"Соблазнение строптивой" - читать интересную книгу автора (Рэддон Шарлин)Глава двенадцатая– Мендоза! – – Да, но как… что… – Прежде чем отвечать на любые вопросы, позволь снять с тебя эти Испанец вытащил из спины Вирджила кинжал с загнутой ручкой из слоновой кости и вытер его о рубашку мертвеца. Потом спрятал кинжал в тонкую длинную трубку. Загнутая ручка кинжала превратилась в набалдашник теперь невинно выглядевшей трости, которую Дженна уже видела у Мендозы. – Эта трость все время была с тобой. – Дженна прикрыла грудь остатками рубашки и нижней сорочки, когда испанец стащил с нее помощника маршала. – Почему же ты не воспользовался ею, когда был нашим с Макколи пленником, чтобы сбежать? Он улыбнулся. – В Каньоне Переселенцев в этом не было необходимости. А позже, когда ты настигла меня в Эхо-Каньоне, я понял, что нужно доказать тебе свою невиновность. Побег выставил бы меня в еще менее благоприятном свете, разве нет? – Я слышала, что говорил маршал перед тем, как попытался тебя убить; я знаю, что ты не совершал ограблений, – Дженна указала в сторону помощника маршала. – Что ты собираешься с ним делать? Мендоза лениво пожал плечами. – Этим мясом, думаю, побрезгует и койот. Но для парочки грифов-индеек это неплохой обед. – Если маршал найдет его, он нас самих затравит, как койотов. Челюсть болела сильнее задетого зуба. Юджиния осторожно потрогала его языком, чтобы убедиться, что он не сломан. Старая рана в боку так разболелась от жестокого нападения, которое пришлось пережить молодой женщине, что она сомневалась, сможет ли ехать верхом. – Хоронить его нет времени, Мендоза поднялся на ноги и огляделся по сторонам. В двадцати футах[62] от них лежал трехгранный тополь, корни которого подмыло течение реки. Мощное корневище торчало над землей. У дальнего края разросся сладко пахнущий куст шиповника. Взяв мертвеца за ступню, Мендоза потащил его к упавшему дереву. Вспомнив о хромоте помощника маршала, Дженна остановила Мигеля, пока тот не набросал на труп валежника. Поддернув штанину Вирджила, она обнаружила на икре грязную повязку. – Я так и думала. Он один из подонков, что напали на Макколи в Эхо-Каньоне. Моя стрела попала в цель. – Меня это не удивляет. – Мигель наломал веток и прикрыл ими тело. – Пойдем, нужно выбираться отсюда. Испанец легко забросил Дженну в седло, взял поводья и повел гнедого вверх по реке, туда, где в сотне ярдов ждала его кобыла Фортуна. Первую милю они держались густых зарослей, тянувшихся вдоль реки. – Куда мы едем? – спросила Дженна. Мигель улыбнулся, повернувшись через плечо, будто они были парой ребятишек, игравших в прятки. – Я знаю хижину, где мы будем в безопасности, и где ты сможешь отлежаться. Молодая женщина растерянно посмотрела на испанца. Тот усмехнулся. – Ты хорошо скрываешь боль, но я вижу ее в твоих глазах. Копыта лошадей почти неслышно касались плодородной влажной земли поймы. Мелодичный зов краснокрылого дрозда, доносившийся из поросшей рогозом топи, казался Дженне преисполненным печали. Она наморщила нос от вони пурпурного посконника, раздавленного копытами лошадей. – Знаешь, Мендоза, я начинаю думать, что ты гораздо проницательнее, чем кажешься на первый взгляд. Ты знал, что маршал собирается тебя застрелить, так ведь? – Я подозревал, что он попытается. – Из того, что мне удалось услышать, выходит, что вы с маршалом когда-то были друзьями. Почему он решил повесить ограбления поездов именно на тебя? Мигель усмехнулся. – Это долгая история, Дженна попыталась представить Мендозу в индейском типи, но ничего не получилось. – Тогда расскажи сокращенный вариант. – Много лет назад, будучи глупым мальчишкой, в голове у которого было мало мозгов, я встретил Слида Хендрикса в игорном зале. У него было Беззаботность испанца поражала Дженну. Влиятельный человек, представитель закона поклялся ему отомстить, а он шутил по этому поводу. Однако Дженна заметила, каким тяжелым стал взгляд Мигеля, когда он говорил о дурном обращении Слида Хендрикса с женщинами, и почувствовала, что для него все это было гораздо серьезнее, чем он пытался показать. С другой стороны, сегодня она многое узнала о маршале, И о Вирджиле. При воспоминании о костлявом помощнике маршала и его узловатых пальцах по телу побежали мурашки. – Кажется, мне следует извиниться перед тобой за арест, – сказала Дженна. – По крайней мере, в части того, что касается ограблений. Испанец одарил ее обаятельнейшей улыбкой. – Я уже говорил, Дженна рассмеялась. – И шрам это подтверждает. – – Нет, твой шрам и без того доставил мне много беспокойства. Черная бровь взлетела до полей «дерби», снова красовавшейся на голове испанца. – Ты расскажешь Мигелю об этом, нет? – Может быть, когда мы лучше узнаем друг друга. С Мигелем невозможно было вести серьезную беседу. Какая-то часть Дженны была этому рада. Невиновность Мигеля в ограблениях означала, что следует попрощаться с деньгами, обещанными за его поимку, и поставить крест на надежде доказать этому болвану, начальнику полиции Денвера, что она способна не только готовить еду и вынашивать детей. Всадники поднялись по горному склону, объезжая узкий извилистый каньон, и оказались в маленькой долине, где на ручье было несколько бобровых запруд. На дальнем конце луга бобриха с пятнистым хвостом подняла голову, протрубила сигнал тревоги и скрылась. Пятнистый хвост то исчезал из виду, то выглядывал из-за розовых степняков, фиолетовых мытников и разноцветных диких ирисов. Мигель ускорил темп, проезжая открытое пространство. Дженна поравнялась с ним, когда он придержал кобылу на опушке осиновой рощи. – Подожди, Мигель. Испанец натянул поводья и повернулся к подъехавшей всаднице. Пронзая его взглядом, Дженна произнесла: – Я должна знать. Ты говорил, что никого не убивал. Это правда, не так ли? – Он не моргнул и не опустил взгляда. И в седле он не ерзал, не вертелся. Дженна опустила голову. – Черт! – Из-за моей невиновности у тебя проблемы? Дженна проследила взглядом за полетом темноглазой юнко,[67] хвостовые перья которой мелькнули в воздухе былой вспышкой. – Справлюсь. – Дело в награде за мою поимку, да? Она вздохнула, сощурившись, будто от яркого полуденного света, и пустила Джента быстрым шагом. – Как я уже сказала, справлюсь. Мигель быстро ее нагнал. – Мне больно, что из-за меня у тебя неприятности, милая Юджиния. Деньги для меня не проблема, госпожа Удача заботится об этом. Позволь мне помочь… – Нет, Мигель. – Молодая женщина смягчила резкий тон улыбкой. – Меня зовут Дженна. Но мне нравится, как звучит испанское слово, которым ты меня называешь. Оно ласковое и приятное. Снова ослепительная улыбка. – Как и ты, Она рассмеялась. – Да, друзья. Думаю, это значит, что мне следует вытащить тебя из этой передряги, не то кто-нибудь еще попытается получить награду за твою голову. – Дружеские отношения означают, что можно задать личный вопрос, да? – Наверное. – Тогда скажи… ты и сеньор Макколи, между вами что-то есть? – Нет, мы просто путались друг у друга под ногами, пока искали тебя. – Но он тебе нравится, Дженна быстро отвернулась. – Этот деспотичный, упертый ирландец? Я похожа на сумасшедшую? Взгляд Мигеля смягчился, он кивнул. – Стрелки умирают рано; в их жизни мало места для любви. Дженна фыркнула. – В жизни Бренча Макколи – Думаю, он уже работает над этим, ведь он хочет мне помочь. – Мигель стал необычно серьезным. – Я считаю, что если он попытается убедить Слида в моей невиновности, то может оказаться в опасности. – Ты прав. Маршалу не понравится, если кто-то попробует тебя защищать. Но почему ты думаешь, что он делает это? В нескольких словах Мигель изложил суть своей вчерашней беседы с Бренчем. Дженна нахмурилась. – Значит, он все равно собирался в Солт-Лейк-Сити. Наглая морда, подлец! А делал вид, что едет туда исключительно ради меня. – Что бы ты сделала, если бы он сказал правду, – Если бы я узнала, что он намерен найти доказательства твоей невиновности и лишить меня заработка, я бы… – Дженна покраснела, осознав, что собиралась сказать. – Но я бы никогда не сдала властям человека, если бы знала, что он невиновен. Клянусь, Мигель. – Не переживай. Суть вот в чем: Макколи чувствовал, что никому не стоит говорить лишнего, даже тебе. – Хорошо, но как нам предупредить его о маршале? Я не могу ехать в Солт-Лейк-Сити, а если бы поехала, Макколи содрал бы с меня три шкуры. Мне еще нельзя было даже вставать с постели. – Возможно, нам поможет Голубка. – Ты имеешь в виду проститутку, которая может подтвердить, что тебя не было в этих местах, когда убили брата Макколи? Улыбка Мигеля была снисходительной. – Дружба слишком ценная вещь, что пренебрегать ею, Дженна закрыла глаза и со свистом выпустила воздух из легких. – Прости, Мигель, я должна была понимать, что она значит для тебя больше, чем… Ах, черт побери меня и мой длинный язык! По дороге Мигель и Дженна обсуждали, как можно пробиться к Голубке в заведении тетушки Фэнни и передать через нее послание Бренчу. Мигель как раз убеждал спутницу, что именно ему следует отправиться на такое опасное задание, но тут они выехали из рощи на широкий луг. Маленькая бревенчатая хижина стояла в тени, рядом с бегущим ручейком. Окна, закрытые ставнями от непогоды, придавали ей заброшенный вид. – Траппер, построивший эту хижину, был моим другом, Дженна остановилась перед дверью, но осталась в седле. – Нет, Мигель. В город поеду я. Слид Хендрикс видел меня лишь однажды, и я была тогда не в мужском платье. Даже если он меня узнает, то не свяжет с тобой или Макколи. Это единственная возможность. – А твоя рана? Если она снова откроется… – Это мои проблемы. Я обещаю быть осторожной. Не дав испанцу возможности придумать новый довод, молодая женщина развернула коня и поскакала прочь. Через дюжину ярдов она остановилась и повернулась вполоборота, так, что ее лицо было обращено к Мендозе, хотя взгляд остался прикованным к земле. – При нашей первой встрече я пару раз обозвала тебя мексиканцем, – неуверенно произнесла Дженна. – Si? – Я хочу извиниться. Мигель запрокинул голову и расхохотался. – Потом испанец спешился и скрылся в темном проеме, ведущем внутрь хижины. Дженна заметила, как он распахнул ставни, и пустила Джента галопом. Когда Слид Хендрикс въехал в Солт-Лейк-Сити, люди останавливались поглазеть на труп, перекинутый через круп лошади маршала. Дети, преследуемые по пятам собаками, бежали за всадником, подначивая друг друга дотронуться до окоченевших рук, тихонько покачивавшихся в такт поступи животного. Мухи уже роились над телом и собирались на темных липких пятнах на спине. – Кто это, маршал? – А вы не на лошади Годби едете? – Что случилось? Это вы его везете? Хендрикс не утруждал себя ответами. Он ехал прямиком к гробовщику, занимавшемуся погребением не мормонов, мормоны сами заботились о своих умерших. Гил Фанкауз ждал у перил, к которым привязывали лошадей. Своей седой шевелюрой, загнутым носом и желтыми глазами навыкате он напоминал большую серую сову. – Ты привез мне клиента, Слид? Хендрикс постарался, чтобы его голос был слышен всем собравшимся. – Я наконец поймал этого чертового убийцу Черного Валета Мендозу. Но ублюдка поджидала его банда. Мы отъехали от Коулвилля лишь на пять миль, как они набросились на нас у реки Уибер. – Весь этот выводок надо вздернуть! – Вы зацепили кого-нибудь из них, маршал? – Нет, ребята. Стыдно признаться, но всем им удалось скрыться, – Хендрикс поднял левую руку, обернутую окровавленным платком. – Они первым делом убили мою лошадь и прострелили руку, в которой я держу револьвер. Вирдж бросился за одним из них и получил нож в спину. – Мы доберемся до них, маршал. – Да, вы позаботьтесь о раненой руке, а мы займемся Черным Валетом Мендозой. – Именно это я вам и собирался предложить; если дадите доку пару минут, чтобы меня заштопать, я поеду с вами. Кто-нибудь, помогите Гилу занести беднягу Вирджа в дом. Остальные отправляйтесь за оружием. Встречаемся возле моей конторы через полчаса. И будьте готовы к ночевке – к тому времени, как мы доберемся на место, солнце уже почти сядет. – Может, следует подождать до утра, маршал? Слид всмотрелся в небо. – Сегодня ночью, скорее всего, пойдет дождь. Не хочу рисковать, ведь их следы может смыть, пока я туда вернусь. Мне нужен сукин сын, который сделал это с Вирджем. Он мне очень нужен. Толпа расступилась, когда маршал поехал прочь, склонив голову как раз настолько, чтобы напомнить людям о том, что он был другом Вирджила, и разжечь негодование по поводу его нелепой смерти. Пятнадцать минут спустя, когда вооруженные люди начали уже собираться возле конторы маршала, дверь отворилась, и к свежему воздуху с улицы примешался легкий цветочный аромат. Хендрикс поднял голову и улыбнулся. – Здорово, Фэнни, ты слышала о Вирдже? Фэнни Беббит, больше известная своим клиентам как Адская Бестия Фэнни, положила зонтик на стол маршала и поправила павлиньи перья длиной добрых три фута,[69] свисавшие со шляпы. Платье на ней было светло-голубое, украшенное орхидеями и невероятно скромное. Фэнни считала, что больший аппетит в мужчинах разжигает то, чего они не видят, чем то, что выставляется напоказ. Поэтому она одевала своих девочек в приличные платья и настаивала на том, чтобы они вели себя достойно, подобно благодетельным женщинам. В результате ее заведение стало считаться лучшим в округе, привлекая богатых мужчин с хорошей репутацией. – Слышала. Как твоя рука? – Док подлатал ее. Скоро будет как новенькая. – Я рада. Я так переживала, учитывая, насколько беспомощна твоя вторая рука… по крайней мере, при обращении с оружием. – Она взяла левую руку маршала и поцеловала. – Правда ли, что это сделал Черный Валет Мендоза? – Он и его банда. – В таком случае, ты должен кое-что знать. Фэнни элегантно взгромоздила пышные ягодицы на стол и придвинулась ближе к маршалу, чтобы тот сполна мог насладиться ароматом нового французского парфюма, который ей привезли по заказу прямо из Парижа. Хендрикс бросил взгляд в окно и, убедившись, что никто не смотрит, обхватил рукой полную грудь Фэнни. Женщина убрала руку и спрыгнула со стола. – То, что мы уже три года поддерживаем отношения, не дает тебе права лапать меня когда вздумается, Слид. Особенно на людях. Он усмехнулся. – Хорошо. Тогда я буду лапать тебя, когда прогоню эту ватагу по всем горам. Фэнни вернулась к столу и оперлась руками о столешницу темного дерева, наблюдая, как Хендрикс вытирает пот с лысины. – Бренч Макколи приходил сегодня ко мне в пансион повидать Голубку. Ты знаешь, как она мила с Мендозой. – Да? Что от нее хотел Макколи? – Я не уверена, но подумала, что тебе стоит знать: он вился вокруг нее неспроста, это уж точно. Регс уткнулся мокрым носом в руку Хендрикса, лежащую на бедре. Когда это не дало результата, пес заскулил. Хендрикс почесал дворнягу за ухом. Второй рукой он поскреб собственную щетину, отросшую за день на подбородке. – В твоих словах, пожалуй, что-то есть. Макколи сдал Мендозу заместителю констебля в Коулвилле. Он сказал, что вернется за ним, но не затем, чтобы отвезти в Солт-Лейк-Сити. По-моему, Макколи уж чересчур заботится о нем, принимая во внимание, что он три недели охотился за Мендозой, считая его убийцей брата. – Я смекнула, что он что-то затевает: явился среди бела дня и все такое. Я подслушивала у двери Голубки и могу сказать, что пружины не скрипели. Они разговаривали тихо, как заговорщики. – И ты поспешила доставить сюда свое прелестное тело вместе с новостями, как только узнала, что я вернулся, да? – Маршал улыбнулся и встал из-за стола. – Похоже, следует вознаградить тебя за это. Фэнни, в соответствии со своими представлениями о благородных манерах, опустила глаза, потом взглянула на Хендрикса из-под накрашенных ресниц и кокетливо улыбнулась. – Мне тоже так кажется. Слид снова посмотрел в окно. Подтянулось еще несколько человек, но они горячо спорили по поводу того, вздернуть ли Мендозу на дереве или соорудить виселицу и сделать все как полагается. Хендрикс отвел Фэнни в торец комнаты и запер дверь. Все камеры пустовали, и в каждой имелась койка с тонким соломенным матрасом, но для того, что задумал Слид, кровать не требовалась. Прижав Фэнни к холодным металлическим прутьям, маршал стал целовать ее, меся руками полные груди. Когда Хендрикс наконец поднял голову и увидел страсть в глазах женщины, он заставил ее опуститься на колени и расстегнул ширинку. Фэнни подавила вспыхнувший гнев и обхватила затянутыми в перчатки пальцами наливающуюся кровью плоть. Как это похоже на Слида – посчитать наградой для нее собственное удовлетворение. Фэнни противно было то, чего он от нее хотел, но она была уверена, что мудрая женщина должна, пусть и с деланой радостью, выполнять все, чего вожделеет ее мужчина. Но может быть, она ошибалась? Фэнни начинала даже подозревать, что в ее всепоглощающей любви к Хендриксу было что-то нездоровое. Но она твердо решила стать миссис Слид Хендрикс, всеми уважаемой дамой, и стремилась к этому всю сознательную жизнь. Если приходится добиваться этого на коленях, так тому и быть. Бренч вылез из джинсов, и забрался на кровать в чем мать родила. Он лежал с открытыми глазами. После визита к Голубке он провел вечер в гостях у Мартина Перкинса. Луэлла приготовила чудесный ужин, но потом они с Мартином решили, что вечер слишком чудесен, чтобы тратить его попусту, и Бренч вскоре обнаружил, что прогуливается при лунном свете с юной Айлой Перкинс. Полчаса он отбивался от попыток девушки вынудить его сделать ей предложение, а потом сбежал в гостиницу. И сейчас Бренч находился в слишком взвинченном состоянии, чтобы заснуть. Он подумал о Голубке. Наполовину индианка, эта проститутка была головокружительно красивой женщиной. Таким телом соблазнился бы и святой, и Бренч хотел ее. Или убеждал себя в этом. Но приходилось признать, что постель Голубки осталась нетронутой не потому, что ее сердце принадлежало Мигелю Мендозе. Причина была в Дженне. Что сделала с ним эта ведьмочка? Она оплела его сердце, как дикий клематис – тополиный ствол, и освободиться от ног не было никакой возможности. При одном воспоминании о ней кровь приливала к паху. Бренч застонал и закрыл глаза руками. Если не найти способа избавиться от ее воздействия на своп тело и душу к моменту возвращения домой, в Парк-Сити, случится что-то серьезное. Даже на расстоянии тридцати миль[70] она полностью контролирует его тело. Дьявол, ей подвластны даже его мысли, его сердце! Он не мог не думать о ней, не желать ее. Бренч перекатился на живот, но грубая ткань дешевых гостиничных простыней, трущаяся о тело, только усугубила его состояние. Макколи тут же перевернулся обратно на спину и стал обдумывать идею отправиться в салун «Твин Пике» за хорошей выпивкой. Он все еще размышлял над этим, когда в дверь робко постучали. Бренч отбросил одеяло и потянулся за «миротворцем», свисавшим в кобуре со спинки кровати. – Кто там? – Мистер Макколи? – Кто его спрашивает? – Мисс Голубка из пансиона тетушки Фэнни попросила передать вам послание, мистер. Выругавшись, Бренч натянул штаны и с трудом застегнул пуговицы над возбужденной плотью. С «миротворцем» наготове он отпер дверь и чуть приоткрыл ее, чтобы можно было выглянуть в коридор. Темнокожий мальчик с бегающими глазами в этот момент тоже заглянул в дверную щель. – Что за послание? Мальчик прочистил горло, но голос все равно сорвался, когда он начал говорить. – Тетушка Фэнни… то есть мисс Голубка из пансиона тетушки Фэнни, так вот, она велела сказать, что вспомнила еще кое о чем, что вам следует знать, и чтобы вы прямо сейчас пришли туда. – Это все? Белки глаз мальчика разительно контрастировали с темной кожей. Он дважды моргнул и шумно сглотнул слюну. – Да, сэр, это все. Бренч нащупал в кармане пенни, бросил монету мальчишке и закрыл дверь. Через две минуты Макколи был уже одет и шел но коридору к черному ходу гостиницы. По случаю воскресного вечера в городе было тихо. По изрытой канавами улице протарахтела, гремя цепями, телега. Привязанные возле салунов лошади тихонько всхрапывали – переговаривались друг с другом. Мул с провисшей спиной фыркнул и поднял заднюю ногу. Добравшись до «пансиона» тетушки Фэнни, Бренч обогнул здание и тихонько вошел через черный ход. В кухне кто-то напевал песенку, а негритенок тарабанил по клавишам пианино в гостиной. Скорее всего, мальчонок, которого Голубка послала к нему в гостинцу, и был пианистом. Пробираясь по холлу к черной лестнице, Бренч на секунду задержался, подивившись, где негритенок научился так хорошо играть на пианино. Макколи перепрыгивал через две ступеньки. На площадке после первого пролета он остановился, чтобы удостовериться, что в коридоре второго этажа никого нет. Потом он пробежал по коридору и тихонько постучал в дверь комнаты Голубки. Ответа не последовало. Бренч нахмурился. Вероятно, Фэнни отправила девушку в холл, где от клиентов, как всегда, не было отбоя, несмотря на воскресный, Господень день. Бренч толкнул дверь и обнаружил, что она не заперта. Он вошел в комнату, удивившись, почему Голубка не оставила лампу зажженной. Приглушенный звук просигнализировал об опасности за долю секунды до того, как что-то твердое и тяжелое с силой опустилось ему на голову. Бренч попытался бороться с опускающейся тьмой, но у него ничего не вышло. |
||
|