"Воин в пустыне" - читать интересную книгу автора (Куримото Каору)

Глава четвертая Долина идохов

1

— Пленники сбежали! — пронеслось над лагерем.

Иставан, Гуин и близнецы прильнули к лошадиным шеям и мчались вперед без оглядки. Командный голос Амнелис, приказывавшей немедленно догнать их, смешался с испуганными воплями и лязгом металла. Командиры безуспешно пытались навести порядок.

Кони скакали во весь опор; расстояние, отделявшее их от лагеря, все увеличивалось. Беглецы больше не могли разобрать, что кричат враги. Теперь лишь слышался смутный шум, напоминавший рычание адского пса Гармара, ищущего души умерших.

Беглецы направлялись на восток. Кони едва успевали огибать валуны, в их гривах свистел утренний ветер. Рассветная Звезда, Око Дзарна, постепенно гасла, уступая место солнцу, поднимавшемуся над изломанными горами Канан. Четырем друзьям открылся путь к голой равнине и к свободе.

— Но, но! — подгонял своего коня Иставан. Он каждую минуту ожидал услышать крики преследователей и свист стрел. Ему казалось, будто в любой момент может протянуться чья-то огромная рука и схватить его.

Гуин, прижимавший к себе Ремуса, как всегда, казался спокойным. Он натянул поводья и приблизился к наемнику.

— Притормози немного, а то загонишь коня!

Иставан, ехавший впереди, обернулся к нему через плечо.

Монгаульский лагерь давно скрылся из виду. Кругом тянулась только безжизненная земля да белые камни. Увидев, что опасность миновала, наемник вздохнул с облегчением и разразился потоком ругательств.

— Клянусь черной огнедышащей свиньей Доала, я проделываю подобные вещи в последний раз! Клянусь, я…

Он внезапно замолчал, услышав, что кто-то произнес слабым голосом его имя. Это была Ринда. Она дрожала, но старалась улыбнуться сквозь слезы.

— С-спасибо тебе, Иставан. И… пожалуйста, прости меня. Я думала, что ты сбежал. Думала, что ты бросил нас. А ты, оказывается, вон что придумал… Прости меня! Я напрасно в тебе сомневалась.

— Ха, — ответил Иставан дурашливым тоном. — «Спасибо» на хлеб не намажешь. Зря я в это ввязался. Клянусь тюрбаном Дзарна, я просто болван! Я пренебрег первым правилом наемника — ничего не делать задаром. И вторым правилом — ни к кому не привязываться. Так что, ваше высочество, прежде чем благодарить, казните меня, но перед этим дайте золота!

Гуин, ехавший рядом, молчал. Из-за маски было даже непонятно, улыбается ли он. Но его желтые глаза довольно блестели. Он видел, что Иставан зарделся, словно роза.

Ринда же, еще не вышедшая из детского возраста, совсем не разбиралась в мужских повадках.

— И почему ты такой грубиян, Иставан? В моих жилах течет благородная кровь, и я не привыкла к ругательствам! — воскликнула она, пытаясь отстраниться от него, насколько позволяло седло. — Если моя благодарность ничего для тебя не стоит, то обойдусь без нее. И даже возьму свои слова обратно! Что касается денег, то их у меня нет, но если Паррос возродится, тебе воздастся сторицей.

— Ты обещаешь мне заплатить? — Иставан сделал вид, что это произвело на него впечатление. — Но только учти, мои услуги недешевы.

— Правда? И сколько же ты берешь?

— Миллион раанов.

— Губа не дура! — Ринда вспыхнула от ярости. — Собираешься нажиться на нас?

— Ну, рассчитаемся по-другому, если цена слишком высока. Сделайте меня дворянином.

— Тебя дворянином? Ни за что!

— Вот как обращаются с тем, кто спас Ринду-Провидицу и ее брата, наследного принца, от долгих пыток и публичной казни!

При упоминании об этих вещах девочка поникла и сказала:

— Ладно. Я, Ринда-Провидица, обещаю, что, когда возродится Паррос, ты станешь командовать Священными Рыцарями Хрустального Дворца.

— Не разбрасывайся обещаниями, маленькая принцесса. А то тебе потом от меня не отделаться! — усмехнулся наемник. Он почему-то готов был биться об заклад, что Паррос действительно восстанет из пепла. Но сейчас думать об этом было пока рановато. — Королевская семья Парроса всегда держит свое слово. И я, Иставан Валачский, тоже. Мое слово твердо, как кремень. Значит, я буду командиром Священных Воинов?

— Да.

— И ты будешь платить мне за службу? Не миллион, конечно, но все-таки приличную сумму?

— Естественно.

— Замечательно. — Иставан облизал губы, как кошка, налакавшаяся сладкого молока. В его глазах засветилось что-то вроде удовольствия. — Итак, — добавил он, — мы договорились о плате за нынешнее спасение. Но нам еще предстоит долгий путь через пустыню, который, возможно, займет много месяцев. А после нам придется блуждать по горам Канан, о которых ходят далеко не приятные слухи. Так вот, какова будет плата за то, что я доставлю вас целыми и невредимыми в Эарлгос или Чейронию?

— Ну, я…

— Не забывай, что ты уже назначила меня командиром Священных Воинов! — сказал Иставан, хитро улыбаясь. — В общем, скажешь, когда надумаешь. А то, может быть, и вообще не захочешь меня нанимать? Но если все же захочешь, я буду защищать вас до последнего, пока договор не будет аннулирован.

— Понятно. Только как я могу тебя нанять, если у меня нет ни своей страны, ни казны… — вздохнула Ринда.

Иставан снова облизал губы и улыбнулся:

— Я кое-что придумал! Может быть, сделаешь меня Хрустальным Герцогом, чтобы я смог сидеть во дворце рядом с вами?

Принцесса невольно расхохоталась:

— Во дворце! Понимаешь ли ты, что говоришь, Иставан Валачский? Хрустальным Герцогом может быть лишь мой регент, а если я стану королевой, то мой муж!

— Вот как? Неужели если я помогу тебе восстановить королевство, ты не захочешь выйти за меня? — ответил Иставан, так же смеясь. Потом, сделавшись неожиданно серьезным, сказал: — Вряд ли я такой уж неприятный человек.

После этого он снова развеселился и принялся хлопать себя руками по бокам.

— Останови коня, немедленно! — воскликнула Ринда. — Мне вовсе не хочется сидеть рядом с таким кретином! Я скорее предпочту общество песчаных червей. Останови коня, слышишь?

— Не валяйте вы оба дурака, — вмешался Гуин, потом то ли засмеялся, то ли зарычал.

— Я, конечно понимаю, что брак со мной — это ужасный позор для принцессы Парроса, — произнес Иставан. — Ведь я всего лишь сын бедного рыбака из Валачии, то есть никто. Я родился в грязи и с четырех лет рос на поле битвы. Не думай, что я не разбираюсь в жизни! Прошу прощения за нанесенное вам оскорбление, принцесса, но запомните — я рожден в рубашке, и деревенский гадатель сказал мне, что когда-нибудь я стану королем, причем получу свое королевство от Сверкающей Госпожи!

— Об этом ты нам еще не говорил, — заметила Ринда.

— Так сейчас говорю! И в то утро, когда я стану королем, вспомни о предложенной тебе чести и о том, как ты швырнула ее мне в лицо!

— Я никогда…

— Да прекратите же вы, а то кто-нибудь из вас свалится с коня! — прикрикнул на них Гуин. — Стыдись, Иставан! Она же еще совсем ребенок!

Солнце уже взошло. В пустыне наступил очередной знойный день. Небо сделалось бледно-фиолетовым со светлыми полосами последних нитей ангельских волос, плывших из ниоткуда в никуда.

Унылый пейзаж напомнил принцессе кое о чем, и, забыв про спор, она вновь обернулась к наемнику.

— Суни! Что случилось с Суни? Ты… ты ее не съел?

— Больно нужно! — огрызнулся Иставан. — Эту тощую вонючую обезьяну? Она куда-то умчалась сломя голову, едва увидев вас связанными. Думаю, ничего с ней тут не сделается. Вот неблагодарная! Я всегда ожидал от нее подобной выходки.

— Суни… убежала? — произнесла Ринда потрясенно. Она сильно привязалась к своей маленькой мохнатой подружке, встреченной в камере Стафолосской крепости. Что бы ни происходило, с ней было как-то спокойнее. Какие бы еще тяготы ни послал им Дзарн, больше всего хотелось прижаться к ней и видеть ее мордочку.

Принцесса тяжко вздохнула и отвернулась от наемника. Ее фиолетовые глаза наполнились грустью, брови печально сдвинулись. Она долго молчала, прислушиваясь к мерному цокоту копыт.

Тишина царила до тех пор, пока Гуин вдруг не воскликнул:

— Смотрите!

Обернувшись туда, куда он указывал, путники увидели облако пыли, поднимавшееся на западе.

— Они нас догоняют, — процедил Иставан и негромко выругался.

Гуин кивнул.

— Было бы удивительно, если бы этого не случилось. Все шло слишком хорошо.

Пыльное облако росло прямо на глазах, а лошади беглецов заметно устали. Хотя близнецы весили совсем немного, позади была сумасшедшая скачка. А пока Иставан пререкался с Риндой, скорость заметно упала.

На некоторое время повисло молчание, потом Иставан произнес:

— Что будем делать, Гуин?

— У тебя есть какие-то предложения? — откликнулся тот.

— Прятаться нужно! Если некуда бежать, а силы неравные, ничего другого не остается.

— Прятаться… — эхом отозвался Гуин, как будто одобряя эту мысль. — И как долго, по-твоему?

— Ничего не выйдет! — воскликнул Ремус. — Они будут искать нас до тех пор, пока не найдут. К тому же у них, в отличие от нас, полно провизии. Словом, им остается лишь подождать.

— А тебя не спрашивают, мальчишка, — огрызнулся Иставан. — Ты можешь предложить что-нибудь получше, человек-леопард?

— Не могу… — ответил тот с досадой.

— Так что же тогда?

— Ты считаешь, что ни бежать, ни сражаться мы не можем, но я не согласен.

— Ты собираешься драться с ними? — Иставан деланно рассмеялся. — Ха! Клянусь огненным мечом Руаха, ты с ума сошел!

Наемник плюнул и обернулся назад, вглядываясь в приближающееся облако.

— Ты их видишь? Они там все? — спросил Гуин.

— Конечно, вижу. Мои глаза способны разглядеть пичужку на вершине дерева, находящегося в тысяче тадов от меня! Их около двух сотен. Красные всадники под предводительством белых.

Гуин как будто взвешивал шансы в уме.

— Да, почти все войско, — сказал Иставан.

— Плохи дела, — произнес Гуин медленно. — Но мы сделаем все, что в наших силах. Кажется, ты не слишком хорошо знаешь эти края.

— Ни на грош, — признался наемник. — И не страдаю от этого.

— На востоке отсюда находятся горы Канан, о которых говорится в древних легендах.

— Это я знаю.

— Нам не успеть добраться до этих гор, но деревня племени Раку, о которой говорила Суни, не так далеко. Она объяснила мне, что это селение лежит «там, где Собачья Голова с твой палец».

— Что, во имя Доала, это может означать?

— Ты видишь вон ту гору слева? Это священный пик Ферус, высочайший среди Канан. Семы считают, что он похож на собачью голову, поэтому так и называют его.

Иставан поглядел на Гуина с сомнением.

— Отсюда видна лишь половина головы, — продолжал тот, указывая на гору. — Закрой один глаз и посмотри на свой палец. Деревня Раку находится там, где гора будет казаться с твой палец.

Он обернулся и поглядел на преследователей. Они были уже так близко, что отчетливо виднелись отдельные всадники.

— Вам придется скакать втроем на одной лошади, и как можно быстрее, — сказал Гуин.

— Как? — воскликнул Иставан растерянно. Его темные глаза округлились. — Что это ты задумал?

— И еще — у меня отобрали меч, поэтому ты отдашь мне свой.

— Постой-ка, — пробормотал Иставан.

— Что ты собираешься делать, Гуин? — воскликнула Ринда.

— Не волнуйся, у меня свой подход к людям, — невесело рассмеялся тот. — Вот что, дети, возможно, Носферус и вправду мой родной дом. И я собираюсь проверить, насколько знаю его.

— Гуин, я не могу позволить тебе этого! Мы не примем такой жертвы… — начала было принцесса.

— Перестань. Я сделаю то, что собираюсь, — отрезал Гуин.

Он поднял Ремуса в воздух и бросил Иставану. Тот вовремя подхватил принца и посадил к себе на седло.

— Гуин, нет! — крикнули близнецы хором.

Тот, не обращая на них внимания, протянул руку к наемнику. Иставан достал свой меч и кинул ему. Человек-леопард подхватил его на лету своей могучей рукой.

— Может быть, передумаешь? — спросил Иставан.

— Да не волнуйтесь вы. Увидимся в деревне Суни. — Гуин снова засмеялся и издал яростный вой, от которого близнецы поежились.

Теперь враги были видны уже совсем отчетливо. Ясно слышался звон оружия и мерная дробь копыт. Ветер доносил крики:

— Эй! Вот они! Держи!

— Скачите! Сейчас же! — заорал Гуин и взмахнул мечом. — Встретимся в деревне Раку.

— Ладно, в деревне Раку! Там, где Собачья Голова высотой в палец! — откликнулся Иставан, пришпоривая коня.

Ринда схватила наемника за ногу, пытаясь остановить:

— Нет, мы не можем бросить его!

— Держись, малышка! Мы отправляемся!

— До них не больше трех тадов! Увидимся скоро! — крикнул Гуин на прощание, развернул коня и погнал его в галоп.

Отважный воин поскакал навстречу приближающимся всадникам. Уже вскоре послышались их крики:

— Эй ты, стоять!

— Стоять, или стреляем!

В воздухе просвистели сотни арбалетных стрел. Гуин натянул одной рукой поводья, а другой схватился за меч.

— Ни с места, человек-леопард!

— Сопротивление бесполезно!

Гуин обращал на эти крики не больше внимания, чем на падающие с неба ангельские волосы. Он быстро огляделся по сторонам: нужно было отыскать гнездо песчаных червей или многожоров, чтобы заставить их напасть на всадников. Но ничего не обнаружив, он решил пустить в дело меч и окинул взглядом надвигающиеся на него сотни воинов.

— Гуин! — раздался позади него детский голос, сопровождавшийся топотом копыт.

— Дурачье! Зачем вы вернулись? — откликнулся он. Его глаза вспыхнули яростью.

— Плохи дела! Посмотри-ка! — крикнул Иставан и указал на восток, туда, куда они собирались бежать. Дети сжались перед ним на седле и с тревогой глядели на человека-леопарда.

Глаза Гуина сузились, ярость, горевшая в них минуту назад, пропала. На востоке, на фоне гор поднималось еще одно облако пыли.

— Нас взяли в клещи, — выдохнул Иставан.

Гуин испустил тяжкий стон.

В нем звучало почти что отчаяние.