Александр Елисеев АЛХИМИК РЕВОЛЮЦИИ

Александр Елисеев

АЛХИМИК РЕВОЛЮЦИИ

     Лет десять тому назад я так обозначил Ленина — "враг и учитель". Ленин — враг, ибо он русофоб и глобалист. "Вождь" назвал русских нацией, "великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда". Поэтому, согласно Ленину, интернационализм со стороны такой нации должен состоять не только в обеспечении равенства. Нужно ещё и неравенство, которое "возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактической…" К слову, с Лениным здесь категорически не соглашался Сталин: "Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно… Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного… — это значит сказать несообразность".

     Да, о Сталине. В 1921 году будущий Генералиссимус сошелся с "вождем мирового пролетариата" в дискуссии — нужна ли Российская Социалистическая Республика, в которую входят Украина, Белоруссия и другие, или Союз Республик Европы и Азии? Ленин мечтал о социалистическом "мировом правительстве" еще в 1915 году. Тогда он писал об этом: "Соединенные Штаты мира (а не Европы) являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом, — пока полная победа коммунизма не приведет к окончательному исчезновению всякого, в том числе и демократического, государства".

     Ленин в 1921 году требовал оставить Союз советских республик "лишь в отношении военном и дипломатическом, а во всех других отношениях восстановить полную самостоятельность отдельных наркоматов". ("К вопросу о национальностях или об автономизации") Он, как не трудно заметить, выступал за создание конфедерации, ожидая, что к ней "легко и приятно" примкнут новые страны — красная Франция, красная Германия, красная Италия. Но была выбрана гораздо более централистская модель, основанная на компромиссе между Лениным и Сталиным. Сдай Иосиф Виссарионович свои позиции — и Союз распался бы гораздо раньше, еще в 20-е годы.

     Но хватит негатива. Ленин, как это ни покажется кому-то странным, — это наш учитель. А как же — такая личность! Каждый правый, каждый националист, обязан с "карандашиком" в руках изучать опыт Ильича. Гениальный политик, он умел использовать разные тенденции в своих интересах. Ильич мог понять, когда надо бросать в массы лозунг — "Вся власть — Советам", потом снимать его (ввиду господства эсеров и меньшевиков), а потом снова выдвигать. Он мог головокружительно, едва ли не в один миг, переориентировать партию с "военного коммунизма" — на рыночный НЭП. И при этом — не повредить своей грандиозной конструкции.

     Ленин умел ломать волю своего инертного окружения, соединять политических князьков железным обручем воли Вождя. Осенью 1917 года большинство ЦК очень скептически относилось к его плану революции. Зиновьев и Каменев вообще были против вооружённого восстания, а некоторые члены ЦК считали, что оно возможно лишь в том случае, если Временное правительство не примет решения съезда Советов. В этих условиях Ленин стал великим гуру и верховным воеводой революции — его позиция была самой действенной. А когда большинство ЦК выступило против Брестского мира, то Ленин пригрозил уйти в оставку — и обратиться к массам — за поддержкой. Как это узнаваемо! В свое время Иван Грозный ушел от бояр в Александрову слободу — и обратился к народу. Огненный архетип самодержавия жил в Ленине, хотя и искажался его марксистским утопизмом.

     Волю Ленина, его решимость гасить в зародыше любые проявления паники, демонстрирует поведение предСовнаркома в ходе успешного поначалу наступления Деникина на Москву в 1919 году. Партийно-государственное руководство уже готово было "сделать ноги" — в новую эмиграцию. Тогда Ленин презрительно и жестко бросил соратникам фразу: "Сидеть, нам везло — и будет везти".

     Ленин — алхимик Революции, обращающий свинец "объективной реальности" в золото "субъективного фактора". Вот почему он, как медведь, задрал и заломал меньшевиков-доктринеров, которые цеплялись за фразы Маркса о необходимости развить капитализм — до степени готовности. Лидер большевиков сам видел степень этой готовности, и он решительно брал под уздцы экономику, подчиняя эту своенравную лошадку — политическому всаднику. И этому — надо учиться. Ведь для правого — политика превыше экономики.

     Ленин презрительно относится к демократии — этому фетишу современности. И он, в полемике с "ренегатом Каутским", четко обозначил: нет никакой "чистой демократии", любая демократия — есть механизм определения воли господствующего класса. Тем самым Ленин слева подтвердил то, что говорил Победоносцев справа.

     И поэтому критика демократии Лениным значима так же, как значима ее критика предшественниками правых — Победоносцевым, Геноном и Эволой.

     Да, Ленин — политический враг. Но я горжусь таким врагом. И я горд, что именно Земля Русская родила такого гения. Это, конечно, трудно вместить сознанию "консервативных моралистов" — с их безнадежно проквашенными мозгами. Но древние оценили бы этого неистового воина, поняли бы его азарт и неприступность. "Я русский бы выучил только за то — что им разговаривал Ленин", — написал великий и ныне незаслуженно забытый поэт. Что ж — если русский язык был возвеличен благодаря Ленину — то это уже снимает множество его русофобских грехов.