"Программа минимум для начинающих" - читать интересную книгу автора (Зинченко Инна)

Глава 6

Я проснулась у себя дома, в своей постели. Я лежала и думала о том, что же это было. Не могло же мне все это присниться, но и произойти на самом деле это не могло. А, если это — сон, то какой-то он очень уж реалистичный. Голова идет кругом. Может быть именно так, сходят с ума?

Я посмотрела на часы. Не похоже, чтобы я спала. Если и спала, то очень не недолго. Время я, конечно, не засекала, но прошло всего ничего. И вот в чем вопрос: когда это я успела так выспаться? А между тем, голова совсем не справлялась со своими прямыми обязанностями, Все смешалось в доме Облонских: сон — явь, правда-вымысел…

Я прошлепала в кухню. Запах кофе привел меня в себя. Да, это мой мир и пахнет он знакомо, привычно. Все-таки запахи играют огромную роль в жизни человека! Вполне возможно, запахи важнее всех остальных чувств, просто влияют они на нас не так явно, скорее незаметно, постепенно, на подсознательном уровне. А еще говорят: «зомбирование, зомбирование…» Интересно, кто-нибудь пытался влиять на человека при помощи запахов? Это вам не двадцать пятый кадр, не гипноз, это не так явно.

А ведь и правда, запах влияет на все наши чувства: на вкус, на зрение, на слух. Вот взять хотя бы красивый цветок, будет он радовать глаз до тех пор, пока не выяснится, что пахнет он омерзительно. Или клубника — всего-навсего сладкая ягода и ничем бы она не отличалась от других сладких ягод, если бы не запах…

Не знаю, куда завели меня эти рассуждения на тему запахов, но это помогла мне успокоиться и привести мысли в порядок. Совет для тех, кто находится в смятении: думайте о чем-то, совершенно постороннем, незначительном для вас до тех пор, пока не вернется способность мыслить трезво и спокойно. Эту идею мне подсказал мой скарр, и это сработало. Я поняла, что все, что со мной произошло, произошло не во сне, а наяву. Ну, хотя бы потому, что скарр во мне действительно существует. Не знаю, как, но чувствую его присутствие.

И вот что странно: за все время, что я находилась на учебной Базе, так ничего и не узнала о скаррах. О них никто ничего не говорил. В каждом из нас живет скарр, но при этом их как бы не существует. Загадка. Все, что я узнала об этих существах, я узнала от Софа. А узнала я мало. И Софа давно уже не видела.

Незаметно наступило утро. Пора собираться на рынок. На работу, как на праздник! Девчонок своих увижу, нормальных девчонок, а не оборотней и вампиров.

— Здравствуй, Саша, радость наша! — приветствовали меня девчонки. — Ты сегодня торговать будешь или опять будешь мечтательно сопли жевать и отпугивать потенциальных покупателей? — спросила ехидно Розка.

— Это — любовь! — не унималась Ирка.

— Ирка, ты, по-моему, думаешь не головой, а чем-то другим — возмутилась я. — Поверьте, кроме любви на свете есть много важных вещей. — Нет, — категорично заявила Ирка, — важней любви нет ничего! Любовь-это основной закон Космоса!

Мать твою! Это что-то новое. Не иначе, как у них с Саней приключилась большая китайская любовь. Уж очень у нее глаза сытые.

— Девчонки, может, соберемся у меня? Отведем душу по-хорошему — предложила Розка.

— Сопьешься, Роза. — Сказал ей ее сосед Артур. Он торгует итальянской обувью, сделанной в какой-то армянской мастерской. Он давно старательно подбивает к Розке клинья, но все — безрезультатно. Розка стоит насмерть, как защитник брестской крепости. Артур бьется, как рыба об лед: кормит ее конфетами и периодически пытается ее споить, но дело дохлое. Это как дождь в Сахаре — сколько не пои, все, как в горячий песок. Поэтому каждые полчаса Артур вздыхает, бросает на Розку тоскливые взгляды волка- вегетарианца или кастрированного кота и говорит: «Хороша Маша, да не наша».

Розка многообещающе улыбнулась какому-то небритому дядьке, который пытался выбрать подарок своей жене, и ответила Артуру, не глядя в его сторону:

— Мне, Артурчик, чтобы спиться, надо зарабатывать раз в десять больше. Ты же сам знаешь, сколько я могу выпить.

Небритый мужик улыбнулся. Розка тоже улыбнулась, потому, что умудрилась впарить ему блузку, которую уже очень давно никак не могла продать даже по своей пене.

Надо же, какое все вокруг серое! Грязный асфальт, выцветшее небо, горы разноцветного тряпья, мрачные люди, погруженные с головой в свои проблемы. Скучно, грязно, серо… А где-то там — яркий, необыкновенный остров похожий на огромный лист кувшинки. Там живут необыкновенные существа. Там жнет невероятное будущее. Там все иное!

Я поняла, почему и Дудулик, и Натифь были так уверенны, что все, как один вернутся.

Конечно, все вернуться, потому, что отказаться от этого невозможно! Мы все уже стали немного другими. Земля для меня стала слишком тесной.

— Сашка, проснись, к тебе покупатель. — Привел меня в чувство голос Розки. Передо мной стояла высоченная девица и крутила в руках синий костюм. Костюм ей нравился, но ее мучил вопрос: а не короток ли он ей будет. Я была немного раздражена. Я уставилась на нее и мысленно приказала: «Купи! Девица мотнула головой, а я продолжила: «Купи! Это именно то, что тебе нужно». Костюм был ему короток — а я это знала. Но она купила его, да она и не могла бы его не купить.

— Ни фига себе Саня, она купила костюм, даже не торгуясь, а ведь она видела, что это не ее размер — восхитилась Розка.

Она ведь не знала, что на Базе нас уже кое-чему научили, например — управлять людьми. Это совсем не сложно: надо сосредоточиться и представить себя тем, кого ты хочешь подчинить. Когда почувствуешь себя внутри другого человека, думай о том, что тебе от него нужно. Думать надо категорично, только в приказном тоне. Человек даже не подозревает о том, что это не его мысли и делает то, что ты от него требуешь. Это безнравственно, но в жизни все может пригодиться. Да и защититься от этого влияния нетрудно: надо просто сказать себе: «это не я» и потом вытолкнуть пришельца. Ну, это я, возможно, слишком упрощенно говорю, хотя смысл тот же.

Я расшалилась. Остановила какого-то неопрятного и неприятного мужика и заставила его купить дурного розового цвета рубашку, которую никто у меня покупать не хотел. Вот он удивиться своей покупке, когда явится домой и разглядит, что купил. А главное, он даже не поймет, что это я заставила его это сделать.

Девчонка просто попадали от смеха на прилавок.

— Представляю себе его в этой рубашке! Ну, идиот! Видимо, у него глаза, в заднице — веселились девчата — Слушай, а торговля пошла хорошо. Все дерьмо расходится на ура.

Торговля в этот день и вправду получилась удивительно хорошая. Мы распродали весь свой товар. Наши соседи смотрели на нас с нескрываемой завистью и почти ненавидели нас за такую удачу.

Власть над людьми — страшная штука. Этот наркотик пострашнее всех остальных. Я с большим трудом заставила себя остановиться. Мне стало стыдно, и я пообещала себе больше этого не делать без крайней нужды. Скажем так: я закрепила полученный урок и этого достаточно.

С базара мы ушли довольные и веселые. Заходили в магазины и тратили заработанные деньги легко и с удовольствием. Я даже подумала, как бы лихо скакнула вперед наша экономика, если бы у людей были бы деньги! Ну, любят наши люди тратить деньги! Товары покупаются, значит, их имеет смысл производить, значит, налоги платятся и все довольны. Но с нашей покупательной способностью я сомневаюсь, что мы когда-нибудь эту экономику поднимем.

Затарились мы под завязку и пошли к Розке гулять.

Дома оказался Сенька — ее сын. Увидел нас и разулыбался. Я подозреваю, что он ко мне неравнодушен. Он старше меня на четыре года и первое время мне было неудобно обращаться к Розке на ты, потом привыкла.

Сенька мне тоже нравился, но он был слишком робкий и серьезный, непонятно в кого.

— Сыночек, мы с девочками немного посидим? — заискивающе обратилась к сыну Розка. Я заметила, что она очень боится уронить себя в глазах сына и поэтому слишком часто перед ним оправдывается. — Сидите — пожал плечами Семен и ушел в свою комнату. — Так, бабы, — предупредила Роза, — не матюгаться — ребенок в доме. — А при мне, значит, можно? — съехидничала я.

— Ну, конечно, я не ребенок.

— Ты — своя.

— А Семен, что, чужой?

— Ой, ну не цепляйся ты к словам, ты же меня и так поняла. Знаешь, как я за него боюсь? У него плохая наследственность. У него папаша был конченым алкашом. Но Сенька не в него, да и не в меня, он — другой! Сенька действительно другой. Умный, серьезный, в институте он — один из лучших. Скромный, воспитанный парень, так, что наследственность-наследственностью, а душа, она каждому дается своя собственная, единственная и неповторимая, а не мамина и не папина, что бы там ни говорили генетики.

Я думаю, что когда полностью разгадают генетический код человека, то выяснятся, что не так уж много он и значит. Окажется, что влияет он лишь на физическое тело, а интеллект, характер, темперамент к генам и хромосомам никакого отношения не имеют. Душа-это слишком тонкое понятие, чтобы ее можно было разглядеть даже в самый сильный микроскоп.

Мы стали накрывать стол.

— Ребенка позови, пусть парень поест — сказала Ирка. — Угу, только ему не наливать.

— Мне можно, а ему нельзя, а он, между прочим, на четыре гола старше меня — Возмутилась я.

— У тебя папа — не алкаш.

Тот еще аргумент. Видимо здорово покойный ныне супруг залил ей за шкуру.

— Нет, девчата, без мужика скучно сидеть, пить. Хоть бы кого-нибудь с собой прихватили — дела бы пошли совсем по-другому. Саня с нами пить не пошел, и Ирина заскучала.

— Слушай, лахудра, ты, что, не понимаешь, что у нас — девичник. — успокоила ее, как могла Розка.

— Вот и я говорю — фигня!

И вот так может пройти вся жизнь, если ничего не сделать, чтобы ее изменить. Это странно, но мне стало неуютно в моем привычном мире, как будто здесь не на своем месте. Да так оно и есть. Мое место далеко отсюда.

— Девочки, что- то я себя неважно чувствую, — соврала я — пойду я домой.

— Ну, началось! — разозлилась Розка — Одной мужика подавай, второй — плохо и что мне с вами делать?

— Я простыла.

— Ладно вам. С вами тоска, девки.

Действительно тоска. Почему я раньше этого не замечала?

Дома я по-прежнему не находила места. Позвонила маме, выслушала ее нотации. Пообещала завтра зайти в гости. А что дальше? Оделась и пошла, гулять по городу. Это успокаивает: вокруг люди, а ты совсем одна и можешь трезво и спокойно подумать о том, что волнует.

Зашла в сквер. Села на лавку и закурила. Скоро зима. Как быстро летит жизнь! Да и что это такое человеческая жизнь? Короткая вспышка и все. И вообще, кто знает, существует ли на самом деле эта жизнь, насколько она реальна?

А Смиг прожил уже восемь тысяч лет! Это целая вечность!0стался ли он человеком и как у него это получилось? Как можно, прожив столько, остаться человеком? Тут уже в восемнадцать начинаешь уставать от жизни… А ведь и я могу прожить столько же. Жуть! Я не хочу жить восемь тысяч лет!..

— Девушка, сигаретки не найдется? — услышала рядом незнакомый голос. Парень лет двадцати пяти. Среднего роста с очень обаятельной улыбкой и яркими синими глазами. Я вспомнила тех, кого видела на Базе и подумала: «Все-таки мы — земляне красивый народ». Я протянула ему сигарету и спросила:

— Это все или будем знакомиться?

Он растерялся. Он, видимо, сам собирался проявить инициативу, да не успел, я его опередила, и теперь он не знал, как ему вести себя дальше. Меня это немного развлекло.

— Ну, так, что, шустрик, как тебя зовут? Он уселся рядом. — Дима.

— А меня Саша. Ну, давай, начинай потихоньку меня грузить. Я, знаешь ли, девушка доверчивая и впечатлительная. Слушаю тебя очень внимательно. Возможно, у него был подготовлен превосходный текст, но сейчас он все забыл.

— Да ты не робей. Только должна тебя предупредить, что я все еще девственница и не собираюсь ее терять с первым встречным. Парень совсем скис. Я почувствовала себя садисткой.

— Слушай, Митька, не ломай голову над тем, что сказать, просто будь собой.

— Ты меня ошарашила. Не знаю, как себя вести с тобой.

— Просто и незамысловато — подсказала я.

Мы сидели на лавке и просто и незамысловато молча курили. Наконец я сказала:

— Знаешь, что, хочешь, можешь остаться здесь, а можешь пойти со мной. Так погуляем?

Я встала и пошла не оглядываясь. Он остался сидеть там. Ну и фиг с ним! Тоже мне герой дня без галстука.

Через несколько минут он меня догнал. Решился таки. — Ладно, мне все равно делать нечего. Погуляем. — Сказал он.

— Не боишься? А вдруг я самая настоящая маньячка? Похоже, но я умею за себя постоять.

Чтож, уже что-то. Во всяком случае, будет не так скучно. Парень симпатичный, а вдруг окажется, что он еще и не дурак. Возможно, чего только не бывает, мы с ним неплохо проведем время. Я имею в виду только прогулку и беседу.

Вечером, уже дома, я поняла, что не стоит торопиться обратно на Базу, девушки в моем возрасте быстро влюбляются. Девушкам моего возраста состояние влюбленности необходимо, как воздух. А на Базе я пока не встретила никого, на ком можно остановить взгляд. Ирф, конечно, хорош, но три метра роста — это уже перебор, да и с чувством юмора у него совсем беда. А Соф — сволочь, приволок меня на Базу и исчез неизвестно где. Даже ни разу не поинтересовался, как у меня дела.

У Димки три кошки и он их обожает. Он убежден, что они разумные существа, но умело скрывают это от людей. Этот парень даже не догадывается насколько он прав! Живет он с родителями и младшим братом совсем недалеко от моего дома, можно сказать, по — соседству. Ему двадцать два и он учится на программиста. У него хорошая улыбка и очень задорный смех. И у него есть все, чтобы нравиться девушкам. А глаза у него просто фантастика! Звучит банально, но у него глаза, как море — синие и бездонные. С ним легко, даже слишком легко.

Я обернулась и увидела его. Желтоглазый стервец стоял в дверях комнаты и, похоже, был зол.

— Ну, конечно, не успел оглянуться, как она уже втюхалась по уши в первого встречного. И эта девица еще смела, осуждать меня.

— Тебе-то что? — раздраженно огрызнулась я — Это моя личная жизнь и с ней я вольна делать все, что хочу. Ты свалил и даже не соизволил появиться. Оставил меня одну на чужой планете! Ничего я тебе не должна! — Во — первых: я был на работе, а во-вторых: я почему-то подумал, что у нас с тобой что-то намечалось.

Он думал. Надо же! Умник! Он, оказывается еще, и думать умеет. Вообще-то, я тоже так думала и сейчас так думаю. Но у меня здесь другой мир и другая жизнь, а значит и другая любовь тоже, может быть.

— Не может! — разозлился он — Не может! Любовь может быть только одна. Ясно?

— Ясно. Но с чего ты взял, что моя единственная любовь — это ты? Я в этом не уверенна.

— Я тоже, поэтому к тебе никаких претензий не имею, просто мне немного обидно. Ты заинтересовала меня и мне неприятно, что ты оказалась такой легкомысленной.

Он еще меня воспитывать будет, как будто кроме него этого сделать некому. Я подумала, что если буду рассказывать ему о своих обидах, то у нас получится что-то, вроде семейного скандала и прикусила язык. — Что за работа? — спросила я.

— На Шабаре. Собирал информацию.

— Шабар? Это же планета Ари! Что там не так?

— Там много чего не так.

— А Ари знает?

— Ну конечно знает. Ей предстоит этим заняться, тебе, возможно, тоже.

— И тебе?

— Я уже этим занимаюсь. У тебя выпить что-нибудь есть? — Кофе есть. — Ехидно ответила я.

— Ой, не язви. Мне и без того паршиво. Я сразу сюда, даже дома не был. Мне это понравилось, и я сменила гнев на милость. — Есть немного водки. А ты не боишься спиться?

— Не боюсь. Я тебе уже говорил. Мне надо расслабиться. Я ни разу так не влипал. Эти варды в конец вымотали меня.

От Ари я слышала, что варды — это каста вампиров, но Ари убедила меня, что они неплохие ребята.

— Так оно и было до недавнего времени. Так оно отчасти и сейчас остается. Но все меняется я не в лучшую сторону.

— Объясни.

— В свое время. Ты мне выпить даешь?

Вот он космический алкоголизм в действии. Сейчас он напьется и начнет по сложившейся уже привычке меня домогаться, а у меня совершенно другой настрой.

— Да я знаю, о ком ты думаешь! Я ведь не Дра-Гамм, чтобы на этом зацикливаться.

Значит он в курсе моих дел. Он даже про Дра-Гамма знает и про мои с ним стычки. А ведь, похоже, он и впрямь ко мне неравнодушен. Но сейчас меня интересовало другое. Мне интересно было узнать, что же творится на Шабаре. Соф выпил и немного успокоился.

— Шабар, Шабар, там творится что-то непонятное. Понимаешь, на Шабаре варды — это высшая каста. На них все держится: рождение и смерть; поиск преступников и суд; они лечат; помогают в делах; они управляют погодой. Варды очень могущественны, но справедливы. Варды создали почти идеальный мир, где все счастливы и благополучны. Люди платят вардам, за их услуги своей собственной кровью. Делают себе небольшое кровопускание и приносят кровь в специальных сосудах, где она может храниться долго. Вардам под страхом сметной казни запрещено кусать людей, иначе люди могут заразиться и тоже станут вардами, а это строго-настрого запрещено, ведь прокормить такое количество вардов — это проблема. Так было всегда. Но недавно количество вардов сильно увеличилось, откуда-то появились черные варды — из бывших людей. Варды строго хранят свой закон, а для черных закон не писан, и они позволяют себе страшные вещи. Я долго за всем этим наблюдал, но так и не нашел источник этих бед. Трудно до них докопаться, ведь варды очень умны, и обладают невероятными способностями, почти, как у скарров. Знаю точно, что за всем этим стоит кто-то из вардов. Но кто? Невозможно представить, что кто-то из них может преступить закон! Ситуация выходит из под контроля, и чем все это закончится, даже страшно представить.

— Слушай, Соф, а откуда взялись варды? Первые варды. Ведь кто-то сделал их такими. Кто? Соф задумался.

— Этого никто не знает. Так было всегда: люди и варды. Но ты в чем-то права, кто-то был первым, тот от кого произошли все варды, тот, кто сочинил все их законы.

Соф мгновенно протрезвел, и я продолжила свою мысль:

— Понимаешь, вполне возможно, что источником всех бед является кто-то другой, а вовсе не варды. Возможно, этот кто-то, даже не с Шабара, иначе не было бы известно хоть что-то. Возможно, тот, кто создал первых вардов, теперь создает новых и пишет для них новые законы. Поэтому ты его и не нашел — не там искал. Ты искал среди вардов, а его там нет, и не может быть.

— Но зачем он это делает? Зачем нарушает то, что и так хорошо работает?

— А вот этого я не знаю.

Соф посмотрел на меня по-новому. Похоже на то, что он меня зауважал. Знай наших! А я загорелась так этой идеей, что готова была прямо сейчас отправиться на Шабар.

— Нет, ничего у тебя не выйдет, ты еще ничему не научилась. Это опасно. Я ведь сказал, что варды очень могущественны, им подчиняются силы, которые — нам неизвестны и неподвластны. Но я вынесу на Совет предложение о твоем участии в этом деле.

— До чего же ты нудный! — расстроилась я — Взяли бы с собой Ари и отправились бы на Шабар, выяснили бы, в чем там дело.

— А ты не переоцениваешь свой возможности? — охладил он мой пыл. — Что ты можешь?

— Ах, так! Ну, тогда не вмешивайся в мою личную жизнь и не мешай мне отдыхать! Зануда.

— Ну и чего ты злишься? Ты же сама знаешь, что я прав.

— Еще бы ты всегда прав. Как может быть иначе?

Он притянул меня к себе и поцеловал. Это было так неожиданно, что я растерялась. И пока я приходила в себя, он просто исчез, как обычно. Все ясно: этот алкаш и ловелас просто издевается надо мной, как обычно. Ему, видимо это доставляет удовольствие. Садист и извращенец!

Со мной происходят странные вещи: я точно знаю, что мне очень нравится Димка, но Соф почему-то значит для меня гораздо больше. И что бы это значило? Если мне нравятся они оба, то значит, что ни одного из них я не люблю по-настоящему. Но мне от этого не легче. К тому же, если призадуматься, то обычные человеческие стандарты здесь не работают? Я ведь состою из личностей: скарр и я. Раз нас двое, значит, и любить мы можем разных людей. Мне трудно разобраться, где его чувства, а где мои. Мне вообще трудно разобраться с этим скарром. Мне кажется, что никто ничего о них не знает и, кто знает, может, и нет никаких скарров?

— Есть!

Я вздрогнула от неожиданности. Ну что за человек, умеет же он выводить меня из себя!

— Ты опять здесь? Что ты у меня забыл? — возмутилась я. Соф уселся на пол возле моей кровати, и в темноте я видела лишь его силуэт. Сердце мое почему-то забилось, как сумасшедшее.

— Ну, чего ты от меня хочешь? — спросила я устало.

— Я и сам не знаю. Ничего не могу понять. Ты мне нужна. Ты меня раздражаешь, я бешусь и… — И что?

— И я не могу избавиться от мыслей о тебе. У нас не бывает ничего похабного. Это так странно и больно! Больно и хорошо. Что со мной, Сашка? В его голосе слышалось такое смятение, что мне даже стало его жалко. И в самом деле, ведь у них все просто, без затей.

— Наверное, ты меня все-таки любишь — предположила я.

— Нет, это совсем другое! Так не любят!

— Много ты знаешь! Человеческие чувства — это такой темный лес, что разобраться в них невозможно.

— Но у нас не так!

Мне показалось, что он сейчас заплачет.

— Иди ко мне.

Он осторожно сел на край кровати.

— Успокойся, Соф, ты ведь на Земле, а здесь все не так, как положено, уж поверь мне. Да я и сама не могу в себе разобраться, что уж о тебе говорить. Не знаю я, что делать.

Он взял мою руку в свою, и сжал. Его всего трясло, и я даже немного испугалась, но не надолго. Я ясно почувствовала, как его мандраж переходит ко мне. Дурдом!

— Соф, давай разберемся в своих чувствах, и не будем форсировать события.

— Я в них никогда не разберусь! — крикнул он, — Никогда!

И я тоже. Я ему этого не сказала, но он это и без слов понял. Нашу земную эмоциональность он воспринимает, как болезнь. Возможно, он в чем-то прав, мне все труднее сдерживать себя, а ему и подавно.

Он дернул меня за руки и заставил сесть рядом с собой. А потом мы уже ничего не соображали. И все бы закончилось совсем естественным образом, если бы наши скарры вовремя не пресекли это безумие. Им, хоть и с большим трудом, но удалось нас отрезвить…

Мы сидели друг против друга, раздетые, растрепанные и ошарашенные. У нас опять ничего не получилось и это нас бесило.

— Мне надоел этот внутренний надзиратель! — зло сказал Соф.

— Мне тоже. Но ведь эти надзиратели — это часть нас самих и они нас оберегают. Очевидно, наше время еще не пришло.

— Если так будет продолжаться, то оно никогда не примет. Я включила свет и, обалдела окончательно. Мы оба были, исцарапавши и искусаны, так, словно сражались с оравой взбесившихся кошек! Глядя на его искромсанные плечи и шею, я не могла поверить в то, что это сделала я. Но он был ошеломлен больше меня. Он даже испугался.

— Что бы мы натворили, если бы нас не остановили скарры?! — ужаснулся он. — Что с нами было?

Я пожала плечами. Я могла бы ему объяснить, что это называется страстью, это ведь не объяснение, это всего лишь слово. Со мной ведь тоже ничего подобного раньше не происходило. Мы настолько ненормально реагировали друг на друга, что это даже подозрительно.

— Да, — согласился он, — ты права, нам надо немного успокоиться и привыкнуть друг другу, пока мы не поубивали друг друга.

Моя прокушенная губа немного припухла. Ничего себе поцелуйчик! Скарры еще немного поднапряглись и мы окончательно успокоились. Все — таки это хорошо, что скарры никогда не теряют головы. Не уверена, что у них есть голова, но в любом случае, они ее не теряют, в отличие от нас. Не думаю, что они знают, что такое межполовые отношения, ведь даже размножаются они делением, как амебы. Сожрут кого-нибудь, переработают и раз — на тебе, разделились пополам. Высокоразвитая древнейшая раса, а такая примитивная! Может быть, мы все развиваемся по довольно простой схеме: от простого к сложному, а потом от сложного к простому?

Мы спешно оделись. Нет, я не почувствовала никакой неловкости, мне не было стыдно, но мне не хотелось лишний раз искушать судьбу. До чего же странная штука — человеческая жизнь! Это же вечная борьба с всевозможными искушениями и постоянные страдания, независимо от исхода этой борьбы. Поддался искушению и страдаешь оттого, что не устоял. А, если устоял, то жалеешь, что не уступил. Возможно ли вообще счастье в этом сложном мире? Интересно, а скарры знают, что это такое — искушение? Чем их можно искушать?

— Сань, не ломай себе голову. О скаррах мало, что известно. Их видели единицы. Никто не знает, где находится их мир, может быть, у них вообще нет постоянного места жительства. Кто его знает, может быть, они просто путешествуют во Вселенной и сами уже забыли, где их дом. А, может быть, они живут везде. Скарры — это загадка. Та еще загадка!

Он замолчал и посмотрел мне в глаза. Я уже привыкла к их цвету. Они оказались не просто желтыми, а скорее золотистыми.

— Санька, — сказал он, — я не знаю, что со мной происходит. Чувство совершенно новое и незнакомое и очень болезненное, но я не хочу, чтобы ты сейчас оставалась на Землею.

— Почему?

Он чувствовал себя неловко, с трудом находил слова, но я и сама поняла, что с ним происходит: просто он приревновал меня к Димке — обычное дело, но не для него.

— Вернемся на Базу — он умоляюще смотрел мне в глаза, как голодная собака.

— Я с ума сойду, если ты останется здесь, с ним. Я не знаю, что ты со мной сделала.

— Да ничего я не сделала! Ты просто ревнуешь, ничего сверхъестественного.

— Но мне же плохо!

Ну конечно плохо, чего же тут хорошего. Я его понимаю. Могла бы я остаться на Земле еще и потрепать ему нервы, но я — девушка добрая, мне стало его жалко. Парень попал из своего эмоционально стерильного мира в такую карусель!

Как он у него с непривычки крыша не потекла.

— Ладно, — великодушно согласилась я, — рванули, что ли, пока ветер без сучков. И мы рванули.