"Русский гамбит генерала Казанцева" - читать интересную книгу автора (Федоренко Максим)

Вторжение

К началу 1999 года командование Северо-Кавказского военного округа и руководство Республики Дагестан имели достоверную информацию о том, что в чеченских селах, расположенных у границ Цумадинского и Ботлихского районов республики, увеличивается численность бандформирований, подчиняющихся Шамилю Басаеву. В это же время сюда стали прибывать группы иностранных наемников. Местных жителей призывали вступать в ряды «воинов ислама», прозрачно намекая на то, что пора возродить славу легендарного имама Шамиля на его родине, в Дагестане.

Обстановка продолжала обостряться, и уже в июле МВД Дагестана доложило о том, что в чеченском ауле Кенхи, в непосредственной близости от административной границы с Дагестаном, расположился отряд чеченских боевиков численностью до пятисот человек. По данным военной разведки, это бандформирование имело на вооружении минометы, безоткатные орудия и переносные зенитно-ракетные комплексы.

Между тем ряд обстоятельств заставил Министерство обороны России и пограничников отвести свои части из Цумадинского и Ботлихского районов, что можно было рассматривать как результат политических решений по Чечне, несогласованности действий силовых ведомств или как роковое стечение обстоятельств, но фактически административная чечено-дагестанская граница на этом участке в военном отношении имела нулевой потенциал. Сводный отряд МВД Дагестана в количестве ста человек, направленный в начале августа в Цумадинский район, не мог, разумеется, послужить равноценной заменой войсковым подразделениям. Явная слабость военной составляющей не давала покоя террористам и наемникам. К тому же многие чеченские экстремисты считали, что дагестанцы поддержат на своей земле идею «джихада» против российских войск и «безбожного правительства». Бесспорно, нападение на Дагестан было хорошо спланировано во всех отношениях. И, как предписывает военная наука, а «иностранных советников» в ту пору Чечне хватало, агрессия началась с разведки боем.

На милиционеров и омоновцев, охранявших контрольно-пропускной пункт у цумадинского селения Гагатль, утром 2 августа напала сотня вооруженных до зубов бандитов. Дагестанцы стояли насмерть и выстояли в неравном бою до подхода подкрепления и вертолетов огневой поддержки. Бандформирование выдвигалось из чеченских сел Кенхи и Хилиди. Сомнений не оставалось: это было вооруженное вторжение чеченских экстремистов в Дагестан. В трехчасовом бою дагестанские милиционеры понесли первые потери. Был убит капитан Закир Султанов, ранены бойцы ОМОНа Гаджи Амиралиев и Батыр Багандов.

С возможной для горной местности оперативностью в Гагатль были переброшены спецподразделения милиции и внутренних войск. Вертолеты огневой поддержки нанесли несколько ударов по позициям экстремистов и атаковали автоколонну боевиков на пограничном перевале Харами. К ночи экстремисты сменили тактику и начали просачиваться в Цумадинский район мелкими группами, вступая в перестрелки с рейдовыми группами и блокпостами милиции.

Утром 3 августа, когда бандитам стало ясно, что Гагатль не взять, тем более что ночью жители села организовали отряд самообороны, они совершили налет на соседнее селение Агвали. Здесь воинственную лавину бородачей на вездеходах встретили огнем милиционеры и бойцы 102-й бригады специального назначения внутренних войск. Бой был скоротечным, но жестоким. Четверо защитников Агвали пали смертью храбрых, защищая свою землю от незваных гостей.

События в северном Дагестане стали приобретать угрожающий характер прежде всего потому, что организованный отпор агрессору пока наладить не удалось, а сведения о появлении чеченских боевиков и наемников в селах Цумадинского и Ботлихского районов продолжали поступать.


Экстренное совместное заседание высших органов Дагестана: Государственного совета и Народного собрания, состоявшееся утром 3 августа в Махачкале, вне всякого сомнения, можно считать историческим. Здесь в присутствии представителей Министерства обороны и МВД России была дана откровенная, принципиальная оценка происходящему.

Председатель Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов не скрывал серьезности сложившегося положения:

«Сегодня мы собрались в таком составе, чтобы обсудить судьбоносный вопрос: как защитить себя от экстремизма и в составе России утвердить созидательную жизнь».

Глава республики высказал претензии к «силовикам», которые не смогли обеспечить надежную охрану административной границы с Чечней, но в то же время подчеркнул:

«Конечно, это была ошибка руководителей, отдавших распоряжение, это необходимо понимать всем у нас в республике и не рассматривать подобное как попытку поссорить Дагестан и русский народ. Мы были и остаемся вместе с Россией. Мы настаиваем, во имя безопасности Дагестана, вернуть воинские части на границу с Чечней. При этом мы не собираемся только мужеством российских ребят защищать свою землю. Мы готовы сами активно участвовать в охране своей земли, целостности и единства Дагестана».

Мужественный, умудренный жизнью человек и опытный политик, Магомедали Магомедов заявил на этом заседании о создании в республике отрядов самообороны, которые были бы подчинены военкоматам и райотделам милиции. Для него не было сомнений в том, что только народ способен воспрепятствовать развитию событий по чеченскому варианту, на который рассчитывали боевики и религиозные экстремисты.

Агрессия против Дагестана была охарактеризована как запланированная и имеющая явную тенденцию к расширению. Хорошо вооруженные боевики имели современные средства связи и передвижения. Значительную часть их составляли наемники из среднеазиатских и арабских стран.

В Постановлении Госсовета «Об обстановке в Цумадинском районе и неотложных мерах по обеспечению безопасности республики и ее граждан», принятом в этот день, указывалось:

«…События, произошедшие в Цумадинском районе 2–3 августа 1999 года, являются открытой вооруженной агрессией экстремистских сил против Республики Дагестан, откровенным посягательством на территориальную целостность, основы ее конституционного строя, жизнь и безопасность жителей республики.

…Обратиться к Президенту Российской Федерации и Правительству Российской Федерации с предложением о необходимости принятия неотложных мер по защите территориальной целостности и основ конституционного строя Республики Дагестан и Российской Федерации.

Исходя из понимания чрезвычайной сложности складывающейся обстановки и ответственности переживаемого республикой момента, МВД и Военному комиссару Республики Дагестан совместно с администрациями городов и районов в кратчайшие сроки принять меры к созданию отрядов самообороны из числа военнослужащих запаса и местных жителей, прошедших соответствующую подготовку. Обратиться к Правительству Российской Федерации с просьбой о выделении оружия для бойцов отрядов самообороны».

«Моя совесть чиста, — сказал глава Госсовета Дагестана, завершая заседание, — я все сделал, чтобы не допустить кровопролития. Но эти люди пришли погубить наш народ…»

В дагестанских городах и селах у зданий администрации собирались местные жители. Просьба у всех была одна: зачислить в добровольцы и отправить на борьбу с захватчиками — ваххабитами и басаевскими шакалами. По-иному экстремистов не называли. Коварство чеченских боевиков, вторгшихся в Дагестан вместе с иностранными «псами войны», потрясло людей. Ведь именно Дагестан дал приют двумстам тысячам (!) беженцев из Чечни в середине 90-х годов. Но не с многострадальным чеченским народом связывали дагестанцы акт агрессии. Было понятно, что чеченские экстремисты и наемники, кроме всего прочего, служили оружием в руках тех сил, которые хотели начать «большую Кавказскую войну», в которой Дагестану отводилась особая роль.

С учетом складывающейся обстановки 102-я бригада внутренних войск МВД России, дислоцирующаяся в Махачкале, была переброшена в Цумадинский район. Глава администрации Махачкалы Саид Амиров объявил о наборе добровольцев в интернациональную бригаду. На главной площади Махачкалы собрались сотни крепких мужчин с просьбой вооружить их и отправить к месту боевых действий для защиты республики от боевиков и ваххабитов. От гостиничного комплекса «Кавказ», где находятся республиканский и городской советы воинов-интернационалистов, не расходились ветераны Афганистана, которые знали, что их помощь понадобится в первую очередь. Все управленческие структуры города, службы жизнеобеспечения, без всякого приказа сверху, перешли на круглосуточный режим работы.

В Цумадинский район прибыли заместитель министра МВД России В. Овчинников и министр МВД Дагестана А. Магомедтагиров. Вместе с ними в район вылетела группа специалистов Министерства обороны России.

Жители Цумады, выразив свое полное доверие милиции и армии, одобрили размещение частей внутренних войск России по границе с Чечней, а руководство района доложило о готовности предоставить войскам места для размещения и организовать продовольственное снабжение.

Последующие два дня прошли в Цумаде относительно спокойно. Внутренние войска и милиция занимали отведенные участки границы, развивали сеть инженерных сооружений, добивались четкого взаимодействия. Но в целом по республике картина вырисовывалась весьма тревожная.

В соседнем с Цумадинским Ботлихском районе экстремисты открыли огонь по наряду милиции. Произошло это на дороге Кенхи — Годобери, что вновь подтверждало, что в чеченском селе Кенхи находится крупное бандформирование. В перестрелке двое бандитов были убиты. Ночью 5 августа со стороны Чечни был обстрелян контрольно-пропускной пункт вблизи города Кизляр. В это же время в городе Буйнакске экстремисты совершили очередной огневой налет на расположение отдельной мотострелковой бригады.

По жилому городку воинской части было выпущено восемь мин, еще одна разорвалась в парке, повредив боевую машину пехоты. У человека, далекого от военных дел, мог возникнуть вопрос: откуда в Буйнакске, сердце Дагестана, в 80 километрах от границы с Чечней, появились вражеские «кочующие минометы»? Для «силовиков» же секрета не было. Вблизи Буйнакска, в так называемой Кадарской зоне, в течение нескольких лет создавалась религиозно-экстремистская «ваххабитская крепость» в селениях Чабанмахи и Карамахи. Международный террорист Хаттаб был здесь настолько желанным гостем, что за него даже выдали замуж девушку из «хорошей семьи». Местные ваххабиты и поддержали чеченских бандитов обстрелом воинской части, пытаясь воспрепятствовать переброске войск через Буйнакск в Ботлихский и Цумадинский районы.

Что скрывать, опорные точки у агрессоров в Дагестане были, о них знали и политики, и военные, но до поры решительных действий не предпринимали. Кто-то не хотел «скандала», надеясь на силу убеждения, другие не имели соответствующего приказа.

Тактика экстремистов, действовавших с территории Чечни и внутри Дагестана, была не нова: дерзкий налет, обстрел, террористический акт и стремительный отход. Агрессоры явно пытались парализовать волю руководства Дагестана, сломить решимость его народа к сопротивлению, заставить силовые структуры, и, прежде всего военных, нервничать и вести себя неадекватно: «затыкая дыры» в границе, «бить по хвостам». Но расчет не оправдался.

К лету 1999 года в СКВО среди генералов и офицеров, имеющих право на приказ ввести части в бой, не осталось «кабинетных стратегов». Поэтому экстремисты не сумели нарушить единого плана, который уже воплощался в жизнь и политиками, и генералами, и народом Дагестана, не желающим жить в шариатском раю, где роль пророка Мухаммеда отводилась любителю публичных казней Хаттабу. И ничего, кроме анекдотов, не вызвало в республике обращение к дагестанцам некоей «Исламской Шуры Дагестана», издавшей в августе «Декларацию о восстановлении исламского государства в Республике Дагестан». Из декларации «торчали уши» чеченского идеолога Мовлади Удугова. Шуру быстро окрестили «шурой балаганной», по аналогии с персонажем незадачливого жулика из «Золотого теленка», со смехом цитируя ее шариатские предписания и требование немедленного «газавата» — священной войны с неверными. В том, что неверные, не чтящие законы Ислама, пришли из Чечни, народ уже знал, а насчет «газавата» Совет алимов Дагестана, состоящий из наиболее уважаемых общественных и религиозных деятелей, заявил, что для оного, как и для шариатской республики, в Дагестане нет ни условий, ни предпосылок.

К исходу первой декады августа развитие военной обстановки в республике полностью взяли под контроль такие знающие регион военачальники, как начальник Генерального штаба Вооруженных Сил России генерал армии А. Квашнин, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник В. Казанцев, его заместители генералы Г. Трошев, В. Булгаков, начальник ракетных войск и артиллерии округа В. Боковиков, военком Республики Дагестан генерал-майор М. Тинамагомедов, главком Внутренних войск МВД В. Овчинников, министр МВД Дагестана А. Магомедтагиров. Основная тяжесть предстоящих событий ложилась на армию. Но она была уже готова к этому.

В «Военном вестнике Юга России» от 9 августа 1999 года ситуация нашла отражение в следующем виде:

«Соседняя Ичкерия давно уже напоминала банку с пауками. И есть два пути: либо поедать друг друга, либо выбираться за пределы и там продолжать бандитский промысел. В пользу второго исхода говорило все: и воинственные заявления о скором слиянии Чечни и Дагестана в единое исламское государство, и участившиеся обстрелы милицейских блокпостов. Логическое продолжение — захват дагестанских сел.

Как уже не единожды бывало, и на этот раз Российская армия не осталась в стороне и взяла на себя решение самых сложных задач… Цель всех силовых структур одна — уничтожить бандитов, сохранив при этом жизни солдат и офицеров. Для выполнения этой цели у нас есть и опыт, и умение, и воля. Лишь бы не мешали, не тронули, не толкали под руку, не предавали, наконец, не примешивали «политическую целесообразность». Если уж армии довелось расхлебывать чужую кашу — не выбивайте ложку… Но как бы там ни было, задача военных — уничтожить противника. И она будет выполнена…»


После боев в Цумадинском районе ни у кого в Дагестане, да и в России в целом, не оставалось сомнений — экстремисты продолжат свои попытки взорвать республику, наступая из Чечни и уповая на помощь сторонников в ваххабитской Кадарской зоне. Экстремисты не дали и суточной передышки защитникам Дагестана, вторгшись 7 августа на территорию Ботлихского района, «победно» заняв села Ансалта, Рахата, Шодрода, Ашино и Годобери. Свой штаб главари вторжения Эмир Хаттаб и Шамиль Басаев расположили в селениях Ансалта и Рахата, поближе к Чечне. Стремление боевиков углубиться на северо-восток республики или на восток к ваххабитам в Чабанмахи и Карамахи, а затем к Буйнакску и Махачкале, имело вполне весомые причины, но их продвижение стало замедленным. В принципе, Басаев и Хаттаб должны были понимать, что с момента вторжения в Дагестан время работает против них в геометрической прогрессии, но осторожность или страх сдерживали продвижение бандгрупп.

Для более подробного объяснения ситуации следует вернуться к событиям в Цумадинском районе и посмотреть, что успела сделать армия, на которую уже 2 августа была возложена полная ответственность за все происходящее.

К утру 3 августа начальник Генерального штаба А. Квашнин отдал распоряжение штабу Северо-Кавказского военного округа перебросить войска в район вторжения и в Ботлих. По решению Квашнина в Дагестан был направлен генерал В. Булгаков — заместитель командующего войсками округа по чрезвычайным ситуациям, и командующий 58-й общевойсковой армией генерал А. Сидякин. Выдвижение войск округа и подразделений внутренних войск прикрывалось вертолетами МИ-8 и МИ-24. В Ботлихе и Махачкале разворачивались временные пункты управления. Ситуация в Ботлихском районе находилась под контролем войсковой разведки.

Когда 7 августа басаевцы нагрянули в Ботлихский район, они были лишены главного своего преимущества — внезапности. Более тысячи захватчиков практически оказались блокированы в Ботлихской котловине. Расчет у бандитов, входящих в села, был простой — российские войска не станут обстреливать дома, в которых проживали около пяти тысяч мирных жителей. Можно и пересидеть, и ультиматум под прикрытием «живого щита» выдвинуть. Знали бы боевики, что от них, как от чумы, побегут женщины и дети, а мужчины, получив оружие, будут уничтожать пришельцев и просить армейских артиллеристов не жалеть свои же дома, лишь бы выбить нечисть, засевшую в них!

Боевики, войдя в села, приступили к оборудованию опорных пунктов. Дело было весьма демонстративным, поскольку в качестве укреплений они впоследствии использовали жилые каменные постройки. Но Шамиль Басаев и тут не удержался от позерства и заявил на переговорах с главой администрации района, что стрелять не будет, если россияне не откроют огонь, а уйдет в Чечню только после отвода российских войск из Цумады и Ботлиха.

И армия действительно какое-то время не стреляла. Во-первых, из сел уходили тысячи жителей, во-вторых, проводились мероприятия по оборудованию огневых позиций на прилегающих к селам высотах, велась активная разведка, отсекались пути возможного отхода экстремистов. Минировались тропы на перевалах. Да и беженцы требовали внимания. Их нужно было сопроводить из зоны боевых действий в более спокойные места.

Впрочем, по командному пункту Басаева и укреплениям боевиков в Рахата артиллерия и авиация нанесли несколько точечных ударов. Боевики же смогли повредить только один из вертолетов огневой поддержки федералов, но и тот благополучно приземлился в Ботлихе.

Не знали главари захватчиков, до тех пор, пока не ткнулись носом в западню, и о том, что за шесть часов до их набега российские десантники блокировали горные тропы, исключив возможность соединения чеченских экстремистов с местными ваххабитами в горных селениях. План прорыва Хаттаба и Басаева в Махачкалу, к Каспийскому морю, был сорван в самом начале его практического осуществления!

Вот как об этой малоизвестной, но бесспорно критической череде тех дней рассказывали военные журналисты:

«… В Ботлих боевики должны были войти утром 6 августа. За шесть часов до этого колонна десантников встала ротными опорными пунктами близ горы Алелен, у перевала Харами, откуда простреливались все дороги, ведущие от Чечни к дагестанскому райцентру, закрыв тем самым проход «чистого» ислама на Махачкалу.

Чего это стоило гвардейцам-десантникам, знают только они.

«Нам определили маршрут движения в обход Гимринского тоннеля, — рассказывал командир дивизии ВДВ гвардии генерал-майор Юрий Кривошеев. — А это километров на семьдесят длиннее».

В итоге «голубым беретам» пришлось «проползти» более трехсот километров по таким горным серпантинам, от вида которых даже у бывалых офицеров — «афганцев» кружилась голова.

Знаменитый марш российских миротворцев в Югославии готовился два месяца. Десантникам «семерки» дали на сборы пять часов. Российские «голубые каски» шли по асфальтированной равнине в сопровождении автомобилей полиции. Механикам-водителям «семерки» по дороге в Ботлих приходилось наваливаться всем телом на рычаг управления, дабы круто повернуть боевую машину десанта на горном подъеме, от которого — полметра в сторону — бездонное ущелье.

Но они выдержали. Восемнадцатилетние парни, которые никогда не видели таких неприступных и величественных гор, прошли по дороге, что зачастую даже не под силу водителям-профессионалам. «Десант может все, — учит своих подчиненных командующий. — Десант может взобраться на эту проклятую Богом и Аллахом гору, похожую на всплывающую подводную лодку. Десант в силах врасти на ней в землю, когда очумелые от минометных разрывов, но не отступившие, всего лишь восемь человек из роты были в состоянии держать оружие и огрызаться на многочисленные атаки «вахов» (теперь появилось и такое ходкое среди федералов словечко). Десант плюет на суеверия относительно пятницы, 13 августа, когда был дан приказ взять эту «горку». Но как горестно осознавать, что победа далась такой ценой! В этом бою за господствующие высоты над селениями Рахата и Ансалта «семерка» потеряла убитыми в несколько раз больше, нежели за всю чеченскую кампанию».

К исходу первой недели с начала боевых действий в Махачкале был создан Оперативный штаб, в состав которого вошли главы министерств и ведомств Дагестана, общественные и политические деятели. Возглавил штаб заместитель председателя дагестанского правительства Н. Магомедов. Оперативный штаб располагал полномочиями на принятие самых широких мер в связи с вторжением в Дагестан, правом привлечения потенциала министерств и ведомств к своей работе.

9 августа исполняющим обязанности Председателя Правительства России был назначен Владимир Владимирович Путин, бывший директор ФСБ и секретарь Совета безопасности.

Тогда же руководить операцией по ликвидации бандитской агрессии было поручено генерал-полковнику Виктору Казанцеву.


8 августа в Махачкале была сформирована интернациональная бригада народного ополчения. Душа бригады и ее создатель — глава администрации Махачкалы Саид Амиров сказал в тот день:

«Нас два миллиона, мы вновь встали под знамена великих предков, с нами Великая Россия. Ни один завоеватель за всю историю не захватывал Дагестан. Это никому не удастся и сегодня!»

Патриотический порыв народа был сравним разве что с первыми днями Великой Отечественной войны. Только 9 августа в мэрию Махачкалы поступило 20 тысяч заявлений о готовности оказать прямое участие или посильные услуги в борьбе с агрессорами и бандитами. В Кизляре, Хасавюрте, в Хунзахском и Буйнакском районах, по всему Дагестану прокатились в этот день митинги. Просьбы и требования участников стали обычными для тогдашней ситуации в республике: мужчины просили и требовали только одного — послать их в бой с экстремистами. И только гнездо ваххабитов в Кадарской зоне отнеслось к происходящему «нейтрально». Еще бы! Пособники агрессоров уже тогда понимали, что расплата за предательство будет полной, и от возмездия народа им не уйти…

В первой половине 9 августа в Цумадинском районе у селения Эчеда-майдан по экстремистам был нанесен ракетно-артиллерийский удар. В это время в зоне боевых действий, по свидетельству начальника ракетных войск и артиллерии округа генерала В. Боковикова, находился дивизион реактивных систем залпового огня «Град». Бандиты отступили к чеченской границе. Но потери в этот день понесли и защитники Дагестана.

Около одиннадцати часов экстремисты выпустили противотанковые управляемые ракеты (ПТУР) по вертолетам огневой поддержки, приземлившимся на Ботлихском аэродроме. Ракеты экстремистов уничтожили два вертолета МИ-8 и МИ-24. Прямо в боевых машинах погибли Герой России заместитель командира вертолетного полка подполковник Юрий Наумов и летчик-штурман Алик Гаязов.

За плечами Юрия Михайловича было четыре года войны в Афганистане (он побывал там дважды), два года в Северной Осетии и, наконец, в Чечне. О том, как он воевал, говорят пять боевых орденов и высокое звание Героя России…

Всего на ботлихском аэродроме бандитам удалось уничтожить четыре армейских вертолета и один вертолет внутренних войск. Были погибшие и раненые. Но тщетно искать причины трагических событий в самоуправстве или говорить о тактических просчетах. У командования федеральной группировкой не было иного выхода: без авиации потери наземных войск могли возрасти, и нужно было садиться на простреливаемый аэродром. Вопрос контроля над господствующими высотами в Ботлихе был поднят начальником Генерального штаба еще в самом начале антитеррористической операции. Но практически это удалось осуществить только к 13 августа, к тому времени, когда командование объединенными силами в Дагестане в течение трех дней находилось в руках генерал-полковника Виктора Казанцева.


Утром 10 августа авиация уничтожила бронеколонну боевиков, состоящую из трех танков, зенитной установки и трех грузовиков с «воинами ислама». По приказу генерала Казанцева войска продолжали сбивать группы боевиков с господствующих высот, сталкиваясь при этом с многоярусной оборонительной системой противника. За день—два такую оборону не построишь! Значит, осваивали этот район экстремисты задолго до событий августа? Значит, есть у агрессора рокады? Командующий жестко потребовал перекрыть все пути доставки боевикам боеприпасов и продовольствия из Чечни. В противном случае экстремисты могли уйти в пассивную длительную оборону в скальных массивах, что в политическом плане их вполне бы устроило.

В. Казанцев предпочитал изучать обстановку и принимать решения, связанные с продвижением войск на месте, на передовой. И с журналистами предпочитал беседовать там же. Вот что писали в эти дни военные журналисты окружной газеты, находившиеся в Ботлихском районе:

«В полевом штабе группировки Министерства обороны России не до пространных интервью. На склонах наиболее укрепленной бандитами высоты, именуемой местными жителями Ослиное Ухо, — бой. Командующий Объединенной группировкой Министерства обороны России Виктор Казанцев сумел выкроить для журналистов несколько минут:

«Обстановка на данный момент в Ботлихском районе стабилизирована. Все господствующие высоты захвачены нашими подразделениями во взаимодействии с органами МВД. Закрепившиеся бандгруппировки уничтожаются…»

Настроение у командующего было сродни тому, что царило на боевых позициях. Десантники буквально шаг за шагом выковыривали бандитов из оборудованных ими нор в расщелинах Ослиного Уха. На командирских картах обозначено название высоты — Алилен. По напряженности длившегося двенадцатичасового боя можно судить, насколько важен участок местности, с которого их вытеснили федеральные войска. Бандиты цеплялись за каждый метр. По словам наших офицеров и солдат, экстремисты ринулись даже в психическую атаку. Но десантники не дрогнули. Противник создал в здешних, на первый взгляд, неприступных горных отрогах целую инфраструктуру, состоящую из складов с материальными запасами и долговременных укрепленных огневых точек в изрезавших горы пещерах, пытался в ходе боя по горным тропам подтягивать резервы. Так, колонна КАМАЗов с боевиками, двигавшаяся по одной из горных дорог, была атакована с воздуха и разгромлена».

Как ни заманчиво было массированным ударом побыстрее вырвать победу, в динамике событий генерал Казанцев не забывал и о перспективе. Показательным является следующий факт. В момент, когда боевое напряжение в Цумадинском и Ботлихском районах было еще велико, но победа уже была видна, командующий отдал приказы о формирования оперативного резерва высокой боевой готовности. С этой целью перебазировались в Дагестан еще два батальона из Ставрополя, дополнительно формировался батальон, усиленный спецназом, отданы приказы о подготовке к приему частей из Московского и Уральского военных округов и перебазировании части сил 4-й воздушной армии в Моздок, а затем на аэродром в Каспийск. К чему бы это? Да к тому, что Казанцеву было предельно ясно: Ботлихским районом боевики не ограничатся. Дагестану доведется пережить еще одно вторжение, более масштабное, дерзкое и опасное. И на удочку экстремистов — сосредоточить все силы в горах на севере Дагестана — армия не клюнула. Расчеты Казанцева полностью оправдались во время событий в Новолакском районе в конце августа.

Придававший особое значение артиллерии, командующий приказал 12 августа нанести по окраинам сел Ансалта и Шодрода несколько залпов из установок «Град». Буквально через полчаса после обстрела боевики в радиосеансе с Чечней запросили организовать «коридор» для отхода.

Помощь, что Ширвани Басаев собрал для брата Шамиля, увязшего под Ансалта, была накрыта ракетно-бомбовым ударом неподалеку от села Гагатль Цумадинского района, жители которого категорически отказались пропускать Ширвани и его боевиков через село, выйдя на окраину с оружием в руках. Такое уже было в самом начале агрессии в селении Анди, когда мужчины сказали боевикам: «Через наше село пройдете после нашей смерти!» И вооруженные до зубов экстремисты отступили.

Из Ботлихского района ночью 12 августа в Урус-Мартановский район Чечни были вывезены более сорока трупов боевиков и не менее двухсот раненых, которых распределили по домам, поскольку больницы были уже переполнены.

Пытаясь представить, что в Дагестане с российскими войсками воюют сами дагестанцы, чеченские главари запрещали хоронить своих убитых пособников из числа местных жителей и даже не изымали у мертвых документы. Так экстремисты пыталась создать миф о «гражданских истоках» конфликта, о чем ранее уже вещал «Геббельс Чечни» Мовлади Удугов. В этой связи определенную «ценность» представляет его августовское интервью корреспонденту армянского информационного агентства «Медиамакс», выдержки из которого мы приводим ниже.

«Корреспондент: Видите ли вы какие-то параллели между карабахскими и чеченскими конфликтами?

М. Удугов: В этом контексте западный альянс, известный иногда под отвлеченно-туманным именем мировое сообщество, негласно поддерживает оккупацию Карабаха и одновременно подталкивает Россию не отпускать Ичкерию (как будто это зависит от России!)…

Корреспондент: Нет ли в Чеченской Республике враждебного отношения к Армении и Нагорному Карабаху?

М. Удугов: Чеченские моджахеды аккумулируют свою злость, вызванную армянской политикой. Я знаю, что вопросом номер два в программе многих исламских военных групп после освобождения Дагестана стоит Карабах».

До вопроса номер два дело не дошло. Вопрос номер один — Дагестан — оказался не по зубам экстремистам.


11 августа в зону боевых действий в Ботлихском районе вошел сводный отряд Интернациональной бригады, сформированной в Махачкале по инициативе главы городской администрации Саида Амирова. Человек исключительного мужества, он как никто другой знал опасность ваххабизма и ощущал растущую в широких слоях дагестанского общества ненависть к экстремистам. На него самого ваххабиты и подкупленные ими киллеры совершали покушения шестнадцать раз! Тяжелое ранение приковало С. Амирова к инвалидной коляске. И только это помешало ему лично взять в руки оружие для борьбы с захватчиками. Понятно, что по призыву такого человека моментально встали в строй тысячи бойцов. В составе интербригады насчитывалось 700 тщательно отобранных по боевым качествам и опыту добровольцев.

Вот фрагменты из отчета начальника штаба интербригады Шамиля Асланова (в открытой печати публикуются впервые):

«…Сводный отряд прибыл в Ботлих в 23 часа 30 минут и оказался под проливным дождем. Несмотря на это, население района, вытесненное из своих сел бандфомированиями, радушно встретило бойцов на площади села Ботлих. Стихийно образовался митинг. Прибытие сводного отряда вдохновило людей на решительные действия, сотни из которых тут же заявили о своем желании присоединиться к нам. К сожалению, ни у кого из них оружия при себе не было.

Получив сообщения о передвижении бандформирований в сторону селения Миарсо, личный состав отряда был настроен прямо с площади, где проходил митинг, выступить на защиту населения Ботлихского района. Однако работа по координации действий оперативных штабов, ополчения и военных формирований и органов правопорядка затянулась до 3-х часов утра… Личный состав сводного отряда был расставлен вдоль границы с Цумадинским и Ахвахским районами, где шел интенсивный обстрел населенных пунктов Ботлихского района, особенно в зоне «Миарсо» и Верхнего и Нижнего Годобери.

В 6 часов утра 12 августа 1999 года в соответствии с решением оперативного штаба, личным составом отряда была занята боевая позиция, ранее находившаяся под охраной десантников, на постах в зоне интенсивных боевых действий от Красного моста до Годоберинского ущелья протяженностью более 10 километров.

Несмотря на то, что большинство личного состава отряда впервые участвовало в боевых действиях, всем была присуща высокая организованность и дисциплинированность, особенно после первой перестрелки и Годоберинского ущелья, когда часть ополченцев из роты командира Исрапилова А. А. попала под интенсивный обстрел.

С первого дня своего формирования и до конца пребывания в зоне боевых действий в Ботлихском районе в сводном отряде поддерживался высокий боевой дух и моральный подъем личного состава. Даже те бойцы, которые не имели оружия и вначале относились скептически, проявили готовность идти на самый опасный участок для выполнения боевой задачи, поставленной перед личным составом отряда. Они рыли окопы на огневых позициях, обеспечивали доставку продуктов питания, боевых припасов на посты, вели наблюдение за действиями противника.

В ходе боевых действий ополченцами сводного отряда были задержаны подозрительные лица, которые проникали в ряды отряда под видом местных жителей, готовых оказать «помощь» в рекогносцировке местности, сопровождении к позициям противника. Так, разведчик противника под видом «местного жителя» вошел в доверие группы бойцов и «договорился» с ними об их сопровождении только одному ему известными тропами к расположению противника для последующего уничтожения. А на самом деле, как выяснилось впоследствии, собирался провести их под пули противника. Он был нами задержан и передан ФСБ района. Перехваченные нашими сотрудниками переговоры главарей бандформирований свидетельствовали о том, что прибытие сводного отряда в Ботлих расстроило их планы по взятию райцентра и выхода к магистральной дороге, связывающей три района.

12 августа 1999 года снайперами противника была подвергнута обстрелу позиция отряда у «Красного моста» и селения Миарсо. Огнем наших бойцов снайперы были уничтожены, отличились А. Омариев и Г. Магомедрасулов.

13 августа был задержан разведчик, корректировавший огонь противника с высоты перед селением Годобери, и передан местному РОВД. Всего за период боевых действий бойцами отряда были задержаны двенадцать разведчиков, которые действовали по заданию бандитов.

К 10 часам ко мне в штаб прибыл командир четвертой роты Магомедов Дибирали с тремя бойцами и доложил об организации охраны порученного участка в зоне «Красного моста». Ночью к ним в расположение роты прибыли неизвестные лица, которые, разведав их дислокацию, пытались уйти, но бойцы роты стали их преследовать до тех пор, пока не задержали и не сдали в Ботлихский РОВД. К концу дня наша разведгруппа из «афганцев», во главе с Магомедрасуловым и Омариевым совершила вылазку в расположение укрепленных постов противника и уничтожила две огневые точки.

Группа по охране аэропорта, где находился штаб, активно работала по налаживанию взаимодействия нашего отряда с воинскими подразделениями. С этой целью я неоднократно был у генерал-лейтенанта В. Булгакова. Надо отдать ему должное: дважды с нашими бойцами во главе с Джамбуевым М. и двумя его сыновьями, рискуя жизнью, побывал в с. Анди и оказал ополченцам необходимую помощь и поддержку.

14 августа бойцы отряда наряду с остальными задачами в течение двух суток обеспечивали боевые действия артиллерии, дополняли орудийные расчеты, подносили боеприпасы, устанавливали связь. Наши бойцы поделились с солдатами продуктами питания, сигаретами…

Когда я вернулся к Годоберинскому ущелью, там шел массированный обстрел нашей позиции. Бойцы второй роты во главе с командиром А. Исрапиловым заняли надежные позиции у валунов и вели оттуда ответный огонь по позициям противника, хотя ощутимых результатов от этого не последовало. Со мной находился начальник ГО и ЧС Махачкалы Гамидов К., у которого была снайперская винтовка СВД. Пули боевиков свистели над нашими головами. К этому времени по магистральной дороге собралось большое количество транспортных средств и людей, следующих в Цумадинский район. Мы их остановили за выступом и стали наносить прицельный огонь по точкам бандитов из СВД. Как только Гамидов К. уничтожил одну точку, стрельба со стороны противника на 5–7 минут прекратилась, а затем снова возобновилась. Тогда же нам удалось засечь оставшуюся огневую точку противника и уничтожить ее. Движение по дороге было восстановлено.

В оперативных целях штабной автобус допоздна я задержал в районе консервного завода возле с. Миарсо, предчувствуя, что ночь предстоит тяжелая. Как только очередную смену направил по ночным постам, по нашей позиции открыли шквальный огонь с северо-западной стороны, со склона Годоберинской горы. Было уже темно, когда ко мне подошел Гаджимамаев М. и сообщил, что огонь спровоцирован провокаторами…

С этой минуты в отряде царила атмосфера высокой бдительности. В последующем командир «афганской» группы доложил мне, что они вычислили их и приняли соответствующие меры. Это было для нас хорошим уроком.

14 августа, как и в предыдущий день, позиции противника продолжали подвергать воздушному обстрелу.

Особое внимание было уделено населенному пункту Тандо и горе Ослиное Ухо. Мы целый день со своих позиций следили за боевыми действиями в зоне конфликта. Через наши позиции в район Ослиного Уха двигался взвод десантников в количестве 30–35 человек. Все они были хорошо экипированы и вооружены. По ходу движения они ни с кем не вступали в разговоры и четко выполняли приказы своего командира. Когда мои бойцы пожелали им благополучного возвращения с опасного рейда, они помахали нам и сказали «спасибо». Рослые, симпатичные русские ребята молча шли на самый опасный участок военных действий, где до зубов вооруженные бандиты имели лучшие огневые позиции в естественных горных штольнях. Мы не стали интересоваться у десантников, откуда они прибыли и какую цель преследуют в этой операции. Мы просто проводили взглядами этих мужественных парней.

Жаль, что у них еще не было опыта войны с бандитами в горах…

Через несколько минут они попали в тщательно замаскированную и хорошо спланированную бандитскую засаду на выступе Ослиного Уха…

Я увидел, что неся на своих плечах раненых и убитых товарищей, отстреливаясь, они спускаются в нашу сторону. Я принял решение о посылке им на подмогу группы для отсечения от преследующих их по пятам бандитов. Сам возглавил эту группу, куда в основном вошли «афганцы». С нашим появлением противник прекратил преследование отходящих десантников и ушел к своим прежним позициям.

Нам было жаль видеть убитых и раненых молодых ребят, только что прошедших мимо нас, но многих наша поддержка спасла. А командир десантников, почти двухметровый гигант, был ранен в челюсть и находился между жизнью и смертью. Спустившись в с. Миарсо, всех погрузили на прибывшую «скорую помощь» и отправили в аэропорт. Впоследствии нам стало известно, что командир десантников от полученных ран скончался. Трудно передать наши чувства в эти минуты!

Поздно ночью к нам за помощью обратились артиллеристы. Часть бойцов отряда ночью вышла к их позициям у реки Андийское Койсу. Нас сопровождал сам начальник ракетных войск и артиллерии округа генерал-майор Боковиков. Накануне шел дождь, и мы по лужам и грязи шли к месту дислокации артиллерийских установок… К нам навстречу вышел командир батареи… Нам объяснили задачу. В ту же ночь нужно было с высоты, где наши бойцы несли службу, подтянуть к артиллерийским позициям телефонную связь, а это около трех километров. В эту ночь мы сделали все, что от нас зависело, оставили 10 бойцов в расположении батареи для помощи артиллеристам, а сами вернулись в Ботлих пешком, то есть за ночь мы прошагали 20 километров по труднодоступным горным тропам…»


Особые природные условия и условия жизни людей на Кавказе: перепады высот и температур, красота и опасность горных потоков и лавин, холод и пустота ледников, яркая растительность долин, изумрудная зелень склонов и пугающая крутизна серых скал, трудности добывания хлеба насущного, необыкновенная древняя культура народов — все это особым образом влияет на эмоциональное состояния жителей этих мест в разнообразных жизненных ситуациях.

Общеизвестны кавказское гостеприимство, преданность в дружбе и ненависть к врагам.

На Кавказе для выражения чувств всегда находились яркие и эмоциональные слова, которые зачастую прорывались даже через административную дисциплину и общепринятую для государственных деятелей сдержанность.