Владимир Личутин МАВЗОЛЕЙ И ЛЕНИН

Владимир Личутин

МАВЗОЛЕЙ И ЛЕНИН

     Показывали хронику: настуженная январская Москва провожает своего вождя. Окутанная волнами морозного пара течет бесконечная народная река. У гроба понуро стоят не только верные сподвижники, но и ловцы человечьих душ, христопродавцы, тайные ростовщики и интриганы, кто готовил заговор на вождя и после обрек на медленную мучительную смерть. Пути их разошлись ещё в гражданскую: Ленин положил жизнь свою на алтарь, чтобы дать русскому мужику землю и волю, а неистовые революционеры мечтали втолкнуть крестьян в казармы и лагеря, чтобы гонять их на работы под ружьем, как рабов.

     С такой вселенской жалостью ещё никого не провожала Россия, пришедшая ко гробу. Вроде бы радоваться надо, что смерть вдруг прибрала сурового смутителя, а они вот рыдают по усопшему, кто заварил весь неустрой, кто призвал Русь к топору, кто покусился на непреложные государевы устои, на саму матушку православную церковь, на всю католическую Европу, падшую во грехе насилия, пересилил мирового ростовщика, понудил властителей сжалиться над малой тварью и жить по новому закону человеколюбия и почитания ближнего. Это же Ленин, внук приволжского крепостного Николая Ульянова, схватился с самим мамоной, и пусть не сокрушил дьявола вовсе, но заставил попятиться, попритушил его злую силу.

     Нет не слепое очарование нашло на крестьянскую Русь, всегда мечтавшую о Беловодье, о своей земле и воле. Сыскался всё же на свете такой вострый умом человек, кто исполнил обещанное, и грядущее по-за гробом теперь казалось гнетущим и туманным. Потому в печальном и строгом молчании проходили центурионы непокорливых мужиков мимо своего мужика-фараона.

     …Ленину поставили на Красной площади ступенчатый зиккурат, храм-хранилище, куда и положили мощи сеятеля духа. И русский вождь-фараон, махатма и пророк стал новым чудом света, и со всего мира поспешил благочестный люд на его посмотрение, а само пространство возле кремлевской стены стало храмом под открытым небом. Мавзолей Ленина решительно связал древнюю историю русов с настоящим временем, и в истории великого этноса не стало ложных пробелов. Воистину Красной (красивой, светлой, хорошей, святой) площадь стала с того момента, когда мощи Ленина положили на посмотрение.

     С этого дня площадь получила сакральное подтверждение.

     Со времени возникновения Москвы её называли и Торгом, и Троицкой, и Пожаром. И в семнадцатом веке ничего прекрасного в ней не было; зимой — сугробы по пояс, в снежной хляби утопали торговый люд, крестьянские сани, кибитки и боярские каптаны; весной грязища несусветная по колена, студеный ветер с реки, мокредь с неба; в жаркие дни — пыль, мухи, колготня тысяч людей, крики лотошников, снующих со снедью и питьем, вопли пьяных ярыжек, гужующих у кабака, протяжные песнопения калик перехожих и нищих милостынщиков, вымаливающих грошика… И, может, в редкие дни, когда патриарх выходил на лобное место, чтобы воссесть на осляти, иль когда царь шел походом по монастырям и тюрьмам, — так вот в эти часы она, наверное, принимала вдруг особый праздничный вид. И Алексей Михайлович, однажды осененный этим мгновением, как бы разглядел историю русов на многие тысячелетия вспять и назвал площадь Красной, значит Святой. Государь, велича Русь, понял истинное назначение этого лоскутка родимой земли. Кремль — это православный алтарь для Руси: там главный храм, там усыпальница, там под спудом лежат русские князья и цари, святые отцы и монахи-черноризцы…Но Красная площадь, обильно политая кровью дикой татарвы и русских воинов, посадских мужиков и стрельцов, — это древнейший храм под открытым небом, это Красная святая комната со всеми непременными приметами: лобное возвышение, как место жертвоприношения, собор блаженного Василия, кремлевская стена. И когда поставили памятник мужику Минину и князю Пожарскому, и положили в мавзолей махатму Ленина( так его величают в Индии), с той минуты Красная площадь стала воистину Святой, сакральной, ибо Ленин оказался в Красной комнате ариев России той "адамовой головой", тем "добрым домовым", "оберегом" для страны, предстателем на небесах перед Всевышним, которого так недоставало русскому народу.Тут же на Святой площади оказался и верный воин Ленина, мужик-полководец Георгий Жуков.

     И потому у крестьян всегда поклончивое, благоговейное отношение к Ленину, они не помыслят и не скажут о нем никогда худого слова, в деревне его и поныне величают — Владимир Ильич Ленин, ибо даже мертвый, он не утратил своей магнетической необычной силы, которую не выразить словами. В крестьянстве наиболее плотно и несокрушимо живет родовая память, и в каких-то внешне незаметных знаках, символах, оберегах она не умирает и по сей день, хранит неиссекновенную связующую нить древней цивилизации русов Сирии, Египта и Инда с Россией. Отсюда и поклон Ленину, мировому учителю… Именно Ленин и Сталин спасали, оберегали мужицкую Русь, угадывая её предназначение; либералы, начиная с Хрущева, как подпазушные клещи, впились в деревню, чтобы источить до конца. И вот либеральный город окончательно покорил мужика, готовый похоронить его, навсегда согнать с земли. Ведь только на земле, в глубине народа и живет древняя память по себе… Теперь последний акт мщения готовят правнуки неистовых ревнителей мирового пожара, когда-то завистливо теснившихся у гроба Ильича: вынести мощи из мавзолея, закопать поглубже, убрать из Красной Горницы Русов "доброго домового охранителя" Владимира Ильича Ленина, а Святую площадь превратить в шутовской балаганчик.