"Подруга пирата" - читать интересную книгу автора (Хэтчер Робин Ли)

ГЛАВА XIII

— У меня нет времени для извинений, мальчик, — рыкнул на Томми Тристан. — Если ты не можешь справиться со своей работой, то, по крайней мере, уйди в сторону.

— Спокойно, Трис! Это не вина мальчишки.

Тристан бросил на Спара испепеляющий взгляд и с грозным видом вышел из камбуза. Он направлялся к отсеку рулевого управления, рыча на каждого, кто имел несчастье попасться ему на глаза. Капитан шагнул к штурвалу и крепко схватил его обеими руками. Глядя, как на пальцах побелели костяшки, он изо всех сил пытался успокоить себя.

Наконец, его взгляд упал на спящее селение. С моря с уловом уже вернулись рыбаки. Фермеры закончили пахать землю. Женщины накормили свои семьи. И вечер, простирая серое покрывало, сообщал об окончании дня. Все вокруг отдыхало.

Все, кроме Тристана. Он начал расхаживать взад-вперед по палубе корабля, нервничая.

«Разрази меня гром, или мы завтра выходим, или полетят наши головы! — думал он. — Джасинда не держит нас здесь больше. Она уже достаточно хорошо себя чувствует».

— Она уже достаточно хорошо себя чувствует, — повторил он, на этот раз вслух.

Тристан хлопнул ладонью по бортику. Если у нее уже достаточно сил, чтобы кататься на повозке по острову, значит, она может отправиться в плаванье. Именно это они и сделают. Он слишком долго прислушивался к словам Спара. Необходимо добраться быстрее до Константинополя и найти Эллу.

Он и так слишком много времени потратил из-за Джасинды Сандерленд. И больше не собирается терять ни минуты.

— Томми! — заорал Тристан.

Мальчишка в мгновение ока появился перед ним. Его лицо выражало беспокойство.

— Скажи Спару, чтобы сегодня же вечером леди Джасинда и Ида прибыли на корабль. Утром отплываем.

— Да, капитан.

Как только Томми исчез, Тристан оставил штурвал и пошел к себе в каюту. И уже в дверях остановился. Когда вернется Джасинда, ему снова придется жить в соседней комнате.

— Мне следовало поместить ее со всеми остальными женщинами, — пробурчал он, подходя к столу и отодвигая стул, чтобы сесть.

Почему же он не поместил ее со всеми женщинами? Ведь именно она сказала ему, что предпочла бы находиться там. В отличие от Джасинды, другие женщины знают больше об этом плавании, и как только они войдут в порт Константинополь, Джасинда будет доставлена к нему прежде, чем остальные пленницы будут сняты с корабля. От них она не должна ничего узнать, что может дойти до Блекстоука раньше, чем Тристан увидит, как затягивается петля на его мерзкой шее.

Дверь каюты со стуком распахнулась.

— Черт возьми, что происходит с тобой, Дансинг? — огромная фигура Спара заслонила дверной проем. — Наорал на Томми. Теперь приказываешь леди Джасинде вернуться на судно. Я же говорил тебе, что она не готова к плаванью.

— Она готова. Наслышан о ее маленькой увеселительной прогулке сегодня. Разъезжает в повозке по острову. Возможно, любезничает с местными.

Спар быстро подошел к столу. Он был так же зол, как и Тристан, его карие глаза метали в капитана молнии.

— Ты сам знаешь, в чем твоя проблема, Трис? Ты хочешь эту женщину. Скажу больше — ты влюблен в нее, но у тебя не хватает сообразительности, чтобы что-то предпринять. Не заставляй всех остальных страдать из-за этого. Все эти люди рискуют головой, чтобы помочь тебе и твоей сестре, просто потому, что они твои друзья. — Он ткнул пальцем в грудь Тристану. — А теперь подумай об этом немного. — И не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Неожиданно наступившая тишина оглушала. Тристан уронил голову на руки, уткнувшись лбом в стол. Возможно, Спар и прав. Ему действительно стоит обдумать свое поведение.

В это утро Джасинда быстро одела простую белую блузку и длинную васильковую юбку, подарок одной женщины из селения. Завязав свои вьющиеся волосы на затылке, она обвила их белым шарфом. Осторожно, чтобы не разбудить Иду, она подошла к двери, открыла ее и выскользнула из комнаты.

Стояло раннее утро. Солнечный свет еще только начинал ласкать вершины гор Паул де Серра, поднимавшихся на севере острова, где расположился городок. С океана дул легкий приятный бриз. Вдали прокричал горластый петух, нарушая тишину, которая приветствовала ее этим утром. Неожиданно горизонт океана украсила верхушка солнца, разливая свои золотисто-желтые лучи по узким улочкам.

— Великолепно, не правда ли?

Джасинда вздрогнула и обернулась. Откинувшись на стену выкрашенного белой краской дома, на скамейке сидел Тристан.

— Что вы делаете здесь?

— Вас жду. — Он выпрямился и неуверенно улыбнулся. — Я подумал, что вам, может быть, захочется сегодня отправиться на очередную прогулку?

— В повозке?

Тристан качнул головой.

— Если хотите, я могу взять для нас лошадей.

Растерявшись, она ответила ему не сразу, но тоже с улыбкой.

— Я… не отказалась бы.

Он подскочил со скамейки. Они стояли, глядя друг на друга, а вокруг них медленно просыпался городок. Наконец, Тристан широко улыбнулся.

— Я возьму лошадей. Подождите здесь.

Девушка смотрела ему вслед, когда он спускался по петляющей улочке, пока совсем не скрылся из вида. Затем села на скамью, на которой еще минуту назад сидел он. Она почувствовала небольшую слабость, но причиной этого была не ее недавняя болезнь, а Тристан, а, возможно, и то, и другое.

Три дня она провела в ожидании, но он не приходил. Иногда ей казалось, что она видела его во сне, а не во время купания. И чем дольше он не появлялся, тем больше она убеждалась, что это был плод ее воспаленного воображения. И все же Джасинда жаждала его увидеть, надеялась, что Ида сказала правду, молясь о том, чтобы она была небезразлична Тристану. За прошедшие три дня у нее также было достаточно времени, чтобы хорошенько обдумать советы Иды и принять их к сердцу. Ей предстояло разобраться, что же на самом деле значит любить мужчину, и сейчас настало время сделать это. Теперь она не в Англии. Здесь нет ее родителей, и никто не скажет, что она должна выйти замуж за мужчину, которого презирает и боится. Наконец-то она свободна и сама может разобраться, что такое жизнь и любовь. Она готова к риску.

До Джасинды донесся цокот копыт, она подняла голову и увидела, как Тристан с поводьями в руках ведет двух лошадей, уже оседланных. Они были даже больше похожи на пони, чем на лошадей. Джасинда встала. Улыбка тронула ее губы.

— У старика не было дамского седла, вы не возражаете, если поедете так?

Джасинда тряхнула головой.

— Совершенно нет.

Тристан взял ее за руку и подвел к косматому чалому мерину. Сложив в пригоршню руки, Тристан предложил девушке помощь, и с легкостью поднял ее в седло. Она, как могла, расправила юбку, но все же не сумела спрятать свои маленькие аккуратные лодыжки. Джасинда поймала на себе пристальный взгляд Тристана и вспыхнула от смущения. Он отвернулся и сел на свою маленькую лошадку, и потом в полном молчании они направились по пыльной дороге, ведущей за город. Она вела мимо плантаций сахарного тростника, садов и виноградников, через весь остров, пока вдруг неожиданно не оборвалась. И они увидели небольшую бухту, окруженную спокойной сине-зеленой водой. За вершинами окружающих ее гор виднелась короткая полоска белого побережья.

— Ну, что, спустимся? — спросил Тристан, глядя на Джасинду.

Она кивнула.

Тогда он слез с верного скакуна, чтобы поддержать девушку рукой, и они стали спускаться по гористому склону к песчаному берегу. Джасинда не могла отвести глаз от его спины, покрытой свободной холщовой рубашкой. Дул легкий ветер, и материя плотно облегала его широкие плечи, подчеркивая мускулистые руки. Ей безумно хотелось протянуть ладонь и коснуться его, почувствовать мужскую силу. Содрогнувшись от вихря своих пронесшихся мыслей, Джасинда мельком глянула на его стройные, словно вылепленные ноги, обтянутые узкими черными бриджами. Она засмотрелась на Тристана и споткнулась о камень.

— Ой!

Тристан повернулся, чтобы предупредить ее падение, руки его сомкнулись вокруг Джасинды. Биение сердца гулко отдавалось в ее голове.

— Ой! — это слово, не больше, чем вздох, вырвалось из полуоткрытого рта.

Черные жгучие глаза были прикованы к ней. Она глянула в их бездонную бездну, и целый калейдоскоп воспоминаний вспыхнул в памяти: Тристан у дома Локсвоза в день их первой встречи, Тристан у лесного озера смотрит теплым заботливым взглядом, Тристан в костюме пирата вальсирует с ней на балу в Бонклер, Тристан целует ее в лунном свете, ласкает голую спину.

Джасинда знала, что он сумеет прочесть в ее глазах то, что она чувствует. Она видела, как он сглотнул и решительно повернулся к ней спиной. Лицо его стало неподвижным.

— Осторожно, — предупредил Тристан, поспешно помогая ей преодолеть последние метры спуска.

Неожиданно слезы набежали ей на глаза, но Джасинда сдержала их.

Когда он остановился на берегу и опять повернулся к ней, на его губах играла нежная улыбка.

— Вы не хотите посидеть на песке? — теплота его голоса как луч солнечного света согрела ее сердце.

Джасинда безмолвно кивнула головой.

Они сидели рядом и молча смотрели на спокойную воду в бухте. Джасинда силилась сдержать себя, чтобы еще раз не взглянуть на Тристана, боясь обнаружить свои чувства к нему, боясь, что он опять отвернется от нее. Но необходимо рисковать, так следовало из советов Иды.

— Извините, что привез вас сюда, — тихим ровным голосом произнес Тристан.

— Нет, — ответила Джасинда торопливо, — нет, здесь так красиво. Я очень рада, что мы пришли сюда. — И опять биение сердца, словно гром, раздалось в ее голове.

— Я имел ввиду не сюда, на этот берег. Я хотел сказать — так далеко от Англии. Я сожалею о Мэри… и обо всем. Я и не думал втягивать вас в такие дела. Я никогда не хотел причинить вам боль.

Теперь она повернулась и посмотрела на него. Его красивое лицо было по-настоящему обеспокоенным. Глаза прикованы к какой-то невидимой точке вдали. Джасинда подняла руку, чтобы коснуться его щеки, но тут же отдернула.

— Никогда не думали втягивать меня во что? — негромко спросила она. — А что вы такое делаете здесь? Почему вы взяли всех этих женщин с собой?

— Я не могу сказать вам этого, Джасинда, — его глаза, наконец, встретились с ее взглядом. — Я могу только просить вас верить мне. Вы будете верить мне?

Верить ему? Почему она должна ему верить? Чем он заслужил доверие?

— Да, — прошептала она. — Я буду верить вам, Тристан.

Его рука, огрубевшая, потрескавшаяся от ветра, протянулась к ее лицу, коснулась щеки.

— Господи, вы такая красивая, — он говорил тихо, благоговейно.

Она слышала негромкий плеск воды о берег бухты. Утреннее солнце согревало кожу. На гребне горы, среди деревьев оживленно щебетали птицы. Но кроме всего этого Джасинда чувствовала, что его пальцы, скользя по щеке, опускаются к ее шее, ласкают, гладят руку. Она поежилась, но не от холода. Когда его рука дотронулась до ее груди, скрытой тонкой белой блузкой, она резко набрала воздуха, но не могла выдохнуть. По всему телу разлилась горячая кровь, обжигая изнутри. Она продолжала смотреть в черную бездну его глаз и, казалось, что она тонет в них. Губы девушки слегка приоткрылись, и она провела по ним кончиком языка. Медленно, так медленно, словно прошла вечность, он наклонился к ней. Его рот с необыкновенной нежностью коснулся губ Джасинды. Она закрыла глаза и, затаив дыхание, ждала. Ждала, и не знала, чего. Острое желание вырвалось откуда-то из глубины души, слезинки скатывались с ресниц и падали, медленно скользя по щекам.

Тристан отодвинулся от нее. Джасинда знала, что он смотрит ей в лицо, наблюдает своим проникновенным взглядом, но не открывала глаз, не было сил их открыть. Она могла только ждать…

На щеке почувствовалось дыхание, потом она ощутила, как его губы, касаясь то одной, то другой щеки, осушают своими поцелуями бороздки слез. На какое-то мгновение ее словно парализовало, не было сил шевелиться, она едва могла дышать, незнакомые до сих пор странные ощущения разлились по всему телу Она наклонилась вперед и обвила его шею руками.

Руки Тристана властно сомкнулись вокруг нее, прижимая к себе упругую девичью грудь. Рот жадно приник к губам Джасинды, выпивая до дна сладость ее поцелуя. Несдержанный стон вырвался из груди, когда ее пальцы погрузились в его жесткие взлохмаченные волосы.

Тристан нежно опустил ее на песок. Губы осыпали поцелуями щеку, потом шею. Он с силой прижался к пульсирующей венке на ее шее, спускаясь все ниже к трепещущим округлостям ее груди, скрытой тонкой материей.

— Тристан, — произнесла она и услышала свой охрипший голос.

Он остановился.

— Тристан? — опять шепнула она, любовь и робость боролись у нее в груди.

— Доверься мне, Синда, — сказал Тристан с необычайной нежностью.

Она заглянула в его взволнованные глаза, горящие страстью, и поняла, что не может не верить ему всем сердцем.

— Да, — выдохнула она.

Ее поцелуй, хотя все еще робкий, зажег в нем новый огонь и новые желания. Джасинда бессознательно ощутила это и ответила ему. Она старалась крепче прижать его к себе, обрести то, чего так давно жаждала ее горячая кровь.

Руки Тристана смело двигались по ее телу, возбуждая, увлекая, волнуя. Она едва осознала, как он поднял ее с берега и повел в тень трав, растущих рядом с каменистым склоном. Тристан быстро скинул рубашку и расстелил на земле. Потом бережными, осторожными движениями раздел Джасинду. Она преодолела в себе стыдливый порыв укрыть свое тело от его ласкающего взгляда, когда Тристан опускал ее на землю. Но сама пристально смотрела только ему в лицо. В смущении и в испуге она боялась бросить взгляд на его тело, с которого была сброшена последняя одежда. Тристан лег рядом. Его губы продолжили прокладывать прерванную тропинку поисков и открытий. Она закрыла глаза, и от его прикосновения к груди, с ее губ сорвался легкий стон, потом еще.

Приподнявшись над ней, Тристан осыпал Джасинду дразнящими поцелуями, шептал ее имя, потом поднял голову и с немым вопросом в глазах взглянул на Джасинду. Доверяется ли она ему полностью?

— Да, — ответила она, чувствуя, что скоро желание принадлежать ему разорвет ее на части.

В мгновенно вспыхнувшей страсти они слились друг с другом. Сдавленный крик, в котором смешались и боль, и удивление, и радость, вырвался у Джасинды, она прильнула к нему, понимая, что с этого мгновения они стали частичками одного целого.

Девушка отбросила все мысли и отдалась ощущению головокружительного полета, в которое приводило ее каждое прикосновение Тристана.

Солнце согрело вокруг них песок. Джасинде хотелось мурлыкать, как довольному котенку. Она открыла глаза. Тристан спал, а она наблюдала, как его широкая грудь, покрытая завитками черных волос, то вздымалась, то опускалась. Осторожно ее взгляд двигался ниже, и вдруг остановился, наткнувшись на отвратительный белый шрам, начинавшийся от последнего ребра и проходивший через всю спину. Бессознательно ее рука потянулась к шраму и коснулась его.

— Это появилось во время моего последнего путешествия в Китай, — вдруг сказал он. — Разошлись во мнениях с одним пьяным моряком.

— Ты мог умереть. — Эта мысль испугала Джасинду. — Я никогда бы не встретила тебя. Это ужасно.

Рывком он притянул ее к себе и положил голову на свою широкую грудь, лаская и тихо шепча нежные слова. Джасинда опьянела от блеска его глаз, от тепла, согревающего душу. Леденящий страх, охвативший при мысли о его смерти, исчез. Она рассмеялась, сама не понимая, как соблазнителен был ее гортанный смех.

— Кажется, ты уже совершенно оправился после ранения, господин хороший!

— Совершенно, добрая госпожа!

Его руки обхватили голову Джасинды, приближая к себе ее губы. Какое-то мгновение его язык игриво щекотал их. Она ответила ему тем же, наслаждаясь неясными ощущениями, пронзившими ее. Вдруг Тристан повернулся и лег на бок.

— Нам лучше вернуться, иначе Ида поднимет всех на поиски.

Его глаза пристально смотрели на красивое обнаженное тело Джасинды.

— Мне кажется, ты будешь немного смущена, если тебя обнаружат здесь раздетой.

Джасинда почувствовала, как румянец разливается по щекам, но не от мысли, что их могут увидеть. От вспышки желания — совершенно неизведанного и удивительного ощущения — когда его взгляд снова упал на нее.

Тристан встал сам и, обхватив руками, поднял ее на ноги.

— Пойдем, — скомандовал он и — повел ее по белому песку в воду. Медленно его руки обмывали ее шелковистую кожу.

— Ты так прекрасна, Джасинда, — сказал он с трепетом в голосе.

Она не могла ответить. Казалось, слова застряли в горле. Она молилась, чтобы он прочел сам в ее глазах любовь и преданность ему. Надеялась, что он сможет увидеть тогда, что она тоже считает его красивым.

Он быстро нырнул в соленую воду, споласкиваясь, потом опять взял ее за руку и повел на берег, к разбросанной одежде. Не говоря ни слова Тристан отбросил ногой свою рубашку со следами ее утраченной девственности. Джасинда опустила голову, сердце ее колотилось в висках. Внезапно смутившись, она хотела снова укрыться на его груди. Пока он надевал бриджи, Джасинда нервно натягивала на себя юбку и блузку, подтягивая вверх низкий вырез, который, казалось ей, слишком обнажает грудь.

Тристан перехватил ее руку.

— Не надо. Ты выглядишь великолепно. — Рука его двинулась к ее волосам. Он нежно погладил их пальцами. — Песок, — шепнул тихо.

И опять в голове ее послышались эти сумасшедшие удары. Коленки тряслись. Все произошло так быстро.

Она больше не девственна. Она — женщина и любит этого мужчину, принадлежит ему. В тени этих скал, под всплеск моря она отдала ему себя. Теперь ее жизнь станет совсем другой, и она поняла, чего боялась.

— Идем, — сказал он. — Слова донеслись до нее словно откуда-то издалека. — Мы должны возвращаться на корабль. Сегодня утром отплываем. — Он взял ее за руку и повел вверх по склону.

Джасинда не хотела двигаться с места, и он повернулся к ней.

— Куда, Трис? — спросила она дрожащим голосом. — Куда мы плывем?

— В Константинополь.

— В Константинополь, — повторила она. Тристан подошел к ней, чувствуя ее неуверенность и страх. Поднял ее подбородок, принуждая смотреть ему прямо в глаза. И еще раз попросил:

— Верь мне, Джасинда. Еще чуть-чуть!

Джасинда вздохнула и прижалась к нему. Да, она будет верить. Даже, если он проведет ее через все круги ада, она будет верить ему.