"Покорность ей к лицу" - читать интересную книгу автора (Басби Ширли)

Глава 4

Догадываясь, что Изабел не хотела бы, чтобы кому-то стало известно об их встрече, этим вечером Маркус не поехал по обыкновению к главному входу в Мэннинг-Корт. Он знал планировку имения Мэннингов почти так же хорошо, как своего собственного, а потому объехал дом сзади и привязал коня к раскидистой липе, которая росла у входа в огромный сад, окружавший дом.

Маркус вошел в сад через кованую калитку в каменной стене и неспешно зашагал по усыпанной щебнем дорожке, которая прихотливо извивалась между ухоженными кустарниками и многолетними растениями. В воздухе густо пахло розами и сиренью. Дорожка повернула, и Маркус вышел к прелестной беседке, вокруг которой росли розы и кусты темной сирени. Посреди беседки стояла каменная скамья, и при его появлении от нее быстро отделилась хрупкая фигурка.

— О, слава небесам, вы здесь! — воскликнула Изабел. В платье из белого индийского муслина, расшитом золотой нитью, она выглядела обворожительно. Ее блестящие рыжие волосы, заплетенные в косы, короной лежавшие на голове, и несколько нежных завитков обрамляли лицо. Серьги с камеями и медальон на золотой цепочке составляли ее единственные украшения.

У Маркуса дух захватило от ее красоты. Сердце, самый надежный орган, как он всегда полагал, подпрыгнуло в груди, словно перепуганная лягушка. Он надеялся, что внезапно пришедшее утром ощущение Изабел как желанной женщины — всего лишь наваждение, которое никогда больше не повторится. Он убедил себя, что при следующей встрече вновь увидит в ней бывшую непоседливую подопечную и вдову Хью Мэннинга, ничего более. Он не желал видеть в ней женщину, с которой счастлив был бы разделить ложе. Но ему не повезло: перед ним вновь стояла женщина, которая заставляла его сердце стучать гулко и быстро и пробуждала в его мозгу самые непотребные фантазии.

Некоторая часть его тела тут же напряглась и пришла в полную боевую готовность. Маркус, кляня себя на чем свет стоит, отчаянно пытался вернуть самообладание. Самообладание, кажется, покинуло его навсегда — он не мог глаз отвести от ее соблазнительных форм и прелестного лица. Пораженный собственной реакцией, Маркус дивился: и как же он раньше не замечал нежного изгиба ее нижней губы, мягкой округлости груди, открытой сейчас глубоким вырезом платья. Маркус сжал пальцы — единственное, что он мог сделать, чтобы помешать себе схватить ее и прижаться к ее губам — невыносимое искушение — своими. Это же так просто…

Его рука уже поднялась, он уже предвкушал вкус и мягкость ее рта… когда Изабел привела его в чувство резким вопросом:

— В чем дело? Почему вы на меня так смотрите?

Маркус с ужасом взглянул на свою замершую на полпути руку. Боже правый! Еще мгновение — и он уже держал бы ее в объятиях, целовал бы… Сражаясь с ощущением, что его мир повернулся против своей оси, он качнул головой и глубоко вздохнул в попытке успокоиться.

— Нет, ничего, все в порядке, — нервно ответил он и перевел взгляд на буйство роз позади нее. Надо отвлечься… — Я не на вас смотрел, я, ммм, розами любовался.

Она прищурилась и уперла руки в бока:

— Вы что, пьяны?

Маркус покачал головой. Разве можно ее винить за это предположение? Он и вправду чувствовал себя пьяным, но захмелел он не от вина и не от бренди. Вернув хоть какое-то подобие самообладания, он быстро проговорил:

— Надеюсь, я не заставил вас долго ждать?

Она смерила его еще одним долгим взглядом и пожала плечами:

— Нет, я недавно пришла.

Он выдавил из себя улыбку:

— Так что вы хотели обсудить? Мы еще утром обговорили, что будем делать, если Уитли проболтается кому-то о помолвке. — Он нахмурился. — Жаль, что первым узнал Эдмунд, но теперь новость — достояние общественности. Может, это произошло скорее, чем нам хотелось бы, ну так что ж… Примем с милой улыбкой поздравления от друзей, а через месяц или около того инсценируем очень громкий публичный скандал, и вы разорвете помолвку. — Он улыбнулся, уверенный в действенности такого плана. — Я могу сыграть форменное чудовище, все будут сочувствовать вам и поздравлять со счастливым избавлением. — Изабел молчала. И он поспешил добавить: — Вы можете даже швырнуть мне в лицо обручальное кольцо — это точно решит все наши проблемы.

— У меня нет кольца, — сухо отозвалась она.

— Ну, это легко исправить, — с улыбкой ответил Маркус и, сунув руку во внутренний карман жилета, вытащил сверкающее кольцо с сапфирами и бриллиантами. Всегда такой уверенный, он проговорил, заметно смущаясь: — Знаю, оно не новое, но это фамильная драгоценность: мой дед преподнес его бабушке ко дню рождения моего отца. Она носила его до самой смерти. Мама моя его никогда не надевала, оно ей не нравилось.

Изабел неотрывно глядела на кольцо и упорно молчала.

Маркус добавил раздраженно:

— Вам не обязательно его носить, если не хотите. Я куплю что-нибудь другое, что вам понравится. — Ее молчание и неподвижность каменного изваяния нервировали его. Маркус почувствовал неловкость и пояснил: — Получив сегодня днем вашу записку, я подумал, что нам, возможно, потребуется кольцо… И прежде чем ехать сюда, я поискал в шкатулке с фамильными украшениями что-нибудь подходящее. Это кольцо сразу привлекло мое внимание. Оно… ммм… напомнило мне о вас.

Изабел, будто онемев, смотрела на сверкающее кольцо с сапфиром. Почему ей кажется, что она вот-вот разрыдается? Ей нравились именно такие драгоценности. Еще труднее было сдержать слезы, зная о том, что бабушка Маркуса очень ценила это кольцо, а теперь он дарит его ей.

К горлу подкатил ком.

Она выступала против публичного обручения отчасти из-за того, что боялась такой вот ситуации. Ну как она могла принять в дар кольцо его бабушки, зная, что это только игра?! Как могла она принимать поздравления от друзей и родственников, зная, что это все ложь?

Ее сердце разрывалось от боли. Изабел закусила губу и отвела глаза. А ведь спектакль только начинается, с горечью подумала она. Перед глазами встали восторженные лица сына и свекра, и Изабел стало еще тоскливее.

В последние несколько часов Эдмунд скакал вокруг нее, как счастливый щенок, и трещал только о том, как он рад, что она выходит за мистера Шербрука.

— Мне так нравится мистер Шербрук, — повторял он бессчетное число раз с солнечной улыбкой. — Я буду скучать по Мэннинг-Корту, но в Шербрук-Холле очень красиво, и к тому же я смогу навещать дедушку и гостить у него сколько захочу. Мы же будем жить неподалеку. — Он порывисто обнял ее и воскликнул: — О, мама! Это потрясающе! Я знаю, что мистер Шербрук не заменит моего настоящего отца, но если уж выбирать отчима, то я больше всего на свете хотел бы, чтобы им стал именно он!

Каждое слово сына вонзалось ей в сердце как кинжал. Не в силах дольше выносить его счастливую болтовню, она сбежала в свои покои. Взяв себя в руки, она приняла ванну и оделась к ужину. Она сидела за туалетным столиком так долго, как только могла, и втайне надеялась, что удастся избежать дальнейших разговоров о помолвке, но не тут-то было. Когда она спешила по дому в восточный сад, ее поймал свекор. Он стиснул ее руку в своей и, оглядев с ног до головы, заметил с огоньком в глазах:

— Ты сегодня обворожительна. Думаю, новый статус пошел тебе на пользу. Никогда не видел тебя красивее. — Он ласково ущипнул ее за щеку. — Вот проказница, держала такое важное событие в секрете от меня. — Его лицо смягчилось. — Я не в силах рассказать, как счастлив — и не только из-за миссис Эплтон. Ты слишком красива и слишком молода, чтобы остаток дней прожить вдовой. Шербрук — хороший человек, и я хочу видеть его твоим мужем больше, чем кого бы то ни было. — На мгновение в его взгляде промелькнула тень, потом он встряхнулся и добавил: — Хью хотел бы, чтобы ты снова вышла замуж. Он не обрадовался бы, узнав, что ты заживо похоронила себя. Уверен, он одобрил бы твой выбор. Эдмунду нужен более молодой мужчина, чем я, чтобы он вел его по жизни. А тебе самое время снова стать женой. С Шербруком тебе будет хорошо.

Чувствуя себя последней лгуньей, Изабел спрятала слезы и помчалась в сад. Ожидая Маркуса, она предавалась не самым приятным мыслям, но они лишь подтвердили принятое ранее решение. Она не может обмануть Эдмунда и лорда Мэннинга так подло. Представив их лица, когда они узнают о разрыве помолвки, она содрогнулась. Разве она после этого смеет посмотреть им в глаза? Подарить надежду — и все отнять? Нет. Она не может этого сделать — даже если это значит, что ей придется выйти замуж против своей воли. Глядя на кольцо в пальцах Маркуса, она едко напомнила себе, что это все произошло по его вине, и пусть теперь разбирается с последствиями, даже если они ему не очень-то по душе. Кольцо укрепило ее в принятом решении, и она глубоко вздохнула. Маркус еще не знает этого, но никакого разрыва помолвки не будет. Она выйдет за него. И да поможет им Бог.

Она понимала, что прежде это кольцо мужчина дарил женщине с любовью и восхищением, и от этого боль в сердце делалась только сильнее. Это должно быть радостное событие — а ей хотелось лишь заплакать. Она знала, что Маркус сдержит слово и женится на ней, так почему это знание наполняло ее душу отчаянием?

Не обращая внимания на подступивший к горлу ком, она робко протянула руку и позволила Маркусу надеть кольцо на безымянный палец. Внутри ее в этот момент что-то сжалось. Почему это кажется таким правильным, когда это такое преступление? К ее удивлению, кольцо подошло ей идеально, и она взглянула на Маркуса.

Будто прочитав ее мысли, он сказал:

— Бабушка была очень хрупкого сложения. Дедушка шутил, что ему приходится перебирать бумаги, чтобы найти ее. Они обожали друг друга до самой смерти. Долгий и счастливый брак…

Не отрывая взгляда от кольца, Изабел проговорила глухо:

— Спасибо. Я буду беречь его как зеницу ока, пока оно принадлежит мне.

Ее переполняли чувства, и она не могла сказать больше, только жестом пригласила его за собой в беседку. Они сели на каменную скамью. Изабел сложила руки на коленях. Она глядела на кольцо с сапфирами и бриллиантами, которое своей приятной тяжестью согревало ей руку, и собиралась с мыслями.

Маркус наблюдал за ней и понимал, что она страшно взволнована и обеспокоена чем-то.

— Что случилось? — спросил он наконец, не в силах дольше выносить ее печального вида. — Лорд Мэннинг отреагировал не так, как вы ожидали? Новости его расстроили? — Он улыбнулся. — Или дело в Эдмунде? Возможно, оказалось, что он любит меня не так сильно, как вы думали?

— Нет, — тихо ответила Изабел и покачала головой. — Они оба на седьмом небе от счастья.

Маркус приподнял пальцем ее подбородок и заглянул в глаза:

— Тогда в чем дело, дорогая? Почему вы так печальны?

— Я не думаю, — с горечью сказала она, — что вы предвидели все последствия, когда говорили Уитли, что мы помолвлены.

Он нахмурился:

— О чем вы? Пока не произошло ничего такого, что мы не могли бы предугадать.

Изабел вновь опустила глаза:

— Получив мою записку, вы написали письмо о помолвке матери? Кузенам? Тетушкам?

Маркус, все еще хмуря брови, покачал головой:

— Нет. Я подумал, что это может подождать до завтра.

— Но вы все-таки собираетесь ей писать, так? — продолжала настаивать Изабел, не глядя ни него.

— Конечно! Она имеет право знать. — Маркус помолчал. — Если я не напишу кузенам и теткам, они узнают от моей матери. — Он вздохнул. Перед ним мало-помалу открывался истинный масштаб проблемы. — Я исходил из того, что о помолвке узнают только соседи. Я не понимал, как далеко это все зайдет.

— Как вы думаете, ваша мать обрадуется, узнав о нашей помолвке? — спросила Изабел ровным тоном.

Маркус засмеялся:

— О, я полагаю, эта новость маму приведет в не меньший восторг, чем лорда Мэннинга. Она как-то говорила, что хотела бы видеть меня женатым человеком. Она очень тепло относится к вам, и я уверен, что известие о нашей помолвке ее просто осчастливит. К тому же не забывайте: Эдмунд ее любимчик.

Изабел посмотрела ему в глаза:

— А она будет так же рада, когда через несколько недель мы расторгнем помолвку?

Он оцепенел. Перед глазами промелькнуло лицо матери — искаженное, со слезами на глазах. Его мать будет вне себя от радости, узнав об их помолвке, — но известие об их разрыве убьет ее. А другие родственники, которые волей-неволей окажутся в их сетях? Джулиан и Чарлз — как они почувствуют себя? Они тоже обрадуются, что их кузен решил наконец-то жениться, но что с ними станет, когда они узнают, что никакой свадьбы не будет? А Нелл, жена Джулиана? А Дафна, жена Чарлза? А его тетки, а другие родственники из семейства Уэстонов, а друзья?

Маркус не сомневался, что кого-то его разрыв с Изабел никак не затронет, пожмут плечами, и все, но другие… Другие, как, например, его мать, будут совершенно раздавлены или, как Нелл, глубоко опечалены. Нелл будет искренне оплакивать его несостоявшийся брак и попытается его утешить. Чарлз и Джулиан выкажут ему молчаливую мужскую поддержку, будут переживать за него. А его мать… Мать пострадает сильнее всего. Он с трудом проглотил ком в горле. Кровь прилила к щекам, в груди стало тесно. Боже милостивый, разве может он так с ними поступить? Подарить им надежду, прекрасно зная, что это все ложь и никакой свадьбы не будет?

Ловушка захлопнулась. Ловушка, в которую он сам себя загнал.

Он посмотрел на Изабел. Он уже чувствовал, что пути назад нет, что они не расторгнут помолвку, и это отразилось у него на лице.

— Мама будет очень-очень несчастна при таком повороте событий, — сказал он лишенным всяких эмоций голосом и перевел взгляд на ее кольцо. — Многие люди, — неохотно добавил он, — особенно самые дорогие для нас, будут разочарованы и опечалены, если мы не поженимся. — По его телу прошла дрожь. Маркус добавил глухим голосом: — Назовите меня трусом, если пожелаете, но будь у меня выбор, я бы предпочел выйти с голыми руками против огнедышащего дракона, чем рассказывать матери, что мы не подходим друг другу и решили пойти на попятную.

Изабел горько улыбнулась:

— И я о том же.

Маркус заглянул ей в глаза:

— Полагаю, об этом вы хотели поговорить?

Изабел кивнула.

— Я подумала, — тихо проговорила она, — что мы могли бы выйти из этой ситуации иначе. — Ее голос стал глуше. — Вы не видели восторженных лиц моих сына и свекра, когда они узнали о нашей помолвке! Было бы слишком жестоко разыгрывать этот фарс, зная, что… — Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но глаза ее потемнели. — Я не могу их так бессердечно обманывать.

Маркус согласился. Это действительно было бы слишком большой жестокостью — заставить всех поверить в грядущую свадьбу, не планируя ничего подобного. Помолвка объявлена… и они поженятся. Лишь на мгновение Маркусу показалось, что у него на шее затягивается петля. Он стряхнул мерзкое ощущение. Женитьба на Изабел не такая уж плохая перспектива. И если уж ему надо жениться… Он криво улыбнулся:

— Похоже, дорогая моя, мы помолвлены всерьез, и нам стоит планировать не разрыв, а свадьбу.

Она и не подозревала, как важна его реакция для нее, пока не услышала эти слова. Ее окатило теплой волной облегчения. Да, Маркус — честный человек. Он уже дал ей понять, что женится на ней, если потребуется, напомнила она себе, но ведь одно дело — рассуждать гипотетически, и совсем другое — сдержать слово. Где-то в уголке ее сердца до этого момента копошилось сомнение, и теперь, когда стало ясно, что она не ошиблась в Маркусе и что он прекрасно понял, почему они не могут разорвать помолвку, она почувствовала себя несравнимо лучше.

Но ведь это только первая трудность, с которой им пришлось столкнуться, устало подумала Изабел, и облегчения как не бывало. Она вспомнила, как выходила за Хью и то обещание, что она дала ему у смертного одра, и ее вновь охватила паника. Другое препятствие им так просто не преодолеть…

Не желая заглядывать в будущее и раздумывать о том, что им уготовано, она заставила себя улыбнуться Маркусу и сказала, как могла, бодро:

— Надеюсь, вы понимаете теперь, что лучше сначала подумать, а потом сказать.

Маркус искренне рассмеялся:

— О, в этом можете не сомневаться! — Он взял ее за руку, запечатлел на тыльной стороне ладони нежный теплый поцелуй и, держа ее за пальцы, заглянул в глаза. — Ни вы, ни я этого не планировали, но я думаю, мы поладим, и все сложится хорошо.

Она страстно хотела поверить ему, поверить, что их ждет долгий счастливый брак, но внутри ее что-то оборвалось. Нет, подумала Изабел, ни один из них не думал о свадьбе, это так, но Маркусу она принесет гораздо меньше, чем он предполагает.

Ужин прошел в приятной обстановке. Кроме миссис Эплтон, которая блистала в платье нежно-голубого переливчатого шелка, присутствовали дядя и тетя Изабел. Эдмунд выглядел очень взрослым в темно-синем жакете и аккуратно завязанном галстуке. По особому случаю ему разрешили ужинать вместе со взрослыми. Изабел поставила единственное условие: он удовлетворится лимонадом вместо шампанского. Он скорчил недовольную гримаску, но потом расцвел в улыбке:

— Готов поспорить, мистер Шербрук разрешил бы мне пить шампанское.

Она вернула ему улыбку. Сердце чуть-чуть кольнуло: он так похож на отца сейчас…

— Возможно, — весело отозвалась она, потрепав его по щеке. — Но он пока еще не твой отчим, так что правила диктую я.

Эдмунд смирился с ее решением и весь вечер вел себя великолепно.

Естественно, всех известие о помолвке повергло в шок, и во время ужина между тостами за здоровье и счастливое будущее Маркуса и Изабел то и дело слышались удивленные восклицания.

— Ох, какая же ты скрытная, — говорила Изабел леди Агата, и темные глаза ее полнились пониманием и, возможно, лишь самую капельку злобой. — Все держать в тайне и прикрываться тем, что вы не выносите друг друга. Очень умно. Никто даже не догадывался, что близится помолвка.

Даже в молодости Агату Пейли отличала скорее мужская красота, чем женская. Высокая и худая, черноволосая, с мужественными чертами лица: длинным носом, выдающимся подбородком, глубоко посаженными глазами под тяжелыми темными бровями, которые даже возраст — она приближалась к пятидесятилетию — не смягчил. По мнению Изабел, Агата всегда отличалась холодностью и бесчувственностью, и ее свадьба с сэром Джеймсом ничего не изменила. Изабел и леди Агата с давних пор враждовали, это началось еще до того, как Агата стала женой сэра Джеймса, в пору ее службы гувернанткой Изабел. Жесткие правила, которые устанавливала леди Агата, отчасти послужили причиной того, что Изабел поспешно выскочила за Хью Мэннинга.

Вернувшись в Англию вдовой и поселившись вместе с сыном в Мэннинг-Корте, Изабел счастливо избежала возвращения под железную пяту леди Агаты — и неизбежного открытого конфликта с ней. Изабел усердно работала над тем, чтобы между ними установилось хоть какое-то подобие мира, и Эдмунд общался с двоюродным дедом и знал дом, в котором выросла его мать. Им с Агатой не суждено испытывать друг к другу теплых чувств, но удалось добиться прохладно-вежливого отношения. Правда, Агата до сих пор время от времени показывала зубы. Изабел ничего не оставалось другого, кроме как показывать свои.

Выдавив из себя улыбку, Изабел взглянула на тетку:

— Да, мы действовали с большой осторожностью. Так неприятно, когда про тебя сплетничают, строят какие-то догадки… Уверена, вы понимаете, как никто другой.

Когда пятнадцать лет назад всю округу девять дней лихорадило от известия о том, что сэр Джеймс женился на гувернантке племянницы, Агата приводила те же самые доводы. Она поджала губы, но больше никак не показала, что стрела попала в цель.

Клара Эплтон, будучи в курсе напряженных отношений между Изабел и ее теткой, поспешила вмешаться:

— О, мне кажется, это так романтично! — Она с теплотой посмотрела на Маркуса. — Ваша мать будет вне себя от счастья, когда узнает о помолвке, я уверена. Она говорила, что ждет не дождется, когда вы женитесь и нарожаете ей внуков.

Маркус улыбнулся:

— И конечно же, все мы знаем, что единственная цель моей жизни — угодить матери.

— Ах, не надо разговаривать со мной в таком тоне. — Клара шутливо погрозила ему пальцем. — Ваша матушка часто рассказывает, какой у нее чудесный сын.

— Да, великолепная партия, — с очевидным удовольствием заметил сэр Джеймс. Ему было уже далеко за семьдесят, но он, голубоглазый, с круглыми щеками и редкими белыми волосами, перышками обрамлявшими круглую лысину, напоминал Изабел очаровательного маленького херувимчика. Странная они пара с Агатой: сэр Джеймс — низкорослый и кругленький, она — высокая и тощая. Его почти лысая голова едва виднелась из-за плеча жены. По правде говоря, Изабел казалось, что Агата возвышается над ним, как длинноногий черный аист над маленькой круглой куропаткой. Сэр Джеймс поднял бокал:

— Еще один тост! Пусть вас двоих ждет впереди долгая и счастливая жизнь. — Он тепло улыбнулся Изабел: — Ах, дорогая моя, как бы обрадовался твой отец такому повороту событий. Давайте же выпьем за Изабел и Маркуса, долгих лет и счастья!

— Да, пожалуй, я выпью за это. — На лице лорда Мэннинга светилась широкая улыбка. Изабел подумала, что, по сути дела, ни он, ни Эдмунд вообще не переставали улыбаться с момента получения счастливого известия. Она не собиралась выходить замуж во второй раз, но теперь, когда сама судьба, казалось, против нее, она радовалась, что ее предстоящая свадьба доставляет любимым людям столько удовольствия.

Лорд Мэннинг поставил бокал на стол и поинтересовался:

— Так когда же будет свадьба? Полагаю, этим летом?

— Да, — подтвердил Маркус.

— Нет! — выпалила Изабел.

Все взгляды устремились к ней. Она вспыхнула и пробормотала смущенно:

— Мы еще не решили. — Она бросила на Маркуса предостерегающий взгляд. — Мы намеревались обсудить это завтра, не так ли?

Маркус ответил ей улыбкой:

— Конечно, так.

Остаток вечера прошел гладко, но Маркусу и Изабел не удалось переговорить наедине до тех пор, пока он не начал собираться домой. Остальные гости только что разъехались, Эдмунд уже давно отправился спать. Лорд Мэннинг помахал им рукой, пожелал доброй ночи и скрылся наверху.

Конь Маркуса до сих пор находился там, где он его и привязал. Изабел предложила послать за ним слугу, но Маркус не согласился, и они вместе вышли в сад. Стояла удивительно тихая ночь, в черном небе подмигивали звезды-бриллианты.

— Все прошло довольно хорошо, не правда ли? — сказал Маркус. — Единственная неловкость произошла тогда, когда ваш свекор захотел узнать, когда мы собираемся венчаться. — Он остановился и взглянул на нее: — Так когда мы собираемся венчаться?

— Может быть, следующим летом? — предложила Изабел.

— Следующим летом? — Маркус смотрел на нее ошеломленно и, кажется, не верил собственным ушам. — Абсолютно исключено!

Когда сегодня утром Маркус проснулся, он и думать не думал ни о какой женитьбе, но теперь мысль о том, чтобы оттягивать свадьбу с Изабел, не находила у него отклика.

— Нет, — решительно сказал он. Увидев на лице Изабел желание поспорить, он продолжил: — Не забывайте, что, откладывая день свадьбы, мы оказываем лорду Мэннингу и миссис Эплтон плохую услугу. И если мы будем тянуть со свадьбой до последнего, это возбудит ненужные подозрения и слухи, — задумчиво добавил он.

Изабел чувствовала себя так, словно стояла на краю утеса над бескрайними морскими просторами, и камень под ее ногами неумолимо крошился и осыпался вниз крупными осколками.

Она напряженно спросила:

— Так когда вы предлагаете?

— В конце июля — начале августа, — быстро ответил Маркус.

— Вы с ума сошли? Тут ведь всего несколько месяцев.

Слабая надежда на то, что удастся отложить свадьбу на «когда-нибудь потом», надежда, в которой она находила утешение, рухнула.

Маркус кивнул:

— Я понимаю, но это идеальный срок. Помолвка продлится достаточно долго. Все, кто уехал на сезон в Лондон, вернутся в поместья на лето, и свадьба наша не нарушит ничьих планов.

Изабел озабоченно взглянула на него:

— Маркус, по-моему, вы все-таки не понимаете…

Он не дал ей договорить, прижав палец к ее нежным губам:

— Тсс. Вы думаете, я не знаю, что у вас на уме? Вы хотите угодить свекру и сыну — и при этом избежать того, что по-настоящему сделало бы их счастливыми, — нашей свадьбы. — Он сверлил ее взглядом. — Мы обвенчаемся в конце июля или начале августа, выбирайте сами. Но обвенчаемся этим летом, Изабел.

Ее глаза вспыхнули гневом.

— Да, а я чуть не забыла, каким властным чудовищем вы иногда бываете. Позвольте вам напомнить, что я больше не девочка у вас на попечении.

— Я не думаю о вас как о девочке-подопечной уже много лет, — тихо проговорил он, и в голосе его звучали нотки, которых Изабел никогда прежде не слышала. Он обнял ее за плечи и мягко притянул к себе. — А с сегодняшнего утра, — его губы оказались всего в нескольких дюймах от ее рта, — я вообще вижу в вас только желанную женщину. Самую желанную на свете.

Сердце Изабел подпрыгнуло от этих слов. Но именно прикосновение его губ заставило его забиться в бешеном темпе. Его рот, теплый, искушенный, соблазнял и манил, и Изабел сдалась. Она обвила его руками за шею и ответила на поцелуй.

Маркус застонал, когда ее губы приоткрылись под его натиском, вожделение и восторг сливались в одно могучее чувство. Он целовал ее глубоко, лаская языком ее язык. Какой восхитительный, теплый, пьянящий поцелуй… Маркус крепче стиснул ее плечи и плотнее прижал к себе ее миниатюрное тело. Он намеревался запечатлеть на ее губах дружеский поцелуй — по крайней мере так он сказал сам себе, — но Изабел сводила его с ума, и ее податливость делала прекращение поцелуя просто невозможным.

Безудержная страсть мужчины к женщине, к одной-единственной женщине, вспыхнула в нем, и он ослеп и оглох, забыв обо всем — кроме того, что отчаянно желает ее. Его губы слились с ее, руки скользнули ей на бедра… Маркус приподнял Изабел и прижал ее к себе. Как невыносимо возбуждала его близость ее мягкого тела… Его охватило внезапное предвкушение того, какое наслаждение подарит ему слияние с ней… Одержимый этим желанием, он задрал ей юбку, и сердце едва не взорвалось в груди, когда пальцы коснулись обнаженной кожи.

Изабел тонула в его объятиях, в водовороте чувств и ощущений, которые долгое время дремали в ней… Грубая реальность обрушилась на нее, когда она ощутила его широкую горячую ладонь на своей нагой ягодице. Потрясенная острым вожделением, которое волной прокатилось по ее телу, и невероятной интимностью момента, она задохнулась и вырвалась из объятий Маркуса: отвернулась и изо всех сил оттолкнула его, застав врасплох. Он не пытался остановить ее, опустил руки. Изабел с прерывистым всхлипом отскочила от него. Ее щеки пылали, она дрожащими пальцами лихорадочно оправляла платье, сгорая от досады и смущения. Не глядя на него, она выговорила глухим от сдерживаемых слез голосом:

— Этого не должно было случиться. Я поклялась Хью, что всегда буду… Мне нельзя было… Простите меня!

Изабел подхватила юбки и умчалась с такой скоростью, будто вся ее жизнь зависела от этого.

Маркус ошеломленно глядел в темноту, в которой она растворилась. Что на него нашло? И в чем таком, черт подери, она поклялась Хью?