"Озеро смерти" - читать интересную книгу автора (Гардинер Мэг)

ГЛАВА 8

Я не испытываю к оружию особой ненависти. Как обычно случается в семьях военных, мы с братом выросли рядом с огнестрельным оружием. Отец держал дома свой служебный «сорок пятый», а его друзья время от времени привозили из-за океана такие сувениры, не то втихаря ими купленные, не то взятые «на шпагу».

Иногда, попав на стрельбище, нам удавалось пострелять из этого добра. Я знаю, как наводить на мишень ружейный ствол и как удержать руки при стрельбе из полуавтоматического пистолета. Нажимать на спусковой крючок — этот процесс на самом деле возбуждает. Но держать в доме оружие мне никогда не хотелось. Пистолета я не имела и даже не думала на эту тему.

В тот вечер тема возникла за ужином, начавшимся ссорой по поводу Джесси. Джесси позвонил, когда мы с Брайаном готовили Люку еду, стараясь успеть к началу сеанса диснеевских мультиков. Чувствуя потребность услышать его голос, я подробно рассказала Джесси о случившемся, добавив насчет иска об изоляции «Оставшихся» от общества.

По словам Джесси, он тоже выкопал нечто интересное. Возможно, удастся поговорить с одной семьей, порвавшей с этой организацией.

В конце, передав телефонную трубку Люку, я пришла на помощь брату, который загружал посудомоечную машину. Вместе мы слушали, как Люк заканчивал разговор при помощи одних междометий, понятных только ему и Джесси. Сидя ко мне спиной, Брайан скоблил сковородку с ручкой.

— Я не хочу, чтобы Джесси составлял этот иск.

— Пожалуйста, не отбрасывай саму идею. Иск обеспечит тебе защиту со стороны закона и даст преимущество в зале суда.

— Речь шла о Джесси. Я не нуждаюсь в юристе из Санта-Барбары. Найду подходящего человека здесь.

— Я просто хотела…

— Это мой вопрос, и я в состоянии его решить.

— Джесси — хороший юрист.

— Джесси не отец Люка. Я отец.

Я встала. С мокрых, в хлопьях пены, рук стекала вода.

— Брайан, я не забывала об этом ни на секунду.

Из гостиной донесся голос Люка. Он хихикнул в телефонную трубку:

— Вот здорово!

Лицо Брайана перекосилось от гнева, а во мне зашевелилось нехорошее предчувствие.

Брайан и Джесси с самого начала невзлюбили друг друга. Проводку замкнуло в ту самую минуту, когда они впервые пожали друг другу руки. Тогда Брайан и Табита зашли ко мне в гости, и мы решили пообедать вместе с Джесси в «Гриль-паласе», где всегда отлично кормили. Заведение славилось своеобразной кухней французских первопоселенцев — «кахун», приятной оживленной обстановкой, и здесь постоянно крутили Луи Армстронга.

Угощая брата лакомыми кусочками, Табита чувствовала себя победительницей, приговаривая:

— Малыш, тебе это понравится.

Надпись на стене, сделанная по-французски, гласила: «Пусть время пройдет со вкусом».

Времени идти позволительно, но Джесси не имел такой возможности. Как только он въехал в зал и поздоровался, уверенная манера Брайана сменилась неловко-капризной, с характерными для него симптомами: заторможенный взгляд, осторожный выбор слов и покровительственный тон. «Так вы юрист? Неплохо, неплохо… Есть собственный дом, да? Прекрасно…»

Должна признать, Джесси отвечал взаимностью, и не менее резко. Он отменно владел оружием сарказма.

Просматривая карту вин, Брайан вполголоса спросил:

— Джесси пьет?

Услышав вопрос, Джесси ответил:

— Нет, сегодня он за рулем. Но Джесси способен разговаривать. И даже самостоятельно кормится. — Он помахал вилкой.

Несколько минут спустя, будучи пойманным за разглядыванием инвалидного кресла, Брайан неуклюже похвалил конструкцию:

— Выглядит спортивным… Наверное, вы много играете в баскетбол?

— В жизни не играл.

Тут встряла я:

— Джесси — отличный пловец. Он был чемпионом Национальной студенческой спортивной ассоциации.

— Ничего себе, — сказала Табита. Брайан озадаченно посмотрел на Джесси, как бы сомневаясь, случилось ли это до травмы или после нее.

Джесси не стал молчать:

— Да, приходится быть осторожным, иначе кресло сразу утянет тебя на дно. — Он сделал паузу, наслаждаясь замешательством Брайана, затем добавил: — Вы не поверите, как тяжело приходится на соревнованиях по дайвингу на креслах.

На стене висело чучело аллигатора. Мне захотелось сунуть голову в его пасть и попросить официанта крепче сжать челюсти.

После Брайан устроил настоящую сцену, попеняв на мою собственную несдержанность.

— Знаешь ли, это было вполне резонное предположение.

— Это же стереотип. Боже, баскетбол на инвалидных креслах… С чего ты взял?

— У парня был значок величиной со штат Небраска.

— Может, ты его обидел?

— Да уж, конечно. Уезжая из ресторана, он сказал: «Со мной вы будете получать лучшие места для парковки».

Я с трудом выдавила смешок. Брайан добавил:

— Это возмутитель спокойствия. Напалм с человеческим лицом. Остерегись: не стал бы он вымешать на тебе свое недовольство.

Теперь брат стоял над раковиной с красными от горячей воды руками, шлифуя давно отчищенную посудину.

— Брайан, никто не пытается занять твое место в жизни Люка. Никто и не сможет.

Лицо брата напряглось.

— Знаю. Но ты просто не представляешь, как это тяжело. Не можешь понять, что такое целый год провести на расстоянии в десять временных поясов от собственного сына.

Вытерев руки, он швырнул тряпку на стол.

Положив трубку, Люк прибежал к нам на кухню.

— Вы знаете про мертвого кита? Джесси сказал, что его стащили с берега буксиром, а два парня на скутерах захотели подплыть поближе… Так они в него врезались и оказались целиком в китовом жире!

Люк выпучил глаза, изображая комизм ситуации. Ясное дело, ведь он никогда не слышал ничего смешнее.

— Великолепно, — процедил Брайан.

Он выпроводил сына обратно в комнату, велев ему готовиться к походу в кино.

— Эв, я никогда не смогу тебя отблагодарить за год, что ты провела с Люком. Если бы не ты, я потерял бы самое дорогое. Но теперь я вернулся и хочу сам разобраться с ситуацией. И поступать будем так, как решу я.

Убедившись, что Люк не вернется на кухню, брат вышел и направился к «мустангу». Вернувшись, он принес небольшую коробку, завернутую в коричневую бумагу.

— Это для тебя. — Он вскрыл упаковку, и я увидела пистолет.

— Где ты его взял?

— Не важно, бери.

— Оставь эту идею. Она незаконна.

Брайан подтолкнул пистолет ко мне:

— Хочешь защиты? Возьми.

Предостерегающе подняв руки, я отрицательно покрутила головой и отвернулась.

— Эван, не глупи!

Это уже слишком. Я направилась к двери.

— Не забудь про мультфильмы. А я не собираюсь это смотреть.

Хлопнув дверью, я вышла на улицу. Рванув за ручку, брат выскочил вслед за мной.

— Брайан, нет! Я не обсуждаю эту тему.

— Эван!

В ту же секунду моя рука нащупала в кармане ключи от «эксплорера». Не произнеся ни слова, я вскочила на сиденье и, включив заднюю, выехала со стоянки.

Теперь можно себя спрашивать: что было бы, останься я дома?

Я неслась, на полную громкость включив радио. Голова была переполнена мыслями. «Не глупи». Я добавила газу. Надо мной простиралось черное ночное небо, бездонное и усыпанное звездами. Бесчисленные, удивительно яркие, какие бывают лишь в пустыне. Как он только смел? Как мог решить, что выстроит мою жизнь под себя? Когда его собственная жизнь крутится вокруг гарнизонного сортира.

Еще не успев понять, что и как, я обнаружила, что стою напротив бара «Лобо», того самого, о котором говорила Эбби Хэнкинс. Засыпанная гравием стоянка была до отказа заполнена пикапами. Вывеска многообещающе гласила: «Хорошие стейки, живая музыка». Сквозь двери прорывались звучные волны рок-н-ролла. Поставив машину, я решительно вошла внутрь.

Там оказалось полно народу, даже пол подпрыгивал в ритме танца. В помещении висел аромат «Будвайзера». Цветовая гамма: неон с пивным оттенком и сигаретный дым. Дресс-код обычный: футболка «Харлей-Дэвидсон» или ковбойский наряд с широким, отделанным серебряными бляхами ремнем и пряжкой калибра небольшой фугаски. Откуда-то из глубины помещения слышалось щелканье биллиардных шаров. Со сцены зажигала рок-группа, бубня про желтый сахар и раскачивая зал жесткой, завораживающей публику энергетикой.

Хорошие стейки оказались пятничным хитом любого небольшого поселка: кусочки асфальта по девяносто девять центов и ненавязчивое обслуживание.

Именно то, что мне нужно. От одного из столиков послышался голос:

— Эй, дамочка!

Сквозь табачный дым я разглядела Эбби. Она хорошо смотрелась в модной футболке и, приглашая за стол, махала мне кием, как боевым штандартом. Свой путь я проложила сквозь толчею. Нагнувшись над биллиардным столом, рядом с Эбби стоял рослый мужчина с густыми каштановыми волосами, в очках с толстыми стеклами. Сделав удар, он загнал шар в боковую лузу.

— Мой муж Вэлли! — едва перекрикивая музыку, сообщила Эбби.

Мы протянули друг другу руки. Лицо у Вэлли было приятное, напоминая пропорциями сенбернара, и я представила его в кабинете дантиста, успокаивающим плачущих от звука бормашины детей.

— Дай я доиграю, — попросила Эбби.

Поправив на носу очки, она оценивающе оглядела позицию, побелила мелом кий и двинулась вокруг стола. Когда Эбби склонилась над зеленым сукном, примеряясь к удару, завершавшему победную серию, Вэлли осталось лишь чертыхнуться и покинуть арену.

Откинув назад голову, Эбби довольно расхохоталась:

— Всегда одно и то же: уже два года он не может меня обыграть. — Махнув рукой, она пригласила за столик. — Но в постели он просто маньяк, и потом мне бесплатно лечат зубы.

У Эбби еще в школе была репутация своенравной и старавшейся все перепробовать девицы. Особенно после того, как она первой испытала лубриканты. Так Эбби обрела спокойствие.

Взобравшись на стул, она спросила:

— Итак, где твоя история? Что произошло с тех пор, как я подвела всех под монастырь? Кто ты теперь: автогонщик, парикмахерша или приходящая няня? Кто?

Музыка перешла на новый ритм, и рокеры погнали дальше в стиле «Мой сладкий беби».

— Я писательница.

Эбби хлопнула по столу ладонями:

— Ты? Круто! Что-нибудь знаменитое?

Неся в руках три кружки пива, к нам возвратился Вэлли.

— Хорошая игра, жестокая моя.

— Медвежонок, Эван теперь писательница.

— Кроме шуток? — удивился он. — А я о вас слышал?

Вопрос обещал поставить меня в неловкое положение. Все же, раз он спросил, я решила сказать:

— «Литиевый закат».

— Что, правда?

Я кивнула. Откинувшись назад, он обратился к человеку, сидевшему у стойки бара:

— Чет, оказывается, эта девушка написала «Литиевый закат».

Чет был инженером-химиком, и с ним сидели его друзья, сплошь ученые-ракетчики. Вся эта братия сгрудилась вокруг нашего стола. Пошли вопросы.

— Насчет мутантов: почему ты загнала их под землю? Они использовали эхолокацию?

— Для чего героине психокинез — чтобы просто подрывать вооружение?

— Та девушка… Ровен, — сказал Чет, — она у тебя даже очень ничего…

Да уж, никогда не угадаешь. Обнаружить своих почитателей в горной пустыне, в ковбойском баре. Выпив еще пива, я поняла, что мне гораздо лучше.

— Откуда появилось название? — спросил Вэлли.

— Отсылка к развитию ядерного взрыва.

— Правильно. Литий нужен для начала термоядерной реакции.

— Да-а, конечно, — закивали головами ученые.

Я пояснила:

— Метафора обозначает конец всего и…

— Тогда описание не совсем корректно. Современные ядерные устройства уже не используют чистый литий как вторичный заряд.

Первый из ракетчиков ткнул в мою сторону горлышком пивной бутылки:

— Наконец, сам взрыв — это не закат. Скорее, он похож на расширяющееся солнце, несущее тепловое излучение и гамма-радиацию.

— Говоря более точно, вы должны были назвать книгу «Литиево-дейтериевый восход», — сказал Чет.

— О да, точно.

— Определенно.

— Напишете ли новую книгу, где у Ровен появится нормальный мужик?

— Мальчики! Мотайте отсюда! — не выдержала Эбби.

Они ушли, только выпив по две кружки. К тому времени я успела по очереди потанцевать с ними, с Вэлли и Эбби, а музыканты перешли наконец к «Ливинг ла вида лока». Когда я решила покинуть заведение, щеки Эбби полыхали от выпивки и радостного возбуждения.

Крепко меня обняв, она сказала «до свидания» с таким задумчивым видом, словно между нами осталось что-то, требовавшее завершения.

Не пройдя и полпути к машине, я услышала, как кто-то произнес мое имя. Меня догнала Эбби. Морщась, она прихрамывала, на светлые волосы падали яркие блики от вывески.

— Слушай, я не говорила этого раньше потому, что до сих пор переживаю из-за своих ошибок. Прости за тот случай, когда нас арестовали. Я должна была сказать раньше.

— Принимается. Спасибо, Эбби.

Она обняла меня.

— Только не жди пятнадцать лет, чтобы приехать в Чайна-Лейк еще раз.

Что же, ностальгию можно не только откапывать, но и изгонять. Я смотрела, как Эбби, довольная моим вечерним визитом, возвращалась к бару. У самых дверей, весело смеясь, ее встретили две женщины. Повернувшись, я подошла к машине и нажала кнопку пульта. Сняв машину с охраны, сигнализация мигнула поворотниками.

Я остолбенела. От бампера до бампера мой «эксплорер» украшала роспись, сделанная баллончиком с нитрокраской. Надпись сделали красным цветом, бегло, но крупно.

Во рту стало горько. Передняя дверь вопила: «Отсоси». Откидная пятая дверь продолжала тему: «Попробуй по-собачь…» Окончание было смазано, вандалам явно помешали. Или так, или имелся свой, скрытый, еще более оскорбительный, смысл.

В темноте послышался звук стартера, почти заглушённый музыкой. Повернувшись, я зацепила ногой баллончик из-под аэрозольной краски. На другой стороне дороги с места резко взял автомобиль, его яркие задние фонари быстро превратились в точки. Я подняла баллончик. Он был залит потеками краски, и я спрятала вещественное доказательство в багажник. На случай если это понадобится полиции.

Единственными свидетелями оставались две женщины и Эбби, возвращавшиеся к дверям бара от выстроившейся вдоль дороги череды пикапов. Они оживленно разговаривали и вдруг разом остановились.

— Что за черт! — услышала я.

— Эбби, спокойно. Не двигайся.

— Посмотри, с ним что-то не то.

Послышалось рычание.

— Эбби, они чувствуют, когда их боятся. Стой спокойно.

Потом все и произошло, очень быстро. Повернувшись, Эбби побежала, упала, закрыла руками лицо, и в ее рукав вцепился зубами койот.

— Он ее загрызет! — вскрикнула одна из женщин.

Чертов пистолет! Надо было его взять.

— Бегите в бар! Зовите на помощь! — крикнула я, нащупывая подходящий камень.

Нашла, метнула. Мимо. Койот продолжал рвать Эбби. Она кричала.

Найдя другой камень, я что было сил ударила койота по морде. Дернувшись, животное отпустило Эбби. И посмотрело на меня снизу вверх, слегка наклонив морду набок. Глаза зверя горели отраженным от вывески золотым психоделическим светом. Я подумала, что сейчас описаюсь. Морда койота была в пене.

Эбби попробовала шевельнуться, но хищник сердито рыкнул, и она замерла.

С пересохшим от страха ртом я развела руки в стороны, отвлекая внимание зверя.

— Вот так, смотри на меня. Смотри сюда, сюда…

Покосившись в сторону бара, я лишь услышала очередную мелодию: «Ночи Голливуда». Где же чертова помощь?

— Ну ладно же, тупая собака. На меня смотри.

Тварь так и сделала. И двинулась прямо на меня. Я попятилась.

— Нет. Стой на месте. Стой!

Выстрел! Ночь разорвалась от резкого звука, и я в испуге отскочила в сторону. Койот упал. За моей спиной к зверю шагнул человек, держа койота на мушке. Из бара начали выбегать люди. Эбби с трудом встала с перекошенным от боли лицом.

Сквозь толпу пробился Вэлли.

— Ох, Эбс…

Между пальцами Эбби с руки стекала кровь. В шоке она смотрела на меня, словно не узнавая, и Вэл осторожно повел жену в бар, приговаривая:

— Осторожно, она ранена…

Теперь вокруг упавшего койота стояли люди. Стрелок отошел назад, но я сразу узнала квадратную челюсть и самоуверенный вид. Гаррет. Тот самый летчик, что заигрывал со мной на заправке в Мохаве.

— Он мертв? — на всякий случай спросила я.

Взглянув на меня, Гаррет смущенно кивнул.

— Это не совсем обычный койот. Я видел, как вы старались его отвлечь. Отлично сделано.

— Он бешеный?

Человек, для чего-то возившийся с тушей, пробормотал себе под нос:

— Взгляните на размеры. Это полуволк, что ли?

Животное перевернули за лапы, чтобы осмотреть отверстие от пули.

— Не трогайте, — предостерегла я.

В ответ послышался смех. Один из «специалистов» сказал:

— Милая, мертвые собаки не кусаются.

В доказательство он поднял голову койота за шкирку. И немедленно бросил, увидев пену. Отскочив в сторону, он вытер руки о джинсы. То же сделали остальные.