинтересовался я.

— Датчики не фиксировали ничьего присутствия.

— Все посторонние, вон с палубы! — прокричал, судя по нашивкам, взводный.

— Судя по данным компьютера, на складе никого не было, — сказал я, пытаясь быть полезным.

— Спасибо, инженер, мы знаем. Освободите палубу, — затем он повернулся к Дмитрию. — Через полчаса прибудет челнок. Вас уже ждут.

Вот так быстро, можно сказать, по-хозяйски, нас отослали по своим местам. А мне так хотелось помочь… Обидно, что ещё сказать.

Капитан Фаррел был шокирован, услышав новость: на его корабле проведена террористическая акция! Кто бы мог подумать?! Лунько тоже находился радом. В глазах начальника Службы Безопасности горели огни злости. Они и старпом Николай Надеев расположились в зале для брифингов.

— Думаю, это ДОЗ. Очевидно, их эмиссар как-то проник на корабль, — сказал Лунько.

— «Движение освобождения Земли», — фыркнул Фаррел. — Тёмные люди. Ещё их мне здесь не хватало для полного спектра проблем. Но ты прав, Толя, это вряд ли кто-то из наших. Иначе обнаружили бы раньше.

— Да, скорее всего из учёных. Это может быть кто угодно. Просмотр записи камер наблюдения займёт некоторое время…

— Анализ взрывчатого вещества проводится?

— Да, этим занимается Ренор. Сказал, что результат будет через полчаса.

— Нужно поговорить с Белоусовым.

— Вряд ли у него будет досье на сотрудников, — скептически сказал Лунько, — но с чего-то начать стоит.

— Что мы потеряли в результате взрыва?

— Привезённое учёными оборудование, — ответил старпом, глядя на монитор терминала. — К сожалению, почти всё, что не успели отправить, уничтожено.

— Да, Белоусов будет очень недоволен, — протянул капита, — но другого варианта нет.

Фаррел попытался связаться с руководителем экспедиции. Ответил ему дежурный. Учёный пребывал где-то на раскопках и не хотел отвечать на вызовы.

— Может, оно и к счастью, — отметил Лунько. — У нас будет время, чтобы выяснить все детали.

Раздался звук наручного коммуникатора Фаррела. Вызывал Ренор.

— Сергей Андреевич?

— Да. Я уже закончил анализ взрывчатого вещества. По всем показателям это канзон.

— Спасибо, — ответил капитан и выключил связь.

— Такое кустарным способом не производится, — отметил Лунько, который прекрасно слышал слова руководителя Научной Группы.

— Как оно могло попасть на борт?

— Сканеры показывают лишь состав груза. Мы можем просмотреть отчёты и выявить элементы по косвенным признакам. Но элементы этого вещества весьма распространённые, поэтому толку будет маловато

— А детонаторы? Их тоже необходимо было провести. Неужели наша система столь ненадёжна.

— Или люди, — вставил старпом. — Никогда нельзя сбрасывать со счетов человеческий фактор.

— Я понял, — попытался закончить разговор Лунько, — проверка предстоит серьёзная. Пойду, займусь делами.

Капитан не стал его задерживать. За начальником СБ последовал и старпом. Фаррел остался один. Его одолевали тяжёлые размышления. Ему случалось отражать атаку каргонцев, а в юности приходилось драться с пиратами, но никогда ещё линия фронта не протекала между ним и сослуживцами, ведь сейчас в сообщниках может быть любой из его экипажа, среди тех, кому он безоговорочно доверял. Что ж, всё когда-нибудь случается впервые…

Звонок коммуникатора отвлёк его.

— Фаррел слушает.

— Это Белоусов, — донесся голос. — Мне передали, что вы хотели связаться.

Капитан сообщил о происшествии. На другом конце слышалось лишь молчание, хотя Джек уже был готов к бурному проявлению эмоций.

— …Пока ещё не установлено, кто мог устроить взрыв.

— А примерно? — наконец, сказал учёный.

— Скорее всего, кто-то из вашей группы, — с неохотой сказал Джек, догадываясь о реакции учёного, но предупредить он должен обязательно. — Кто подбирал сотрудников?

— Частично я, а часть пришла «сверху». Все люди довольно известные. Не думаете же вы, что они не проверялись?

— Надеюсь, что так, но всё равно вам следует быть предельно осторожным в дальнейшем.

— Капитан, я знаю, что делаю, — донёсся голос Александра Николаевича. — Мне и так ваши десантники не дают вылететь за зону, просканировать другую часть планеты. Что вы хотите, чтобы я закрылся в своей каюте и не вылезал? Так что я скажу коллегам? Что я испугался и не выполнил свою работу?

— Главное, чтобы вы понимали сложность сложившейся ситуации и не совершали опрометчивых поступков. Остальное предоставьте нам.

— С удовольствием, господин Фаррел. Я отлично понимаю ситуацию, а теперь разрешите откланяться и продолжить работу. До свидания.

Связь отключилась, а Фаррел схватился за голову: за что такое наказание?!

Просмотр видеозаписей и анализ архивов дали свои результаты. Уже к вечеру Лунько имел список людей, которые вполне могли пронести взрывчатое вещество. С этим докладом он вошёл в каюту капитана.

— И кто это может быть? — спросил Фаррел.

— Всего восемь человек из учёных. Анализ их грузов давал спектр, сходный с взрывчатым веществом, но автомат не признал в них канзон. Всё это данные, которые мало, что дают.

— Что с записями?

— Из этих восьми человек только Радненко заходил на склад перед высадкой на планету.

— Подозреваешь его?

— Нет, это может быть простым совпадением.

— Пойдём на крайние меры, — решился капитан. — Придётся устроить обыск в его каюте. Зови ребят.

Капитан решительно встал и направился в сторону каюты помощника руководителя экспедиции. Лунько тем временем связывался с взводным Ефремовым. Через минуту все они в сопровождении четырёх солдат стояли у каюты. Комнаты считались индивидуальной территорией каждого члена экипажа, поэтому не подвергались постоянному мониторингу. Исключением мог служить только приказ капитана.

— Ястреб, открой дверь, включи свет! — скомандовал Фаррел.

Дверь послушно вошла в стену. Двое бойцов ворвались в помещение. Перед взором открылась вполне обычная обстановка: заправленная кровать, аккуратно разложенные вещи.

— Радненко весьма педантичен, — отметил капитан.

Действительно, всё здесь выдавало хорошего хозяина. Фаррел отошёл чуть в сторону, позволяя десантникам и Лунько приступить к работе, и посмотрел на стол. Здесь тоже был идеальный порядок, который под действием бойцов постепенно превращался в хаос.

Первые результаты не заставили себя долго ждать. Вскоре Лунько представил найденный коммуникатор модели «Сименс ЛС-12».

— Что вы на это скажите, Фаррел? — спросил он.

— Это можно принять как косвенное доказательство, — согласил капитан, рассматривая прибор, — но этого мало.

— Для чего может потребоваться коммуникатор, кроме как не для установления связи с заговорщиком на корабле?.. Кто будет брать с собой такое дорогое оборудование, зная, что ему выдадут собственный коммуникатор?

— Я всё понимаю, — остудил пыл Джек. — Я не хочу делать поспешных выводов. Если что ещё найдётся, сообщите мне.

Капитан направился на мостик. Его ждали неотложные дела, но уже через полчаса нашлось не косвенное, а прямое подтверждение причастности помощника Белоусова: детонатор! Он находился в прекрасном состоянии, вот только раскрашен он был под батарею да и форма подходила, но знающий глаз всё равно определил разницу.

Лунько доложил о находке и, воодушевлённый, поднялся к капитану на мостик.

— Судя по конструкции, это типичный электрозапал, — пояснил Лунько, протягивая детонатор.

— Кажется, не фабричный, да? — рассматривая новую находку, спросил капитан.

— Да, кустарного производства. Есть некоторые помарки, но, в целом, выполнен на высоком уровне.

— И раскрашен так странно… Хорошо, попробуем вызвать Радненко на корабль для срочного разговора.

— Боюсь, он может почувствовать, что раскрыт.

— Главное, чтобы ничего не сумел сделать. Нужно что-нибудь придумать, — сказал капитан и тут же воскликнул. — Оборудование! Нам нужен Радненко для проверки того, что осталось.

Фаррел попросил его соединить с Белоусовым. На этот раз археолог ответил сразу:

— Господин Фаррел, от ваших звонков я уже не жду ничего хорошего, — проворчал тот. — Мы как раз собираемся начать спуск. Что случилось на этот раз?

— Да, я знаю о ваших планах и не буду их расстраивать. Мне нужен ваш помощник. Он сейчас свободен?

— Пока да, но я его собирался оставить на подстраховке, — ответил Белоусов. У Фаррела чуть в душе чуть не оборвалось. Кто знает, что задумал этот террорист?!

— Можете поставить кого-нибудь другого? — как можно более спокойно спросил капитан.

— Да, а в чём дело?

— Александр Николаевич, ваше оборудование частично уничтожено. Нам нужен специалист, знакомый с ним.

— Давайте я пришлю к вам кого-нибудь другого. Геннадий Алексеевич мне и самому нужен.

«Вот упёртый! Что же мне с тобой делать?!»— мысленно воскликнул Джек, чувствуя, что сейчас придётся туго, а говорить о подозрениях не хотелось.

— Кроме того, — придумал Фаррел, — либо вам, либо Радненко необходимо подписать документы, связанные с невосполнимой потерей имущества.

— Это обязательно? — уже сдаваясь, спросил археолог.

— Увы, протокол обязывает. Поэтому на орбиту придётся подняться либо вам, либо вашему заместителю. Ведь он тоже в данном случае имеет право подписи.

— Ну хорошо… пусть летит Радненко.

Фаррел безмолвно ликовал: сработало, а разве и могло быть иначе? Зная характер Белоусова, можно ответить, что нет. Археолог не мог даже минуту потратить на лишний разговор, не то, чтобы лететь на орбиту!

— Хорошо, тогда высылаю челнок. До связи.

Капитан повернулся к Лунько:

— Радненко наш!

— Отлично, немедленно высылаю челнок…

Челнок, действительно, был снаряжён оперативно, и уже спустя два часа понимался обратно на орбиту. Лунько объяснил ситуацию десантникам. Тем предписывалось не задерживать Радненко, а просто вернуться с ним на «Звёздный Ястреб». Только на борту корабля планировалось схватить террориста. Так было надёжнее и безопаснее. Лунько через каждые десять минут, связывался с бойцами, запрашивая отчёт. Те, отвечали условными словами, дабы не вызвать подозрения.

Капитан Фаррел находился в зале для брифингов, спешно оборудованный в допросную, и наблюдал приземление челнока через видеокамеры. Когда шлюз закрылся и наполнился воздухом, Лунько в сопровождении шести десантников подошёл к челноку. Только тогда открылась дверь, и опустился трап.

Радненко выходил первым и выглядел уверенным в себе и, только увидев вооружённых бойцов, посмотрел на них с удивлением. Он даже не успел опомниться: сзади его схватили десантники сопровождения, нацепив на руки наручники, а «встречающие» в одно мгновение оказались рядом и наставили на него автоматы.

— Что происходит?! — прокричал Радненко.

— Вы арестованы, Геннадий Алексеевич.

— Что за произвол?! — выкрикнул террорист, но ему никто не ответил.

Лунько только махнул десантникам рукой: ведите его.

Капитан удовлетворённо кивнул. К счастью, никаких эксцессов. Задержание прошло гладко, что не всегда проходило при захвате террориста ДОЗ. На Земле члены этой иногда выпивали яд или подрывали себя. Впрочем, у Фаррела не было никаких конкретных данных, но подстраховка всегда была не лишней.

Пока арестованного вели, капитан прокрутил в голове некоторые вехи предстоящего разговора, пытаясь вспомнить основные черты характера мнимого учёного. Это было трудно, поскольку ничем особенным тот не выделялся и находился постоянно в тени руководителя — идеальное прикрытие для внедрения.

Наконец, дверь открылась. Бойцы ввели Радненко и усадили на заранее приготовленный стул, зафиксировали руки наручниками и встали рядом. Лунько сел рядом с капитаном.

— Итак, Геннадий Алексеевич, — начал Фаррел, — вы догадываетесь, по какому поводу мы здесь собрались?

— Не понимаю. Что происходит?

— Вы обвиняетесь в терроризме и антигосударственной деятельности в условиях военного времени. Вы знаете, чем это вам грозит?

— Что за ерунда?! — Радненко, действительно, выглядел так, словно увидел говорящих матрёшек.

«Хорошо играет», — подумал Джек, но улики были слишком явными, чтобы верить.

— У нас имеются неоспоримые доказательства, что недавний взрыв — ваших рук дело.

— Странно, что находясь на планете, я смог организовать взрыв, — фыркнул арестованный.

На всеобщее удивление, Радненко довольно быстро взял себя в руки.

— Сообщник, дистанционной управление, таймер — всё это возможные варианты. В вашей каюте мы обнаружили вот этот интересный прибор, — капитан положил на стол коммуникатор. — Узнаёте?

— Первый раз вижу.

— Хорошо, а что скажете об этой записи… — Фаррел попросил показать на проекторе запись, сделанную незадолго до высадки на Белую-2. На записи было отчётливо видно, как Радненко проходит между ящиками оборудования и внимательно что-то рассматривает. Это длилось недолго, затем террорист наклонился, на несколько секунд скрывшись от обзора, и снова появился, а затем быстрым шагом направился к выходу из склада. — Закладывали устройство, — прокомментировал капитан по окончании записи. — А ещё при осмотре вашего багажа сканеры зафиксировали элементы, некоторые из которых составляют канзон. И более того, — он выложил на стол ещё одно доказательство, — детонатор. Достаточно для начала?

Радненко промолчал.

— Вы неплохо поработали, — добавил Фаррел, — помощник руководителя экспедиции — идеальное прикрытие, но в чём-то вы просчитались. Итак, — подвёл он черту, — кто ещё из экипажа или членов научной группы причастен к этому взрыву? Вы назовёте сообщников на «Непобедимом»?

— Откуда я знаю?! Вы говорите полную ерунду! Мне это подкинули.

— А запись?

— Я просто проверял наше оборудование. Это теперь считается преступлением?

— Однако доказательства, господин Радненко. Каюты экипажа не просматриваются, но палубы под наблюдением. За всё время к вам никто не входил, а, следовательно, подбросить коммуникатор и детонатор, никто не мог. Мы можем провести анализ отпечатков пальцев. Это обязательно?

— Кажется, вы абсолютно уверены в своей правоте, — с сожалением произнёс Радненко. — Я расскажу всё, но только нас должны оставить наедине.

Фаррел и Лунько переглянулись.

— Это несложно, — сказал капитан.

— И отключите запись. Я не хочу, чтобы вели наблюдение.

— А вот это уже лишнее, — фыркнул начальник Службы Безопасности.

— Бросьте. Я в наручниках, оружия у меня нет. У меня нет ни возможности, ни мотивов нападать на капитана. Уверен, вы меня отпустите после нашего диалога, — сказал Радненко. Он выглядел очень уверенным, словно бы с него слетела маска.

«Риск — благородное дело», — вспомнил слова капитан.

— Всё нормально, Анатолий. Оставьте нас и выключите видеонаблюдение.

— Но… — попытался возразить Лунько

— У меня всё под контролем.

Начальник СБ с явной неохотой встал и вышел вместе с десантниками. Дверь захлопнулась, через несколько секунд Ястреб сообщил:

— Видеонаблюдение снято, капитан.

— Отлично, а теперь давайте приступим к диалогу.

— Фаррел, — сказал жёстко Радненко. Таким его ещё никто не видел, — вы подставляете под угрозу безопасность корабля, гоняясь не за тем человеком. Выводы, сделанные поспешно, могут дорого обойтись и экипажу, и всей Лиги Наций. Вы это понимаете?..

Фаррел меньше всего ожидал услышать такие слова и, тем более, в таком тоне, словно бы его обвиняли в измене, но вида он не подал и внешне оставался спокойным. Дальнейшее удивило его ещё больше:

— …Я работаю на объединённые спецслужбы Лиги Наций. Моя задача: поиск внедрившегося террориста. На складе я как раз искал признаки его работы.

— А коммуникатор?

— Здесь вы правы, это связь с «Непобедимым». Можете позвонить и спросить. В адресной книге только один номер: номер капитана крейсера. Он оповещён на подобный случай.

— А детонатор?

— Детонатор я нашёл. Для учёных это просто какой-то странный прибор. Самое лучшее средство спрятать вещь: положить её на самое видное место, чуть видоизменив. Разумеется, камера не зафиксировала, что я положил этот детонатор в карман, а затем уже в своей каюте изучал его. И ещё одно: если бы были знакомы с детонаторами, то поняли бы, что он управляется электромагнитным импульсом. Его я не мог послать с планеты. Вам нужно отследить аномальные электромагнитные колебания перед взрывом, и вы узнаете, откуда производилась активация взрывного устройства.

— Я проверю ваши слова. И ещё одно: что у вас было в багаже, что наши датчики показали наличие элементов, которые входят в канзон…

— Если вы про углеродные соединения, то думаю, такие можно найти у половины членов экипажа. Это вообще мало что значит.

Капитан кивнул: «Действительно, слишком уж «скользкое» доказательство».

— Допустим, я вам верю, — сказал Фаррел. — Почему я не узнал обо всём этом раньше?

— Члены экипажа выглядят врагами для террориста. Как вы сказали, помощник руководителя экспедиции — идеальное место для внедрения. Я имею доступ почти ко всем важным местам корабля и нахожусь вне подозрений. Ваше участие может раскрыть меня, ведь предателем может оказаться любой.

— Я доверяю своему экипажу. Мы многое прошли с ним. У нас только двое новеньких.

— Проверьте их. Дмитрий Восков должен был доставить моё письмо для Лунько. Вам Анатолий ничего не говорил об этом письме?

— Нет.

— Спросите его. Если Дмитрий тот самый террорист и прочитал содержимое письма, то он вполне может запаниковать. Не мешало бы проверить и нового кибернетика. Если смерть Арашина не являлась случайностью, то он опасен вдвойне, — Радненко замолчал, давая возможность Фаррелу подумать. — И для этого вы гоняли челнок с поверхности и обратно? Непозволительная роскошь при ограниченных ресурсах.

— Я знаю, что делаю. Я не мог рисковать. Миссия слишком важна для Лиги Наций, а террорист хотел сорвать исследовательские работы. Доказательства указывали на вас, а, следовательно, вы могли сорвать все работы. Вплоть до убийства Белоусова. Вы бы на моём месте поступили бы так же.

— Да, скорее всего, — кивнул Радненко. — Но заметьте, у меня уже была возможность убить Белоусова, и не одна. Когда мы с ним спускались вглубь подземелий, я мог его бросить, а затем сослаться за отказ оборудования. Запись велась, да, но это только подтвердило бы мои слова. Поверьте, организовать такое несложно.

— Складно выходит, — отметил капитан.

Он включил коммуникатор. В адресной книге действительно был только один номер. Капитан хотел было нажать на вызов, но остановил себя. Кто сказал, что из-за звонка не детонирует какой-нибудь заряд?! Поскольку Радненко сказал о капитане «Непобедимого», можно было проверить и иным способом.

— Ястреб, связь с Николаенко. Закрытая линия.

— Одну минуту… — ответил компьютер. Ждать долго не пришлось. На столе зажглась голограмма, отобразившая капитана крейсера.

— Здравствуйте, Фаррел. Рад вас видеть. Что случилось? Почему по закрытому каналу?

— Взаимно, Сергей Иванович. У меня к вам очень важный вопрос, который не должен уйти дальше нас с вами.

— Да, слушаю, — изобразил готовность Николаенко.

— Передо мной сидит Радненко и утверждает, что он агент наших спецслужб. Говорит, что вы можете подтвердить его полномочия.

— Да, я подтверждаю. Господин Радненко выполняет важное поручение на «Звёздном Ястребе». Сожалею, что вас не проинформировали. Пожалуйста, если будете посвящать кого-то, то только самых преданных людей. А ещё лучше, оставьте это в тайне.

— Спасибо, — коротко ответил Фаррел. Они попрощались. — Ястреб, вызови Лунько.

Через пару секунд вошёл Анатолий и вопросительно посмотрел на капитана.

— Снимите с него наручники, — сказал тот.

— Не понимаю… — сказал Лунько, подходя к Радненко.

— Он не имеет отношения к взрыву. Это доказано, — капитан коротко объяснил сложившуюся ситуацию и спросил о письме.

— Да, оно пришло, но я не успел его прочитать, — ответил Анатолий и усмехнулся. — Как-то не до того было…

— Понимаю, — кивнул Радненко. — забавно, но я думал, что вы решили со мной переговорить с глазу на глаз, а тут такой приём…

— Так с какой организацией мы имеем дело? — спросил Фаррел.

— «Движение освобождения Земли», — ответил агент.

— Точно?

— Информация надёжная, — заверил Радненко.

— А что в письме? — спросил Анатолий Лунько.

— Я просил обратить внимание на Дмитрия Воскова. Это скорее проверка для него. Я наклеил тонкую нить, не видимую человеческим глазом. Если письмо открывалось, она порвана. Ведь открывать запечатанные конверты строго запрещено, верно?

— Верно. Я немедленно проверю, — сказал Лунько и вышел из зала для брифингов. Как показала проверка, письмо, действительно, оказалось вскрыто…