Графоманы и шарлатаны

Литература

Графоманы и шарлатаны

ПИСЬМА В ТИБЕТ

Письмо десятое

Продолжаем публикацию «писем» Кирилла АНКУДИНОВА (г. Майкоп) о современной русской поэзии, начатую в «ЛГ» № 26, 29, 35, 41, 45, 50 за 2009 год, № 4,9,11 за 2010 год.

Вновь привет, мой тибетский визави. На сей раз я хочу написать тебе о графоманах и шарлатанах.

О, этот ужас редакторов и кошмар ответсеков! Эти сановные мужи, нервные старцы и пышногрудые матроны! Эти папки и портфели, переполненные рукописями! Эти рифмованные оды Грабовому и трактаты о «торсионных полях»! Эти стостраничные поэмы-оратории и кривые венки шестнадцатистрочных сонетов! Эти неизбежно рифмующиеся «маски-сказки-ласки» и всенепременное «солнце в оконце»! Эти «вот», «ведь» и «уж», предназначенные для исцеления хромых стоп! Это сакраментальное: «Я сейчас прочитаю стих из шести куплетов…»!

Но так ли уж страшны писучие чудовища, поэты-графоманы? В приличные места сейчас их не пускают, в престижных журналах почти не печатают (а в 90-е годы обильно печатали; я накопил коллекцию смешных журнально-стихотворных перлов того времени). Ныне графоманы прочно оттеснены в маргинальные альманахи и коллективные сборники. Кое-где в провинциальных писательских организациях и районных лито они добились власти, но в своей подавляющей массе – бедствуют и нищенствуют. Стоит ли тратить силы на этих, в сущности, безобидных энтузиастов стихотворчества-рифмоплётства?

С графоманами, однако, не следует путать две смежные разновидности поэтов.

Одна из них – невезучие поэты. Графоманы неадекватны, они не владеют собой, а невезучие поэты – нормальные люди; просто с их образами всегда случается что-то непредвиденное, как с чеховским Епиходовым или с героями Пьера Ришара. Невезучие пишут всерьёз, а получается смешно. Замечу, что чаще всего страдает невезучестью лирика поэтесс, желающих выглядеть страстными и благопристойными одновременно, – ревнивые музы преобидно карают их за кокетство – нежданным визитом поручика Ржевского. Ну вот как пример:

Бери меня скорей за переплёт

И раскрывай – проклеена неплохо…

(Наталья Бельченко.

Своё ли имя голосом твоим… –

Новый мир, 2009, № 11).

На этих парнасских неудачников и неудачниц тем более незачем расходовать пафос.

Но есть ещё одна категория пиитов; вот она-то очень опасна. Это – шарлатаны от поэзии.

Шарлатаны – графоманы, прикрытые наимоднейшими теориями и методологиями. Классического графомана видать издалека, за четыре квартала. Шарлатан (графоман нового типа) придёт, снимет пальто от Бодрийара, оставит на вешалке берет от Славоя Жижека, размотает кашне от Делёза и Гваттари, скинет калоши от Подороги и Ямпольского, сядет в кресло, откроет рот – и только тогда станет понятно, что перед нами – графоман. Старый добрый графоман – словно весёлый красный мухомор, видимый отовсюду. Новый графоман-шарлатан – бледная поганка, коварно прикидывающаяся ценным грибом. Более того, рядом с моднючим шарлатаном подлинная – красивая, осмысленная, искренняя – поэзия выглядит как-то сомнительно, по-мещански. Бойкое шарлатанство норовит вытеснить-отменить и Блока, и Исаковского, и Николая Рубцова, и Бориса Рыжего.

У нынешнего шарлатанства есть благородный крёстный отец – чувашский «кудесник» Геннадий Айги. Он впустил шарлатанство в поэзию, дал ему дорогу (хотя его самого назвать шарлатаном было бы и несправедливо, и неверно).

Сколько по всей России таких старых чудаков, как Айги? Кто-то рьяно пропагандирует учение Порфирия Иванова, кто-то говорит на эсперанто, кто-то рисует «магические картины». Всё это – славные, трогательные и беззащитные люди, я их очень люблю. И Айги был чудесным добрым стариком, молитвенно почитавшим Всевышнего, Россию, природу. Просто Айги ошибочно полагал, что все эти чувства удвоят и утроят силу, если писать сакральными повторами, мистическими дефисными конструкциями и без запятых.

как снег Господь что есть

и есть что есть снега

когда душа что есть

снега душа и свет

а всё вот лишь о том

что те как смерть что есть

что как они и есть

признать что есть и вот

средь света тьма и есть

когда опять снега

О-Бог-Опять-Снега

как может быть что есть

а на проверку нет…

(«Теперь всегда снега»).

Меньше всего мне хочется смеяться над чистосердечным стариком. Однако я не могу не сказать, что он ошибся, избрал ложный, тупиковый путь. Поэт – не шаман, он должен работать со словами и с их смыслами, а не с мантрами и словесными вибрациями. Да, поэзия сакральна – но ненамеренно; поэзия – не более чем великолепная игра. Насильственно сакрализируемая поэзия перестаёт быть поэзией. Не становясь при этом литургией, мессой или иным религиозным обрядом. Превращаясь в бессмысленную причуду с шарлатанским оттенком.

Ты спросишь: а как же огромная и неоспоримая слава Айги в Европе – во Франции, в Германии?

Отвечу тебе так: Европа хочет полюбить современную Россию, её культуру, но не может этого сделать; российская культура для изящной Европы слишком утяжелена – политическими безднами, социальными проблемами, иерархическими разборками (вечными спорами о том, кто перед кем должен кланяться), феодализмом, нигилизмом. И когда в российской культуре появляется нечто подчёркнуто неиерархическое, вневременное, метафизическое – восторгам Европы нет предела. Так европейские киноманы превознесли фильмы Звягинцева, потому что в этих фильмах нет парткомов, чиновников, бандитов, ментов и затравленных интеллигентов, а есть лишь архетипы и ландшафты (а российские зрители кино Звягинцева восприняли прохладно).

Вот и Айги в Европе восславили – по тем же причинам. Простодушное азиатское шаманство Айги, словно эхо, отразилось от Европы и вернулось в Россию – стократно усилившись, приобретя европейские обертоны. И дав начало поточно-производственному шарлатанству от поэзии.

Нынешние шарлатаны – не в пример Айги – тёртые и практичные ребята. Они поставили создание бессмыслицы на конвейер, превратили графоманию в бизнес.

Не нужно. Прекрасно помню

про волосы. Бежать, шипы кизила.

Надо, чтобы были длинны в меру слога, чтобы сознание

Правоты, истины, ресницы,

цифры, нефти, разлуки…

(и так далее. – К.А.).

(Аркадий Драгомощенко.

Авессалом в регистрах союза «что»

и указательного местоимения

на выбор. – Знамя, 2009, № 8).

Друг мой, вчитайся ещё раз в первую строку этого текста. Не кажется ли тебе, что все слова этой строки не связаны между собой? А какое отношение первая строка имеет к последующей второй? Сдаётся мне, что никакого.

А теперь представь, что сей текст был бы не в «Знамени», а в портфеле пришедшего с улицы дяденьки. И ещё представь, что назывался бы он не «Авессалом в регистрах…», а «Подлые марсиане засели в нашей мэрии» или «Тёща облучает меня торсионными полями». Ведь в этом случае данный текст был бы оценён совсем иначе.

Мне очень не нравятся подобные «пьер-менаровские» эффекты. Пушкину, Блоку, даже Мандельштаму не требуются интеллектуальные соусы-комментарии. Драгомощенко же они необходимы. Потому что, как говаривал Эркюль Пуаро, «густой соус нужен, чтобы скрыть тухлую рыбу». Если бы не соусы из Жижеков и Делёзов, Драгомощенко справедливо воспринимался бы всеми как графоман.

Ну что это такое:

Птица полетит

Мальчик идёт атрибутируя полёт

Ты купаешься, птица полетит

в полёте

Над мальчиком у которого

все времена

Сразу когда он купается входит в то

Что вчера было тёмное в свете звёзд

Перед тем как погрузиться в воду

Он идёт осенённый крылом

Бертрана Рассела

В сонме разбитой прибрежной воды

Он видел другого мальчика

Ne kitia ne tama, kua kitia podsolnukh

(Аркадий Драгомощенко.

Изучая язык Nuku-tu-taha. –

Знамя, 2009, № 8).

Если эти отвратительные недоваренные гавайские макароны под соусом Рассела – лирика, тогда, к примеру, Сергей Есенин – не лирик и не поэт.

Видишь ли, мой друг, графомания – естественный компонент культурной экосистемы. Поэт-гений может возникнуть лишь как наивысшее воплощение почвы-среды, взрастившей сотню-другую поэтов-графоманов. Гении не приходят вдруг и сразу: Пушкин невозможен без графа Хвостова. Но ужасно, когда графомания выдаёт себя за «новое слово»: это смещает критерии и губит поэзию.

Вот почему я снисходительно отношусь к графомании, но ненавижу шарлатанство.

Твой Кирилл

Прокомментироватьgt;gt;gt;

Общая оценка: Оценить: 4,8 Проголосовало: 5 чел. 12345

Комментарии: 21.04.2010 19:39:41 - Геннадий Сергеевич Ростовский пишет:

На литсайтах интернета...

На литсайтах Интернета и клокочет, и рокочет, И волнуется, и пенится, с каждым годом всё сильней, Океан стихов и прозы. И услышанным быть хочет, И замеченным быть хочет каждой каплею своей. В океан текут, впадают реки, речки, ручеёчки, Воды чистые, прозрачные. Есть и с мутью иногда. Но, конечно, первых больше. А все мутные плевочки Исчезают, растворяются, - не отыщешь и следа. Знаю мнение маститых: на литсайтах – графоманы. Раньше хлам несли в редакции, а теперь вот – в Интернет. Раздражает и пугает мощь и сила океана Тех маститых, что на суше пребывают с юных лет. Впрочем, я приврал чуть выше. Больше всё-таки наверно, Затхлых вод и всякой мути в океан, увы, спешит. О рассветах и берёзках, о любимых и неверных Как умеют, пишут люди, – но от сердца, от души! Я купаюсь в океане, в стиховой волне лирической, Выхожу потом на берег, размышляю не спеша. Моя Родина, Россия, - остаётся поэтической, Несмотря на все страдания, твоя чистая душа!