"Опаленная колыбель" - читать интересную книгу автора (Тропов Иван)25. КостерРазогнались мы хорошо. Бывшие дядюшкины спутники теперь под контролем лунной колонии, и их можно не бояться. Фейнман только горизонтальной скорости нам добавил, и мы так и ушли далеко вверх, по высоченной параболе. Земля на мониторах сначала выпуклой стала, потом далеко на востоке темная полоса появилась, а потом и вовсе все это далеко под нами осталась и в шарик превратилась. С востока ночь наступает, на западе еще светло. Зеркальная гладь океана, шершавые пятна континентов, излучины рек… – Как красиво… – Анна шепчет. Правда, красиво. Хоть и сто раз в учебных голо видел – а все равно здорово. – Колыбель человечества, – Дымок говорит. Колыбель… Что-то уж больно дикие малыши в ней растут. Так и норовят свою колыбель то боевыми вирусами вытравить, то ядерно-термоядерной опалить… Сегодня в Северной Америке столько термоядерных взрывов было, да каких! На мониторах обычных камер ничего не видно, там ночь уже. А вот через инфракрасные камеры прекрасно видно, что над Северной Америкой пылевой полог раскрывается. От сильных взрывов в верхние слои атмосферы полно пыли попало. И обратно вниз вся эта пыль быстро не осядет. В верхней атмосфере такие ветры, что долгие месяцы будут эту пыль там мешать и над всей Землей гонять. Сначала пыль Северную Америку накроет, через несколько дней все северное полушарие, а потом и южное полушарие под пылевым пологом утонет. И на пару лет ни одного солнечного лучика на Землю не пробьется. Снова ядерная ночь, как и сотню лет назад, после того Конфликта… А вот Фейнмана вид Земли не прошибает. На лунной базе Землю каждый день видно. Да и времени у нас не так много осталось. Апогей параболы мы уже прошли, и обратно на землю валимся, точнехонько в терминатор. Минут через десять снова в атмосферу войдем и прямо на Хоккайдо свалимся. Ну он и взял быка за рога. Роботы Хоккайдо почти все погибли в Северной Америке, и соты теперь какое-то время почти беззащитны. Император почти разгромлен. Дядюшки больше нет. А вот войска Конфедерации ничуть не пострадали. И за последние дни, пока войны не было, сильно усилились. А теперь эти войска еще и под жестким контролем захвативших власть военных… Теперь даже непонятно, кто опаснее – недобитый император или сами конфедералы. Как бы не решили они и императора добить, и с Хоккайдо за компанию разобраться. На всякий случай. – Мы подготовили несколько тысяч мест для переселенцев с Земли, – Фейнман напоминает. – И мы по-прежнему готовы принять людей, если потребуется… Это он на то намекает, что если конфедералы все-таки ударят по Хоккайдо, лунная база готова принять торговцев? – Спасибо, Фейнман, – Стокер говорит. – Спасибо. Мы будем иметь это в виду. Но… мы еще подеремся, если потребуется, – усмехается жестко. – Конечно, – Фейнман грустно улыбается. – Но не забывайте о нашем предложении. Мы будем рады вас принять. Свежая кровь… такая свежая кровь нам нужна. А вот Дымок в разговоры не лезет, старательно на мониторы косится. Что-то больно скромный он стал… Ждет чего-то?… И я даже знаю, чего. – Дмитрий Олегович, – Фейнман мягко начинает… Вздрагивает Дымок. Мигом запунцовел… Сели мы на крыше сотов Хоккайдо, у восточного края, где стена сотов в океан обрывается. Неподалеку костер горит, дальше еще один… Это торговцы высыпали на крышу, чтобы своими глазами закат и звездное небо увидеть – последний раз на долгие месяцы. Хоккайдо к востоку от Северной Америки, и пылевой полог здесь уже завтра небо скроет. Стокер на нас с Дымком покосился, с Фейнманом быстро попрощался и к остальным торговцам побежал. И нам надо прощаться. Дымок сразу в лунную колонию собрался, вместе с Фейнманом. Там таким интелам раздолье. А Фейнман его еще своим социомоделированием заразил… Да и Линскому будет удобнее помогать оттуда. А помощь нашему господину президенту не помешает. Наш Ангарск теперь как между молотом и наковальней. С одной стороны недобитый император, с другой Конфедерация после военного переворота… Но я-то вижу – не это главное. Уж очень Дымку хочется в лунную колонию, к интелам. К таким же, как он. – Не важно, куда ты махнешь отсюда, Дымок, – говорю ему честно. – Главное, чтобы ты мог вернуться. – Я вернусь, Серж, – Дымок говорит серьезно. – Ведь здесь меня ждут. Конечно, ждут… – Ждут, Дымок, – говорю. – Но еще важнее, чтобы ты мог вернуться туда, где тебя ждут. – Я буду каждый день на центрифугу ходить, Серж, – Дымок улыбается. – Обещаю! – Дымок… Ты меня не так понял… Дело не в земной тяжести… Но Дымок уже не скалится. – Я понимаю, Серж, – говорит тихо. – Я все понимаю. Не знаю, понимает он или нет. Но надеюсь, обязательно поймет… – Удачи, Димка, – сказала Анна. Улыбнулась, в щеку его чмокнула. Дымок весь зарделся а Фейнман чуть заметно ухмыльнулся. – Пока, – сказал Дымок. И они пошли к флаеру. Дымок еще пару раз обернулся, а потом они забрались во флаер. «Гарпия» дрогнула, поднялась выше. Покачала на фоне багрового заката своими изящными обводами, словно прощаясь с нами, и взмыл вверх, сразу же растворившись в темноте. А мы смотели им вслед, в темнеющее небо. – Надеюсь, он вернется, – тихо сказала Анна. Обняла, прижалась ко мне. Потом мне в глаза заглянула – и еще плотнее прижалась. – Пойдем, Серж? – Пойдем. Мы развернулись и пошли к торговцам. Они сидели широким кольцом вокруг костра. Огромный костер горел уже ярче закатного солнца, пламя с сухим ревом рвалось высоко вверх. Никто из торговцев на нас даже не оглянулся, но в их кольце была прореха. Ровно на два места. И мы пошли к ним. Солнце проваливалось за океан, быстро темнело, и костер становился все ярче. И вдруг я понял, что все, что случилось с нами раньше – все это не так уж важно. И президент Тяпкин, и император, и даже Дядюшка Сэм с его любовью до гроба… Мы сели у костра. Торговцы взглянули на нас, но никто ничего не сказал. Иногда тишина значит больше слов. Я заглянул в глаза Анны – она тоже ловила мой взгляд. Да, мы были среди своих. И я понял, что все самое важное для нас начнется только теперь… Языки пламени с ревом рвались вверх. Далеко-далеко вверх. Издали кажется, что они гаснут, не долетая до неба. Но мы сидели возле костра. И видели, что огонь рвется высоко-высоко – и достает до самого неба. |
|
|