"Камень на сердце" - читать интересную книгу автора (Найк Андреа)

5

— Куда это вы направляетесь? — подозрительно спросила Сара, когда Джеррет Брент проехал не останавливаясь мимо коттеджа «Жимолость». Они закончили вечер в ресторане в неестественном молчании. Половина бутылки шампанского «Редерер» осталась недопитой. Какая трата денег, подумала она. На эту сумму они с матерью прожили бы две недели.

— Я решил, что нам следует вернуться во Френтон Холл и выпить на ночь. — При этих словах Джеррет посмотрел на нее с вызовом, не сомневаясь, что она тотчас же возмутится.

И она возмутилась.

— Ни за что в жизни! Это дурацкая идея, я отказываюсь. Высадите меня сейчас же. — Она уже держалась за ручку, готовая выскочить из машины.

— Но вы оставили там свою сумку и грязную одежду, — спокойно охладил ее он. — По крайней мере, вы заберете их. — Он даже не сделал попытки снизить скорость.

— Сейчас они мне не нужны, — после замешательства нашлась Сара. — Я требую, чтобы вы немедленно остановили машину.

С таким же успехом она могла гневно сверкать глазами на кирпичную стенку. Он продолжал гнать машину и улыбаться. Эта улыбка говорила о том, что он собирался поступить по-своему, несмотря ни на что.

— Вы всегда поступаете против желания девушек? — вызывающе спросила она.

— Только когда я вижу, что протест символический, — уверил он ее, по-прежнему улыбаясь и выглядя крайне самоуверенно.

— Это не символический протест, — взорвалась Сара. — Выпустите меня!

Но ее слова ничего не изменили. Он так и не остановился, пока они не доехали до его дома. Он не воспользовался главным входом, подъехав вместо этого к поместью сзади по частной дороге. Тяжелые железные ворота открывались с помощью дистанционного управления. Жаль, подумала Сара. Я могла бы убежать, пока он отпирал их. Ну и хитер же он! Разгадал мой план, вот и выбрал этот путь. Черт, он знает каждую мою мысль!

— Вот мы и на месте, — произнес он, когда они вошли в огромное здание. Он поддерживал ее под локоть, а Сара, сознавая, что они одни, абсолютно одни в этом доме, чувствовала себя совершенно беззащитной. Даже еще больше, чем в начале вечера.

Все эти часы, проведенные вместе, оказали на нее очень сильное воздействие. Ее сердце билось сильными ударами, и она решила, что в таком состоянии ей нужно уйти при первой же возможности. Ну пусть, один глоток — и она распрощается с ним.

Он провел ее через элегантную гостиную, включая по пути освещение. Сара молчала, твердя себе, что не задержится с Джерретом ни одной лишней минуты, особенно здесь, где она чувствовала себя в его власти. Она распаляла себя, думая о том, сколько раз он развлекал здесь Джой, сколько раз они выпивали здесь перед сном, как часто та оставалась здесь на ночь. Может быть, он ожидал от нее того же?

— Итак, — произнес он, приведя ее в комнату, оформленную в голубых и бежевых тонах, которая выглядела менее элегантной, чем другие, но более домашней и располагающей к отдыху. — Что вам подать? Мартини? Джин? Водку? Виски? Кампари? Может быть, ликер? Бренди?

Сара отрицательно качала головой при этом перечислении.

— Мне, пожалуйста, горячего шоколада.

На его лице появилось комичное выражение.

— Шоколада? — переспросил он, растягивая слоги, как если бы услышал это слово впервые. — Вы что, серьезно?

— Конечно, серьезно, — она с трудом сохраняла спокойное выражение лица.

— Господи, я даже не знаю, есть ли он у меня…

— Тогда я выпью кофе, — сказала она, пожав плечами. — Без кофеина. Я приготовлю его сама, если вам угодно.

— Когда я предлагал выпить на ночь, то представлял себе это несколько иначе. — Он стоял и нахмурившись смотрел на нее, сидевшую в глубоком, удобном кресле.

— Я понимаю, — ответила она. — Но я этого не хочу. Я достаточно выпила сегодня, даже больше чем достаточно.

Она ощущала какую-то легкость в голове после двух бокалов шампанского и одного кампари.

— А вы решили, что со мной легко справиться? Что вы сможете привезти меня сюда, напоить и затащить в постель? Таков был ваш план? — сверкая глазами, разоблачала она.

Презрительная улыбка искривила его губы.

— Разве я давал вам повод усомниться в моей порядочности?

Она не осмелилась напомнить ему о поцелуе на кухне. Во всем остальном он не перешел за рамки дозволенного. Он расчесывал ее волосы, но должна ли она это расценивать как нарушение приличий? Он не сделал ничего дурного. Она покачала головой.

— Думаю, что нет.

— Тогда вы чрезмерно подозрительны без всякой причины. Или, может быть, ваш бывший приятель вел себя подобным образом? Возможно, что из-за него вы подходите ко всем мужчинам с одной меркой. Может, он напивался, напаивал вас и тащил в постель? Ей Богу, вы просто провоцируете на такие мысли. Может, это произошло с вами? И вы теперь боитесь мужчин?

— Тони был джентльменом, — обиженно отрезала она. — Тони никогда не пил. Он был абсолютным трезвенником. Его отец умер от алкоголизма, и это заставило Тони навсегда отказаться от спиртного.

Она сама редко позволяла себе выпить, и именно поэтому ей нужно было сейчас быть такой осторожной. Даже умеренное количестве алкоголя очень быстро ударяло ей в голову, а сейчас она намного перебрала свою норму.

— Если он был таким хорошим, почему вы порвали с ним? — насмешливо спросил Джеррет.

— Потому что, если вам необходимо это знать, — ответила Сара, не в силах остановиться, — он познакомился с кем-то за моей спиной. Он обманывал меня, и я бы на месте Джой тоже дала вам отставку.

— Мы с Джой прекрасно понимаем друг друга, — ответил он улыбаясь, но эта улыбка была неискренней, Сара не сомневалась в этом. — Я пойду приготовлю кофе, — сказал он.

Сара вроде бы уже готова была прокрасться к выходу и убежать домой, пока он будет занят на кухне, но по непонятной причине осталась, и когда он вернулся, то застал ее почти спящей в кресле.

Она услышала, как он вошел, и ей с трудом удалось поднять веки. Она видела его сквозь ресницы, и его смягченный силуэт выглядел более человечным. Она улыбнулась ему.

— Я чуть не отключилась.

— Уже поздно, и у вас был трудный день, — ласково сказал Джеррет. Он поставил две чашки на низкий столик и сел на стул справа от нее.

Саре было тепло и удобно, и ей снова захотелось закрыть глаза, забыть об этом человеке и уснуть. Но она знала, что это невозможно. Его присутствие было слишком ощутимым. Она чувствовала его, как никакого другого мужчину. У нее никогда не было этого с Тони.

Это чувство было странным. Джеррет Брент был ее врагом, он присвоил себе ее коттедж, ее наследство. Она ненавидела его каждой клеточкой своего тела, и в то же время…

— Почему вы вздохнули?

Сара даже не заметила, что вздохнула. Боже, как тяжело быть предметом такого внимания. Но у нее не было никакого желания откровенничать с ним.

— Я устала, вот и все, и хочу домой.

— Вы всегда можете остаться здесь.

— Это и есть истинная причина того, почему вы привезли меня сюда? — резко спросила она.

Его глаза гневно сузились.

— Вы несправедливы ко мне, Сара. Уверяю вас, у меня нет никаких скрытых намерений, я просто забочусь, чтобы вам было хорошо и приятно. Почему вы не доверяете мне?

На этот простой вопрос было сложно ответить. Почему она не доверяла ему? Боже! Да она не доверяла самой себе! Может, у нее возникло какое-то чувство к Джеррету Бренту?

— Слишком сложный вопрос? — Его губы плотно сжались, а глубокие голубые глаза внимательно следили за ней.

— Я не доверяю вам, потому что вы забрали мой коттедж, — наконец сказала она то, что было проще всего и лежало на поверхности.

Джеррет покачал головой.

— Сейчас мы говорим не об этом.

— Все сводится к этому.

— Неужели? — спросил он. — Я так не думаю, Сара. И знаете… Только не сердитесь! Мне кажется, что вы боитесь своих чувств. Думаю, что в этом и заключается проблема.

— Что вы имеете в виду? — Она резко вскинула брови. Он так точно попал в цель, что ей захотелось сжаться в кресле и исчезнуть. Он не имел права угадывать ее сокровенные мысли.

— Я думаю, что в глубине души вы не считаете меня таким неприятным, каким пытаетесь изобразить, — мягко произнес он. — Но вы считаете, что должны бороться со мной из-за коттеджа, и боретесь со своими собственными чувствами, заключаете с ними сделку. Вы не доверяете самой себе. Ведь это грех, Сара!

— Чепуха! — торопливо бросила она в ответ. — Единственная причина моей борьбы — коттедж «Жимолость». Вы не знаете, что он значит для меня.

Некоторое время он смотрел на нее, обдумывая ее слова.

— А что именно он значит для вас? Безопасность? Ностальгию? Или деньги в банке, которые вы получили бы, продав его? Вас беспокоит именно это?

Господи, почему он так груб? За что он оскорбляет ее?

— Я бы никогда не продала его, моя бабушка хотела, чтобы он стал моим, — ответила она звенящим от обиды голосом. — Я буду бороться за него до конца. Где ваши документы на него?

Его губы сжались.

— В картотеке моего управляющего.

— Вы лжете!

— Вы можете думать все что угодно.

— Удивительно, что вы не можете найти их в его отсутствие. — Она так и рвалась в бой. — Разве ему нельзя позвонить?

— Я не думаю, что дело такое неотложное. — Он по-прежнему смеялся и издевался над ней, оставаясь холодным и самоуверенным и полностью контролируя себя и ситуацию.

Сара понимала, что уступает ему. Это приводило ее в ярость.

— Возможно, оно не является неотложным в прямом смысле этого слова, но вы очень хорошо знаете, что мне нужно решить вопрос до возвращения домой. Я не могу бесконечно долго брать выходные.

— И что вы сделаете, когда я представлю эти документы? — Он по-прежнему улыбался самым возмутительным образом, и ей захотелось или заплакать, или наброситься на него.

— Я проверю их подлинность.

— Вы не собираетесь сразу же вернуться домой?

— Нет, пока не получу доказательства того, что вы законно владеете коттеджем.

— И после этого я вас больше не увижу?

Ее красивые брови поднялись.

— Насколько я понимаю, это будет неплохо. Вы — плохая новость. Вы — самое плохое, что случилось в моей жизни.

От ее жестоких слов его губы сжались.

— Меня по-разному называли в жизни, Сара, но никогда — плохой новостью. Пейте кофе, пока он не остыл.

Она последовала его совету, а потом встала.

— Мне пора, — коротко произнесла она.

— Вам не нужно делать этого, — сказал он, тоже поднимаясь.

— Вы заслуживаете высшей оценки за настойчивость, — вспыхнула она. — Но я хочу уйти.

— Вам будет неприятно оставаться одной в коттедже.

Она презрительно взглянула на него.

— Можно подумать, что вас это беспокоит! Но я выдержу. Я буду оставаться там, пока не докажу, что он принадлежит мне.

Он склонил голову.

— Должен признать, что вы произвели на меня впечатление. Я не предполагал, что вы продержитесь там так долго.

— Это потому, что вы не знаете меня, — ответила она. — У меня очень упрямый характер, мистер Брент.

Он нахмурился из-за ее слов, но когда она попыталась сдвинуться с места, его руки опустились ей на плечи, останавливая ее неожиданно мягко, и в то же время не давая возможность пошевелиться.

Ее глаза широко раскрылись, и она взглянула ему в лицо.

— Какого дьявола вы делаете это? — Она намеренно произнесла это холодно и надменно, но молящие глаза говорили другое.

— Вы очень красивая и самая упрямая девушка, которую я когда-либо встречал, Сара. Вы можете свести мужчину с ума, вы знаете это?

Сара презрительно смотрела на него, стараясь скрыть волнение. Ни одна девушка не смогла бы устоять против такой лести. Но она не должна была поддаваться!

— Итак, я была права. Вот почему вы привезли меня сюда, — сказала она, чтобы сделать ему побольнее. — Зарубите себе на носу, я не хочу, чтобы вы меня целовали, дотрагивались до меня или делали что-либо другое со мной. Все, что мне нужно от вас, — коттедж. — Она говорила все громче и в конце почти кричала, ибо нервы ее были на пределе.

Он резко втянул в себя воздух, держа удар, но не отпустил ее; вместо этого давление его пальцев усилилось.

— Сара, зачем продолжать борьбу? Мы оба знаем, что в глубине души вас влечет ко мне. Почему бы?..

Сара попыталась вырваться, но безуспешно.

— Вы чудовищно самоуверенны, мистер Брент. Меня не влечет к вам и никогда этого не будет в будущем! Все, что я хочу, это уладить вопрос с коттеджем «Жимолость».

Когда он сжал ее плечи еще сильнее, Сара решила, что он собирается трясти ее, чтобы дать волю своему гневу, но он оставался неподвижным и молчал. Его глаза смотрели в ее: глубокий, горящий, гипнотический взгляд, который не позволял ей оторвать от него глаз. Она попыталась это сделать, но не смогла.

Сначала враждебность и злоба помогли ей заглушать влечение к нему. Ей хотелось ударить его, бороться с ним, кусаться, царапаться. Чувство врага заглушало все остальное.

Она опять начала бороться, но его руки соскользнули с ее плеч — одна на талию, другая между лопаток — и он плотно прижал ее к себе. Они были так близко, что она чувствовала ровное биение его сердца и совершенно сумасшедшее — своего. Его тело было твердым, сильным, а руки, как стальные обручи, охватывали ее. Не было никакой возможности вырваться.

Она посмотрела на него снизу вверх, собираясь протестовать, но не успела произнести ни слова, потому что их губы соприкоснулись. Этот поцелуй не был насильственным или грубым, как она ожидала, не был нападением; нет, он был нежным, мягким, чувственным, возбуждающим. Он звал, молил ее ответить. И ему удалось получить ответ.

Это было то же, что она испытала во сне, и даже больше. Как если бы он включил что-то в ней, и она пробудилась к жизни. Каждая частица ее тела стала чувствительной, она трепетала, горела, желала! Эта власть, которой он обладал над ней, была какой-то всеобъемлющей. Она не могла понять, как это происходило. Все, что она знала, это то, что ей больше всего на свете хотелось, чтобы он целовал ее.

Ее тело расслабилось, молчаливо соглашаясь на его желание, она бессознательно прижалась к нему, губы разжались, и его язык проник внутрь. Сара забыла все: где она находилась, почему, зачем, забыла, что Джеррет был ее врагом. Она отвечала на его поцелуй со страстью, какой раньше не знала, пугающей и манящей ее. Она никогда не целовалась так с Тони, никогда не испытывала эту всепобеждающую потребность, эту жажду отдаться. Она была потрясена этим, это шло вразрез со всем, что она знала и чем была до сих пор, и какой-то инстинкт в ней, протестующий против этой необычности, позволил ей освободиться.

— Никогда не пытайтесь повторить это, — прерывающимся шепотом произнесла она. Ее грудь бурно вздымалась, она прилагала все усилия, чтобы прийти в себя.

Губы Джеррета дрогнули в насмешливой улыбке.

— Мне почему-то кажется, что вы не настолько рассержены, как стараетесь выглядеть. Я чувствую, что вам понравился поцелуй, и что вы были бы не прочь продолжить, если бы не ваши понятия о благопристойности. Я не представлял, что вы такая скромница.

— Вы много чего не представляете обо мне. — Ее зеленые глаза сверкали злобой. Яростным жестом она отбросила с лица волосы.

— Будет интересно узнать.

— Вот этого вам никогда не удастся, — выкрикнула она. — Как только вопрос с коттеджем будет решен, вы меня больше никогда не увидите.

— То есть вы признаете, что коттедж «Жимолость» принадлежит мне? — Усмешка была по-прежнему на его лице, зля ее и вызывая желание ударить его.

— Я ничего не признаю, — отрезала она. Он продолжал улыбаться.

Как мог он оставаться таким спокойным и невозмутимым? Настолько полно владеть собой? Сара бросила на него последний яростный взгляд перед тем, как стремительно подойти к двери и распахнуть ее.

— Спокойной ночи, мистер Брент.

— Наступит день, когда вы назовете меня Джерретом.

— Никогда! — крикнула она. — Я ненавижу вас, вы еще не поняли это? Вы проклятие для меня, и чем меньше я вижу вас, тем лучше. В дальнейшем я буду общаться с вами через поверенного.

— Вы хотите распроститься со мной? — Он неожиданно нахмурился, его глаза потемнели.

— Конечно. — Она высоко подняла голову, ее глаза сверкали. — Это самое лучшее. Я не люблю, когда меня лапают незнакомые люди. У нас деловые отношения, которые возникли по не зависящим от меня обстоятельствам, и ничего больше. И я… я возмущена вашими попытками вести себя подобным образом.

— А мне казалось, что я заметил некоторое ответное чувство. — Он внимательно и немного грустно смотрел на нее. Возмутительная улыбка исчезла с его лица. — Более того, я ощутил его. Мне кажется, что вы испугались глубины своих чувств. Именно поэтому вы сейчас убегаете.

— Я не убегаю. — Она даже топнула ногой. — Уже поздно, половина первого, я хочу спать, я устала…

Но он не ошибался, будь он проклят! Он был слишком проницательным. Сжав кулаки, она стояла в дверях, бросая на него взгляды бессильной ярости.

— Когда вы вернетесь в коттедж, то обнаружите, что не способны уснуть. Ваш мозг будет слишком возбужден, перебирая снова и снова события этого дня. Ведь так?

— Откуда я могу знать?

— Это обычное явление, когда кто-нибудь сильно расстроен или возбужден, а с вами, похоже, произошло и то, и другое.

— Я не расстроена! — выкрикнула она.

— Тогда возбуждена?

— Разозлена, — бросила она, — взбешена! Какого черта вы все время улыбаетесь? Я что, очень смешна?

— Не смешна, а прекрасна, и особенно когда вы смотрите как разъяренная тигрица.

Его низкий проникновенный голос был наполнен нежностью и лаской, но Сара не желала поддаваться этому.

— Вы лицемерный ублюдок…

— Сара! — Он решительно прервал ее. — Дамы так не выражаются.

— Да разве я могу оставаться дамой в такие моменты? — воскликнула она. — Я не люблю, когда со мной так обращаются, и я…

Он снова остановил ее.

— Позвольте спросить, как обращаются? — Его тон стал неожиданно жестким.

— Как с собственностью, — гневно произнесла она. — Только из-за того, что вы напоили и накормили меня, вы считаете, что имеете право заниматься со мной любовью. Нет, все вы мужчины одинаковы! Вы эгоистичны и самоуверенны и думаете только о себе.

При этих резких словах его лоб пересекла морщина.

— Возможно, я самоуверен, — заявил он. — Я признаю это, но эгоистичным меня можно назвать в последнюю очередь. — Он бесшумными шагами пересек комнату, не отводя от нее глаз. — Думаю, что вы злитесь на саму себя, дорогая Сара. Вам не нравится, что ваше тело тянется к моему против вашей воли. Вы любите владеть собой и вам, видимо, всегда удавалось это, особенно когда дело касалось этого вашего приятеля. — Он вызывающе посмотрел на нее. — Но я другой, и вы возмущены этим, вас возмущает то, что существует искорка взаимопонимания между нами, чувство, которое могло бы, если бы вы позволили, перерасти во что-то большее.

Только бы не поддаться ему, оставаться самой собой, выдержать свою линию!

— Думаю, что вы торопитесь с выводами. Мне кажется, что вы видите то, что хотите видеть.

Но она-то знала, что лгала. Снова, когда он стоял так близко, ее сердце колотилось, и она понимала, что если сейчас не воспользуется возможностью и не уйдет, то почти наверняка останется на ночь.

Пока он не успел сказать ничего больше, ей удалось достичь входной двери, и она уже поздравляла себя с удачей, когда он оказался на ступеньке позади нее.

— Если вы настаиваете на возвращении в коттедж, позвольте хотя бы проводить вас.

— Не нужно, — уже безнадежно произнесла она, зная, что он поступит по-своему. — Со мной все будет в порядке.

— Но я не смогу уснуть, беспокоясь о вас.

Что это? Опять насмешка?

— Со мной ничего не случится.

— Скорее всего, нет, — согласился он. — Но лучше подстраховаться, чем потом жалеть, не правда ли?

— Когда я только избавлюсь от вас? — в сердцах спросила она.

— Ваша бабушка захотела бы, чтобы я присмотрел за вами.

Ярко светила луна, и Сара могла отчетливо видеть его лицо. Оно имело голубоватый оттенок и само светилось от лунного света. Когда она искоса взглянула на него, то заметила неизменную улыбку. Она как будто специально была предназначена для того, чтобы раздражать ее.

— Может быть, — ответила она. — Но она, несомненно, не захотела бы, чтобы вы были таким настырным. — Она ускорила шаг, но он не отставая держался сбоку от нее. Она пошла еще быстрее, он сделал то же.

Ситуация была нелепой, и ей неожиданно захотелось рассмеяться, но она знала, что это разрядило бы атмосферу, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Ее слишком тянуло к нему, чтобы она смогла сохранить присутствие духа без специальных защитных средств.

— Мы соревнуемся? — Вопрос был задан серьезным тоном, но она почувствовала, что он также видел комичность ситуации.

— Если бы вы поразмыслили, то поняли, что я не хочу вас видеть… Да вы и так все понимаете!

— Зато я хочу видеть вас, — прошептал он тихонько ей на ухо, и его рука схватила ее за локоть.

Сара дернулась, как если бы ее обожгло, и буквально пробежала последние ярды, отделявшие ее от коттеджа.

— Можете возвращаться, — удовлетворенно сказала она, тяжело дыша.

— Но я должен убедиться, что вы благополучно попадете в дом, — спокойно сказал он в ответ.

Ей пришлось смириться с тем, что он терпеливо ждал, пока она рылась в сумочке в поисках ключа и вставляла его в замок. Когда ей не удалось отпереть его, он подошел к двери.

— Позвольте мне. — Он энергичным поворотом ключа открыл дверь.

Сара не успела остановить его, как он шагнул внутрь.

— Где тут свет?

— Нигде, — ответила она. — Обычно я ложусь спать до темноты.

— У вас нет фонаря, свечей, керосиновой лампы?

— Насколько мне известно, нет.

— Думаю, что лампа должна быть. Елизавета обычно зажигала ее на окне. Может быть, нам повезет, и в ней есть немного керосина. Лучше вы подождите меня здесь, пока я буду искать ее.

Он исчез прежде, чем она успела что-либо возразить, с такой легкостью передвигаясь по маленькой комнате, как если бы обладал ночным зрением. Сара слышала, как он где-то рылся, потом раздался торжествующий возглас. Чиркнула спичка, и она увидела слабую вспышку, сменившуюся тусклым желтым светом, когда он вошел в гостиную, держа перед собой лампу.

— Где вы нашли ее? — удивленно спросила она, потому что не заметила ее, когда осматривала дом.

— На кухонном шкафу среди кучи другого барахла. Здесь нужно со всем разобраться. Вы займетесь этим, пока находитесь здесь? Я ждал, когда приедет кто-нибудь из членов семьи и позаботится о вещах.

Сара настороженно посмотрела на него. Она сомневалась в том, что он говорил правду.

— А если бы никто из родственников не появился?

— Думаю, что я бы избавился от мебели, а все остальное упаковал бы и хранил около года.

Что за удивительный человек! Его просто невозможно понять. В этот момент он казался рассудительным и заботливым, но она ведь видела его и когда он был заносчив и жесток, и насколько ей было известно, это были его доминирующие черты. Следовало признать, что он испытывал какую-то слабость к ее бабушке, но к ней самой у него такого отношения быть не могло. Он просто играл с ней, унижал ее, пытался сломить.

— Рада, что избавила вас от этой заботы, — натянуто произнесла она. — А теперь, когда вы убедились, что я нахожусь дома и цела и невредима, вы можете идти.

— Похоже, что вы тратите все свое время на то, чтобы выгонять меня, — произнес он с резким смешком.

— Это вам о чем-нибудь говорит? — не удержавшись, поддела его она.

— Да, это говорит мне о том, что вы не хотите находиться рядом со мной, потому что, как я уже сказал, вы безумно напуганы своими собственными чувствами.

— Ничего подобного, — запротестовала она. — Я никогда в жизни не боялась своих ощущений. Я всегда прекрасно владела собой.

— А сейчас не владеете, — грубовато заметил он. — И вам это не нравится, не так ли? Отсюда — защитный барьер.

— Что вы можете знать обо мне? — спросила она с вызовом, и ее глаза сверкнули, как у кошки, в огне лампы. Его сверхъестественная проницательность приводила ее в замешательство, но тем не менее она не намерена была признавать это.

Он мягко улыбнулся.

— Я всегда гордился своей способностью судить о человеческом характере.

— И вы считаете, что за три дня узнали обо мне все? — Золотистый свет подчеркивал его загар, делая его еще более привлекательным, и Сара почувствовала, что ей трудно отвести от него взгляд.

— Не все, — согласился он. — Есть еще много вещей, которые я бы хотел выяснить, но я думаю, что уже вырисовывается довольно полная картина.

— У меня тоже сложилось впечатление о вас, — парировала Сара. — И, к сожалению, нелестное. Вы определенно не тот тип, который мне нравится, мистер Джеррет Брент, и вы окажете мне большую услугу, если уйдете из коттеджа и из моей жизни прямо сейчас.

— Что вы сделаете, если я откажусь? Выставите меня?

— Я бы сделала это, если бы могла, — в бессильной ярости процедила она. — Но поскольку это физически невозможно, то если вы останетесь, я уйду. Все очень просто.

— Вы имеете в виду, что отказываетесь от своих прав?

— Нет, черт возьми! — крикнула она, выведенная из себя. — Никогда, пока все не будет официально подтверждено… Вернее, вас просто разоблачит письмо поверенного.

Она была так взбешена, что ее трясло, и когда Джеррет подошел к ней и заключил в свои медвежьи объятия, она обнаружила, к своему полному смущению, что у нее просто не осталось сил сопротивляться.