Дебора Тернер Любить не страшно!

1

Взволнованная Фэй в короткой переливающейся накидке вбежала в гримерку. Она уже готовилась выйти на сцену, когда ее отозвал охранник и сообщил, что к ней пришла женщина с ребенком. Как Фэй и боялась, в гримерке ее ждала Энджи с маленькой Джинни на руках.

— Что случилось?! У меня всего минута! — выпалила Фэй.

— У Джинни поднялась температура, она сопит носом и, как мне кажется, ей тяжело дышать.

— О Господи! — выдохнула Фэй.

Энджи попыталась успокоить подругу, ведь той предстояло через минуту выйти на сцену.

— Не волнуйся, я надеюсь, у нее обычная простуда, но, думаю, ее стоит показать врачу.

— Ты можешь отнести ее в клинику? — с надеждой спросила Фэй.

— Да, конечно, только…

— Вот деньги. — Фэй сняла с вешалки сумочку и достала из кошелька деньги. — Надеюсь, этого хватит. А мне нужно бежать.

Энджи Палмер вышла через служебный вход бара и стала спускаться по металлической лестнице, пристроенной снаружи к стене здания.

Ей приходилось ступать очень осторожно: на руках она несла грудного ребенка, и это мешало ей смотреть под ноги. Неожиданно с тротуара донесся женский голос:

— Смотри, кажется, одна из танцовщиц дотанцевалась! — Женщина рассмеялась, но когда она снова заговорила, в ее голосе послышались сочувственные нотки: — Я ей не завидую. Интересно, как она собирается сочетать свою так называемую работу с материнством?

Энджи Палмер густо покраснела, поняв, что ее приняли за стриптизершу, и немудрено — неоновую вывеску, рекламирующую стрип-бар, было видно издалека. По всей вероятности, мужчина и его спутница были приезжими — туристы, наведывающиеся в Плимут, любили бродить по старинным улочкам. Они и не подозревали, что на довольно узкой улице, застроенной двух и трехэтажными каменными домами, каждое слово, даже произнесенное шепотом, было слышно за десятки метров. Однако разубеждать женщину и ее спутника Энджи, конечно, не собиралась: во-первых, сейчас у нее были дела поважнее, а во-вторых, она знала, что видит этих мужчину и женщину в первый и в последний раз, и ей было совершенно безразлично, что они о ней подумали. Хотя сейчас ей, пожалуй, не помешала бы даже работа стриптизерши. Несколько недель назад Энджи уволили по сокращению штатов, и ее сбережения подходили к концу, вот почему она взялась сидеть с маленьким ребенком по вечерам, когда его мать работала в стрип-баре.

В этот вечер у маленькой Джинни неожиданно поднялась температура, и Энджи пришлось вызвать ее мать, Фэй. Но сорвать выступление означало рисковать работой, а значит и средствами к существованию, поэтому Фэй сунула Энджи деньги на оплату посещения врача и вернулась в зал, чтобы со слезами на глазах продолжить развлекать публику.

Малышка на руках у Энджи сморщилась, как будто собираясь заплакать, но не издала ни звука.

— Тише девочка, потерпи, — прошептала Энджи, — скоро мы придем к доктору и тебе сразу станет лучше.

Энджи почти уже спустилась, когда пара, разглядывавшая фасад дома на противоположной стороне улицы, повернулась в ее сторону. Энджи машинально подняла голову — подняла и остолбенела, наткнувшись на пристальный взгляд холодных серых глаз со стальным отливом, смотревших прямо на нее с надменного аристократического лица. Кейд Рассел.

— Кейд?!

— Энджи?!

В приступе необъяснимой паники Энджи оступилась на последней ступеньке и наверняка упала бы, если бы сильные руки вовремя не обхватили ее за талию, помогая восстановить равновесие. Кейд держал ее всего несколько мгновений, но Энджи успела вспомнить, каково было кружиться в танце в объятиях его сильных рук.

Он отпустил ее и отрывисто спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Джинни снова сморщилась, заплакала и как-то странно одеревенела на руках у Энджи. Затем плач внезапно оборвался, словно кто-то заткнул малышке рот.

— Что с этим ребенком? — все так же резко, раздраженно спросил Кейд.

Энджи с испугом посмотрела на малышку. Джинни лежала с закрытыми глазами, ее губки приобрели синюшный оттенок. Она потрогала ее лобик: у ребенка был сильный жар.

— Пока не знаю, я как раз несу ее к врачу.

Спутница Кейда сочувственно заметила:

— Мне кажется, у нее судороги. Я слышала, что с детьми это бывает от очень высокой температуры.

Кейд крепко взял Энджи за локоть.

— Где ближайшая клиника? — Не обращая внимания на ее слабые попытки сопротивления, он быстро повел ее по улице. — Садись в мою машину.

Кейд показал на элегантный «бентли», припаркованный у перекрестка. Энджи послушно села на переднее сиденье и стала объяснять Кейду дорогу. Спутница Кейда села на заднее сиденье. Кейд выехал на оживленную магистраль, умело лавируя в потоке машин. Энджи неотрывно смотрела на ребенка. Маленькое тельце расслабилось, Энджи было испугалась, но потом заметила, что веки малышки чуть заметно дрогнули, губки приобрели более здоровый цвет. Джинни приоткрыла глазки, заморгала и всхлипнула.

— Слава Богу! — выдохнула Энджи и не узнала собственный голос, искаженный волнением. — Кажется, ей стало лучше.

Ни на секунду не отрывая взгляд от дороги, Кейд деловито спросил:

— Как она дышит?

— Вроде бы ровно.

— А какого цвета кожа?

— Красная.

Энджи быстро покосилась на Кейда, но тут же отвела взгляд и стала смотреть прямо перед собой. До чего же несправедливо, думала она, надо же было Кейду объявиться именно тогда, когда моя жизнь разваливается на части!

Пожалуй, Энджи не удивилась бы, если бы он появился в сопровождении грома и молнии, как Зевс-громовержец. Его красивое лицо, высокие скулы, волевой подбородок она знала так же хорошо, как свои собственные. За шесть лет его глаза не потускнели, смотреть в них было все равно, что оказаться втянутой в мощное электрическое поле. Сколько раз, заметив в толпе высокого брюнета, Энджи испытывала всплеск неуместного, постыдного влечения? Столько, что и не перечесть. К счастью, всякий раз тревога оказывалась ложной, и незнакомый мужчина лишь напоминал Кейда внешне. К счастью — потому, что Энджи не имела права испытывать к нему влечение: шесть лет назад он женился на ее лучшей подруге Аллегре. Но два года назад Аллегра погибла в авиакатастрофе, для Энджи это стало тяжелой потерей, Аллегра была ей как сестра…

Ее мысли прервал голос женщины с заднего сиденья:

— Бедная малышка, что с ней?

— Не знаю, надеюсь, обыкновенная простуда. У нее высокая температура и насморк.

Энджи из суеверного страха не стала произносить вслух название болезни, которой она больше всего боялась: менингит. Они подъезжали к клинике.

— Ты можешь остановиться здесь, только возьми влево, — сказала Энджи.

— Я помню, что я в Англии!

Энджи машинально повернула голову в сторону Кейда и тут же пожалела об этом. Серые глаза скользнули по ней высокомерным взглядом и снова обратились на дорогу. Все правильно, подумала Энджи, именно таким взглядом и должен смотреть человек, владеющей международной сетью высококлассных отелей. Она нервно глотнула и напомнила себе, что сегодняшняя встреча с Кейдом Расселом — случайность, нелепая, зловещая, но случайность, через несколько минут он высадит ее возле клиники и снова исчезнет из ее жизни.

Кейд затормозил почти у самого входа в клинику — чудесным образом дорога оказалась свободной. Интересно, думала Энджи, случается ли Кейду, как простым смертным, искать место для парковки? Наверное, нет: сочетание свойственных ему безжалостной решимости и неотразимого обаяния обладают магической силой и удаляют с его пути все препятствия. Энджи отстегнула ремень безопасности и скованно пробормотала:

— Спасибо, что подвез.

— Подожди в машине! — распорядился Кейд. Энджи не подчинилась. Пока он обходил капот, она попыталась открыть дверцу, что с ребенком на руках, оказалось не совсем простым делом. Женщина с заднего сиденья снова подала голос:

— Советую подчиниться, Кейд — о-очень властный мужчина.

Полушутливая реплика прозвучала настолько двусмысленно и с таким явным сексуальным подтекстом, что Энджи стало противно. Если эта дама — Селин Рокстен, то, по-видимому, она все еще занимает важное место в жизни Кейда. Собственно, почему бы и нет? Если уж мужчина поддерживал отношения с любовницей все четыре года своего недолгого брака, то с какой стати ему разрывать связь после смерти жены?

Кейд открыл дверцу. Энджи попыталась выйти из машины, но от волнения стала неуклюжей, и тогда Кейд буквально выволок ее и малышку наружу, лишив Энджи последних остатков самообладания. Но, едва она оказалась на тротуаре, он убрал руки так быстро, словно боялся об нее испачкаться, и холодно осведомился:

— Ты в порядке?

К волнению и страху Энджи примешалось новое чувство — вопреки всякой логике она испытала облегчение, словно ее когда-то потеряли, а теперь снова нашли. Прижимая к себе ребенка, она попятилась и пролепетала:

— Да, все нормально, спасибо.

Пока медсестра вызывала по местному телефону дежурного педиатра, Энджи наблюдала, как спутница Кейда грациозно выходит из машины и не менее грациозно пересаживается на переднее сиденье. Дама была в модном, безупречно элегантном костюме, боковой разрез на юбке открывал стройные ноги выше колен. Как только за ней закрылась дверца, «бентли» отъехал от бордюра и через несколько секунд скрылся из виду, влившись в поток других машин. Очевидно, Кейд был так же рад избавиться от Энджи, как она от него.

Джинни, проснувшись, беспокойно заворочалась. Энджи отошла от стойки регистрации, села на стул и стала ее укачивать. Перед ее глазами все еще стояла фигура спутницы Кейда. Высокая, почти такого же роста, как Кейд, — а в нем было шесть футов с лишком, — темноволосая, с красивыми серыми глазами, женщина полностью соответствовала описанию, данному когда-то Аллегрой. Энджи вспомнился тот давний телефонный разговор с подругой.

— Она занимает важный пост в его компании, — объясняла Аллегра. — Кейд считает ее очень умной, он так и говорит: блестящий менеджер. Что ж, — голос Аллегры дрогнул, — по крайней мере, он не вынуждает меня краснеть за его любовницу, она очень красивая и одевается со вкусом.

Энджи сжала телефонную трубку так, что жесткие пластмассовые ребра врезались в пальцы.

— Аллегра, ты, наверное, что-то путаешь, может, у них с Кейдом просто деловые отношения? Он что, сам тебе признался, что она его любовница?

— Нет, конечно, но я не нуждаюсь в его признаниях. Я видела их вместе, и этого мне хватило, чтобы все понять. Они не афишируют свои отношения, но я чувствую, что они не просто коллеги.

— Что ты имеешь в виду? Неужели они флиртуют на людях?

Аллегра вздохнула.

— Нет, Кейд никогда не унизил бы меня таким поведением. Мне трудно объяснить, но я чувствую, просто чувствую, что между ними есть прочная связь.

Энджи вернулась к действительности. Нужно было думать о Джинни — и о том, как растянуть жалкие остатки сбережений до тех пор, когда удастся найти другую работу.

Из клиники она вышла полчаса спустя. Небо было ясное, но пронизывающий ветер предвещал холодную ночь. Энджи почему-то совсем не удивилась, услышав прямо над ухом знакомый низкий голос:

— Энджи, врач подтвердил твое предположение, что у ребенка простуда?

Держа одной рукой Джинни, другой Энджи спрятала в карман джинсов рецепт на лекарство. Она с облегчением отметила, что Кейд один.

— Да, подтвердил, — не останавливаясь, холодно ответила она. — Извини, Кейд, мне некогда с тобой разговаривать, я должна купить лекарство по дороге домой.

Кейд без труда догнал ее и пошел рядом.

— Я тебя подвезу.

До крошечной каморки над дешевой закусочной? Ни за что!

— Не стоит, мне недалеко идти.

— Нет, стоит. Не забывай, что девочка больна.

— У нее ничего серьезного, всего лишь простуда. — Помолчав, Энджи добавила не без ехидства: — А что, ты боишься заразиться какой-нибудь детской болезнью?

— Думаю, я переболел всеми детскими болезнями. — Бесстрастный голос Кейда не выдавал никаких чувств. — А ты?

— Мы с Аллегрой болели одновременно.

Энджи бросила быстрый взгляд на красивое, возмутительно красивое лицо мужчины, весь облик которого излучал властность и силу. При упоминании имени покойной жены на лице Кейда не отразилось ни сожаления, ни раскаяния. Она отвела взгляд, но опоздала, Кейд успел заметить, что она за ним наблюдала. В глубине его глаз что-то вспыхнуло и тут же погасло, но голос оставался бесстрастным:

— И все же я тебя отвезу. Дай мне рецепт, я куплю лекарство, а ты пока посидишь в машине.

Можно было не сомневаться, что острый аналитический ум Кейда уже оценил ее инстинктивную реакцию, классифицировал и отвел ей отдельную полочку. Кейд Рассел не смог бы к тридцати годам стать владельцем гигантской сети отелей, обойдя многих могущественных конкурентов, если бы его неукротимая решимость не подкреплялась мощью интеллекта. Да, состояние досталось ему в наследство, но то, что он многократно его приумножил, было его личной заслугой.

Энджи скрыла волнение под маской невозмутимости.

— Спасибо, но, право, тебе не стоит тратить на меня время.

Поравнявшись с дверью аптеки, Энджи свернула с тротуара и вошла внутрь. Кейд последовал за ней — бесшумно и целеустремленно, как пантера. Он всегда был хищником, и таким остался, подумала Энджи. Из газет она знала, что его имя заставляет людей трепетать одновременно и от уважения, и от страха.

Джинни снова заплакала и заворочалась так, словно пыталась вылезти из пеленок.

— Потерпи, малышка, скоро тебе станет лучше.

Прижимая к себе ребенка одной рукой, Энджи попыталась другой рукой достать рецепт из узкого кармана джинсов, но это оказалось непросто.

— Давай, я подержу ребенка, — предложил, точнее, скомандовал, Кейд.

Энджи быстро подняла голову — аристократические черты Кейда застыли в маске, выражающей нетерпение.

— Она боится незнакомых людей.

Кейд скептически изогнул бровь. Сердце Энджи болезненно сжалось от воспоминаний.

— В таком случае, ты держи ребенка, а я получу лекарство.

Джинни снова заплакала. Пока Энджи пыталась ее успокоить, Кейд смотрел на нее со смешанным выражением сочувствия и раздражения и вдруг по-хозяйски сунул руку в ее задний карман и извлек оттуда рецепт. Опешившая Энджи не успела ни возразить, ни возмутиться, как он двинулся к аптечному прилавку, отрывисто бросив:

— Жди меня здесь.

Разумеется, его обслужили с космической скоростью. Провожая Кейда взглядом, Энджи пыталась понять, в чем секрет его власти над людьми. Его атлетическая фигура с длинными ногами и широкими плечами выглядела весьма внушительно, но дело было не только и, пожалуй, не столько в этом: на людей действовала аура власти и непоколебимой уверенности, окружавшая его.

Энджи наблюдала за Кейдом со странным ощущением, как будто последние шесть лет были всего лишь кошмарным сном, а теперь она проснулась и начинает жить по-настоящему. Ощущение одновременно и волновало, и пугало. Пытаясь от него избавиться, Энджи напомнила себе, что Кейд — такой же, как ее отец, брачные обеты для него — пустой звук.

Малышка сунула в рот кулачок и принялась энергично его сосать, на время плач стих. Но, как только Джинни поняла, что не высосет из собственного кулачка ничего съедобного, она заплакала еще громче. Кейд вернулся с пузырьком лекарства. Взяв Энджи под локоть, он развернул ее к двери.

— Пошли, нужно ее покормить, пока бедняга совсем не сжевала свою ручонку.

Энджи не тешила себя иллюзией, что у нее есть выбор: по какой-то одному Кейду ведомой причине он решил, что отвезет ее домой, и спорить было бесполезно. Она знала, что, если попытается удрать, пальцы, поддерживающие ее под локоть, сожмутся в тиски, из которых ей не вырваться. И Энджи не стала спорить, тем более что, если судить беспристрастно, помощь Кейда пришлась бы очень кстати, сейчас важнее всего было поскорее привезти Джинни домой, дать ей лекарство и позвонить Фэй, ее матери.