"Воин" - читать интересную книгу автора (Маккуин Дональд)

Глава 10

Надо было что-то поесть, и со склада принесли шесть походных плиток — по одной на двоих. Вскоре голубые язычки горящего спирта лизали походные котелки с тушенкой. Рядом лежали пустые пакеты от сухого пайка из армейского рациона.

Ближайшие отсеки убрали, освободив площадку в несколько ярдов за боковой комнатой, где находились панель управления и оборудование системы жизнеобеспечения. Конвей глядел на мигающие индикаторы и цифры, проклиная их непреступное превосходство, не допускающее ни малейшего контроля над собой. Единственным, кто мог попытаться справиться с оборудованием, был Леклерк, но ему удалось разобраться лишь с системой циркуляции воздуха. Тем не менее все были счастливы, что, по крайней мере, не нарушено электропитание. Леклерк был уверен, что некоторые из устройств связаны с ядерным реактором, но для более определенных выводов ему не хватало специальных знаний.

Главная причина тревоги была, конечно, не в этом. Время от времени кто-то из сидящих на импровизированной кухне украдкой бросал полный надежды взгляд на дверь, а затем разочарованно продолжал смотреть в одному только ему ведомую точку.

Помешивая свой обед, Фолконер произнес:

— Я все думаю об устройстве этой штуки. — Никто не спросил, что он имел в виду. — Если мне не изменяет память, петли находятся справа, если повернуться к двери лицом.

— Они как раз слева, — раздалось сердитое ворчание Харриса. Его опухшее лицо было покрыто красными пятнами.

— Ну ты, знаток! — с издевкой вмешалась Тейт. — Не ты ли утверждал, что дверь не может заесть?

Харрис проигнорировал ее замечание.

— Кто-нибудь может точно вспомнить? — спросил Фолконер.

— Они справа, — ответил Конвей.

Харрис разъяренно вскочил на ноги.

— Хватит корчить из себя всезнаек! Я давно наблюдаю, за вами. Вы считаете меня идиотом. Да вы сами идиоты, такие же трупы, как и все остальные в этих дурацких корзинах. У вас просто недостает мозгов понять это! — Он пнул ногой свой кипящий котелок и бросился к двери, ведущей на склад. В воздухе повисло неловкое молчание, все только слушали, как мечется за стеной Харрис, извергая потоки непристойной брани.

Маццоли стала собирать с пола то, что осталось от обеда, который она намеревалась разделить с Харрисом.

Фолконер продолжал:

— На складе должна быть пластиковая взрывчатка и детонаторы. Если мне удастся отыскать их в этом бардаке, мы могли бы взорвать дверь.

— А потолок при этом рухнет нам на головы, — насмешливо вставил Кароли.

— Кошмар, — с ядовитым сарказмом протянула Тейт. — Если мы продолжим здесь сидеть — погибнем. Если он взорвет дверь — погибнем. Может, когда мы сделаем первый шаг наружу, наши легкие заполнит нервно-паралитический газ. Или не успеем открыть дверь, как нам на голову сбросят вторую ядерную бомбу.

— Не было никакой бомбы. — Маццоли выпрямилась, комкая в руках носовой платок. Было видно, как побелели костяшки ее пальцев. — Мы найдем там людей, которые восстанавливают разрушенные войной дома. Они ждут нас.

— Они все погибли. — На пороге, словно призрак, появился Харрис. Брошенные слова эхом отразились от стен склада за его спиной. Он повернулся и снова исчез.

Маццоли заплакала. Сидевшая рядом с Конвеем Нэнси поспешила ее успокоить.

Фолконер направился к Конвею. Полковник говорил тихо, стараясь, чтобы его слова не услышали другие.

— Тейт права: нам надо рискнуть. Помоги мне убедить в этом других.

— Я? Выдвигайте свои аргументы, полковник. Вы же лидер.

— Вы спасли всем нам жизнь, ты и Йошимура. Мы в неоплатном долгу перед вами. Поэтому у тебя особое положение, хочешь ты этого или нет. Мы должны действовать единым фронтом.

— И не думайте об этом. Если мне покажется, что вы правы, то буду с вами. Нет — буду против вас.

— Согласен. Но каково твое мнение о двери?

— Здесь я согласен с Тейт. Нам нечего терять.

— Хорошо. — Фолконер поднялся и направился на склад.

Конвей уже принялся за еду, когда Йошимура вернулась с Маццоли. Пожилая женщина уже успокоилась. На ее губах играла подозрительно жизнерадостная улыбка. Она похлопала Конвея по плечу.

— Не увлекайся этой отвратительной едой. Завтра в ознаменование нашего возвращения я угощу тебя кое-чем особенным. Приглашаю всех.

На лице Йошимуры была мольба о понимании. Обращаясь к Маццоли, Конвей произнес:

— Звучит заманчиво, Мэг.

Женщина радостно засмеялась.

— Сначала мы полетим в Сиэттл, а потом, конечно, в Вашингтон. Я не говорила тебе, что наша славная Доннаси Тейт — правда, чудесное имя — майор военно-морских сил и служит она в Дистрикте? В любом случае первый же вечер возвращения мы отметим одним из моих итальянских обедов. Вы должны посмотреть мой сад: азалии в это время года просто чудесны.

На другом конце импровизированной кухни поднялась еще одна женщина и шагнула навстречу Маццоли. Конвей вспомнил, что ее зовут Дженет Картер. Она была небольшого роста и буквально излучала энергию, даже ее черные короткие волосы блестели так, что казалось, вот-вот заискрятся. Со своей быстрой речью и жестикуляцией она напомнила Конвею маленькую возбужденную птичку. Картер сказала:

— Время года? Да мы не знаем даже, какой сейчас год!

Но Маццоли словно ничего и не слышала.

— Когда меня отобрали для криогенного проекта, я отдала дом невестке. Я была одной из самых первых. Мой сын… — Ее сияющие глаза, казалось, потускнели от горя. Прежде, чем продолжать, она глубоко вздохнула. — Мой сын был в Германии, когда все началось. Говорили — может, они и не станут применять ракеты, но меня это уже не волновало, тем более что они сказали, им нужны люди, у которых нет близких родственников. — Женщина замолчала, словно ее захватила какая-то мысль, но затем продолжала как ни в чем не бывало: — По крайней мере я знаю, что он умер. А столько людей так ничего и не узнали. Но теперь все мы смотрим в будущее. Нам многое предстоит сделать, и только труд решит все проблемы, разве не так?

— Конечно, — ответил Конвей. — Это наша задача — строить.

— Много ли было разрушений? — спросила Маццоли. — Я ничего не видела перед тем, как присоединилась к проекту. Это было ужасно? — Беспрерывно моргая, женщина отвела взгляд. Ее рука нервно теребила выбившуюся из куртки нитку.

— Радуйся, что ты этого не видела.

— О, я рада! А ты видел Дистрикт? Пригород? Откуда моя невестка… Фоллс Черч?

Конвей не мог рассказать ей всю правду. Он одним из последних присоединился к проекту, и то после того, как понял, что вероятность выжить практически равна нулю.

— Я видел лишь центр Ди Си. Они забрали меня ночью. В Даллас мы летели на вертолете, окна были зашторены.

— Может, был виден пожар? Дым?

Конвей смотрел себе под ноги.

— Уже начиналась ядерная зима, Мэг. Только это я могу сказать тебе наверняка.

Маццоли горестно вздохнула, и Йошимура коснулась ее плеча.

— Давай пройдемся, а то мне одной скучно.

Маццоли быстро пришла в себя.

— Мне нужно встряхнуться. Дженет, может, вы со Сью мне поможете? Давайте приберем здесь, а потом сходим посмотрим, что можно найти на складе. Не думаю, что полковник и прочие знают, где и что нужно искать, верно? Я всегда собирала чемоданы своим мужчинам. Они все беспомощны, как дети. — Конвей смотрел, как под аккомпанемент ее болтовни четверо женщин собрали посуду и направились к мойке в комнате управления рядом с шахтой для отходов.

Он все еще наблюдал за ними, когда вернулись Фолконер и Леклерк. Полковник взобрался на огромный валун, оставив напарника внизу.

— Послушайте все! — Хотя его командный голос и внушал уверенность, Конвею показалось, что Фолконер с трудом владеет собой. Тем не менее его воздействие на группу было еще сильным. Напряженные лица обратились к нему с живым интересом. Мывшие посуду женщины поспешили обратно. Жестом полковник указал на пакеты цвета хаки. Рядом с Леклерком их было довольно много.

Фолконер продолжал:

— Мы собираемся пустить это в дело. Здесь достаточно взрывчатки, чтобы разнести эту жалкую дверь в пух и прах. Я намереваюсь устроить то, что мы называем направленным взрывом. При этом сила взрыва будет действовать в одном направлении. Я собираюсь направить ее на петли. Дверь вылетит, и мы на свободе.

— Это слишком опасно, — сказала Картер.

— Согласен, опасно. Поэтому я хочу решить этот вопрос демократично. Мы проголосуем — будем ли пытаться отсюда выбраться или продолжаем надеяться на помощь извне?

— Выбор не богат. — На Кароли речь полковника не произвела впечатления. Рядом с ним остановилась Бернхард, женщина, помогавшая Конвею у двери. — Демократия здесь лишь удобный трюк, чтобы избежать ответственности. Нам предлагают голосовать по вопросу: «Когда вы прекратили бить свою жену?». Почему вы так уверены, что помощи не будет?

Последовавший выпад Леклерка мог изрядно накалить обстановку.

— Так ведь это тебе поручено связаться с ними! Сам ведь признался.

— А почему бы не рвануть? — спокойно произнесла Тейт. Она оказалась перед Фолконером и, что самое главное, между Леклерком и Кароли. — Так говорила моя матушка — помирать так с музыкой. Вперед, полковник, свершите чудо!

Фолконер посмотрел на Маццоли и Йошимуру, затем на Конвея.

— А что думают остальные?

Маленькая фигурка Йошимуры была полна решимости.

— Действуйте, полковник!

Конвей молча кивнул в поддержку Фолконера.

— Я соглашаюсь с любым решением большинства, — сказала Маццоли. Дергавшийся на лице мускул выдавал ее волнение.

Но пастор был иного мнения.

— Если необходимо рисковать жизнью всех нас, то делать это надо в самом крайнем случае. По-моему, еще не время.

Кароли и Бернхард посмотрели друг на друга. Женщина пожала плечами, и Кароли улыбнулся.

— Мы с вами, — сказал он.

Тихая женщина по имени Сью Анспач спорила шепотом с Дженет Картер. Первой обернулась и ответила маленькая Дженет:

— Наши голоса уравновешивают друг друга. Я за то, чтобы подождать.

— Мне очень жаль, — сказала Анспач.

Взмахнув рукой, Фолконер как бы попытался охватить всех-всех присутствующих. Конвей понял, что это жест примирения, который выглядел настолько забавно со стороны человека, держащего несколько фунтов мощной взрывчатки в одной руке и пакет детонаторов в другой, что он едва не расхохотался. Фолконер подвел итог:

— Итак, семь за, двое против, Маццоли не голосовала.

— А Харрис? Его голос учитывается? — вмешалась Картер.

Фолконер молчал, в его напряженной позе было что-то агрессивное. Наконец он заговорил:

— Мы с Леклерком не упомянули о нем, поскольку боялись, что нас обвинят в использовании случившегося для оказания давления. Мне очень неприятно сообщать вам: Харрис повесился.

Фолконер соскочил с валуна прежде, чем его ошеломленные спутники успели что-нибудь спросить. Оказавшись рядом с Конвеем, он произнес вполголоса:

— Группа катится ко всем чертям еще быстрее, чем я предполагал. «Теперь их было одиннадцать». Да и Маццоли выглядит как-то странно. Тебе что-нибудь известно о ней?

— Уход от реальности, отторжение — не знаю, как это назвать. Она на грани безумия, — сказал Конвей.

— Черт! «Теперь их было десять».

— Ошибаетесь, Фолконер! Нас все еще одиннадцать. Если вы собираетесь играть роль лидера, то оставьте привычку пересчитывать тела, ясно?

Едва успев что-либо сообразить, Конвей почувствовал, что стоит на цыпочках, а рука полковника крепко сжимает воротник, лишая его возможности дышать.

— Жалкий слюнтяй, — процедил Фолконер. — Восемьдесят шесть моих ребят лежат здесь мертвые. Я подбирал их, тренировал, я любил их, как родных. Не смей попрекать меня моим положением. Никогда! Предупреждаю в последний раз!

Полковник отшвырнул Конвея, и тот, выбросив руку в сторону, с трудом удержал равновесие. Он стал массировать шею, стараясь не смотреть на подбежавшую к нему Йошимуру.

— Что случилось? — спросила она. — Да он с ума сошел! — Девушка подняла дрожащие руки, но не решалась опустить их на грудь Конвею.

— Ничего страшного. Я глупо пошутил, и он дал мне это понять. Не обращай внимания.

Бочком к ним приблизилась Картер.

— Солдафон несчастный, — вполголоса произнесла она. — Она кивнула с глубокомысленной улыбкой. — Мы не должны идти у него на поводу.

Конвей пристально посмотрел на Картер и Йошимуру. То, что он увидел, заставило перевести взгляд на остальных. В лицах спутников появилось что-то новое. Поначалу он принял это за возбуждение, но потом понял, что все серьезнее и опаснее. Тормоза были отпущены, и обществу требовалась жертва, козел отпущения.

Извинившись, Конвей отошел и стал наблюдать, как Йошимура возобновила беседу с тремя женщинами. Через несколько минут она снова подошла к нему и сказала:

— Дженет настаивает на том, чтобы увидеть тело Харриса. Она не может просто так поверить, что он повесился. Здесь нужно все расследовать. — Заметив нерешительность на лице собеседника, она добавила: — Ты первый должен насторожиться после того, как Фолконер так с тобой обошелся.

— Никак он со мной не «обходился». Это была нормальная реакция на глупое замечание.

— Боже! Ты его уже защищаешь. Тебе промыли мозги не хуже, чем его оловянным солдатикам.

— Я не… ну хорошо, я защищаю его, и у меня нет для этого особых поводов. Просто он ничего не сделал.

— Остальные в этом не уверены. Но что бы там ни было, нельзя там оставлять бедного Харриса. Мы собираемся взять с собой пастора Джонса и принести тело. Иначе нельзя.

Конвей ничего не ответил, и Йошимура ушла. Процессия из четырех женщин и пастора направилась к складу. Конвей почувствовал на себе ядовитые взгляды.

Он подошел к Фолконеру и Леклерку, которые с помощью слесарной ножовки распиливали пополам вентиляционную трубу.

— Нашего полку прибыло, — приветствовал его полковник. — Работа здорово отвлекает от грустных мыслей. Хорошо хоть, что удалось найти нужный инструмент.

— Зачем эта труба?

— Мы сделаем из нее конус и упакуем туда взрывчатку. Должно получиться что-то похожее на вафельный рожок с мороженым. Затем сложим из камней постамент, чтобы установить заряд перпендикулярно двери, а основание конуса направить туда, где, как нам кажется, должны быть петли. Если все рассчитано верно — форма заряда и расстояние от двери, — то взрывная волна должна смести эту стерву к чертовой матери.

— А если промажем мимо петель?

Улыбка Фолконера стала еще напряженнее.

— Попробуем еще раз. Если гора нам это позволит и если хватит взрывчатки.

— Послушайте, — сказал Конвей, — вам следует кое о чем знать.

— Что, бунт на корабле?

— Догадались?

— Прочел по их лицам. А ты понимаешь, что мы с тобой теперь повязаны, раз ты здесь нам помогаешь?

— Я сказал, что буду помогать, когда посчитаю нужным. Не думаю, что у меня есть выбор.

Леклерк взглянул на него снизу вверх, оторвавшись от распаковки кремово-желтой взрывчатки. В его ухмылке было что-то волчье.

— Идеалист несчастный. — Он вернулся к своему занятию.

Закончив с зарядами, они затратили еще больше времени на то, чтобы сложить для них подходящую платформу из камней. Когда все было готово, Фолконер вставил взрыватели с отходящими от них проводами и направился к основной группе. За ним, разматывая провод, шел Леклерк.

Страх и враждебность буквально висели в воздухе, но Фолконер не обращал на это внимания, а Леклерк был полностью поглощен возней с проводами. К остановившемуся в стороне Конвею подошла Йошимура в сопровождении трех подруг. Разговор начала Картер:

— Мы кое-что нашли и хотим поговорить до того, как случится еще что-нибудь.

Конвей молчал, и Йошимура протянула ему какой-то предмет, похожий на портфель. Он взял и открыл его.

— Видеоплеер, — сказал Конвей, взглянув на экран и встроенный проигрыватель для компакт-дисков. Девушка вручила ему и диск — гладкий кружок размером с пятидесятицентовую монету.

— Что здесь? — спросил он.

Она молча покачала головой. Конвей заметил наклейку с текстом: «Для полковника Берла Фолконера, Вооруженные силы Соединенных Штатов: Изменение задачи и основания к этому. (В отсутствие полковника Фолконера эта запись переходит к старшему официальному представителю правительства Соединенных Штатов в Северо-западном криогенном восстановительном центре.)» Конвей взглянул на напряженные лица женщин.

— Вы просмотрели запись?

Словно повторяя заученную фразу, Йошимура произнесла:

— Мы требуем, чтобы полковник присутствовал при просмотре записи членами группы.

— Почему? Что это все значит?

Вмешалась Картер:

— Он лежал всего в нескольких футах от того места, где… от тела Харриса. Они сняли тело. Они должны были заметить это и, конечно, знают, что здесь записано. Они не думали, что мы пойдем туда и найдем плейер.

Раздался крик не обращавшего внимания на их разговор Фолконера:

— Все в укрытие! Мы собираемся взрывать.

— Постойте! — пронзительным, полным ярости голосом закричала Йошимура. — Расскажите нам об этом видеодиске.

— Что? — В полном замешательстве полковник подошел к ним.

Поведение Фолконера несколько смутило всех женщин, кроме Картер, которая выхватила диск и видеоплеер у Конвея и протянула их полковнику. Жест этот выглядел как обвинение.

— Этот диск вы с Леклерком просмотрели на складе.

Фолконер взял видеоплеер, насупившись, прочитал текст на наклейке и, не произнося ни слова, вставил диск в щель проигрывателя. На вспыхнувшем экране появилось печальное изможденное лицо мужчины, сидевшего за простым захламленным письменным столом. Позади его на шесте виднелся безвольно обвисший американский флаг. Замок-«молния» на кожаной куртке мужчины был наглухо застегнут, хотя запись велась явно в помещении. Он произнес болезненно слабым голосом:

— Полковник Фолконер, если вы когда-нибудь услышите это, примите мои извинения за то, что я сделал с вами и остальными членами вашей группы. Дела в криогенном проекте совсем плохи. У меня нет времени быть добрым. Честно говоря, ваша группа — это все, что осталось от проекта.

Кто-то из окруживших экран громко всхлипнул.

— Мы изменили установки вашего оборудования, чтобы избежать ошибок, которые… привели к потере остальных.

Во-первых, я должен сообщить, что никакого дежурного персонала не будет. Все, кто еще способен что-то делать, переводятся в резервную столицу в Аллегенисе. Война окончена, полковник. Проиграли все. Уже почти два года в этом сумасшедшем мире практически нет лета. Давным-давно исчезли государственные границы. Соединенных Штатов, Советского Союза просто не существует. Англия — не более чем остров. В Южной Америке и Африке царит полный хаос, в Австралии не осталось и признаков существования человека. Азия превратилась в сплошной склеп.

Между молотом и наковальней ядерного и химического оружия большая часть населения Земли уже уничтожена. Неизвестно, кто первым применил бактериологическое оружие, но эпидемии уже свирепствуют повсюду. У многих еще остались запасы этого оружия, и каждый старается уничтожить как можно больше людей. После того как первая эпидемия неизлечимых болезней охватила сразу три континента, уже невозможно было остановить людей, движимых жаждой мести и взаимного уничтожения.

По самым оптимистичным оценкам, к востоку от Миссисипи осталось не более миллиона человек, включая женщин и детей. Многие из них безнадежно больны. Не думаю, что условия в других местах на Земле такие же — скорее всего они еще хуже.

Ваш комплекс в пещере полностью герметичен. На самом глубоком уровне пещеры установлен небольшой ядерный генератор самой современной конструкции. Расчетное время его действия практически бесконечно. Надеемся, что ему не понадобиться работать так долго.

Говорящий попытался улыбнуться, и кто-то из зрителей громко застонал. Обращение продолжалось.

— Все оборудование питается от генератора. Система жизнеобеспечения будет выделять из воздуха азот и поддерживать среду с постоянным избыточным давлением 2 атмосферы и практически нулевой влажностью. Машины должны поддерживать, м-м, чистую в бактериологическом отношении среду на случай, если, м-м, криогенные капсулы выйдут из строя.

Говорящий замолчал и нервно вытер лицо. Тревожные складки на лбу остались, и Конвею показалось, что они не исчезнут никогда. Он продолжал:

— Прошу извинить меня за приказ так безжалостно распорядиться с нашими погибшими. Альтернативы у нас не было. Итак…

Когда система контроля определит, что внешние условия позволяют выйти наружу, насос начнет закачивать в пещеру свежий воздух. Приборы обеспечения жизнедеятельности должны восстановить функции ваших органов и стимулировать мышечную активность. Имеющиеся запасы, как вам известно, достаточны для того, чтобы продержаться несколько месяцев без помощи извне.

Полковник, вы последним видели, как миллионы и миллионы американцев уверенно шли вперед через двадцать первое столетие. То, что вы сейчас услышите, может показаться абсурдом. Однако это правда. Подготовленный вами боевой отряд из восьмидесяти семи человек сейчас, возможно, самое крупное и мощное воинское подразделение в мире.

Северо-западный криогенный центр оснащен технически на самом высоком уровне. Мы делаем ставку на инженерные знания ваших товарищей — они должны стать решающим фактором в быстром восстановлении общества. У нас все еще достаточно высокая электрооснащенность для того, чтобы возродить высокие технологии даже при катастрофическом сокращении населения. Мы рассчитываем направить радиосигнал, активизирующий ваше размораживание, примерно через десять лет; возможно, немного позже. Это несколько больше, чем мы — или вы — предполагали. Мне очень жаль. Если позволят обстоятельства, будет направлена помощь. До получения дальнейших инструкций вам предписывается проведение военных операций в зависимости от ситуации. В случае нашей дееспособности мы будем отвечать на ваши радиосигналы. Но это не имеет особого значения. Ваша миссия превыше всего, она важнее, чем судьбы членов вашей группы. Вы, полковник, — старший офицер, которому дается шанс выжить в новый Век Тьмы. Я изложил вашу миссию в самых общих чертах. Исполнять ее вам придется так, как посчитаете нужным.

Восстановите Соединенные Штаты. То, что вам не удастся сделать в течение вашей жизни, должны завершить ваши потомки. Нация повержена — она должна возродиться!

Сильный приступ кашля прервал обращение. Мужчина, задыхаясь, наклонился вперед и, вцепившись обеими руками в стол, заставил себя продолжать:

— Если в случае вашей смерти кто-то другой смотрит это сообщение, то именем Президента этот человек назначается преемником полковника Фолконера.

На экране появились титры, представлявшие выступавшего: Митчел Калдерон, действующий президент Соединенных Штатов.

— Я знаю его! — взволнованно воскликнула Бернхард. — Он подписывал мое последнее исследование. Он был тогда помощником министра сельского хозяйства. Что там у них произошло?

— Скоро узнаем, — спокойно сказал Фолконер, принимая детонатор из рук Леклерка. — Я ничего не знал о видеоплеере, иначе, уж поверьте, не стал бы устраивать никакого голосования по поводу своих планов. А теперь — все в комнату управления.

Картер попыталась что-то сказать, но полковник взглядом заставил ее замолчать. В комнате управления он обратился к Джонсу:

— Пастор, может быть, у вас найдется пара слов благословить славных подрывников, сейчас самое время.

Пастор улыбнулся:

— Думаю, сейчас уместнее общая молчаливая молитва. Давайте вместе склоним на минуту головы.

Через минуту он громко произнес «Аминь», но ответа услышать не удалось.

От мощного взрыва содрогнулась земля, сверху посыпались обломки скалы. Грохот их падения смешался с общим шумом, тревожные крики сменились пронзительным визгом. Потребовалось несколько секунд, чтобы затихли последние отголоски взрыва.

Пошатываясь, Конвей поднялся на ноги, не обращая внимания на струйку крови, сочившейся из ранки за ухом. Остальные стонали, пытаясь встать. Убедившись, что никто серьезно не ранен, он шагнул в тоннель. Лучи света пробивались через тучи пыли в воздухе. Не в силах сдержать хриплый крик, он бросился вперед.

Через несколько минут они сообща отодвинули замаскированную под скалу дверь в устье тоннеля и выбежали наружу, не в силах сдержать смех, прерываемый приступами кашля. Продолжавший работать насос выбрасывал за их спинами клубы пыли. Они протирали покрасневшие глаза, полные слез радости, и хлопали друг друга по спинам.

Первой заговорила Анспач. Радость в ее голосе уступила место замешательству.

— Они что, перенесли нас в другое место? Здесь все выглядит иначе.

— Здесь не было таких деревьев, — сказал Конвей, указывая на гигантскую пихту не менее восьми футов в диаметре. — А в долине был город.

Стараясь выбраться из облака пыли, Фолконер шагнул вперед и показал на склон горы.

— Следы взрыва. Видите — скала расплавилась до стекла. Здесь упала ядерная бомба, которая уничтожила все внешние приборы контроля.

— Это объясняет нашу изоляцию, — сказал Конвей. Обменявшись взглядом с полковником, он продолжил: — Но если воздух сейчас не радиоактивен, значит, бомбили очень давно.

Они снова начали рассматривать деревья. К ним присоединилась Бернхард. Она дрожала всем телом.

— В нашей стране было только два таких леса. Смотрите — деревья абсолютно не повреждены! Если рядом взорвалась ядерная бомба, их должно было превратить в пыль.

— К черту эти деревья! — взорвался Кароли. — Мы выбрались на свободу, а вы вешаете носы. Когда-нибудь вы бываете довольны? Харрис говорил вам, что здесь было землетрясение, а не бомба. Вы что, не в состоянии признать свою ошибку?

На виске у Фолконера дергалась жилка.

— Этим деревьям не менее пятисот лет. Они выросли после того, как мы вошли в пещеру.