"Воин в пустыне" - читать интересную книгу автора (Куримото Каору)

2

Монгаульские воины были готовы возвращаться на Альвонскую Заставу. Близнецов и Гуина связали за лодыжки и запястья кожаными ремнями, концы которых вели к седлам воинов. Пленников поставили между двумя отрядами белых всадников, которых, в свою очередь, окружали красные.

— Ринда, у меня болят руки, — прошептал Ремус, готовый вот-вот разреветься.

Его сестра спокойно позволила себя связать, как будто ее гладкие руки давно привыкли к подобным вещам. Вот и сейчас лицо принцессы оставалось мужественным.

— Ремус, твой отец погиб от рук этих белых воинов. Не забывай об этом! А еще о том, что Амнелис обращалась с нами, наследниками престола, как с собаками! Если посчастливится выжить и восстановить свое королевство, ты первым делом должен будешь рассчитаться с Монгаулом, нет, со всей Гохрой, и сровнять ее с землей.

— Она собирается нас убить? — спросил Ремус, глядя на сестру глазами, полными страха.

— На ее месте я бы так и поступила! — объявила Ринда, даже не думая его успокаивать. — Если уж нам придется умирать, то вместе. Но не забывай, что ты наследник трона! Сохраняй гордость до тех пор, пока лезвие не опустится на твою шею, и умри с высоко поднятой головой. Ты меня понял?

Ремус покачал головой, и на глазах у него все-таки выступили слезы. Спокойствие сестры резало его душу так же сильно, как впивавшиеся в кожу ремни.

— Я не хочу умирать, — простонал мальчик, внутренне злясь на сестру.

— Ремус, — начала она, но Гуин оборвал ее:

— Маленькая принцесса, на свете найдется немного людей столь же отважных и благородных, как ты. Не следует осуждать чужую душу, даже если она скрывается за лицом, похожим на твое. Ведь от нас не зависит, какими мы рождаемся. А ты, принц Ремус, не должен стыдиться. Немногие из отважных рыцарей могли бы признаться, что напуганы до смерти. Так что ты необычный мальчик.

— Ты смеешься надо мной, — откликнулся Ремус.

Гуин покачал головой.

— Я считаю, что ты должен собой гордиться.

— Марш! — раздался приказ во главе колонны. Он передавался по цепочке от воина к воину. Наконец все пятьсот всадников двинулись с места. Ремни натянулись, и пленникам пришлось быстро шагать за конями.

Солнце, висевшее высоко в небе, медленно плыло на запад, будто бы стараясь расплавить все живое.

— Гуин, — прошептала Ринда.

— Не разговаривай, иначе совсем ослабнешь.

— Гуин, куда бы нас ни привели…

— Я сказал — молчи! — прошипел тот. Воин, конвоировавший их, обернулся и произнес:

— Разговаривайте — не разговаривайте, все равно вас скоро потащат по земле волоком.

— Этот монгаульский демон!.. — крикнула Ринда срывающимся голосом, вспомнив об Иставане, и из глаз у нее побежали слезы.

Человек-леопард, опустив голову, дождался, пока воин отвернется. Потом, убедившись, что никто его не слышит за топотом сотен копыт, сказал приглушенным голосом:

— Не называй его имени. Возможно, он наша последняя надежда.

— Что? Этот предатель, должно быть, дрыхнет под какой-нибудь скалой.

— Неизвестно. А даже если так, мы не вправе его винить. Он наемник, а мы не платили ему. Нам остается лишь уповать на Дзарна и его увечное дитя — Надежду.

Иставан не спал. Как и предполагала Ринда, он не испытывал верности к близнецам и не ощущал ответственности за их судьбу.

И все-таки что-то не позволяло ему сомкнуть глаз.

Обстоятельства не давали ему толком порадоваться удачному побегу от войска монгаулов. Прежде всего наемник находился в безлюдной пустыне, полной одному Доалу известно какими опасностями. Самый искусный воин не смог бы продержаться здесь в одиночку больше одного дня. Даже если это было существо вроде Гуина. А впрочем, не важно…

Иставан кое-что знал о Носферусе и его обитателях. И стоило только вспомнить об идохах, едва не сжевавших его ногу, или о большероте, одинаково хорошо себя чувствующем на воде и на суше, как волосы вставали дыбом. Впрочем, о водяных тварях пока нечего было и думать, раз у него нет плота.

«Дела-то совсем плохи, — рассуждал Иставан. Клянусь сотней оглохших ушей Дзарна, я вляпался по-крупному».

А ведь еще утром все шло так хорошо. Он увидел пыль, поднятую приближающимся войском, и кинулся бежать, прихватив с собой Суни. У него был потрясающий дар спасать собственную шкуру. Этот дар был так же неотъемлем, как нечеловеческая сила воли и мощь Гуина. Иставан чувствовал, когда начинало тянуть паленым, видел признаки приближающейся опасности еще за час до ее появления. Нынешнее утро было полным тому подтверждением.

Наемник наблюдал за тем, как воины окружили его друзей. Он был уверен, что поимка Гуина и близнецов удовлетворит монгаулов и они будут искать его и Суни спустя рукава. Иставан отпустил малышку. Та залопотала что-то на своем обезьяньем языке и отскочила в тень. А наемник, вместо того чтобы углубиться в пустыню, стал подниматься на скалу.

Он наблюдал за воинами с вершины, подозревая, что они отправятся на восток. Вскоре на его глазах вырос огромный шатер, в тени которого отдыхали люди и лошади.

— Послушай, обезьянка! Я знаю, что ты меня не понимаешь, но скажу тебе одну старую мудрую истину, — произнес Иставан. — Как по-твоему, где лучше всего прятаться? Рядом с теми, кого опасаешься. И как только они тронутся с места, нужно идти за ними! За ними, понимаешь? Нет, вижу, что не понимаешь. В общем, это означает, что мы пока можем сидеть себе на солнышке и в ус не дуть.

Он поглядел на небо и негромко выругался.

— А может быть, этого делать не стоит. Вряд ли мы тут долго выдержим. Как морозный дух Лаала, накинувшийся на бронзовый диск солнечного бога Руаха и мгновенно растаявший. К тому же я чертовски проголодался. Постой-ка. Ты хочешь что-то сказать?

Иставан поднялся из своего удобного укрытия и поглядел на девочку, которая неожиданно забеспокоилась. Она схватила его за руку, выказывая явное волнение.

Следуя за ее взглядом, Иставан посмотрел на подножие скалы. Там что-то происходило. С такого расстояния люди казались песчинками, но он легко разглядел Гуина и близнецов у входа в огромный шатер, конечно же принадлежавший полководцу.

Наемник не понимал ни слова из того, что говорила Суни, но жесты дикарки были достаточно красноречивы. Она размахивала руками, топала по скале, указывала на шатер и дергала за меч Иставана. Ее карие глаза горели яростью. Малышка явно умоляла спасти Ринду.

— Алуура, иминитто, грах! — повторяла она.

Иставан скривился. Хотя слова были чужими, они явно означали что-то вроде «трусливый кретин».

— Глупая обезьяна! Если не перестанешь трещать, я приготовлю тебя на ужин, — пригрозил наемник и прижал палец к губам. Но если Суни и поняла его, то не показала этого, а только еще сильнее потянула за меч.

— Убери свои вонючие обезьяньи лапы! — прошипел Иставан, пытаясь оттолкнуть ее. — Что с тобой такое? Ты переживаешь из-за них? Послушай, Гуин сможет выдержать все, что пошлет ему Дзарн, уж если смог справиться с той студенистой тварью. Давай-ка лучше подумаем о собственном спасении. Где там дорога к твоему племени? Ах, да заткнись же ты!

Его глаза сузились и заблестели недобрым огнем, рука потянулась за мечом. Суни вскрикнула и отшатнулась. Она глядела на него со страхом, не замечая в глазах усмешки.

— Кажется, ты поняла своим обезьяньим умом, что я не бросаю слов на ветер. Смотри у меня! — прорычал наемник с наигранной сердитостью и схватился за бока от смеха. Видя настоящий испуг Суни, он расхохотался еще сильнее. Порою Иставан вел себя не как закаленный в боях воин, а как шаловливый мальчишка.

Но Суни была обеспокоена всерьез. Ведь Ринда ее спасла, и малышка навеки подарила ей свое сердце. Она переживала о судьбе принцессы даже больше, чем та сама волновалась о себе. И вот теперь, когда Ринда была в опасности, Суни не могла думать ни о чем другом.

Наемник был рад, что она больше не просит его о помощи и не дергает за меч. Малышка в задумчивости уселась на скалу, потом вскочила на ноги и устремилась вниз. Она кинулась по склону со скоростью, достойной уроженки пустыни.

— Эй, обезьяна! Остановись! Куда ты собралась, обезьяна? — воскликнул Иставан. Он хотел схватить ее, но та была уже далеко. Суни сверкнула на него своими карими глазами и побежала прочь без оглядки. Иставан молча смотрел ей вслед. Маленькое мохнатое существо двигалось зигзагами по склону скалы.

Наемник долго следил за нею, потом плюнул.

— Что это на нее нашло? Чертова обезьяна… — Он ощутил внезапный приступ ярости и вскочил на ноги. — И чего это она на меня так смотрела? Клянусь тремя с половиной завитками хвоста Дзарна, я все сделал правильно!

Его молодое лицо скривилось в горькой гримасе. Иставан тоже начал спускаться к подножию. После секундного раздумья улегся было на землю, но потом опять поднялся на ноги.

— Они сами в это ввязались, — проворчал наемник, ни к кому не обращаясь. — Человек-леопард — хозяин своей судьбы. Зря я поперся вместе с такими чудаками. Может быть, стоило продать близнецов гохрцам, и дело с концом. Тогда я даже мог бы стать дворянином. Это было бы очень кстати после того, как Монгаул захватил Паррос.

Он задумчиво почесал подбородок. Нужен был какой-то план, вот только какой? Даже Колдовскому Мечу придется непросто в этом краю, особенно когда здесь ошиваются пятьсот воинов. Совсем не хотелось рисковать собственной шкурой. А ведь близнецы даже не нанимали его. Так что он ничем им не обязан.

— Что такое? — Его размышления прервал неожиданный шум.

Войско задвигалось. Видимо, был отдан приказ о выступлении. Всадники собирали свои пожитки и выстраивали коней в походном порядке. Вскоре образовались колонны, впереди которых встали командиры.

Наемник нашел среди камней у подножия скалы безопасное укрытие и распластался на земле.

Всадники, недавно вернувшиеся из разведки, присоединились к своей колонне. Теперь все войско напоминало цветок с белой сердцевиной и красными лепестками. Барабанщики, стоявшие во главе каждого отряда, рассыпали мелкую дробь, отразившуюся эхом от скал. Это был сигнал к отправлению.

Наконец из шатра показалось несколько человек. Могучее тело и леопардова голова Гуина, а также платиновые волосы близнецов были хорошо видны даже издалека. Дети напоминали редкие цветы, распустившиеся посреди голых скал.

Воины заставили пленников опуститься на колени и связали им руки и ноги. Иставан не мигая смотрел на то, как их потащили вслед за лошадьми. Потом он увидел возле шатра еще одну фигуру, гордо восседавшую на белом коне.

Наемник с трудом сглотнул.

Издалека он не мог как следует разглядеть девушку, но понимал, что она просто бесподобна. Иставан закрыл глаза, охваченный каким-то странным чувством. Потом поднялся на ноги и кивнул, будто бы приняв важное решение. Он был готов действовать.