"Время Бармаглота" - читать интересную книгу автора (Колодан Дмитрий)

30. Фабрика часов

Плотник поднимается по железным ступеням. Лестница дребезжит при каждом шаге. За грохотом не слышно, как скрипят ботинки.

Кафельный подвал остался за спиной. Ветер, которого не должно быть гонит снежинки размером с блюдце. Они падают на ступени и испаряются. Старое железо начинает сверкать, будто его только что выковали. Блестящие пятна покрывают лестницу как оспины.

Одна из снежинок опускается Плотнику на ладонь. Обычное явление, но Плотник останавливается. Он подносит руку к глазам и смотрит на переплетение тонких линий. Снежинка похожа на обрывок истлевшего кружева. Так оно и выглядит — потерянное, отработанное время. На ладони у Плотника оно держится, но стоит взмахнуть рукой, как снежинка падает и исчезает.

Плотник открывает тяжелую дверь в конце лестницы и выходит. Снаружи дверь обита жестью. Огромная надпись протянулась от края до края — «НЕ ВХОДИТЬ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!». Это правда.

Перед Плотником — огромный цех. Длинный ангар, со стенами из красного кирпича и стеклянной крышей. За стеклом — ночь. Луна причудливо преломляется в куполе, напоминая вытянутую глубокую тарелку. Косые полосы серебристого света разрезают зал на сектора — темные и светлые. Других источников здесь света нет. Это чистое производство.

В светлых секторах стоят огромные чаны полные молока. Лунный свет бликует на белых волнах. Вокруг чанов толпятся селениты, размешивая молоко огромными черпаками, взбивая вместе с бликами. Кто-то плачет, кто-то бьется в истерике, но работа не прекращается ни на мгновение. Селениты делают масло.

Изредка, кто-то вытаскивает черпак и счищает с него белые липкие хлопья. Из масла лепят большие, с человеческую голову, шары, которые складируют вдоль стены. Большие помпы всасывают отработанную сыворотку и гонят по трубам — прочь из зала, в подвал, откуда вышел Плотник.

Это самая сложная часть работы — сепарирование чистого времени. Лишь селениты способны с ней справиться. Здесь важно соблюсти баланс. Если в масло попадет слишком много прошлого, часы будут отставать, а то и остановятся. Прошлое, оно как крошки от печенья.

Через цех тянется широкая конвейерная лента. Паровые машины грохочут, вращая жутких размеров шестерни и колеса. На ленте лежат часы, всех размеров, видов и форм — от крохотных наручных, до башенных. Вдоль нее выстроились люди в тяжелых защитных комбинезонах. В руке у каждого — столовый нож с толстым слоем масла. Они снимают часы, густо смазывают механизм и кладут обратно. Только после этого часы начинают идти, и ближе к концу ангара их мерное тиканье заглушает грохот машин.

— Ты где шляешься?

Плотник поворачивается на гневный оклик. Из дыма и пара выходит коренастый человек. Промасленный комбинезон висит на нем мешком. Седые волосы торчат пучками. Мастер гораздо моложе, чем выглядит, но работа на фабрике часов быстро старит людей.

Плотник не отвечает на вопрос. Смотрит на мастера и улыбается уголками губ.

— У нас проблема, — говорит мастер. — По твоей части.

Плотник склоняет голову.

— Утечка? — говорит он, хотя знает, что это не так.

— Да какая, к Бармаглоту, утечка! — мастер топает ногой. Голос дрожит. Капризный, как пятилетний ребенок — работа на фабрике часов людей не только старит. — В чанах с четырнадцатого по двадцать восьмой продолжительный выход пустой породы. Я поменял две смены — пусто и все! Ничего не можем поймать. Тьфу… Такое чувство, что время заканчивается!

Плотник обдумывает эту мысль.

— Так и есть, — говорит он в итоге.

— В смысле? Ты думаешь, что говоришь? В общем, иди и разберись, иначе мы долго не протянем, а я не собираюсь останавливать конвейер по пустякам…

Он замирает, вытянув руку, и стоит, не шелохнувшись, пока время его не догоняет.

— Ты еще здесь? — говорит мастер. — Я же сказал…

— Здравствуй, Джек, — говорит Плотник.

— Ты с кем разговариваешь? — переспрашивает мастер. — Ты вообще меня слушаешь?

— Полагаю, ты не ожидал, что наша первая встреча окажется такой?

— Д-добрый вечер, — говорит мастер чужим голосом. Двумя руками он зажимает рот, и делает шаг назад. Плотник хватает его за ворот.

— Полагаю, нам есть о чем поговорить. Ты понимаешь, что ты наделал, Джек?